̶А̶л̶ь̶ф̶а̶ Безбилетник

      Все началось с мертвых детей. Нет, когда Зоро заметил их плот посреди моря, те были еще живы. Вопреки подколам Нами Зоро правда следит за горизонтом в свое дежурство. Вокруг плота нарезали круги акулы, прекрасно видные под ярким полуденным солнцем. — Вот черт! — он кубарем слетел с вышки Вороньего гнезда.       Как только он оповестил команду, а Нами разглядела пассажиров плота, то тут же развела бурную деятельность. Запретила Луффи притягивать их своей резиновой рукой, сама мягко отбуксировала на вейвере детишек к Санни, чтобы те не боялись.       Но те все равно боялись и жались друг к другу на палубе: худые и коротко остриженные, так что хрен поймешь, сколько девок, сколько пацанов. Жались друг к другу, но вроде Рыжей поверили. И еще бледные все были, словно больные. Чоппер их, конечно, осмотрел тут же, вдруг они команду перезаражают чем. Заразными они не были. Ну а толку-то, если к вечеру они все умерли.       Чоппер сказал, что у них не было некоторых внутренних органов. Их кто-то извлек, причем совсем недавно, бинты от операции прятались под тонкой одеждой, проступали через нее красными пятнами.       Им удалили органы, посадили на плот и отправили умирать в открытом море. — Дяденьки сказали, что мы отработали свое и теперь свободны. Они даже дали нам вот такой кораблик, — честно сказала одна большеглазая девчонка после того, как Усопп наварил им ведро своей овсянки. Мугивары ее уже видеть не могли, а дети счастливо уплетали за обе щеки.       А Рыжая потом ревела так, что уровень солености моря поднялся: — Они думали, что свободны! Они не прожили на свободе и одного дня!       Это Чоппер сказал про один день. Сказал, что без этих органов долго не живут, вообще чудо, что малявки столько протянули. Чоппер выяснил, что им ввели какой-то стимулирующий состав, чтобы они себя бодрее чувствовали и подальше отплыли от того места, где с ними такое сделали.       Но Нами все равно нашла этот остров «дядей из Джермы». Огромный замок, почти полностью поглотивший небольшой каменистый остров. Там были ограды с пиками и шлюзы с кодовыми замками, настоящая крепость. — Мы взломаем ее. А потом сравняем это место с землей, — прорычал Луффи, у которого даже альфьи клыки показались. А такое с Луффи было в жизни от силы раз пять. Даже у Робин, спокойной и опытной, во взгляде полыхал неугасимый альфий гнев, хотя она всегда вела себя, как бета. Зоро даже некоторое время думал, что она просто всех разыгрывает и просто душится полынными духами с феромонами. Но в этот раз даже у Робин вырывался природный альфий гнев. Такое бывает, когда приходится спускать на воду двенадцать свежесоструганных маленьких гробиков. Они сожгли их на плоту, чтобы прах стал ветром и морем — свободой, которую они все же получили. — Дяди тестировали всякие лекарства, а мы им помогали, — успела пояснить та девчонка. Она казалась такой бодрой. Когда дети начали по одному умирать, а Чоппер носился по лазарету, не зная, что делать, потому что спасти их было уже нельзя, Зоро почему-то думал, что девчонка выживет. Очень уж много жизни было в ее глазищах, казавшихся такими большими из-за обритой до пушка светлой головешки. Но умерли все, потому не удивительно, что замок Джермы Зоро не нравился. Каждую минуту, даже секунду, что он тут оставался, у него на затылке поднимались волосы, а между лопаток холодело. Все здесь вызывало холодную ярость: бесконечные коридоры комнат, то и дело оканчивающиеся либо казармами (солдат Зоро полосовал катанами), либо лабораториями (врачей тоже, но с особым наслаждением). Все его альфьи инстинкты словно усилились десятикратно, заставляя выслеживать и расправляться, выслеживать