В моëм шкафу есть кости(но ты все равно развешиваешь вещи)

Джисон думал, что все идет хорошо, учитывая все обстоятельства. Конечно, он нашел Енбока в шкафу, что было странно, но он не первый приемный омега, которого они взяли к себе, который находил утешение в том, что прятался в начале их пребывания. Он вывел Енбока из комнаты, и они почти добрались до обеда, который был для него самым важным, поскольку Чан упомянул, что Енбок не притронулся ни к чему из предложенной еды прошлым вечером. А потом все пошло прахом. В тот момент, когда запах Енбока усилился, Джисон понял, что сказал что-то не то. Он привык к омегам, попавшим в беду. Всякий раз, когда у них появляется новый подопечный, о котором нужно заботиться, омега, как правило, беспокоится и подавлен. Это вполне естественно. Джисон даже не хочет представлять, что бы он чувствовал, если бы его бросили у дверей чужой стаи, не говоря уже о том, что он был бы самым уязвимым представителем другого пола. И он привык к людям, попавшим в беду, к профессиональным опасностям, которые сопутствуют работе медсестры в больнице. Но он никогда раньше не испытывал такой бурной реакции на простое предложение. Возможно, было ошибкой подойти и обнять Енбока, но Джисон винит в своей реакции мягкосердечие. Омега был в ужасе, и Джисон не мог просто оставить его стоять там в одиночестве, когда он, очевидно, боролся со своими внутренними демонами. Помогло ли это объятие улучшить ситуацию? Определенно, нет, но Енбок был настолько не в себе, что это никак не могло ухудшить ситуацию. И теперь омега в ступоре сидит за обеденным столом и понятия не имеет, что, черт возьми, делать. Сегодняшняя вечеринка с пиццей отменяется, и он пишет своим приятелям в групповом чате "стаи", прежде чем положить трубку. Енбок все еще не поел, поэтому Джисон считает своей миссией сделать это первым. Шаг за шагом - это лучшее, что он может сделать прямо сейчас. Было бы, конечно, полезно, если бы у стаи было больше информации об омеге. Они знают, что его фамилия Ли, и год, в котором он родился, и все. Ни о родном городе, ни о родственниках, ни даже о возможных аллергиях, ни о чем другом, с чем они могли бы работать. Как будто Ли Енбок - человек, которого раньше не существовало. Все, на что Джисон может надеяться, это то, что омега, по крайней мере, родился не в стае, от которой его спасли. Он знает, что большая часть стаи была арестована. Енбок отказался отвечать на вопросы, но, возможно, кто-то из его бывших членов стаи сможет пролить свет на то, откуда он взялся и кто он такой. Это, безусловно, поможет им лучше общаться с омегой, пока он не почувствует себя достаточно комфортно, чтобы поделиться информацией о себе. «Тебе нужно что-нибудь съесть, Енбок»- мягко предлагает Джисон и придвигает ближе тарелки, которые он поставил на стол ранее. Еда, должно быть, уже остыла. - «Не знаю, как ты, но я всегда чувствую себя лучше, если после того, как хорошенько выплачусь, получу что-нибудь в желудке.» Омега выглядит несчастным. Его глаза опухли от слез, нижняя губа рассечена в том месте, где в нее постоянно впиваются зубы. От напряжения и рыданий, сотрясавших его тело, на его лице выступили красные пятна. Они еще больше выделяются на фоне бледной и покрытой синяками кожи, что свидетельствует о том, что Енбок, вероятно, не видел много солнечного света, но зато много насилия в предыдущей стае. А его аромат… Джисон уже открыл все окна, впуская внутрь ранний осенний ветерок, но запах Енбока все еще достаточно острый, чтобы Джисону показалось, что он тонет в гнилой малине. Это неприятно, и он дышит ртом, стараясь, чтобы это было не слишком заметно. Плечи Енбока расправлены, он