На той стороне

— Лабиринт сто пять, — сообщает женский голос, когда команда игрока Орешек добирается до огромных дверей, отбрасывающих непонятный блеск в ночном мраке. Должно быть безопасно, думает Сяо Чжань. Оглядывается на бледную Сюань Лу, придерживая её под локоть. Сзади прикрывает Мэн Цзыи, готовая пускать стрелы в черноту, сожравшую уже всё вокруг. Каждый шорох и шелест отзывается паникой. — Это не ловушка? — девушка щурится в темноту, вытягивая стрелу. — Стоит ли туда идти? — прижавшись спиной к Сяо Чжаню, она кидает короткий взгляд на подругу. Сюань Лу задел цзянши, когда они были у речки, утоляя жажду. Так внезапно, что никто из них не понял, откуда тот вообще взялся. Девушка успела убить облачённого в одежды династии Цин мужчину раньше, чем он съел её. Катана распорола живот нечисти, однако отросшие жёлтые когти вцепились в тонкое запястье. Следы почернели, засохшая кровь испачкала рукав. Ближе к темноте Сюань Лу потеряла все силы и здоровый цвет лица. А потом на них напали сотни цзянши. — Есть ещё варианты? — двери перед ними двигаются с громким звуком, дребезжат. Сяо Чжань облизывает пересохшие губы, встревоженно рассматривая ворота. Разглядеть получается лишь черноту. В ней пляшут непонятные блики, точки и изворотливые силуэты. — Пошли, — кивает для пущей убедительности, скорее всего, самому себе. Мэн Цзыи неодобрительно косится, но шагает спиной вперёд. Вариантов у них и правда нет. Сяо Чжань останавливается через каждый шаг, прижимает Сюань Лу под боком ближе. Заглядывает в узкую щель меж дверей. Ничего не видно. Прислушивается, чуть нагнувшись вперёд. Тишина раздаётся в голове эхом собственного сердцебиения. Парень поджимает дрожащие губы, толкая скрипучую дверь. — Подожди, — останавливает его Цзыи. Она жестикулирует указательным пальцем, рисуя быстрый круг в воздухе. Считает до трёх и они меняются местами. Пускает стрелу во тьму лабиринта и выжидающе смотрит. — Идём, — ничего не происходит. Оказавшись внутри, какое-то время они стоят возле захлопнувшейся двери. В нос забивается тяжёлый смрад, кружа голову. — Здравствуйте, — трое вздрагивают от механического голоса, озираются по сторонам. — Вы находитесь в безопасной зоне. Здесь находятся некоторые необходимые вам вещи. Зона действует в течение двадцати четырёх часов. Приятного отдыха, — на последних словах вспыхивает свет. Жмурясь и прикрывая лица руками, они переглядываются. — Действует двадцать четыре часа? А что дальше? — хмурится Цзыи. — Не знаю. И проверять не хочу, — когда свет становится привычным, а не обжигающим, Сяо Чжань вытягивает шею, осматриваясь. Сейчас они находятся в узком коридорчике, откуда видно только центр комнаты и такие же огромные двери напротив. Стены песочного цвета и правда вызывают чувство безопасности. Тёплый свет, льющийся со свисающих ламп, греет взгляд. Странный запах не даёт расслабиться, несмотря на успокаивающую обстановку. Сяо Чжань сжимает рукоять обоюдоострого меча, крадётся вперёд. Мэн Цзыи теперь придерживает ЛуЛу. Они идут вслед, всё ещё потрясённые и напуганные. Сяо Чжань в глубине души надеется, что они смогут остановиться здесь на эти злополучные двадцать четыре часа. — Твою мать! — Сяо Чжань закрывает рот ладонью, жмурится и смаргивает выступившие слёзы. Несколько шагов назад и он падает на пол, дрожа всем телом. В ужасе скользит пятками по полу, вжимается в стену. Мэн Цзыи бросается к нему, но ЛуЛу хватается за неё покрепче, разглядев то же самое, что и парень. Четверо трупов валяются вдоль стены, измазав весь пол в алой жидкости и запятнав стены в кровавых следах