и расправляться с любой угрозой. Зоро не было стыдно, Луффи делал то же самое. И глава его стаи был бесконечно прав. — Торнедо Темпо! — раздавалось где-то за сотней поворотов коридора. Рыжая им этого никогда не простит, да и Робин тоже. Чоппера хотели оставить на корабле, он плакал всю ночь подготовки атаки. Но он сам отказался оставаться, сказал, там, в лабораториях, могут быть еще дети. Может быть, в этот раз он еще сможет кого-то спасти. Он винил себя, что не смог спасти, что не догадался «собрать из трех детей одного». Если бы кто-то отдал уцелевшие органы, пара детей смогла бы выжить после пересадки. Просто такое не пришло Чопперу в голову. И Зоро его за это не винил.       Это место должно быть уничтожено. Такие места не имеют права существовать. Это было принято единогласно в ночь, когда планировалась атака. Было ясно, что захватить целую страну в одиночку мугиварам не под силу.       Вскрыть защиту и проникнуть внутрь помог Кид. Он как раз ошивался где-то у тропических островов неподалеку. — Если грабить по-пиратски, то точно не меньше, чем Джерму! Вот это слава о нас прогремит, ребята! — Киду было плевать на детей, но он был союзник. И Луффи принял его союзничество в нападении на замок-страну.       Джерма — вот как называлось это королевство. По побледневшему лицу Робин было видно, что она может рассказать немало страшных баек про это местечко, но зачем спрашивать, если они видели все сами при дневном свете. Джерма брала из детей все до остатка и вышвыривала умирать в море на утлом плоту, с издевкой даря надежду свободы.       На рукояти Вадо остались глубокие отпечатки клыков. Давно такого не было, даже в битве Зоро научился находить внутренний покой и не позволять альфе брать контроль над чувствами и эмоциями. Но не здесь, не в этих бесконечных запутанных коридорах, в которых постоянно болела голова.       Здесь пахло мертвыми детьми, вот что, решил Зоро. Вот от чего у него так свербит в носу, болит голова и лезут клыки. Он был готов биться об заклад, что у остальных все точно так же, чего спрашивать. Разве что у беты-Усоппа просто поджилки трясутся, но он не подает виду. У него даже не было болезни я-ни-за-что-не-могу-входить-в-этот-жуткий-замок. Напялил маску Согекинга, чтобы никто не видел, что он хнычет, и пошел со всеми.       Замок сотрясался, Луффи с Нами не знали пощады. Она даже сама уложила одного из этих ублюдков из королевской семьи — Винсмоуков. Точнее — прожарила насквозь того, что с синей башкой, пусть тот и успел неслабо ее потрепать. Но Рыжая, она из двужильных. Зоро же нашел ублюдка с красной башкой и должен был признать, тот был чертовски силен, так что от него только уважение к Ведьме. Луффи как всегда взялся за главного — Короля, который превратил замок, который должен был дарить защиту своим подданным, в жуткое место для экспериментов. — Это место, где родится новый вид лучших людей, которых произведу я. Ты не смеешь останавливать прогресс, — прогремел местный Король, и кулак Луффи тут же прилетел ему в лицо. Они сражались яростно, почти насмерть, чего Зоро давно в Новом мире не видел. Но на стороне Луффи были двенадцать детских гробиков. Так что сейчас король Джадж стоял на коленях в тронном зале, там же был побитый и жалкий его сын с синей головой, он пах обожженными волосами и мясом, Рыжая его трижды прожарила молнией.       Брата с зеленой башкой уложили Робин и Фрэнки, кажется, тот восстанавливал кости, сколько Робин их не ломай с холодной яростью во взгляде. И тогда она приказала Фрэнки: пусть восстанавливается, просто надень на него колодки, когда я сломаю ему колено в обратную сторону. И Фрэнки замкнул их, прижимая лодыжку к бедру спереди. И принц с зеленой башкой истошно орал, когда его кости срослись вот так — уродливо и неправильно. Зоро даже на секунду стало жутко от того, что придумала Робин.       