Тени в темноте

Кейл Хенитьюз страдал от призрака человека, которого он убил. Ему снились ужасные кошмары, кошмары, в которых Освальд не умирал и продолжал пользоваться своим наставником, кошмары, в которых Освальд восставал из мёртвых и тащил его в ад за лодыжки, кошмары, в которых Освальд превращался в монстра, разрывал его на части и расправлялся с расчленённым телом Кейла. Как бы он ни старался, он так и не смог вырваться из хватки Освальда. Казалось, что Освальд прячется в каждом тихом уголке поместья, готовый наброситься на Кейла, как только тот ослабит бдительность. Он преследовал Кейла, независимо от того, спал тот или бодрствовал. Даже когда Кейл приходил на многолюдные мероприятия, он видел во взглядах окружающих взгляд Освальда. Казалось, они раздевали его взглядом с головы до ног, желая увидеть его обнажённым и униженным. Эти взгляды прекращались, когда он устраивал сцену и вёл себя агрессивно, как подонок. Эти взгляды сменялись ужасом и презрением, и с ними было гораздо легче справиться. Когда люди ненавидели его и боялись, они избегали его, как дьявола. И Кейла это устраивало, если это обеспечивало его безопасность. Но взгляды других Хенитьюзов тоже изменились. В глазах Дерата читалось разочарование, а в глазах Виолан — смятение и разочарование. Бассен стал ещё более нерешительным, чем обычно, и всегда настороженно наблюдал за ним, а Лили, самая младшая, смотрела на него как на зверя в человеческом обличье. Он больше не узнавал себя. Ему казалось, что тот, кого он знал раньше, умер в тот день вместе с Освальдом. Кейл чувствовал себя таким усталым. Он нигде не чувствовал себя как дома. Он так сильно скучал по матери, что каждая мысль о ней заставляла его думать о том, чтобы покончить со всем этим. Если он умрет, сможет ли он встретиться с ней? Но его мать наверняка была на небесах. Такой убийца, как он, мог бы спуститься только в огненные адские бездны. — Ты выглядишь дерьмово, — честно сказал Бикрос, когда Кейл-подросток однажды вечером зашёл на кухню. Уголок рта Кейла слегка приподнялся. Он предпочитал, чтобы его оскорбляли, а не заискивали перед ним. Люди, которые насмехались над ним, ничего от него не хотели, и тем лучше, потому что у него ничего не осталось, что они могли бы забрать. — Я слишком голоден, чтобы спать, — заявил Кейл, садясь. — Приготовь мне что-нибудь, — потребовал он. Было легче изображать ненависть. Ему в руки сунули чашку с молоком. Кейл удивлённо принял её. Он почувствовал, как тепло проникает в его холодные пальцы. — Выпей это, возвращайся в свою комнату и спи, — проворчал Бикрос. Прошло много времени с тех пор, как Кейл в последний раз наслаждался стаканом горячего молока. В детстве он пил его, пока родители читали ему сказку на ночь. Но с тех пор, как умерла его мать… —… Он сделал осторожный глоток. Тепло было приятным. Вкус был знакомым… Он чувствовал, как его клонит в сон от сладкого привкуса на языке, совсем как в тот день, когда Ос… — Ах! Кейл Хенитьюз хлопнул рукой по столу. Боль и громкий звук заставили его снова полностью проснуться. Он с ужасом посмотрел на Бикроса. —Я не собирался здесь ночевать. Кухня — не твоя спальня, — усмехнулся Бикрос. — Что с тобой, чёрт возьми, почему ты выглядишь так, будто увидел привидение? Не успел он закончить фразу, как Кейл уже выбежал из кухни. — Он мёртв, он мёртв, он мёртв, — навязчиво бормотал Кейл, желая успокоить себя. Он повторял это как молитву, которая должна была его защитить, и обнимал себя, больно впиваясь ногтями в мягкую кожу, которая казалась такой отвратительной, когда призрачные прикосновения этого мужчины скользили по его телу. — Он мёртв, он мёртв, он мёртв… Он открыл дверь своего шкафа и заполз в самый дальний угол, прячась под слоями одежды и бормоча что-то себе под нос. Здесь его никто не найдёт. Даже Освальд.

