ТОМ.1_Всех наших вчерашних дней: Когда заканчивается завтра

***

Изуку бежит вслепую. Что, честно говоря, кажется его образ жизни был таким на протяжении всей его жизни? Он спотыкается по жизни, совершенно не понимая, как всё должно происходить, как он должен действовать, что он должен говорить и делать, и как он должен жить. Есть ли руководство по жизни? Звучит неплохо. Может, его раздали вместе с причудами, а зеленоглазого просто оставили в стороне, как обычно.  Когда он был ребёнком, он уверен, что именно тогда все это и поняли. Дети не сразу понимают, как ходить, они стоят и падают, стоят и падают, пока не начнут двигаться. Младенцы должны лепетать, прежде чем они смогут говорить, связывать слова, прежде чем предложения обретут смысл. Но Мидория пытается понять, когда знание, казалось, просто всплыло у всех на поверхность, как устроен мир. Потому что он прогрессировал, лепетал, говорил и ходил вместе со всеми. Он разбирался во всем этом в том же темпе, что и все остальные. Но потом в какой-то момент все получили памятку, а Изуку остался в стороне. В какой-то момент все поняли, что дети без причуд бесполезны, а способности делают тебя лучше. Что быть сильным означает причинять боль другим, а быть слабым делает тебя никем. Быть беспричудным хуже всего на свете. И дело в том, что Изуку никогда не осознавал всю эту информацию. Ему никогда не говорили всего этого, всех этих предполагаемых фундаментальных истин, которые никогда не произносились вслух. Как он мог всё это знать? Как он мог просто знать, а не учиться через удары и слова, чтобы в него вбивали правду. Буквально вбивали в него, иногда... Очень часто. Реальность преподается ему, укореняется в нём, в форме пурпурных синяков, украшающих его кожу. И всё же Мидории всё ещë нужно учиться. Ему нужно так многому научиться. Ему нужно было узнать, что он бесполезен, но, возможно, теперь ему нужно понять, было ли это когда-либо правдой. Потому что его учителя говорили это, Бакуго говорил это, выплёвывал это, втирал это в лицо, все вокруг него говорили это. Всемогущий сказал это. Но теперь Сотриголова сказал, что это неправда. Ластик сказал, что он не бесполезен. Он сказал, что подросток может быть героем. Его мама сказала, что он может быть героем. Это глупо? Это глупо — нападать на эту отчаянную надежду, что, может быть, они говорят правду? Два человека. Два человека сказали ему, что он может быть героем, но разве все остальные не утверждали обратное? Это мелочь, это капля в море. Но теперь их не двое. Вот в чем дело. Теперь четыре с половиной, которые сказали, что он может быть героем. Ну, не он... Но они сказали, что человек без причуды может быть героем. Они сказали, что быть беспричудным не обязательно равнозначно быть бесполезным. Конечно, они не говорили, что Изуку способен быть героем, но, может быть, это подразумевалось? Вероятно. Нехорошо предполагать или переформулировать, но учёный может выдвигать гипотезы о связях до того, как появятся окончательные доказательства. Так что, может быть, герои могут лгать, а может быть, Мидория может быть героем. Крошечные мечты и крошечные надежды. Но герои могут лгать. Несмотря ни на что, он знает, что герои могут лгать. Потому что ему давали разные ответы на один и тот же вопрос, и поскольку все они не могут говорить правду, некоторые из них должны лгать. Верно? У него всё ещë нет достаточно большого выбора, но он работает над этим. Пока что он всегда бежит вслепую. По этому поводу Изуку сейчас буквально летает вслепую. Буквальная слепота, потому что его глаза сейчас приспосабливаются после вспышки очень яркой причуды, а его очки, возможно, затемнены сверх рекомендуемого уровня для ночных действий. Не буквальный полёт, потому что, опять же, подросток не имеет причуды и, следовательно, совершенно не способен летать.  Также, не в буквальном смысле, он летит вслепую, потому что парень понятия не имеет, куда он бежит прямо сейчас. Потому что прямо сейчас у него на хвосте целая куча злодеев (он думает, что слышит шаги, но не может обернуться, чтобы проверить), и он не знает, где он и куда он идёт. Это был не лучший день. Началось это примерно через два часа патрулирования. Изуку ушёл немного раньше обычного, так как он пропустил ужин, вместо того чтобы поговорить о своих планах на будущее, пообещав рассказать о них завтра, --- Завтра, завтра, я буду готов завтра, я расскажу тебе завтра, уже поздно, я устал, я поговорю об этом позже, я поговорю об этом завтра, завтра, завтра… Для Мидори это всегда позже. Он никогда не может найти энергию, чтобы поговорить об этом сегодня и сейчас . Это обещание на потом, сделать это позже, отложить это до тех пор, пока он не сможет формулировать предложения так, как он хочет. Изуку не уверен, почему так трудно говорить об этом сейчас. Конечно, сейчас не может так сильно отличаться от завтра. Но оно так... оно достаточно близко, как обещание, чтобы люди не были недовольны датой. Завтра достаточно близко к сегодняшнему дню, чтобы это не было невозможным. Это разумно и стоит того, чтобы ждать. Но следующий день такой же недостижимый, чтобы когда-либо быть завтрашим. Завтра никогда, никак не сегодня. Оно всегда неприкасаемо, потому что прикосновение к завтрашнему дню ломает его. Разрушение этого делает его сегодня и сейчас, а сейчас — не завтра. Ты можешь обещать завтра, пока не выдохнешься, пока не истечет время, и оно не будет наступать и не наступит.  