ТОМ.1_Всех наших вчерашних дней: Когда заканчивается завтра

***

      — Может, мне это просто мерещится, — бормочет Мидория, погружаясь всё сильнее в свой водоворот красной пряжи и кнопок, ненадёжно свисающих на уровне глаз. Что-то запутывается в его волосах, и он борется с желанием закричать. Каким-то чудом его мать не заходила в комнату последние три дня, давая ему возможность отдохнуть от лихорадочного придумывания какого-то оправдания, почему его комната выглядит как место убийства на всех его этапах — планирование, смерть, место преступления и расследование. Он прикалывал и откалывал клочки бумаги, перевязывал пряжу и плёл свою сеть плотнее по всей комнате, и пол теперь выглядит так, будто зима пришла рано.  Может быть, он просто воображает связи там, где их нет. Он не очень профессиональный мститель, нет абсолютно никаких причин, по которым крупная организация злодеев вообще могла бы знать, кто он, не говоря уже о том, чтобы преследовать его. Это может быть просто совпадением, что всё так гладко выстраивается, что все преступления просто случайно происходят на его маршруте патрулирования. Неужели нет какого-то благоразумного объяснения? Ему может просто везти не-везти, и он натыкается на злодеев по чистой случайности. Это совпало бы с его общей удачей в жизни.  Но его преследовали. Его специально куда-то направили. По словам Ластика, он просто случайно привозит большую часть арестов Триггера. Он просто случайно сталкивается с этими злодеями почти каждую ночь. По совпадению он находится в центре карты преступлений. Его патруль просто случайно идеально совпадает с нанесёнными на карту преступлениями. Это всё может быть просто каким-то приятным маленьким легко объяснимым совпадением, завёрнутым в тревожность подростка и его склонность к излишним размышлениям.  Но Бритва Оккама и всё такое. Потребовалось бы немного помахать рукой и проигнорировать вещи и слишком многое упустить из виду, чтобы Изуку действительно почувствовал себя хорошо по поводу любого из выводов, к которым он пришёл. Он действительно мог просто слишком много думать обо всём этом, но что если? Что если? А что, если и почему? Зачем кому-то, а тем более целой злодейской организации, нацеливаться на него? Зачем его вообще кто-то замечал? Зачем его выслеживали и втягивали в какую-то гигантскую схему. Его мозг говорит ему просто засунуть это и игнорировать его глупые маленькие идеи. Он придумывает столько глупых сценариев и панических миров, полностью погружает свой разум в миллион разных вещей, которые могут и будут и будут идти не так; он убеждает себя в них половину времени, другую половину он остаётся в трясине своих собственных тонущих сомнений. Это может быть просто ещë один из таких случаев, ещë один случай, когда его мозг доходит до крайностей и мест, которые даже близко не являются истинными или реалистичными.  Но затем его нутро и сердце слегка ноют и шепчут: а что, если? А что, если он прав, а что, если? А что, если он прав, а что, если что-то ужасно не так, а что, если он в опасности? А что, если кто-то другой в опасности? А что, если... просто а что, если? И это запускает его тревожные тревоги о том, что он должен игнорировать это, если это реально. Потому что если это действительно реальная ситуация, и он игнорирует еë, как какой-то слепой идиот, и всё становится намного хуже из-за этого? Так что, действительно, что может навредить, если попытаться разобраться в этом? Даже если он ничего не делает, не так уж и плохо будет попытаться разобраться с этим и решить, что происходит, верно? Ладно... Бросай всё, просто посмотри на самые основные факты дела, столько деталей, сколько он сможет вспомнить, и отбрось свои эмоции, беспокойство и все свои переживания.  Факт: Существует закономерность в совершении преступлений-триггеров в определенном районе. Факт: По совпадению, это довольно близко к патрулю Цикады. Факт: Большинство его арестов связаны с преступлениями, связанными с курком. Факт: Завтра будет рейд. Факт: Организация злодеев достаточно велика, чтобы контролировать целое здание. Факт: Злодеи оставили украденные вещи в комнате и синтезировали наркотики с помощью профессионального оборудования. Факт: Его преследовал и заставил участвовать в активной борьбе со злодеями кто-то из организации Триггера. Факт: Его преследовали на пути к бою со Старателем. Факт: У Старателя наточен на него зуб. Факт: В настоящее время Триггер не имеет широкого распространения на улицах.  Факт: Было произведено два ареста за хранение Триггера.  Факт: Старатель произвёл оба ареста.   Что... не очень-то вяжется вообще. Что ещë он может знать? Что ещë он может придумать, что ещë есть? Ладно. Старатель его ненавидит. Почему?  Он видел Старателя в том злодейском налёте на исследовательский центр? Огненный злодей умер, СМИ его обвинили. Это всё? Мидория заслужил больше вины, тот не знал о причуде... Нет. Эмоции сейчас не должны вмешиваться, ему нужно сосредоточиться на фактах и ​​ясности. Ладно. Итак, СМИ. Они нацелились на взаимодействие Старателя и Цикады, восхваляли последнего и унижая героя. Старатель мог бы потенциально обвинить его в этом, затаив на это обиду. Но связано ли это вообще со всей злодейской организацией? Нет никакой причины или способа, которые могли бы быть действительно связаны.  