ладоней. Все они, скрюченные, лежат прямо на спальных мешках, словно недавно готовились ко сну. Зловоние, распространившееся на всю комнату, исходит именно из этого угла. Металлический вкус, отвратительный и нестерпимый, оседает на языке у всех троих. Мэн Цзыи ловит Сюань Лу, вместе с ней медленно приземляясь на пол. Обнимает её, прижимая голову к своей груди. Та едва дрожит, тихо всхлипывая, сжимает до боли предплечья подруги, вцепившись ногтями. Зажмурившись, перед ней образовываются очертания мёртвых тел, а темнота в глазах становится алой. Мэн Цзыи трясущимися руками гладит по спине, мягко покачивая, словно ребёнка, обеспокоенно оглядывает Сяо Чжаня. Надежда, что теплилась в груди, теперь пахнет тёмно-алым. — Сяо Чжань, — тихо зовёт Мэн Цзыи. Сяо Чжань наконец-то отрывает взгляд от мёртвых. Он чувствует себя размазанным по стене. Так, словно его несколько раз переехал грузовик. Тело окоченевшее, не двигается, не поддаётся контролю, не ощущается. На него красными от невыплаканных слёз (кажется, прошла уже неделя с того дня, как они начали отсчитывать ночи здесь) глазами смотрит Мэн Цзыи. Её лицо искажено отчаянием. Плечи ЛуЛу дрожат, прыгают вверх и вниз, но сама она не издаёт почти ни звука. Всё ещё старается держаться и держать надежду спасения, разделённую на троих. До последнего Сяо Чжань надеялся, что игру сделали настолько реалистичной, что царапины, полученные в бою, теперь могут поражать сами нервные окончания, разнося боль по телу. Чувство голода и все биологические потребности стали доступными. Как в настоящей жизни. Раньше в играх при ранении шкала здоровья в левом углу сокращалась. При смерти можно было возродить своего персонажа едой или благодаря другу. Взять паузу, выйти или зайти в меню игры можно было при помощи кнопки на джойстике. По истечению установленного времени игра должна была автоматически сохраниться и свернуться во вкладку, шлем бы отключился с писком. Уже потом его можно снимать. Шлем запищал и темнота повисла, но, как оказалось, они втроём просто рухнули посреди цветочного поля, где только что перебили цзянши. И очнулись, застав рассвет и чувство реальности. В руках нет джойстика, шея чувствует себя легче, чем обычно во время игры. Только одежда та же. Сначала всё казалось бредом. Первая паника пришла с отрицанием происходящего. Отрицать стало невозможно, когда на поле к ним вышел хушэнь. Он смотрел на них с любопытством, вилял своим тигриным хвостом и играл ушками. Подошёл поближе, а тройка в ужасе разглядывала его человеческие ноги. Тигриная голова боднула застывшего Сяо Чжаня, потом Сюань Лу. Прикосновения были настоящие, ощущения от них — реальные, грива была мягкая, чуть покалывающая. И человеческое тело с головой тигра точно смеялось с них, а потом ушло в лес. Вторая волна паники накрыла истерикой. Мэн Цзыи колотила себя в грудь кулаками и кричала, что во всём виновата одна она. Они успокаивали её с двух сторон, терпеливо ожидая, когда её крики перейдёт в шёпот. Вразумили и успокоили, сами находясь едва в спокойствии и дзене. Они без слов решили сохранять спокойствие и искать выход. Первое было невыполнимо первые дни и сражения, второе, казалось, невыполнимо без всяких оправданий. А потом они встретили людей. Таких же поражённых и не смыслящих. Двое парней, Юй Мин и Синь Хоу. Они узнали их сразу, потому что участвовали в одном фестивале в прошлом году, сдружились. Никому из них не нужно было представляться. Они решили держаться вместе, обменявшись историями. И так было, пока на пути к ним не выскочил Фэй. Его змеиный хвост снёс Синь Хоу, он