В моëм шкафу есть кости(но ты все равно развешиваешь вещи)

Проходит время, и Феликс слышит приглушенные звуки, с которыми отдельные члены стаи возвращаются в квартиру. Он старается не шевелиться, сидя спиной к стене напротив двери. Его колени прижаты к груди, а руки обхватывают их в защитном жесте. Всякий раз, когда он слышит, как открывается и захлопывается входная дверь, его сердце учащëнно бьется, но потом ничего не происходит, и в конце концов оно снова замедляется. Феликс измучен. Усталость въелась в его кожу и кости, сотрясая его до глубины души. Не помогает и то, что он здесь уже почти сутки, а все еще не знает, что делать. Быть со своей старой стаей было легко. Это было больно и страшно, и Феликс ненавидел каждую секунду этого, но, по крайней мере, он знал, чего ожидать. Ошибка? Понесет наказание. Альфа загонит его в угол? Доставит удовольствие. Проведет время наедине с собой? Выполняйте свои обязанности, убирая, готовя или внося свой вклад в жизнь стаи любым другим позитивным способом. Но здесь он был предоставлен самому себе на долгие часы, без единой команды. Они что, ожидают, что он просто будет знать, что делать? Джисон сбивает его с толку. Он дал ему поесть и не донес на него за нервный срыв. Он держал альфу подальше от Феликса и был терпелив с ним. Феликс не был уверен, чего ожидать от бета-версии, но пока что он был исключительно любезен. Феликс задается вопросом, когда же закончится вторая часть. Он хочет, чтобы этот набор показал свое истинное лицо. По крайней мере, тогда ему не придется все время быть в таком напряжении рядом с ними, ожидая, что соломинка сломает хребет верблюду. Феликс снова слышит, как открывается и снова захлопывается входная дверь. Это тяжелая дверь, а значит, когда она закрывается, звук отдается эхом по всей квартире, хотя и слабо. Большинство людей, вероятно, даже не заметили бы этого, но Феликс знает, что это не так. Необходимо всегда быть готовым к возвращению членов стаи. И тогда они не смогут подкрасться к нему незаметно и застать врасплох, если только не попытаются тихонько закрыть дверь. В коридоре раздаются шаги и взволнованные, хотя и приглушенные голоса. Феликс крепче обхватывает себя руками за ноги, придвигая их чуть ближе. Он почти позволяет себе снова расслабиться по прошествии нескольких минут, когда стук в дверь заставляет его вздрогнуть. Феликс прикусывает нижнюю губу, его тело напрягается. Через несколько секунд раздается еще один стук, более нежный, чем предыдущий, за которым следует тихое «Енбок?» Это бета, Джисон. Феликс прерывисто выдыхает, готовясь к тому, что должно произойти. «Да?» - отвечает он, хотя даже не уверен, что его голос достаточно громкий, чтобы его можно было расслышать сквозь стену. «Могу я открыть дверь?» О, это глупый вопрос, как будто у Феликса было право сказать "нет". Он в отчаянии сжимает пальцы в кулаки, прежде чем снова их разжать. «Да,» повторяет он, на этот раз покорно, потому что, черт возьми, что еще он мог сказать? Джисон открывает дверь, и если он и удивлен, снова обнаружив Феликса на полу, то никак этого не показывает. Брови Феликса в замешательстве сходятся на переносице. Джисон рядом, но его запах не витает в воздухе. На его губах играет дружелюбная улыбка, но отсутствие запаха немедленно заставляет Феликса насторожиться. Запах волка присущ самому их существу. То, что запах Джисона в настоящее время замаскирован, не сулит Феликсу ничего хорошего. И тут он замечает что-то в руках Джисона, упаковку, которую он сразу узнает. Ароматизированные пластыри. Он сразу же узнает их, потому что это бренд, который он покупал во время своей стажировки в компании, когда он был... Когда его не было... Должно быть, Джисон заметил, как он сосредоточился на нашивках. Он поднимает их и протягивает руку, как будто этот жест приблизит