Наступит завтра. Но тогда это будет не завтра. И в этом заключается магия и проклятие: завтрашний день — это ловушка, настолько тесная по отношению к сегодняшнему дню, что из нее невозможно выбраться, но достаточно далекая, чтобы никогда не убить.  Веснушчатый расскажет об этом завтра, но завтра наступит не навсегда. И, возможно, это одновременно хорошо и плохо, и снова хорошо для Изуку.  Видите ли, он может пообещать поговорить о сложных вещах завтра и никогда не позволять им быть сегодня. Он может отталкивать вещи этим волшебным завтра и избегать всех застрявших в его груди болезненных вещей. Но есть и еще кое-что… Другое дело… Если зеленоволосый обещает поговорить об этом завтра, он обещает быть здесь завтра. Он обещает иметь дыхание, чтобы говорить, и мыслить, чтобы формировать их, быть живым и присутствующим завтра. Потому что он пока не может уйти, он пока не может умереть, если ему еще нужно что-то сказать своей маме завтра. Ему просто нужно продолжать бежать сейчас, оставаться впереди и оставаться в живых. Он должен оставаться в живых не потому, что он обещал это сделать, а потому, что у него есть обещание сказать что-то завтра. Он не может умереть, потому что у него есть что-то сделать. Он не может умереть, он не может пойти и убежать, и позволить жизни вытекать из его костей, он не может отдаться судьбе, гравитации и ветру. Потому что у него есть что-то и где быть завтра. А завтра никогда не наступит.  Оно никогда не наступит, поэтому Изуку никогда не придёт время уходить. Ему никогда не позволят умереть, потому что завтра он должен быть где-то. Речь больше не о том, чтобы остаться в живых, не о том, чтобы наслаждаться тем, где или кем он является. Речь идет о том, чтобы сдержать обещание завтрашнего дня. Быть здесь завтра. И если это то, что нужно, чтобы оставаться в живых, гнаться за сковывающей недостижимой мечтой о завтрашнем дне, если это то, что нужно, чтобы держать себя в руках сейчас, то, возможно, завтра — это прекрасное время. Он никогда не сможет покончить с этим. Он никогда не освободится от этого. Но, может быть, просто может быть, он будет здесь, каким-то образом, когда завтра превратится в сегодня. Но сейчас линчеватель бежит вслепую, воздух горит в его лёгких. Сейчас он жив, здесь и существует, даже если он не уверен, ненавидит он это или наслаждается моментом. Сейчас он Изуку, и он здесь, и он дышит, и бежит, и движется. Он здесь, и у него есть планы на завтра, и дела на сегодня, и он здесь. Мидория ныряет вбок, воздух за его спиной слегка колеблется. Он молится, что выбрал правильное направление, молится, чтобы не было ничего, с чем он сейчас столкнется. Какая-то удача, должно быть, сопутствует ему, потому что прямо слева от него что-то ударяется о землю с такой силой, что он чувствует это сквозь асфальт. Он спотыкается на мгновение, затем умудряется выпрямиться и продолжить движение вперед. Он быстро моргает, надеясь, что его глаза начали привыкать. Он мог бы снять очки, но это кажется глупым и компрометирующим его тайную личность. Кроме того, если светящийся злодей развернется для второго удара, ему понадобится как можно больше защиты глаз. Если его глаза так плохи с тонированными очками, он не хочет знать, каково это без них. Так что, сейчас за мстителем сколько, три человека? Никаких проблем, за исключением того, что он едва может сражаться с одним полузлодеем, не говоря уже о тех, кто, кажется, гораздо более опытен в борьбе со своими причудами, как эта группа. Что тоже не здорово, потому что их как минимум трое, и лёгкость, с которой они сражались, указывала на практику, что также указывало на то, что они, вероятно, были частью какой-то преступной группировки.  А если это организованная преступность, что, похоже, является правдой, учитывая, насколько скоординированы злодеи, то они для начинающего линчевателя определённо не по зубам. Не то чтобы он был особенно не по зубам (это правда?), но сейчас он очень сильно чувствует себя не в своей тарелке. Его глубина, конечно, предпочтительнее глубины мелководного конца бассейна для малышей. Может быть, с небольшой водяной структурой и струями и цветами и таким ведром, которое наполняется водой, а затем опрокидывается. Забавные виды конструкций, на которые можно забраться и направить водяные пистолеты на друзей, прежде чем уйти, чтобы съесть торт и открыть подарки с друзьями, всё ещë мокрыми и пахнущими хлоркой. Он не знает. Его никогда не приглашали на вечеринку у бассейна. Вся эта ситуация началась, когда