̶А̶л̶ь̶ф̶а̶ Безбилетник

      Санджи знал, что ему не победить. Понял это одномоментно, как вбежал в тронный зал в поисках семьи и увидел всех тех альф-пиратов.       Его отец и братья-альфы, вечно понукавшие его за то, что он слабый, никудышный альфа, стояли перед ними на коленях — побитые и покоренные. Даже они потерпели поражение. Так как Санджи одному выстоять против целой свергнувшей королей команды?       Потому он не стал скалить зубы и выпускать запах, как это делают альфы в бою. Какой смысл, если исход предрешен? Он принял решение просить смилостивиться над Рэйджу. Тогда хотя бы она… хотя бы ее удастся спасти. — Презренное зрелище, — процедил сквозь зубы отец, но Санджи слышал. Слышал и все равно стоял, склонившись. Жизнь Рэйджу важнее альфьей чести.       Пираты в комнате не собирались нападать, Санджи чувствовал гневный озон красивой девушки-альфы и обжигающее пекло запаха парнишки в соломенной шляпе. Оно удивительным образом сжигало в себе запахи его братьев, но не заглушало голоса альф его команды. Те постепенно снижали ноты агрессии, Санджи понимал, с годами он научился читать в запахах других альф малейшую смену настроения, пытаясь еще до прихода отца определить, насколько он зол на него сегодня. И сейчас у него получалось своей покорностью смилостивить врагов.       Но этот альфа с мечами…       Его смешанный с кровью солдат запах травы и стали резал нос, а потом едко щипал его изнутри. Постоянно менялся, становясь тяжелее, агрессивнее, словно море поднялось огромной волной и собралось обрушиться на весь тронный зал, но в силу своей альфьей слабости Санджи почему-то казалось, что только на него.       Альфа с зелеными волосами и шрамом через лицо даже без запаха вызывал дрожь. Он был как пираты из рассказов — смертельный и беспощадный на вид, с оголенным окровавленным оружием. Все его существо от напрягшейся шеи и до обнажившихся клыков говорило, что он не просто готов убить любого другого альфу, но и уже делал это.       И этот убийца сейчас смотрел на него диким, сверкающим глазом, словно устанавливая свое доминирование. Санджи растерялся: он склонил шею, он показал свое полное признание власти этих альф! Что этому пирату еще надо?! Он опустил глаза, стараясь не смотреть на альфу и не провоцировать его дерзостью, но взгляд предательски то и дело возвращался, словно лип к источнику этого разрывающего уже горло запаха. Почему-то першило в горле и болели гланды.       У Санджи всегда болели гланды, когда он пытался быть ровней всем остальным альфам. Когда старался сделать свой запах плотнее и гуще, старался не отступать под чужими запахами. Он был привычен к этой боли, потому, несмотря на обрушивающиеся волны пугающего аромата — стоял. Хотел бежать, но оставался на месте ради Рэйджу.       Но когда альфа с зелеными волосами зарычал и кинулся на него, инстинкты взяли верх над Санджи. Ноги сработали быстрее головы, нос безошибочно выхватил ноты смертельной угрозы в резком запахе этого альфы, от которого слезились глаза. Какой сильный, какой удушающий, Санджи бежал по коридорам памяти, потому что от волн запаха альфы все темнело перед глазами.       Ему не победить альфу, который разбил Ичиджи. Но если увести его подальше от Рэйджу, заманить в ловушку, то хитростью… Да. Он сделает это по-своему и спасет Рэйджу.       Санджи знал несколько ловушек против лазутчиков и вторжений, нужно было выбрать ту, в которую нападающие еще точно не попадались. Быть может, у летных площадок, туда можно попасть через больничное крыло. — Нет! Пусти!       Санджи дернулся, услышав вскрик Козетты. Больничное крыло соседствовало с кухней — его единственной отрадой детства и юношества, ведь ходить в приемную часть дворца отец позволял ему только по большим официальным событиям. И голос на кухне он узнал сразу же, это была молодая омега Козетта, единственная, кто проявлял к нему сострадание после того, как Зеффа изгнали.       В ее голосе был страх и мольба. Он не мог не отреагировать на плач омеги, он все же альфа или кто?! Тем более крик Козетты отвлек его от удушающего, давящего со всех сторон стального запаха альфы, что не желал отставать ни на шаг.       