сидит, сгорбившись, руки сложены на коленях, пальцы нервно теребят друг друга. Его взгляд прикован к миске, которую Джисон только что придвинул поближе. Гьеран бап. Джисон хватает ложку и протягивает ее Енбоку. Должно быть, это рефлекс, когда омега протягивает руку, чтобы взять ее, потому что в его глазах мелькает удивление. Это первая эмоция, которую Джисон смог уловить после нервного срыва Енбока. «Угощайся, Минхо готовит лучше всех!» С этими словами он решает заняться приготовлением собственной еды и поесть, не обращая внимания на омегу. Кажется, это лучший вариант. Енбок явно переполнен вниманием. Может быть, если не рассматривать его внимательно ни на мгновение, это поможет справиться с тревогой, которая исходит от него под пристальным взглядом Джисона. Ярость закипает в Джисоне, но он пытается подавить ее, пока она не повлияла на его запах. Он даже представить себе не может, через что пришлось пройти Енбоку, чтобы так сильно бояться одной только мысли о стае. Для Джисона стая всегда означала безопасность. Он рос в окружении любви, с отцом-омегой и матерью-альфой, которые поддерживали его на каждом шагу, пока он рос и превращался в самостоятельного волка. А потом ему посчастливилось познакомиться с Чаном, Хенджином и Минхо. Они тепло приняли его в свою группу, прежде чем оказать такую же любезность Сынмину, Чанбину и Чонину, разношерстным волкам, которые в конечном итоге стали стаей — его второй семьей. Для Джисона стая всегда означала только комфорт и принадлежность, и хотя он уже не раз был свидетелем этого, предлагая убежище омегам, он просто не может осознать тот факт, что волки могут причинить другим достаточно вреда, чтобы вселить в кого-то страх перед стаями, единственное, что есть у волков, это предназначенный для обеспечения максимальной безопасности. Может быть, Джисон больше мучает свою еду, чем ест ее на самом деле, судя по тому, с каким презрением он набрасывается на нее, но его план, похоже, работает. Краем глаза он видит, что Енбок начинает есть — медленно и с заметной дрожью в руках, но это только начало. Джисон решает еще немного помолчать, чтобы убедиться, что у Енбока есть хоть какая-то еда в желудке. Чем меньше он будет говорить, тем меньше вероятность, что он снова расстроит омегу. Он хватает свой телефон и вздыхает, когда видит, что групповой чат стаи переполнен сообщениями. Ёнбок неподвижно стоит рядом с ним, напряженный, как тетива. Он ждет несколько секунд, словно готовясь, прежде чем возобновить свою медленную трапезу. Джисон мысленно проклинает себя, прежде чем разблокировать телефон и просмотреть многочисленные сообщения. Это групповой чат стаи, полный вопросительных знаков и беспокойств, потому что они всегда получают пиццу и собираются вместе в первый вечер прибытия нового омеги. Чаще всего эти встречи помогают сломать лед. Некоторым омегам из худших слоев населения нужно больше, чем просто пицца и подтверждение того, что иерархии в этой стае не имеют значения, но это, по крайней мере, хорошая возможность для них познакомиться со всей стаей и познакомиться с ними и их динамикой. Конечно, пицца не лекарство от их страхов и беспокойств, но она чертовски хороший посредник. Джисон закатывает глаза на театральность своих приятелей, когда одно сообщение застает его врасплох. Это Чанбин, и он написал, что будет дома примерно через пятнадцать минут. Что по крайней мере на час раньше, чем он изначально планировал вернуться, и, судя по временной метке сообщения, у Джисона остается около пяти минут, чтобы подготовить Ёнбока к встрече с альфой. Или дать ему возможность сбежать обратно в свою комнату, если он не хочет встречаться с Чанбином прямо