Опасный пассажир

Место за пределами розовой комнаты тоже было не знакомо. Пахло странно: словно едким в гортани щекотало — Женщине хихикать хотелось с этого. Коридор длинный плохо освещался тонкими красными линиями на полу. Неоновым горели таблички на закрытых дверях. — Если горит, то занято, — пояснила Миша. Уверенно за руку вела вдоль этого коридора мимо дверей, мимо зеркал и картинок с голыми людьми. Тут были и «собственные комнаты», как у новой подруги, и общие рабочие. Какая-то не очень хорошая с красным неоновым знаком, в которую Миша обещала, что Женщина никогда не попадёт, если будет хорошо стараться. Тихо было в коридоре. На лестнице больше шума раздавалось. Женщина ухватилась рукой за гладкие перила и слегка свесилась, вглядываясь туда, откуда звучала приятная мелодия с вибрирующими басами. Под эту музыку кто-то внизу разговаривал, смеялся. Уже хотела к ним шагнуть — там явно веселее было — но Миша за руку наверх потянула. Пошла за ней. Пушистый ворс щекотал голые ступни. Было так смешно, что Женщина почти постоянно улыбалась. А ещё приятно было скользить рукой по гладким перилам. Даже лизнуть их захотелось — так призывно блестели! — Приветствую, Миша. Женщина резко оглянулась, отрываясь от поглаживания перил. Её подруга с силой сжала ладонь. — Доброй ночи, мистер Ниган. На ступеньку выше стоял высокий мужчина в чёрном костюме. Он Женщине почему-то сразу не понравился: слишком холодно смотрели почти серые глаза с вертикальными зрачками, слишком некрасиво топорщились бледные чешуйки на раскрасневшихся щеках, слишком хищно ухмылялся. «Опасный». — Рони сказал, что для меня есть новенькая. Это она? — Сухая ладонь скользнула по щеке Женщины. Крепкие пальцы с силой ухватили за подбородок, поднимая лицо. — Так это ты тут плохо себя вела, девочка? Как тебя зовут? «Опасный». Женщина хихикнула: — Тиша… — Это не она, мистер Ниган. Киша ждёт вас уже в комнате. Я провожу. Это хорошая девочка, — быстро перебила новая подруга. Погладила по спине Женщину и подтолкнула дальше к двери. — Хорошая, да? — ухмыльнулся опасный мужчина, отпуская подбородок. — Веди себя хорошо, Тиша. Увидимся. — Увидимся, — согласилась Женщина. — Иди к Рони, бейби, — Миша приоткрыла большую хромированную дверь, приглашая зайти. Тяжёлые створки захлопнулись, отрезая от ласковой помощницы и опасного мужчины, а Женщина уже с интересом рассматривала новую комнату. В центре стоял невысокий прозрачный стол с какими-то напитками и рассыпанными кристаллами, рядом — два кресла друг напротив друга. Чуть дальше сбоку, у большого монитора сидел крупный лысый мужчина в свободной жёлтой рубахе. Голубая кожа аж блестела от пота, пока он что-то нажимал на мониторе пухлыми пальцами. — Как зовут? — спросил, даже не посмотрев на Женщину. — Тиша. — Настоящее имя какое? Нахмурилась, пытаясь вспомнить. «Нельзя говорить»… — Дивиан. — Забудь его, — говорил строго и отрывисто. — Ладно. Он наконец оторвался от монитора и развернулся к Женщине. Длинная рубаха почти до самого пола прикрывала его большое тело. Был похож на жёлтое желе растёкшееся по креслу. Аж смешно стало. Мужчина довольно осмотрел Женщину и широко улыбнулся. — Красивенько, — голос даже стал звучать мягче. Слишком резво для своих габаритов поднялся с кресла и подошёл ближе. Даже пряный запах, который пропитал это помещение насквозь, не перекрывал чуть кисловатый аромат его пота. — Откуда ты, Тиша? — С Гевальта. Женщина немного удивилась. Не понимала, откуда это слово в голове возникло, и что оно означает. Она действительно с Гевальта? Что это? — Не слышал о таком месте. На Севере где-то? Женщина нахмурилась, пытаясь вспомнить. Не знала на севере ли Гевальт. Не очень помнила, что такое «север». В памяти всплыла карта, но на ней точно не было