REmind Me

Перидот открывает глаза. То есть…один глаз? Она инстинктивно тянется пальцами к лицу, но вместо линз очков чувствует какую-то слизь. Черт возьми, это клей какой-то? Пальцы прилипли к вязкой субстанции, перекрывая пол лица. Хорошо хоть, один глаз все еще может что-то видеть. Пытается быстро осмотреться, но ощущение такое, словно у нее крайняя степень анемии и она резко встала с кровати. Хризолит морщится и наконец поворачивает голову влево, завидев вокруг себя штук так двадцать живых мертвецов и уходящие в пустоту заправочные бензоколонки. О, кажется, до нее доходит. Девушка опускает взгляд вниз на свою руку, замечая ее ветошно-зеленоватый оттенок и несколько полусгнивших фаланг. В нос резко ударяет запах гнили и сырости. Бензина и мокрой тряпки. Она бы поморщилась, но носа у нее тоже не было. Настолько стереотипные представления о зомбиапокалипсисе казались даже смешными. Перидот тратит еще не меньше минуты, чтобы попробовать осмотреть местность своим еле работающим глазом и, что наиболее важно, найти пациентку. И только через эту минуту до нее доходит, что все ее “НПС-собратья” столпились вокруг фонарного столба на заправке и смотрят наверх. Ей требуется вся сила воли, чтобы распрямить плечи и поднять голову. О, а вот и “цирк-шапито”. Перидот тянется головой вверх, словно это поможет ей разглядеть сомнатума лучше своим полуслепым, заплывшим слизью глазом. Все, что она может заметить среди ночного тумана, это синие, скорее всего, волосы и какой-то белый балахон. Странный выбор внешнего вида для взрослого человека. Какого она там года рождения? Хризолит делает попытку выкрикнуть что-то о том, что она специалист, и это диагностика, но из беззубого рта доносятся только какие-то мычащие звуки. Черт возьми, да что с этим днем не так? Тогда девушка решает принять неестественную позу для зомби, то есть прямую и приветливую, и помахать рукой. И это дает свой эффект. Только… Сомнатум вскрикивает и начинает дергаться на столбе так, словно у него есть какой-то путь к отступлению. Да нет же, почему она боится? Перидот еще активнее машет и делает тяжелый шаг вперед. От этого действия сомнатум еще больше паникует, фонарный столб опасно накренивается вниз, пока Перидот с еще большими усилиями делает шатающиеся шаги. Господи, это даже смешно. Ей даже в чужом сне ходить сложно. Если она не сможет провести сегодня диагностику, это будет крайне досадно. Ей удается растолкать всех зомби вокруг и прикоснуться сгнившими пальцами к погнутому столбу, все еще смотря в сторону пациентки. И Перидот снова пытается что-то сказать, как в один миг раздается металлический треск, и столб вместе с сомнатумом летит вниз на влажный асфальт, оставляя на нем внушительные трещины. Хризолит внутренне чертыхается, чувствуя прилив раздражения, и уже более уверенно шагает к своему пациенту. Правда, с каждым шагом на асфальте появляется все больше мелких трещин, словно она идет по тонкому льду в центре озера. Она размыто видит, как сомнатум быстро пятится назад, раздирая голые ступни о шероховатую поверхность. Перидот упрямо смотрит на нее и игнорирует хруст при каждом соприкосновении гниющих ног с то ли асфальтом, то ли корочкой льда. И ей остается буквально пять шагов или один большой прыжок, чтобы схватить проблемного пациента, но в этот же момент мелкие трещины под ногами лопаются, запуская льдинки и пыль в ноги, и она видит, как синее пятно стремительно падает вниз, а после и другие зомби, а после и она сама. Изо рта даже не успевает выйти пресловутого мычания, как она резким движением приземляется на стул. К счастью, боли она не чувствует, но вместо этого она понимает, что сидит за роялем, а ее руки, словно чужие, наигрывают крайне активную мелодию. Какого вообще черта? Она пытается оттянуть ладони от белых и черных клавиш, но они словно перестали ее слушаться. Пытается обернуться и найти эту крайне хреновую шутницу, но никого не видит, кроме каких-то людей с размытыми лицами. Перидот тихо рычит и смотрит на свои танцующие на клавишах пальцы, а после ее глаза округляются, когда эти самые клавиши также превращаются в длинные костлявые пальцы, хватая ее за костяшки и до боли сжимая. Она снова хочет закричать, но белые руки втягивают ее прямо в рояль, заставляя задохнуться собственным голосом. Она тяжело дышит, все еще ощущая чужие пальцы на своих руках (если можно назвать мужские руки своими), но теперь перед глазами только рыхлая земля и куча травы. Перидот оторопело смотрит на чернозем и растерянно встает с колен, ловя губами влажный холодный воздух. Она мотает головой, все еще пытаясь найти синюю вспышку. Теперь она в поле. Просто чертово поле и синее небо. Хризолит всматривается в горизонт и по сторонам, а после наконец видит. Силуэт стоит в метрах двадцати от нее, как-то апатично свесив руки вниз. Сейчас она может различить действительно синие волосы, какую-то накидку и, видимо, платье или что-то подобное. Перидот сама не замечает, как начинает ускорять шаг, двигаясь к сомнатуму. Беги. Пятнадцать метров. Силуэт стоит. Десять метров. Стоит. Перидот чувствует, как горло жжет от холодного воздуха. Пять метров. Хризолит протягивает руку вперед, почти хватая пациента за вязаную кофту, но та срывается с места. Твою ж мать. Перидот сжимает зубы и ускоряет темп, впиваясь взглядом в синий затылок. В ступни впивается сухая трава, мокрые колосья неприятно царапают кожу. Она еще и бежит быстрее. Господи, почему Джаспер оставила это на нее? Девушка старается удержать внимание на своем дыхании, надеясь, что у сомнатума оно собьется, и она наконец догонит ее. И у нее даже выходит сократить расстояние на метр, оставляя между ними всего три. Еще немного. Перидот снова тянет руку вперед, все еще пытаясь что-то выкрикнуть, хоть мышцы уже болят от продолжительного бега по бездонному полю. Буквально сантиметров десять. Еще немного и… Пациентка почему-то