Ладно. Двигаемся дальше. Его преследовал злодей, который гнался за ним к драке Старателя, но это могло быть просто совпадением. Зачем злодеям понадобилось отправлять его на драку с сокомандниками? Просто чтобы подвергнуть его жизнь опасности, попытаться убить его или отпугнуть? Но тогда цементный злодей мог бы просто напасть на него сам, а не пытаться направить его в каком-то сложном гамбите. Его телефон гудит, и веснушчатый почти набрасывается на него, благодарный за минутное отвлечение. Хитоши: привет, Изуку. Ты свободен на секунду. Я: Да. Что происходит? Хитоши: зацепка. возможно... от моего источника Я: Удиви меня. Хитоши: так что он, возможно, немного фанат Я: Я вроде как понял? Хитоши: так он изучал несколько статей, опубликованных о тебе. Изуку хмурится. Каковы шансы, что это как-то связано с его идеями о Старателе. Но это не связано. Верно?   Я: Что случилось? Хитоши: он провёл небольшое исследование, ища больше статей о тебе или что-то в этом роде. но он заметил что-то странное. многие статьи, которые были перепостированы, в которых хвалят и критикуют начинания, не похожи на постоянных пользователей в сети. Я: Что ты имеешь в виду? Хитоши: типа, это единственное, что эти пользователи когда-либо публиковали и некоторые из настоящих статей публикуются анонимно, без ссылок на настоящих авторов или новостные сайты.  Я не знаю, может это и не что-то особенное. Просто подумал, что тебе будет интересно узнать. Я: Спасибо, Хитоши. Хитоши: ты пойдёшь на рейд позже? Я: Не знаю. Наверное, нет, я так в этом замешан, и я готов поспорить, что буду только мешать. Хитоши: Хорошо. Поговорим позже. Я: Пока, Хитоши.   Зеленоволосый роняет телефон и щурится на свой пол. Ладно. Анонимные авторы. Это как-то связано со всей этой злодейской организацией? Конечно, нет. Но может быть? Ладно. Он должен это понять. Зачем злодейской организации вообще нацеливаться на него? Он не представляет угрозы, он беспричудный и занимается мелкими ограблениями. Мелкими ограблениями и разбоями. Это мог бы сделать особенно преданный пёс. Без обид собакам, они великолепны. Но, если серьёзно, нет абсолютно никаких причин нацеливаться на Изуку. Конечно, он принимает приличное количество злодеев, но он почти уверен, что Сотриголова и Вендетта тоже, и, кроме того, даже если он таинственно исчезнет, ​​любой герой может легко захватить его и заполнить ту маленькую нишу, которую он себе вырезал.  Какую причину он мог бы придумать? Какая причина могла бы быть, чтобы нацелиться на него? Он не думает, что она есть, но он может попытаться подумать. Он может попытаться, придумать что-нибудь? Как кто-то может его использовать? Если он не цель — это кто-то другой? Является ли он приманкой, мишенью для привлечения чего-то большего, чем он сам?

~~~**~~~

Сотриголова приседает на крыше. Вендетта и остальная часть команды захвата ждут позади него, спрятавшись в тенях. Команда эвакуации и Мисс Шутка уже рассредоточены в близлежащих зданиях, быстро и незаметно выводя гражданских из убежища злодея. Команда авангарда разделяется на две части и рассредоточивается по крышам и скрывается вокруг квартала, окружая здание. Никто не выскользнет из здания, не будучи немедленно захваченным полудюжиной героев.  Скоро часы щёлкнут до двух, Мистер Храбрец подаст сигнал своему авангарду, и те ворвутся в здание. Перекрыть выходы, затем захватная группа проскользнёт внутрь, высоко поднявшись на лабораторные этажи, которые Мидория помог идентифицировать. Следом за ними будет следовать команда проникновения, и Айзава несказанно радуется тому факту, что Пенумбра возглавляет этот отряд. Команды эвакуации завершат свою задачу, оставив половину, чтобы затем отправиться на улицу, поддерживая еë чистоту и помогая с арестами. Резерв Шоты останется на уровне улицы, окружая здание по периметру, как прикрытие авангарда, готовый направиться к любой команде, которая потребует их присутствия.  Это тщательно продуманный план, достаточно гибкий, чтобы допускать импровизацию и неожиданные повороты, но достаточно осторожный, чтобы не допускать крупных пробелов. Ему это нравится. Что не объясняет беспокойство, поселившееся глубоко в его животе. Здесь нет ничего важного, что он мог бы точно определить как источник, ничего, что он видел или слышал, чтобы обвинить в этом растущем чувстве тревоги.  Иногда, когда он на заданиях со своим мужем, это беспокойство задерживается в его лёгких, очень тонкое. Но Хизаши сейчас дома, в гораздо большей безопасности, чем он. Айзава не беспокоится о себе, он уверен в своей способности защитить себя. Он даже не беспокоится о ребёнке прямо сейчас, Мидория даже не знает о налёте, его здесь нет. Они достаточно осмотрели здание, чтобы быть готовыми, у них есть план и рабочая сила, чтобы справиться с этим. Так почему же он так обеспокоен? В здании от Стёрки, сигнализирует Храбрец. Затем герои спускаются на здание, как хищники на свою добычу. Он выталкивает беспокойство из своего разума. Не полностью, но достаточно, чтобы сосредоточиться. У него есть работа, которую нужно выполнить. Ему нужно это сделать, оставаясь острым и свежим, готовым ко всему, что движется в его сторону. Он падает на землю, перекатывается, и команда Авангарда устремляется к зданию со всех сторон. Сигнализации нет, только звук шагов по тротуару, когда они все приближаются.  