Твоя терапия

— Нам-Гю, но… Как ты… Что ты здесь делаешь?! — Танос едва соображал от шока. — It’s the circle of life, родной, великий круг жизни. Казалось бы, всего несколько лет назад ты купил у меня свою первую дозу, а сейчас сам лечишь меня, дилера, от всего этого дерьма. — А как же твои «жёсткие принципы»? «Не юзать то, что продаёшь»? Помнишь, сам ведь твердил, что торчать — это удел тех, на ком ты делаешь деньги, и что никогда до такого не опустишься? Впервые за годы работы в центре Танос позволил себе потерять самообладание. Конечно, ему не стоило этого делать, ведь он общался, прежде всего, с пациентом, но, чёрт возьми, это же дилер, его дилер! Во плоти! Стоит прямо перед ним, как призрак прошлого, но более, чем реальный. — Надо же, ты ещё помнишь, что я говорил. Связавшись с наркотой лишь однажды, Су-Бон, о слове «принципы» можно забыть навсегда. — Говори за себя! — А сам-то давно таким святым стал? Когда ребята рассказали мне, что ты консулом на ребе работаешь, я подохуел, конечно, знатно. — Какие ещё ребята? — Да те же, которые сюда по срыву заезжали. Думаешь, куда они бежали первым делом? Пару дней на воле, и сразу в клуб. А потом опять лечиться. А ты мне, кстати, должен. Всех клиентов мне своей терапией извёл! — Очень смешно. — Ага, а мне каково было?! Думаешь, сильно легче?! Я, можно сказать, только из-за тебя употреблять и начал. — Чего? Причём здесь я? — Я, вообще-то, уже собирался завязывать со всей этой темой. Надоело жить в вечном страхе, спать вполглаза, на улицах оглядываться. В конце концов, людей травить. Думал, продам свою последнюю дозу, и всё, баста, начинаю новую жизнь. Продал. И что, думаешь, было дальше? А дальше я узнаю, что ты чуть не сдох из-за грёбаной передозировки! Как, думаешь, я себя чувствовал? Не кайфово, наверное! — Ты же дилер, Нам-Гю… Или был им. Сам ведь говорил, что тебе дела нет до жизни и здоровья клиентов, главное, чтобы бабки приносили. И как мой передоз вообще связан с твоим употреблением? — Нет дела?! Как связан?! Су-Бон, ты, видно, совсем ничего не понял… Нам-Гю хотел продолжить, но осознал, что и так сказал слишком много. На самом деле, у него было два основных правила: 1. Не юзать то, что продаёшь 2. Не иметь близких отношений с клиентами Первое правило было давно нарушено, окончательно и бесповоротно. Но вот уже много лет, с того самого раза, когда он впервые увидел Таноса и вложил в его руку пакетик с таблетками, Нам-Гю искренне мечтал лишь об одном — нарушить второй принцип. Танос был завсегдатаем клуба, в котором работал Нам-Гю. Он был общительным, харизматичным и очень ярким, вокруг него всегда крутилось много людей, его появление в клубе каждый раз создавало бешеный ажиотаж… К тому же, он был музыкантом, и все без исключения девушки и парни в его окружении мечтали, чтобы он посвятил им песню, сыграл им на гитаре, спел только для них. В этой круговерти незнакомых лиц, ярких красок и громкой музыки не было места такому робкому и холодному парню, каким тогда был Нам-Гю. Но у него был свой козырь в рукаве — наркотики. Только их он мог предложить Таносу в обмен на секунду внимания в свой адрес, на один лишь быстрый взгляд, на одно прикосновение его руки к своей во время передачи вещества. Он продавал ему дозу за дозой, покупая иллюзорную благодарность и признание. Расставаясь с Таносом после очередной продажи, всё, чего ждал Нам-Гю, это следующего звонка, следующего адреса по смс или встречи в клубе, перекидывания парой слов между делом и проклятого прикосновения… Но этого всегда было так мало! Нам-Гю хотелось другого, хотелось всецело обладать этим человеком, быть с ним рядом, быть ему нужным, но