Но он вспомнил плот и молча кивнул ей: все правильно. Такое прощать нельзя.       Была еще девка с ядами и противно-розовыми волосами, как у Пероны. Но ее перехетрил Усопп, пока Чоппер помогал ему разобраться с действием ядов.       И вот Зоро тащил последнего за волосы — от самого двора с армией. Принц с красными волосами пытался ей командовать, но Зоро рассек солдат и сразился с ним, сколько бы тот ни вставал, залечивая раны. И теперь осталось лишь дотащить его до тронного зала, где покоренные и униженные стояли эти уроды. Они должны дать приказ, что проклятой Джермы больше нет, раскрыть миру все имена дозволивших такое. И никакое Мировое правительство их не спасет. — Зачем… зачем ты ходишь по кругу? — прохрипел красноволосый, которого Зоро битый час таскал по замку за чуб в поисках тронного зала. — Заткнись! — Зоро зло тряханул его. Он и сам был не рад, что тут целый лабиринт. У него болели зубы, голова, почему-то потело все тело, как при лихорадке. А еще здесь ужасно пахло. Не кровь, к которой Зоро привык, не камни или медикаменты, а что-то неуловимое, еле заметное в воздухе. У чего не было названия, но в некоторых углах замка этот запах был сильнее, в некоторых неуловимее. Но одинаково — неопределимо, потому он запутывал Зоро, заставлял его блуждать, сбивая с пути, даже когда Зоро казалось, что он зацепился носом за цедровый запах Нами или опаляющий аромат гнева Луффи.       И вены на шее разбухли, и слюна течет. Быть может, он болен, какая-то из лабораторий была заразная. Стоит сказать об этом Чопперу, но потом, когда они сотрут это место даже из истории.       Зоро мечтал убраться с его пепелища. И как можно скорее, потому он не останавливался, проходя мимо комнат, которые разграбляли пираты Кида, падкие на все — от золота до технических разработок и дорогой одежды. Хотят мародерствовать — плевать, это место не заслуживает большего, кроме как быть разграбленным Кидом.       Как же болит голова и токает в затылке. — Зоро! — после очередного поворота он неожиданно оказался под ярким светом в тронном зале. Кивнул, словно так и планировал.       Почти все накама были здесь, на лицах даже ни тени радости от встречи с ним. Строгие, мрачные выражения глаз, направленных на эту ублюдскую семейку.       Он были равно изорваны и побиты — стоявший на коленях король, едва держащиеся его дети и Мугивары. На Робин была изорвана одежда почти до наготы, Нами опиралась на клима-такт не для устрашения, Зоро видел, как она припадает на одну ногу. Костяшки Луффи были в крови, и он пах яростью. О, какой же яростью он пах — объединяющей, заставляющей всех слиться в едином порыве презрения. Оно было справедливо, клокотало и в Зоро.       Усопп и Фрэнки не чувствовали этого запаха, но сегодня, казалось, это общее настроение передавалось не через альфьи феромоны вожака стаи — капитана. Взгляды у них были такие же волчьи, когда они смотрели на этих ничтожеств, уверявших до конца, что они ведут человечество в новую эпоху. — Где Чоппер? — Зоро швырнул красноволосого в общую кучу. Ему было плевать, если тот истечет кровью от его катан. Хотя вряд ли, многие раны, что успел нанести мечник, заживали на нем, как на собаке, пока Зоро не додумался разрезать позвоночник. — Он с Брукком проверяет подвалы, там могут быть еще дети, — сухо ответила Нами, не отводя взгляда от тех, кто превратил Джерму в место убийства детей. — Хах, то-то больные детишки будут рады увидеть ходячего скелета. Решат, что их смерть забрать пришла, — фыркнул Зоро.       