подпрыгивает, и Хризолит непонимающе хмурит брови, а после…снова падает. Сердце уходит в пятки от неожиданного чувства свободного падения, а взгляд мечется наверх. Серьезно, пропасть посреди поля? Перидот снова смотрит вниз, но синих волос уже не видно в поглощающей темноте. Ей почему-то вспоминается падение Алисы в кроличью нору. Она усмехается и в тот же момент ее как будто засасывает в воронку. Оркестровая музыка. Перидот промаргивается, понимая, что перед глазами все плывет. Какая-то классическая мелодия, какие играют на дорогущих званых ужинах. Наконец взгляд немного фокусируется, и она понимает, что с кем-то танцует. Ноги двигались сами по себе, делая шаг за шагом с регулярностью механизма. Перед ней женщина лет сорока пяти. Ее взгляд серьезный и какой-то пронизывающий, словно она пытается что-то узнать лишь по ее глазам. Перидот в смятении смотрит вниз, замечая выпирающий живот и волосатые пальцы. Класс, она еще и какой-то обрюзгший мужчина в фраке. Она еле заметно мотает головой, пытаясь найти затерявшегося в интерьере сомнатума. Это явно какая-то вечеринка Гэтсби. Мраморные стены и пол, ковры, золотые люстры с кучей камней, подсвечники… Но взгляд то и дело возвращался к партнерше по танцам. И все же, было в ней что-то странное. Перидот вглядывается в лицо женщины, замечая в карих глазах какие-то холодные голубоватые отблески. Потом, словно пиксельный глюк, желтоватая накрученная прядь отливает синим на какую-то короткую вспышку. У Хризолит загораются глаза. Кажется, это она. И кажется, она поняла, что Перидот это поняла. Лицо женщины искажается, словно под ним был кто-то еще. Немного морщинистая кожа растягивается и деформируется, демонстрируя другой, более точеный силуэт, который норовит приблизиться. Хризолит испуганно пытается отодвинуться, но ноги продолжают выверенно двигаться по квадрату. Рот, обтянутый чужой кожей и дорогой помадой шепчет “Бу!”. Девушка вскакивает. Перидот видит перед собой привычный корпус капсулы, мигающий мелкими огоньками. Сердце безумно колотится в груди, пока мозг пытается раскидать хаотичный сон по полкам и проанализировать его. Что это было? Как бы Хризолит не хотела этого признавать, она в полной растерянности. Благо, отделалась легким испугом. Сомнатум явно была настроена негативно. Но почему? Джаспер бы явно предупредила об этой особенности, или… Может быть, дело в том, что ее не предупредили? Перидот вспоминает короткий разговор с координатором. Так, стоп. Надо проверить. Девушка вскидывает руку с часами и, завидев четкие “21:14”, выдыхает. Хорошо, значит это не часть сна. И все же, почему сомнатум была настолько негативно настроена? Кошмарные сновидения, нестабильное состояние… Да и смена локаций была какой-то беспорядочной. Конечно, это было не во время туристического часа, но все же… Ладно. Все же стоит двигаться согласно методичке. Она нажимает на кнопку, расположенную практически под ее пальцами правой руки, и капсула медленно открывается с характерным пиликаньем. Перидот неуклюже садится, свесив ноги, и массирует рукой напряженный лоб. Она иногда не замечала, насколько часто хмурилась. Еще чуть-чуть и появится морщина. Девушка еще пару секунд обрабатывает неудачную диагностику, потом смотрит на таймер капсулы, остановившийся на двадцати минутах (спасибо некрепкому сну), а после на поблескивающую “лодыжку”. После она снова звонит в приемную, чтобы на этот раз предупредить проблемного пациента о завтрашней диагностике. Больше она не допустит таких казусов, как сегодня. Девушка назначает время сессии на начало рабочего дня и тяжело выдыхает, глядя на кипу бумаг на рабочем столе. Нет, на сегодня хватит. Кажется, пора домой.

///

На следующее утро она явилась на работу еще более уставшей. Поспать ей удалось жалких три часа, и девушка старалась себя настраивать на то, что травяные чаи имеют накопительный эффект, а не просто не работают. Еще не хватало подсаживаться на какие-то дрянные таблетки, которые так настойчиво предлагает фармацевтка из первой фракции. Возможно, если получится быстро разобраться с сомнатумом, то останется время на изучение старых медицинских карточек. Это хоть как-то скрасит вечер. Посидеть, пересмотреть результаты анализов, может получится выявить новые закономерности…Да и перечитать пару статей о повторяющихся персонажах не мешало бы. Она обходит здание ОнейроТек, проваливаясь во внутренний дворик. Как и всегда, здесь уже “дежурила” Джаспер. Перидот пытается прикинуть, насколько бы уменьшилась ее зарплата, если бы из нее вычли все перекуры. Она с нарочитой расслабленностью засовывает руки в карманы брюк, оттопырив большие пальцы, и приподнимает подбородок, более уверенной походкой продвигаясь вдоль здания. Почему-то коллега цеплялась за нее гораздо чаще, когда Хризолит была в хлипком задумчивом состоянии. Или, может ей просто так казалось. Джаспер, наконец, замечает ее, стоя с сигаретой в зубах, и лениво приподнимает правую руку в приветствии. — Ну привет, заноза. Хризолит не имеет сил даже закатить глаза. По началу ее раздражала эта фамильярность, потом даже немного забавляла, а сейчас стала неотъемлемой частью ее рутины, оттого ярких эмоций не вызывала. — И тебе, бугай. Джаспер хрипловато смеется, чуть не подавившись дымом. Видимо, ее фамильярность будет забавить вечно. Хотя, чего Перидот ожидала? — Ты сегодня в приподнятом настроении, — комментирует коллега, скидывая тлеющий на сигарете пепел себе под ноги, — как там диагностика прошла? Оставишь ее во второй…— Джаспер делает воздушные кавычки, — “касте” или нет? Хризолит тут же недовольно хмыкает. Этот пациент мог стать очередным поводом для насмешек, поэтому посвящать в детали девушка не горела желанием. Она нервно облизывает губы, морщась от неприятного запаха “курева”, и поправляет очки. — Да все…путем, — как-то рассеянно произносит она, тут же понимая, что уже выкопала себе гроб. Перидот выпрямляется