Оттаяли

Так уж вышло, что на этой неделе Минхо остаётся с Хёнджином наедине. Такое ощущение, что это было изначально спланировано группой. Все разъехались по домам в честь отпуска, который был настолько большим, что даже Феликс с Чаном смогли улететь за границу. И Минхо тоже должен был, но его вдруг настигло то, чего он так боялся после дебюта: на этой неделе у Хёнджина намечается течка, а ему придётся о нём позаботиться. У них, как и у многих групп, смешанный состав, и они это тщательно скрывают. При этом отношения в группе имеются, и они даже хорошо влияют на продуктивность в группе. Брали-то из-за таланта и внешности, а не из-за пола. Из восьми человек только три омеги: Феликс, которого опекает Чан, Сынмин, очень неравнодушный к Чанбину, и Хёнджин, который не ищет отношений, но которого затискали во время течки все, кроме Минхо. Ли вообще мало кого к себе подпускает, тем более из омег группы, потому что ему это мало интересно, но его постоянно просят уделить внимание то одному младшему, то второму, то третьему. Наконец, момент Икс настал: идеальное время, чтобы заставить Минхо научиться правильно обращаться с натурами омег. — Я очень надеюсь, что это будет несложно, — вздыхает альфа, сидя на диване и огибая взглядом Хёнджина с ног до головы. Младший стоял перед ним, с каким-то виноватым видом топчась на месте, мол, ну так получилось, я сам этого не хочу, мне очень неловко. В руках у него была целая стопка постельного белья, которое он положил рядом с Ли. — Это не должно быть сложно для тебя, хён. Ты справишься. — Джин пытается его подбодрить. Голос робкий и тихий, совсем не такой, когда он читает рэп. Это Минхо немного умиляет, он сдаётся. — Ладно, говори, что я должен буду делать и чего мне лучше не делать. Хёнджин на радостях стиснул губы в тонкую линию и улыбнулся. После небольшого разговора, во время которого Минхо сидел с блокнотом и ручкой, альфа понял для себя несколько вещей. Например, что ему придётся стать нянькой для Джина на все четыре дня, которые продлится течка, потому что омега не будет в состоянии что-либо делать и понимать. Как маленький ребёнок, за которым нужен присмотр. — Для моего комфорта один раз в день нужно менять всё постельное, — объясняет Хёнджин. — Я очень сильно потею и постоянно буду искать сухое место и из-за этого могу истерить. То же самое с одеждой. — Угуу… — задумчиво простонал Минхо, разглядывая младшего. Лицо его выражало лёгкую брезгливость. Ему придётся ещё и менять одежду. И видеть его голым. Боже. — Завтрак, обед и ужин. Всё по расписанию, я во время течки почти не ем. И… — Что ещё? Хёнджин достаёт пачку салфеток и обычные пелёнки. Вот чёрт. — Тебе придётся постоянно быть со мной рядом и делать приятно, чтобы я успокоился. Всё это нужно, чтобы мы не были грязными. А ещё ванная. Тоже каждый вечер. Как всё сложно. Хёнджин также предупредил, чтобы Минхо не трахал его. Сколько бы омега не умолял, ни в коем случае не спать с ним. Иначе оба потом пожалеют. — Я не думаю, что тебе будет сложно удерживаться от этого, мы друг друга не привлекаем, так что всё должно пройти хорошо, Минхо. Альфа согласно кивает, рассматривая всё это тряпьё. В душе зарождается странное чувство… печали. Хёнджин всегда его отталкивает и показывает это на словах и поступках, но Минхо всегда относится к нему нейтрально. Но нейтрально не значит негативно. Хёнджин красивый и талантливый омега, с ним приятно работать, и вскоре этот ноль плавно перерос бы в плюс. Но тогда плюс на минус породит минус. А если ноль на минус, будет просто ноль. Просто ноль… — Хорошо. Так, когда течка начинается? — Вроде завтра. — Хёнджин наедине с ним всегда разговаривает