На той стороне

Исин мажет прохладными от лекарственной жижи пальцами по спине Джексона, Ибо подкидывает в костёр листья. Жёлтый огонь, отбрасывающий красное сияние, разбавляет сгустившиеся сумерки, согревает ладони, превращая в пепел листву. Когда Лэй прикладывает травы из корзинки на свежие раны от когтей, Джексон скрипит зубами и бьёт себя по коленям. Забинтовав вдоль груди, Исин слегка хлопает того по плечу, шепча что-то вроде «молодец». Водит ладонями по спине, разгоняя мурашки и согревая. И отдёргивает руки, едва совладав с желанием обнять, сцепив руки поперёк груди. Плечи Джексона заметно опускаются. После встречи со змеёй и спасения Джексона они скатились вниз и отключились ненадолго. Проснулись от какого-то визга, сцепленные в клубок из ног и рук. Мужской голос крикнул «Какая славна кожа!», и они, едва расцепившись, ринулись ещё ниже. Перед ними расстилалось болото со всех сторон, а хуапигуй в обличии игрока, Лэ Чжао, который вместе с ними столкнулся с лесным хранителем, потянул свои руки к спине Джексона. Успел полоснуть когтями, Исин пнул его в живот. Они зашли в болото. — Это было тело Лэ Чжао, — уточняет Лэй в конце рассказа. Ибо вздрагивает. Про команду всё ещё не говорили. Не озвученный засевший в мыслях вопрос они разделяют на троих. По телу перекатываются мурашки. Ибо, сгорбившись, напрягается, чтобы унять дрожь, беспокоящую тело каждую минуту. Возникает желание залезть в костёр. Одежда ещё не высохла, и со всех сторон обнимает холод. Когда парни, смердящие и измазанные, с повисшей тиной на плечах и в карманах, добрались до берега, солнце садилось на горизонте. Встретили друг друга крепкими объятиями и радостью в глазах и на губах и в молчании поторопились к речке, по пути собирая сухие ветки и листья для костра. На разговоры не было сил. Казалось достаточным только чувствовать под боком друг друга. Костёр вспыхнул, когда Ибо щёлкнул зажигалкой из лабиринта сто пять. Исин заставил снять джоггеры с футболкой и сам остался в боксерах, погнал парней к речке. Обмочив одежду, они связали палки лианами наподобие переносной вешалки и оставили одежду сушиться над костром. Невзирая на студёную воду, освежились в речке. Вышли с посиневшими губами и постукивающими друг о друга зубами. Но для них это стало уже привычкой. Как, например, чистить зубы одноразовыми щётками и экономить крохотный тюбик пасты. — Ибо, тебе получше? — Исин обнимает себя, дотягиваясь ладошками до лопаток и растирает кожу, разгоняя кровь. В рюкзаке нашлась последняя таблетка обезбола и пропала в желудке Ибо. Движения уже не приносят острой боли, поясница не стреляет и голова перестала раскалываться. Поэтому Ибо кивает, не отводя задумчивого взгляда от пламени. Исин передаёт корзинку Джексону и указывает на Ибо (тот сидит по левое плечо от Джекса), тычет пальцем себе в лоб. — Наш макнэ мастер на все руки, — гудит Исин, вздыхая, пока Джексон наносит травы на покрасневшую и опухшую рану на лбу Ибо. — Сплёл такую корзинку! И лечебной травушкой сдобрил! Я был уверен, что ты всего лишь притворялся моим верным слушателем, но я недооценил твою тягу к знаниям! Виновен перед тобой, Ван Ибо, извиняюсь! — Исин складывает руки перед собой и кланяется, опустив голову. Его голос полон официальности, а лицо настолько серьёзное, что невозможно удержаться от улыбки. Актёр без Оскара. — На самом деле я правда притворялся, — растягивает губы в улыбке шире, когда Исин поднимает шокированный взгляд. Наигранный, конечно, но такой забавный. — Я только подумал, что обрёл единственного фаната, как тут же лишился его! — строит скорбное лицо, выпятив нижнюю губу. Рана на лбу обработана. Жжётся