и говорит в более привычном тоне, чтобы сгладить заминку, — в порядке все. Пока не решила, но работа идет. Кейс сложный, так что я займусь его курированием, не переживай. Джаспер внимательно на нее смотрит, прищурившись. Хризолит зеркалит ее взгляд, вглядываясь в желтоватые радужки. Ну, давай. И да, коллега остро ухмыляется. Боже, какая ж у нее акулья физиономия в такие моменты…Перидот хмурится. — О, как? Курированием займешься, значит? — Джаспер вскидывает кустистую бровь, — не лечи меня тут этим. Она же тебя тоже по подпространствам протащила? Колись. Перидот шумно вдыхает через нос. С одной стороны, у нее есть шанс узнать больше деталей, с другой – признавать это сродни самоубийству для девушки. Ей не нужна помощь. И она явно эрудированнее, чем Джаспер. И так справится. — Неважно. Я опаздываю. Девушка отводит взгляд, не желая смотреть на триумфальную улыбку коллеги, и оттягивает рукой пропуск, закрепленный у шлевки брюк на своеобразной рулетке. Она быстро прикладывает его к датчику около двери и вваливается внутрь, игнорируя едкие комментарии Джаспер. — Через два часа жди новое дело на согласование! Перидот угукает на басовитый восклик и закрывает за собой дверь, поднимаясь по лестнице настолько активно, насколько это возможно. Честно говоря, этот протез был довольно удобным, если не придираться к мелочам, как это любила делать Хризолит. За счет его сращивания с живыми нервами и мышцами, Перидот ощущала его практически как настоящую ногу. Но ей казалось, что центр тяжести все равно был немного смещен, отчего ее походка стала напоминать нечто причудливое и немного театральное. Здоровая нога крепко стояла на земле, а механическая зачастую опиралась на носок, что было заметно и при подъеме по ступенькам. Другие это считали за своеобразную фишку, что Перидот не сказать, что сильно разделяла. В любом случае, особого выбора не было. Наверное. Она и так потратила слишком много денег на этот протез. И слишком много времени и сил на то, чтобы накопить эти деньги. Спустя пять этажей мук она оказывается в своем кабинете. Боже, храни королеву, что у нее есть личный кабинет. Она и так еле держалась на этой работе чисто из-за неплохой зарплаты, а если бы пришлось работать в одном помещении с Джаспер или еще с кем похуже, то Хризолит точно бы сошла с ума. Соблюдать все требования и так было сложно из-за жуткой текучки кадров среди сомнатумов, но она знала, на что подписывается. ОнейроТек хоть и был на слуху, но все же его можно было считать скорее “расцветающим стартапом”, нежели серьезной компанией. Штат сотрудников был достаточно мелким, всего лишь одно главное здание, ну и, скорее всего, один или два завода. Будь воля Перидот, то ее должность разделили бы как минимум на две. А то и три. Ну невозможно анализировать за день три-четыре случая, еще и успевать написать два отчета. В этом плане ее могла понять только Джаспер, которая занималась тем же самым, но в поле. В таком дне сурка было невозможно жить. И это никогда не было настоящим выбором Перидот. К сожалению. Она отвлекается от мыслей и осматривает свой кабинет. С какого-то времени Перидот стала проводить здесь больше времени, чем дома. У нее даже валялось пару сменных футболок в комоде, да и чайник она купила за свои деньги. На случай каких-то особо загруженных дней здесь можно было найти плед с диванной маленькой подушкой. Работы всегда было в избытке, а каких-то амбиций или хобби Хризолит не имела. Они валялись где-то глубоко в шкафчиках или под кроватью, стали забытой частью интерьера. Чего не скажешь о рабочем кабинете, который в какой-то мере стал роднее собственной квартиры. Перидот цепляется взглядом за все еще разбросанные около пробковой доски стикеры. Ну вот надо же быть такой свиньей? Девушка вздыхает и подходит ближе, с кряхтением присаживаясь и подбирая куски яркой бумаги. В этот же момент раздается несчадный звон рабочего телефона. Хризолит вскакивает с места и подходит к стене, спешно снимая трубку. — Здравствуйте, вас беспокоит координатор из приемного отделения. К сожалению, сомнатум №3478290 не сможет появиться в назначенное время. Препараты для увеличения быстрой фазы закончились, так что нам пришлось все перезапустить. Просим прощения за накладки, можете присоединяться к №3478290 через полтора часа. Перидот бросает трубку и раздраженно стонет, утыкаясь лицом в ткань толстовки на внутренней стороне локтя, прислоненного к стене. У нее появляется спонтанное желание удариться пару раз головой об эту же стену, но она сдерживается. Зачем она пришла так рано сегодня? Может, удалось бы поспать еще хотя бы полчаса. Ладно, пора уже смириться, что по плану ничего никогда не идет. Просто хочется уже завершить это дело и приступить к следующим. В мыслях словно прокручиваются причудливые элементы сна ее пациентки. Несмотря на то, что и сама Перидот когда-то работала в поле, как и Джаспер, у нее все еще в голове не укладывалось, как можно вообще пойти на добровольное копание в твоей голове. Сомнатумы были, пожалуй, самыми отчаянными и глупыми людьми в компании. Ведь ни для кого не секрет, что постоянно сбивающийся сон, прерывания быстрой фазы, все эти техники для осознанного сна крайне хреново влияли на здоровье. Вплоть до параличей и бреда. И Перидот отказывалась понимать, как можно добровольно подписать такой контракт. Да, конечно, твое состояние постоянно мониторят. В рот тебе заглядывают, по головке гладят, кормят и еженедельно предоставляют психотерапевтические сессии. Но все же… Если даже сон – это твоя работа, то где вообще можно найти место для отдыха? Перидот промаргивается, понимая, что она сильно залипла на пробковую доску со стикерами, а пальцы уже в десятый раз проходились по многочисленным пирсингам с внешних сторон ушей. В любом случае, из-за таких идиотов, как сомнатумы, ей всегда будет, на что покупать хлеб и выплачивать кредит. Перед тем, как сесть