Рыба в бочке, так сказать, пока авангард скашивает небольшое сопротивление тех, кто близко к дверям. Шота крадётся вперёд, его шарф наготове, но он вряд ли нужен, так как так много героев роятся вокруг входов, штурмуя свой путь внутрь. Эвакуация близлежащих зданий скоро будет почти завершена, они обезопасят квартал. Он надеется, что группам захвата и проникновения удастся усмирить верхушку с минимальным сопутствующим ущербом. Нелогично тратить время на желаемые фантазии, не предпринимая никаких шагов для того, чтобы обеспечить осуществление своего идеального будущего. Также нелогично предполагать, что если первые несколько мгновений проходят гладко, то вся миссия пройдет без сучка и задоринки. Хороший герой не будет считать цыплят до того, как они вылупятся, так сказать. Ластик, очевидно, предпочёл бы отсутствие жертв, отсутствие сопутствующего ущерба, лёгкие вход и выход, но глупо предполагать, что идеальное будущее наступит. Он крадётся по периметру, держа свои чувства обострёнными для любого, кто позовёт на помощь, будь то гражданский или коллега. Он в резерве, он должен быть готов бежать туда, где он нужен. Он должен оставаться бдительным и сосредоточенным, и всегда готовым к любым поворотам событий, которые в конечном итоге могут появиться. Предполагаемый злодей врывается в одно из окон и начинает прорываться в переулок в сторону Айзавы. Он аккуратно отступает в сторону, чтобы преградить им путь, и тот рычит, поднимая обе руки, яростно искрящие чем-то электрически-синим и светящимся. В его глазах есть что-то вроде самоуверенности, с намёком на панику, которую тот, очевидно, пытается подавить. Эта паника растёт, как только Сотриголова стирает причуду. Он бросается вперёд и наслаждается приливом адреналина, быстро подавляя своего потенциального противника. Его костяшки пальцев слегка жжёт, но он просто трясет рукой, быстро вырубая злодея. Цукаучи установил полицейскую баррикаду дальше по улице, они готовы сдерживать и обрабатывать любых пойманных злодеев. Пока Айзава тащит злодея к полиции, оглядываясь через плечо, пока действие разворачивается в тишине внутри высокого здания, беспокойство, с которым он боролся, растёт в основании его живота. Что-то крутится и кусает его, что-то нашептывает неправильно'неправильно'неправильно... Но что это?

~~~**~~~

Сотриголова — первая потенциальная цель, которая приходит на ум Изуку. Он патрулируется с Ластиком, Стёрка сталкивается с ним во время патрулирования, проверяет его, знает его имя, лицо и дом. Он может быть целью через Изуку. Но что-то — что-то — в его груди, похоже, не удовлетворено этим объяснением. Что-то в его животе настаивает, что этот вывод неверен, что эта идея — неправильное решение, только поверхностное объяснение. Что-то настаивает, что нужно увидеть больше, понять, приглядеться сильнее, прежде чем он сможет решить это, прежде чем он сможет действительно всё понять. Ощущение в животе может быть глупым, но когда тот слегка сжимается, скручиваясь в узлы, кудрявый чувствует необходимость прислушаться, по какой-то глупой причине.  Ладно... Так, если не Ластик, то кто? Сотриголова и Вендетта — у них обоих больше всего арестов по делу Триггера. Так что, если не Стёрка, то что, если это Вендетта? Но если Вендетта уже вовлечены во что бы то ни было, то зачем нужен Мидория? Та же логика следует и для Ластика. Оба героя достаточно интегрированы в дело Триггера, с Цикадой или нет. Он не нужен для какой бы то ни было схемы, которую эта организация может планировать. Это не простой и не логичный ответ, на самом деле. Так что, может быть, он доверенное лицо кого-то другого, кого-то менее вовлечённого в дело. Какой-то герой. Но какой герой будет вкладываться из-за Изуку? Если план, что бы это ни было, заключается просто в том, чтобы угрожать безопасности зелёного парня и использовать это как стимул для героя, то нет причин для всех преступлений, окружающих его. Нет причин, по которым его график патрулирования выстраивается в очередь. Нет причин, по которым его будут преследовать по всему городу, просто чтобы поугрожать. И он не так уж хорошо знает многих героев. Конечно, он сталкивался с несколькими, но едва ли у него были длительные или увлекательные разговоры с ними. Он не особо эмоционально связан ни с одним героем. Ну, он лично привязан к Сотриголове, но он всё ещë не уверен, взаимно ли это. Сосредоточься... Но как он и говорил, он не связан со многими героями. Так что простое вовлечение ради угрозы ему или использования какой-то связи было бы столь же эффективным, как и похищение злодеями какого-то случайного гражданского в качестве заложника. И если злодеи просто хотят заложника, рычага давления, то почему он, по-видимому, так во всем участвует? И почему его мозг возвращается... ...