Наколочки, оп, татуировочки

Андрей ходит по квартире с перемотанной ступней. Это он в порывах своей агрессии стеклянную бутылку в стену кинул и порезался. Боль отрезвила, пришлось подметать и обрабатывать ногу. Вообще этот момент, кажется, впервые за две недели заставил Андрея выпасть из своего состояния и будто немного здраво посмотреть вокруг. Квартира была захламлена мусором. Пустыми бутылками, коробками, упаковками еды, пачками из под чипсов, фантиками шоколадок. Он что, действительно живет, как помойный енот, так уже две недели?  Андрей прошелся по квартире, спихивая все в пакеты. Машинально глянул в окно, там во дворе привычно стояла красная Мишина тачка. Злость тут же снова взбеленилась внутри. Зачем он дал ему свой адрес? Зачем показал, где живет? Вот было же правило: никого не пускать в свой мир. Андрей и сам не заметил, как Миша пробрался дальше всех.  Князева это раздражало. Он чувствовал себя так, будто бы Миша относится к нему, как к беспомощному. Будто действительно думает, что он калека и его надо караулить, чтобы тот ничего с собой не сделал. А Андрей бы и правда не сделал. Он слишком любил своих родителей, чтобы так поступать с ними. Мама звонила пару дней назад. Он не смог ей сказать ничего толкового. Еще звонила Оксана. Ей он наговорил многое.  Руки на себя Андрей не наложит. Наркотики ему не понравились. Он многое в своей жизни пробовал, уважал только травку, ко всему остальному относился с сомнением. Слишком много видел пацанов, которых унесла эта дрянь. Не хотел добавляться к их списку, даже по великой глупости. Вот и оставалось разве что убивать себя алкоголем.  Взгляд выхватил на полке двух цветных бегемотов из шоколадных яиц, что Андрей нашел в Мишиных пакетах. Как яйца распаковывал, помнил, как ставил фигурки на полки - нет. Зачем он их туда поставил? Зачем сохранил? Бегемоты были смешными, будто бы на отдыхе. Первый валялся на шезлонге в одних трусах и дремал с книжкой на животе. А второй в костюме морячка оперся на спасательный круг и крайне игриво поглядывал на первого. Князев сел на диван и уставился на полку.  Миха приходил недавно, снова скребся в дверь, шептал что-то, уговаривал пустить и поговорить. Андрей особо его не слушал, но сознание запомнило “чё б ни было, Андрюх, я с тобой. Я не пизжу. Пусти, пожалуйста”. Глаза наткнулись на браслет из аквапарка на полке. В тот день Андрей впервые увидел Мишу уязвимым. Такой большой МихЮрич, который отчаянно нуждался в его помощи, в его защите. Андрей тогда ни секунды не колебался. За Мишей хотелось заботиться. Парадоксально, но при всей внешней брутальности, Миха на самом деле ранимый и трепетный. Картина, как длинные ресницы дрожали в страхе и с них капала вода, навсегда отпечаталась в памяти Андрея. И как они в туре спали на узких одноместных кроватях в дешманских гостишках. Андрей никогда себе не признается в этом, но просыпаться буквально погребенным под огромным теплым Михой, сдавленным в объятиях было… классно. А потом Мишина депрессия. Андрею было важно ему помочь. Важно вытащить. Почему? Зачем он этим занимался? Зачем вымывал чужую хату? Зачем был рядом в момент, когда Мише было плевать, рядом он или нет? А как МихЮрич отпаивал Князя чаем из термоса в лесу зимой. Картошку таскал в контейнере на работу, и сейчас продукты таскает. Вот дурак. Зачем Михе оно нужно?  Андрей поджал под себя голые ноги, обнимая колени руками. Хотелось сжаться, пропасть. Стать максимально маленьким и мелкой песчинкой завалиться под половицу.  Когда у Андрея поплыло сердце? Когда он надломился, дал слабину? Пустил Мишу ближе, чем сам когда-либо планировал пускать хоть кого-то? Это оказалось болезненным и разрушительным, хотя сначала думалось, что все это просто веселье. Будто бы в выстроенную многими годами броню попала стрела и пошла трещина, что разрушала разлом с каждым днем все сильнее. А почему Андрей на этих уебков полез не моргнув глазом? Себя защитить не мог, а честь Михи – с разбегу всем телом. Может ли быть такое, что впервые в жизни ему кто-то важнее и трепетнее, чем желание защищаться?  А может, это не броня пала, а окошко открылось, куда надо пустить кого-то внутрь, как в крепость, чтобы вместе держать осаду города? Андрей смотрел на полку несколько часов, сам не замечая, как легонько раскачивается из стороны в сторону. В комнате давным-давно стало темно. Он не закрыл окно в спальне, и в квартире был сильный холод, кожа покрылась мурашками. Андрея накрывала паника. Он часто дышал, пытаясь понять, осознать свои чувства. Пытаясь договориться с внутренними демонами, которые, кажется, прямо сейчас сворой нападали из каждого темного угла в квартире. Голова пульсировала, а сердце билось часто-часто. Андрей нашарил рукой телефон на диване, удивляясь, как затекли мышцы за много часов в одном положении, и набрал номер Оксаны. Миша спит, сидя на ступеньках в подъезде и прислонившись головой к перилам.  Холодная рука треплет его за плечо, и Миха бестолково крутит головой, спросонья хлопая глазами и ежась, будто воробей на ветру. Он поворачивает лицо и видит Андрея. Тот стоит босыми ногами на лестничной клетке. Почему-то одна ступня перемотана, и он почему-то в трусах и футболке. В подъезде темно, как и внутри квартиры, в которую открыта дверь. И в этом мраке горят только два голубых глаза на таком сейчас детском, и от чего-то обиженном лице Андрея. Миша смотрит на него, будто впервые. Сколько он не видел его? Пару дней, если брать в учет ту его гневную тираду у машины, а ощущение, словно вечность! Андрей тоже смотрит в ответ. Они оба молчат. Миша чувствует, как сердце от беспокойства и одновременно радости бьется где-то в горле. Он снова тот дворовый пес, что виляет хвостом при виде хозяина, что вышел во двор и вынес кости в миске. Идет минута, другая, они не шевелятся и молча сверлят друг друга глазами. Андрей – обиженно, Миша – взволновано. Уже даже просто молча смотреть на него ощущалось таким свежим глотком воздуха, будто бы Миша никогда в жизни до этого не дышал. Будто бы жил в разряженной атмосфере, как на высоте, а сейчас впервые спустился, вдохнул полной грудью и моментально опьянел. Андрей вдруг руки поднимает, и Миша моментально знает, что делать. Прекрасно осознает, чего тот просит. Он встает со своего места и крепко обнимает Андрея. Тот будто по команде прижимается к нему, лезет выше, Миша подхватывает его под ягодицы, Андрей обнимает ногами за талию. Миха держит Андрея на руках, будто маленького, и прижимает к себе, как самое дорогое сокровище. – Андрюх.. Он чувствует, как Князев часто загнанно дышит, слышит тихий всхлип и спешит унести его обратно в квартиру. – Тих, тих. Все хорошо. Я тут, тут. Андрей крепче вцепляется в его шею.