немного, но Ибо стоически терпит и берёт корзинку в руки, разглядывая. — Твоим единственным слушателем всегда был я! Все остальные — лжефанаты! — вклинивается Джексон и последним подключается к смеху. Ван Ибо уверен, что тот не шутит. Рассказы Лэя, вдохновлённого и окрылённого новыми мифами или другими сказами, были увлекательными, но на десятой минуте уже нудными. Все занимались своими делами, когда Исин начинал вещать, слушали вполуха. Джексон, хоть и делает вид, что продолжает читать, слушать музыку, листать новостную ленту или играть, внимал каждому слову. Ибо неоднократно замечал, как парень зависает на одной странице, кидая редкие взгляды на рассказчика. Или ставит плейлист на стоп, не вынимая наушников из ушей. Начинает постоянно проигрывать, выходя в главное меню и безуспешно ища что-то. Исин нежно улыбается, переглядываясь с парнями. Разрядить накалённую атмосферу, в которой остались только трое, было необходимо. Складка меж бровей Джексона, застывшая на его лице и отображающая вереницу не самых позитивный мыслей, исчезает. Ибо перестаёт тупо пялиться на пламя, едва заметно улыбаясь и качая головой. — Эту корзинку дал мне тигр с человеческим телом. И он вывел меня к вам. Я чуть ли не обосрался, когда он оказался за моей спиной. Подумал даже, что умру достойно. От бога, — Джексон выходит из ступора, за последние слова бьёт по плечу и шикает. — Ты встретил Хушэня, — пожимает плечами Лэй. — Он не убивает, наоборот, помогает, — молчит пару минут. — Славно, что мудилы решили позаботиться о нас, — хмыкает Исин и хватает несколько камушков, со злости бросает его в пламя. То покачивается от напора. Знать бы, как эти мудилы запихали их сюда, думается каждому. Исин, которого обычно не заткнуть, когда дело касается теорий и загадок, непривычно молчит. Он не поделился ни одной мыслью с самого начала пребывания здесь. Ибо думает, что предположения у того неутешительные. Они есть у всех. Молчание накаляется, почти жжётся. Исин поджимает ноги к груди и обнимает колени, раскачиваясь. Ван Ибо неосознанно повторяет, гонясь за теплом. Тишину разбавляет лишь звук бьющихся друг о друга зубов. — Ох, я так замёрз, — протягивает Джексон и, разводя руки в стороны за спинами друзей, потягивается. Или делает вид. Джексон внезапно притягивает их к себе. Правая рука ложится на плечи Исина, давит, заставляя того прильнуть к своему боку, левая проделывает то же самое с Ибо. Только тот не препирается в попытках отодвинуться. — Моё достоинство начинает кричать, когда меня вот так нагло прижимает к себе мужик в одних трусах! — Ибо давится смехом, Джексон улыбается. Нарочно или нет, но слова столь двусмысленны, что невозможно удержаться. — Гэгэ, померимся достоинствами? Оно у меня тоже кричит, когда я тебя к себе прижимаю, — откровенно гадит в ответ Джекс. — Гэгэ, это повод задуматься, — Ибо еле сдерживает порыв смеха внутри. — Достоинство обычно не будет кричать на левого мужика в трусах, — кивает на Джексона, тот подмигивает ему, а Исин шипит, грозя пальцем. Его щёки наливаются румянцем. — Чувство достоинства! Чувство! — тут же прекращает попытки вылезти из стальной хватки и косится на устало хихикающих парней. — Извращенцы, — вздыхает и чуть жмётся к чужой коже, согреваясь. Ибо прижимается ближе и укладывает голову на плечо Джексона. Последний водит ладошками по спинам и предплечьям, слегка пощипывает, чтобы быстрее согреть. Исин проделывает то же самое со спиной Джексона. — Нам нужно вернуться к тому месту со змеёй, — бросает в тишину Лэй. Парни согласно кивают. — Не только потому, что нужно найти остальных, — поднимают озадаченные взгляды. Исин смотрит на чёрное