Гевальта. «Там нет ничего»… — Не важно, девочка. Не думай, — чужой палец слегка надавил на лоб, разглаживая морщинку между бровей. — Покажи мне свои глазки. Задрала голову вверх, чтобы увидел. Рука этого мужчины гладила лицо мягче, чем до этого трогал другой мужчина. Но всё равно было неприятно. Неправильно. Особенно когда палец мазнул по нижней губе. — Красивые. — Красивые, — согласилась Женщина. — Миша сказала, кто я? — большой мужчина наконец перестал трогать лицо и отошёл к столику. Плюхнулся на кресло. — Рони. — Да, я твой новый работодатель, — оскалился Рони. Пододвинул на себя пластиковый стол и стаканом раздавил один из кристалликов на нём. — Обслуживала клиентов. — Нет. Не помнила такого. Да и что означало «обслуживала»? Странно звучало. — Но трахалась же с мужиками? — Да. Дальше в комнату проходить он не просил, а сама не могла понять, что делать. Стояла, покачиваясь, и теребила пальцами полоску ткани на бёдрах. Эта часть комнаты была скучной. Кроме видеопанели с голыми женщинами в странных позах даже смотреть не на что было. Хотелось увидеть, что там за матовым стеклом с фиолетовым свечением. — Сколько их было? — спросил и занюхал какую-то пыль со столика. Женщина нахмурилась. — Два. — Всего? — хмыкнул синекожий мужчина. Откинулся на спинку кресла, аж ткань скрипнула под его весом. — Тут больше будет. Намного больше, — улыбнулся даже. — Чем ты занималась, малышка? — Чинила корабль. Возила товар. Защищала… — легко говорила, но смысл сказанных слов ускользал, когда пыталась подумать, что они значат. Очень странно. Место это было странным, люди — странные. «Что там светится?» — Любопытно, что за ширмой? — ухмыльнулся новый работодатель, заметив, как смотрит на матовое стекло. — Пойди, глянь. Женщина охотно подошла к перегородке. Пластиковые панели в стороны разъехались, открывая огромного вида круглую кровать с резным изголовьем. Белье на кровати тоже было гладкое, как в комнате Миши, но чёрное. Вдоль стен тянулись прикрытые прозрачным пластиком витрины со всякими тюбиками, шариками, стеклянными членами, силиконовыми щупальцами, кнутами, верёвками… Одни предметы выглядели смешно, другие — опасно. Кое-что было знакомо. От них неприятная дрожь вдоль позвонков бежала. — Нравится? — горячие ладони опустились на плечи, огладили вниз по рукам, спине, сжали ягодицы. — Нравится, — отозвалась сиплым голосом. Не нравилось. — Хорошая малышка, — потёрся сзади своим круглым пузом. Прохладная ткань по голой коже. Пальцы надавили на спину. — Шрамы откуда? — Папочка наказал… Когда вслух произнесла, то почти мгновенно мурашками покрылась, сжалась вся. Резко стало страшно. Одной рукой на автомате к поясу потянулась. Словно там что-то висеть должно было. Что-то, что защитить могло. — Значит любишь шалить, да? Хороших девочек не наказывают, — крепкие руки Женщину развернули. Тут же вниз уставилась. Боялась голову поднять и посмотреть на того, кто говорил. Боялась увидеть там не толстого мужчину с голубой кожей, а кого-то другого. Кого? — Тут не будешь шалить? Пухлый палец опять на губы надавил. В рот протиснулся, оглаживая язык. Смешно! Неправильно! Сжала этот палец зубами. — Ах ты пизда! Резкий удар ладонью по щеке на пол свалил. Женщина часто заморгала, зажимая горящую после пощёчины кожу. Сильно ударил, аж вкус крови почувствовала. Хихикнула, взглянув наверх. Не хотела смеяться, но не могла сдержаться. Рони недовольно потирал укушенный палец. — Нельзя кусаться! Я не разрешал, — недовольно прицокнул, смотря вниз на улыбающуюся Женщину. — Там же не только палец мог быть. Будешь такое вытворять, то кляп с расширителем будешь носить… — Не надо! Не буду! — опять мурашки по позвоночнику побежали. Аж волосы на загривке дыбом встали. — Носила, да? Не понравилось? — довольно