Скажем, это не эмоциональная связь, которую злодеи эксплуатируют, как раз. Скажем, они используют Мидорию для чего-то другого... не как приманку, на самом деле, но, может быть, немного ближе, чем ему бы хотелось. А что, если злодеи нацелились на Старателя? Тот не очень-то вовлечён в дело — насколько подросток может судить, у него не было зафиксированных арестов, связанных с Триггером, — за исключением двух человек, которых он арестовал за хранение. Два человека, которые находились довольно далеко от остальной части перекрёстной карты, но два ареста, произведенные очень близко к типичному графику патрулирования пламенного вопрос. Два ареста за хранение этого наркотика, единственные, произведённые недавно, чтобы иметь отношение к этому делу... Исходившие от Старателя. Как будто кто-то пытается его вовлечь, но, может быть, не слишком сильно.  Но... Старатель. Если они пытаются добраться до него — и используют для этого Изуку — это может иметь смысл, в каком-то ужасном смысле. У второго про зуб на Цикаду. Веснушчатый уверен, что герой ясно дал это понять после того, как его преследовали и чуть не сожгли во время самосуда.  И крылатый мститель так сильно вовлечён в это дело, что явно связан с ним на каком-то уровне, если Ластик спрашивал его о том, знает ли он что-нибудь об организации. Герои знают, что линчеватель приносит приличный процент арестов по делу Триггера.  Так вот, говорите... Говорите, что Старатель взялся за дело... взял на себя рейд из-за Мидории. Но почему? У подростка было два — технически три — столкновения с героем. Один на складе — его хвалили в СМИ, а героя унизили. Разожгло бы это достаточное недовольство, чтобы тот попытался превзойти Изуку, взяв на себя дело Триггера? Может и нет. Но затем СМИ продолжили. Статьи, опубликованные анонимными авторами, новыми пользователями, распространяемые и клевещущие на огненного, в то время как Цикада восхваляется. Статьи без явных ссылок на какой-либо источник в целом. Так что, скажем, эти злодеи каким-то образом хотят заманить про героя, используя линчевателя. Поэтому они разжигают огонь, делая Старателя всё злее и злее. Сделать его, может быть, немного дерзким, более безрассудным, пытающимся вернуть себе убывающую репутацию.  Но зелёный всё равно не будет достаточно вовлечён в дело, чтобы действительно вдохновить на что-то. Ничего, что гарантировало бы участие героя.  И тогда он пошёл в здание и собрал кадры для героев, навсегда связав себя, пусть и поверхностно, с этим делом. С рейдом...  И, возможно, этого достаточно, чтобы убедить Старателя подписаться на рейд. Возможно, этого достаточно, чтобы огненный был достаточно зол и решителен, чтобы игнорировать любые предупреждающие знаки, мчась вперёд. Возможно, даже заставляя себя встать в самом центре рейда, пытаясь вернуть себе немного доверия, которое злодеи уничтожили. Но это же безумие. Так ведь? Он безумен, он делает логические скачки и клевещет на Старателя, пусть даже только в своей голове. Он делает предположения и выдумывает вещи из целой кучи абсолютно диких мыслей. Нет никаких доказательств. Нет никаких оснований думать, что эта дикая погоня за идеями хоть сколько-нибудь верна. Кроме... За исключением того, что его преследовал злодей — человек, работающий с организацией Триггер — в битве с номером два, в частности. Битве, где он спас мирных жителей и снова получил похвалу, в то время как тот был обвинён в том, что изначально подверг их опасности. За ним погнался злодей без всякой видимой причины, направив его в очень конкретное место, но безумие думать, что это было намерением. Но для Изуку имеет больше смысла, что его направляли с определенной целью, чем просто произвольно направляли через город без всякой причины в какое-то случайное место. А что случилось потом? Что заставило подростка вообще взять отснятый материал и связать себя с этим делом? Он последовал за Като в здание. Он последовал за ним внутрь.  И он последовал за Като, потому что тот преследовал его до боя Старателя.  И Като был на службе у злодеев. Человек, который нашел его, когда он был изолирован и относительно спрятан на крыше, чтобы преследовать его до битвы. Так что если он может это сделать, кто скажет, что Като не знал, что Цикада и Сотриголова наблюдают за ним в том переулке? Кто скажет, что Като не привёл их прямо туда, куда хотел, чтобы они были?  Что Като говорил бизнесмену? Что-то о грабежах — и что его задания не были мелкими преступлениями. Что какими бы ни были его цели — он предпочитал их.  Так кто может сказать, что эти разные задания не были, скажем, для того, чтобы вести приманку по местам? Чтобы доставить Изуку именно туда, куда он нужен? Потому что в конце концов он действительно не был бы конечной целью для этой организации. Он не был бы целью, потому что он представляет угрозу, а не потому, что он слишком близок к пониманию или просто мешается под ногами. Он просто, вероятно, оказался в нужном месте и в нужное время — чтобы стать пешкой в ​​какой-то более крупной схеме.  Итак, злодеи вплели парня в схему, убедились, что он был втянут в лоно и окружен преступлениями вокруг Триггера, чтобы убедиться, что он был вовлечён, по крайней мере, в какой-то степени, в дело. Достаточно, чтобы выяснить связи, достаточно, чтобы, возможно, начать исследовать, изучать, снимать вещи, вмешиваться просто достаточно. А затем злодеи подняли репутацию мстителя — ровно настолько, чтобы она была достаточной, и начали атаковать про героя. Атаковать Старателя и восхвалять Изуку на одном дыхании, связывая их вместе, чтобы профессиональный герой увидел. Чтобы профессиональный герой принял Цикаду и зарегистрировал его как угрозу. Достаточно, чтобы ввязаться в то, во что он иначе не был бы включён.  