Тёмный Феникс

       — Ну привет, — прорычала актриса, её губы исказились в злой усмешке, — гнида.        — Что ж ты так сразу грубо? — нараспев проговорил мужчина. — Я ведь со всеми почестями к тебе. Только глянь: твой дом, твоя милая подруга, приёмная отца… Прошлое смешалось с настоящим, готовые создать новое будущее!        — Говоришь, как полоумный придурок, — цыкнула Синигами. — Хотел встретиться лично? Мог просто позвать через своих шестёрок. Зачем так усложнять?        — Тише-тише, — попросил он, вздыхая. — Ты лучше присядь, Casia. Я никуда не тороплюсь. А ты?       Миуюки слегка наклонила голову набок, скептически подняв одну из своих бровей, при этом не отводя разъярённого взгляда от нежно голубых глаз. Она понимала, с самого начала понимала, что это, какая-никакая, ловушка, однако не прийти в неё не могла. И не только потому, что в заложниках у этого гада находилась Хошино Руби, младшая сестрёнка её любимой Рыбки. Нет. Это была не основная причина. А о ней говорить не стоило: тут и так понятно. Девушка ждала этой встречи долгие годы. И вот, наконец…       Синигами медленно подошла к отодвинутому стулу и уселась на него, положив руки на стол ладонями вниз. Мужчине понравился этот знак — по его довольной улыбке на лице заметить было несложно. Он, усмехнувшись, тоже сел за стол — напротив актрисы. Теперь Хошино-младшая сидела между ними, переводя взгляд с одного на другого, не переставая ощущать в своём теле дрожь, а в груди — неистовый страх.       «Что происходит?! — думала она, частенько кидая на девушку непонимающие взгляды. — Почему именно Миу-чан? И кто этот человек?.. И почему Миу-чан выглядит так… так, словно я в первый раз её вижу, словно до этого я знала не её, а… маску…»        — Ты не ответил на вопрос, — так начала Синигами.        — Какое же неблагодарное поколение, — с очередным вздохом сказал мужчина. — В конце концов, где уважение к старшим? — он смотрел в разъярённую лаванду, которая, того и гляди, готова была воспламениться.        — Ты сейчас об уважении заговорил? — злобно усмехнулась актриса. — Ты? После стольких лет? После того, что ты сделал? Ты, который забрал у меня самое родное?!        — Ну-ну, не злись. Посуди сама: а что я должен был делать? Так или иначе, я пришёл за товаром. Моя ошибка — не доглядел. Но какая разница? Вы оба на одно лицо. Что ты, что малыш Lilum.        — Ты отлично уводишь тему разговора в совершенно другое русло. Но запутать меня тяжело, — прорычала девушка. — Так зачем всё так усложнять, если и без того понятно, что я приду в самое пекло ловушки?        — Так интереснее, — спокойно, словно что-то обыденное, ответил главный злодей этой истории. — Ты бы просто пришла и сожгла здесь всё. Вновь. А так… мы все вместе сидим за одним столом и ведём самый обычный разговор. Чудесно, не правда ли?        — Почему именно Руби?        — Тебе и правда интересно? — удивился мужчина. — Поначалу я хотел, право ведь, украсть того паренька, Сато Синдзи, кажется, но, увы, ты добралась до него первой. Подобраться к тебе вплотную крайне тяжело.       Синигами сжала ладони в кулаки, нахмурившись. Это никак не покоробило мужчину. Он продолжил в своей естественной манере:        — Затем я подумал, что можно было бы привести сюда Мори Кацу, но почти сразу же отбросил эту идею. Всё-таки, он мой племянник, а проблемы с его отцом, моим братом, не очень хочется иметь. Два бушующих пламя остановить тяжело, с одним-то справиться довольно не просто, — он пожал плечами. — Потом выбор пал на Хошино Аквамарина. Но это мне показалось неинтересно, поэтому в конечном итоге я выбрал его младшую сестрёнку, Руби, — мужчина усмехнулся, слегка наклонив голову набок. — Умно, не правда ли?       