Но Санджи все равно свернул на кухню. Там тоже есть секретный лаз, через него можно сбежать к запасным лодкам на пляже. Зефф иногда в детстве позволял ему скатиться по желобу и посмотреть на бескрайнее, ничем не скованное море.       Санджи ухватился за косяк кухонной двери и буквально силой рук вкинул себя резко в сторону — в кухню. Гнавшийся за ним альфа не успел затормозить и пролетел мимо, даря Санджи драгоценные секунды форы.       Все было точно так, как рассказал Санджи запах Козетты, ее обычно уютный яблочный пирог сейчас был запахом страха и отчаяния. Крупный альфа с красными волосами зажал ее в углу около мойки и хищно скалился, склоняясь все ниже к сжавшейся в комочек омеге. От него несло дегтем. — Пусти ее! — Санджи с лету ударил его ногой в спину. Какая честная дуэль у тех, кто принуждает омег?!       Альфа не ожидал атаки, мня себя уже властителем всего замка. Он охнул, вскидывая руки, и тем самым освободил Козетту из их плена.       Та пискнула и нырнула прочь, ближе к Санджи, как ищет напуганная омега защиты у знакомого ей альфы. — Кто такой смелый?! — резко развернулся красноволосый, как Ичиджи, альфа. Санджи постарался выглядеть угрожающе, заставить свой металлический запах, который всегда начинал отдавать ржавью, кода он старался доминировать хоть над кем-то, окутать Козетту коконом. — Нарываешься? Считай, что нарвался, — красноволосый альфа оказался с протезом — огромная железная рука со сложным механизмом. Он поднял ее и по кухне свободно заструился густой запах дегтя, легко перебивая запах Санджи. — Я тебя на запачасти разделаю!       В это время за спиной у Санджи раздался удар и рык, его преследователь все же справился с инерцией и влетел на полном ходу в кухню. Санджи был в ловушке, и от этой мысли у него волосы на всем теле привстали.       Но это еще был не конец, он не может погибнуть и оставить так Козетту. Потому он быстро бросился к огромной печи и нащупал секретный рычаг, открывающий лаз за задней стенкой. — Скорее, сюда! — он почти что грубо дернул Козетту к лазу, она должна успеть сбежать, а он — заблокировать лаз снова. Он не может бежать с ней, иначе пираты последуют за ними по тому же пути, а он, как настоящий альфа, должен защитить омегу. Потому он втолкнул замешкавшуюся было Козетту: — Санджи, а ты почему не…       Она соскользнула по желобу, охая от неожиданности. И ту же секунду он захлопнул лаз и выдернул рычаг с мясом, чтобы никто не смог так же просто открыть проход.       Он найдет другой способ сбежать. Когда заманит зеленоволосого альфу в ловушку. — Думаешь, перехитрил меня, слабак?! — безумно расхохотался альфа с протезом. Вдруг все в привычной для Санджи кухне затряслось, задребезжало, и из ящиков стола стали выскакивать ножи и вилки, чтобы прилипнуть к протезу пирата. Рука становилась все больше, превращаясь в жуткий бесформенный металлический отросток. Фруктовик вдруг хищно улыбнулся и ударил — то ли в Санджи, то ли в закрытый лаз, который тот прикрывал своим телом.       Санджи дернулся прыгнуть, но не успел — раздалось дикое скрежетание и опять сдавило горло безумно давящим стальным запахом. Альфа все же ударил катанами, с которыми гнался за ним через коридоры. — Черт, Ророноа, что ты психуешь! — дегтярный альфа неожиданно отступил и даже захлопал глазами. — Да я же просто в шутку, уж больно девчонка вкусно пахнет, маминым пирогом. Я бы ее не тронул, не по этой части! Накой мне омега, которая сама на меня не вешается?!       Ророноа зарычал, обнажая всю верхнюю губу.       «Он же совсем отдал себя альфе!» — с ужасом осознал Санджи. Он про такое только читал и один раз видел краем глаза, когда человек полностью подчиняет себя альфьей натуре и инстинктам. Говорят, что такое случается, когда человек отчаялся спастись и отдает свое тело животному чувству выживания или что-то такое. Иногда альфа внутри знает лучше.       