так, будто ему неуютно, а сейчас он ждёт негодующих комментариев по типу «что значит вроде?», «как так ты не знаешь, когда у тебя течка?». — Окей, я готов позаботиться о тебе, как старший альфа. Он думал, что готов. * Утром Минхо разбудил сильный омежий аромат, исходящий из соседней комнаты. Ругнувшись про себя, Ли быстро встаёт и направляется к источнику феромона, надеясь, что Хван всё ещё спит. К слову, запах очень вкусный, но не настолько, чтобы вцепиться в хрупкое изящное тело, извивающееся на простынях. Так маняще извивающееся. Хёнджин, ко всем опасениям, не спал. Судорожное дыхание и шелест простыни об одеяло окутывали комнату. Блондин тихо всхлипывал и кусал подушку, толкаясь в свой кулак, так мечтая, чтобы кулак был какого-нибудь альфы. Он даже о Минхо позабыл. Но вот Ли показался в поле его зрения, и память вернулась — с ним рядом альфа, который захочет его трахнуть, ведь Хёнджин такой притягательный, приятно пахнущий и самый лучший омега, только для него. — Минхо… — заскулил младший. В ту же секунду его тело содрогнулось, и хлопковая ткань шорт пропитала небольшое количество семени, но пятна не образовалось, так как шорты были все пропитанные в смазке. Сколько раз он кончил? Минхо никогда не видел Хёнджина во время течки и сейчас, признаться, он его не узнаёт. Дерзкий на сцене и смешной при фанатах, спокойный и застенчивый при мемберах, но сейчас он такой беспомощный и в то же время мягкий и нежный, настолько, что у Ли сердце сжимается. Он долго отходил от транса, но вовремя пришёл в себя, начиная думать, с чего бы начать. Хёнджин зовёт его, всхлипывая громче, что-то бормочет, просит подойти, говорит, как ему плохо, душно и холодно. Ему нужен альфа, именно он, прямо сейчас. — Хёнджин, — Минхо видит, как он начинает буквально ползти к нему, и подходит сам, к великому счастью омеги. — Тебе нужно в ванную. Тёплая ванная, в воде будет хорошо. Идёт? Джин ничего не отвечает, будто не расслышал сказанного, дышит чаще и закусывает губу от того, что Ли снимает с него всю одежду, первым делом освобождая вновь вставший член от тесной липкой ткани. Его омежья натура ликует и ждёт, когда всё случится, но этого не происходит. Вместо этого альфа просит полежать так, а сам сейчас пойдёт набирать ванну. — Нет! Минхо, со мной… Иди ко мне, ко мне. Не уходи, — просит Джин, цепляясь своими ручками к нему, не отпуская. — Хён… «Быть рядом, не оставлять одного на долгое время». И вот тут в голове Минхо возникло два образа Хёнджина: трезвый Хван и течный Джинни. Трезвый Хван ему всё подробно рассказал, и сейчас желание Джинни полностью совпадает с его пунктом. Это хорошо и в целом понятно. «Делать приятно, чтобы успокоился». Таааак. Неужели ему всё же придётся это сделать? И как это делать? — Я здесь, Хёнджин, я не уйду. — Обещаешь? — Обещаю. Для начала Минхо успокаивает его словесно, но тело младшего продолжает зазывать к себе. Что ж так сложно-то, а… Влажные волосы рассыпаны на подушке, лицо, шея и ключицы блестят от пота, а из дырочки вытекает природная смазка, много смазки. Младший продолжает бормотать и трахать воздух, из-за чего Ли, нависающий над ним, не может ни на чём сконцентрироваться и просто случайно высказывает на выдохе: — Да замри ты уже… И Хёнджин замирает. Всё ещё мычит что-то и смотрит на него взглядом дрессированной собаки, почти не шевелится. Такое чувство, будто он хочет показаться хорошим послушным мальчиком, и до альфы не сразу, но доходит: почему-то трезвый Хван не сказал ему о том, что он сможет управлять Джинни. — Не скули. Ещё одна команда, и младший снова слушается. Даётся ему это нелегко, и Ли понимает ещё одну вещь — такое послушание должно