их достаточно близко, чтобы Феликс смог прочитать, что на них написано. - «Я хотел сообщить тебе, что на ужин у нас пицца, и хотел спросить, не хочешь ли ты присоединиться к нам?» Феликс физически отшатывается, хотя спрятаться негде, прижавшись спиной к стене. Точно, ужин со стаей. Не то чтобы он забыл об этом — скорее, он пытался заблокировать это так долго, как мог. И у него также нет выбора. Джисон сформулировал это как вопрос, но Феликс знает, что «нет» — это не вариант. Как «нет» — это не вариант, когда Джисон просит открыть дверь в комнату Феликса. Как «нет» — это не вариант, когда кто-то наконец потеряет терпение и причинит боль Феликсу. «Это не... Мы не собираемся есть всем вместе или что-то в этом роде. Это очень неформально, тебе не о чем беспокоиться. Все просто едят пиццу и занимаются своими делами. Чонин и Хенджин играют в видеоигры, я сомневаюсь, что они вообще встанут с дивана на весь вечер. И мы купили вот это,» - Джисон встряхивает ароматизаторами, чтобы показать их, - «потому что подумали, что так вам будет удобнее. Должно быть, это ошеломляюще - попасть в новую коллекцию и отдаться на милость всех новых ароматов». Феликс остается, прижавшись к стене. Ароматы ошеломляют, да, но от быстрой болтовни Джисона кружится голова. Они надели пластыри… для его удобства? Он пытается распознать ложь в словах Джисона, скрытый смысл, но не может придумать никакой другой причины, по которой они могли бы ввести пластыри для Феликса. Может быть, Джисон говорит правду? Когда тишина затягивается слишком долго, Джисон прочищает горло. «Ну что, ты готов к пицце?» Пицца. Феликс не ел пиццу с тех пор… С тех пор, как это было раньше. Прошло много лет, но он все еще помнит ощущение жира на своих руках и запах плавленого сыра. Он не голоден, его желудок свело от волнения, но от мысли о пицце у него текут слюнки. Ему действительно разрешат съесть ее? Или Джисон просто выманивает его из комнаты под ложным предлогом? Он поднимается с пола и осторожно подходит к Джисону, который ждет его в дверях, все еще улыбаясь. На самом деле, это все, что он когда-либо делал - улыбался Феликсу. Это тревожит. Когда Феликс встает перед ним, бета начинает возиться с упаковкой ароматических пластырей, чтобы открыть ее, прежде чем предложить их Феликсу. «Тебе ведь не нужна помощь в нанесении, не так ли?» Феликс качает головой. Он берет первый пластырь и приклеивает его на левую сторону шеи. Затем он тянется за вторым пластырем и приклеивает его на правую сторону. Его обонятельные железы раздражены, но он стискивает зубы и делает вид, что пластыри не жгут. Боль пройдет через пару минут. Ему было гораздо хуже. Бета одобрительно кивает. «Хорошо, ты готов?» Это сложный вопрос, потому что нет. Феликс совершенно не готов выйти из этой комнаты и снова увидеть альф. И встретить еще больше альф. И еще одного бету в придачу. Его единственный проблеск надежды в том, что он наконец сможет поговорить и с омегой, если они вообще позволят ему взаимодействовать с Феликсом. Так что нет, он не готов, но в то же время он готов так, как никогда не будет. Поэтому Феликс кивает и смиряется со своей судьбой. Не то чтобы «нет» было вариантом. Они проходят мимо гостиной по пути в столовую, и Феликс уже слышит шум видеоигр и два голоса, возбужденно перебивающих друг друга. Он готовится к представлению. Хёнджин и… Чонин играют в игры, сказал Джисон. Значит, вторая бета и один из двух альф, с которыми Феликс еще не встречался. Джисон останавливается в дверях и подзывает Феликса поближе. Феликс с трепетом подходит ближе. «Это Хенджин,» Джисон указывает на бету с более длинными черными волосами, «и наш макнэ, Чонин. Ребята, поздоровайтесь с Енбоком!» Один из них ставит игру на паузу, и они оба поднимают глаза. Феликс замыкается в себе, неосознанно отодвигаясь