больше, чем просто поставщик химии… И тем не менее, ему было ясно, что среди всех тех людей, что ежедневно крутились вокруг Таноса, только он, Нам-Гю, был единственным, без которого тот не смог бы жить. Пусть даже только из-за наркотиков. Но в один момент всё изменилось. Общие знакомые рассказали Нам-Гю, что Су-Бон словил сильный передоз от дряни, которую он продал ему последний раз, и чуть было не умер в собственной квартире. Нам-Гю был готов к тому, что рано или поздно столкнётся с чем-то подобным в своей дилерской карьере. Но не в случае с Таносом. Разве это возможно? Ещё вчера он — молодой, весёлый парень, самый известный тусовщик в районе, а сегодня — лежит при смерти. И причиной этому — доза, проданная Нам-Гю. Парень так и не смог справиться с угрызениями совести и этим режущим изнутри чувством собственной вины в случившемся. Первое время его боль глушил алкоголь, который Нам-Гю заливал в себя литрами прямо во время работы, но и этого оказалось недостаточно. Так он и подсел на вещества. Это была первая упавшая костяшка домино, которая толкнула за собой все остальные, и жизнь Нам-Гю начала рассыпаться по частям: проблемы на работе, ссора с начальством и увольнение из клуба, отток клиентов, потеря друзей и близких, расшатанное ментальное и физическое состояние, а впереди — глухая чёрная бездна неизвестности, в которой с каждым днём всё стремительнее растворялся Нам-Гю. В комнате образовалась тишина, и парни молча смотрели друг на друга, не решаясь продолжить этот непростой разговор. Танос решил проявить инициативу первым — он ведь, как никак, специалист, работник центра, и сейчас ему было необходимо отбросить все предрассудки и обиды, и усилием воли разглядеть в бывшем дилере своего нового подопечного — такого же, как и все постояльцы центра, которым сейчас очень тяжело, и которым просто нужна помощь. В конце концов, прошло уже столько лет… — Ладно, Нам-Гю. Мы ещё наговоримся с тобой, пока ты здесь. Давай я всё же покажу тебе дом, а после помогу разобрать вещи. Идёт? Нам-Гю ничего не ответил, но молча проследовал к двери. — Как видишь, дом у нас очень большой, целых три этажа. На втором и третьем находятся спальни и душевые. Мы с тобой сейчас находимся в правом крыле, здесь живёте вы. В левом крыле проживают консультанты и другие работники центра. Комнаты на первом этаже отведены для занятий. Также внизу располагается кухня и большой зал, в котором мы едим, отдыхаем и проводим свободное время. Иногда в зале тоже проводятся различные уроки, тренинги и прочие мероприятия. Сейчас мы с тобой спустимся туда, и я ещё раз расскажу обо всём поподробнее. Экскурсия по дому заняла около получаса. Танос показал своему новому подопечному пропахшую краской комнату арт-терапии, кабинет психолога, учебные классы, показал, где хранятся продукты и как включается духовка, где лежат швабры, а где инструменты, и много, много чего ещё. Наконец, он подвел Нам-Гю к большой, написанной от руки, таблице, что висела на стене. — Это наше расписание. Мы с господином Соном и господином Хваном составляем его каждый месяц и вывешиваем сюда. Здесь есть практически всё: сессии с психологом, мастер-классы, мероприятия, спорт-часы, приёмы пищи и, конечно, ваши занятия. — разъяснял Танос, водя пальцем от одной клетки таблички к другой. — А что за занятия? — поинтересовался Нам-Гю. — Занятия по программе двенадцати шагов*. Тебе расскажут о ней чуть позже, не беспокойся об этом сегодня. Всему своё время. — Окей… — Что ж, кажется, я всё тебе показал. — А что находится на улице? — Там — наш дворик. Мы сами занимаемся его благоустройством, сажаем растения, иногда спортом занимаемся, отдыхаем