награждаться милостью и лаской. — Хороший мальчик. — Рукой Минхо ведёт по его бедру и накрывает член. Хёнджин охает коротко, вспоминая о приказе, пальцы на ногах поджимаются, простынь комкается. — Ты сделаешь всё, что альфа тебе скажет? — Он двигает рукой в одном темпе, не быстро, но и не медленно, и Джин подстраивается под его ритм, заворожённо кивает. — Сделаешь, какой молодец. Хван краснеет от таких слов и хвалебных фраз и видит в глазах напротив яркий огонёк власти над его телом. Минхо в данный момент понимает, что может сделать с ним буквально всё, заставить сказать что угодно, сделать что угодно, ведь натура Джинни это позволяет. Но также есть Хёнджин, адекватный мембер, классный омега, с которым здорово посидеть вечерком за дружеским ужином в компании ещё кого-нибудь. И он этого Хёнджина уважает. И если Хван сказал этого не делать, значит он не будет этого делать. — Минхо, войди в меня, прошу. — Парень уже плачет. — Малыш, давай не будем торопиться, альфа хочет искупать тебя. — Он не говорит, что они не переспят, не хочет расстраивать и вызывать новую истерику. Хёнджин, кажется, повёлся, раз глазки его заблестели, а руки блуждают по груди и торсу старшего. Через кофту ничего не ощущается, поэтому блондин просто хватается за неё, притягивая мягкую ткань к себе, но Ли не двигается, держит дистанцию. Запах омеги очень сильный, но справиться с ним можно, однако он ожидал, что будет легче. Возможно, этот опыт ему правда пригодится, и придётся признать, что Чан и Чанбин были правы. А пока он быстро доводит Джина до оргазма, и тот кончает буквально по команде, очень порадовав парня. Он даже согласился полежать один несколько секунд, пока он сбегал открыть краны. Вода прохладная для Минхо, но Хёнджину, которого бросает то в жар, то в холод, вполне нормально. Наслаждаясь ванне, он открывает глаза и любуется старшим, медленно снимающим футболку. Свет резкий, но приглушённый, из-за чего торс Ли смотрится богоподобно. Младший сглатывает слюну и двигается к нему ближе. Хёнджин сидит в ванне и смотрит то на Минхо, то на шнурок спортивных штанов, которые уже топорщатся из-за стояка. Лицо Джина в опасной близости от его паха, и альфа позволяет себе слабость — гладит длинные волосы и сжимает на затылке, прижимая щекой ближе. Младший охотно трётся о твёрдый орган через ткань и обдаёт горячим дыханием. — Чёрт возьми, — сглатывает Минхо, пытаясь отвести взгляд, но его будто примагнитило к нему. Хван зубами шнурок дёргает, развязывая узел, и руками спешно лезет мешающие штаны спустить вниз, а Ли позволяет. — Минхо… — Нет, Хёнджин. — Он его останавливает, когда парень хочет снять боксеры, и толкает обратно в воду, залезая внутрь и садясь напротив. — Тебя нужно вымыть, я помогу. — Минхо двигается ближе и заботливо обвивает ладонью его затылок. Хёнджин блаженно запрокидывает голову, позволяет старшему глубоко вдохнуть свой феромон, коснувшись кончиком носа шеи. Он доверительно наклоняется назад, волосы полностью погружаются в воду. Следом Ли возвращает его в прежнее положение, шампунем намыливает голову, массируя кожу, и кайфует о того, как мило и устало он сейчас выглядит. Водные процедуры подошли к концу, Минхо всячески избегал приставаний младшего и наконец смог обернуть его в одеяло. Ему кое-как удалость поменять постельное бельё и найти новую одежду, и всё это за пару минут. Хёнджин сидел на полу рядом, как маленький ребёнок после купания. «Ванна его умотала, это хорошо», — подмечает альфа, быстро расправляясь с наволочкой, попутно думая следующий шаг и разговаривая с ним. — Ты же меня любишь? — Люблю, мой хороший. — Правда? — Правда. — А ты меня трахнешь? — Ты очень