Хелейна будет жить!

***

После пожара в Харренхолле Алисента смотрела на меня еще более настороженно, чем раньше. Дедушка же отнесся к моим предсказаниям куда скептичнее. Но перед ним я и не раскрывала все карты. И уж тем более молчала про Эймонда и Вхагар. Похороны Лейны были похожи на формальное мероприятие. Скучное, в меру пафосное и бессмысленное. Единственное, что меня поразило — это внешний вид Веларионов. Отчего-то в доставшейся по наследству памяти о них не сохранилось конкретных сведений, поэтому почти безгубые гуманоиды с серо-коричневой кожей и белесыми выпученными глазищами изрядно меня удивили. Рейнис Таргариен — Королева-Которой-Не-Было — и в зрелом возрасте по местным меркам оставалась гордой и статной красавицей, и тому, что она могла по своей воле выбрать брак с авторитарным жабоподобным уродом Корлисом, было невозможно не удивиться. Лейнор Веларион унаследовал скорее черты отца, чем матери: такие же выпученные глаза и рот, похожий на длинную щель, а судя по тому, как выглядели Бейла и Рейна, покойная Лейна Веларион мало чем от него отличалась. Совершено никакого сходства ни с описанием Мартина, ни с экранными образами. Разве что седоватые дреды вместо нормальных волос. Только здесь они были похожи на короткую паклю. Буквально в пол пальца длиной у Корлиса и Лейнора, совсем короткие, словно лишаем обхватывающие голову у Бейлы, и едва прикрывающие уши у Рейны. Я подавила смешок. Мореходы и рыбаки Веларионы оказались похожи на помесь земноводных и млекопитающих. Можно не удивляться пламенной страсти Деймона к Рейнире. На фоне женщины с кровью Веларионов даже моя специфическая сестрица должна была смотреться весьма выигрышно. С ее-то белокурой гривой и пышными женственными формами! Людей на похоронах было много, но кроме Лейнора и Рейнис, кажется, никто искренне не скорбел. Деймон так и вовсе с интересом поглядывал по сторонам и пытался бездарно флиртовать с Рейнирой прямо в присутствии дочерей. Страхолюдных девочек, потерявших мать, стоило бы пожалеть, но их высокомерие и самоуверенность ставили крест на благих намерениях любого, кто подходил к ним с соболезнованиями. Они словно не делали отличия между похоронами и светским приемом. Или состояние Лейны было настолько очевидным, что с ее гибелью давно смирились? И тот факт, что она совершила самое настоящее самосожжение никого не волновал? Почти привыкнув к тому, что в Вестеросе смерть воспринимают как нечто обыденное, я все же была обескуражена. Тем временем, пока Бейла и Рейна оживленно беседовали с принцами Веларионами, причем было заметно, что старшая откровенно симпатизирует Джейкерису, Эйгон раздобыл где-то бутылку вина и отошел к парапету, методично напиваясь прямо из горлышка. Я поискала взглядом Алисенту. Она ворковала с Колем в двух шагах от Визериса, и до поведения старшего сына ей и дела не было. С другой стороны — с чего бы ей следить за ним на похоронах? Эйгон взрослый, пора ему учиться отвественности. Эймонд подергал меня за рукав и возбужденно прошептал: — Дракон, о котором ты говорила… Это Вхагар? Прямо картина маслом "Эймонд и его искушение". Этюд в багровых тонах. — Сам-то как думаешь? Эймонд взволнованно выдохнул: — Я почти уверен. Но мне страшно! — Не надо бояться, — я развернулась к нему всем телом и обхватила узкое лицо ладонями, вглядываясь в яркие сапфировые глаза. Пока что оба глаза, и я искренне надеялась, что так оно и останется. — Вхагар подчинится твоей воле, брат, потому что ты сильный и храбрый духом. Ты достоин стать ее последним всадником! Эймонд очарованно выдохнул и нервно облизнул губы. — Но у меня тревожное чувство насчет последствий, — туманно продолжила я, чувствуя себя актрисой погорелого театра. — Наши кузины и племянники не простят тебе оскорбления. Они слишком высокомерны и глупы, и слишком далеки от нас, чтобы понять суть связи между Таргариеном и его драконом. Поэтому будь осторожен. Не поддавайся эйфории. Стадо овец, если овцы идут напролом, может навредить даже дракону. Эймонд серьезно кивнул. — Я запомню. Спасибо! — Всегда пожалуйста, брат! Пойти, что ли тоже раздобыть себе вина? Хотя нет, не стоит. Вечером мне еще спасать эту отчаянную ящерку, а это лучше делать на трезвую голову.