Изуку подумал, что это невероятная идея — вернуться на место битвы с растением-злодеем прошлой ночью. Он просто хотел проверить тротуар, посмотреть, не возводятся ли какие-то строительные работы и не чинят ли территорию, которую он позволил разрушить. Вместо этого двери аптеки были разбиты (он был на 68% уверен, что накануне вечером все было не так), свет мерцал, а целая куча полок была опрокинута. Конечно, Мидория не был профессионалом в фармацевтической планировке, ни в управленческих вопросах, но он был уверен, что сотрудники привели бы в порядок внутреннюю часть аптеки за день, если бы она была разгромлена накануне вечером. Это означало, что в том же магазине произошло ещë одно(!) ограбление. Так он думает. Поскольку Мисс Шутка арестовала злодея-растение вчерашнего вечера, это вряд ли может быть просто повторным ограблением того же злодея, учитывая, что их почти наверняка задержали. И это кажется большим совпадением для группы злодеев, чтобы ограбить тот же самый магазин на следующий день после неудачной попытки. Особенно учитывая, что это была аптека, а не то место, которое можно было бы ожидать от ограбления в первую очередь, как банк или что-то в этом роде. Добавьте к этому более профессиональную подготовку банды, грабящей магазин, и их, по-видимому, практику в драках, и складывается впечатление, что их действительно наняли, чтобы они взялись за это. Как будто что-то нацелено именно на этот магазин. Изуку вчера вечером проверил клерка, наблюдая, как мисс Шутка расчищает территорию и сама убирает, прежде чем он тоже проскользнул в магазин. Единственный работник ночной смены, который был там, был практически невредим, хотя и немного потрясен всем этим испытанием. Так что, вероятно, это не обида на конкретного работника. Это не исключало, что это могла быть обида на другого работника, который работал сегодня ночью, или обида на владельца, но из-за отсутствия чрезмерного ущерба имуществу, казалось, что намерение было в первую очередь собственно ограблением.  Так какое отношение банда имеет к безрецептурным (или как их ещё называют) лекарствам? Мозг Изуку говорит наркотики, что означает наркотическое кольцо или что-то очень похожее. Было принято много разных вещей прошлой ночью, он проверил запасы перед уходом, так что, вероятно, это не было от какой-то конкретной болезни. Итак, наркосиндикат. Достаточно организованная наркосеть, у которой либо были профессиональные злодеи, работающие с ними/на них, либо власть, чтобы купить немного веществ. Мощный синдикат, с влиянием и достаточно сильными связями, чтобы иметь на своей стороне несколько сильных злодеев. Что-то вроде того, что герою может даже понадобиться подкрепление, чтобы расследовать и взяться за дело. Итак, очевидно, линчеватель ворвался в магазин и выстрелил несколькими нёрф-пулями в собравшихся злодеев. Как разумный человек. Он не вошёл полностью слепым, но он определенно ушёл таковым. Он наблюдал, пока не получил приличное представление и догадки об основных причудах злодеев. Он должен был наблюдать больше, но они начали угрожать насилием работнику, и... Следующее, что он действительно понял, что его тело двигается и летят патроны нёрфа. Это была не самая героическая ситуация, но он пытался... У одного из них была мутационная причуда, он почти уверен. Это был молот вместо руки и стальной блеск на голове, и они, похоже, не испытывали особого напряжения, пытаясь поддерживать это. Однако у подростка было несколько вопросов о том, как такие мутантные причуды влияют на повседневное благополучие. Как вы подбираете вещи, когда у вас руки-молоты? Есть компании по производству одежды, которые обслуживают такие вещи, но он задаётся вопросом, насколько легко передвигаться по миру с такой причудой. Это не может быть чем-то необычным, иметь гетероморфную черту, которая влияет на подвижность или функцию конечностей.  У второго злодея была своего рода волнистая поверхность кожи. Она меняла цвет и видимые текстуры, но мститель не был уверен, было ли это трансформацией или мутацией. Казалось, что это что-то вроде каракатицы или имитации как у осьминога, так что это могло быть мутационной причудой. В любом случае, Изуку избегал смотреть слишком прямо, просто на случай, если это было основано на каракатице. С возможностью рыбы ненадолго оглушать или сбивать с толку свою добычу танцующими узорами на своей коже, Изуку не хотел рисковать гипнозом. Вот почему он смотрел на третьего злодея. Последний злодей был вышеупомянутым, излучающим свет, на которого мидория как раз случайно посмотрел прямо, когда они устроили действительно болезненное световое шоу. Он избегал прямого зрительного контакта со злодеем-каракатицей и одновременно пытался понять причуду третьего, когда его внезапно и грубо ослепило то, что он мог описать только как ядерную радугу. Было бы неплохо, если бы у Изуку всё ещë были сетчатки для восприятия. Он почти уверен, что это была радуга, но, возможно, там был просто красный