нетерпеливый, котёнок, и мне это не нравится. Я так и наказать могу. — Обещаешь? Ли закатывает глаза, мельком замечает настенные часы и стонет разочарованно. Одиннадцать утра. День только начался, а он еле живой. — Полежи пока здесь, а я сделаю нам завтрак. — Снова пришлось уговаривать его остаться на постели, потому что на кухне он будет ему мешаться, да и поранится. Минхо решил сделать что-то быстрое, но калорийное. Блюдом дня стали панкейки с мёдом, которые были принесены Хёнджину на подносе, но вот незадача — есть он отказывался, сколько бы Ли не просил. Ну и где же эта магия альф? Как снова заставить его подчиниться? Помнится, в прошлый раз он сделал Джину приятно, значит сейчас нужно тоже так же подкупить. Но уже чем-то новеньким. — Малыш, у тебя же есть игрушки? Расскажешь, где ты их прячешь? «Блять, я говорю сейчас, как ебучий педофил», — он трёт переносицу, открывая шкафы, и слышит ответ: в нижнем ящике за коробкой с носками. Минхо достаёт закрытую коробку и быстро сканирует всё её содержимое. Фаллоимитаторы могут пригодиться позже, вибратор может подойти сейчас, анальные бусы… Точно, эти бусы! Ещё он приметил одну занимательную вещицу в коробке, которую трезвый Хван перед ним никогда не использует, а вот течный… — Мы будем играть? — Джин светится от счастья. Завтракать он совсем не хочет и до сих пор отнекивается, но, увидев пару игрушек, заметно оживляется. Он хочет, чтобы Ли вставил ему по самые яйца после того, как засунет внутрь все шарики. Кажется, начинается новая волна. — Верно, Хёнджин, я предлагаю игру. Правила простые. Здесь восемь шариков и восемь панкейков. За каждый съеденный панкейк я буду вставлять один, а за каждый глоток чая ты будешь получать поцелуй от меня. Договорились? Джин с нетерпением принял правила и согласился, но сначала Минхо предстояло подготовить постель к игре. Он правда постелил пелёнку и держал наготове салфетки, чтобы лишний раз не водить парня в ванную, а перед началом показал ещё кое-что. В той коробочке он нашёл красные кружевные трусики, тонкие на попе и широкие спереди. Маленькие и тесные, они отлично могли бы придержать возбуждённый член младшего в нужном месте. Омега охотно согласился нацепить это на себя, но Ли уже чувствует щекой будущую пощёчину от трезвого Хвана. Кушал Хёнджин исключительно сидя, чтобы не подавиться, и одним из условий было тщательное пережёвывание пищи, что он старательно выполнял. А ещё во время еды он должен был молчать. Это правило больше всего нравилось Минхо. Первый панкейк ещё не доеден, а Хван уже просит пить. Старший не отказывает ему и сразу после чая оставляет лёгкий поцелуй на белёсой мягкой щеке. Хёнджин ожидал другой поцелуй, но не расстроился, а продолжил есть. Блинчик оказался съеден в три укуса, и, как только парень проглотил остатки пищи, Минхо сказал встать в коленно-локтевую. Тонкая ниточка трусиков уже мокрая от смазки. Он отодвигает её в сторону, натягивая, и омега стонет от давления на свой орган. Первый шарик входит без растяжки, аккуратно, и ниточка трусиков сразу же возвращается на место. — Выпрямляйся. Ты молодец. — Его снова хвалят. Панкейки маленькие, дело дальше пошло быстрее. Минхо не забывал есть и сам, наблюдая, как младший всё просит чая. Кормил альфа его исключительно с рук, в награду целуя то в подбородок, то в нос или лоб. Он избегал губ, так как поцелуй в губы для него уже что-то значил, а Хёнджин не в себе, и он не может позволить себе просто целоваться с ним, когда истинных чувств нет. Нет или он не знает о них. Во время поедания последних двух лепёшек Хёнджин ёрзал на месте и прикрывал лисьи глаза, наслаждаясь ощущениями. В этот момент он выглядел