за работу, девушка решила сразу спуститься на второй этаж к той самой фармацевтке первой фракции. Казалось бы, чего такого в том, чтобы взять снотворные во второй или третьей? И снова тема возвращается к “молодой и цветущей” компании ОнейроТек. Почти все было под учетом и строго записывалось, ведь не дай бог, кому-то понадобится таблетка от диареи или головной боли. А вот в первой фракции за этим следили не так пристально. Так называемая “элита” состояла лишь из нескольких сомнатумов. По большей части там много людей не задерживалось, около семи на постоянной основе. Люди оттуда быстро слетали, потому что заниматься инкубацией снов было достаточно утомительно. Вот возьмите и попробуйте как-нибудь заранее наколдовать себе сон и действительно посмотреть его. Безумно сложно. Но, к счастью Перидот, малочисленность первой фракции была ей на руку. Лекарств там было столько же, сколько и на остальных, и это позволяло фармацевтам неплохо навариваться на лишних таблетках. Ну, как, только одной. Хризолит все еще задавалась вопросом, как она подчищает все отчеты и как ее до сих пор не выгнали из компании. Очевидно, талант. Девушка спустилась ко второму этажу, петляя по роскошным коридорам самой хорошо оплачиваемой зоны. Хотелось бы и ей работать тут…Весь день болтаешься, занимаешься своими делами, еще и деньги получаешь. Гораздо лучше, чем быть сомнатумом. Перидот делает короткий выдох перед белой дверью и стучится, тут же открывая ее. Помещение находится тоже в какой-то полутемени. Ее бы за такое убили в рабочее время…Она щурится, пытаясь разглядеть во мраке фармацевтку. Благо, глаза цепляются за горящий экран компьютера, а после за кудрявую макушку. — Аметист? Фармацевтка вначале быстро и немного встревоженно оборачивается, впившись взглядом в Перидот, а после сразу же расслабляется, откидывая голову на кресло и смотря на нее вверх ногами. — А, это ты. Хоть постучалась бы. Хризолит мотает головой, наблюдая за кривой улыбкой коллеги. — Я, вообще-то, так и сделала. Ты под кайфом, что ли? Аметист морщит нос и слабо мотает головой. — Обижаешь. Это пуэр. Какой порядочный поставщик будет закидываться? Перидот проходит вглубь помещения и садится на голую кушетку, поравнявшись с девушкой. — Не говори так, словно банчишь героином. Что там у тебя максимум? Транквилизаторы? Аметист прихрюкивает и смеется, — какая ж ты заноза. Не боишься, что перестану давать тебе твои таблеточки? Перидот недовольно мычит, поджимая губы, — ладно. Мне что-то легкое и желательно без привыкания. У меня проблемная пациентка, поэтому приходится лезть в эту металлическую хрень чаще обычного. Фармацевтка еле заметно кивает, — есть у меня такое. А что с сомнатумом? Хризолит мнется и неосознанно мотает ногами, держась руками за край кушетки. Она мимолетно думает, стоит ли ей вообще что-то говорить, а после вспоминает, что Аметист не особо общается с Джаспер. Это странно, они бы спелись, но все же Перидот рада, — да просто какая-то агрессивная. Сложно под методичку подогнать. Я ни разу с ней не вступала в контакт, но она уже меня жутко раздражает. Аметист задумчиво мычит и встает с кресла, ковыряясь в куче шкафчиков в поиске нужного препарата. Наконец Перидот слышит шуршание фольги, а после видит протянутую руку в полумраке. — Вот. По сути синтетический мелатонин. Двадцать минут и ты в отрубе. Перидот даже улыбается от такого чистого и приятного описания и уже тянет руку вперед, желая забрать блистер. Но та сразу же отшатывается назад, и Хризолит видит, что коллега убрала ладонь за спину, жуликовато сузив глаза. — Только не думай, что я буду отдавать тебе их в качестве подарка. Перидот закатывает глаза, — да знаю я. Только если выяснится, что ты завысила цену, то сразу сдам тебя начальству, поняла? Аметист усмехается и шутливо пропевает, крутя перед лицом девушки таблетками, и сама немного покачиваясь, — за-а-но-о-за! Не тебе тут ставить условия. Но все же, за милую мордашку сделаю тебе скидочку. Хризолит лишь активно кивает, не комментируя. Если за красивую мордашку полагается скидка, то она даже промолчит. Аметист была не менее раздражающей, чем Джаспер, но договориться с ней где-то было даже легче. Поэтому Перидот и захаживала сюда периодически. Она роется в кармане, вытаскивая оттуда заготовленные с запасом купюры, и вручает их коллеге. И уже в очередной раз хочет забрать таблетки и уйти восвояси, но и тут снотворное проскальзывает меж ее пальцев. Аметист отшагивает и крутит пальцем в каком-то ругающем жесте. — А вообще, товарищ Хризолит, тебе бы не дергаться с таблетками, а отдыхать больше. Ты носишься с этими придурками за пару тысяч долларов, а компания из тебя сосет здоровья не меньше, чем из сомнатумов. Перидот это выбешивает даже больше, чем она рассчитывает. Чтоб на нее и влияла какая-то кучка идиотов? Зря Аметист так. — Так, не учи меня жизни. Я ношусь, потому что я так захотела. Если ты не знала, я училась на нейробиолога. Очевидно, что мне интересно копаться в шибанутых головах. Аметист ее раздраженный ответ только смешит. Она хрипло хихикает, а после вытягивает из кармана металлический (и, наверняка, дорогущий) вейп, делая затяжку. В нос тут же ударяет приторное манго, и Хризолит показательно закатывает глаза. Интересно, что хуже: дедовские сигареты Джаспер или эта новомодная дрянь? Аметист наблюдает за ее реакцией и издевательски выпускает сладкий дым ей в лицо, — ладно, вот твои таблетки. Беги получать свои нейробиологические знания, гик. Перидот вырывает из ее рук блистер и вскакивает с кушетки, — благодарю, Шива ты хренова. Она уже подходит к двери, чтобы выйти, но останавливается, оборачиваясь к расслабленной фармацевтке, — а вообще, товарищ, тебе бы не покуривать эту сладкую дрянь, а сходить на флюорографию. Ну, знаешь, капитализм, рак легких… Аметист фыркает ей в спину, и Перидот усмехается, покидая фармакологический кабинет первой фракции.