за спину Джисона, чтобы бета служил защитой. У Хенджина острый взгляд. Они осматривают Феликса с ног до головы в течение нескольких секунд, и он кивает ему с тихим «привет». Чонин, напротив, сияет улыбкой и отчаянно машет, улыбаясь так сильно, что его глаза превращаются в полумесяцы. «Привет, приятно с вами познакомиться!» Феликс кланяется. Он не думает, что сможет выдавить из себя хоть слово. У него словно что-то застряло в горле, и он не может издать ни звука. Он отводит взгляд, чтобы избежать двух пар глаз, устремленных на него, и замечает почти пустую коробку из-под пиццы на кофейном столике. Возможно, Джисон действительно не солгал, когда сказал, что все просто занимаются своими делами, пока едят пиццу. Когда Хенджин и альфа возвращаются к игре, Джисон провожает Феликса в столовую. На обеденном столе еще несколько коробок с пиццей, сложенных друг на друга, крышка одной из них открыта, и примерно четверти ее уже нет. Чанбин сидит за обеденным столом и, откусывая кусочек пиццы, листает что-то в своем телефоне. Он поднимает взгляд на вошедших и посылает им улыбку, прежде чем снова уткнуться в свой телефон. Люди в этой квартире слишком много улыбаются. Феликс терпеть не может притворную доброту. С нашивками от запаха все еще хуже, потому что он не может сказать, какие ощущения они на самом деле вызывают. Феликс, застывший у двери, вздрагивает, когда рука Джисона мягко ложится ему на поясницу и мягко подталкивает вперед. Прикосновение совсем не болезненное, но ладонь Джисона все равно вызывает фантомные боли на коже Феликса. Из кухни доносятся голоса, в одном из которых Феликс узнает главного альфу. Двух других он не может вспомнить, но слегка оживляется, когда понимает, что омега, должно быть, на кухне с Бан Чаном — и еще одним альфой. «У нас есть разные виды пиццы, вы можете выбрать ту, которая вам больше нравится. У нас есть картофельная пицца, пицца с кимчи, курица барбекю с чесноком...» «Пицца с сыром булгоги просто невероятна,»- прерывает Джисона Чанбин, слова звучат невнятно, так как его щеки набиты упомянутой пиццей, и он по-прежнему не отрывает взгляда от телефона. «Ты, конечно, можешь попробовать все», - добавляет Джисон, и Феликс ждет подвоха. Конечно, они не просто разрешают ему есть столько пиццы, сколько он хочет, и даже дают ему возможность выбирать, какую ему заказать. И как он должен выбирать? Какие блюда они хотят, чтобы он выбрал? Каковы последствия неправильного выбора? Запах пиццы витает в воздухе, пробуждая воспоминания о давних временах, и у Феликса сводит живот. Он вспоминает встречи с друзьями в Австралии, вечера кино с пиццей, сырной начинкой и крошками на одежде. Его удивление по поводу того, что он приехал в Корею и обнаружил все эти странные начинки, которые там любят класть в пиццу, а затем стал одержим этим и ел пиццу почти месяц подряд, чтобы попробовать их все. У него кружится голова от нахлынувших воспоминаний. Прежде чем он собрался с духом, чтобы ответить Джисону, в столовую вошли еще три человека с кухни. Феликс делает крошечный шажок назад, чтобы увеличить расстояние между собой и ними, только чтобы осознать, что рука Джисона все еще там, не давая ему отступить. Он напрягается от осознания этого, не понимая, почему Джисон хочет удержать его на месте. Его ладонь прожигает Феликсу спину сквозь одежду. « Енбок, как дела?» - Спрашивает Бан Чан, как только видит его. Он улыбается. Феликс пытается разглядеть опасность в этой улыбке, но не может найти ничего угрожающего, скрытого за ней, а отсутствие обоняния также не помогает обнаружить какие-либо угрозы. Черт, они все могут перестать улыбаться хоть на мгновение? В его прежней стае люди улыбались ему только потому, что наслаждались его болью. «Хорошо, альфа, спасибо,» - послушно отвечает он, почтительно опуская голову, потому