выдыхал чёрную пыль и топал копытом, пока Сяо Чжань и Юй Мин поднимали парня. Они еле-еле удрали, скрывшись в пещере над рекой. Мэн Цзыи своим тихим объявлением припечатала всех к земле. — Фэй разносит чуму. К вечеру у Синь Хоу поднялась температура, следом слёг Юй. Сяо Чжань отдал свой меч ЛуЛу и погнал девочек вон. Он должен был быть следующим. Однако не стал. У Синь Хоу уже не было дыхания, рядом с ним, в самом отдалённом углу, лежал Юй Мин, бледный и почти безжизненный. Сяо Чжань просидел с ними около трёх дней, так и не дождавшись первых признаков чумы. И вышел, виновато попрощавшись. Мэн Цзыи и Сюань Лу расположились вдоль другого берега речки. Поэтому, когда измождённый голодом и жаждой парень спустился, они ринулись к нему через реку. Сяо Чжань был зол беспечностью девушек. Он находился в одном помещении с инфицированными чумой! Они начали отсчитывать ночи. Чжань делал мелкие порезы вдоль руки. Такие, чтобы было почти незаметно. Другого не оставалось. Иногда они приводили его в чувство. Иногда помогали стремительно принимать решения. Стоило слегка надавить на них. Задрав порванный местами и грязный рукав Сяо Чжань считает. Один, два, три и дальше. Девять порезов. И он ведь начал не с того чёртова дня, как они здесь оказались. — Сяо Чжань, — вытаскивает из мыслей оклик. Последний раз посмотрев на трупы, парень всё-таки находит в себе силы встать. Колени дрожат, стоять тяжело, он опирается о стену. Идёт по ней к подругам. И помогает девушкам встать, стараясь не смотреть в сторону, от которой так и воняет смертью. — Если они умирают здесь, сочась кровью, умирают и в жизни или? — Сяо Чжань осуждающе смотрит, кивая на вздрогнувшую Сюань Лу. Её словно ударило током. — Или. Этот вопрос не решался озвучить никто из них. — Тут должна быть аптечка, — Цзыи роется в деревянных огромных ящиках, на которые они усадили Сюань Лу. Находит там даже бритву. Выуживает сумку с красным жирным плюсиком и победно щёлкает пальцами. Вздыхает, смотря на мнимые остатки бинта. Сяо Чжань растирает холодные ладошки ЛуЛу, пока Мэн Цзыи развязывает ткань на запястье (у неё едва получился длинный бинт из рукавов своего и Сяо Чжаня костюма). Промыв и перебинтовав раны, Цзыи рассматривает содержимое аптечки. Ей пользовались уже неоднократно. Половины таблеток нет, бинт уже на исходе. Сюань Лу становится легче от обезбола. Она проглатывает капсулу без воды. Ещё одна дверь ведёт в уборную. Душевой нет, но туалет и раковина значительно облегчат их страдания. Даже рулон бумаги есть. Такой же они находят в ящиках. Там же и семь зубных щёток. Максимальное число команды до семи, думает Сяо Чжань, потому и щёток семь. Разве те, кто был здесь до них, не пользовались ими, тут же задаётся вопросом. Но щётки не распакованы. Одноразовые. Голова трещит от мыслей. Глаза слипаются, мыслить трезво получается лишь на выдохе. — Наверное, нужно их убрать, — выдаёт Сяо Чжань. — Куда? Ты собираешься трогать их? Открывать двери наружу? — Цзыи устало массирует виски. Ни у кого не осталось сил. — Примостишься к ним? — Сяо Чжань повторяет за ней. Голова становится совсем тяжёлой и мутной. Неосознанная грубость обжигает язык. — Чжань-Чжань прав, — Сюань Лу выпрямляется и делает глубокий вдох, заламывая брови. — Мы не уснём с ними, — да и без них их сон не будет таким крепким и действенным, как хотелось бы. Мысль о том, что здесь произошло, уже захлёстывает волной паники. Сюань Лу хватают за запястья, когда она спрыгивает с места и решительно расправляет плечи. Сяо Чжань мотает головой, мол, я сам справлюсь, но девушка лишь мягко