Нами поморщилась, глупая шутка. Но Зоро просто пытался отвлечься от того, как жжет у него огнем под веками и часто-часто бьется пульс в этом вонючем замке. Он был рад, что Чоппера тут нет, он бы точно заметил его болезнь.       А у Зоро нет права слечь, пока с проклятым местом не будет покончено. Он провел рукой по лицу — это пот? Он не ощущал, что его лицо намокло от пота, харамаки неприятно лип к животу, внутри около паха что-то скручивало и тянуло. — Скоро мы покончим с этим местом, Луффи? — бросил он, скрывая нетерпение. — Хочу как можно скорее убраться отсюда. — Скоро, — Луффи надвинул соломенную шляпу глубоко на глаза, они сверкали оттуда в темноте, как бывает у альф в период охоты. Избитый король содрогнулся, встретившись взглядом с более сильным, победившим его альфой.       Они все тут были альфы, включая девчонку — большая редкость. Альф-женщин, как и омег-мужчин, было что-то около одного процента от всех альф. Но Зоро подобное не удивляло, он с Рыжей каждый день цапался по ерунде, деля невидимую территорию. Да и Робин могла порой сверкнуть угрожающе клыком, когда кто-то (Зоро) непочтительно отзывался о ее готовке. Так что клыки во рту у девки его не поразили. — Сколько… — прошептала Нами, глядя на склонившегося около поломанного Луффи во время драки трона, короля. — Сколько таких плотов было до того, как мы нашли вчерашний?! — она все же сорвалась на крик, полный отчаяния и злости.       Зоро сам непроизвольно сжимал кулаки, а горло спирало, не давая дышать. Не может же быть, что часто, не может же быть, что сотни… — Это необходимость во имя будущих, лучших людей. Которые будут рождаться без ошибок, — проскрипел король, все еще полный презрения к банде пиратов, которая смогла разорвать в клочья его охрану из лучших людей и неубиваемых детей.       Все были слишком поглощены яростью, которая захлестывала их вместе с Луффи, когда они глядели на эту королевскую семью. Так что даже не расслышали легкого быстрого топота в коридоре, который приближался к тронному залу. Быть может, выживший ребенок? Это бы сняло груз с души Рыжей, подумалось Зоро до того, как случилось необратимое.       Мысль про Нами была последняя его ясная мысль. — Отец! Пираты разрушили больничные лаборатории, и я не могу найти Рэй… — вбежавший осекся, когда вся картина предстала перед его глазами.       Сломленные короли на коленях перед оборванцами-пиратами, пахнущими яростью. И хотя вбежавший воскликнул «отец», он не был похож на других членов королевской семьи, пусть и был единственными с такими же светлыми волосами, что и король. На нем были простые черные брюки и рубашка с завернутыми рукавами, из-под которой торчала игла с прозрачной капельницей. Никаких дорогих признаков власти, никакого рейдового костюма, как у этих ублюдков.       Все разом повернулись к вбежавшему своими полными презрения взглядами. — А я-то думала: Ичиджи, Ниджи… А где Санджи? Так я не ошибалась, — тихо и так опасно проворковала Робин.       Все взгляды устремились на лицо вбежавшего блондина — за челкой виднелась такая узнаваемая, порождающая ненависть фамильная бровь. Это был один из принцев. — О нет, Рэйджу ты… — тот явно с испугом рассматривал ядовитую девку. Но замер, почему-то не решаясь броситься к ней и сдаться добровольно. Его ноздри трепетали, а взгляд блуждал по пиратам-оборванцам, пока не остановился на Зоро. Неучтенный принц, который явно пытался скрыться под видом простолюдина, иначе зачем он так вырядился, испуганно открыл рот и сделал робкий шаг назад, не отводя от Зоро взгляда. Словно чувствовал в нем особую, пьяную жажду крови. — Зачем ты явился, раз даже не смог держать бой? Поистине ты — разочарование королевской семьи, — зло прошипел король на сына. — Я был заперт в лазарете, из-за процедуры я ничего… — чистенький принц инстинктивно ухватился на свисающий у него с руки мешочек с каким-то веществом, словно это было его алиби. Словно он рванул с места, вырывая капельницу с собой, не замечая, как ранит руку оставшаяся внутри игла, лишь бы скорее прибежать на помощь своей семейке. По бледной руке скатилась маленькая капля крови.       