ухмыльнулся толстяк. Нога в сандале с рифлёной подошвой прямо на грудь надавила, вынуждая на спину лечь. Чувствительный сосок потёрла. — Не нравится, когда грубо? — Нет. Женщина улыбалась. Не могла ничего с собой поделать: боялась так, что аж мышцы свело от страха, а всё равно улыбалась, смотря на огромного мужчину, давившего на грудь своей ногой. — Тогда сама не груби. Извинись. — Извини. Довольно кивнул, убирая ногу. Женщина с облегчением выдохнула. — Нельзя такой милой малышке быть грубой. Игривость хорошо, когда тебя просят. Поняла? — Да. — Садись, — махнул рукой на кровать, отходя к полке. Щёлкнул зажигалкой, поджигая длинные чёрные свечи, вставленные в пластиковые женские фигуры. — Должно всё быть красиво и соответствовать месту и времени. Подумаем, может тебе надо что-то более агрессивное, а не такое наивное. Может «непослушная девочка»? Или «дикая аборигенка»? Женщина смяла в руке гладкую ткань, которую наглаживала. «Дикая». Почему звучало так знакомо? Очень знакомо. — Сними лифчик. Сложно было сообразить, как он снимается. Миша как-то его застегнула спереди, а теперь Женщина не могла вспомнить в какую сторону тянуть надо было. От усилий аж язык прикусила, оттягивая ткань, сдавившую грудь. — Порвёшь же! — рявкнул толстый мужчина. Грубо отпихнул её руки и нажал на кнопку ниже ложбинки. — Ты глупая что ли? Не знаешь, как раздеваться? Половинки лифчика в стороны распахнулись, освобождая круглые груди в мурашках. — Не знаю. Не носила, — Женщина глубоко вздохнула, освободившись от тугой ткани. Довольно улыбнулась, посмотрев на мужчину, возвышающегося над ней. Он с удивлением брови вскинул: — Не носила, да? — тут же ухмыльнулся. Розовый язык скользнул по пухлой синей губе. — Будем учить, значит, — сжал рукой её правую грудь. — Тут надо уметь носить красивые вещи и снимать их. Неприятно было. Чувствительно слишком. Оттолкнуть бы, а не улыбаться. Уйти бы, а не вдыхать порывисто, когда ущипнул за сосок. «Не так»… Стянул лифчик и слегка толкнул в плечо, опрокидывая на кровать. — Давай покажи мне себя, маленькая Тиша, — ноги её раздвинул. — Поласкай себя. Несложно было делать то, что просил. Даже если не хотела. Даже если внутри слабый голос пищал «бежать». Прикрыла глаза и повела ладонью по шее. Мягко до груди проскользила. Помассировала, ласково надавив на торчавший сосок. Так намного приятнее было, чем когда он его сжимал. Два пальца на второй руке облизала и между ног опустила, прямо между горячих мокрых складочек. Приятно было, когда сама себя там гладила. «Вспоминай своего Гэвина…» Не могла вспомнить. Но он бы тоже так гладил там — была уверенна. Надавил бы на чувствительное местечко, вокруг обвёл бы пальцем… Промычала от удовольствия. — Хорошо получается. Чувствительная… Повернула голову на голос. Толстый мужчина стоял у одной из витрин и на руку выдавливал что-то из тюбика. Голый был. Некрасивый. Много складок, висящая грудь с тёмно-синими сосками, круглое брюхо. А под ним облако тёмных волос с синеющим членом. Маленьким. Смешным. Хихикнула. — Веселишься, да? — ухмыльнулся Рони. — Четыре пальца в себя засунь. Сделала, как сказал. Нервно выдохнула от ощущений. А он свой небольшой член обмазал и какую-то насадку приставил прозрачную. Загудел механизм, на глазах увеличивая небольшой орган. Больше становился, толще, розовее. Уже не хотелось хихикать. Что-то совсем несмешное тут происходила, пока она себя наглаживала. — Кто-то будет искать тебя, малышка? — прохрипел, продолжая держать на себе эту насадку. — Да-ах… — Кто? — Гэвин и… Кри. Аж замерла, когда произнесла вслух. «Кри». Это… — Кто они тебе? — Мой мужчина. И моя дочь… Дочь. Почему не могла вспомнить, как она выглядела? Как оба они выглядели. Это же важно. Почему имена произнесла, а лиц не