Миуюки перестала слушать его после слов «мой племянник». Ей уже было всё равно, почему он выбрал именно Хошино Руби. Какая разница? Она здесь — и этого уже не изменить. Оставалось её спасти и выбраться вместе с ней живыми. Но и это не главное… вообще не главное. Даже то, что он сидел перед ней за одним столом.       «Мой племянник». «Мой племянник». «Мой племянник».        — Что ты… сказал?.. — её лавандовые глаза широко распахнулись, девушка явно не верила в слова, которые только что услышала.        — Умно, не правда ли? — повторил мужчина, прекрасно понимающий, что именно хотела услышать его собеседница.        — Раньше…        — Про близнецов Хошино?        — Ещё раньше…        — А-а, — протянул злодей, словно до него только-только дошло, и посмеялся. — Точно ведь, я говорил о Кацу. Славный парень, согласна? И по уши погребённый в безответной любви к тебе, Casia, — он вздохнул. — Хотя, должен признаться, Кацу одарённый мальчик. С самого детства ему удавалось овладеть всем, за что он только брался. А ещё… у него такая странная особенность. Не знаю, в курсе ли ты. Кацу может видеть в людях то, что не видит больше никто. Как он когда-то увидел талант в тебе, моя дорогая Casia. И как он с самого детства заметил во мне то зло, которое до сих пор не замечает его отец, — и снова — тяжёлый вздох. — Да-а… Кацу с самого детства относится ко мне с презрением, не доверяет мне. А когда я спрашивал о тебе, интересовался твоей жизнью и твоей карьерой, он всегда отмалчивался, не говорил и слова, как будто в рот воды набрал. Удивительный мальчик, ничего не скажешь… Таких в нашем мире очень мало. Тебе повезло его встретить. Или… — он сощурил глаза. — Или всё-таки нет?       Сказать, что Синигами пребывала в неимоверном шоке, значит, не сказать ничего. Для неё мир рухнул. Может, не до конца, не окончательно, однако даже тот столб, который держал весь этот мир, начал быстро и уверенно ржаветь. Девушка ждала чего угодно, но не этого. Дядя Моти?! — такого даже в самых ужасных кошмарах представить сложно. А тут… тут… оно явилось наяву.       Мысли тут же окутали её голову, начали путаться в один прочный узел, на распутывание которого понадобится не одна ночь. Далеко не одна ночь. Да и будет ли она ждать эти ночи? Навряд ли. Решит проблему здесь, вернёт Хошино Руби домой и что есть мочи направиться к Мори Кацу.       Неужели он всё знал? Знал и молчал?!       Нет, быть того не может. Это же Мори Кацу, влюблённый по уши в эту актрису парень. Именно он спас её. Он и его отец, который не смог отказать этому одарённому мальчику. И ведь он всегда был рядом. Рядом с ней. Во все тяжёлые моменты, во все радостные моменты, во все незабываемые моменты… Он принимал её такой, какая она есть, такой, какую она скрывала себя от всего мира и какую смогла показать ему. Мори Кацу точно никак не причастен к этому. Нет. Он был слишком мал, когда всё это произошло. И влюбился в неё с первого взгляда. Предать её ради такого… дяди?.. Нет. Моти не посмел бы. Ни за что.       Даже если Синигами и смогла себя убедить в этом, вспомнить все те моменты, что они провели вместе, его слова, его касания, обещания и клятвы, взгляды, направленные только на неё, его влюблённый шёпот… Даже так… даже так эта новость повергла её в неистовый шок.       