Рациональный азарт

Тот же день после полудня. «— Давно у меня не было самых худших дней в жизни», — думает Авантюрин, покидая салон, где удаётся избавиться от зелёной краски на волосах. Вытянутое лицо Хелен, которая постоянно его принимает с недавних пор, стоило видеть, когда он снял шарф, демонстрируя итог внезапного приступа бунтарского периода. В назидание девушка передала другую зеленую краску, чтобы не угробить чудесные волосы, и отпустила после очищающих процедур. На самом деле важных дел в офисе у топ-менеджера не было, а предлог, чтобы сбежать из дома доктора, пришлось думать на скорую руку. Ему невыносимо смотреть на Рацио, который, возможно, к концу дня на него и взглянуть не захочет. Чтобы забыться, авгин отправляется в знакомое казино. Проводит там непонятно сколько, стараясь не смотреть на часы и экран телефона. Приходит в себя после того, как дилер подтверждает его очередную победу. Авантюрин без какой-либо вежливости выходит из игры, молча покидая собрание за столом. Эйфории от ставок нет. От риска тоже. Мужчина ходит мимо людей и не ощущает в себе желания подойти хотя бы к бильярду. Отвратительная пустота. Авантюрин ненавидит её, но прекрасно знает причину. Настоящая ставка уже сделана и итог может разрушить всю его жизнь. Ну или её часть. Прекращение общения – это норма, ничего такого, чтобы терять силы идти дальше, но проблема в том, что Авантюрин чувствует приближающийся приступ панической атаки, пытаясь представить момент катастрофы. Он ждёт беды и страдает ещё больше от ожидания. У игровых автоматов, рядом с которыми авгин бессмысленно сидит и лениво потягивает коктейль, его застает вибрация в кармане, предвещающая звонок. Быстренько изолировавшись от шума главного помещения в коридоре, ведущем в зал с частными комнатами, мужчина достаёт телефон. На экране имя Топаз. Очень не хочется признаваться ей, что сил на рассказ о Сугилите у него не нашлось, но, может, девушке нужна помощь? — Да, моя драгоценная? — Авантюрин, убедись, что тебя никто не слушает, — с ходу начинает та, говоря очень напряжённо. — Подожди. Оглянувшись, мужчина показывает смотрителю закрытого зала свой пропуск VIP и ему показывают свободный кабинет. Внутри игровой стол с разным набором азартных и других настольных развлечений, меню для заказа некоторой еды и напитков. — Теперь слушаю, — Авантюрин подходит к креслу, встав на сидение одним коленом. — Есть плохая и хорошая новость. — Начинай с той, которая меня не уничтожит с ходу, — попивая коктейль, топ-менеджер кривится. На язык попадает кислый привкус лимона, плавающего на дне. — Ладно, у нашего отдела есть важное задание, связанное с Садом Воспоминаний. Оно под юрисдикцией Сугилита, но я смогла добиться непосредственного участия для себя. — Это была хорошая новость? — Авантюрин саркастически смеётся. — Подруга, это ужасная новость. — Тогда следующая ещё хуже, — Топаз резко понижает голос. — Чего так тихо говоришь? Ты в безопасности? Ситуация вызывает плохое предчувствие. Напрягая слух, Авантюрин не может обнаружить лишних шумов на фоне, отчего ещё больше настораживается. — Да, просто не хочу, чтобы охрана у дверей услышала, — девушка успокаивает. — Я сейчас на мероприятии по передаче артефакта, который должен попасть в руки Хранителям Памяти. Сугилит сюда же втянул и Рацио. — Что? — сделав, видимо, последний на сегодня глоток, авгин шипит: — Рацио?! Я думал, он просто хочет похвастаться нашим совместным прошлым, а он ещё и- — В артефакте древние воспоминания, — перебивает Топаз было начавшийся поток возмущений. — Сделав его подделку, Сугилит хочет отдать её Рацио, чтобы направить на него фикциологов. Я не знаю, что там происходит, но они не выходят из комнаты на верхнем этаже уже полтора часа. Я пыталась подойти послушать, но ничего. — Где эта чёртова вечеринка происходит и почему ты ещё не уехала? — Адрес сейчас напишу. Я думала дождаться его, — с оправданием выжимает из себя девушка. — Но их нет, мне непонятно, что делать, поэтому решила позвонить тебе. Они не пускают без приглашения, но я