///

После полутора часов долбежки с отчетами и прописыванием в них симптомов “осознанников”, как называли сомнатумов второй фракции, Перидот наконец освободилась от своих дел и могла опробовать это чудо-средство Аметист. Как оказалось, принимать его нужно с кучей жидкости, поэтому девушке пришлось выпить все свои запасы травяного чая. Спасибо, дорогой фармацевт первой фракции. Ну, или товарищ. Девушка вздыхает, чувствуя на языке кисловатый вкус боярышника. Но в одном эта скользковатая особа не соврала – эффект действительно появился быстрее. Поэтому Хризолит пришлось отойти от своих дел раньше, чем она планировала. Перидот стояла перед капсулой, разглядывая ее в ожидании сильной сонливости. Ложиться сразу смысла не было – не уснет. Она задумчиво разглядывала поблескивающий белый корпус, словно это была не капсула для сна, а что-то, что можно выкинуть в открытый космос, и при всем этом ты выживешь. Даже в прозрачное окошко посмотришь на далекую Землю. С внешней стороны немного поблескивали светодиодные индикаторы и куча маленьких экранов с показателями ЭЭГ, фазы сна, уровня кислорода и частоты сердечных сокращений. И также не могла не привлекать внимание массивная кнопка, позволяющая немедленно закончить REM-сеанс. Перидот размышляла, как все располагается внутри. Все эти микросхемы, чипы, материнские платы. Еще и данные передает на другие компьютеры. Своего рода тоже организм, только более примитивный. Надо же было это кому-то придумать? Хризолит качает головой. Так удивительно и также глупо. Интересно, это было спроектировано только в угоду денег или же ученые корпели ради этой загадки: что в голове у человека? Нацепили внутри и электроэнцефалограф, и датчики движения, и кучу систем стимуляции в виде светодиодов, вибрации, тока и звуковых эффектов…даже своеобразную капельницу присобачили, лишь бы полегче вкачивать сомнатумам все эти препараты! Нет, вряд ли тут даже пахло каким-то детским любопытством. Перидот кривит губы. Туристы даже не догадываются о том, сколько усилий прилагается внутри, лишь бы те остались довольны. Ладно, пора заканчивать с этими размышлениями. А толку-то? Это то, как устроены люди. Девушка ставит таймер на сорок минут и вводит код сомнатума. Залезает в капсулу, разглядывая кучу датчиков над своей головой. Она чувствует, как к голове прилегает еще больше датчиков, словно всасывающих все ее мысли. В любом случае, слипающиеся глаза отвлекают ее от не особо приятных размышлений. Лишь бы сон не прервался, как вчера… Желтый свет. Даже отчасти зеленоватый. Тусклый и яркий одновременно. Перидот осматривается. На этот раз ничего не мешает ей видеть. Судя по куче арок, желтым пупырчатым лентам и указателям – это метро. Взгляд по привычке цепляется за каждый объект, который могут уловить ее глаза. Пропущенных вокселей нет. Ну, и где она? Перед тем как сделать шаг, Хризолит смотрит вниз. Вроде, обычное тело. И обычные руки. Немного фонят и меняются в зависимости от ракурса, но ничего особенного. Мозг сомнатума не мог сгенерировать ультрачеткую картинку незнакомого человека. Поэтому сейчас Перидот представляла из себя некого Франкенштейна из лиц и частей тела, что когда-либо видела ее пациентка. Перидот проходит через арку, выходя в центр коридора. Глаза сразу же цепляются за знакомый силуэт. Что примечательно, при тесном общении с сомнатумами, даже проблемными, в какой-то момент начинаешь их различать на фоне других объектов, персонажей сна или туристов. Вокруг них как будто есть какая-то аура. В данном случае желтое освещение почти не распространялось на владелицу сна, оставляя ее закутанной в холодную дымку. Перидот нерешительно поднимает руку. Да уж, она и забыла, насколько это странно. Точно также, как подходить познакомиться на улице. Хризолит мимолетно отмечает действительно синие волосы, действительно белое платье на какой-то архаичный манер и вязаный кардиган. Какая старомодная. Сомнатум, кажется, тоже ее рассматривает. И она не выглядит сильно дружелюбной. Перидот еле заметно подергивает плечами, сбрасывая скованность, и делает шаг навстречу. Девушка, стоящая посередине коридора, отшагивает назад. Нет, она серьезно? — Эй, я специалист по REM-анализу, — негромко кричит Хризолит и снова машет рукой, — меня зовут Перидот Хризолит. Я не персонаж сна. Голос эхом отбивается от полированных гранитных стен. Пациентка задерживает взгляд на ее глазах и медленно-медленно мотает головой. Перидот хмурится в непонимании и делает еще один шаг вперед, уже более решительно. И девушка напротив снова отшагивает назад, врезаясь спиной в очередную арку, разделяющую основную платформу метро от береговой. Хризолит ненароком замечает, что та босая. Боже, учитывая, что осознанники вполне могут собрать себе любимый прикид – это очень странно. — Мне нужно провести диагностику! Это в твоих интересах, если ты хочешь остаться во второй фракции. Та ее игнорирует. Она не понимает, с чем связана такая отшибленная реакция пациентки на ее присутствие. Перидот делает еще один шаг, и девушка снова мотает головой с нечитаемым выражением лица, начиная отходить назад, будучи все еще прижатой спиной к боковой части арки. В этот же момент в коридоре раздается мощный гул. О, значит поезда здесь ходят. Надо проверить их на целостность. Специалистка нетерпеливо делает еще два шага вперед, и пациентка вторит ей, оказываясь у края платформы, из-за чего босая нога почти срывается вниз. Перидот периферийным зрением замечает свет из тоннеля, а после