цвет, когда его зрение было вверху и слева. Кто знает, может быть, у него пошла кровь из глаз. Итак, теперь у Мидории на хвосте орда разъярённых злодеев, пока он слепо бежит по городу, не говоря уже о той части города, о планировке которой он понятия не имеет. К счастью, злодеи не очень хорошие бойцы на расстоянии, а с ослабленным зрением Изуку двум более зрячим злодеям пришлось работать меньше. Также к счастью, они не слишком устали от него. Хотя это могло быть из-за того, что он ударил парня-руки-молоты ножницами в бицепс. В свою защиту он хотел проверить всю эту штуку с ножницами. Камень не победил ножницы, на самом деле, но камни победили Изуку. Злодеи также могли убежать, потому что он пнул человека-каракатицу так сильно, как только мог, в очень чувствительную область. Подросток надеялся, что боль заставит злодея потерять контроль над изменением цвета кожи, если у него действительно была какая-то мимикрическая способность. Светлый парень, вероятно, зол, потому что Мидория спросил, компенсирует ли световое шоу тот факт, что он не очень умён (в плане интеллекта). Эта шутка была не очень хорошей, так что, возможно, поэтому они хотят убить его. Или это может быть потому, что парень пытался объяснить им шутку, на всякий случай, если они еë не поняли. Злодеи также могли злиться на него, потому что он украл сумку с лекарствами и сбежал. Это было немного сложнее, так как его зрение почти пропало, но он был предан своему делу. Это может быть главной причиной, по которой они пытаются его преследовать. Мститель надеялся, что они будут достаточно сосредоточены на нём, чтобы не нанести больше вреда аптеке или работнику. Плюс, он надеялся, что, несмотря ни на что, им не удастся уйти с наркотой. Также, думает Изуку, шаря вокруг почтового ящика и быстро моргая, они могли бы избежать прямых ударов молотом, чтобы обеспечить безопасность наркотиков. Наверное, было бы стыдно проделать всю эту работу, а потом разбить все маленькие оранжевые бутылочки или как там хранятся наркотики. Однажды он прочитал в книге, что наркотики хранят в кирпичах, но это звучит тяжело и нереалистично! Зачем класть наркотики в кирпич? Может быть, это для того, чтобы обеспечить структурную поддержку или защитить от повреждений, наносимых товарам через камень? Кто знает, на самом деле. Может, преступники просто такие странные.  Разрисованный вбегает на полпути в здание и стонет. Ему действительно нужно заставить свои глаза функционировать, иначе злодеи превратят его в Мидо-суп. Или Мидо-блин. Или просто Мидо-мертвеца. Он обнаруживает, что эта идея ему совсем не нравится. Слушайте, глазки, --- думает Изуку, --- если вы сейчас же не начнёте работать, я вас сам выдерну! Или, ещë, если вы не начнёте работать в ночном видении, вас тоже раздавят, как виноград, вместе со мной! Его глаза не отвечают. Что, на самом деле, грубо и неуместно. Подросток рычит, уворачиваясь от чего-то в переулке. Подождите, он может видеть кирпичи. Да! Кирпичи приобретены! У него есть некоторое зрение! Это не фантастическое зрение, учитывая, что он почти врезался в фонарный столб, но Изуку почти врезается в различные столбы и в лучшие дни, так что на самом деле он в порядке. Он снова моргает, и мир как бы плывет перед ним. Может быть, это то, что значит быть пьяным. Это отстой. Почему люди пьют алкоголь? Парень вскрикивает, когда кусок стены летит в него. Ах. У злодея-молота должно быть достаточно сил, чтобы не только отбивать куски кирпича от стены, но и бить им прямо в полуслепого. Есть наивная надежда, что они попытаются не повредить наркотики. Это наркотики, на самом деле? Он думает, что технически это фармацевтические наркотики. Но не наркотики, как в кампаниях "не употребляй наркотики, дети".  Камень пролетает над его головой. Вероятно, его бросил кто-то из двух других негодяев. Они не очень хорошо целятся.  Кудрявый резко заворачивает за угол, но чья-то рука хватает его за воротник, и он едва сдерживает тихий вскрик. Каракатица-злодей не бьет его и не причиняет ему вреда, что удивительно. Просто держит его. Затем они жутко берут его за подбородок свободной рукой и наклоняют его лицо к своему.       — Сдавайся, маленький мститель, — воркуют они. Их лица, вероятно, пульсируют цветами. Зрение Изуку все еще недостаточно чёткое, чтобы различать что-то, кроме серого и почти белого. Линчеватель обнаруживает, что ему немного не по себе.       — Разве ты не хочешь просто успокоиться? — спрашивает он. Изуку хотел бы уйти. Он пытается пошевелиться, но хватка злодея крепнет.       — Позволь мне раздавить этого ублюдка! — рычит кто-то. Это злодей с молотом. Парень вздрагивает.       — Заткнись! — рычит в ответ человек-каракатица. Затем его глаза возвращаются к Изуку. Он обнаруживает, что не хочет отводить взгляд. Это, невероятно, плохо. — Пока что не выводи его из этого состояния, ты, идиот, — произносит оппонент нараспев, как колыбельную или как родитель, который пытается выругаться перед спящим ребенком. Его лицо всё ещë меняет цвета.       — Давай, заставь этого мальчишку помочь нам и спрыгнуть с какой-нибудь высоты, — говорит кто-то другой. Вероятно, световой злодей.       — Разве это не звучит как хорошая идея? — воркует злодей-каракатица. Подросток думает об этом. Вроде того. Это определенно плохая идея. Было бы грубо отказать им, верно? В любом случае, он действительно хочет убрать руки этого парня от себя. Это жутко. ​​К тому же, его глазные яблоки всё ещë болят, и он всё ещë не может разобрать выражение лица этого парня. Хм.        — Хочешь спрыгнуть ради меня со здания, маленький герой? — спрашивает злодей.       — Уже пробовал, — бормочет Изуку, а затем свободной рукой замахивается на них их пакетом с наркотиками. — Футболку получил. Злодей вскрикивает, когда мешок сталкивается с его рёбрами, и инстинктивно отпускает разукрашенного. Он отползает назад, снова моргая. Его голова немного затуманена, так что он, вероятно, был прав насчет какой-то мимикрическо-гипнотической способности каракатицы у этого парня. Однако, оглядываясь назад на злодеев, не очень хорошая идея иметь злодея с причудой, основанной на зрении, в одной команде с парнем, который буквально ослепляет. Его зрение всё ещë немного затуманено, что вероятно вместе с его очками, вероятно, смягчили гипноз. Приятно знать. Злодей-молот вздрагивает, вероятно, немного ошеломлённый его внезапным ходом, поэтому Мидория замахивается сумкой с лекарствами в злодея-каракатицу и пинает его так сильно, как только может. Затем он разворачивается и бежит, впиваясь пятками в бетон. Он выходит из переулка и видит очень чистую часть улицы, аккуратные тротуары и блестящие здания. Он не может разобрать ни одного слова на уличных знаках, но чувствует, что это очень хороший район города. За ним все еще слышен топот ног, поэтому Изуку продолжает мчаться по дороге. Он действительно не может их взять. Было бы смешно и немного надуманно, если бы он внезапно получил такой скачок в мастерстве, чтобы справиться с тремя сильными злодеями в одиночку, на пятой ночи. Поэтому его единственный выбор — либо попытаться убежать от них, что кажется безответственным, просто оставить их на свободе, либо доставить их в полицейский участок (где его могут так же быстро арестовать), либо найти героя, который сможет с ними справиться. К сожалению, из-за слепого забега Изуку он понятия не имеет, какие герои патрулируют в этой области, и понятия не имеет, где он вообще может их найти. Поэтому он в основном просто отчаянно надеется, что кто-то здесь отлично рассчитал время. Плюс, сейчас ночь в понедельник, так что сейчас в любом случае не будет большого количества патрулирующих героев. Большинство дневных работают только по дням, а будни, особенно в начале недели, обычно кажутся небогатыми на отчеты о преступлениях, поэтому, вероятно, и на активных героев тоже.  А это значит, что линчеватель, скорее всего, влип. Он бежит, но позади него раздается скрип, грохот и слабый свист, когда парень с каменным молотом, должно быть, что-то в него залпом бросает. Изуку не может определить направление, поэтому он просто пригибается. Пригибается — неправильное слово. Он падает вперед, прижимаясь к земле так хорошо, как только может. Всего в двух метрах перед ним в тротуар врезается целый почтовый ящик. Который, вероятно, определенно попал бы в него, если бы он продолжил бежать... Отлично... Мститель пытается встать на ноги, но чья-то рука хватает его за лодыжку. Он откидывает назад другую ногу и касается того, что, как он надеется, является лицом, и снова вскакивает. Световой преступник присел позади него, поэтому Изуку снова заносит ногу, очень хрустяще ударяя его по носу. Ох, это немного жестоко... Упс. Кровь течёт мимо его рук, и он зажимают ими лицо, и Мидория вздрагивает. Ему следует извиниться? Может быть... Что-то очень большое (возможно, каменный молот) летит к Изуку, и он пытается увернуться. К сожалению, направление, в котором он уворачивается, — в окно.  Кудрявому каким-то образом хватает инерции, чтобы пронестись через окно, к счастью, не просто отскочив от него. Что было бы довольно неловко, на самом деле. Стекло летит, и разукрашенный благодарит звёзды за то, что его куртка достаточно толстая, чтобы защитить его от любых осколков стекла, что было бы очень неприятно. Осколок стекла рикошетом отскакивает от его очков, когда он падает назад, и он представляет себе потенциальный ущерб, нанесенный его глазному яблоку, если бы тот попал. Он ударяется о шикарный стол, и, о (вероятно) белую скатерть, и скользит назад, стол опрокидывается вместе с ним, а скатерть сползает с него на землю. Он вскакивает, лицо полностью горячее, как солнце, и задаётся вопросом, можно ли умереть от всей крови в вашем теле, приливающей к вашим щекам. Вероятно. Вот как умрёт Изуку. Ого. Он поднимает с земли прекрасную кристальную ёмкость, готовый щедро извиниться, когда ослепляющий злодей прыгает за ним. Без понимания того, подросток швыряет хрустальную вазу прямо тому в лицо и отползает назад, дальше в ресторан. Он хочет найти дверь, перестать прерывать изысканный ужин очень приятных людей, когда раздается еще один грохот. Отлично. Он нашёл дверь. Однако двери больше нет, потому что злодей-молот явно решил, что лучший способ войти в комнату — полностью уничтожить вход и разбить красивую деревянную дверь хорошего ресторана.       — Серьёзно? — спрашивает Изуку. Он просто немного устал. — А как насчёт постучаться? Парень-молот просто как бы... Поднимает стол и бросает в него. Зеленоволосый уворачивается в соседнюю боковую комнату, ища пожарный выход. Должно же быть что-то? Люди вокруг него кричат. Это нехорошо... Ладно! Протокол героя говорит отдавать приоритет гражданским, верно? Изуку не герой, но он никогда не будет им, если позволит невинным людям пострадать только потому, что он глупый и не смог справиться со злодеем. Ладно, пожарный выход? Должен ли он попытаться отвлечь злодеев и позволить гражданским сбежать с помощью отвлечения или попытаться вывести людей? Подросток ударяется о стол. Упс. Он разворачивается, надеясь, что сможет швырнуть ещë одну вазу и, возможно, извиниться перед милыми людьми, обедающими в этом милом ресторане, но сталкивается лицом к лицу с одним очень уставшим Стёркой. Хм.       — П-привет? — спрашивает он. Сотриголова ударяется головой о стол, затем плавно поднимается. Он кладёт руку в карман, достает что-то похожее на маленькую флягу(?) и выпивает содержимое. Затем он смотрит на линчевателя таким взглядом, который подразумевает, что --- мой психотерапевт услышит об этом, а я не спал уже три года.       — Сколько?       — Три, гм, Ластик?... — Он не уверен, называть ли его по имени героя, но мужчина просто резко кивает. — Один с гетероморфной причудой, которая дает ему повышенную силу, и рукой, похожей на молот, которой он может бить или катапультировать предметы. Один со светоизлучающей причудой, которая отдает приоритет оглушению и ослеплению человека перед физической атакой. Один с причудой каракатицы, которая дает им гипнотические способности. Затенённое зрение или избегание прямого зрительного контакта эффективно для избежания эффектов. В настоящее время в здании находятся только первые двое, я... думаю. Герой снова кивает, задумчиво. Он тянется к шее, вероятно, за шарфом, а затем ругается себе под нос. Сейчас на нём довольно хороший костюм. Он качает головой.       — Малыш, пожарный выход сзади, через кухню. Сможешь эвакуироваться?       — Д-да! — быстро выкрикивает Мидория, и Ластик срывается с места, устремляясь к ожидающему злодею химера. Изуку качает головой. Он не может его подвести! Он поворачивается к... ну, эм, парню Сотриголовы(?), мужчине со светлыми волосами, завязанными в пучок, в очках и с крошечными усиками. Он не выглядит нервным или испуганным. Вероятно, он знает, какой крутой Ластик, поэтому он знает, что всё будет хорошо!       — В-вы в порядке, сэр? — спрашивает линчеватель.       — Конечно, маленький слушатель! — Мужчина улыбается, и подросток наклоняет голову. Он звучит... знакомо. Где...? Сзади Мидори раздаётся грохот от текущего боя, и он вскрикивает. Точно! У него есть работа...       — Э-э-э, извините меня, всё! — кричит он. Он морщится, когда его голос срывается. Это нехорошо. — Входная дверь заблокирована! Есть пожарный выход в задней части ресторана, через кухню! Пожалуйста, выходите! Пауза, а затем безумная толпа людей начинает проталкиваться назад, туда, где предположительно находится кухня. Кудрявый морщится от того, что все толкаются.       — Простите? — раздаётся пронзительный голос. Изуку резко оборачивается. Там, у края боковой комнаты, стоит женщина, обхватившая руками лодыжку.       — Я ударилась о стену, когда ворвался злодей. Кажется, я сломала лодыжку? Мститель подходит к ней, затем прикусывает губу. Он недостаточно высок или силен, чтобы действительно помочь даме. Он определенно не может нести еë, по крайней мере, сам, и если она попытается опереться на него, он, возможно, не сможет еë поддержать. Он поворачивается к спутнику Сотриголовы(?).       — Мне очень жаль, но не могли бы вы... Мужчина мягко улыбается и бежит к женщине. Зеленоволосый протягивает руку, а мужчина обхватывает еë плечи, и вместе они помогают женщине подняться. Блондин перекидывает еë руку через плечо, а затем одним быстрым движением поднимает еë, в свадебном стиле.        — Всё нормально, мэм? — спрашивает он, уже начиная двигаться к выходу. Мидория издает слабый звук. Он осматривает комнату. Здесь больше никого. Это действительно хороший ресторан, так что теоретически там не должно быть детей, верно? Он мчится вперед, проверяя боковые коридоры и туалеты. Чисто. Затем он бросается за блондином. В конце концов, Стёрка дал ему работу. Ему нужно убедиться, что всё в порядке! Изуку не герой, но он может сделать все, что в его силах. С занятым Ластиком, он — самое близкое к герою, что есть у посетителей ресторана.