помнила? Нахмурилась. — Не останавливайся, — напомнил ей толстый мужчина. Отложил свой механизм в сторону и наглаживал рукой увеличенный орган. В кулаке то появлялась, то исчезала крупная пунцовая головка. Хищно смотрел на Женщину. — Сколько дочери? — Двенад…цать. Такая маленькая? Почему не могла её вспомнить? У неё тёмные волосы? Как у Женщины? Она высокая? «Выше, но вырастет ещё, как дед…» Быстро растёт. Уже грудь появилась. Любит обтягивать её майками. И носить модное. Но удобное. Дерётся хорошо… — Взрослая совсем, — голос мужчины словно издалека раздавался, пока вспоминала. — Да. Маленькая. Хотя уже хочет быть взрослой. Самостоятельной. Водить космолёты… — Тоже с жёлтыми глазками? Грудь мокро облизали. Толстый мужчина склонился сверху и горячий язык настойчиво елозил по соску. Липкое пузо прижималось к телу. Неприятно. — Зелёных-е… Как у отца. Но ярче. Как у неё. У них у всех ярче… — Красивая? — Дах! Чужие пухлые пальцы впихнули внутрь. Не ласкали. Их вталкивали. Чувствительно. Плотно. Аж изогнулась под этим напором. — Какая ты мокренькая. Приветливая, — ухватил зубами сосок, оттягивая. «Не кусаться!»... «Соглашаться»... Поэтому лишь промычала в ответ на грубую ласку, стискивая челюсть. Улыбалась. Чем больнее становилось, тем больше улыбалась. Неправильно. — Тебе нужно позвать сюда дочку, — влажными поцелуями выше направился. Скользкие пальцы внутрь загонял. Царапал чувствительные стеночки. — Сможете вместе работать. Мать и дочь в паре. Хотела бы? — Дамммм… Не хотела! Ни за что! Никогда! Зачем он такое говорил?! Зачем она согласилась?! Чтобы дочь… Сюда… Так… Губы накрыл чужой рот. Язык сразу внутрь сунули. Никакой ласки. Грубо, настойчиво проникали с двух сторон языком и пальцами. …Кри сюда! Никогда! Да как даже можно думать о таком!.. Зажмурилась, а по виску скатилась капля. …Её маленькая девочка в таком ужасном и отвратительно месте! С такими ужасными и отвратительным людьми!.. Ярость наливалась внутри. Мелкой вибрацией билась под ключицей, жгла под рёбрами. …Её ребёнок в такой комнате! С этим человеком! Наедине с его желаниями! Грубостью! Как можно было такое предложить?! Как она могла на такое согласиться?! За одни эти слова этого ублюдка надо убить! За одну такую мысль!.. Ярость, злость, негодование бились внутри, разрастались, захлёстывали. Тело трясло от ненависти… …Ублюдочная мразь! Чтобы он так же в её девочку загонял свои пальцы?! Трогал её! Бил!!!.. — Ты чего? Чего затряслась?.. — Толстый мужчина резко отпрянул в сторону, соскакивая с кровати. Член смешно покачивался под трясущимся брюхом. Скривился весь. — У тебя припадок? Ты больная? …Никогда Кри не будет в таком месте! Ни за что её ребёнок не окажется с подобным человеком! Ни с таким! Ни со Злым Мужч… Резко выдохнула, выпуская наружу. Откинулась на кровать, теряя сознание… Женщина медленно в себя приходила. Лежала на гладкой ткани, сипло выдыхая. Темно было. Хотелось дальше спать, а ноздри щекотал пряный аромат вперемешку с кислым запахом пота. Незнакомый и неприятный. Рваными кусками в сознании всплывало произошедшее. Она была в странном месте, плохом месте. Небезопасном. Тут нельзя было оставаться. С трудом перевернулась на бок. Мышцы вибрировали. После хлопка всегда так: слабость накатывала, припечатывая, голова кружилась. Надо было поспать. Надо было уходить. Её трогал толстый мужчина. Рони. Спрашивал всякое. Про дочь спрашивал. Кри! Резко открыла глаза. Темно вокруг было и тихо. Тут не было её дочери, её мужчины. Хорошо. Это место не для них. И не для неё. Но как она тут оказалась? Попыталась встать, но проскользила рукой по гладкой ткани и свалилась на пол. Больно ударилась бедром. Хохотнула от неожиданности. Смешно стало. Хотела встать, но упала. Смешно! Лежала на полу и улыбалась. Так