сейчас, что, учитывая его срыв менее получаса назад, вероятно, наиболее вероятно. Джисон сдерживает себя от ругательств вслух, чтобы не напугать омегу. Ему нужно спокойно справиться с этой ситуацией. По крайней мере, он знает, как не облажаться, имея достаточный опыт работы в больнице с напуганными пациентами. «Ёнбок», — говорит он и поворачивается к омеге, который быстро опускает ложку и садится прямо, — «Я получил сообщение от одного из членов моей стаи, что он...» Писк пин-кода, вводимого в их входную дверь, едва слышен в столовой, и Джисон закрывает глаза, раздражённый собственной глупостью. Почему он не проверил свой телефон раньше? Взгляд Ёнбока метался между ним и дверным проёмом, когда они слышали, как открылась входная дверь и раздались шаги. Это, несомненно, Чанбин. Даже если бы он не написал Джисону, бета узнал бы его по звуку шагов и запаху землистого мха, который начал просачиваться в столовую вскоре после этого. Судя по тому, как Ёнбок снова убирает руки на колени и начинает еще больше съеживаться, он тоже, должно быть, заметил, что в квартиру вошел один из альф. «Я собирался сказать», — продолжает Джисон, пытаясь притвориться обиженным, но повышая голос в надежде, что Чанбин почувствует напряженную ситуацию, — «что Чанбин написал мне, что вернется домой через пару минут. Его встреча, должно быть, закончилась раньше, чем планировалось, мы не ждали его еще час. Он наш заместитель, и он может показаться устрашающим, но я обещаю, что он большой мягкотелый». Если слова Джисона не сработают, он надеется, что хотя бы запах гнилой малины удержит Чанбина от входа в комнату с его типично шумным и бурным характером. Не то чтобы Джисону не нравился громкий и бурный характер Чанбина — он любит его, и то, как Чанбин может заставить его смеяться своими шутками и драматизмом. Прямо сейчас для Чанбина просто очень неподходящее время быть полностью уверенным в себе. С тем, как глаза Ёнбока прикованы к дверному проему и как дрожит его челюсть, Джисон боится, что один неверный шаг может спровоцировать очередной срыв омеги, и он хочет избежать этого любой ценой. Какую бы браваду Чан ни увидел в омеге вчера вечером, когда он, по-видимому, подчинился главному альфe, Ёнбок давно покинул с тех пор, как он оказался под опекой Джисона. Второй по старшинству. Дыхание Феликса сбивается, когда альфа заворачивает за угол, и его запах мха наполняет комнату. Рука Джисона лежит на предплечье Феликса — чтобы удержать его на месте? Он позвал альфу, чтобы наказать Феликса за то, что тот случайно попытался навредить Джисону, так как тот вернулся раньше, чем планировалось? Феликс сожалеет о каждом кусочке еды, съеденном по приказу Джисона. Его желудок скручивает от страха, и он боится, что его снова вырвет. Это только ухудшит ситуацию. Альфа большой. Бан Чан уже был силен, но по сравнению со вторым по значимости, мускулы главного альфы меркнут в сравнении. Он действительно устрашающий, и Феликс просто знает, что его удары будут очень болезненными. Ему требуется все силы, чтобы не соскользнуть со стула и не упасть на колени, или, может быть, его удерживает на месте только рука Джисона. Феликс не смеет поднять взгляд после того, как впервые увидел альфу. Он пропускает нежную улыбку на губах Чанбина, которая скользит, когда он видит дрожащего омегу, вместо этого на его лице появляется обеспокоенное хмурое выражение. «Ёнбок, это Чанбин», — Джисон намеренно старается говорить легко, сердце разрывается от омеги, дрожащей под его нежным прикосновением, которое, как он надеялся, могло бы дать хотя бы каплю комфорта в близости альфы, которая так явно пугает другого. «Чанбин, это Ёнбок, который