в беседке. Беседку, кстати, мы с ребятами построили, когда я сам ещё лечился… — Танос улыбнулся, с гордостью вспоминая свой маленький подвиг. — А недавно у нас появился небольшой пруд с карпами. — Карпами?! Какой кайф! А можно посмотреть? — Их даже покормить можно! Только не сейчас, уже поздно. Мы не выходим на улицу после полуночи. — Что, даже работники? — Правила едины для всех. — Ну и жесть, давно ты стал таким душнилой? — Тебе нужен отдых, Нам-Гю. Иначе будет слишком много впечатлений за день, и ты переутомишься. Давай поднимемся обратно в комнату и разберём твои вещи. — Да забей, там и разбирать-то толком нечего. Су-Бон, ну пожалуйста, отведи меня на улицу, я очень хочу посмотреть на пруд… Отказать Нам-Гю было очень трудно. Впаривая ли новую наркоту или по-детски трогательно упрашивая отвести его на улицу, Нам-Гю всегда был чертовски убедителен. Ты заранее понимал, что будет только так, как он скажет, и не иначе. Су-Бон из прошлого никому и ни за что бы в этом не признался. Чтобы на его решения кто-то мог влиять? Смешно! Однако его новая, современная версия научилась поступаться собственной гордыней. — Хорошо, Нам-Гю. Можем ненадолго выйти во двор. Только тихо, чтобы никто не услышал. И не болтай потом об этом никому. — Вас понял! Они вышли из тихого дома, где все уже спали, в прохладную летнюю ночь, которая мерцала звёздами, стрекотала цикадами, пробегалась мурашками по коже. Танос отвёл Нам-Гю к пруду с карпами, пообещав, что в следующий раз он сможет их покормить, а сам присел рядом на скамейку, наблюдая за тем, как его новый подопечный с неподдельным интересом разглядывает рыб, словно котёнок у аквариума, наивно пытающийся поохотиться за добычей. Насмотревшись на карпов, Нам-Гю подсел на скамейку к Таносу. — Как ты сказал тебя тут называют? Танос? — Ага. Потому что «бессмертный». Это всё после того случая с… — Я понял. — с горечью в голосе произнёс Нам-Гю и на мгновение замолчал. — Прости меня. — Простить? За что? — Как это «за что»? Это же я продал тебе ту самую дозу… — Нет, Нам-Гю. Это я купил её у тебя. Ответственность за все совершённые мною поступки лежит только на мне самом, и со всеми вытекающими последствиями я тоже разбираюсь сам. — Но я убедил тебя сделать это! — воскликнул Нам-Гю, слегка теряя над собой контроль. — Ты не хотел брать лишнего, а я, как последняя мразь, впарил его тебе! — Тише, тише, Нам-Гю. — за годы работы в центре Танос привык к эмоциональным всплескам и резким перепадам настроения подопечных. — Посмотри на меня — я не умер. Я справился со своей зависимостью и стал намного сильнее. Я работаю в центре, где каждый день помогаю людям. За что тебе винить себя? — Ты был вынужден сделать это… Если бы не наркота, тебе бы и не пришлось проходить через весь этот ад. Мог бы и дальше спокойно писать свою музыку, выступать в клубах, и, может, однажды, начал бы даже зарабатывать этим на хлеб. — Нам-Гю, послушай. Я ни о чём не жалею. Что поделать, если моя жизнь сложилась вот так? Зато теперь я могу посвятить себя спасению людей, однажды попавших в беду. А писать музыку я продолжаю и сейчас… — Что, правда? А… покажешь что-нибудь? — Покажу как-нибудь потом. — ответил Танос, пряча улыбку, смущённый, но тронутый тем, что Нам-Гю помнил о его отдушине, о его главном увлечении в жизни — музыке. — А ты? Продолжаешь рисовать? — Подзабросил в последнее время, сам понимаешь. Но привёз с собой блокнот и ручку, может, созрею, пока буду здесь торчать… То есть, не торчать, а… Блять, ну ты понял. А как ты вообще помнишь, что я рисовал? — Нам-Гю не меньше Таноса был смущён подобным вниманием к своим увлечениям. — Как же не помнить? Ты