что альфа задал ему прямой вопрос, на который он должен ответить. Феликс может быть хорошим омегой. Он надеется, что они позволят ему это показать. Должно быть, это правильный ответ, потому что Чан одобрительно кивает, прежде чем повернуться и представить людей, которые вошли в комнату вместе с ним. - «Это Минхо и Сынмин. У тебя уже была возможность познакомиться с остальной частью группы?» «Я познакомил его с Хенджином и Чонином», - отвечает за него Джисон. Взгляд Феликса устремляется на Минхо. Он не стереотипный омега. Светло-каштановые волосы, пытливые глаза, более крупное телосложение. Он выглядит здоровым и нисколько не запуганным или некомфортным в этой обстановке. Феликс не знает, хороший ли это знак или это означает, что его шансы на союзника в лице Минхо уменьшились. Он также на мгновение замечает Сынмина, но по сравнению с Бан Чаном и Чанбином он выглядит менее угрожающим. Хотя Феликс знает, что не должен судить книгу по обложке. Альфы менее доминирующего физического телосложения, как правило, имеют неуверенность, и эта неуверенность может превратиться в гнев, который они любят вымещать на омегах, чтобы почувствовать себя лучше. То, что Сынмин не состоит только из мускулов, не означает, что он в безопасности. Феликс кланяется, прежде чем обнять себя, не осознавая этого. Столовая стала довольно многолюдной, с тремя альфами, одной бетой и двумя омегами. Феликс не уверен, нравится ли ему, что все они носят ароматические пластыри или нет. С одной стороны, их запахи не подавляют его. Легче сохранять рациональность мыслей, когда он не может уловить потенциально неблагоприятные запахи альфа. С другой стороны, он не может знать намерений стаи. Если у них есть зловещие мысли, если они скрывают негативные эмоции, если есть что-то, с чем ему придется быть осторожным. Это палка о двух концах. После этого Чан и Чанбин довольно быстро покидают комнату, неся с собой в офис две коробки с пиццей, поскольку, по-видимому, им нужно было сделать еще кое-какую работу. «Снова не спать всю ночь, »- ворчит Сынмин, глядя им вслед. «Когда они погружаются в свою работу, они оба, как правило, работают всю ночь напролет,»- добавляет Джисон. -«Они продюсеры и утверждают, что, когда приходит вдохновение, они должны его использовать. Мы и так уже слишком часто вытаскивали их из студии, обезвоженных, недосыпающих и сварливых. Тогда они становятся плаксивыми, как будто они не двое взрослых людей, которые вполне способны позаботиться о себе сами.» Феликс надеется ради Джисона, что альфы действительно находятся вне пределов слышимости. Бета говорит о них с таким неуважением, что это шокирует омегу. Если они услышат, что он говорит, им, конечно, придется здорово поплатиться. После этого он оказывается за обеденным столом с тарелкой, на которой лежат два куска пиццы — кимчи и картошка. Джисон приказал ему сесть на стул. Джисон, другой альфа и Минхо также сидят за столом, каждый из них ковыряется в своих собственных ломтиках, рассказывая о своем дне. Иногда они пытаются также вовлечь Феликса, но когда он едва отвечает, они, к счастью, быстро прекращают свои попытки. Феликсу нехорошо сидеть за одним столом с альфой. В своей старой стае такое оскорбление в лучшем случае заслужило бы избиение. Он задается вопросом, действительно ли здесь это разрешено, или его ошибки просто продолжают накапливаться, пока ему не придется унижаться, прося прощения, получая свое наказание. Феликс откусывает корочку одного ломтика, все еще не уверенный, нет ли подвоха в получении пиццы. И не только пиццы, но и другой еды. Джисон накормил его обедом, а главный альфа даже предложил ему еду вчера вечером. Может быть, это изначально не было ловушкой. Может быть, они действительно кормят своих омег здесь. Минхо — хороший пример того, что они, похоже, не морят