***

Удивительно, как рев Вхагар не разбудил весь замок. Возможно, потому что диких драконов на Дрифмарке хватало, и жители уже привыкли к резким рокочащим звукам. Но я-то знала, что кое-кто точно не будет спать этой ночью, а потому, накинув пелерину, поспешила выбраться в ночь. Звезды в местном небе были похожи на мелкие крупинки, рассыпанные по чернильной доске, а три здешних спутника в это время ночи почти не давали света. Пришлось пробираться по незнакомой дороге впотьмах, и лишь острое «драконье» зрение позволяло мне ориентироваться в пространстве и отслеживать полет крылатой фурии. Когда Эймонд повернул назад к скалам, я побежала по крутой тропинке, оскальзываясь на камнях, в надежде перехватить его до инцидента. Не сложилось. Шум от скандала я услышала издалека. Каким-то невероятным образом, то ли заранее зная, где может приземлиться такой огромный дракон, то ли пробравшись напрямую из замка коротким неизвестным мне ходом, компания детей перехватила Эймонда почти сразу после завершения полета. — Это дракон моей матери! — разобрала я истеричный крик с капризными нотками и максимально ускорилась. Но все равно не успела. Я выскочила из скалистого тоннеля, когда Джейс отлетел в сторону, а Люк уже занес над Эймондом нож. Поскользнулась, дернула тело вперед и сделала единственное возможное в данной ситуации — сбила мальчишек с ног собой. Эймонд высоким голосом вскрикнул, и мы все покатились по земле. Я ссадила колени и ладони, Люцерис разбил нос. Эймонд… Кажется, он отделался отбитым задом. И все бы, наверное, обошлось, но тут на нас налетела Бейла с осколком гранита в руке и со всего маха впечатала этот камень мне в лицо. Прямо в глаз. Я закричала от ослепляющей боли, дернулась назад, приложилась затылком о скалу, и в голове словно взорвался вулкан. Эймонд тоже заорал, но только от ярости, роняя Бейлу умелой подсечкой, а Люк … Этот засранец махнул-таки ножом и порезал Эймонду лицо. И только тогда к месту происшествия подоспели взрослые. Корлис Веларион собственной персоной и два стражника. — А ну разойдитесь! Что здесь происходит?! Рейна — единственная, кто оставался на ногах, тут же кинулась в объятья деда, громко жалуясь: — Это все Эймонд! Он украл Вхагар! К ним присоединились Люк, Бейла и Джейс, создавая небольшую свалку и вопя на разные голоса: — Он ударил Джейса! — Эта полукровная дрянь бросилась на Люцериса! — Дедушка, я не хотел! Эймонд первый начал! Мы с Эймондом остались в побитом меньшинстве. Я сморгнула несколько раз, чтобы избавиться от танцующих на изнанке век цветных кругов, переждала приступ головокружения и боком подползла к брату. Бровь у меня была разбита, глаз стремительно заплывал, но я им, по крайней мере, видела. Эймонд же закрывал лицо ладонями и то, как сочилась у него между пальцев кровь, мне совсем не нравилось. — Эйм! Ты цел? — Да! Кажется, да, а ты? — Эймонд повернулся ко мне с паникой в голосе. Выглядел он ужасно. Глубокий страшный порез начинался со лба, рассекал бровь, спускался к веку и продолжался ниже по щеке, заканчиваясь под скулой. Но глаза были целы. Оба! — Эймонд, — я вцепилась дрожащими пальцами в его руку, начиная мелко трястись от боли и отпускающего меня нервного напряжения. Мне удалось сломать канон! Одно из самых значимых событий Дома Драконов не состоялось! — Великие боги, твое лицо, Хэл! — кажется, Эймонд пребывал в шоке, потому что встал передо мной на колени, не обращая внимания на собственную рану, края которой расходились