приподнимает руки вверх и отшагивает назад. С сомнатумом ничего не случится при столкновении с поездом, но она вполне может вылететь из сна, чего не нужно им обеим. К счастью Перидот, девушка и сейчас повторяет за ней, оказываясь стоять на разделяющей желтой линии. Хризолит сужает глаза и немного наклоняет голову вбок, а после показательно шагает влево. И к ее веселью, сомнатум, едва заметно сузив глаза, тут же это повторяет. Либо она работала мимом, либо у нее отшибло мозги. Забавно. Поезд с грохотом приближается, скрипя тормозами о рельсы. Не-а. Если этот цирк-шапито задумает сбежать от нее еще и таким способом, то Перидот точно переведет ее в третью фракцию просто из вредности. В вагоне оглашается невнятная станция низким баритоном, а после двери открываются. И Хризолит снова делает шаг вперед, внимательно всматриваясь в лицо пациентки. И та снова отшагивает назад в двери поезда, оказываясь внутри вагона. Да черт возьми! Перидот слышит краем уха “осторожно, двери…” и переходит на бег, в последнюю секунду вваливаясь в вагон вслед за сомнатумом, падая на четвереньки на грязный пол. За спиной тут же раздается скрипящий шум закрывающихся дверей. — Какого черта ты делаешь? — Хризолит раздраженно зыркает на пациентку, отошедшую от нее на пару шагов, и быстро встает, обтирая руки об… что это? Комбинезон? Пациентка пожимает плечами, уже гораздо расслабленнее, и кивает ей за спину. — Обернись. Перидот сжимает губы и поворачивает голову. Глаза немного округляются, а тело дергается от неожиданности. За затертыми окнами поезда виднеется полная копия ее пациентки. Единственное, кожа у нее какая-то неиронично синяя, словно все вены резко полопались, и пятна на лице слились в одно большое и акварельное нечто. У нее не было радужек и зрачков. Просто белые торчащие глазные яблоки и немного оттянутые вниз нижние веки. Но что хуже — это улыбка. Кривая улыбка. Боже. Все это время она стояла за ее спиной? Из-за этого пациентка вела себя, как умалишенная? Поезд начинает движение, немного качнувшись, и быстро набирает скорость. Хризолит резко отворачивается от окна, снова переводя испуганный и немного брезгливый взгляд на пациентку. — Ладно, теперь понятно. Это повторяющийся персонаж? Пациентка пожимает плечами с какой-то растерянной улыбкой, — ага. Такая прилипчивая порой. Ну, ты уже это поняла. Еще немного и она бы положила свою головушку тебе на плечо. Перидот вскидывает брови, более внимательно рассматривая лицо девушки. Она пытается разглядеть хотя бы тень страха или вранья. Но пациентка, как на зло, выглядит невозмутимо. Хризолит больше испугалась, нежели она. И все же…выглядела она не особо довольной. Перидот с подозрением сужает глаза. Во-первых, ей нужно было выяснить, действительного этого персонажа можно было назвать повторяющимся, а во-вторых, какие эмоции вызывают он у пациентки. — И часто ты видишь ее? Специалистка отмечает, что здесь нет характерного шума поезда и стука колес, как это происходит в реальной жизни. Достаточно удобно. Но чересчур тихо. Девушка напротив присаживается на ближайшее сиденье и теребит длинный рукав мышиного цвета кардигана, с любопытством разглядывая свою “гостью”. Перидот делает тоже самое, отмечая, что вблизи она выглядит гораздо приятнее, чем издалека. Достаточно мягкие черты лица, выразительные глаза. Что она здесь делает? Ей бы в медийку с такой внешностью, а не обслуживать туристов... Хотя в первом сне было ощущение, что она бежит за девочкой из звонка, только с синими волосами. Видимо, сила старых платьев. — Периодически, я бы сказала. Может, раза три за неделю. Отлично, подходит. — Ты пробовала вступать с ней в какой-то контакт? Поболтать там? — Знаешь, как-то не горела желанием разговаривать с черничной версией себя. Какого черта? Если бы она знала, насколько это вообще уникальный случай… — Она извлекает уроки из снов? — Черт знает, она просто бегает за мной подобно собаке. И снова мимо. Как на основе этой воды определить тип этого персонажа? Перидот делает последнюю попытку, уже откровенно в лоб. — Она пугает тебя? Девушка напротив пожимает плечами, — ну, неприятненько. Но страх не вызывает. Я отчасти даже привыкла. Черт возьми. Походу, ее ждет общение с еще одной тупицей. Или непробиваемой лгуньей. Видимо, придется разбираться самой. Перидот разочарованно угукает и усаживается напротив. Жаль, еще не придумали технологию, которая бы переносила ее ежедневник в чужие сны. С пометками ей было бы проще заполнять протоколы. Она внимательно осматривает поезд, не находя никаких битых вокселей, а после ненароком смотрит в стекло. Господи, это конечно лучше, чем мужчина средних лет, но…серьезно? Девочка-подросток с громоздким ярким шарфом? И как она не обратила на него внимание раньше? — Какая безвкусица, — бубнит Перидот, и девушка напротив хохочет. — По-моему, ты очаровашка. Хризолит вскидывает бровь, снова переводя взгляд на отражение в стекле. Такое выражение лица казалось неестественным на практически детском лице. — А с чего ты взяла, что я про свой образ? Пациентка тут же приоткрывает рот от возмущения и складывает руки на груди. Отлично, она не из неженок. Красноватые, будто замершие костяшки прячутся в вязаной ткани. Тело девушки немного покачивалось, и только это напоминало, что они все еще в движущемся поезде. — Ты же в курсе, что я способна образовать под тобой дыру с лавой или вроде того? Перидот не сдерживает довольной ухмылки и кивает, — очень серьезная угроза. Почему же ты так не сделала