безбожно красиво, и Минхо лучше бы наслаждаться таким зрелищем, потому что потом он вряд ли уже такое увидит. Завтрак был окончен, тарелка пуста, чашка тоже, и Ли смотрел на это всё с чувством собственной гордости. — Минхо, я был хорошим мальчиком, вставь мне… — Ну вот он снова заговорил. Минхо бы заткнул его кляпом, вот только боится вызвать новый приступ возбуждения у обоих. — Конечно вставлю, всё потом, милый, всё потом. — Он толкает младшего на постель животом вверх и любуется красным кружевом с беленьким колечком, потянув за которое взорвётся фейерверк. — Я умру, Минхо, если ты меня не трахнешь, я умру! — Голосок жалостливый, перемешанный со скулежом от того, что Ли гладит его по бокам, груди и бёдрам. — Всё хорошо, не умрёшь. Ты готов? — К ч-чемуу…аах! — Джин резко вскрикивает от неожиданности и острой вспышки возбуждения, потому что альфа разом вытащил шарики, и он кончил, выплеснув небольшое количество спермы себе на живот. Старший всё вытер салфетками, сделал несколько комплиментов и попросил хотя бы попытаться отдохнуть или поспать. Впереди был ещё целый день. * За обедом и ужином Минхо уже более-менее знал, что нужно делать, поэтому стало чуть легче. Сложность была в том, что, пока Хёнджин не спал, его постоянно нужно было чем-то занимать, а усидеть на месте и почитать или посмотреть что-нибудь он совершенно не хотел, а всё лез к Ли в штаны. Даже когда альфа спал. Особенно когда альфа спал. Ничего лучше, кроме верёвки, связывающей щиколотки и фиксирующие запястья у изголовья кровати, он не нашёл. Благодаря этому Ли сумел спокойно проспать две ночи, не боясь проснуться с пониманием, что его выебали. Утро третьего дня не отличалось от предыдущего: Минхо спокойно посапывал рядом с Джином, давая ему насладиться своим феромоном, а Джин как обычно мучился. Он не мог прикоснуться ни к альфе, ни к себе, а внутри него был небольшой вибратор с силиконовым отростком для комфортного вынимания, который старший вставил перед сном, но не включил. И Минхо, разлепив веки и рассмотрев извивающегося омегу в пижамке, думает, что настал его час. — Хо, ты проснулся, — на радостях шепчет блондин. Его шортики уже прилично намокли. Снова. — Потрогай меня, я так хочу, пожалуйста. «И как долго ты будешь бредить?», вскользь промелькнуло в голове Ли. Как собака рано утром будит скулежом своего хозяина, так Джин будит его своими стонами. И скулежом. Но Минхо всё же не решается его затыкать за долгое время, потому что младшему что-то может понадобиться, а он и сказать не сможет. Именно поэтому альфа периодически просыпается всю ночь, даже не по будильнику и не по звукам, а просто чутьё иногда заставляет заботиться о нём, проверять, переживать. Но пусть лучше он ходит с недосыпами, зато с омегой всё хорошо. Но сейчас Хёнджину нехорошо, он безумно хочет кончить, и Минхо не будет ему в этом отказывать. Найдя на постели пульт, он показушно разглядывает его и смотрит на младшего, коварно улыбаясь. — Хён, развяжи меня, ты же себя мучаешь, я безумно хочу тебя… — Его голос звучит возбуждающе, с придыханием, и для Ли будет самой грязной ложью то, что он не дрочил на него за всё это время, когда оставался один. Джин чуть вскрикивает, когда игрушка начинает работать внутри него, причём вибрация мощная, но не продолжительная. Жужжит три секунды, а потом работает перерывами, из-за чего парень не может насладиться ею. Удовольствие нарастает, а затем обрывается и спадает, чтобы снова дойти до пика. Такими темпами он вряд ли кончит. Но справиться с мучительным режимом помогает альфа своими долгожданными прикосновениями. Минхо тащит его чуть вверх, чтобы верёвки не давили на кожу, и начинает