небо с подвешенным значком луны и рассыпанными вокруг звёздами. Ночь кажется спокойной. Но это обманчивое умиротворение рушится одним взглядом на ребят. Уставшие, измученные, покалеченные, отчаянные. — В чём смысл этой игры? Что мы должны сделать, чтобы победить? Есть ли конец? Куда мы идём? А куда нам нужно идти? — ни у кого нет ответ, но каждый, безусловно, раздумывал об этом. В начале их поприветствовал женский голос и провёл обычное, как и во всех играх, обучение. Команду игроков высаживают в мир, на первый взгляд спокойный и безопасный. Они встречают ребёнка, пробегающего мимо с непонятным шаром в руках, он блестит и переливается на солнце разноцветным. Мальчишка лет десяти останавливается и разглядывает их, бросает одному из игроков шар и заливается звонким смехом. Таким громким, что клюющие зерно птицы рядом взмывают вверх. Ребёнок указывает на солнце. — Когда оно сядет, всё озарится алым, — вполне в жанре игры, и мальчик продолжает с широкой улыбкой. — Весь мир озарится алым, — в его руках снова шарик, он подкидывает его в воздухе. — А я буду играть в прятки. Моё самое любимое место… — ребёнок сжимает между большим и указательным пальцем губу и оттягивает её. Жуткая улыбка расплывается тенью на его лице. — Две круглых лепёшки подносят к вратам каждый день. Одна — холодна, как лёд. Вторая — пышет жаром, — хохочет мальчишка и вприпрыжку убегает, жонглируя шаром. С этого момента начинается игра. Солнце село, ребята отправились на поиски подходящего ночлега и вступили в бой с цзяншу. — Нам даже предысторию мира не рассказали. Откуда эти твари повылезали и зачем... — вздыхает Джексон. — Мальчишка этот да загадка его… — слова не подбираются. — Дали понять, что игра на выживание, — предположил Ибо, Исин одобряющие кивнул. — Но что-то она не соответствует ни описанию, ни заявке, — хмыкает. — Да, — тянет Джексон, прижимая парней ближе, — мир фей и волшебства уже не тот. Мы в апокалипсисе. Так что там со змеёй и мальчишкой? — Мы точно что-то упускаем, — Лэй чувствует, как пухнет голова от потока мыслей, но остановить его невозможно, как и найти хотя бы один ответ. — Начиная с нашего появления здесь… Это же нереально! Переместиться в пространстве, за блядский экран! — вздыхает он. — Заканчивая нашим путём. Куда мы вообще бежим? Сколько нам ещё бежать? Эти лабиринты вообще заканчиваются? — Умираем ли мы по-настоящему? — тихо спрашивает Ибо. Исин сдувается, ударившись о вопрос, которого он боялся. — Умираем ли мы по-настоящему? — откашлявшись, продолжает он. — Мы в игре. В каждой игре есть свои тайники, стратегии, враги, друзья и, безусловно, конец. Сколько мы здесь? Кажется, что уже больше месяца прошло. И за всё это время мы ни разу не вспомнили мальчишку и его слова, — это правда. Напуганные, до сих пор не верящие, что это происходит с ними, что такое вообще может произойти, мальчишка вылетел из головы. Они могли думать только о прежнем мире и молиться, чтобы всё закончилось. — Весь мир озарится красным, а он будет играть в прятки, — вспоминает Джексон. — Загадка про лепёшки, — в глазах Исина отражается пламя, а в них пляшут черти. Лэй без ума от ребусов и всего в таком духе. — Это солнце и луна. Его убежище — солнце и луна. — И что это значит? Он в небе что ли? — бровь Джексона взлетает вверх. Исин поднимает взгляд снова. Луна отсвечивает синим. — Солнце и луна… — вытягивает губы трубочкой, призадумавшись. — Может быть, это какое-то направление, координаты, — склоняет голову вбок. — Может быть, нам нужно искать эти знаки где-то. Может быть… Солнце и луна… Его любимое место… — Исин щурится, кусая губы. Голова гудит, он массирует виски, жмурится. — Не