~~~**~~~

Шота наслаждался долгожданным прекрасным свиданием. Хизаши заставил его надеть смокинг и отказался взять его оружие захвата в качестве аксессуара. Хотя Заши не мог помешать ему упаковать свою фляжку с кофе экстра-крепости. Это всегда было обязательно. Но они прибыли в ресторан, их проводили к обычному столику, и они сели с заранее налитыми напитками. С тех пор, как год назад Шота остановил ограбление заведения, владельцы всегда настаивали на том, чтобы зарезервировать им определенный столик и бесплатную еду.  Ямада мило улыбнулся мужу, облачился в свой собственный костюм и отодвинул ему стул, словно они всё ещë были подростками, спотыкающимися о светские тонкости в старшей школе. Они просмотрели меню, оба украдкой потягивая напитки. Закуски прибыли быстро, восхитительные и идеальной температуры, и были быстро съедены. Они заказали основные блюда, ожидая их прибытия, а Айзава смотрел в прекрасные глаза спутника.  Затем, конечно, поскольку ему очень повезло, снаружи послышался лишь намёк на суматоху. Он напрягся, надеясь, что это просто небольшая стычка, которая быстро разрешится сама собой, но когда ему так везло? Звуки становились всё ближе и ближе, пока они не оказались прямо у ресторана. А поскольку Айзава так и не смог сделать ни единого грёбаного перерыва, окна в ресторане разбились, двое негодяев ворвались в ресторан, а один маленький красно-зелёно-золотой мститель ввалился к ним на столик.       — П-привет? — спросил ребенок. Это не была вина ребёнка, он не винил его, но черноглазый действительно винил космос и свою невероятную удачу. Он ударился головой о стол, покончив с миром. Он поднял голову, встретился взглядом с Хизаши, который слегка кивнул. Шота должен был справиться с этим, так как его с меньшей вероятностью могли узнать, а Ямада не должен был ставить под угрозу свою гражданскую личность, сражаясь. В любом случае, Айзава устал. Он достал фляжку с кофе, громко ее опорожнил и встретился взглядом с Мидорией.       — Сколько? Парень немного запнулся, затем передал всю информацию, Сотриголова перебрал еë, пока обдумывал. Со злодеем-мутантом было бы проще всего справиться с его шарфом, но, конечно, у него его не было. Ладно. А вот с излучателем света было достаточно просто. Он мог бы с этим справиться. Так что он, пинает злодея-молота в голову. Это, вероятно, не самый цивилизованный поступок, который мог бы сделать герой, но подайте на него в суд, голова парня покрыта металлом, а свидание подпольного героя только что было прервано. Он имеет право на большое количество насилия. В качестве угощения. Это логично. Злодей-излучатель упал легко, всего несколько ударов, и они попали в нокаут. Шота на мгновение усмехаются при этой мысли. Так много злодеев и героев слишком полагаются на свои причуды. Одна маленькая оплошность, и вся их боевая стратегия прервана и разрушена. Это смешно. Противник с молотом приложил немного больше мастерства на борьбу, но он большой и неуклюжий, так что всё, что нужно сделать Сотриголове, это уклоняться. Однако парень с молотом истекает кровью. На его бицепсе приличная рана, и он, похоже, предпочитает здоровую руку. Мидория ударил его ножом? Это довольно хардкорно для маленького ребёнка. Респект ему, потому что это облегчает бой Айзавы. Плюс, один четырнадцатилетний ребенок против трёх злодеев? Было бы логично, если бы он использовал любое преимущество, которое мог получить. Включая, кажется, колото-рваные ранения.  Вообще-то, говоря об одном ребенке против трёх злодеев, где третий? Ребёнок упомянул каракатицу, что бы это ни было, и где они? За всё это время подпольщик не видел третьего, только двоих, которых он только что вывел из строя. Шота останавливается и проводит рукой по лбу, переводя дыхание. И молот, и световой злодей повержены, но он всё ещë не видит этого рыбного. Конечно, ребёнок не стал бы лгать о таких вещах. Так где же он? Мидория успел победить злодея раньше и не понял? Или рыбный злодей скрылся с места происшествия? Это было бы самым простым объяснением. Но геройство научило, что хотя и важно обращать внимание на предположение и логические выводы, не менее важно полагаться на инстинкт. А его инстинкты утверждают, что никогда ничего не бывает так просто.  Конечно, позади него промелькнуло движение. Проклиная, Шота развернулся, злясь, что позволил себе отвлечься и застать себя врасплох. За ним что-то тяжёлое, отбрасывающее его назад, на спину. Черноволосый широко распахнул глаза, готовый активировать свою причуду, но нужно ли ему это? Над ним — самое невероятное, что когда-либо видел Айзава. Пульсирующие цвета на лице в странных узорах, текущие, смешивающиеся и меняющиеся. Нет чёткого рисунка, просто широчайший спектр цветов, перетекающих друг в друга и кружащихся на лице. Он не может моргнуть. Он не знает, зачем ему это нужно.       — Вот так, — шепчет тихий голос, и Шота чувствует, как этот звук проникает в его уши. — Кто ты? Герой или ещë один из этих проклятых мстителей?       — Герой, — бормочет он, даже не осознавая, что открыл рот.        — Оу, ну разве это не мило? Он кивает. Почему он кивает? На что он соглашается? Это вообще важно сейчас? Наверное, нет...       — Ну, посмотрим, что мне сделать, пока в моей власти герой? Герой не знает, что ему делать. Там много всего! Может, он убьют его. Это имело бы смысл. Злодеи любят убивать героев, чтобы убедиться, что они не смогут помешать ни одному плану. Цвета пульсируют над ним. Он не думает, что когда-либо видел их так много. Что-то чешется в его мозгу. Он должен делать что-то другое, он должен двигаться, но цветов так много.       — Ты более податлив, чем тот проклятый мститель, что был раньше, — мурлычет голос. — Если бы я мог... Ой, разве не было бы здорово посмотреть, как они танцуют? Посмотреть, как они извиваются, а затем прыгают со здания? Подпольщик хмурится. Это... Это неправильно. Это нехорошо, было бы нехорошо увидеть ребенка на крыше. Он уже видел это раньше, не так ли? И это было совсем нехорошо. Цвета сияют призывно, но...       — О? — Цвета становятся интенсивнее, если такое вообще возможно. — Не было бы забавно смотреть, как этот негодяй прыгает с крыши, а потом растекается на цементе? С какой высоты ему следует прыгать? Шота хмурится. Нет, это не так. Нет, нет, нет... Он подталкивается ногами, подбрасывая злодея вверх и прочь, цвета исчезают из его зрения. Мгновенно облака, которые он не заметил, как они образовались, исчезают из его мозга. Он видит немного размыто по краям, но теперь он гораздо более чёткий.  Он моргает, причуда возвращается под его контроль. Ему просто нужно зафиксировать злодея на линии глаз и молиться, чтобы гипнотический эффект был нейтрализован его причудой.  Подпольный герой фиксирует злодея в диапазоне его причуды, и цвета тускнеют до приглашённого красного. Злодей на мгновение запинается, по-видимому, не зная, что делать без своей причуды. Шота фыркает. Что он говорил о том, чтобы слишком сильно полагаться на причуду, чтобы сражаться? Уберите её, и в девяти случаях из десяти они останутся неуклюжими.       — Ага! Шота дёргается на голос, но не оборачивается. Он узнаёт этот голос, это не угроза.       — Сэр, пожалуйста... — а это Мидория.       — Ура! Надери ему, детка!       — Сэр, пожалуйста, здесь небезопасно! Пожалуйста, пройдите со мной обратно за здание, здесь орудуют злодеи...       — Да! — воскликнул Ямада. — Возьми его! Подпольщик хочет закатить глаза, но они заняты. Он делает выпад вперед, используя стол, чтобы приземлиться, затем двигается вперед к злодею. Он хватает вазу со стола, когда проходит мимо, и швыряет еë в лицо рыбному злодею. Они плюются, и Шота превращает свой импульс в перекат, вдавливая ладони в землю, затем выбрасывает одну ногу, вбивая ступню в рёбра противника. Он выбрасывает другую ногу вниз, зацепляя еë за край стола. Айзава падает на землю, приземляется на колено, а затем переворачивает стол, на злодея. Он бьёт им вперед, надежно прижимая злодея, затем бросается в сторону и наносит удар по шее, надежно сбивая его с ног. И если акробатика не была совершенно необходима, то его внутренний монолог может ее закрыть, потому что теперь у него есть муж, которого нужно впечатлить. И судя по диким аплодисментам, которые он получает, приковывая наручниками негодяя к столу, на котором они теперь рухнули, ему это удалось. Он по привычке наклоняет голову и пытается стереть улыбку с лица. Ему нужно поддерживать репутацию. Когда он поворачивается, он сталкивается с интересным видом: Мидории, отчаянно стоящего перед Ямадой с вытянутыми руками, пытаясь помешать ему приблизиться к месту драки. Это было бы более эффективно, если бы ребёнок не был примерно на фут ниже Хизаши и размером с зубочистку. Парень выглядит измотанным, и Шота может предположить, что он, вероятно, долго пытался помешать его партнёру вернуться в здание. Как будто Хизаши остановится ради чего-то, если он принял решение.       — Сэр, — просит ребёнок, — Мне очень жаль, но при всем уважении, пожалуйста, выйдите из здания и подождите с гражданскими! Даже если злодеи будут задержаны, это небезопасно! Ямада обходит отчаянно машущие руки ребенка и подходит к подпольщику. Он подмигивает.        — Это было сексуально, — произносит он и даёт Шоте то, что, как он уверен, Хизаши считает томным взглядом. Он обнимает Айзаву за талию и притягивает его к себе. — И могу я сказать, что твоя задница выглядит фант...       — Здесь присутствует ребёнок, — обрывает партнёра Шота, даже если он немного разочарован тем, что ему приходится это делать. Хизаши на мгновение притворно дуется, затем они оба поворачиваются, чтобы посмотреть на ребёнка. Упомянутый ребенок смотрит на них с лицом человека, переживающего глубокую эмоциональную травму, широко раскрыв глаза и оттянув рот. Он очень неподвижен, поэтому Айзава немного отходит от Заши и приближается к ребенку.       — Э-э... Через несколько секунд ребёнок вернулся в реальность и покраснев продолжил:       — Они грабили аптеку? В нескольких кварталах к северу? А потом они погнались за мной? Наверное, часть наркоторговли? Я просто уйду сейчас? — Голос линчевателя повышается в конце каждого предложения, превращая его в вопрос. Его глаза мечутся, и следующее, что осознает Шота, это то, что ребёнок влетает в разбитое окно и бежит по улице. Айзава смотрят ему вслед.        — Как он справлялся с гражданскими?       — О... По инструкции» — отвечает Хизаши. — Полиция уже приехала с несколькими парамедиками, все гражданские лица были учтены с лёгкими травмами. Малыш благополучно вытащил всех и даже провёл зачистку здания, чтобы убедиться, что все вышли.       — Это хорошо, — говорит подпольный герой. Ребёнок исчез в переулке и скрылся из виду.       — О, ты им гордишься!       — Он проделал адекватную работу. Он сделал лучшее, учитывая обстоятельства со всеми злодеями и их причудами, — мурлыкнул Айзава Хизаши заглядывает через плечо Шоты, глядя туда, куда убежал ребёнок. Ему не нужно поворачиваться в сторону, чтобы точно узнать выражение его лица. Он мог бы вздохнуть, но, логически рассуждая, он в любом случае этого ожидал. К тому же, возможно, он немного гордится тем, что развернулось.       — Шо, — шепчет Ямада, в его голосе слышно волнение. — Мы оставим его. Айзава почти улыбается вопреки себе. Только он и Хизаши узнают об этом, так что он шепчет в ответ: — Да. Хизаши радостно мычит. Он не скажет этого вслух, но он тоже вполне доволен этой идеей.

~~~**~~~

***