улыбается распухшими искусанными губами, кровавые ямки на нижней можно пересчитать. У неё серые впадины под глазами, измазанная в земле щека, царапина на носу и рассечённая бровь. Мэн Цзыи выглядит не лучше. Сам Сяо Чжань ничем не отличается от них. Перед тем, как взять тело, они совершают три поклона, в мыслях желая упокоиться с миром. Втроём переносят по одному телу, начиная с самого ближнего. Из раны от меча брызжет кровь, пачкая пол. Сюань Лу толкает двери, но не нараспашку, хватается за катану, свисающую с пояса, караулит, пока двое укладывают тело на землю. Меч, которым и перерезали здесь всех лежит под одним из парней. Они доходят до четвёртого. Того, кто словно уже в гробу, лежит в закрытом спальном мешке. Сяо Чжаню не нравится. Что-то не так с этим мешком. С этим трупом. Девушки хмуро смотрят на него, когда парень жестом велит не трогать. А потом до него доходит. Он отшатывается и машет рукой подругам, чтобы те отошли. Обводит пальцем в воздухе мешок, мол, присмотритесь. Они переглядываются. Мешок не повреждён, нигде нет следов от меча. Разводы крови точно оставил труп, что лежал сверху. Сюань Лу звенит катаной, направляя на мешок. Мэн Цзыи подрывается и берёт оставленный на ящиках лук и стрелы, натягивая тетиву. Сяо Чжань сжимает рукоять меча, цепляя собачку, тянет вниз. Резко выпрямляется и направляет остриё на человека, когда лежащий, чьё лицо наконец показалось, закрывается руками. — Ты кто? — непонятный и, возможно, убийца выглядывает из-за локтя, вытаращенными глазами нервно и дёргано озираясь по сторонам. — Это ты убил их всех? — парень ошеломлённо останавливает взгляд на Сяо Чжане и мотает головой и руками. В одной из ладоней он держит клинок, но тот сверкает серебром. Клинок парень отбрасывает в сторону, поднимая руки вверх. Он безоружен. — Нет, нет, нет! — шмыгает носом. — Я не убивал никого! Не убивал! — он заикается, в глазах застыли слёзы. Мэн Цзыи кивает Сяо Чжаню, когда Сюань Лу подходит к неизвестному, расстёгивая молнию полностью. Катана уже убрана, однако девушка позади всё ещё направляет на парня стрелу. — Успокойся, — ЛуЛу помогает ему сесть и мягко улыбается. Получается больше вымученно. — Как тебя зовут? Что здесь произошло? — Я Юй Бинь, — у него опухшие красные большие глаза, два шрама на щеке и разбита губа. — Мы пришли сюда утром, еле добежали, — он всё ещё заикается, Сюань Лу поглаживает его по спине. — За нами гнался какой-то парень, он кричал и велел остановиться, потому что ему нужна была кожа, — нервно заламывает пальцы, хрустит костяшками. — Мы добежали до лабиринта, хотели переждать здесь. Сяо Чжань ещё раз окидывает комнату взглядом. Она не похожа на лабиринт. — Гун-лаоши сказал, что мы встретили хуапигуя. Этот демон ищет себе тело. Всё было нормально, как обычно, мы разговаривали и успокаивали друг друга. Я раньше всех лёг спать, — слёзы оставляют мокрые лужи на его костюме. — И проснулся, когда Гун-лаоши кричал Цизнь-гэ, чтобы тот успокоился… а потом меня придавило. Мне было страшно вылезать, я не мог пошевелиться, — назвавшийся Юйбинем проглатывает всхлип. — И слышал только крики и мольбы гэгэ остановиться. Из горла парня вырывается странный звук, похожий то ли на рык, то ли на крик. Отчаянный. Сяо Чжань звякает мечом, убирая его в ножны. Мэн Цзыи недоверчиво щурится, но опускает лук. Они видели оружие, которым пользовался этот сбрендивший гэгэ. — Потом всё затихло. Я не слышал ничего, а потом гэгэ заговорил, — мотает головой, — закричал, — Сюань Лу берёт его ладошку в свою и одобряюще кивает. — Он кричал, что спас нас всех. Кричал, что