останется с нами на некоторое время». «Приятно познакомиться», — говорит Чанбин, но слова так и не доходят до Феликса. Он слишком занят подсчетом всех своих промахов. Джисон, должно быть, позвал альфу домой, поэтому он здесь, чтобы отомстить за глупую попытку Феликса оттолкнуть бету. Бан Чан был снисходителен к нему вчера вечером, но сегодня Феликс явно перешел черту. Меньше двадцати четырех часов в новой стае, и он уже совершил самую серьезную ошибку из всех. Джисон сказал Феликсу, что не причинит ему вреда, когда тот притянул его к себе ранее. Он сдерживает свое обещание, потому что позвал альфу, чтобы тот причинил вред Феликсу вместо него. «Утро у нас выдалось немного трудным», — объясняет Джисон Чанбину, надеясь, что непринужденный разговор между ними немного успокоит омегу. «Произошло небольшое недоразумение, и Ёнбок все еще немного потрясен из-за этого. Но у нас все в порядке, сейчас мы обедаем, а потом я пообещал ему экскурсию по квартире». Феликс слушает в замешательстве. Небольшое недоразумение? Феликс пытался навредить Джисону, хоть и нечаянно, но то, как он это преподносит, звучит так, будто ничего особенного не произошло. Они пытаются его заманить? Заставить его думать, что он в безопасности, прежде чем они нанесут удар? «Могу ли я чем-то помочь?» — спрашивает Чанбин. Вот он. Это тот момент, которого ждал Феликс. Джисон скажет альфе, что он может помочь, дисциплинирует непослушного омегу. Феликс сам напросился. Это его вина. «Я думаю, будет лучше, если ты пока останешься в спальне стаи? Так Ёнбок будет чувствовать себя более комфортно, когда я буду его показывать. И дай знать остальным в групповом чате, что у нас все в порядке». Голова Феликса взлетает вверх, и он в шоке смотрит на бету. Джисон сошел с ума? Он только что отдал альфе, второму по старшинству, прямой приказ? Даже если беты и альфы в этой стае считаются выше омег, прямой приказ вроде этого явно ставит под сомнение статус власти альфы. Джисон жаждет смерти? Он скучает по выразительному взгляду, который Джисон направляет на Чанбина, уже поняв, что причиной того, что альфа вернулся намного раньше, чем планировалось, были его инстинкты, сошедшие с ума из-за более раннего сообщения Джисона об отмене вечерней встречи без объяснений. Джисону не нужно, чтобы еще три обеспокоенных альфы возвращались домой прямо сейчас. Ему нужны тишина и покой, чтобы помочь омеге успокоиться. Феликс чувствует, как рука Джисона нежно сжимает его предплечье. «Конечно», — соглашается Чанбин, и взгляд Феликса перескакивает на альфу, прежде чем он опомнился и быстро отвел глаза снова на свои колени, где они упали на руку Джисона, которая его касается. Его ногти накрашены черным, часть лака уже облупилась, «просто дай мне знать, если тебе что-то еще понадобится». «Спасибо, хён!» Феликс слышит, как альфа выходит из комнаты. Его землистый запах сохраняется, но он уже начинает рассеиваться между гнилой малиной и свежим кофе. «Чанбин ушел, и он останется в своей комнате, так что тебе больше не о чем беспокоиться», — успокаивает Феликса Джисон. Он похлопывает его по предплечью, прежде чем наконец убрать руку. Место, где он коснулся Феликса, внезапно становится невероятно холодным, как будто чего-то не хватает. Альфа... ушел. Он пришел, представился, принял приказы от беты и снова ушел. Он даже не тронул Феликса или хотя бы не попытался его запугать. Никаких угроз, никакого наказания за попытку причинить вред одному из членов стаи. А Джисон ведет себя так, будто это самая обычная вещь в мире. Голова Феликса кружится. «Хочешь еще поесть?» — спрашивает Джисон. Вопрос. Раньше это был приказ, но теперь Феликсу дали выбор. Он не знает