глупо. Почему она здесь? На корабле должна быть. С семьёй. Надо вернуться. Попробовала хотя бы сесть. Не сразу, но получилось. Хихикнула, облокотившись о кровать за спиной. Надо было немного посидеть, отдышаться. Надо было бежать отсюда. А как бежать, когда такая слабость, что ноги словно сделаны из желе – тряслись, когда пыталась встать. Смешно. Он тоже был похож на желе. Жёлто-синее. Лежал где-то рядом. Растёкшееся желе. Аж пополам согнулась от накатившей волны смеха. Желейный мужчина с надутым членом. Сам себя обслуживай! А Женщина вернётся на корабль, чтобы лететь на Гевальт… Сестра! Истеричный смех в тёмной комнате резко прекратился. Пялилась в черноту перед собой, пытаясь собраться с мыслями, чтобы вспомнить… Рейджу! Женщина нашла её. Сестра недовольна была, драться полезла. Потом… Что-то потом случилось. Напали. Много и внезапно. С разных сторон и в темноте. А потом… Не могла вспомнить, что случилось дальше, куда дели сестру. Не помнила, чтобы про неё говорили, не помнила, видела ли её. Надо её найти! Перевернулась на четвереньки. Искать в этом здании да ещё и в кромешной темноте — было больше похоже на глупую идею, чем на хороший план. Хохотнула. Резко пробила мыслью, что сестры могло и не быть тут. Её могли увезти в другое место. Или убить… Тряхнула головой, прогоняя эту мысль. Потом. Решила, что подумает об этом потом, если Рей действительно тут не будет. А сейчас надо было решать проблему со светом: так темно было, что даже не понимала, в какую сторону идти на выход. В комнате даже окна не было, чтобы сориентироваться. Попробовала на четвереньках сдвинуться вперёд, и рукой нащупала, что-то тёплое и мягкое. Резко одёрнула руку. Тут рядом труп лежал толстого мужчины. Это она его потрогала. Хихикнула. Не хотела его трогать. А вот он хотел её трогать. И трогал. До сих пор неприятно саднило между ног, и во рту словно его вкус ощущала. Сплюнула даже. Свечи. Он зажигал их. Можно использовать, чтобы обыскать здание! Уже смелее переползла через неподвижный труп. Плевать на него было. Где-то у стены должна была находиться полка со свечами. Аккуратно ощупывала пространство перед собой рукой, двигаясь вперёд, пока не наткнулась на стену. Медленно поднялась на ноги. Слегка тряслись от усилий, но не давала себе передышки, ведомая целью. Найти свечу. Найти сестру. Ощупывая стену, уверенно двинулась вперёд. Слишком резво, и ударилась животом о витрину. Обошла её, проведя ладонью по пластиковой крышке. Нащупала полку. Перетрогала на ней все предметы, пока не нашла зажигалку. Маленький огонёк загорелся от первого нажатия, хоть немного стало видно. Хоть искать свечу уже было не так сложно. Схватила вместе с пластиковым подсвечником и зажгла восковую трубку. Плохую комнату осветил тусклый огонёк. Подумала и решила не оставлять зажигалку. Засунула её за свой тканевый пояс на бёдрах. Горячее сопло слегка прижгло кожу, но лишь хихикнула, разворачиваясь на выход. Прикрывая ладонью скачущее пламя, уверенно прошла к двери, оставляя позади себя мерзкую комнату и валяющийся на полу труп. Даже не взглянула на бесформенную массу у кровати. В здании тоже тихо было: никакой музыки больше, никаких разговоров. Уверенно спустилась по лестнице на этаж, откуда её привели. Решила, что сначала проверит тут все комнаты, а потом осмотрит те, что внизу были. Открывала двери и обходила небольшие помещения. В некоторых лежали люди, некоторые были пустые. На всякий случай осматривала женские тела, проверяя не сестра ли это. Понимала, что хлопок вряд ли смог причинить вред Рейдже, но могла же тут быть без сознания и до хлопка. Кто знает, что с ней сделали. С каждой осмотренной комнатой нервничала сильнее, улыбалась больше. Лицо уже болело от растянутых в улыбке губ, а изнутри рвался смешок каждый