Рациональный азарт

— Вы же ещё совсем юные, да? Сколько полных лет, если не секрет?        Мгновенно забыв друг про друга, студенты переключаются на Авантюрина. Первым начинает Эллисон:        — Мне 18. Родился на Ягурет, у меня вся семья учёные, так что колледж закончил за год по быстрой программе и уже три года в университете.        Гордости в его словах хоть отбавляй. Не хватает только медальки на груди, вырезанной из картона с названием «родился гением».         — Ух ты, тебя поэтому док взял к себе на обучение? Юный гений?        — Док? — дети переглядываются. И Вэньлин уточняет: — Вы дружите с наставником?        — Оу, да, очень хорошо дружим.         Отпетые друзья, что уж там.        — Тут прям все хорошие знакомые у него собрались. Чего он мину корчил, когда рассказывал нам про это место? — Эллисон фыркает.         Еда между прочим стоит и у Авантюрина. Он заказывает полноценный ужин, десерт, а из напитков кофе. Правда, разговор идет так активно, что все трое едва успевают прикоснуться к приборам.        Вот и авгин едва кусок успевает в рот отправить, как решает уточнить:        — Все? Есть кто-то ещё?        — Маргарет Мэй, — пожимает плечами студент. — Вэньлин я уже рассказывал, пока сидели в номерах, в общем, она его ассистенткой долго-долго была. Прямо с выпуска, а они вместе работали с того времени как учились на одном курсе в университете.         Держать лицо авгин слава эонам умеет, но оно чуть ли не трескается от желания сказать: «ну ничего себе, а я-то всё компромат искал».         — И вот, полтора года назад они перестали работать вместе. Она куда-то пропала, никто о ней не слышал ничего и вот тут объявилась. Я рад, что у неё всё хорошо.        — Красивая такая, м-м, — мечтательно тянет Вэньлин. — И чего только наставник с ней не встречался. Она же ему бы так подошла.        — Думаю наставник не хочет обзаводиться личной жизнью по одной причине: её нельзя вместить в график.        Авантюрину снова приходится прятать улыбку в чашке, пока Вэньлин ворчит на приятеля. М-да, этим детям не помешало бы чуть меньше болтать с кем попало на подобные темы. Что с них взять, видно не со зла или нелюбви к Рацио, как раз наоборот. Разнюхивать авгин не планирует, ему просто необходимо хоть какое-то здоровое окружение, которое не в курсе о его травмах. Одной Маргарет конечно мало — друзей должно быть много.        Рядом с ними мужчина ни разу не напрягается, старается меньше болтать чем обычно. Слушать их куда полезней.        — Вэньлин, а ты? Не страшно сказать сколько тебе? Я свой возраст в обмен скажу, — прерывая очередную перепалку, Авантюрин легко встревает между молодыми людьми.        — Э-э, ну, мне 17... — щеки девушки заметно краснеют. — Не смейтесь, пожалуйста.         — Ого, — авгин изображает сочувствие в голосе и на лице: — Да ты ещё совсем юна по меркам своих сородичей. Покинуть Сяньчжоу дело нелёгкое, тяжело тебе наверное пришлось.        Поскольку на Лофу живут долгоживущие виды, к коим относится Вэньлин, их выезд строго контролируется во избежание появления поражённых марой где-то в космосе и других неприятностей. У них всё строго. Девочка юна, она вряд ли станет монстром, но также Сяньчжоу строго настрого запрещает смешение крови.        Лицо Чэн светлеет, даже блондинистые уши немного шевелятся. Волосы у неё куда светлее чем у Авантюрина, почти солнечные. От этого она выглядит младше своих лет.         — Спасибо, господин Авантюрин. Обычно на меня сыпятся вопросы и насмешки, особенно от старших.         Как легко завоевать доверие детей. Даже страшно. Пару слов и нежный голос.         — А вам сколько? — с нетерпением спрашивает Эллисон.         — Попробуйте угадать. Обещаю ответить честно, — подмигивает Авантюрин.         Идея ребятам нравится, они оба внимательно рассматривают мужчину. Сидящая по левую руку от него Вэньлин замечает странную татуировку на шее. Спрашивать не решается, только подвисает на пару секунд, пока Генри выдает первое предположение:        — С учётом вашего статуса, которого достичь сложно, то ставлю на 30.        Стрела попадает в сердце — он не такой старый!        — Принято. Вэньлин, твой ход.        — Ну-у, наставник тоже сделал то, что не могут сделать некоторые за всю жизнь в свои годы. Вам будто тоже где-то 25...        — Ты ближе. 23.        — Да ну, врёте! — Генри щурится.        — Ни за что, — мужчина прикладывает руку на сердце.         — А я знала, — теперь нос задирает лисица. — Разуй глаза и посмотри на него, он же точно так же молод, как наш наставник!         — Это у вас, девушек, в голове радар по вычислению возраста. Я по логике судил. Как можно добиться таких высот в отделе, который создан был очень недавно?!        — Мне помогла удача, — улыбается авгин.        — Прошло уже столько времени, а ты всё про удачу кричишь.        За спинами Чэн и Авантюрина раздается всем знакомый голос. Генри до конца так и не определяется радоваться ему или пугаться, но изумляется он точно:        — А как вы так появились? Я даже не заметил.        — Наставник, с возвращением!        Авантюрин оглядывается вместе с девушкой. Фигура Рацио с места сидящего ещё более высокая. Деловой костюм не даёт точно рассмотреть рельефы подтянутого тела, внушая важность и без того серьёзного лица. Идеально отточенные черты, правда, отличаются от тех, с которым авгин прощается на Ягурет. Он уставший.        Дети щебечут как маленькие птенцы при виде мамы, спрашивая насчет длительного отсутствия, рассказывая как прекрасно они пообщались с его другом. Авантюрин от подобного сравнения слегка смеётся, совсем незаметно, что не укрывается от взгляда ализариновых глаз.         — Закончил с делами, приятель? — авгин не теряется: — Садись с нами, док. У нас здесь много тем для обсуждений.        — Откажусь. Предпочитаю ужинать в тишине. Молча, — чеканит доктор, попутно достав две папки. — Это ваше расписание. В филиале должны быть уже в восемь утра, держите это в голове и ложитесь спать вовремя.         — Хорошо, спасибо! — радуется Вэньлин, тут же заглядывая внутрь.        — И вправду много практики. Великолепно!        — Тогда советую закончить ужин. Вам надо подготовиться. Информации будет много.        — Ну всё, так всё, — вздыхает Генри, поднимаясь.        — Вот теперь правда страшно, — шепчет Вэньлин, следуя за однокурссником.        — Бегом, — протяжно приказывает доктор.         И те, быстро ухватив свои десерты, мигом уходят (бегут) со столовой, не забыв вежливо попрощаться с топ-менеджером.        — Какой строгий, — журит Авантюрин. — Бедные ребятишки, не задуши их хоть за эти четыре месяца.         — Сотри это дурацкое выражение с лица, игрок, — Рацио скрещивает руки на груди. — Со мной в милого дядюшку играть не надо.        — Обижаешь, я пытаюсь быть приветливым.         — Хватило того, что ты уже сделал, — с нажимом отвечает Веритас.        Ох, эта манера плавно давить речью. Неизвестно отчего, но от неё у Авантюрина мурашки по коже проходятся. Он сужает глаза более привычно, хищно:        — Не понимаю о чем ты.        — Предупреждаю сразу: втянешь в свою игру кого-то из них, я просто так это не оставлю.         — Угрожаешь?        — Предупреждаю.         Удивительный парадокс обычно присутствует в жизни авгина: те кто его плохо знает, говорят, что он довольно тёплый, милый и приятный человек, с другой стороны те, кому он открывается, по настоящему верит, напоминают ему о его стремлении разрушать других и себя.         Рацио его не знает, но что-то не заметно, что он разделяет мнение о его добродетели. Авантюрин даже не обижается на такую осторожность, у него есть полное право подозревать неладное после происшествия на Ягурет.        Но состроить обиженную мордашку он, всё же, считает своим долгом:        — За кого ты меня держишь? Я детей не обижаю! К тому же, не забыл кто вам помог?        — За помощь я благодарен. Но это не гарантия безопасности, поэтому решил заранее это обсудить. Больше не буду мешать, до свидания.         Спина эрудита стремительно отдаляется. Авантюрин смотрит на полусъеденный ужин, решает, что приятная компания дороже еды и мчится следом.         — Док, подожди меня!         