омег голодом. Сытый омега — здоровый омега, а здоровый омега может выдержать больше. А с четырьмя альфами в такой маленькой стае омеге придется многое вытерпеть. Феликс не может оторвать глаз от Минхо. Омега сидит напротив него, и он выглядит таким непринужденным в окружении двух других членов стаи. Он болтлив, доходя до того, что прерывает и бету , и альфу за столом. Он упрям. Он смотрит альфе Сынмину в глаза. В какой-то степени он напоминает Феликса того человека, которым он был раньше. Когда Феликс жил в Австралии, когда он был еще свободен. Но Феликс знает, что пути назад нет, и он знает, что продал свою свободу, когда решил переехать в Корею. У Минхо есть постоянное место в этой стае, так что ему, возможно, позволят чувствовать себя как дома, но Феликс заменяем, и он никогда не сможет вернуться домой снова. Ни одна стая не позволит омеге уйти. Они просто обменяли бы их в другую стаю. Это то, о чем его всегда предупреждали в Австралии. У омеги в Корее нет никаких прав, и он добровольно отказался от всех них. Может быть, то, что случилось с ним здесь, это то, чего он заслуживает, за то, что был настолько глуп, что не прислушался к предупреждениям. Он доедает один кусочек пиццы, но затем его желудок начинает бунтовать, и он не может заставить себя съесть второй. Он не уверен, когда в последний раз ел что-то настолько жирное. Как только остальные доедают, и Джисон замечает, что тот нервничает из-за нетронутого ломтика на тарелке, он говорит Феликсу, что все в порядке и что он всегда может вернуться к этому позже. Ломтик возвращается в коробку из-под пиццы, а Минхо встает из-за стола, заявляя, что сам помоет посуду. Прежде чем Феликс успевает опомниться, он вскакивает и чуть не опрокидывает стул. «Я помогу!» Три пары глаз озадаченно смотрят на него, когда он начинает расставлять тарелки. - «Ты не обязан,»- отвечает Минхо, но Феликс качает головой и настаивает, чтобы он это сделал. Он знает, что это рискованно. Не его дело высказываться, оспаривать чье-либо слово в этой стае, но это его лучший шанс поймать другого омегу в одиночку. Даже если Минхо выше его по иерархии, он мог бы помочь Феликсу разобраться в своих задачах. Или намекнуть на то, насколько суровы привычки альф. Они идут на кухню, и пока Минхо моет тарелки, Феликс трясущимися руками вытирает их. Он делает глубокий вдох и говорит себе успокоиться, что поговорить с омегой будет не так уж и плохо. В старой стае он тоже иногда разговаривал с омегами. Они не были друзьями как таковыми, но насилие, которому они вместе подвергались, сделало их товарищами, которые старались заботиться друг о друге. «Спасибо вам за еду на обед. Это было восхитительно,» - тихо произносит Феликс, надеясь, что Минхо понимает его слова, хотя они и выходят невнятными. Это самое большее, что Феликс произнес с тех пор, как вчера вечером появился в квартире. Уголки губ Минхо приподнимаются, когда он протягивает ему еще одну тарелку, чтобы вытереть, хотя он, кажется, немного озадачен чем-то, чего Феликс не может расшифровать. «Я рад, что тебе понравилось. Большую часть времени я отвечаю за приготовление пищи для стаи, так что, если ты захочешь что-нибудь съесть, дай мне знать, и я смогу приготовить это для тебя» Это любезное предложение, но Феликс уже знает, что не примет его от Минхо. Ингредиенты стоят денег, и кто он такой, чтобы его желание исполнялось, если один из альф захотел бы съесть что-нибудь другое вместо этого? Но это приятное замечание. Феликс даже не знал бы, чего пожелать, ему так долго не разрешали ничего хотеть. «А какие еще есть обязанности, кроме приготовления пищи?» Феликс набирается смелости спросить. Сынмин плюхается на диван между Хёнджином и Чоннином, которые стонут, когда он их толкает. «Что ты делаешь?» — жалуется Чонин, когда его персонаж на экране