это единственный способ выбраться отсюда, — Юйбинь чуть ли не скулит, ЛуЛу стирает мокрые дорожки с его щёк. — И он замолчал после того, как сказал, что сейчас спасёт и себя. Сяо Чжань видит, как в сострадании дрожат губы ЛуЛу. Она обнимает Юйбиня, похлопывая парня по спине, раскачиваясь с ним. — Почему ты не дал нам знать, что живой? Слышал же, что сюда зашли? — Мэн Цзыи осуждающе косится на подругу, но рыскает в ящике в поисках бутылки с водой. Протягивает парню. — Я боялся, — виновато произносит, с поклоном принимая бутылку из рук. — Сначала я боялся, что вы можете меня убить, — отпивает и вытирает подбородок. — Потом я боялся, что вы подумаете, что я всех убил и убьёте меня, — Сюань Лу улыбается ему успокаивающе, взъерошивает волосы. — При любом раскладе мы бы тебя убили, — закатывает глаза Мэн Цзыи. Сяо Чжань замечает, как у неё дрожат руки. — Довольно об убийствах, — качает головой. — Я Сяо Чжань, — он протягивает руку, чтобы помочь встать. Юйбинь слегка тушуется, но Сюань Лу продолжает мило улыбаться. Это действует убедительно. — Я знаю, — принимает помощь, чуть не сваливаясь обратно. Затёкшие конечности сводит судорогой. Он ведь пролежал несколько часов неподвижно. Выровнявшись, трёт глаза, кланяется ему, ЛуЛу и Цзыи. — Вас все знают, как Орешек. В вашей команде ЛуЛу-цзе и Мэн Цзыи-цзе. Вас нельзя не знать, — передёргивает плечами. Сяо Чжань находит силы на усмешку. — Как долго ты здесь? — Наверное, где-то месяц, — Сяо Чжань кидает взгляд на свою руку. — Месяц? Игра же вышла… Где-то неделю назад, разве нет? — Юйбинь смотрит растерянно, Цзыи поджимает губы, не находя ответ. Время здесь идёт, понимает Сяо Чжань, как-то совсем не так. Он устало трёт переносицу и обращается к Юйбиню опять. — Теперь будешь с нами, — хлопает его по плечу, растирая кожу и притягивая поближе к себе. Мальчишка потерял свою команду от рук напарника. Сяо Чжань чувствует долг быть рядом. Девушки молча поддерживают.

***

Блять, думает Ибо, когда раскрывает глаза. Каждое движение отзывается резкой болью, словно все кости у него переломаны. Кожу на лбу неприятно стягивает, голова раскалывается. Он лежит некоторое время так, скрюченный, вжатый в дерево, напряжённый, не в силах расслабиться. Еле переворачивается на спину, уперевшись взглядом в светлое небо. Поворачивает голову вбок. Прямо перед ним огромное дерево, в которое его впечатали змеиным хвостом. Ибо кажется, что он отлетел на несколько чжанов. Так оно почти и было. Ван Ибо надеется, что никого опасного рядом нет и никто не сбежится на его отчаянные стоны при каждом мелком движении. Встаёт на ноги, едва не согнувшись пополам от стрельнувшей боли в пояснице. Опирается на дерево и оглядывается по сторонам. Никого из парней. Только лес. Со всех сторон одинаковый и таинственный. Они выходили из сто седьмого лабиринта, когда встретились с ещё одной командой. Пошли вместе. И встретили огромного змея. В длину он был чуть ли не под пятиэтажный дом, ширину можно измерить десятком машин. Исин пролепетал что-то про лесного духа, охраняющего дары, и все разбежались по сторонам. Он видел, как споткнулся Джексон и как его чуть ли не придавил змей, но Лэй успел перекатиться с ним в сторону. И они ухнули куда-то вниз. А Ибо отбросило и он отключился. Его тошнит. Мутное состояние, когда в горле нет комка, но желудок какой-то тяжёлый. Дышать неприятно. И Ван Ибо отплёвывает сгусток крови. Становится легче. Он озирается по сторонам, щурясь от дневного света. Всё размывается в одно зелёное пятно, но нужно идти на поиски ребят. Они должны быть рядом и искать