водить ладонью по животу, задирая футболку. — Минхо, я-ах не могу, я просто не могу, трахни меня… Минхо… — Хёнджин уже всхлипывает от отчаяния, и Ли даже становится действительно жалко, но он вспоминает, что может доставить ему удовольствие, не воспользовавшись его телом. — Ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул, Хёнджин, ты хочешь кончить, — заключает он. — Нет, Минхо, я хочу твой член, только твой. Во мне, я такой мокрый, хороший, мне так нужно… Пожалуйста-ах… Минхо на манипуляции не ведётся, только успокаивает молодое тело, бьющееся в лихорадке. Горячо целует в шею, поглаживая омежий член через ткань, поправляет его, укладывая так, чтобы резинка шортиков давила прям на головку. — Я правда твой альфа? — Да… да, Минхо, только ты! Разве не та-ах? — Всё правильно, Джин, я твой, я для тебя. — Когда младший тянется за поцелуем, вместо своих губ он даёт ему пальцы, давит подушечками на язык, из-за чего Хван закатывает глаза и чуть не кончает — продолжительная вибрация жестоко прервалась на медленные пульсации. Он вымотан, о чём свидетельствует громкое хныканье. Всё же Минхо не зверь, поэтому меняет режим вибратора на посильнее и более продолжительный, что позволяет омеге со стоном кончить, сильно прогнувшись в пояснице. Парень вибратор вытаскивает, салфетками вытирает, что можно, и снимает свою тонкую рубашку, чтобы, освободив младшего от верёвок, укутать в неё и пойти набирать ванну. Движения, действия и слова уже отточены и доведены до автоматизма, после таких натаскиваний он смело будет считаться альфой со стажем. Интересно, что делали остальные альфы? Только сейчас Минхо вспомнил про смартфон. Дело в том, что ему никто не звонил, но это не означало, что ему могли написать за это время, чтобы не тревожить. Он мигом зашёл в групповой чат и, игнорируя пятьсот с лишним сообщений, просто написал, что они живы и всё хорошо, а затем пошёл за Джином. В воду он уже не заходил, потому что Хёнджин понимал, что альфа никуда не уйдёт и будет также мыть его, в конце сделав приятно. Минхо вытрет его мягким полотенцем, обнимет и постоит так несколько секунд, а омега скажет, что они всё равно переспят. Ли согласится с этим, чтобы не расстраивать, а парень снова поверит. Внутри Минхо чувства смешанные. Хочется, чтобы это всё поскорее закончилось, но и не имело конца. Податливость блондина манит, он такой маленький рядом с ним несмотря на то, что он выше. И такой хрупкий, совсем не такой, как в обычной жизни. А может это его скрытая натура проявилось, и Джин в отношениях с любимым человеком будет таким же милым и добрым? Ли вряд ли это узнает. — Пойдём лучше кушать, — просит Хо, вспоминая, что на сегодня у них запланированы взбитые сливки с клубникой. А тарелки не запланированы. И из чего кушать? * На четвёртый день Минхо каким-то чудом удалось выйти из дома, чтобы купить контейнер малины и некоторые скоропортящиеся продукты. Также, встретившись с другими работниками и друзьями из компании, по их неловким вопросам он понял, что стены в общежитии тонкие, и стоны Хёнджина периодически слышно. Поэтому он решил включить телевизор, чтобы он хоть как-то маскировал их звуки. Гениально, но ничего лучше нету. — Хёнджин, нет, — говорит альфа равнодушно, пытаясь сконцентрироваться на картинке новостей перед собой. Он сидит на кресле, а Хёнджин буквально лежит на нём, затылком прижимаясь к плечу. Шея старшего его так привлекает, поэтому он всячески пытается укусить её, оставить засос, след, но кроме поцелуев и лизаний ему ничего не разрешают. Он только вдыхает его феромон и утыкается носом, за что получает награду — искусственный член начинает двигаться в нём глубже. Ли