могу попытаться выйти попросить. — Не показывайся. Если они будут мне мешать, я туда силой ворвусь, — покинув комнату, Авантюрин по лестнице спускается в зал. — Снова не вынюхивай там нигде. Сугилит терпелив к тебе, но я сам разберусь. Какого чёрта он втянул его в крупное дело, если- Авгин сам себя обрывает, вспоминая строки: «сотрудничество с отделом стратегических инвестиций на обоюдно выгодных условиях для улучшения практической выгоды». Только выгодными условиями для двух сторон даже не пахнет. — Какого чёрта этот умник согласился подписать такой подставной документ?! — Авантюрин выходит на стоянку, краем глаза подметив, что вечер на дворе. Закрывает дверь машины аккуратно, даже не смотря на гнев. Даже если только благодаря этому документу у него появился шанс сделать шаг ближе. Это слишком. — Тебе об этом лучше спросить у него самого. Мне кажется... — Елена мнётся, не зная, стоит ли озвучивать догадку вслух, но заканчивает: — Яшма что-то знает, но выпытать у неё нереально. — Ну конечно, — у него нет никаких предположений. На губах ироничная улыбка: — Змея открывает пасть только перед нападением, а до этого выжидает в укрытии. — Авантюрин... — Прости, скоро буду, — авгин спешит закончить разговор. Грубить девушке не хочется, зная её отношение к старшей предпринимательнице. Топаз коротко прощается и отключает звонок. На экране появляется уведомление с адресом. Весь маршрут займёт около сорока минут. Нога выжимает газ. Узнать у Рацио что-то касательно него самого. Будь в этой задаче имя любого другого человека, то не проблема. Но это, чёрт возьми, Доктор Рацио, о котором даже в университете никто ничего не знает. Это какой-то цирк! Где его славное упрямство, когда так надо, чтобы отказаться от встречи с тем же Сугилитом? Или только персонально для Авантюрина акция отказа безлимитна? О чём они там беседуют, эоны-их-дери, полтора часа? Страшно встретиться с ализариновыми глазами и увидеть там отвращение. Страшно.

***

— Три-два-раз, три-два-раз, просыпаться будем, профессор? — Сугилит щёлкает пальцами перед бессознательным мужчиной. — Я думал, будешь упрямиться, что, авгинские чары подействовали? Понимаю. Выражение лица Рацио крайне недовольно даже во сне. Он дышит глубоко и тяжело, щёки горят нездоровым оттенком алого. Топ-менеджер хочет проверить пульс, как вдруг, в кисть цепляется мёртвая хватка. Да так, что из невольного пленника вырывается удивленный возглас. Приходится постараться, чтобы оттянуть эрудита, массируя пострадавшую конечность: — С возвращением... Ну как? Понравилось? Или надо было предупредить, что рейтинг материала строго для лиц старше восемнадцати и есть сцены сексуального характера? – Ты... — тело всё ещё не слушается, Веритас, как сломанный механизм, криво переворачивается на бок, опираясь на локоть одной руки. — Подойди ближе... и пожалеешь о том, что родился... прямоходящим!.. — Какой пыл, но мне больше интересен отзыв, — Сугилит теперь точно не планирует приближаться. — Ты больной, обезумевший, — доктор спускает ноги на пол. — Как можно?... Слова разбегаются как тараканы из-под яркой лампы. В голове всё ещё мелькают чужие воспоминания, но у него больше нет терпения лицезреть этот водоворот тщеславия и обесценивания человеческого бытия. — Не забывай, что контракт был обоюдным. Ты не все воспоминания успел разглядеть, но впереди ещё семь дней, потерпи, — директор разводит руками. — Мне не стыдно. У меня проблем нет, в отличие от вас. — С картёжником я сам разберусь, — зло рычит Веритас, кое-как поднимаясь на ноги. В полумраке глаза блестят ещё ярче, чем свечи. — Я про тебя, идиот. Как можно... как можно видеть, что человек разрушает себя, и пользоваться этим? У тебя... больше радости в жизни нет? Он впервые испытывает настолько сильный гнев. Возмущение на глупцов, презрение к горделивым гениям, безразличие к тем, кто довольствуется своим слабоумием, — ничего такого, что могло бы сравниться с испытываемой в конкретный момент яростью. Она не направлена на кого-то конкретного, да, Рацио срывается на том, кто его