самым жутким образом, обнажая яркое кровавое нутро. — Эйм! Ты забрал Вхагар. И ты справился! Ты цел! Я так рада! — я прикусила губу. — Да! Да, у меня все получилось, как ты и говорила! Но, Хэл… Что Бейла с тобой сделала? — его ноздри раздулись от гнева. — Я этого так не оставлю! Я ее… Договорить ему не удалось. Эймонда подхватил на руки, перекидывая через локоть, словно мешок с зерном, высокий крепкий стражник. Брат возмущенно закричал, вырываясь и поворачиваясь ко мне, но меня, по приказу Корлиса, уже поднимал второй. Если честно, — я плохо запомнила, как нас несли в тронный зал. Поняла только, что короткий путь действительно есть. Голова сильно кружилась — похоже, Бейла обеспечила мне сотрясение мозга. Фрагментарно я запомнила вырывающегося Эймонда, зажатого у веларионовского стражника под мышкой, прижавшуюся к Корлису Рейну, свирепое выражение лица ее сестры, блики факелов и каменные неровные стены. Меня транспортировали без особого пиетета, придавив к воняющему рыбой камзолу, а в тронном зале довольно бесцеремонно сгрудили возле камина. Стоять я не могла — ноги подкосились — поэтому села прямо на пол и схватилась руками за виски. Мир вокруг казался неустойчивым, а звуки — какими-то растянутыми и трубными. Я зажмурилась, слизнула кровь, которая каким-то образом оказалась на губах, открыла глаза и увидела Эймонда. Зажимая одной рукой рану на лице, вторую он тянул ко мне: — Можешь встать? — Нет, — честно призналась я и огляделась. Дети все еще толпились вокруг Корлиса Велариона. Бейла агрессивно кривилась, отчего напоминала лишайного варана, Рейна нарочито хныкала, Люк продолжал сжимать кинжал с испачканным в крови лезвием. Джейс явно чувствовал себя неловко и виновато поглядывал в нашу сторону. Рядом с ними о чем-то сдержанно разговаривала с охраной Рейнис и растеряно оглядывалась по сторонам Алисента. За ней, тяжело опираясь на трость, стоял Визерис. — Мать здесь, — констатировал Эймонд. Я вздохнула и поморщилась. Скандала не миновать. Распахнулась дверь и в зал ворвались Деймон и Рейнира. Следом, пьяно покачиваясь, плелся Эйгон. Алисента тут же на него зашипела. — Сейчас будет разбор полетов, — пробормотала я. — Что? — не понял Эймонд. Подскочивший паренек в серой робе насильно усадил его в ближайшее кресло и начал тщательно обтирать и ощупывать порезанное лицо, орудуя влажной тряпкой и негромко причитая. Идиот, края ран надо было срочно стягивать, а не метаться беспомощной курицей! — Может быть, теперь кто-нибудь объяснит нам, что произошло?! — загремел Корлис. Что ж, наконец-то у меня появилось понимание, что в нем нашла Рейнис. Мужик страшный, конечно, но властной харизмы и скрытой силы в старшем Веларионе столько, что хватит на трех Визерисов. Я бросила быстрый взгляд на группу сгрудившихся вокруг деда детей. Корлис обнимал родных внучек за плечи, Люцерис вытирал рукавом пузырящуюся под носом кровавую соплю, цепляясь за руку растерянного Джейса. Джейс старался держаться прямо, но губы искусал чуть ли не в кровь. Явно переживал. — Твой внук покушался на моего сына! — отмерла Алисента, оценив состояние Эймонда. — А Бейла ударила камнем Хелейну! — глухо добавил Эймонд. — Неправда, это ты собирался ударил камнем Джейса! И разбил нос Люку! — тут же закричала Бейла. На Эймонда враждебно уставились почти все взрослые: Деймон, Рейнира, Корлис, Рейнис, Визерис. Деймон, стиснув кулаки, шагнул вперед, отодвигая Рейниру плечом. — Кулаком. Не оружием, — попытался оправдаться