сбивается с пути, отвлекаясь на Сынмина, который ëрзает между ними, пытаясь устроиться поудобнее. «Разве я не могу провести время с моими любимыми людьми?» Сынмин парирует, хватая одну из подушек на диване и ударяя ею Чонина в бок, прежде чем положить голову на плечо Хёнджина. Бету сложнее отвлечь от игры, он ликующе ухает, когда выходит вперед против Чонина в любой гоночной игре, в которую они сейчас играют. «Разве ты не должен быть с Ёнбоком? Типа, как омега-связь или что-то в этом роде, как мы говорили? Учитывая его состояние после разговоров Чана и Джисона, он, вероятно, сейчас чувствовал бы себя комфортнее всего с другой омегой, не так ли?» «Хм», — соглашается Сынмин. По крайней мере, так они предполагали. После того, как они все пришли домой, они поделились ароматическими пластырями со всей стаей — Сынмин их ненавидит, потому что он не хотел бы ничего больше, чем засунуть нос в шею Чонина и вдохнуть его свежий запах базилика прямо сейчас, который всегда успокаивает его, когда его нервы напряжены, — и Джисон проинформировал стаю обо всем что произошло сегодня, от того, что Ёнбок прятался в шкафу, из-за того, что он испугался при мысли об ужине стаи, до того, что он полностью напрягся из-за одного присутствия альфы. Они согласились, что лучше всего будет убедиться, что Сынмин будет рядом с Ёнбоком в течение всего вечера, показывая ему, как омеге стаи, что бояться нечего. Чан и Чанбин предложили спрятаться в офисе, чтобы не подавлять его, а Хёнджин и Чонин были отправлены на диван играть в игры, на что они не особо жаловались. «Дело в том, что Минхо ему на самом деле понравился». И вот это наконец-то заставляет его приятелей оторвать взгляд от экрана и смотреть на него с недоверием, наблюдая, как их машины на экране врезаются в стены и деревья. «Что ты только что сказал?» — спрашивает Хёнджин, уверенный, что он, должно быть, неправильно расслышал слова Сынмина. «Новый омега сейчас на кухне и разговаривает с Минхо. Они уже несколько минут этим занимаются, когда я решил уйти. Вы бы видели лицо Джисона — он весь день с трудом дозвонился до Ёнбока, но Минхо просто появляется, и Ёнбок готов немного поговорить. Минхо — хён из всех людей». «Это... странно», — говорит Чонин, и двое других быстро соглашаются. То, как Ёнбок отреагировал с момента прибытия менее двадцати четырех часов назад, навело их на мысль, что он предпочел бы быть где угодно на планете, чем рядом с любыми альфами. «Но здорово, что он показывает признаки расслабления рядом с нами». Чонин и Хёнджин возвращаются к своей игре. Сынмин не может так просто отпустить ситуацию. Он откидывается на подушки, наполовину обвиваясь вокруг Хёнджина, и одна его нога лежит на коленях Чонина, задаваясь вопросом, почему именно реакция Ёнбока на него и Минхо была какой-то странной. Омега определенно не расслаблялся ни с кем из них. Он был невероятно напряжен, и хотя он носил ароматические пластыри, как и все остальные, в воздухе чувствовался запах гнилой малины, его страх был настолько сильным, что просачивался сквозь защитный барьер. Поведение омеги было просто... тревожным. Он весь нервный, ёрзал и уклонялся, но за этими широко открытыми глазами происходило многое. Он просчитывал каждое движение и слово членов стаи. У них уже были подопечные, которые действовали подобным образом, но недоверие Ёнбока было на другом уровне. Он держался так, будто ожидал, что они набросятся в любой момент. Когда Сынмин попытался поговорить с ним за обеденным столом, он напрягся и едва смог выдавить из себя слова, так сильно он заикался. Просто не сходится во мнении, что из семи человек в этой стае омега охотно завязал разговор с Минхо. У него должен быть скрытый мотив, чтобы заставить себя поговорить с альфой, и Сынмина бесконечно раздражает, что он не может понять, в чём этот мотив.