Вот тебе и «оглядывайся по сторонам», «ходи осторожно», «тот, кого ты ищешь, совсем рядом». Все эти послания, которые девушка получала последний год, готовили её к этой встрече. Готовили к правде, которая действительно лежала у неё на ладони. На ладони, которой она любила гладить эти мягкие, слегка спутавшиеся и взъерошенные розовые волосы парня…       А ведь и правда… у этого мужчины волосы такого же оттенка, как и у Мори Кацу, как у Мори Сэтоши. Глаза, правда, другого цвета. Ну, не всем же им быть под копирку, не правда ли? Но даже так… вся эта информация, вся эта правда…        — Долго же ты обрабатываешь мои слова, — заметил несколько минут спустя. — Что, настолько правда повергла тебя в шок?        — Не буду отрицать, — так ответила Синигами, делая глубокие вдохи и медленно выдыхая. — Неожиданно.        — А я ведь столько подсказок оставлял тебе! — с досадой протянул он. — Жаль, что ты так и не поняла, о каком «рядом» я имел ввиду. А я ведь даже ходил на все твои концерты. Конечно, зачем такой, как ты, смотреть на такого, как я, так ещё и в толпе фанатов, которых ты терпеть не можешь?        — Кацу знает? — не слушая весь его трёп, спросила девушка.        — О чём? О том, что это я похитил Юи? О том, что все эти годы ты охотилась именно за мной? — он посмеялся. — Не-ет. Что ты, конечно, нет. Если бы Кацу узнал, он зарезал меня обеденным ножом в то же мгновение, и все твои старания канули в лето. Разве мог я лишить тебя наслаждения от моего убийства собственными руками?        — Как благородно.        — Мужчины из семьи Мори — они такие, — злодей усмехнулся.        — В твоём случае, это был не комплимент.        — А жа-аль… я думал, ты падкая на нашу породу.        — Не на тебя — точно.        — Прискорбно.        — Может быть.       — Как сухо пошёл диалог! — цыкнул мужчина. — Думаю, раз ты знаешь, кто я, можно и представиться, — он откашлялся. — Приятного познакомиться, Синигами Миуюки, меня зовут Мори Кэйташи, можно просто Кэй-сан, если тебе будет удобнее.        — А можно просто гнилая мразь, — прорычала актриса. — Как удобно ты устроился, только глянь. Точнее сказать: как тебе повезло, что в тот день в больнице Кацу встретил меня. Не правда ли? Так тебе оказалось куда удобнее следить за мной. Дядя Сэтоши — не Кацу. Наверняка он о многом говорил.        — Но о многом и не договаривал, — согласился с ней Мори. — Однако мне этого и не нужно было. Я догадывался сам. И находил сам. От этого, признаюсь, исходит особое удовольствие.        — Какая же ты всё-таки мразь…        — И это мне говорит убийца собственных родителей? — с его уст слетел смешок.       А вот Хошино-младшая, что весь этот диалог старалась дышать как можно тише, ахнула от услышанной информации. Её не столько поразило родство Мори Кацу и этого мужчины, сколько правда о смерти Синигами-старших.       Две пары глаз тут же перевели своё внимание на девушку, словно она только что прервала что-то важное, что никогда не забудется в истории страны. А ведь на деле всё было иначе… никто, кроме небольшой группки людей, не будет знать о том, что происходило в этой комнате. Что на самом деле происходило в жизни Синигами Миуюки.        — Кажется, кое-кто не знал о твоей правде, — с очередной усмешкой проговорил Мори.        — С чего бы кому-то вообще знать об этой правде? — она посмотрела вновь в эти нежно голубые глаза. — С чего ты вообще взял, что, с кем бы я ни сближалась, будет знать обо всём?!        — Думал, раз ты сблизилась с этой семейкой, ты им всё рассказала, — и тут его осенило. — Ах-х… Наверное, именно малышка Руби не в курсе всего, что происходит в твоей жизни. А вот Аквамарин… он-то знает обо всём, не так ли? И об истинном убийце твоих родителей, и о том, что ты — «Тёмный феникс», — и о том, что ты ищешь своего любимого старшего братишку. Я угадал? — мужчина закивал, словно подтверждая собственные слова. — Да, так и есть. Твои прекрасные лавандовые глаза говорят всё за тебя. Не удивлюсь, если этот паренёк успел побывать тут, в особняке твоей семьи. Иначе, где бы ты смогла поведать ему эту информацию? Да так, чтобы не было лишних ушей?        — Закройся… — прорычала Синигами.        — Значит, я действительно прав, — он снова кивнул. — Бедная малышка Руби, — мужчина посмотрел на неё лишь краем глаза, — всё это время она жила рядом с тем, кто знал абсолютно всю правду и скрывал об этом.        — Не приплетай их сюда.        — А почему нет? — Мори пожал плечами. — Только посмотри, как она трясётся. Её глаза уже давно мокрые, а щёки — покрыты слезами. Тяжело принять тот факт, что всё это время жил во лжи, не так ли, малышка Руби?        — Я сказала: закройся, мразь! — актриса резко встала, оттолкнув стул в сторону и ударив кулаками по столу.        — Спокойнее, — строго, без усмешки на устах, проговорил мужчина. — Или ты хочешь, чтобы малышка Руби пострадала?       В дверь приёмной когда-то погибшего Синигами-старшего зашёл мужчина и, подойдя к Хошино-младшей, подставил нож к её горлу. Девушка всхлипнула, ещё сильнее вжавшись в стул.        — Сядь, Casia. Я не договорил.       Синигами ничего не оставалось, кроме как сесть обратно, не забыв положить руки на стол, и снова — ладонями вниз.        — Разговор, конечно, получился до боли приятным и незабываемым. Но у нас не так-то много времени. Скоро твои любимые Сато Мамору и Ёсида Макото начнут беспокоиться о тебе, из-за чего могут предпринять ужасно глупое решение: отправиться вслед за тобой, — Мори поднялся из-за стола, задвинув за собой стул. — Я оставляю вас обеих тут. Но не думай, что уйти будет так легко, — он посмотрел на человек с ножом.       Мужчина, одетый во всё чёрное, подошёл к Синигами и одним резким движением за руку заставил встать, а после передал ей нож и, достав пистолет, направил его дуло прямо на висок Хошино-младшей.        — Если ты не хочешь, чтобы произошёл выстрел, вонзи этот нож себе в живот. Ты ведь должна знать физиологию человек на «отлично», я прав? Тебе не составит труда причинить себе вред так, чтобы успеть дожить до приезда домой, — спокойно продолжал Мори.       Актриса посмотрела на Хошино-младшую. Та начала качать головой из стороны в сторону, моля её лишь одним взглядом не делать этого.       «Пожалуйста, Миу-чан… — шептала она у себя в голове. — Не делай этого…»       Но разве Синигами кого-то послушает? Будь тут даже Сато Мамору, она бы и его не послушала. Это ведь Синигами Миуюки. Кого она вообще станет слушать, тем более в такой момент?       Девушка взяла рукоять ножа двумя руками, развернула лезвием в свою сторону и вонзила в свой живот так, чтобы не задеть органы и брюшную аорту. Кровь сразу же потекла из раны, на лице Синигами исказилась боль, смешанная с ненавистью, с которой она смотрела в нежно голубые глаза.        — Изумительная картина, — пропел Мори. — Пять минут, моя дорогая Casia, и можете идти. Если, конечно, сможете добраться до своей машины. До скорой встречи.       И после этих слов мужчина первым вышел из приёмной, а следом за ним и его человек.       Синигами стояла, держась за рукоять ножа дрожащими руками, и смотрела вперёд перед собой. Боль разрасталась по всему её телу, и это отлично было видно по выражению её лица.        — Миу-чан! — Хошино-младшая тут же подскочила к подруге. — Зачем ты это сделала?.. Можно было бы придумать что-то ещё!        — Интересно… что бы ты придумала… за считанные секунды… — усмехнулась девушка, откашлявшись небольшим количеством крови. — Не сделай я этого, ты бы уже лежала на полу с пулей в виске. Оно тебе надо?.. А так… мы хотя бы обе живы…       Она прикрыла глаза, начав шёпотом отсчитывать секунды, перерастающие в минуты, так долго тянувшиеся в этот раз. Хошино-младшая не знала, что делать и с чем помочь. Девушка обошла подругу несколько раз, заглядывая на кровь, текущую по штанинам и спускающуюся на пол, медленно по нему растекаясь.        — А если… они что-то сделают с машиной? Может, нам стоит вызвать Сато-сана?..        — Телефон в машине…        — Миу-чан! — девушка схватила её за плечи, заставив посмотреть себе в глаза. — Это же было опрометчиво!        — Опрометчиво, будучи звездой, гулять поздно вечером в одиночку… — съязвила Синигами. — Хватит… пять минут вышло. Пойдём.        — Может, стоит вытащить нож?..        — Ты дура?! — прорычала девушка. — Нельзя ни в коем случае в рамках первой помощи вынимать нож при ножевом ранении в живот или брюшной полости! — она двигалась быстро, но осторожно, проверяя чуть ли не каждый свой шаг на наличие врага.        — Но ведь…        — Руби, — актриса остановилась, чтобы посмотреть в рубинового цвета глаза девушки, — послушай меня внимательно. Твои «но ведь», «а может» и так далее сейчас тут не работают. Это не мир ламповых поняшек и сладких пирожных. Ты ведь не глупая девчонка, должна понимать, что сейчас происходит, — её лавандовые глаза горели, а все губы были испачканы в собственной крови. — Нам нужно выбраться и добраться до твоего дома. Нож в моём животе сейчас не самое главное.        — Как ты можешь так говорить?..        — Легко и просто, — она схватила Хошино-младшую за руку, второй рукой держа рукоять ножа. — Идём. Быстрее.       На удивление Синигами, никто им на пути не попался. Даже бензином или газом не пахло — значит, этот Мори Кэйташи не собирался сравнивать с землёй особняк её семьи. И с машиной тоже ничего не было сделано: она стояла в том же месте, где актриса её оставила, не тронутой.       «Грёбанный больной ублюдок», — подумала Синигами, усаживаясь на водительское сиденье.       Как только Хошино-младшая уселась рядом, девушка тут же вжала тапочкой педаль газа в пол, разгоняя автомобиль чуть ли не до максимальной скорости, параллельно набирая номер своего опекуну.        — Юки?! — мужчина взял трубку сразу же, словно дожидался её звонка. — Как всё прошло? Где вы?        — Вызывай… дядю Акайо, — с сильной хрипотцой в голосе проговорила девушка.        — Он что-то сделал с Руби?!        — Нет, — она откашлялась. — Руби цела и невредима.        — Что он…        — Прости, — прошептала Синигами, — но мне тяжело вести машину и разговаривать по телефону. Скоро буду.        — Юки…        — Прости, Мамору, — она закончила разговор, отдала телефон Хошино-младшая и взялась наконец-то левой рукой за руль, второй придерживая рукоять ножа. — Если ты собираешься сейчас что-то говорить, молчи. Придержи вопросы… кха-кха… на потом.       Руби робко кивнула, держа в дрожащих руках её телефон. Ничего другого и не оставалось. Своими вопросами она только отвлечёт водителя, выведет её из себя, и, чего хуже, они могут попасть в аварию.       Право же… Хошино Руби никогда не могла подумать, что с ней может приключиться подобное. И уж тем более она не могла подумать, что миловидная и дружелюбная Синигами Миюуки, на которую, как она полагала, положил глаз её старший брат-близнец, окажется такой… такой, какой девушка увидела её сегодня. Бесстрашной, сумасшедшей и… убийственной.