Эймонд. — Дедушка, он забрал Вхагар! — снова наябедничала Рейна. — И вообще, он первый начал обзываться! — Это правда? — требовательно спросила Рейнира, по-хозяйски оттягивая Деймона за рукав. Вот уж горячая парочка! От них так и искрило, но, похоже, дядя и племянница еще не определились, кто из них «сверху» и делили главенство буквально на ходу. — Сестра, у тебя пуговицы неправильно застегнуты. А у дядюшки Деймона плохо затянуты штаны, — громко и отчетливо констатировала я. Алисента обернулась к бывшей подруге, и на ее лице мелькнуло понимание. Рейнира смешалась и бросила быстрый предупреждающий взгляд на Деймона. — Мы все уже спали, когда началась суматоха. — И встретились возле дверей? Испачканные в песке? — прохладно спросила Рейнис. — А где мой сын? — Он… задерживается, — бесстыдно сообщила Рейнира. Деймон кашлянул и одарил меня свирепым угрожающим взглядом, обещающим отсроченную месть. Да уж, то, с какой скоростью я заводила врагов, впечатляло. Сперва Коль, потом Рейнира и Деймон, и все это в течение довольно короткого времени. — Может кто-нибудь позвать нормального мейстера? — высоким напряженным голосом спросила Алисента, игнорируя мое состояние и наклоняясь к Эймонду, возле которого продолжал суетиться младший септон. — Мой сын истекает кровью! О, точно, про королеву забыла, она меня с некоторых пор тоже терпеть не может! — Эймонд назвал нас ублюдками, — пласкиво пожаловался Люцерис, отвлекая на себя внимание. — Что-что он сказал?! — рассвирепела Рейнира. — Эймонд, где ты это услышал? — отмер Визерис. — Мальчика следует допросить! Ожидаемо. Люк пакостит. Рейнира ведется на провокации. Визерис защищает любимую дочь. Цепочка действий, которая повторялась раз за разом. У Люцериса была внешность маленького ангелочка: пухлые щеки, нос-кнопка, очаровательные кудряшки и милые надутые губы. Но я изучила мальчишку достаточно для того, чтобы рассмотреть под невинным обликом подлую натуру. Это Люк вел свинью на поводке, чаще других издевался по мелочам над Эймондом и без колебаний схватился за нож. Разумеется, он не упустил шанса подставить моего брата под гнев своей матери и короля. Но сегодня я не собиралась играть по его правилам. — Это касалось вашего поведения, а не рождения. Вчетвером на одного? Валирийской сталью против безоружного ребенка? Вы действительно вели себя как ублюдки! Недостойно принцев! — громко провозгласила я. Деймон снова выразительно глянул мою сторону, машинально касаясь рукояти Темной Сестры. Эйгон отлепился от камина, на который он облокачивался, и шагнул мне за спину, кладя руку на плечо в молчаливой поддержке. Ого! Такой храбрости я от него не ожидала. — Я все еще пытаюсь понять, что произошло, — снова выступил голосом разума Корлис. — Восстановить последовательность действий, которые привели к подобному результату. Девочки заговорили одновременно, тыча пальцами попеременно в нас с Эймондом, Рейнис нахмурилась, а я воспользовалась случаем и предложила: — Давайте мы с Джейкерисом расскажем свои версии. Как самые старшие и незаинтересованные. Рисковано. Но мой старший племянник был гораздо честнее и простодушнее своего младшего брата. Если бы его не испортило воспитание Рейниры, из Джейса получился бы не особо сообразительный, но благородный рыцарь, похожий на Харвина Стронга. — Да, — внезапно согласился Визерис. — Я хочу послушать. Джейкерис тут же выступил вперед: — Эймонд украл Вхагар. — Заявил права на дракона своего деда, — поправила я, с трудом поднимаясь на ноги (мне помог Эйгон) и вставая рядом с племянником. На краткий миг все замолчали, осознавая правоту услышанного. — Вхагар должна была достаться мне, — проныла Рейна. — Эймонд спас Рейну, — продолжила я. — Вхагар бы ее спалила. Без вариантов. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Визерис, игнорируя бурные протесты детей. Я выдохнула и пояснила: — Лейна Веларион была всадницей Вхагар много лет. Ей пришлось повторять «дракарис» снова и снова, прежде чем Вхагар выпустила в нее огонь. Вхагар не хотела этого делать, Лейна заставила ее своей волей. Но теперь при виде каждого, в ком течет кровь Велариона, Вхагар будет вспоминать «дракарис» Лейны. Ни один Веларион не в безопасности рядом с ней, так же, как Дорн не в безопасности, когда Вхагар летает над его землями. Ну… Получилось слегка путано из-за головокружения и тошноты, но вроде до всех дошло. — Что за чушь! — громко пробормотала Бейла. — Эта ненормальная хайтауэровская пизда вечно несет всякий бред! — Это не бред, — неожиданно серьезно подтвердила Рейнис. — Драконы имеют особую память и могут проявлять агрессию. — Хайтауэровская пизда? — выразительно переспросила Алисента. Бейла сообразила, что брякнула что-то неправильное и спряталась за спиной Демона. — Приношу извинения за свою дочь, — небрежно обронил порочный принц. — Она немного расстроена. — Визерис, и ты промолчишь? — продолжила Алисента. — Твой сын назвал моих детей ублюдками, — выплюнула Рейнира. — Теперь побудь на моем месте! Король слабо улыбнулся и примирительно повел рукой. — Не ссорьтесь, мои дорогие. Я ушам своим не поверила. Алисента, Деймон и Рейнира снова заговорили одновременно, ругаясь на повышенных тонах и обсуждая нож из валирийской стали, Корлис выслушивал ноющую Рейну, Бейла о чем-то шепталась с Люком. Мы с Эйгоном и зачем-то увязавшимся за нами Джейкерисом подошли к Эймонду. Рану ему так никто и не зашил, и мальчишка держался за щеку, прижимая к ней окровавленную тряпицу подрагивающими пальцами. — Здесь нужен целитель, — нахмурился Эйгон, разглядывая повреждение. — Да, — поддержала я. — Надо шить, иначе не зарастет. Или зарастет криво. Причем шить срочно, не теряя времени. — Тебе самой нужен целитель! — выпалил Эймонд. — Действительно, — виновато потупился Джейс, косясь на меня. — Ты… ужасно выглядишь. Он отвел взгляд от моего лица и посмотрел на ободранные ладони. — Мне жаль. — Почему? — неожиданно спросил Эйгон. Все уставились на него. — Почему тебе жаль Хелейну, а не Эймонда? — повторил брат. — Как она вообще там оказалась, если ссора у вас была из-за Вхагар? Ты же Эймонда ударил, или я чего-то не понял? Джейкерис засмущался и пробормотал что-то себе под нос. — Что-что? — развеселился Эйгон. — С Хелейной? — Вы о чем? — я чувствовала себя все хуже, поэтому была не способна отслеживать ситуацию. Эйгон ухмыльнулся и пояснил специально для меня: — Сестрица разговаривала с отцом. Если мать не будет возражать, скоро объявят о помолвке. Я непонимающе моргнула. — Но она не согласится, — тут же вмешался Эймонд. — Обещаю! — Почему это? — вяло возмутился Джейкерис. — Я все еще не понимаю, — я покачнулась и всем весом навалилась на Эйгона, с удивлением констатируя, что переросла его почти на дюйм. Впрочем, он был гораздо упитаннее и крепче. — Мы о твоей помолвке с Джейсом, — любезно пояснил Эйгон и хмыкнул. — Что?! У меня вдруг подкосились ноги и последнее, что я увидела — это три перепуганных мальчишеских лица. После чего мир погрузился во тьму.