***

— Молодой господин. Молодой господин? — Рон осторожно потряс Кейла за плечо, чтобы разбудить его. На лице Кейла было страдальческое выражение, он хныкал от страха и боли. При виде этого Рон почувствовал печаль от того, что такой маленький мальчик так сильно страдает в одиночестве, и тяжёлое чувство вины за то, что его не было рядом, когда Кейл нуждался в нём больше всего. Глаза Кейла приоткрылись. Он лежал на нескольких стульях на кухне, поставленных в ряд, чтобы он мог полностью вытянуться. Рон помог ему сесть. Его одежда высохла, пока он сидел у кухонного очага, и теперь неприятно шуршала и стягивала кожу. Он в замешательстве огляделся, гадая, как сюда попал. Воспоминания о прошлом и его собственные воспоминания смешались в его голове. Это настоящее? Или ещё одно воспоминание? Последнее, что он помнил, — это дождь… верно? Он выбежал из поместья, отчаянно пытаясь сбежать, не имея никакого плана, а потом… — Молодой господин. Ты в порядке? Должно быть, Рон нашёл его и привёл на кухню, чтобы он согрелся. Глаза Кейла расширились. — Дневник, где… Нахмурившись, Рон протянул Кейлу чёрную тетрадь. Кейл с беспокойством взял её и открыл. К счастью, дождь не слишком сильно повредил страницы и чернила. Кейл закрыл дневник. Он поднял взгляд и вздрогнул. То, как Рон смотрел на него, было другим. Рон читал это? Кейл осторожно взял в руки чёрный дневник. — Ты знаешь, что это? Рон опустил голову. — Молодой господин. Этот Рон подвел тебя. — ..... — Кейл замолчал, задумавшись. Через несколько секунд он сказал — Я не думаю, что ты подвёл меня или сделал что-то не так. Рон напрягся. Кейл продолжил: «Ты всего лишь слуга. Мог ли ты что-то сделать?» — Если бы я знал, я бы так и сделал. — Выражение лица Рона было злобным. Казалось, он больше всего на свете хотел вернуть Освальда Максимилиана к жизни, чтобы снова убить ублюдка, невзирая на наказание, которое ему грозит за убийство дворянина. Это было пугающее выражение, но оно странным образом успокаивало. Вероятно, именно поэтому изначальный Кейл Хенитьюз больше всего доверял Рону из всех остальных слуг. Он был одним из немногих людей, которые нравились Кейлу Хенитьюзу. Он тоже нравился этому Кейлу Хенитьюзу. На лице Кейла появилась лёгкая улыбка. При виде этого на лице Рона появилось замешательство. — Спасибо. За то, что сказал это. Рон вздрогнул, как будто его физически ударили. На мгновение его обычная маска улыбающегося, доброго дедушки или сдержанного слуги слетела, и Кейл увидел, что он выглядит очень по-человечески. Рон выглядел обиженным, смущенным, виноватым, злым, печальным — все эти эмоции были знакомы Кейлу. Но это длилось всего мгновение. Лицо Рона приняло выражение стальной решимости. — Клянусь, я никогда больше не подведу тебя, молодой господин. — Я буду рассчитывать на тебя. Кошмарные дни всё ещё не закончились, но ему нужно было избежать войны.