в это втянул, но ситуация совершенно не нова. Ведь не Сугилит убивал семью Авантюрина, не тащил его в КММ, да и сам игрок уж точно не стремился выбраться в люди, чтобы устраивать извращенные игры с коллегой. Люди часто ведут себя саморазрушительно, поддаваясь своим самым базовым потребностям, чтобы заглушить что-то большее. Почему? Веритас не понимает, от того и бессильно мечется. Как же далека цель исцеления живущих и мыслящих от глупости. Настолько непостижима, как благословение Нус для него. — У меня нет чужих проблем, профессор-гуманист, — речи Рацио смешат, но Сугилит всё равно идёт на диалог: — Понимаешь, о чём речь? Никто Авантюрина не тянет делать ставки. Он сам себя продаёт. — Это механизм преодоления сложностей, который он вынужден был... усвоить! — шаткой походкой эрудит подходит к столу, поднимая ненавистную бумажку. — И я сейчас о тебе говорю, мистер «Без-проблем». Чего этот договор в глаза пихал? Не потому ли, что просто ревнуешь? Опять хочешь втянуть его в этот круг безумия? — Было бы кого ревновать, — директор закатывает глаза. Ноги не держат, Рацио стискивает зубы от образов, прибывающих словно прилив к берегам густонаселенного берега. Воды смывают все хрупкие конструкции, уносят с собой мусор, отбирают сушу. — Авантюрин не расторгнул контракт. Он лишь один раз пришёл и ляпнул, что ничего больше не будет, оставив меня в недоумении, — Сугилит поворачивает голову к висящей на стене картине. Пейзажи Пир-Пойнта в нечётких мазках выглядят как витражи. — Он прекрасно знает, что я действую только по письменным договорам и прекращаю сотрудничество с их официальным расторжением. — .... — Рацио не может концентрироваться на долгих репликах, по нему видно. Ализариновые глаза лихорадочно застывают в одной точке, пока обе руки упираются в стол. — Не понял? Авантюрин может говорить всякое, но лазейки себе он всегда оставляет. Ох уж эта привычка загнанной жертвы. На случай, если тебя он не сможет получить, остаюсь великолепный я. Если объяснять прямо. — Если ты всё так понимаешь... Не ревнуешь... Тебе нет никого важнее самого себя. Тогда зачем? — взгляд наконец возвращается в комнату. И что это за взгляд. Сугилиту приходится на секунду задержать дыхание, потому что ему мерещится, что человеческий зрачок вытягивается в нить. Лихорадочный жар оставляет следы не только на лице, но и частично на шее. Вокруг концентрируется сила созидания. Топ-менеджер успевает среагировать, быстро сократить дистанцию и сбить эрудита с ног, не дав возможности воплотиться задуманной технике. — Тише, профессор, мы не враги. Скорее стоящие на разных планетах мыслители, — Сугилит присаживается на корточки рядом, наблюдая за тяжёлыми попытками подняться. — Я понимаю, почему этот авгин в тебя вцепился. Он любит всё самое лучшее. — Отвечай... на мой вопрос, — обрывает Веритас, ему омерзительно слушать этот холодный тон. — Ладно, — директор снисходительно кивает. — Я привык извлекать выгоду для себя в первую очередь. Так вот, связь с нашим общим другом давала мне нехилую, легкодоступную разрядку. Если я могу получить обратно удобную привычку, то почему нет? Он мог заявлять права на Авантюрина публично, устраивать сцены, но это всё прописано в договоре. Ни больше, ни меньше. К тому же, авгин сам любит все эти риски с окружающим вниманием, поэтому наверняка в глубине души получал удовольствие от происходящего. До какой-то поры. — Мне всё равно на его головоломки, поэтому мы с ним так легко расходимся и сходимся. Вот, к примеру, то воспоминание, где он тебя по имени звал. Это была наша с ним игра, — Сугилит наклоняется чуть вперёд, проникновенно прошептав: — Я был тобой. М-м, какая прекрасная была ночь. Очень недавняя, кстати, вот бы число ещё вспомнить... Начало мая? Доктор даже не хочет развивать мысль о том, что буквально перед его приездом на Пир-Пойнт, а может между их личными встречами... — Заткнись! Я не хочу ничего знать! — как бы перекрывая свои мысли, Рацио повышает голос. — Ах-ха, ну вы только послушайте! — несносный провокатор смеётся. — Веритас, чьё