***

Очнулась я глубокой ночью в разобранной постели. В одиночестве. На столике горела местная разновидность керосинки, но ни слуги, ни фрейлины, ни целителя для присмотра за травмированной принцессой отчего-то не оставили. Дивная демонстрация того, насколько меня ценят в семье. Я стянула потуже завязки сорочки у горла, накинула теплый халат, оставленный на спинке кресла, и выглянула в коридор. Удивительно, но у дверей комнаты даже охрану не выставили! Повертев головой, я побрела налево, где, насколько я запомнила, разместили Эймонда, логично рассуждая, что уж о раненом сыне мать позаботится. И точно — в отсветах факелов бликовали доспехи прислонившегося к каменной стене стражника. Было похоже, что он пытается дремать, стоя на посту. — Сир? Мужчина вздрогнул и вскинулся: — Гм! Гм-гм… Принцесса? — Мой брат там? — страж зыркнул неодобрительно, но кивнул, и я молча скользнула внутрь. Эймонд казался совсем маленьким в огромной постели, возле которой в кресле прикорнул тощий парень в робе. Я его не узнала. Ученик мейстера или тот же бестолковый младший септон, что крутился в тронном зале? Там я только темную макушку и разглядела. — Эйм! — громким шепотом позвала я Эймонда, подходя ближе. Брат беспокойно шевельнулся, но глаз не открыл, зато проснулся его надзиратель. — Принцесса Хелейна? — не менее удивленно, чем стражник спросил он, по-совиному моргая глазами. Бросил быстрый взгляд в темное окно и осуждающе добавил: — Что вы делаете здесь в такой час? — Пришла проверить брата и попросить что-то от боли. Очень глаз болит, — я коснулась кончиками пальцев травмированной стороны лица. — Вам следовало позвать слугу. Неприлично юной девушке находиться ночью в комнатах молодого человека. Я реально обалдела. Ну и прием! — Увы, мне не предоставили слуги. И вы ближайший из вашей целительской братии, кого я нашла. Могу я попросить лед и немного успокоительного сбора? И расскажите, как дела у Эймонда. Молодой прыщавый служака недовольно поморщился: — О состоянии принца вы узнаете в свое время. А сейчас вам следует вернуться в постель и выпить маковое молоко. — Неужели? — потихоньку закипая, вкрадчиво спросила я. В Красном замке каждый слуга, включая трубочистов и младших поварят, уже знали о том, что сумасшедшая, но безобидная дочь Визериса внезапно превратилась в остроязыкую вредную стерву, и что теперь разговаривать с ней стоит максимально почтительно и корректно, но за пределы Королевской Гавани эта информация, видимо, еще не просочилась. — Я нахожу весьма странным, что вы берете на себя смелость проводить такие назначения. Маковое молоко для помутнения сознания при сильном ушибе, где достаточно приложить холод и выпить отвар ромашки? Оригинально. Но еще больше меня удивляет тот факт, что вы имеете наглость отказывать принцессе королевской крови в помощи и указывать ей, как себя вести! Может еще отправите меня искать другого слугу ночью в пустом замке, чтобы он побеспокоил вашего патрона, поскольку вы, очевидно, пренебрегаете своими обязанностями? У септоныша отвисла челюсть, но пока он соображал, что ответить, я уже развернулась и распахнула дверь в