***

Все слуги Кейла были заменены на лучших, которых Рон выбрал лично. Больше не было ни шепота, ни косых взглядов, ни страха, ни небрежности — все они заботились о нём с безупречным профессионализмом. Они оставляли его в покое, а не пялились на него, и Кейл чувствовал себя более комфортно на расстоянии. Рон тоже перевёл его в другую комнату. Она была меньше, но из неё открывался вид на весь сад, который был любимым местом Кейла. Там было хорошо. Тёмно-красный ковёр заменили на мягкий белый ковёр, который проминался под ногами, а обои сменили на успокаивающие нежно-голубые. На его кровати больше не было балдахина, но она была большой, мягкой и приятно пахла свежевыстиранным бельём. На случай, если он не сможет уснуть, там была музыкальная шкатулка. Там был большой плюшевый кролик, и, хотя это было по-детски, Кейлу нравилось, что он лежит на кровати. Это было мило, и комната выглядела более обжитой. Ничто не напоминало его старую спальню, спальню из его воспоминаний. Его комната совсем не вписывалась в общий дизайн поместья, но ему она нравилась. Он по-прежнему читал дневник и погружался в воспоминания, но на этот раз, когда он пришёл в себя и увидел нарисованные на потолке облака, он понял, что далёк от тех времён. Освальд Максимилиан был мёртв, а он был здесь, в безопасности. Он хотел бы, чтобы оригинальный Кейл Хенитьюз научился чувствовать то же самое. — Молодой господин. Я принёс вам чай и закуски. Возможно, вам стоит отдохнуть. Взгляд Кейла, обведённый тяжёлыми мешками под глазами, метнулся к Рону и тележке с закусками. — Убери шоколадные, — тихо сказал Кейл, и Рон подчинился. — Как вам ваша комната, молодой господин? Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится. — Мне все нравится, — сказал Кейл. — Спасибо, Рон. Рон улыбнулся. — Если подумать, ты можешь убрать эту вазу? Цвет был похож на тот, который он разбил в тот день. — Конечно, молодой господин. — Рон на мгновение замешкался в дверях. — Что случилось? — Молодой господин. Разве некоторые вещи… не лучше оставить в прошлом? — он взглянул на толстый дневник ужасов в руках Кейла, который Кейл читал каждую свободную минуту. Рон выглядел огорчённым и растерянным, не понимая, почему Кейл так часто его читает. — Мне нужно вспомнить это, чтобы забыть, — честно сказал Кейл. Возможно, это не имело особого смысла, поэтому он добавил: «У меня постоянно всплывают воспоминания и снятся кошмары. Если я столкнусь с этим лицом к лицу, думаю, я смогу взять это под контроль». На лице Рона отразилось горе, но он понимающе кивнул. — Я понимаю, молодой господин. Пожалуйста, дайте мне знать, если я могу чем-то помочь. — М-м. Ты отлично справляешься, Рон. Дверь закрылась очень мягко. Кейл все еще чувствовал присутствие Рона прямо за дверью, готового к вызову в любой момент.

***

Иногда Кейл читал свой дневник в саду, рядом с розами, которые так любила его мать. В такие моменты Рон стоял рядом с ним, готовый подать ему чашку тёплого чая, если понадобится. Иногда, после особенно тяжёлых воспоминаний, он шёл на кухню и вдыхал запах готовящейся еды. Бикрос не прогонял его, хотя и хмурился. И, несмотря на своё недовольство, он всё равно подавал Кейлу закуски и напитки. Иногда казалось, что он даже готовил их заранее. Кейл бросил взгляд на эклеры перед собой и спросил: «Можно мне омлет?» Затем Бикрос ушёл и сердито приготовил ему омлет без возражений. Кейлу пришлось сдержать улыбку. Бикрос не так сильно недолюбливал Кейла, как показывал. — Спасибо, — сказал Кейл, когда перед ним поставили тарелку. И на вкус он был как в тот день. Он был тёплым, мягким и немного жидким. Кейл улыбнулся. — Ты не собираешься жаловаться? —С чего бы мне? Это вкусно. — Бикрос фыркнул и отвернулся, занявшись приготовлением ужина. Кейл не знал, рассказал ли Рон Бикросу о дневнике, но это не имело значения Бикрос снова заворчал: «Поторопись и возвращайся в свою комнату после еды. Тут холодно.» Кейл пришел сюда без пальто. Но ему было тепло от чашки чая, которую дал ему Бикрос, а огонь в камине делал комнату уютной. — Ладно, — сказал он, но в итоге всё равно задержался. Кейл подумал, что, возможно, недовольство Бикроса направлено не на него, а на давно ушедшего человека.

***

Когда Кейл увидел, что Освальд стоит у его кровати, он схватил нож, лежавший под подушкой. Этот человек уже был однажды убит, и Кейл мог убить его снова. Но потом он остановился. Он убрал нож. Он не обращал внимания на Освальда, хотя это было трудно. И он схватил веревку у своей кровати и позвонил в колокольчик. Рон вошел в свою комнату ровно через три секунды. И Освальд исчез, как по волшебству. — Не спится, юный господин? Хотите травяного чаю? — Выражение лица Рона было обеспокоенным. Это напомнило Кейлу о лучших временах, когда он был Ким Рок Су и доверял своим товарищам. — Звучит заманчиво. Спасибо, Рон. — Это то, что я должен сделать, молодой господин. Освальд приходил всё реже и реже. Потому что теперь Кейл был не один. Он больше не был испуганным маленьким мальчиком, запертым в своей комнате, о котором некому было позаботиться. И однажды он сможет избавиться от укоренившейся привычки держать нож под подушкой, чтобы чувствовать себя в безопасности во время сна.