в прошлый раз? Девушка непонимающе хмурится, — ты о чем? О, значит она была права. Перидот хмыкает, откидываясь на спинку сидения, — ну, ты с таким ужасом бегала от меня вчера. На основании вчерашней диагностики я бы уже могла тебя перевести в третью. Сомнатум округляет глаза и задумчиво смотрит наверх, видимо, прокручивая вчерашний сон. Потом ее лицо озаряется пониманием, и она заливается звенящим смехом, немного прикрывая рот рукой. Хризолит хмурится, недоуменно на нее поглядывая. Нет, надо будет замолвить словечко психотерапевту. Странноватая она. Пациентка мотает головой, продолжая смеяться и заставляя синие волосы растрепаться. После девушка успокаивается и с нотками веселья смотрит то на Перидот, то на ее огромный красно-зеленый шарф. — Так это была ты! — она снова начинает теребить вязаную ткань кардигана, — я думала, это часть сна или вроде того. Мне частенько снится, что я от кого-то убегаю, поэтому…И вообще, нечестно делать какие-то выводы обо мне. Меня даже не предупредили, что будет вторая проверка. — Я знаю. Поэтому я и здесь, — пожимает плечами Перидот, цепко разглядывая вагон. И все же, пропущенные воксели были. Мелкие, но в большом количестве. Они терялись в полутенях и на потолке. Надо это записать сразу после сеанса. Она возвращает взгляд на пациентку, — вынуждена признать, что мне не стоило позволять координаторам оставлять тебя во сне без предупреждений. — Это не критично, но…— девушка задумчиво качает головой, — почему ты мне ничего не сказала? Зачем было жутко преследовать меня? Перидот недовольно вздыхает. В какой момент ее диагностика превратилась в допрос? Она снова сужает глаза и цокает, — у меня не было зубов и нормального рта, как ты себе это представляешь? На азбуке Морзе тебе промычать?.. Ладно, неважно… Ложные пробуждения были? Сомнатум невольно ухмыляется с саркастичного комментария, а после пожимает плечами, — нет, не было. Специалистка пытливо заглядывает ей в лицо, — врешь же. Пациентка закатывает глаза, — ладно, я просто не помню. Перидот осмысленно кивает и решает выяснить про ориентирование по времени. По ее ощущениям прошло минут двадцать или чуть больше, и нужно выяснить, есть ли такое же чувство у сомнатума. Что ж, тут по классике. — Так, еще раз, напомни свое имя? Пациентка хмурится, — а какой смысл? У вас же есть информ… Перидот качает головой, — просто отвечай. — Ляпис. — Возраст? — Двадцать пять лет. — Род занятий? — Э-э… Философ? — Сколько времени прошло с тех пор, как я зашла? — Минут пятнадцать. Перидот удовлетворенно угукает, — отлично. С вами почти приятно иметь дело, Ляпис. Девушка напротив вскидывает бровь, — а вот с вами не очень… Как там тебя зовут? Хризолит ухмыляется, — будь ты повнимательнее, запомнила бы. И я не обязана называть тебе свое имя. Скорее, это даже против правил. Сомнатум с какой-то хитринкой облизывает губы, сложив руки на груди, — также, как и проводить диагностику без моего ведома. Специалистка цокает, неожиданно теряясь в поиске ответа. Пациентка же, наоборот, почувствовав превосходство, немного наклоняется вперед. — И неужели тебе так нравится действовать по чужим правилам? Это всего лишь имя. Перидот долго на нее смотрит. Сегодня какой-то парад обвинений в пользу того, что она пешка в компании или что? И это такая очевидная манипуляция, но… — Если я назову имя, мы сможем провести диагностику в нормальной форме? Девушка пожимает плечами с легкой улыбкой, — кто знает. Ладно, она бесит. Специалистка шумно вдыхает, — ладно, давай по другому. Это все подпространство? Станция и поезд? Пациентка, кажется, немного расстроилась из-за такого быстрого перехода на формальные вопросы, — сегодня да, — она задумчиво смотрит на красно-зеленый шарф и накручивает синюю прядь на указательный палец, — Джаспер, конечно, была повеселее. Хризолит хмурится. И тут просочилась эта хабалка, — это как понимать? Сомнатум как бы невзначай пожимает плечами и вскидывает брови, изворотливо уводя взгляд в сторону, — ну, с ней можно было неплохо побеседовать. Она даже была милой…Чего не скажешь о тебе, Перидот Хризолит. Специалистка как-то гортанно усмехается и приподнимает подбородок. Вот оно что. Значит, она просто издевалась и в вопросе имени. Что ж, это тоже забавно. Причем для них обеих, судя по горящим хитростью серо-голубым глазам. — Да? А еще минуту назад я была “очаровашкой”, — Перидот пожимает плечами, копируя действие девушки, и та сразу же улыбается. Хризолит бы даже продолжила этот пинг-понг саркастичными комментариями, но времени оставалось не так много. Она выпрямляет плечи и уже более серьезно смотрит на пациентку, — так, Ляпис. Я ознакомилась с твоей карточкой, и ты практически идеальный работник. Но мне непонятно, почему ты не заполняешь дневник сновидений? Это буквально самое простое, что можно делать для поддержания люцидных снов. Девушка недовольно закатывает глаза, — почему всем так важно, чтобы я вела этот дневник? Или вы все очень заинтересованы в том, чтобы его прочитать? Перидот тяжело вздыхает, словно говорит с упрямым подростком. Вроде она тут старше на два года, а прописные истины приходится объяснять Хризолит, — мне тебе прочитать лекцию об этом? Пациентка снова лукаво улыбается и поддается вперед, — давай. Умеет она на нервы действовать. Перидот качает головой, сдерживая желание приподнять уголок губ. И все же лекцию действительно хотелось привести. Хризолит списала это на нарциссическое желание выглядеть умной и “попонтоваться”, что ее вполне