Но упаси тебя море попасться на зуб обезумевшему альфе. Потому сейчас был его единственный шанс, пока мечник отвлекся на фруктовика. Когда он ударил, а альфа всегда атакует еще раз, не может не атаковать, Санджи нырнул вниз, пролетел на четвереньках под столом, выскакивая уже на дальней части кухни. Теперь ему нужно прорваться в коридор, если он успеет добежать до своей комнаты, там рейдовый костюм…       Адский грохот заставил его обернуться и замереть в ужасе. Стола за его спиной же не было. Мечник откинул огромный стол на двадцать персон одной рукой и смотрел прямо на Санджи безумным взглядом убийцы. Никакой преграды между ними больше не было. — Да что с тобой не так, Ророноа! — цыкнул альфа с протезом, он едва успел увернуться от перевернутого дубового стола. — Не говори мне, что вы, мугивары, все в бою такие берсерки рехнутые!       Ророноа, как назвал его второй пират, даже ухом не повел. Смотрел пригвождающим взглядом на Санджи, а у того голова от этого взгляда раскалывалась. Таким удушающим, подчиняющим был его запах.       Санджи вдруг ощутил странное тепло и коснулся рукой лица, с удивлением отмечая, что на той остались красные капли. У него пошла носом кровь.       Так не пойдет, без рейдового костюма с респиратором он откинет ноги просто от запаха этого альфы. Он должен успеть добраться до него и тогда устроить ловушку.       Санджи побежал, в ту же секунду побежал и альфа, наперерез, блокируя путь. Но Санджи был быстрее, скорость ног была единственным, в чем он был хорош, как ему казалось. Ну, пока отец не заставил его состязаться с Ниджи, тогда Санджи оставил все свои глупые иллюзии, что есть что-то, в чем он может быть ровней братьям.       Но этот альфа, он был медленней Ичиджи! Санджи с восторгом понял, что успевает. И что альфа почему-то забыл ударить его по ногам мечом, которым только что атаковал другого альфу. И эта оплошность — Санджино преимущество. Он успеет добраться до костюма. Он спасет Рейджу!       Несколько поворотов и вот его комната, прямо рядом с лабораториями. Он редко спал в ней, порой из-за длительных лечебных процедур он не мог подняться с больничной кушетки и так и оставался в лаборатории в полубессознательном сне. Но зато он хранил там свои вещи и рейдовый костюм. Символ того, что он все еще Винсмоук, что на нем еще окончательно не поставили крест, пусть и стыдятся слабого альфы в семейном прайде.       И сегодня он докажет, что был достоин этого дара!       Он влетел в свою комнату, на бегу ударяя по рычагу на стене напротив. Стальная решетка с грохотом упала в дверном проеме, но он успел поднырнуть под нее. Впервые Санджи не молил отца открыть ее, чтоб выйти наружу, а сам с охотой запирал себя. Он бросился к шкафу со снаряжением.       Рык за спиной огласил, что альфа ударился о прутья решетки лицом. И тут же последовал еще один сильный удар.       Санджи в спешке схватил ботинки с пневмо усилением. Это даст ему фору в скорости и маневренность, единственное, в чем он хоть как-то хорош.       Он успел надеть только один ботинок, когда стальная решетка влетела в комнату и ударилась о стену с лязгом. Альфа срезал ее, словно та была сделана из спичек.       Санджи резко обернулся, уставившись на безумного альфу в проходе, его лицо было покрыто блестящим потом, а сам он словно задыхался.       Сколько раз Санджи мечтал, что эта решетка раз и навсегда рухнет, что кто-то выбьет ее одним спасительным ударом. Но когда это по-настоящему случилось, он был в ужасе.       Этот альфа приводил его в ужас. Санджи хотел сглотнуть слюну, но не смог, гланды распухли так, что почти не дышалось.       Санджи схватил второй ботинок и бросился к окну. Если альфа ударит еще раз, то может вышибить решетку с окна, и тогда Санджи выпрыгнет. Если он успеет надеть в полете пневмо ботинки, то есть шанс смягчить удар с сорокаметровой высоты. Только бы успеть увернуться от катан…       Произошедшее дальше был настолько абсурдным и непредсказуемым, что Санджи даже не успел придумать новый план. Потому что альфа не ударил мечами. Он подошел к Санджи почти вплотную, так, что было видно крупные капли пота на его висках. Развел широко руки с мечами…       И выронил их на пол. Санджи дернулся всем телом от их лязга. Что тот намерен…       Альфа схватил его за волосы. Санджи зашипел, тут же теряя равновесие, попытался ухватиться хоть за что-то, но под руку попадалась только рука альфы. Тот с силой запрокинул ему голову, обнажая болезненно ноющую шею, ткнулся горячим мокрым носом прямо в кожу.       