правильного ответа. Хочет ли Джисон, чтобы он поел еще? Но еда в его желудке уже слишком тяжелая, и он чувствует тошноту от страха. «Я...» — хрипло выдыхает Феликс, голос его хриплый и нетвердый. «Я не думаю, что смогу». Он опускает голову от стыда, надеясь, что это не неправильный ответ. Что, если Джисон передумает и позовет альфу обратно в комнату, чтобы наказать Феликса за неблагодарность за получение еды? «Это нормально», — уверяет Джисон, — «люди в этой стае любят остатки еды. Не удивляйтесь, если когда-нибудь обнаружите кого-то, совершающего набег на холодильник в четыре утра». Он собирает миски и столовые приборы Феликса и свои на подносе и говорит Феликсу оставаться на месте, пока он все убирает. Феликс слушает приказ, сбитый с толку тем, что ему говорят не помогать по хозяйству. Это только добавляет ему путаницы, его разум все еще крутится вокруг того, что Джисон сказал альфе, что делать, без последствий. Надеюсь, кто-то скоро сжалится над Феликсом и объяснит ему правила этой стаи и его ожидаемую роль в ней. Другой омега, Минхо, явно отвечает за кухонные обязанности. Будет ли Феликс помогать ему? Должен ли он выполнять другую роль? Он содрогается от этой мысли. Судя по запахам в квартире, Минхо — единственный омега, который здесь живет. Он отвечает за заботу об альфах, когда они в колее? Совсем один? Феликс все еще не совсем уверен в количестве людей в этой стае, но он знает, что там точно есть два альфы и два беты. Есть еще запахи, но они слишком переплетены друг с другом, чтобы полностью их разобрать и идентифицировать. Потому что они вымещают злость на омегах. Вот как четыре альфы могут уживаться в пределах такой маленькой стаи. Феликс помнит, как его социальный работник упоминал, что он уже привел в эту стаю довольно много омег, но, по словам Джисона, только один является ее постоянным членом. Это означает, что есть еще несколько омег, которые вошли в эту стаю, и которые в настоящее время не учтены. Джисон пристально следит за Феликсом. Вероятно, это потому, что он снова заметил всплеск беспокойства в его запахе, а может быть, он не хочет повторения того, что было раньше. Нет, Феликс не собирается снова психовать. Он слишком истощен для этого, как эмоционально, так и физически. Он просто без слов следует за бетой, пытаясь вспомнить, куда ведут все двери. Ему разрешено находиться в офисе, но никогда не входить в студию без явного разрешения. Есть несколько спален, одна из которых — спальня стаи. Феликс слышит музыку, доносящуюся из нее, что заставляет его предположить, что в настоящее время ее занимает заместитель командира. Один из четырех альф. Феликсу хочется плакать. «И на этом наша экскурсия завершается», — провозглашает Джисон, убедившись, что Феликс познакомился практически со всеми уголками и щелями в квартире. «У тебя есть вопросы?» Феликс качает головой. Даже если бы у него были вопросы, он бы не стал спрашивать о них бету. Он просто подавлен и устал. Его тело слегка покачивается, прежде чем он снова обретает равновесие, и Джисон это замечает. «Это, наверное, было слишком, не так ли? Я дам тебе немного отдохнуть, ладно? Я немного побуду с Чанбином в комнате для сбора, а потом ты найдешь меня в гостиной. Если тебе что-то понадобится, просто приходи и найди меня». Феликс определенно этого не сделает. Он останется в гостевой комнате, пока его снова не позовут. Когда дверь за ним захлопывается, часть напряжения уходит. Феликс пользуется туалетом и умывается, чтобы избавиться от оставшихся пятен от слез, прежде чем заползти обратно в шкаф. Четыре альфы в стае из семи. Они разорвут его на части. «Я хочу убивать людей», — кипит Джисон, войдя в спальню