имя отождествляется с правдой, не хочет её слушать! Прямо парадокс! Хочется закрыть уши, оглохнуть, да что угодно. — И вот в чём интересность: наш приятель поймал новую фишку на столе – любовь, называется, — Сугилит пальцем прикасается к своей серёжке, а второй рукой по-дружески приобнимает Веритаса. — До тех пор, пока твоя умная голова за него будет так сильно переживать, ты будешь пленником его игры. Я спасти тебя пытаюсь, как ты не понимаешь? Рацио осознает, что не видит даже капли раскаяния. Какое право он имеет его поучать после всего? — Ты низок. Сугилит невозмутимо парирует: — Ты мне тоже не нравишься со своим упрямством. Будем соревноваться кто кого сильнее не любит? — Хватит с меня, — кое-как приняв сидячее положение, доктор цепляется за стулья, чтобы медленно начать подъём тяжелого тела. — Я ухожу. — Куда ты так спешишь, профессор? Мы не обсудили самое важное, — директор следит за жалкими попытками. — Не нравится такое терпеть? Тогда вспомни почему ты соглашаешься на это всё. Рацио мгновенно слабеет, падает обратно, бросив все силы на то, чтобы посмотреть на собеседника. Не того он опасался. Не того. Немногим ранее эрудит подозревал Авантюрина из-за его странного поведения в том, что он пытается подобраться к нему по указу Яшмы. Однако, всё оказывается ещё хуже — посланником змеи оказывается Сугилит. — Мой ответ – нет. — Не нужен мне твой ответ, — Сугилит закатывает глаза, помогая эрудиту подняться. — Просто подумай об этом, ладно? Ты очень самостоятельный и успешный, но если бы все мы работали сами на себя, то ничего и не построилось бы. Как инвестор говорю, от синергии ты ничего не потеряешь. Поток слов сбивает с толку, но непонимание выводит Веритаса из себя ещё больше. Смуглые руки держат за оба локтя, пока синие глаза пытаются высечь в нём своё мнение: — В корпорации можно добиться всего. А сам ты просто в конце концов сгоришь без остатка, к тому же... — приблизившись к уху, скрытому волнистыми локонами, директор добивает: — ...сможешь сам по желанию присоединяться к опасным заданиям авгина, только ранг набить надо, но это пустяки для тебя. Нет, он не позволит КММ пускать свои корни пропагандистской идеологии в рациональное стремление лечить людей. Ни за что. Но последние слова звучат как выстрел в голову. Рацио мрачнеет, когда Сугилит едва отдаляется, чтобы увидеть реакцию. Достойно ответить мужчина не успевает — дверь позади с грохотом открывается. В проёме стоят две фигуры. — Убери от него руки, Сугилит. Разочарованный вздох и названный переключает внимание за спину доктора. — Знаешь, Топаз, ты похожа на ту самую умную тихоню, которая при первой возможности идёт ябедничать, — за спиной Авантюрина стоит Елена, держа его за руку. — Почему очаровательным девушкам подлость к лицу? — .... — та хмурится, не находя слов в ответ. — Я второй раз повторять не буду, — авгин загораживает собой подругу, переступая порог. — Игрок, тебе лучше самому бы выйти, — между искрами Каменных сердец возникает хриплый голос Веритаса. Авгин впадает в кратковременный ступор. — Я второй раз повторять не буду, — Рацио оглядывается только яркими глазами. Не поворачивается. — С тобой разговаривать буду отдельно. С ним мы ещё не закончили. — Что-то не могу понять, ты мне нравишься или нет, — смеётся Сугилит, хлопая эрудита по плечам, прежде чем отпустить. — Мне всё ещё не нравится твоя твердолобость, но импонирует рвение заканчивать начатое до конца. Авантюрин не понимает, что происходит, но видит покрасневшие глаза, щёки, тяжёлое дыхание. Одна догадка страшней другой. Презрения от Рацио не ощущается, но он очень зол. Никогда прежде столько агрессии в одном его взгляде не читалось, как сейчас. «— Чёртов Сугилит со своими махинациями!» — Док, это не твоя проблема. Я с ним разберусь, — авгин жестом просит Топаз оставаться в коридоре, а сам делает пару шагов по комнате. Но ему тут же прилетает чеканное: — Ты не умеешь разбираться, игрок. Только выигрывать, — беспощадно огрызается Веритас. — Ответственность должна быть на тех, кто обладает опытом. Вернись