Санджи весь сжался, краем сознания лишь начиная улавливать, что творится что-то неправильное. Что-то куда более опасное.       Он попытался успокоить свой запах, чтобы не раздражать обезумевшего альфу, прикрыл глаза, пытаясь поймать внутреннее равновесие.       Альфа зарычал и за плечо швырнул его на собственную кровать. Санджи упал ничком, пачкая кровью из носа одеяло. — Что? — попытался он тут же подняться, как могучая рука альфы тут же схватила его за голову и впечатала обратно в кровать. Санджи оставалось лишь беспомощно шарить руками, как пригвожденному жуку.       Он ощутил, как сзади на него навалился альфа, снова обнюхивая. Вторая рука уперлась ему в поясницу, почти что ломая ее. Санджи сосредоточился на том, чтобы дышать через рот, чтобы удушающий запах от альфы не заставлял все перед глазами плыть.       И тут вторая рука переместилась с его спины и ухватилась за пояс брюк, стаскивая их ниже. — Нет! — ужас внезапного осознания объял его. Он забился под альфой, как мелкая рыбешка на песке. — Нет! Нет, нет! Нет!       Это неправильно, грязно, унизительно, бессмысленно! Такое делают только в диких племенах с проигравшими бойцами или пленными альфами, низводят их до роли омеги вот так… Но он альфа! Всегда им был, это не могут у него отнять. — Нет, нет, нет! — хрипел и извивался Санджи, но это ничего не значило. Из-за подавляющего, убивающего запаха в комнате у него распух язык, чесались глаза. Движения были слабыми, даже когда альфа отпускал вторую руку, чтобы порвать на его спине рубашку от ворота до самого низа. — Ха… — он ощутил горячее дыхание у себя пониже затылка, на шее, где у омег обычно располагалась железа для укуса. И прошептал с унизительной мольбой: — Прошу, нет!       Альфа, помеченный другим альфой, нет ничего более позорного в этой жизни. Слабый, как омега. Ничтожный, что не смог постоять за себя, не справился со своим предназначением.       Когда альфа окончательно сдернул до колен его брюки вместе с бельем, Санджи шептал сквозь слезы: — Пожалуйста, не кусай. Делай что пожелаешь, но умоляю тебя… — укус на альфе был меткой унижения для всего рода. Его семья сейчас и так унижена, чтобы вынести подобное.       Альфа ничего не ответил, только дышал тяжело. Санджи чувствовал, как его мокрая от липкого пота грудь прижалась к его голой теперь спине. А потом он ощутил его — слишком горячий, слишком большой — член альфы ткнулся между его ягодиц. — Умоляю, не надо! Не надо! — настоящие альфы не сгибаются под ударами судьбы, настоящие альфы не скулят о пощаде. Санджи стоило бы это помнить, что он таким нытьем только умаляет свое звание альфы перед другим альфой. И только больше приближает свое бесчестие.       Альфа надавил членом куда-то наугад, тыкаясь в поясницу. И правильно, Санджи же не омега, в него так просто не всунуть член. В какой-то момент Санджи даже поверил, что обойдется, что в безумии инстинктов альфа лишен ума и не найдет узкого, не готового к подобному входа внутрь.       Большой, тяжелый альфий член еще пару раз скользнул по хребту Санджи, оставляя липкое ощущение от сочившегося эякулянта. В животе Санджи крутило от близости запаха возбужденного альфы. Это было против природы, другой альфа не должен быть рядом в такие моменты и ощущать этот запах!       А потом альфа методом слепого тыка нашел ложбинку, и Санджи задержал дыхание, таращась в ужасе в собственное одеяло. Альфа нажал сильнее, касаясь сжатого кольца мышц… и продвинулся глубже, легко и плавно, словно не испытывая всего того сопротивления, от которого разрывало тело Санджи.       Тот закричал. Прямо в покрывало, и альфа рыкнул и надавил на его голову сильнее, впечатывая в кровать. Дышать было нечем, Санджи хватал ртом воздух, а попадал в ткань, когда альфа неумолимо проталкивался глубже, периодически порыкивая. От каждого такого рыка по телу Санджи проносилась волна страха и холода, на затылке встали дыбом волосы.             Страшно. Ему было страшно.       Он все же заплакал, когда альфа начал двигаться. Не столько от разрывающей все изнутри боли, ведь он привык терпеть что угодно на медицинских процедурах с самого детства, сколько от ощущения полного унижения и собственной никчемности. Альфа, которого покрыл другой альфа, самое презренное, никчемное, жалкое существо. Не способное защитить никого, даже себя.       