Разозлить его. Ослепить его яростью, делать ещё более безрассудным и борющимся, чтобы доказать себя. Может быть, настолько погруженным в собственные эмоции, что он не может видеть общую картину — что он не может видеть все риски, ловушки. Сосредоточьте Старателя на линчевателе, отвлеките от любых реальных угроз. Потому что тот должен быть уверен в своей способности справляться с вещами, в своей собственной силе. Так что скажите, что он бросается вперёд, ослепляя злобу, высокомерие и бог знает что, и играет напрямую в планах злодеев. Планах, которые в какой-то степени связаны с Цикадой Может быть, это облегчение. Может быть, это хорошо, что Изуку не стал внезапно важным для какой-то гигантской схемы. Может быть, это хорошо, что он не всемогущ и не игрок в игре против неизвестных злодеев. Может быть, это хорошо, что они не будут целиться в Мидорию ради Изуку, что они на самом деле не целится в него вообще.  Он всего лишь пешка. Он всего лишь маленькая игровая фигурка, которая попадает прямо в руки злодеев, идя в любую уловку, которую они хотят, чтобы он выполнил.  Но если он пешка, то для чего, собственно? Какую цель он выполняет в общей игре? Если цель — Старатель, то что они планируют? Они привели Цикаду, заставили его собрать отснятый материал, который побудил к налёту. Они грабили аптеки и склады и всё, что было достаточно очевидно, чтобы быть замеченным, но не настолько очевидно, чтобы вызвать подозрения. Они хотели, чтобы их увидели, хотели, чтобы на них совершили рейд. И теперь герой номер два находится прямо в центре их игрового поля. Мидория осознаёт, что он всегда выбирает худший вариант развития событий, мысленно. Но если все эти безумные мыслительные цепочки верны, то они должны что-то планировать. Потому что если эта злодейская организация привлекает внимание, совершая атаки, то они должны быть уверены в своей способности справиться с полным рейдом героев. Что означает... что означает... Это что-то значит. Он не уверен, что именно, но Изуку чертовски уверен, что что бы эти злодеи ни задумали, это совсем не приятно.  Не говорите, что они собираются убить Старателя. Не говорите, что это весь их план. Это один сильный герой — и хотя он не символ мира, но всё же выдающийся. Всё ещë достаточно, чтобы создать вакуум власти — дестабилизировать общество. Как раз достаточно.  Может быть, они даже собираются проложить себе путь к Всемогущему. Изуку больше не ярый фанат, но даже он может признать, что потеря Всемогущего будет катастрофой для Японии, если не для всего мира. Он столп, а потеря столпа может означать, что всё может рухнуть, если не обращаться со всем совершенно деликатно. И что-то подсказывает Изуку, что злодеи не собираются быть кроткими. И прямо сейчас они сосредоточены на Старателе, но кто сказал, что они остановятся на этом? Изуку видит стратегию — убрать номер два, встряхнуть общество достаточно, затем убрать номер один, не оставляя никого, кто мог бы мгновенно оказаться в центре внимания. Никто не может быстро вмешаться и заполнить эти броски, никто не может остановить всё, что разваливается и разваливается. Как убить героя? Изуку не уверен, но он уж точно не хочет этого выяснять.  Но что он вообще может сделать? Как он вообще может объяснить хоть что-то из этого, не выглядя при этом совершенно безумным? А может, он всё выдумывает, может, он безумен, может, он совсем сошёл с ума. Нельзя сказать, что он мог бы убедить кого-то в этом, не говоря уже о том, чтобы попытаться — что? Поговорить с пламенным? Сказать: "Эй, я знаю, что ты меня ненавидишь, но не ходи в то здание, позволь мне вытащить мой запутанный список причин."  Да, это было бы здорово. И как он вообще кому-то об этом расскажет ? У него нет связей с полицией, у него нет контактов Ластика. Как он может что-то с этим сделать? А может, и ничего. Может, он всё это воображает, но спазм в животе поет ужасную песню, он грызёт внутренности, крича, что он прав, что он обречён.  Мидория трус, и он мог бы остаться дома, молчать и ничего не делать. Просто проглотить всё это и предположить, что герои уже знают, что герои справятся. В конце концов, если Изуку всё это собрал, то наверняка и герои тоже? Может быть, они уже подготовились, а может быть, они отбросили эту глупую идею. Несмотря ни на что, они герои. Они справятся... Но герои могут лгать, и героям свойственно ошибаться. Изуку трус, и он был трусом много раз прежде. Он закрывает глаза и втягивает воздух, но жёлтое пламя танцует за его веками, обугленный труп спотыкается, подпитывая огонь, убивая того. Он был трусом прежде, отступал и молчал. И те, кто был вокруг него, заплатили цену. Так что, может быть, он не прав, а может быть, он трус, и, может быть, из этого вообще ничего не выйдет. Но если он прав и ничего не делает, то люди пострадают.  А Изуку так устал причинять людям боль.  Изуку устал быть трусом. Текст Хитоши плывет перед его шатким зрением. Ты пойдёшь на рейд позже? Изуку должен пойти. Он должен идти, он должен что-то сделать, что-то сказать. Сотриголова будет там. Он будет слушать, не так ли? Мидория должен что-то сделать.   