туда, откуда пришёл. Сейчас же. — Критики своих методов я не запрашивал, — приказной тон авгину не приходится по душе. Аметистовые камни тускнеют, зажигаются знакомой искрой безумия. — А я запрашивал ответы, но ты их не дал. Теперь жди, когда я сам со всем закончу. — Ты не того врагом делаешь, док. — Авантюрин, он не в себе, остановись! — Топаз не может это слушать. Тут же приближается к двери и шёпотом произносит: — На нём ложный артефакт, он едва ли понимает нас! — Ну Топа-а-аз, — отошедший Сугилит жалостливо тянет: — Могла бы молча занять первые ряды, а не прерывать драму. Стараясь игнорировать коллегу, топ-менеджер повышает голос: — Заберите его ко мне в машину! В комнату заходят два стражника КММ. Они безотказно подходят к Рацио, взяв его под руки. Ощутив прикосновение, эрудит дёргается, но слабость даёт о себе знать — он тут же падает на колени, едва придерживаемый подчинёнными Авантюрина. — Даже не думай, картёжник! — шипит, приняв ещё одну попытку вырваться, но стража оказывается в куда лучшей форме. — Не делай здесь аукцион, где можешь прийти и забрать всё по желанию! — Если хочешь, то думай, что я пришёл забрать свой главный приз, — холодно принимает авгин, а подчинённых подгоняет: — Живо. Невменяемого доктора заставляют подняться и уводят из помещения. — Эх, мы даже чай не успели выпить, — Сугилит быстро отпускает ситуацию. — Топаз, ты должна уехать с людьми от Яшмы. Будь добра, не следуй за этими голубками, а то вся задумка пропадёт даром. — Я поняла, — соглашается девушка, снова хватаясь за руку Авантюрина, который с ненавистью сверлит взглядом директора напротив. — Уезжайте. Никто не знает, когда и как они нападут. — Она права. Приведи его ко мне через семь дней. Заберу подарочек. Круто развернувшись, при этом крепко держа Елену за руку, мужчина выходит в коридор. Девушка едва поспевает в туфлях, но он одержимо не даёт спуску. Оказавшись в главном зале, он снова оглядывается: — Уверена, что всё будет нормально? — Теперь да, — Елена облегчённо переводит дыхание. — Госпожа Яшма правда выделила для меня охрану. Я в безопасности. Попрощавшись, топ-менеджер переходит на бег, покидая территорию ресторана. Возле машины стоят подчинённые, подняв ладони к голове, отчитываются: — Мы поместили его внутрь, сопротивление было незначительное. — Свободны, — пусто указывает им Авантюрин, сажаясь на переднее сидение. На пару секунд замирает, чтобы отдышаться. Следом смотрит в зеркало заднего вида. Рацио сидит с откинутой назад головой, по губам стекает кровь, взявшаяся, видимо, из носа. Её вид вызывает мгновенную реакцию. Колотит. Цепи. Кровь. Кровавые отпечатки. Кровавые следы. Одежда в крови. Во рту кровь. В глазах кровь. Неосознанно сделав пару подходов со вдохом, мужчина машинально открывает ящик впереди, достаёт несколько салфеток и перебирается на заднее сидение. — Веритас, я прошу тебя, — голос дрожит, это плохо. Он не хочет опять терять кого-то. Только не это. И даже если жизни доктору ничего не угрожает, он не ранен, видимо, перенёс высокое напряжение или нечто в этом роде. Это страшно. Так же страшно, как и тогда. Поворачивая к себе лицо эрудита, он видит, что тот пребывает на грани бессознательности. Хмурится, сжимает зубы до лёгкой дрожи. — Я же говорил, что очень мерзкий человек, говорил не ехать, — озабоченно бормочет, вытирая кровь. — В кого ты такой упрямый у меня? Целует в висок и удивляется тому, насколько он горячий. Отчаяние ломает что-то внутри — не надо было слушать Топаз с этим треклятым терпением, не надо было идти на поводу у Рацио с его учёным любопытством узнать «что же там Сугилит сказать хочет», не надо было слушать совесть, отказываясь от своих методов. Теперь это вот к чему привело. Авантюрин убеждается, что кровь больше не идёт, и возвращается за руль, дёргая за рычаг передачи. Он всегда в выигрыше, если ставит на кон удачу, иначе себе счастья добыть авгин не сможет. Очевидно. Придётся им, всё же, поиграть по его правилам. Да, Рацио будет неприятно, но он привыкнет. И свой ход авгин начнёт с того, что