Он всхлипывал и плакал, захлебываясь в собственных слезах, а те впитывались в одеяло его кровати. В этом было особое унижение, альфа лишал его своей природы в его собственном углу, в доме, который тот должен был защищать до последнего вздоха. А он даже умереть до бесчестия не смог.       Его руки бесцельно елозили над головой по покрывалу, цепляясь ногтями за ткань. Но ничего не было, даже кинжала, чтобы убить себя. Альфа рыкнул и поймал одну его нервную руку, прижал за запястье крепче к кровати, лишая и этой последней толики свободы. Запах альфы щипал не только глаза и горло, но теперь, кажется, даже уши, даже затылок, словно был ядовитым.       Санджи уже в голос рыдал, когда альфа резко ускорился и за несколько яростных толчков кончил. В душе Санджи не осталось больше отчаяния от этого нового унижения, он только ощущал, что альфа довольно обильно изливается внутрь. Там, внутри, непредназначенное для подобного, все болело и ныло. Под лицом Санджи оказалось большое пятно крови, у него опять текло из носа.       Он бессильно размяк под альфой, совсем опустошенный, ведь все уже случилось. Альфа воспринял его покорность благосклонно, в сознании Санджи мелькнула странность, что тот почти ласково погладил его по нагому бедру. Неожиданная ласка была бессмысленной, инородной. Сознание Санджи зацепилось за нее, чтобы на свою беду вынырнуть и ощутить: внутри него что-то росло и раздувалось. Узел! Альфа не просто покрыл его, но и выпустил в него узел. Но он умрет, его внутренние органы разорвет изнутри, если узел расправится по-настоящему.       Санджи забился в слабой истерике, все еще пытаясь спастись. Умереть вот так, со спущенными штанами в момент величайшего унижения?! Нет, нет, он этого не заслужил! Альфе не понравилось буянство, он опять впечатал голову Санджи в одеяло. Тот вжался щекой в кровать и бессмысленно думал: а может, и заслужил? Он был слабым альфой, проигрывающим турниры и не умеющим ставить своим запахом на колени. Эта сила была у всех в королевской семье кроме него. А что если это не болезнь, изъедающая его с юности, а он и правда мало старался. Тогда все заслужено, такая его смерть.       Он тихо, уже от пустоты внутри, заплакал, ощущая, как ширится и твердеет в нем узел. Все уже кончено, он умрет от внутренних разрывов под альфой-пиратом. Пожалуйста, пусть такая же судьба не постигнет Рэйджу, он согласен на что угодно, только пощадите ее.       Боги словно с издевкой уточнили: что угодно? И пират Ророноа взял его снизу за горло. Санджи прикрыл глаза, ожидая, что ему сейчас сломают шею. Но Ророноа крепко сжал ее пальцами и резко, а потому особенно пугающе, впился зубами в основание шеи. Туда, где у омег ставят метки.       Санджи не успел ничего подумать, он потерял сознание. И это было его спасением.       В глубоком, горячечном сне он видел плачущую маму, но никак не мог понять, почему она так плачет. «Почему ты плачешь мама, кто тебя обидел?» — он готов был напасть на весь мир, на любого, кто обидел его маму. Но тут же вытерла слезы и улыбнулась, улыбка сквозь слезы вышла отчаянная. Что только еще больше напугало маленького Санджи: зачем мама так ненатурально притворяется? Зачем эта ложь, ему можно не лгать! — Мама, — он вытер ее слезы маленькой рукой. В палате было светло и чисто, он любил ходить в больницу. Тут всегда было хорошо и спокойно, потому что мама. — Ничего, малыш. Знаешь что? Давай почитаем с тобой книжку. Мы уже читали про то, кто такие альфы, омеги и беты? — Да, альфы самые сильные! — радостно вскинул руки Санджи. Он любил, когда мама ему читает, какую угодно книгу, даже по сто раз. Его мама была омегой, но пахла всегда лекарствами, так что многие так про нее и думали. Только если укутаться глубоко-глубоко в ее объятия, угадывался ее родной запах теплого парного молока. Санджи хотел быть альфой, чтобы вырасти и защищать маму от всего-всего-всего. — Да, солнышко, альфы такие, — как-то очень грустно улыбнулась мама. — Но сегодня давай все же с тобой еще раз прочитаем про омег… Ну, зачем ему про омег. Он будет альфой…       Санджи резко проснулся из странного сна. В комнате было уже темнее, прошло немало времени с момента его отключки.       