стаи. Чанбин поднимает взгляд от того места, где он лежит на кровати и читает книгу, его брови высоко подняты от удивления резкими словами его приятеля. «Ёнбок — это беспорядок. Я никогда раньше не встречал никого, кто был бы так изначально напуган». «Поэтому ты отменил вечеринку с пиццей?» — догадывается Чанбин. Он загибает уголки книги и кладет ее на тумбочку, прежде чем поманить Джисона поближе и обнять его. На заднем плане играет тихая музыка. Чанбин всегда любит слушать музыку, когда читает. Джисон вздыхает от прикосновения, глубоко вдыхая запах Чанбина. У него болит голова от того, как он был напряжен рядом с Ёнбоком, боясь оступиться и спровоцировать еще один срыв. Он определенно заметил всплеск запаха омеги при упоминании четырех альфа. О чем думали службы омеги, когда отдавали избитую и напуганную омегу под свою опеку? Под опеку в первую очередь альфа-самцов, когда Ёнбок явно происходил из стаи, которая, должно быть, издевалась над своими омегами на основе какой-то субгендерной ерунды? «Когда я рассказала ему о походном ужине, он взбесился. Умолял меня, обещал, что будет хорошо себя вести. Я не думаю, что он вообще осознавал, что говорит, и я даже не хочу знать, что, по его мнению, должно было произойти сегодня вечером». Чанбин притягивает его ближе, и Джисон тает в прикосновении. «Чансун приедет завтра, чтобы проверить Ёнбока. Он также сказал, что расскажет нам о ходе расследования. Как вы думаете, стоит ли нам поднять вопрос о том, что омега у нас не на месте?» «Откуда ты знаешь, что я подумал, что он не на своем месте?» — фыркает Джисон. «От тебя несет грустью. Обычно ты всегда полон решимости и надежд, когда дело касается наших новых подопечных. Никогда просто... удручен». «Не удручен», — поправляет Джисон, «просто очень расстроен тем фактом, что люди могут быть настолько жестоки, чтобы вселить такой страх в другое существо». Он молчит некоторое время, обдумывая предложение Чанбина обсудить этот вопрос с Чансоном. «Я думаю, ему следует сначала встретиться с остальной стаей, прежде чем мы примем такое решение. Он напуган, но я не думаю, что он опасен. Он не подвергнет стаю опасности. Давайте дадим ему пару дней, посмотрим, раскроется ли он немного. Если присутствие четырех альф для него слишком, мы всегда можем попросить о переселении ради его собственного комфорта». Чанбин тихонько усмехнулся, а Джисон оттолкнулся от него и нахмурился, глядя на своего приятеля. «Что?» Чанбин ласково качает головой и ерошит волосы Джисона. «Вот та решимость, о которой я говорил. Так в чем же план? Если он боится ужина в стае, то этот вариант не рассматривается». «Мы все равно должны представить его всем сегодня вечером, но сделать это непринужденно. Каждый будет заниматься своими делами, чтобы внимание не было приковано к Ёнбоку. Выманите его из комнаты и пусть он познакомится с ними по одному. Я подумал, что, может быть, нам стоит надеть ароматические пластыри? Он, вероятно, будет очень сосредоточен на наших запахах, чтобы оценить наше настроение, и если кто-то проговорится, это может его напугать. Может быть, это поможет ему увидеть, как стая взаимодействует естественным образом». «За исключением поцелуев и всего такого», — размышляет Чанбин, — «это для нас естественно, но я сомневаюсь, что он должен это видеть. Значит ли это, что мы ограничимся пиццей на сегодня?» Джисон на мгновение задумался. «Да, я напишу Чану, чтобы он запасся ароматическими пластырями и все равно принес пиццу. Это хорошая еда, которая разрядит обстановку, потому что нам не нужно всем сидеть за обеденным столом, чтобы ее съесть». «Богиня, я надеялся, что ты это скажешь! Я весь день ждал эту пиццу».