Авантюрин едва успевает влететь в лифт, с разбегу не удаётся притормозить сразу, поэтому он почти врезается в доктора. Реакция автоматически помогает выставить руку вперёд, предотвращая неловкое столкновение. Глухой стук о стену лифта поглощает закрытое пространство.        — Фух, успел. Ты очень быстро ходишь. Э-         Ожидая увидеть ализариновые глаза вблизи, авгин поднимает голову и сталкивается с... гипсовой головой. Каким образом Рацио надел её – непонятно, потому что она идеально облегает ещё и шею. Стащить привычным способом точно невозможно.         — Док, это всё ещё ты?         Молчание. Фигура мужчины как-то недружелюбно наклоняется к авгину.        — Док? — в непонятках Авантюрин даже слегка отклоняется, потому что они могли просто обняться...        Но эрудит всего лишь дотягивается к панели и нажимает на кнопку с изображением 76 этажа. Не сказав ни слова, мужчина возвращается в исходное положение со скрещенными на груди руками.         — Твой способ игнорировать людей? — авгин противно хихикает, рассматривая голову по сторонам. — Это гипс?        Рука тянется пощупать. На полпути по пальцам ощутимо ударяют.        — Ай! — Авантюрин прижимает конечность к себе. — Ты меня ударил? Серьёзно?        — Обозначаю границы, которые есть у каждого человека, но ты о них видимо не знаешь, игрок, — подает голос эрудит.        — То есть, ты в ней даже видишь? Она прозрачная?        Молчание. Авантюрин шумно выдыхает. Как тяжело, но к колючим его всегда магнитит.        Нужно ли ему опять доводить до такого? Встав ровно рядом с напарником, Авантюрин задумывается: Рацио хороший человек, грубый, высокомерный, заумный, но точно не плохой. К тому же, с его занятостью проблемный друг ему ни к чему. Горько изгибая губы, мужчина впервые принимает, возможно, адекватное решение — не надо ему портить ещё одну жизнь.        — Ты почему тоже выходишь? — спрашивает Рацио, когда они вдвоём покидают лифт.        Ох, Авантюрин бы отдал все, чтобы увидеть его реакцию на следующие слова:        — Мне на следующий этаж подняться и всё.         — ...        Поднявшись на пару ступенек, авгин очень быстро отказывается от своих мыслей в лифте. Прилив необъяснимого желания добить жертву вынуждает спуститься. Выглянув из-за стеночки, шутник шёпотом роняет:        — Живу прямо над тобой, док. Пока-пока!        — ...       

***

       Последующие дни до самой пятницы проходят в плодотворной работе. По крайней мере Рацио благодарит (мысленно) Авантюрина за то, что тот не попадается на глаза каждый божий день. Изредка его видно рядом со студентами на входе в отель или во время ужина. Разве что обещает пойти с ними на экскурсию, чтобы обязательно купить сувениры с подарками. Дети отнекивались всеми скромными силами, но авгин настоял и даже Рацио со своими аргументами ничего не смог изменить.         — Наставник, можно? — в дверь номера раздаётся стук.        — Входи, — разрешает Веритас, не поднимая головы от планшета.        — Ух ты... — слышится в прихожей. — Генри правду говорил, прямо вам под стать номер. Такой величественный...        Молча протянув руку, эрудит ожидает недельного отчёта, с которым студентка и пришла. Девушка торопливо отдает папку, неуверенно начиная мяться где-то на периферии зрения.         — Если есть вопросы, то говори.        — Вопрос есть, но он не по учебе...         — Задавай, там разберёмся.         — Я насчёт господина Авантюрина.         На секунду Рацио мог поклясться, что его сердце замирает. Тысячу предположений пролетает за это мгновение в голове и лишь одна мысленная просьба:        «— Хоть бы не безответная влюблённость. Этого мне не хватало».        Придирчиво взглянув на ученицу, Веритас указывает на стул рядом:        — Не тяни.        — Я боялась у него спросить, потому что предчувствие говорило, что это неприятная тема. Раз вы его друг...        — Деловой партнёр, — чеканно исправляет мужчина.         — Раз вы его деловой партнёр, — повторяет та. — возможно вам известно, кто такой авгин?        — Зачем тебе?        — Я краем уха слышала как его так называли рабочие в филиале. Просто... он к нам так хорошо относится, но глаза у него... пустые что ли. У нас на Сяньчжоу с такими ходят те, кто пережил ужасы войны с Мерзостями Изобилия, я знаю. У меня папа такой...был.        Светлые уши с белыми кисточками, прилегающие к волосам отходят назад. Хвост совсем опускается, а девушка виновато поднимает тёмные глаза.        Лицо эрудита никак не меняется, но внутри смешанные чувства. Вэньлин проницательней любого взрослого человека, наивная, но крайне сообразительная. Вспоминается день, когда она, завалив вступительный экзамен на его курс, прибегает просить свою работу, чтобы провести работу над ошибками, а в следующем году попытаться снова.         «— Зачем тебе именно эта программа обучения?        — Потому что я хочу помочь выздороветь своему отцу, а еще хочу для себя знать чуточку больше. Покинуть свой дом мне стоило многого, я не сдамся».        Воспаленные глаза от слез она едва скрывала, но больше Рацио пробирает от настойчивости 16-ти летнего подростка, тем более из рода долгожителей, которым спешить не свойственно. Работу над ошибками он проводит вместе с ней и в следующий раз у неё снова не получается, однако Веритас часто наблюдал её на протяжении года в библиотеках, на открытых дополнительных лекциях и консультациях, поэтому внёс в списки поступивших.        Отец девушки умирает спустя три месяца после начала её обучения. Рацио узнает об этом через других педагогов и психолога, работающего при университете. Она не сдаётся и решает закончить обучение. Вопрос о возвращении на Сяньчжоу для неё остается открыт — кроме старенького дедушки больше никого там нет.        — Ты ведь ничего не слышала про Сигонию?        — М? — лисица задумывается. — Нет...        Кошмарная история геноцида целого племени. Кровавая бойня, завершившаяся смертями колоссального количества. Это случилось больше десяти лет назад, в книгах открытого доступа о Сигонии обычно написано лишь пару строк, ни в каких программах истории о ней не говорится — разве что стажеры КММ ознакамливаются со всеми делами, но сухо и по фактам. Если хочется что-то знать, то приходится обращаться к базам данных.         Рацио тогда не имел статуса, поэтому добирается до правды лишь после получения докторской степени с галактической истории. В тот самый обычный день трансляция межзвездного канала резко прерывается и натренерованный женский голос зачитывает:        «Экстренное сообщение трансляции межзвездного мира: представитель отдела развития маркетинга КММ подтверждает, что бунтовщики прорвались в никому не принадлежащий регион Сигонии. Сейчас ситуация находится под контролем»        Спустя несколько часов, когда все поднимаются на уши, пытаясь обсудить новость о непокорной Сигонии, случается, по мнению Рацио, самое ужасное:        «Бунтовщики – это выходцы из местного племени, известного под названием катика, уже давно агрессивно настроенного по отношению к КММ. Это серьёзно помешало работе отдела развития маркетинга Корпорации...»        «Племя организовало масштабное нападение на народ авгинов, что находится под защитой КММ. 6 728 человек погибло, 3 452 пропало без вести. Пострадавшими занимается отряд военных медиков...»        «Представитель выражает глубочайшие соболезнования в связи с этой ужасающей гуманитарной катастрофой и передаёт важное сообщение всем гражданам галактики...»        «Молот Сохранения ударит по всем. Он не посмотрит живы вы или мертвы, к какой расе принадлежите. Всё это ради защиты нашего основополагающего права на жизнь»        Это катастрофа планетарного масштаба и только единицы знают — корпорация позволила этому случится осознанно, потому что за дело взялся новый глава отдела маркетинга Освальдо Шнайдер.         Тяжелое молчание затягивается. Вэньлин не торопит, она прекрасно знает этот взгляд ализариновых глаз, направленный глубоко в мысли. Рацио подбирает слова, фильтрует факты, чтобы преподнести ученице информацию без субъективного отношения. Он очищает себя от эмоций.        Ровным голосом доктор всё же начинает:        — Бесплодная Сигония или другое название Сигония-IV расположена на стыке трёх крупных систем...