напрягайся так сильно, — Джексон вдруг хлопает того по лбу, получая взгляд из-под бровей в ответ, и поднимает руку в примирительном жесте. — Ты нехило так прокатился по земле, когда мы встретили огромного змея, пытающегося нас убить. За тобой бежал хуапигуй, крича про прелесть кожи. Ты нырял в болото и переплыл его почти без остановок. Сейчас сидишь в трусах, замёрзший, голодный и уставший. Как твой мозг будет нормально функционировать? Ибо горд за друга. Впервые он разложил Чжан Исина по фактам. — И ещё один фактор, который нужно учесть, это голый я рядом, — Лэй закатывает глаза под чужой гадкий хохот. Ибо больше не гордится. Исин недобро косится на шутника, непривыкший к такому откровенному и тупому... флирту? Джексон в последние дни словно перестал сдерживаться и говорил ему странные вещи. И вёл себя подобающе. Лэй начинает подозревать. — А что насчёт змея? — вспоминает Ибо. — Нам нужно найти наших, — очевидная и главная причина. — Змей обычно является одним из стражей леса. Учитывая, что на нас нападали только демонические существа, выполняющие свои роли или убийц, или простых шалунов, или спасителей, у змея есть своя. Он охраняет что-то в лесу. Нам нужно найти ребят и попытаться отыскать то, что хранит змей, — Лэй окидывает взглядом ребят. — Это что-то может дать нам подсказку, — Ибо загорается надеждой, вдыхая прохладный воздух, освежая лёгкие. — Нам нужно отдохнуть, — пресекает продолжение беседы Джексон. — Я первый на дежурстве, потом бужу Ибо, — распределяет последовательность. Он их негласный лидер.

***

Их отдых нельзя назвать полноценным и едва восстанавливающим силы. Они скорее проворочались на холодном полу в полусне. Каждый утопал в своих мыслях под звук неистово бьющегося сердца. Сюань Лу прижимала ножны к груди, Цзыи положила свою руку на талию подруги. Юйбинь свернулся в клубок. За ночь Сяо Чжань понял, что страшится выйти из комнаты. Пусть в ноздрях осел мерзкий запах крови, на полу засыхают алые лужи, а само помещение вобрало в себя историю убийства, здесь гораздо безопаснее, чем снаружи. Здесь запах крови отголосками прошлого напоминает о смерти. Там смерть бродит повсюду. Озарится алым. Весь мир озарится алым, думает Сяо Чжань сквозь дрёму. Вспоминается загадка мальчишки. Один горбун убегает, другой его догоняет. Загадка детская и совсем уж прозрачная. Море. Должны ли они идти к морю, вопрошает он. — Как думаете, куда мы вообще идём? — спрашивает Цзыи, прислонившись к стене, когда они все умылись. — Цзыи, это как спросить, как мы сюда попали, — усмехается Сяо Чжань, ловя встревоженные взгляды остальных. — Ну, мы играли, — пожимает плечами та. — Ага, каждый не выходя из своего дома, — парирует он. Мэн Цзыи щурится в поисках ответа, но вмешивается Юйбинь. — Не каждый, — заикается и тушуется под тремя взглядами, заламывая пальцы. — Я был в гостях у Гун-лаоши… Длившееся минуту молчание прерывает хохот Сюань Лу, его подхватывает Сяо Чжань и заканчивает Мэн Цзыи. — Помните начало? Мальчик и загадка? — Чжань дожидается кивков. — Один горбун убегает, другой его догоняет. — Море, — пожимает плечами Цзыи. Юйбинь растерянно хлопает глазами. — Возможно, мы движемся к морю или нам нужно к нему… — призадумывается Сяо Чжань, накручивая мокрый локон длинных волос, до этого собранных в пучок. — Только как мы его найдём… — У вас была загадка про море? — неуверенно начинает Юйбинь. Чжань странно косится на него, поднимает брови в немом вопросе. — У нас была загадка про ветер. — Что? — вопрос в три голоса. Они переглядываются. — Про ветер, — несколько кивков и Юйбинь повторяет. — Точно про ветер. Без руки, а дверь отворяет, — запинается. — Это