устраивало. Не зря же она 7 лет изучала когнитивную неврологию? Тем более, вряд ли во время обучения сомнатумов настолько погружали в теорию. — Ладно… — Перидот по привычке тянется к лицу, чтобы деловито поправить очки, но осекается и недовольно поджимает губы. Пациентку это, кажется, тоже забавит (а что ее не забавит?), и она кладет подбородок себе в ладони, упираясь локтями в колени, — все дело в памяти и в том, как люди разделяют информацию. Наш мозг постоянно получает просто тонну разных сведений, и если бы они сразу просачивались до нашего сознания, то мы просто не смогли бы нормально функционировать. Поэтому этот мини-компьютер активно занимается разделением этого вечного потока. Ты слышала об “эффекте дверного проема”? Пациентка выглядит более сосредоточенной. Хоть когда-то. Она задумчиво мычит, — это когда ты идешь за чем-то в другую комнату и забываешь, за чем? Хризолит активно кивает, — именно. Этот эффект предполагает, что запоминание – это больше, чем просто то, на что мы обращаем внимание. Наш мозг автоматически расставляет приоритеты или откладывает воспоминания в зависимости от предполагаемой потребности. При переходе из комнаты А в комнату Б, воспоминания из комнаты А сохраняются в долговременной памяти, а затем как бы удаляются из кратковременной, что усложняет доступ к ним, — Перидот невольно отвлекается, чувствуя на себе внимательный взгляд. Она не хочет себе в этом признаваться, но ей льстит, что ее рассказ действительно слушают. Девушка прокашливается, возвращаясь к повествованию, — тебе важнее информация из комнаты Б, поэтому ты и забываешь, зачем пришла. Эта перетасовка информации и памяти производится подсознанием автоматически. И тут кроется ответ к тому, почему нужно вести эти осточертелые дневники. Перидот выжидающе смотрит на девушку в ожидании какого-то ответа. Она чувствовала себя душноватым преподавателем, который наговорил всякого на птичьем языке, и теперь ожидает, что какой-то способный студент выкрикнет “О, да, точно! Теперь все понятно!”. Но, судя по пустому выражению лица сомнатума, какого-то озарения ждать не стоит. Та как будто немного затормозила, не осознавая, для чего нужна эта пауза. Поэтому Хризолит в более снисходительном тоне продолжает. — Сон и реальность тоже своего рода разные комнаты, поэтому зачастую так сложно вспомнить свои сны. Когда ты просыпаешься, их приоритетность резко падает. И когда ты записываешь свои сны, то информация в них перемещается из категории “какая-то хрень” во что-то стоящее и легче распознается. Понятно? Пациентка, залипшая на рассказ, промаргивается и отрывисто кивает, — эм, да. Ладно, тебя не так легко подловить. Занимательная метафора с комнатами. Извини, я немного задумалась. Перидот горделиво улыбается, а после сразу же серьезнеет, — отлично. И еще пара вопросов. У нас осталось не более семи минут по моим ощущениям. Сомнатум кладет руки на колени и отрывисто кивает, как примерная ученица, — давай, жги. Еще пять минут, и мое тело само проснется от такого избытка информации. Хризолит задумчиво кусает губу, еще раз оглядев поезд на наличие каких-то симптомов, а после проговаривает, — во-первых, насколько неформальное общение у вас было с Джаспер? Мне не нужны подробности, просто примерная оценка. Сама знаешь, что “ныряльщикам” это строго запрещено. Пациентка начинает защипывать белую ткань своего платья, — с чего бы мне говорить? Она же поймет, что ты узнала от меня, и потом рассердится. Перидот усмехается. Рассердится, серьезно? Почему-то это слово больше подходило детям, нежели двадцатипятилетней девушке. — И толку? Ты под моей “опекой” теперь, к тому же, я ее начальница. А Джаспер будет уроком, что нельзя сближаться с сомнатумами, — под конец ее голос становится немного задумчивее. Да, ей определенно стоит напомнить ей о границах, чтобы все не повторилось. Еще этого ей не хватало. Пациентка кивает и пожимает плечами, — на самом деле, ничего серьезного. Пара разговоров о погоде или что-то в таком духе, — после девушка немного усмехается и наклоняется вперед, прикладывая руку ко рту, словно скажет что-то очень важное, — и еще она материлась! Только это секрет. Специалистка, уверенная, что действительно получит важную информацию, морщит нос и отмахивается рукой. Девушка напротив слегка хихикает, и Перидот закатывает глаза, проговаривая, — какая же ты балаболка. Ладно, поняла. И второй момент. Нам явно стоит провести еще одну диагностику, — пациентка лишь с готовностью кивает на каждое ее предложение, — и я не знаю, в идеале, чтобы это было менее узкое пространство. Подумай там про Нью-Йорк или еще что-то. Ориентировочно будь готова к девяти вечера, предупреди приемную. Я зайду на первую REM-фазу. Специалистка и сама кивает, усваивая эту информацию, дабы не забыть ее при пробуждении. Пациентка откидывается на спинку сидения в расслабленном жесте. — Если бы я могла воссоздать во сне любую локацию, то уже давно была бы в первой фракции. Но Нью-Йорк, так Нью-Йорк. Попробую. Еще какие-то пожелания? — девушка в каком-то игривом жесте приподнимает бровь и практически кокетливо улыбается. Перидот хмурится, пытаясь хаотично придумать какой-то резковатый ответ, и в тот же миг чувствует странную вибрацию на своих запястьях. Насмешливое лицо пациентки в тот же миг размывается, оставляя лишь синее пятно распущенных волос. Глаза открываются, и перед ней предстает вид на внутреннюю часть капсулы. Ладно, Джаспер не врала, когда говорила, что это какой-то непонятный цирк.