Наколочки, оп, татуировочки

В классе пахло маслом и свежезагрунтованными холстами. Андрею нравилось. Он вечно измалевывал руки в грифеле и красках, нравилось все трогать и пробовать. И рисовать прямо пальцами по хрустящим листам тоже нравилось. А еще походы в художку значили, что в портфеле мама в полотенчико завернула два бутерброда с колбасой и положила пол литровую баночку с домашним компотом. Вишневым. В школе были столовские обеды, а в художке вот такие мамины домашние перекусы. Учитель – Виктор Степанович – хвалил Андрея и часто разрешал оставаться после занятий еще подольше порисовать и всегда отмечал какие интересные у него сюжеты с ведьмами и упырями. Андрей радовался. Вообще Андрей всего второй год ходит в художественную школу, но уже подает большие надежды. Его работы часто берут на городские выставки, а однажды даже на областную. Как-то под новый год они с родителями ходили смотреть на Андрюшин пейзаж с мальчишками, играющими в снежки. Работа была выставлена в Малом зале Эрмитажа, где периодически делали городские выставки. Мама на новенькую мыльницу, что отец достал на работе, гордо фотографировала Андрюшу рядом с табличкой “Зимние забавы. Бумага, гуашь. Князев Андрей, 7 лет.” Андрей уже точно решил, что в будущем станет художником. Родители его поддерживали и говорили, что все обязательно получится. И он все больше времени проводил в художественном классе, погружаясь в собственный волшебный мир шутов, танцующих троллей и красавиц-русалок, часто выходя из него весь перемазанный краской и своими мечтами. – Андрей, опять ты весь извазюкался. Князев хохотнул, мазнув рукой в гуаши по листу. – Ты развел такую грязь. Кто ее будет убирать? Что-то странное было в этой фразе. Это ведь всего лишь краска, он сто раз так делал и никого никогда это не волновало. Андрей развернулся и посмотрел на учителя. Виктор Степанович стоял рядом, нависнув над ним, и держась за спинку стула. Другие дети уже давно ушли домой. – Виктор Степанович, я сейчас дорисую и все уберу. – Конечно уберешь, – на мгновение Андрею стало как-то холодно, – А кто будет стирать и чистить твои вещи? Андрей снова посмотрел на учителя. Мужчина стоял уже вплотную и Князев замер. Какие-то странные эмоциональные волны шли от его учителя. Но это ведь Виктор Степанович, он два года учит его, Андрей ему доверяет, все хорошо. – Я… – мальчик растерялся, не понимая что отвечают на такие вопросы, – Не знаю… мама постирает? – Мама? – в голосе мужчины мелькнула угроза, – Мама твоя каждый день стирает твои грязные вещи, которые ты вечно засираешь красками и даже не думаешь о ней. Андрей моргнул и вжался в стул. В момент стало страшно и непонятно. Виктор Степанович схватил его за плечи, Андрей резко вздохнул. – Грязный мальчишка. Андрей и сам не понял как оказался без кофточки и футболки, которыми учитель замотал его руки за спиной. – Виктор Степанович, прошу, не надо. Андрей плакал и сжимался в комок, весь трясясь от страха. – Заткнись или я убью тебя. Его рот уже несколько раз был порван. Он плакал, давился, плевался и просил учителя остановиться. Тот держал крепко. Бежать было некуда. Кабинет закрыт на ключ. Кричать громче мальчик боялся, потому что Виктор Степанович сказал, что если Андрея услышат и из-за него кто-то придет, то он убьет сначала его, а потом его родителей. Один раз Андрей попробовал укусить в ответ. Учитель зашипел и с размаху ударил по лицу так, что загудела голова. Андрей громко рыдал, захлебываясь слезами и соплями, а мужчина только больше пихал ему в рот свой орган, пытаясь заглушить звуки. Но самым страшным было другое. Ужасно разрывающее изнутри чувство сначала сухих и крупных пальцев, а потом и слюнявого органа. Андрей трясся и пытался отползти, учитель вжимал его в угол кабинета и деться было некуда. – Не надо, пожалуйста, пожалуйста, не надо, – захлебывался рыданиями и болью Андрей. В груди стучал такой животный страх, который отдавал молоточком в мозг мыслями: “Он убьет маму, убьет папу”,  – Мне больно. Виктор Степанович, не надо, пожалуйста. Учитель заткнул ему рот широкой ладонью, развернул к себе спиной, крепко сжимая в руках детское тельце. Крупная, разрывающая, горячая боль.  Андрей закричал что было сил и отключился.