коридор: — Стража! Арестуйте этого человека и препроводите его в камеру. Он посягал на измену! Утром я переговорю с бабушкой Рейнис или лордом Корлисом, и они разберутся, что с ним делать. — Нет! — громко запротестовал парень. — Нет, я не имел в виду ничего такого! Не слушайте глупую девчонку! Разбуженный его криком, в кровати заерзал и застонал Эймонд. — Глупую девчонку?! — мой голос зазвенел от гнева. — Сир, будьте свидетелем! Этот человек — изменник, и он опасен. Он может отравить меня или моего брата! Он уже пытался зачем-то напоить меня маковым молоком! В камеру его! Это приказ! Сперва растерянный, после властной команды стражник быстро собрался и перехватил пытающегося выскользнуть из комнаты парня за пояс: — А ну стоять! — Видите? Будь он невиновен, не пытался бы бежать. И, пожалуйста, сир, на обратном пути велите кому-нибудь из слуг принести сюда лед и травяной сбор с ромашкой и мятой. Я пока побуду с братом. Когда вопли служаки и звяканье доспехов стихли, я ловко забралась на кровать. — Эймонд? Ты как тут? Одурманенный лекарством и не до конца проснувшийся Эймонд, увидев меня, повернулся на бок и слабо улыбнулся: — Хэл! Ты пришла! — Да, — я пристроилась рядом, разглядывая в полумраке последствия травмы. У Эймонда была перебинтована половина лица, но из узкой щели бинта смотрел целый неповрежденный глаз. — Хочешь, я посижу с тобой немного? Или вернусь утром помочь с завтраком и почитать. — Хочу, — он ухватил мою ладонь и сжал ее. — Не уходи от меня. Пожалуйста. — Совсем не уйти не смогу, — серьезно сказала я. — У девочек есть свои девчоночьи дела, да и компресс мне на глаз положить нужно. А то красота не вернется. Но сейчас я с тобой. А когда вернемся домой, будем ходить друг к другу тайными ходами. И летать вдвоем на драконах. Вместе! — Будем, — радостно согласился Эймонд. — Ты — лучшая, Хэл! И самая красивая, даже сейчас! Я улыбнулась его восторгу. Как мало нужно было Эймонду для счастья, когда он был мал! И сколько он захочет забрать потом… Я погладила ладошкой его здоровую щеку: — Мейстеры любят пичкать всех маковым молоком, но к нему лучше не привыкать. Потерпишь боль? — Потерплю, — согласился Эймонд и вдруг нахмурился: — А ведь ты меня спасла. Люк собирался меня убить! Дважды. Если бы не ты, он бы меня заколол! — Или выколол глаз, — ради справедливости поправила я. — Да. Или я бы остался без глаза, — его голос похолодел, а рот кровожадно оскалился: — Я это запомню. Логично. Я тоже не собиралась забывать. — А за Джейкериса ты не выйдешь, не переживай, — заботливо просветил Эймонд. — Мать и так ненавидит бастардов, а я добавил причин для отказа. — Каких это? — поинтересовалась я. — Так… разных, — неопределенно буркнул Эймонд. — Рассказал, кто принес нож, кто первым на меня напал, что они все говорили… — Алисента теперь винит во всем Джейса? — догадалась я. — Люцерис и Бейла в любом случае в списке, но и Джейкериса я прощать не собираюсь. Они свое получат, — прямо заявил юный мститель. — Как и Рейна. С нее все началось, она всех взбаламутила. Я не стала с ним спорить. Голова снова разболелась, а охранник все не нес лед и отвар.