Ему почему-то невероятно хорошо спалось, теплый сон забрал все его сознание, заставив позабыть о боли и унижении. Но сейчас все вернулось обратно, особенно боль внутри заднего прохода. Токало в голове от боли от укуса под шеей. В комнате ошибочно-умиротворенно пахло миртом.       Санджи осознал, что лежит на боку, а надругавшийся над ним альфа лежит рядом, прижимаясь грудью к спине и словно оборачиваясь вокруг Санджи, как кошка вокруг котенка. Каждая часть его тела стремилась прилипнуть к Санджи — он перекинул через него руку, прижимая ближе, закинул ногу, чтобы удобнее было держать член внутри.       Член альфы тоже все еще был внутри. И сквозь боль Санджи осознал: узел уже спал. Он попытался пошевелиться, но резкий спазм боли внутри, где его долбил альфа, заставил его поморщиться и замереть. Он прислушался, альфа за спиной… похрапывал! Он покрыл Санджи и уснул рядом с ним, словно тот был ничто, не представлял никакой угрозы, как альфа!       Но и правда, Санджи посмотрел на свои руки, где остались синяки на запястьях в тех местах, где альфа его хватал. Скосил глаза ниже, на голых участках кожи тоже были синяки. Альфа не остановился, когда Санджи потерял сознание. Продолжал делать с его телом снова и снова то, что ему вздумается. Сколько раз альфа брал его?       Медленно, кусая свои губы, чтобы не шипеть от боли, Санджи отодвинул бедра от прижавших бедер насильника. Член альфы с неохотой выскользнул из Санджи, тот зажмурился от боли. Рэйджу, он должен думать о спасении Рэйджу.       Он плавно-плавно перекатился на спину. Альфа позволил ему, не просыпаясь и разжимая рук, утомленный всем, что творил с телом Санджи.       Санджи покосился на своего палача: тот был спокоен и умиротворен во сне. Агрессивные черты лица разгладились, даже шрам через глаз не выглядел таким суровым, ошибочно делая альфу не агрессивным на вид. Он весь пах, как чертов куст мирта, а зеленые волосы были словно ироничным довершением образа альфы. Приоткрытые по-детски слегка припухлые губы были в крови. Санджи закрыл глаза, позволяя ужасу прокатиться внутри себя и не задержаться в сердце. Это его кровь с затылка, это его бесчестие.       Он подвигал ногами, чтобы понять, что штаны все еще на нем, просто приспущены до колен. Рубашка висела спереди на рукавах и плечах.       Он должен убираться отсюда. Он не хочет быть один, он не хочет умереть вот так — под чужим жестоким альфой, униженный хуже ненужного скота. Он бы хотел увидеть Рэйджу, знать, что она в порядке, перед своим концом.       Это желание придало ему отчаянных сил. Он с силой закусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли, и принялся елозить, сползая все ниже и ниже, выползая из-под кокона объятий пирата. В конце, когда он выбрался, то сел на край кровати. Он хотел сразу бежать, но вдруг осознал, что в его теле совсем нет сил, и что даже просто сидеть на кровати невероятно больно, а между бедрами засохла коркой его кровь. Он слишком долго спал, и теперь не успеет добраться до Рэйджу, пока его внутренние травмы не прикончили его.       Он с трудом еле-еле натянул штаны, не решаясь встать и тут же упасть. На нем так и был один пневмо-ботинок, второй валялся у окна, где у Санджи все еще был план и надежда. Это было так давно, словно в другой жизни. Он попытался собраться с силами, чтобы встать. — Зоро! Зоро! — звонкий женский голос как хлыстом ударил Санджи, придавая ему сил на адреналине. Кто-то рядом, он может узреть его унижение прямо на одной кровати с тем, кто взял его и пометил, как омегу.       Он вскочил, игнорируя все боли в теле. — Я чувствую его запах где-то рядом, — другой бархатистый женский голос. — Зоро! Мы тебя заждались! Кид сказал, ты странно себя вел! Напал на него зачем-то! — снова звонкий голос за секунду до того, как его обладательница вошла в комнату Санджи.       Это была та рыжая альфа-пиратка и с ней высокая брюнетка-альфа, пахнущая степной полынью. Они обе уставились на Санджи и спящего мечника на кровати, открыв рты.       Их ноздри трепетали, втягивая запахи в комнате.