не самый лучший корпоратив.

По пути в уборную Митчеллу кажется, что он слышит чужое присутствие, но это лишь его собственные шаги, отбивающиеся по коридору заметным эхо. Он заходит в мужской туалет, наклоняясь над раковиной и переводя дыхание, пока всё ещё ощущает, будто он не один. И не ошибается. Дверь в туалет с грохотом раскрывается, а затем глухо запечатывается обратно, чуть ли не образовав в комнате вакуум. Гидеон хватает Митчелла за глотку, жестко вбивая затылком в зеркало и заставляет сползти. - Что. Это. За. Хуйня. - зрачки мужчины настолько широкие, что практически скрывают голубую радужку, - МИТЧЕЛЛ! - Илона... - начал было Джек, но его снова ударили затылком, напоминая о ситуации в целом. - Ты. - говорит Эмери плевком, - не Илона, придурок, а ты. - губы мужчины вздрагивают в полубезумной улыбке, напоминая больше оскал, - ты серьёзно думал, что мне нужна Илона? Митчелл теряется. Он перехватывает руку мужчины и рывком дёргается, освобождаясь и скидывая пиджак. Ничего не может сказать, не хочет даже искать слова или оправдания. Гидеон жадно жрёт его глазами - и никак иначе это не назвать, а сам мужчина, судя по горящим глазам, готов рвануться с места в любую удобную секунду. - Она целовала тебя или ты её? - хрипло спросил Эмери, а в его голосе переливалась ярость. Митчелл облизал обсохшие губы и едва смог проглотить слюну. - Я её. - Любишь эту девку? - он посмотрел с прищуром, выжидая отрицания, - или просто трахнуть хочешь? - Нет, - Джек непонимающе свёл брови и едва смог заставить себя подать голос, - не люблю я её, я просто хотел... - У тебя получилось. - процедив сквозь зубы, Эмери медленно стянул с себя свой пиджак и швырнул в раковину, - и что теперь, а? Ты доволен собой. Видел бы ты свою гадкую улыбку, чёртов ты... Митчелл шумно выдохнул, вдруг осознав, что больше не может терпеть; его пальцы мёртвой хваткой схватили затылок мужчины и притянули к себе, а губы в панике искали чужие. Ответа не было; Гидеон отрицательно мотнул головой, позволяя лишь мазануть губами по своему подбородку. Он скинул руки Митчелла со своей шеи и отступил, оставляя солдата в состоянии аффекта; Джек пошатнулся, хватаясь пальцами за раковины, а затем стыдливо вытер влажные губы. - Как тебе? - спросил Эмери тихо, прижимаясь спиной к стене и глядя на Джека с интересом, - не чувствуешь ничего мерзкого? Митчелл промолчал. Его губы всё ещё горели, а в голове царил полнейший хаос; он готов был провалиться сквозь землю. - Боль? - проглотил Гидеон кратко, - может, разочарование? Или гнев? Злость? Что ты чувствуешь, Митчелл, когда тебя отталкивают? Пошёл ты к чёрту. Эмери уходит, оставляя за собой шлейф из мягкого парфюма и жестокой, непомерной мести. Митчелл накрывает рот ладонью, собирая в себе все силы, чтобы не зарыдать. - Паззл не складывался уже несколько часов после того, как всё это... произошло. Митчелл сидел в казарме за столом, где обычно он, Гидеон и Джокер обсуждали службу или жизнь, но не чувствовал практически ничего. Ничего, что могло бы перекрыть эту глухую пустоту внутри. Джокера не было, не было и Гидеона - они всё ещё где-то там, в пресс-центре, в то время как он, Митчелл, сидит на развёрнутом стуле и держит в руках пиджак Эмери, который полностью и наглухо им пропитан. Чем-то сладким, практически приторным, но тут же и горьким, резким и... Невозможно продолжать это. Джек переминает плотную ткань в руках, бегает механическими пальцами от и до, прижимается губами к воротнику и жадно вдыхает в себя яркий аромат парфюма, смешанный с природным запахом мужчины. Ему мерзко от себя, он себя практически ненавидит, и кажется, ещё сильнее, чем это делает Гидеон. Эмери просто взял и перевернул всё с ног на голову, заставляя изматывать себя, строить иллюзии и придумывать сценарии. Ему нужно извиняться, но он не знает, как. Илона была права, она была чертовски права, и кажется, она намекала. Гидеон не сказал бы, что чувствует к Митчеллу хоть что-то выше презрения или приятельских эмоций. Он ведь должен придти, он должен показаться и потребовать реванша. Митчелл думает как эгоист. Хочет, чтобы Эмери сам пришёл и дал ему второй шанс, но и он, Джек, не умеет читать мысли. - Детский сад, парни, - голос Джокера обреченно раздался у дверей в казарму, - просто грёбанный детский сад. - Я не знал. - покачав головой, Митчелл не смог даже поднять взгляда, чувствуя себя крайне неловко, - понятия не имел. - Я имел, и знаешь, такое, ОХУЕННО ЧЁТКОЕ. - вдруг рявкнув, Джокер удивился сам себе, - иди, блять, в его комнату и поговори с ним, пока он спокоен. Иди. Не возвращайся нахуй в эту комнату сегодня, понял меня? Митчелл кивнул. Он подхватил чужой пиджак, надел на себя футболку и вышел из комнаты, оставляя Джокера стоять перед своим местом и отрешенно глазеть на панель. Но перед дверью комнаты Эмери у Митчелла словно отказали ноги; он застыл, как пораженный, и не мог успокоить нарастающую панику, приводившую сердце в бешенство. Проведя несколько раз по волосам, Митчелл нажал на сенсорную панель и прошёл в комнату, в которой горел дежурный, ночной свет.