не вернёт доктора домой. В пригороде, где находится коттедж, может быть опасно, а отель Авантюрина всегда под наблюдением, тем более можно привлечь телохранителей. Но это не так необходимо, потому что от Веритаса никто не собирается отходить на протяжении семи дней. Лучше топ-менеджера его защитить никто не сможет. В водоворот мыслей и слежки за дорогой врывается стон. Протяжный, умоляющий. Авантюрин едва успевает затормозить перед машиной впереди. На светофоре красный. У него ровно пятьдесят секунд. Рука направляет зеркало заднего вида полностью на пассажира. Рацио будто в агонии, но ещё не в сознании. Отворачивает голову, сползает по сидению вниз. Дышит открытым ртом, даже пытается взять под контроль череду вдохов, но не получается. — Да что он с тобой сделал?! — шипит Авантюрин, оглядываясь назад. Если бы не информация от Топаз про артефакт, то авгин бы подумал, что его эрудита в наглую накачали наркотиками. На глаза попадается рука мужчины, на ней блестит незнакомый браслет — огромный камень с подозрительно знакомым цветом привлекает внимание. Времени нет, Авантюрин снова вынужден обратиться к рулю. Он пытается вспомнить, где видел этот окрас, и память услужливо восстанавливает образы Зоны Воспоминаний из Пенаконии, где везде в воздухе витают скопления мемории. Внутри браслета, похоже, именно она. Понятней не становится. Сугилит. Воспоминания. Состояние Веритаса. Повторяя тезисы у себя в голове раз за разом, Авантюрин отвлекается на очередной тихий стон. Сердце клокочет в горле, ладони мелко дрожат и это не от паники. Во рту мгновенно пересыхает так, будто он не имел доступа к воде трое суток. Реакции своего тела мужчина знает прекрасно. Ох уж этот Рацио, одними стонами умудряется испытывать всю выдержку. И тут авгин догадывается. — Говнюк! — рычит, как невменяемый, Авантюрин, пару секунд сдерживается, а потом ударяет по рулю, вызывая сигнал. — Да как у него мозгов хватило?! Это ещё хуже, чем просто рассказать! Он тупо показать решил! Остановившись на парковке, выключив двигатель, топ-менеджер оглядывается с неким священным страхом. На удивление, Веритас лежит куда более спокойно, разве что такой же красный. Недовольное лицо смотрится очень очаровательно, если бы не ситуация, Авантюрин бы сделал фотографию на память. — Совёнок, ты со мной? — открыв заднюю дверь, директор гладит по плечу. Сила воли Рацио – это то, что не поддаётся пониманию, он не просто открывает глаза, но как только видит Авантюрина, осознанно отталкивает его руку. Понимая, что, возможно, теряет чужую благосклонность и последующий шанс на реабилитацию, мужчина мрачнеет. Молча ждёт, когда его эрудит поднимется и выйдет из машины, оглядываясь: — Где?... — он облокачивается на багажное отделение, пальцами массируя переносицу. — Сейчас ляжешь, пойдём. Чуть-чуть осталось, — Авантюрин не знал до сегодняшнего дня, что умеет так тихо говорить. Пытается снова наладить физический контакт. Веритас в предупредительном жесте останавливает, он щурится, вглядываясь в здание перед ними: — Почему мы не?... — слова не собираются в логическую цепочку. — Это не мой дом. — Забыл? — Авантюрин с отчуждением напоминает: — Ты под прицелом. Буквально. — Это не ответ... игрок. — Идём, — авгин тянет за локоть, больше не желая ждать. В ответ очередная попытка оторваться, но на этот раз Веритаса сжимают так крепко, что может остаться след. — Зачем тебе я? — его мозг теперь боли не чувствует, он остаётся на месте, испытывая то ли себя, то ли терпение топ-менеджера. А ведь тот держится, видят эоны, старается, но без толку. Награждать за человеческое поведение никто не собирается. Авантюрин медленно отпускает и отходит на пару шагов. Прячет руки в карманы, вскидывая бровь. Враждебное молчание грозит обратиться той самой катастрофой, которую авгин ждёт целый день. — ... Летний ветер поднимает крохи пыли на пустой парковке. Фонари, по прежнему безразличные, освещают весь периметр, позволяя хорошо видеть лицо собеседника. Невозможно поверить, что только этим утром они стояли в объятиях друг друга.