ведь хвастался, что сам к своим татуировкам рисуешь эскизы, даже мне один набросок продать хотел. — Что ж, ещё не всё потеряно, — усмехнулся Нам-Гю — Хочешь, нарисую и продам? — Ну уж нет, даже не думай мне тут бизнес на реабилитации разворачивать! — засмеявшись, ответил ему Танос, а затем на мгновение притих и отвёл глаза в сторону. — Знаешь, Нам-Гю, а ведь я правда не узнал тебя сегодня. Ты очень изменился за эти пять с половиной лет. Так похудел, и вообще… Давай договоримся. Я — твой консультант. Моя задача — помогать тебе с успешным прохождением реабилитации. Я не могу насильно заставить тебя делать что-то, если пойдёшь в отказ. Но я очень, очень прошу тебя — не сдавайся. Будет тяжело, больно, невыносимо — ты знаешь, где находится моя комната. Приходишь, стучишься и просишь о помощи. Это не стыдно. — Танос хотел ещё добавить «я всегда буду рядом», но подумал, что это будет уж как-то совсем слащаво. Нам-Гю не знал, что ответить Таносу. Он настолько устал от себя, от вечно преследующего его чувства вины, от собственной никчёмной, одинокой жизни, что, услышав слова поддержки, и впервые за долгие годы ощутив какую-то опору рядом, был готов расплакаться на месте, переполненный чувством благодарности. Танос прекрасно понимал его состояние. Он видел в Нам-Гю отражение самого себя в прошлом, и очень хотел его спасти. Да, ему всё ещё было слегка не по себе от абсурдности происходящего — к нему на лечение попал его дилер! Но, пообещав себе избегать предвзятости по отношению к этому человеку, несмотря на общее тёмное прошлое, Танос решил, что проявит верх профессионализма и поможет Нам-Гю выбраться из того болота, в котором он тонул. В конце концов, негодяй-дилер остался в прошлом. Теперь этот новоиспечённый пациент реабилитации скорее походил на брошенного слепого котёнка, который льнёт к любой руке, что его гладит, и который, как ребёнок, нуждается в опеке, заботе и человеческом тепле. Некоторое время парни просто сидели молча, смотрели на пруд и слушали цокот жучков, доносящийся с верхушек деревьев. Внезапно Нам-Гю уронил свою голову на плечо Таноса. — Ты чего? Засыпаешь? — слегка усмехнувшись, спросил он подопечного. — Это нормально. После детокс-центра организм ещё слабый, часто будет клонить в сон. Тем более, час уже поздний. Но его вопрос так и остался без ответа — Нам-Гю и вправду уснул на плече Таноса, и уже не слышал ни его слов, ни стрекотания насекомых в саду, ни тихого журчания воды из маленького фонтанчика, который украшал пруд с карпами. Танос осторожно приобнял Нам-Гю за плечи и позволил ему немного подремать. Просидев с ним так некоторое время, он всё же не осмелился разбудить парня, поэтому решил осторожно отнести его в комнату прямо на руках. Пока Танос укладывал Нам-Гю в кровать и укрывал одеялом, тот всё же проснулся и сонным голосом спросил: — А вещи?.. — Разберём завтра, Нам-Гю. — ответил Танос. — Сейчас просто засыпай и набирайся сил. Тебе нужно немного окрепнуть после процедур на детоксе. — Спасибо, что разрешил мне посмотреть на карпов. — он зевнул и потянулся в постели. — Ты у всех здешних торчей так просто идёшь на поводу, или это только я такой особенный? — Нам-Гю устало улыбнулся, произнося эти слова. Танос подождал несколько секунд, чтобы удостовериться, что Нам-Гю вновь уснёт, прежде чем ответил ему: — Только ты. *Программа «12 шагов» для зависимых — программа, использующаяся в большинстве современных реабилитационных центров, помогающая людям в борьбе с алкогольной, наркотической или иной зависимостью. Это программа по реабилитации и последующей ресоциализации, основанная на принципах духовности, самопомощи и взаимоподдержки.