Я: Чёрт Мне пора, Хитоши. Хитоши: Куда? На рейд? Я: Кажется, я что-то придумал и мне правда пора идти. Извини, мне нужно торопиться. Хитоши: тебе безопасно идти? С тобой всё будет в порядке? Я: Со мной всё будет хорошо, обещаю. Пока.  Хитоши: удачи и пока если ты поранишься, я оторву тебе коленные чашечки.   Изуку должен двигаться быстро, Мик упустил время начала рейда, тот он уже начался. Он не может терять время, если он собирается прибыть вовремя. Вовремя для чего? Мидория ещë не уверен. Но ему нужно торопиться. Кудрявый бросает телефон и быстро одевается, мышечная память позволяет его мозгу прокручивать вероятности, схемы, маршруты и места. Штаны-рубашка-сумка-куртка-туфли-очки, пошли... Он не заморачивается с подводкой для глаз. На это нет времени. Его мамы нет дома. Подросток благодарен за это, пока бежит через квартиру, хлопая дверью за собой, поднимаясь по лестнице в вестибюль через три ступеньки за раз. У него нет времени объяснять, что происходит, и у него определённо нет времени объяснять всю ситуацию с самосудом своей маме.  Он выбегает на улицу и бежит налево, где он знает свой обычный маршрут к крышам. Солнце палит на него, и на тротуаре могут быть люди, идущие, глазеющие, наблюдающие и шепчущие, но у него нет достаточной концентрации, чтобы быстро пробраться в свой переулок. Звуки позади него, но кровь ревёт в его ушах, как приливная волна, пришедшая поглотить его и утопить в звуке. Переулок, и Цикада карабкается, прыгает и взбирается на крышу, прежде чем он успевает заметить движение. Кончики его пальцев болят, но он качает головой, ориентируется и бросается вперед, мчась со всех ног в направлении базы злодеев. У него нет времени расслабиться, избегать очевидных маршрутов. Рейд уже начался. Что, если всё уже идёт не так? Что, если кто-то уже мёртв или истекает кровью, что, если мирные жители умирают, что, если Ластик погиб? Что, если... что, если... что, если?.. Крылатый напрягает все силы, замахиваясь ногами, стуча по бетонным крышам, и каждый удар вызывает сильную боль в голенях, а в икрах что-то напряжённое, что говорит о его бездействии в последние несколько дней, о его неподготовленности. Ему действительно следует замедлиться, дать себе время, чтобы догнать и перевести дух, прежде чем он что-то порвёт, травмирует себя и полностью выведет себя из строя. Он никому не поможет, если не может бежать, не может нести вещи, даже не может добраться. Но он бесполезен, если прибудет слишком поздно. Он бесполезен, если за те секунды, что он тратит на дыхание, кто-то теряет последние капли крови. Он бесполезен, если он тратит время на то, чтобы размять икры, а за это время герои начинают гибнуть как мухи. Он бесполезен, если он опаздывает, если он слишком медлителен, если он недостаточно быстр. Он бесполезен, если его там нет. Поэтому линчеватель бежит быстрее, мчится больше, бежит дальше. Его лёгкие горят, болят и требуют воздуха, но он отталкивает свой разум, прыгая на следующую крышу, руки наготове и ноги врезаются в крышу, перекатываясь и неся себя обратно в свой спринт. Его ноги болят, совсем немного, но он игнорирует это. Мидория может вытерпеть небольшую боль, он терпел еë годами. И если это ничего не дало ему, если годы ударов, ожогов, сломанных костей и обжигающих ударов не сделали для него ничего другого в жизни, тогда пусть это толкает его вперёд, пусть это толкает его дальше, пусть он бежит быстрее. Пусть он игнорирует эти маленькие жалобы и пусть бежит быстрее. 

~~~**~~~

Сотриголова швыряет злодея-мутанта-краба на землю, а Мисс Шутка тут как тут, нанося точный удар кастетом и набрасываясь на злодея.        — Эвакуация прошла успешно? — хрюкает он, пригибаясь, когда с одного из верхних этажей падает дождь из осколков стекла.        — Да, — выдохнула салатоволосая, нанося апперкот в подбородок злодея-краба. — Другая половина всё ещë в зданиях, ищет отставших. В остальном всё должно быть в порядке. Похоже, что драка в основном ведётся в здании, за исключением отставших. Айзава открывает рот, чтобы ответить, но на мгновение отвлекается, когда замечает, как Вендетта пытаются отразить какого-то злодея ледяными конечностями. Причуда героя не совсем подходит для такого рода боя, и они оказываются беззащитными, отвлекаясь на мгновение от разрушения зданий вокруг них. Стёрка активирует свою причуду, и лёд тает, оставляя злодея беззащитным, поскольку Вендетта быстро возобновляет рукопашный бой. Правильно. Это решено.       — Резерв работает гладко? — спрашивает его в ответ Шутка.       — Да, — отвечает он, разворачиваясь и оглядывая небольшую толпу дерущихся героев и злодеев. — Большинство из нас здесь, удерживают периметр с авангардом. Ударников вызвали на захват, но я не думаю, что кто-то ещё прибудет.       — Поняла! — отвечает Фукукадо и умудряется вырубить злодея. — Все эти парни серьёзно злодеи?       — Вероятно, — сообщает Ластик и выхватывает часть своего шарфа, запутывая убегающего злодея-крокодила. — У них куча денег на зарплате за все эти ограбления — и я не удивлюсь, если некоторые из низкоуровневых пехотинцев, которые не совсем злодеи, решат вмешаться и всё равно напасть на нас.       — Никогда не скучно, эй? — выдохнула коллега, быстро поправляя кастет. Черноволосый подтащил злодея-крокодила поближе, и Мисс Шутка восприняла это как приглашение нанести удар, выпустив сокрушительную серию ударов по всему телу крокодила. Айзава отпустил шарф и снова осмотрел здание. В окнах он едва мог разглядеть намёки на борьбу и драки — то есть, через окна, которые всё ещë были целы. Большинство окон на нижних уровнях были разбиты, так как злодеи, пытаясь сбежать, посчитали, что это самые лёгкие пути к отступлению, поскольку Авангард закрыл фактические выходы. Команда захвата, должно быть, движется по этажам, если ещё не там. Парень сказал ему, что лаборатория, мимо которой он прошёл, находится относительно близко к крыше, и, скорее всего, учёным, производящим это вещество, будет негде укрыться, пока команда захвата прочёсывает здание. Любое оборудование, любые наркотики команда захвата найдёт и изымет. Но стягивающее чувство в животе не ослабевает. Сотриголова на грани, но не уверен в причине или направленности этого. Это сбивает его с толку, совсем немного. Что определённо нежелательно. Он не может понять, почему это так сильно его беспокоит, но ему нужно быстро взять себя в руки, потому что настойчивость заставляет его думать, что это реально. И если это настоящее предупреждение, ему нужно взять себя в руки и разобраться, прежде чем что-то пойдёт не так. Пока всё идёт хорошо, его связь относительно тихая, его не просили помочь, ни одна команда не посылает сигналы бедствия или какие-либо признаки того, что что-то идёт не по плану. Что-то просто скручивается спазмом в животе, дурным предчувствием и просто кропотливым ожиданием, когда же упадет другая туфля. За исключением того, что он не знает, что это за ботинок, где он, какого размера — ничего. Он не знает, откуда исходит это предостерегающее чувство. И это, конечно, нехорошо. Потому что беспокойство без направления — это на самом деле просто отвлечение, а Шота не может позволить себе отвлекаться посреди рейда.  Повсюду шум, и Айзава не может удержаться и снова осматривает улицу. Ничего, кроме дерущихся злодеев и героев, полицейских баррикад и тусклых мигающих огней гос. машин. Ничего явного...  Но затем — промелькнуло движение, над крышами, и Сотриголова прищурился, глядя на него. Другой герой, может быть, на эвакуации? Или это мог быть кто-то из его — резервист, патрулирующий периметр.  Или это мог быть злодей. Подкрепление для рейда, или злодей сбежал и ждёт случай вернуться, чтобы отомстить. Но когда Ластик нацеливается, а фигура на секунду останавливается, он замечает отблеск солнца на чём-то — мерцание чего-то радужного, красного и зелёного, прямо перед тем, как фигура падает со стены здания, выходя из поля его зрения. Но это всё равно безошибочно. Мидория Изуку... Он здесь. Конечно, он здесь, чёртов проблемный ребёнок. Шота не тратит время на размышления о том, как его ребёнок вообще узнал о рейде — они всё ещë в середине рейда. Отвлечения не принесут пользы. Он бросает злодея на землю, Шутка добивает злодея вместе с каким-то героем с синими волосами, которого Айзава никогда раньше не встречал.  Нет смысла тратить время на размышления о том, как подросток узнал о рейде, но почему он здесь? Мидория, похоже, не делает многого без должного обоснования — даже его самые безрассудные идеи и действия всегда кажутся обоснованными, когда он давит на ребёнка. А тот нервничает рядом с героями, особенно после его взаимодействия со Старателем. Поэтому он не должен был появиться посреди рейда, посреди роя героев и злодеев без какой-либо логики за решением.  Шарфаносец качает головой, ему нужно сосредоточиться на своей битве. У злодея нож, тот размахивает им и не делает никаких видимых попыток использовать свою причуду. Так что это рукопашная, и ему нужно держать свой разум в игре. Мститель сможет справиться сам.  Но зелёные волосы мелькают на краю его зрения, подросток стоит замороженный и открытый в устье переулка, по-видимому, контуженный подавляющим объёмом хаоса, окружающего его. Тот уязвим для атаки — и он способен, конечно, но он всего лишь ребёнок, и сердце Шоты не выдержит. Ребёнок должен двигаться, найти укрытие, если не больше. Злодей пользуется его минутным отвлечением, набрасывается с ножом, почти касаясь лица Сотриголовы, если бы тот не вздрогнул вовремя. Он проклинает себя — ошибка новичка в драке, ему нужно оставаться вовлечённым, оставаться сосредоточенным.  Фукукадо бросается вперёд, сбивая злодея с ног и выбивая нож из его руки.       — Не спи, Ластик! — кричит она, но это не поддразнивание и не злонамеренность, а просто напоминание.       — Спасибо, — выдохнул он, и его взгляд снова вернулся к парню, который всё ещë стоял в переулке, едва различимый во вспышках, пока дерущиеся злодеи и хаос кружились по улице. Гражданские убегали, записывали, вбегали и их выпроваживали. Злодеи пытались убежать, вбежать, намеревались убить, драться, нападать. Клоунша повалила злодея на землю и проследила за его линией взгляда.       — Это...       — Да, — сообщает Айзава, и это, возможно, шёпот, он тише, чем кажется уместным в этой обстановке.       — Иди. Его не нужно уговаривать. Он перепрыгивает через драку, затем продолжает бежать, огибая беспорядок. Через секунду он оказывается рядом с парнем, быстрее, чем он сам осознаёт. Подросток смотрит на него, пока он быстро оттаскивает ребёнка в сторону, подальше от риска перекрёстного огня.        — Что здесь ты делаешь? — Возможно, это звучит резче, чем он хотел бы. Ребёнок вздрагивает.       — Я... я... — Он запинается, взгляд устремляется на драку, на здание. Айзава почти готов поклясться, что он ищет что-то, но что?       — Малыш, — твёрдо говорит Сотриголова, его собственный взгляд мечется между лицом ребёнка и суматохой вокруг, оставаясь настолько осведомлённым, насколько это возможно, о постоянно присутствующих опасностях. — Что происходит?       — Мне нужно… я думаю…       — Мидория-кун, ты в порядке? Есть травмы?       — Что? Что... Эм, нет, нет, я в порядке, я просто, мне просто нужно, нужно, я думаю, что есть... есть... Мидория оглядывается, всё ещë сосредоточенный на здании. Его руки с белыми костяшками пальцев сжимают сумку и лацкан пальто. Он потерял свой фирменный макияж. Антенны кривые, перекошенные. Один рукав на конце не в ту сторону. Леггинсы сбиты, обувь просто завязана узлом, а не бантами, как обычно делает парень. Всё в этом ребенке излучает спешку, панику. Как будто у него не было достаточно времени, чтобы как следует подготовиться. Если он просто хотел поучаствовать в рейде, почему он здесь на полпути? Почему он не готов, почему он не полностью экипирован и подготовлен? Почему он всё ещë дышит поверхностно, как будто он запыхался, но изо всех сил пытается это скрыть?        — Мне нужно... — И что-то меняется в глазах ребёнка. Они становятся жёстче, наполовину сужаются, вглядываясь во что-то, что подпольщик не может определить. Паника не уходит, но еë наполовину вытесняет решимость, новый жест в челюсти, и рука Мидории высвобождается из его хватки, опускаясь в кулак у его бока.  Цикада смотрит ему в глаза на долю секунды, затем разворачивается и бежит прочь, в хаос, прямо к зданию, прежде чем Сотриголова успевает отреагировать. Он профессиональный герой. Но он шокирован, всё ещë захваченный необъяснимым появлением своего ребёнка, всё ещë завернутый и думает о том, что манеры и внешность Изуку означают для этой встречи. Он реагирует, поворачивается, но он уже начинает терять подростка в бушующем беспорядке толпы, и он колеблется на мгновение дольше, чем нужно, разрываясь. Протокол требует, чтобы он не покидал свой пост, чтобы он оставался там, где он есть, и продолжал справляться с наплывом злодеев на улице. Годы тренировок и отточенные инструкции требуют, чтобы он покидал свою позицию только в том случае, если его позовут на другое место. Им нужны герои на улице, это борьба, чтобы не стать подавленным. Злодеи не сдаются легко, они поднимаются или никогда не падают изначально. Он нужен здесь. Но каждая клеточка внутри него кричит, чтобы следовать за своим линчивателем. Защитить своего ребёнка — защитить Изуку, который бежит в логово льва, даже не оглядываясь. Преследовать этого парня, которому едва исполнилось пятнадцать, этого храброго, безрассудного и героического ребёнка, который уже влип, который может быть не готов к тому, что происходит внутри здания. Ему нужно пойти за своим ребёнком, всё внутри него кричит, чтобы следовать за ним. Но он не может покинуть свой пост. Но он не может бросить Изуку. Он ждёт секунду, разрываясь между враждующими сторонами, и именно этого времени хватает, чтобы Цикада исчез в дверях, в здании. Злодей швыряет Айзаву в стену, и он выкрикивая ругательство, готовит кулаки. Его решение принято за него — и оно ему не нравится. 

~~~**~~~

Он может ошибаться... Он может ошибаться... Это мантра, которую подросток повторял во время своего захватывающего дух спринта к рейду. Он может ошибаться, он может быть совершенно не прав, совершенно не прав в этом диком предположении, которое он делает. Может, вообще ничего не случилось.  Он может сейчас слишком остро реагировать, сходить с ума из-за ничего, когда его дыхание застревает на полпути к горлу от вида разворачивающегося перед ним рейда. Он крутится, разворачивается и скользит по стене здания, останавливаясь в переулке. Как-кому он расскажет? Как он может начать объяснять что-либо из этого? Все было так ясно в его голове, в его комнате, но как он вообще начал объяснять все свои подозрения? Ластик появляется через мгновение, оттаскивает его в сторону и что-то говорит, пристально глядя, а мститель почти ничего не слышит, не может уловить ничего, кроме шума в ушах. Он может ошибаться... Он должен ошибаться... Это мольба, молитва, как будто если он будет повторять еë достаточно часто, она сбудется.  Там, посреди всего этого хаоса, у дверей здания, он видит, как этот цементный злодей — как его звали? — проскальзывает в помещение, несомненно, тот самый злодей. Это он... И если Цикада собирается получить какие-то ответы, доказать, стоит ли ему беспокоиться, он разберётся с этим в здании. Вот где должен быть Старатель, там где Като. Если Мидория хочет всё исправить, если Изуку хочет разобраться с этим, то Като — лучшее для него, чтобы начать.  Поэтому он вырывается от Ластика и вбегает в здание, ударяя ногами о бетон и не замечая ничего, кроме своей безнадежной молитвы. Он мог ошибаться. Он должен ошибаться. Он мог ошибаться...

~~~**~~~

***