раз когда видела растрёпанные тёмные волосы, спадающие на лица лежащих тел. Что-то с ней сделали такое, что такая реакция в организме происходила. Может опять странный газ какой-то. Но хотя бы помнила уже: и Рей, и Гэвина, и Кри… Седьмая комната тоже была пустой. Женщина подошла к двери восьмой. Приоткрыла и услышала невнятный хрип. Тут же внутрь зашла. Голая сестра висела по центру, покачиваясь. Связана была какими-то верёвками, что плотно перетягивали тело, сдавливая до выпирающей кожи. Рука с раненым плечом была наверх вытянута — Рей словно на ней висела. Вторая была заведена за спину, почти до основания шеи, перетянутой той же верёвкой. Очередной хрип сорвался с губ Рейджи, когда Женщина ближе подбежала. — Сей…час, Рей… Я… Смех душил Женщину от того, что увидела. Даже не столь волновала странная поза, в которой висела сестра. Пугала больная улыбка на её лице. Рейджа тоже улыбалась. Как Женщина. Через силу. — Надо…надо как-то…опустить те…бя… Подсвечивая себе трепещущим огоньком, Женщина проследила конец верёвки до крюка в стене возле металлического столика. Проигнорировала труп в чёрном костюме, что рядом валялся, и попыталась развязать верёвку. Руки тряслись и пальцы плохо слушались. Зато на том странном столике обнаружила небольшой, но острый нож возле лежащих палок и кнутов. Им верёвку быстро перерезала. С болезненным выдохом тело сзади на пол свалилось. Методично резала остатки жгутов, освобождая сестру, еле сдерживаясь от смеха. А когда услышала слабые смешки от Рей, то не смогла больше удержаться. На задницу плюхнулась и в голос засмеялась. Сестра на полу свернулась. Хрипло вторила больному смеху, перебиваясь на «убью». — Рей… На-надо… Уходить… Надо… — пыталась сказать ей, но не получалось толком. Осмотреть бы сестру, да помочь. Но не было времени: кто-то мог прийти в это место и найти их. Уходить надо было. Одежду найти хотя бы для Рейджи. — Ты… Сможешь идти? — успокоившись, приобняла сестру. На ноги попыталась поставить. — Вставай. — Д-да, — прохрипела сестра. Хихикнула, вставая. Стояла и пошатывалась. Аккуратно кистями вертела. Зашипела, дотронувшись до рёбер справа и опять хихикнула. — Сейчас… В комнате кровать была. Тоже с какими-то гладкими простынями. Вполне годились, чтобы сестру прикрыть на время и поискать одежду. А пока Женщина стягивала с постели бельё, то услышала позади глухие удары и отрывистое «убью!». Рейджа какой-то палкой колотила по трупу в чёрном костюме в слабом отсвете свечи. Поджимала к себе руку с раненым плечом и била здоровой. Смеялась и била. И хрипела «убью». Жутко выглядела. Даже не замечала как с чавкающим звуком брызги крови на неё попадали. — Он же мёртв!.. Рей… Он… Женщина пополам сложилась от нового приступа смеха. Стояла, стискивая в руках гладкую ткань и смеялась, в то время как с хриплым хохотом сестра выбивала всё, что только могла из мёртвого мужчины на полу. — Всё, Рей… Мёртв… Убила… Аккуратно подошла к замершей сестре. Мягко накинула на плечи ткань, прикрывая. — Убила, — прохрипела Рей. Женщина кивнула. Засунула за пояс рядом с зажигалкой нож, подхватила свечу, а второй рукой приобняла сестру. — Пойдём. Надо уходить. Рейджа вроде поняла. Не сопротивляясь, пошла за Женщиной, стискивая палку. Ступала тяжело. Завернулась в ткань и слегка облокотилась на Женщину. — Ты вернулась? — даже шёпот звучал громко в этом мёртвом здании. — Конечно, — кивнула Женщина. — За мной? — За тобой. Больше сестра ничего не спрашивала, а Женщина ничего не говорила. Рассчитывала ещё по пути поискать им тут одежду. А потом вернуться на корабль. Домой вернуться. С живой сестрой. Простой план. Только сначала нужно было понять, где её дом. Но по крайней мере, теперь не одна будет его искать. С Рей. Улыбнулась мягко. Но уже искренне.