***

Рана на лице Эймонда заживала невероятно быстро. Проблема заключалась в том, что ее так и не зашили! Просто стянули бинтами, смазали какой-то дрянью и решили, что этого достаточно. В итоге фантастическая регенерация, конечно, сработала, но вместо следа тонкого пореза на лице у Эймонда теперь красовался грубый багровый рубец. Со временем он может посветлеть, но заметные повреждения не разгладятся уже никогда. А вот у меня отек сошел за неделю, и аккуратная полоска шрама, пересекающая бровь, смотрелась даже пикантно. Как украшение. Эйгон посмеивался над нами, называя «мечеными», но, когда Эймонд отворачивался, хмурился ему вслед. Да и меня, признаться, тревожило то, как радикально стал меняться наш младшенький. Во-первых, характером. После укрощения самого большего в мире дракона и получения уродливой метки на лице, мальчишка, и без того не отличающийся обаянием и общительностью, окончательно замкнулся в себе и стал огрызаться на всех и каждого. Раньше, какие бы демоны не пели в его душе, хотя бы в глазах учителей, матери и деда Эймонд старался выглядеть тихим, вежливым, послушным мальчиком. Связь с Вхагар положила конец этой иллюзии. Стоило нам вернуться в Красный Замок, как он немедленно изменил свое расписание, добавив в него несколько часов тренировок, верховую езду и полеты. В основном за счет уроков с мейстерами и посещения септы. Королева Алисента пребывала в недоумении, но Эймонд впервые в жизни проигнорировал ее ярко выраженное недовольство, а слуги зашептались, что детей Визериса поразило драконье проклятье. Сперва Хелейна, оседлав Пламенную Мечту, из скромной и милой девушки превратилась в фурию, а следом за ней и робкий Эймонд, заявив права на Вхагар, стал жестоким, грубым и требовательным. — Они путают причину и следствие, — усмехнулась я, услышав от Беттани очередную сплетню. Беттани теперь старалась во всем мне угодить и с энтузиазмом делилась всеми слухами, курсирующими при дворе. А сплетницей она была завзятой! Во-вторых, Эймонд стал стремительно меняться внешне. Только если я благодаря связи с Пламенной Мечтой просто вытянулась на пару дюймов и кое-где округлилась, у Эймонда, похоже, стал полностью перестраиваться весь костяк. — Вспомни, сколько лет Вхагар, — встревоженно сказал мне Эйгон. — Посмотри на нее! Мы с Солнечным Огнем друзья с детства. Вы с Пламенной Мечтой тоже живете душа в душу. Я, кстати, поражен. Ты оказалась гораздо взрослей, чем все думали, раз сумела найти баланс. Но этот придурок… — он осекся и после паузы продолжил: — Эймонд слишком мал и слаб, чтобы суметь устоять перед влиянием старого дракона. Я даже не уверен, что он переживет становление связи. — А как же Визерис и Балерион? — с надеждой спросила я. — У них же получилось! — Получилось что? — оскалился мой вроде бы бестолковый, но вовсе не глупый брат. — Балерион издох, и это спасло отца. Если спасло. Я вот до сих пор не понимаю, это у него последствия браавосского сифилиса так проявляются, или что-то повредилось при перестройке организма, раз он гниет заживо? — Браавосского… Охххх! — я в изумлении уставилась на Эйгона, а брат вдруг расширил глаза и смущенно кхекнул. — Прости, я и забыл, какая ты невинная пташка. Да, в Браавосе ходит сифилис, от которого гниют органы и плоть. Но его обычно переносят дешевые шлюхи. Я бы спросил при случае у дядюшки Деймона, где они по молодости шалили с отцом, но ответы не дадут решения. Я закусила губу. — А как нам помочь Эймонду? — Без понятия! — отмахнулся Эйгон. — Этот упрямец в любом случае не примет помощь, так что или выдюжит, или сломается. Если последнее, то я предпочел бы находиться в этот момент подальше. Почитай хроники Таргариенов времен Мейгора Жестокого, он как раз на Балерионе летал. Читать хроники было может и полезно, но не своевременно. Как говорили в моем мире: «Поздно пить боржоми, когда почки отказали.»