самого Ибо. Следы змея он обнаруживает довольно быстро. Согнувшиеся в разные стороны стволы деревьев, переломанные ветки которых свисают на огромную дорогу, протоптанную под весом змеи, шириной в десять машин, невозможно не заметить. Ван Ибо еле перебирает ногами. Ходить откровенно неприятно. Такое однажды было на следующий день после того, как на мотогонке его подбили и он упал с мотоцикла, пролетев пару метров. Он никого не находит. Только, кажется, возвращается обратно на одно и то же место. И не понимает, как это происходит. Ведь идёт прямо, никуда не сворачивая. Зато палка, которую он воткнул посреди дороги, подсказывает, что вдаль он не продвинулся. Ван Ибо выпячивает губу, осматриваясь по сторонам. К боли понемногу привыкает, хоть и похрамывает, смотрит на небо с нахмуренными бровями. Никого не найдет до темени, он уверен, тогда умрёт. Ибо сворачивает к деревьям. Идёт уже в другую сторону. И опять приходит к палке. Шипит, смахивая её ногой, и растирает бедро, где только что щёлкнуло. В кустах что-то шевелится. Ван Ибо напрягается, замирает, прислушивается. Шелест, шаги. Сердце ухает куда-то вниз, булькает в животе. Сам Ибо словно падает, когда кто-то стучит ему по спине. Тело ощущается камнем, но кое-как он всё-таки разворачивается. И видит перед собой голову тигра. — Пиздец, — басит Ибо и пытается перезарядить ружьё. Руки трясутся, ружьё кажется гораздо тяжелее. Встряхивает его, разозлившись, готовится использовать, как дубину. Парень падает от испуга, когда тигр громко фыркает, бросаясь каплями слюны. Тигр склоняет голову вбок, внимательно смотрит. Оглядывает с головы до ног. У него слишком осознанный взгляд, думает Ибо. А потом тигр делает шаг вперёд, а напуганный парень устремляет взгляд на человеческое тело. Ван Ибо удивляется лишь слегка, раскрыв дрожащие губы. В него метались ядовитыми иглами, за ним каждый день гнались мертвецы, дразнил дяосюэгуй, хуапигуй кричал, что хочет забрать его младенческую кожу. Он видел змея в пять этажей и десять машин. — Мог сдохнуть от нечисти, а сдохну от… — голос Исина играет новостным вещателем где-то в голове. — От бога, — Лэй рассказывал о подобном существе, но подробности вылетают из головы, когда тигриная голова становится ещё ближе, меньше чем на расстоянии вытянутой руки. Интересно, но в самой руке тигра корзинка. Ибо бы позабавился, не будь напуган бы до усрачки. Тигр фырчит, облизывается, смотрит. Ван Ибо смотрит в ответ, направив ружьё на существо. Ему думается, тот всё понимает. Венка на лбу агрессивно пульсирует от напряжения. И тигр кивает головой и разворачивается. Ван Ибо смотрит ему вслед, развалившись на земле. Только вот существо разворачивается к нему обратно и, фыркнув, манит жестом. Ибо, облизнув скопившийся вокруг рта пот, встаёт и идёт за ним, придерживая направленное на существо ружьё. Хушэнь болтает хвостом из стороны в сторону, деревья перед ним расступаются. Этот с тигриной головой выводит его на дорогу, где от змеи и след простыл, и протягивает корзину с какой-то зеленью. — В болоте, — рычит он и смеётся глазами, когда Ибо ошалело на него смотрит, вздрагивая. Он думает, стоит ли отвесить существу поклон, смотрит на корзинку, на ружьё, а после на удаляющуюся человеческую спину. Что именно должно быть в болоте, Ибо не понимает. Солнце начинает медленно садиться, Ван Ибо идёт к обрыву. Там и правда болото. Булькающее и густое. Непроглядное. Спустившись к нему по лестнице из булыжников, он видит двоих, медленно плетущихся в самой гуще. Смердящая жижа им по грудь. Он машет руками, пока по улыбке текут слёзы.