трахает его так уже приличное количество времени, но младшему нравится. Фаллоимитатор меньше и совсем не то, что у альфы. Но уже хоть что-то, что может справиться с зудом. Минхо смотрит телевизор и реально отвлекается, замедляясь, а затем и вовсе останавливаясь, и тогда омега пускает в ход зубки. Минхо тут же оживляется и ругает, а за хорошее поведение возобновляет толчки. Хёнджин более-менее удовлетворён, это видно: в оверсайз-футболке старшего, окружённый его теплотой и близостью, он кайфует и уже не хнычет, не обращает внимание на то, что член в нём не настоящий. — Ты устал? — Интересуется Хо тихим голосом, этот тон очень нравится младшему. Блондин мотает головой отрицательно. — Устал… Хван берётся за его плечи и сжимает, потому что Минхо делает что-то невероятное: обвив своими ногами его ноги, он прочно зафиксировал их в разведённом состоянии, а рукой закрыл рот и начал трахать с большей скоростью и интенсивностью. Игрушка с каждым разом входит до упора, и он стонет громко, поэтому Ли его буквально придавливает к своему плечу, заглушая почти все звуки. -Давай, малыш, — шепчет альфа в ухо, тоже получая удовольствие от каждого движения, потому что поясница Хвана трётся о его стояк. — Давай, кончи, милый. Сделай это. Они кончают одновременно, судорожно дыша и всё ещё удерживая друг друга в объятьях. Член всё ещё внутри, и Джин ёрзает на нём, млея от прикосновений Минхо. Наконец-то он удовлетворён и его действительно клонит в сон. Ли засыпает первый, а за ним следом и Джин. * Минхо открывает глаза скорее от неожиданности, потому что не ощущает рядом омегу. Одежда на нём уже другая, а сам он лежит на кровати, и это наталкивает на опасную мысль. Но сомнения его оказались развеяны Хёнджином, который вышел к нему с двумя чашками салата. Альфа глядит на часы: двенадцать ночи. Джин выглядит вполне в себе и даже берёт на себя роль ответственного младшего. — Успокойся, я только переодел тебя и сам сходил в душ. Есть хочешь? — Он садится на край кровати и ставит чашку рядом с ним. Смотрит так, будто не набрасывался на Минхо несколько дней подряд, а вместо этого они мило смотрели фильмы. — Тебе хоть стыдно? Или ты зол? — Зол? На тебя? — Хван в недоумении хмурит брови. Он, конечно, всё помнит и приблизительно понимает, о чём он, но ведь всё прошло хорошо. — Я трахал тебя фаллосом, заставлял ходить в кружеве и слизывал взбитые сливки с твоего члена, пока щекотал твои ноги в чулках. И ещё много чего. Да, тут щёки Джина просто не удержались о того, чтобы порозоветь. Он слегка смутился, только слегка. — Понимаю, что ты на мне отрывался как мог, но мне это было нужно. И ты всё сделал правильно. — Очень экстремальный марафон, Хёнджин-а, но больше я в нём участвовать не буду. — Заявляет Минхо, запуская в рот ложку салата с индейкой. Слишком он умотался. — Как хочешь, но всё равно спасибо, — улыбнулся Хёнджин, тоже принимаясь есть. Они так мирно вдвоём ужинают, без телевизора, без посторонних и в тишине, впервые. И никакого напряжения между ними. Честно говоря, он думал, что Джин возненавидит его или сразу уйдёт к себе и сделает вид, что ничего не было, а сейчас взгляд его к старшему потеплел заметно. Может, течка не закончилась? — Ты точно больше не охотишься за моим членом? — Косится в последний раз Ли. — Точно, — тихо смеётся Джин, видя его подозрительное лицо. — Разве что чуть-чуть… — В каком смысле? — Хён, — обращается Хван вполне серьёзно, отложив недоеденный салат. — Прости, что не обращал на тебя внимание. У тебя неплохой запах и ты в меру бережен со мной. Сходим в кафе? Минхо впервые такое говорят. Говорит омега. Говорит Хёнджин. Кажется, они оба оттаяли друг к другу.