загадка про ветер. — У всех разные загадки? — на лицо находит разочарование, сменяющееся растерянностью и смешивающееся в коктейль отчаяния. — Где искать выход? — похоже на какую-то мольбу. На лице тень безнадёжности. Он ведь... Почти нашёл разгадку... Все разом опускают головы, пряча взгляд. Всё так непонятно и страшно. Реально. Надежда с глухим звуком ухает где-то. Голова трещит от того, сколько мыслей сменяются разом. Сяо Чжань собирает себя по кусочкам ближе к вечеру, когда, просидев пару часов в глухой тишине, им пора выдвигаться. Понимает, что нужно сохранить и оберегать хотя бы искорку веры. Она должна мотивировать их, согревать в минуты уныния. Когда все уже на грани, кто-то должен взять на себя ответственность. Поднять дух команды. Он натягивает широкую улыбку, с громким «Эйё» встаёт и вытаскивает свой меч. Для показуки машет им, любуясь засохшими пятнышками крови на серебре, и ловит на себе шокированные взгляды. — В конце концов, в нашей команде пополнение, — ходит он из стороны в сторону с важным видом. — Теперь у нас безупречная и вечно недовольная лучница, нежная, сродни цветку лотоса мечница, миленький большеглазый Юйбинь и я, позер в прошлом. Ребята смотрят на него во все глаза и раскрыв рты. Сяо Чжань радуется, что тень с их лиц сбежала. Теперь они, безусловно, ошеломлены и совсем слегла развеселены. — Мы отметим твоё присоединение к нам, как только выберемся отсюда, — его голос звучит столь уверенно и непоколебимо, что невозможно усомниться. — Я свожу вас к тётушке Ши, будем обжираться три дня и три ночи её невероятными маньтоу, закусывая всем меню и запивая полусладким, — это звучит как самовнушение и действует так же. На лице Юйбиня расцветает улыбка, бледное безжизненное лицо разукрашивает румянец. Мэн Цзыи, прижав лук к груди, закатывает глаза, и Сюань Лу смеётся в ладошку, смотрит с нежностью. — Три дня и три ночи маловато, — замечает лучница, кривя губы в ухмылке. — Как минимум, неделя, — задирает подбородок и смотрит с вызовом. — За твой счёт — любой каприз, — Сяо Чжань чуть наклоняется вперёд и показывает язык, девушка фыркает. — Ваше время подходит к концу, — механический голос заставляет всех вздрогнуть и поднять голову к потолку, словно они найдут голосившего. — Через два часа тридцать две минуты, если вы не покинете помещение, двери будут раскрыты без возможности их закрыть, завоет сирена. — Зачем сирена? — ломает брови Сюань Лу. — Чтобы призвать нечисть с двух сторон, — шепчет Юйбинь, вновь поникший. — Мы пытались остаться как-то, несмотря на предупреждение… Но двери правда раскрыли, сирены выли так громко, что заложило уши. А потом нас окружили цзянши. Мы еле выбрались и чудом никого не потеряли, — ЛуЛу громко вздыхает и оказывается рядом с парнем, хлопает того по плечу. — Тогда убираемся отсюда, — командует Чжань. Он набрасывает на плечи рюкзак, что они здесь нашли и напихали его всем необходимым: аптечка, зубные щётки с пастой, несколько бутылок с водой и спички, такие необходимые ночью. Мэн Цзыи перекидывает через плечо колчан со стрелами, Сюань Лу подбадривает Юйбиня. И, когда Сяо Чжань приближается к одной из двери, парень снова застаёт его врасплох. — Мы забежали из этой двери, — чешет затылок, чувствуя себя виноватым уже во второй раз. — Из этой? Мы пришли из той, — указывает пальцем в противоположную, в неё уходят кровавые следы. — А мы… Из этой… — повторяет жест. — Значит, у всех разные направления… — озвучивает мысли Чжаня Цзыи. — Да, — Юйбинь трясёт головой. — Мы подумали, стоит идти к первому лабиринту. — Что за той дверью? От кого вы там отбивались? — лучница становится рядом с Сяо