И тогда Зоро зарычал, глубинно, из самого живота, как не делал очень давно. В стае не принято рычать друг на друга, только если ты бросаешь вызов чьему-то положению. А Зоро никогда не сомневался в Луффи, только один раз рычал на Усоппа, когда тот дурил из-за Мэри.       Все как по команде уставились на него. А третий принц широко распахнул глаза от ужаса. Он был альфа, как и его братья, все уже это почувствовали. Но трусливый и никудышный, потому что от рыка Зоро сделал еще один заячий неконтролируемый шаг назад к выходу, в панике оглядывая свою поверженную семью.       Альфа, который на рык не издает свой рык, а сразу уступает свою территорию. Слабый альфа. — Ничтожество, — сверкнул глазами преклоненный король. Даже он, поверженный, не опустил головы от рыка своего победителя.       Взгляд нового принца, полный какого-то животного ужаса, метнулся к отцу. Он попытался остановиться, с силой заставить свою ногу вернуться назад — перестать отступать. Медленно, словно это было против сильнейшего течения, но у него это получилось. — Я… — каждое слово давалось слабому альфе тяжело, воздух был полон феромонов ярости Луффи, пахнущего палящим, а теперь просто обжигающим солнцем. Он усиливал такое же бешенство запахов Нами, Робин и Зоро. В этом клубке его альфий запах какой-то ржавой стали был таким сбивчивым, бледным. Он почему-то тоже трясся, но стоял. И внезапно — преклонил низко голову, в знак полного подчинения: — Прошу вас, не вредите моей сестре! Отпустите ее, и я что угодно…       Обнажилась голая шея — знак полного униженного положения альфы перед другим альфой. Светлые, желтые волосы мелькнули перед глазами Зоро. Точно такие, как пушок на обритой голове той большеглазой девчонки. Тогда Зоро думал, что именно это стало триггером. Что он тут — живой, непобитый, чистенький, машет тут своей копной волос, а девочка в маленьком гробу никогда не доплывет ни до какого острова свободы.       Тогда он думал, что поэтому у него вскипела сразу вся кровь в теле, и он кинулся на чистенького альфу. А перепуганный слабый альфа, как слабакам и полагается, ахнул в ужасе и бросился наутек, забывая и про семейную честь выдержать напор чужих запахов, и про сестру.       Он бежал по гулким коридорам замка, а Зоро следовал за ним след в след, раскинув руки с катанами, но почему-то не нанося удар. А ведь это даже не воин, трусливый альфа заслуживает шрама на спине, он не встречает свой бой.       Но у Зоро так болела голова, так сводило почему-то зубы, что он забыл про катаны. А слабый принц бежал, порой оборачиваясь в ужасе и сверкая перепуганным синим глазом. Зоро казалось, что точно того же оттенка, что у большеглазой девочки, и что это приводит его в еще большую ярость и будоражит кровь. — Зоро! — раздался голос Нами из тронного зала. — Зоро-бро его поймает! Доверься ему! — успокоил ее Фрэнки.       Зоро не думал о поимке, когда бежал. У него была только одна цель — догнать и сокрушить. Все его пылающее словно в лихорадке тело, все его естество словно жаждало настигнуть жалкого альфу.       И сознание в какой-то момент отступило. Зоро издал еще один рев, когда его поведением полностью овладел внутренний альфа, преследующий добычу. Он догонит и сокрушит, это неизбежно, как судьба.