Чжанем, осматривая двери, а после оглядываясь на Юйбиня. — Джунгли. Много ядовитых змей и насекомых. На нас нападали хуапигуи и цзянши, — Юйбинь нервничает, сжимая в руке клинок. — Мы пойдём туда? — За той дверью лес, — Чжань указывает на противоположную кивком. — Если за лесом джунгли, то за джунглями пустыня, — размышляет он. — За пустыней мы можем найти море. Это может стать ключом к разгадке, — Сюань Лу смотрит с гордостью. — Тогда… Нам стоит идти туда, — согласно кивает парень. — Никто из нас не умрёт, — заявляет Сяо Чжань, собирая волосы в пучок. Они грязные и пахнут совсем не приятно, зато послушные. Их ждут сумерки. Двери запираются с шумным звуком, они становятся в одну линию, не отходят от стены. Вглядываются во всепоглощающую темноту. Сюань Лу поворачивается к Юйбиню и неожиданно спрашивает: — Когда вы пришли в безопасную зону? — Утром того же дня, что и вы, — озадаченно отвечает. Сюань Лу же задумывается. — Тогда время должно было выйти сегодня утром… — Возможно, оно автоматически обновляется, когда заходят новые игроки, — предполагает Цзыи и тянет тетиву. Что-то движется к ним. Что-то определённо к ним движется. Все достают оружия и принимают позу, готовые к бойне. Звёзды светят с примесью золотого, луна отливает синим. Шаги становятся всё отчётливее, чьё-то рваное дыхание словно облаком пыли оседает в воздухе. Кто-то кашляет и шипит. Очертание человеческой фигуры в сумеречном освещении не приносит облегчения. Это может быть хуапигуй или цзянши, поэтому никто не двигается с места и не разоруживается. Но и не нападает, опасаясь, что это может быть раненый человек. Тело уже в метре от них. Голова опущена вниз, руки бездвижно свисают. Оно, сгорбившееся, выглядит живым, пошатывается. И Юйбинь слегла теряется, оглядываясь на напряжённые заострившиеся лица напарников и расслабляя хватку клинка. Неожиданный рёв и клинок вновь оказывается в стальном захвате. Юйбинь слегка сгибает колени, наклонившись. Цзянши бежит на них, Мэн Цзыи пускает стрелу тому в лоб. Его отбрасывает на пару шагов, но он продолжает, пока обоюдоострый меч не сносит ему голову. — Хорошее начало, — слетает с губ Чжаня. Он уже не выглядит поражённым. Лицо сделалось пугающе бесстрастным. Они почти не дышат, прислушиваясь к звукам джунглей. Вглядываются в темноту, опасаются увидеть толпу цзянши, как это обычно бывает после одного. — Мы не пойдём дальше, — никто не спорит. — Останемся здесь до рассвета. Сяо Чжань еле сдерживает себя от желания пнуть тело цзянши. А потом взгляд падает на отрубленную голову, валяющуюся прямо у ног. Он чуть пошатывается, узнав лицо знакомого иностранного друга, Артура. Снова человек с очередного фестиваля, ничем не уступающий в навыках Чжаню. — Чжань-Чжань, — ЛуЛу узнаёт тоже. Подходит ближе, избегая взгляда на труп, и сжимает чужой локоть, силясь увести. Сяо Чжань, в который раз встретившийся лицом к лицу со своим страхом, мягко убирает чужую ладошку и сжимает в своей, согревая. Смотрит на подругу с тусклой улыбкой, в глазах блестит солёное море. — Сядьте вдоль стены и попытайтесь поспать. Будем меняться каждые четыре часа, — окидывает взглядом остальных. — Я первый на карауле, после меня Юйбинь, — парень согласно кивает и присаживается, облокотившись спиной о стену, поджимает ноги к груди и прячет лицо в коленях. — Я после Юйбиня, — отзывается Цзыи и берёт Сюань Лу за руку, отводя к их месту ночлега. Сяо Чжань становится на страже. Смотрит, навострив слух, во мрак. На него во все глаза глядит сама смерть, смеётся прямо в лицо, обдавая ледяным потоком ветра. Сяо Чжань бросает ей вызов. Никто, кого он любит, не останется здесь ни мёртвым, ни живым.