Демон

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・。・

Мамон искренне считал, что утро, начатое в тронном зале Повелителя тьмы, никак не может считаться добрым. Другое дело, когда демон нежится в тёплой постели часок другой. Рядом дремлет красавица жена. Мо постепенно освобождается от сонных пут и обнимает её, прижимает к себе. Она улыбается, но её глаза всё также закрыты. Тогда он начинает покрывать нежными поцелуями её шею и плечи… Демон шумно вздохнул, отгоняя непрошенные мысли. В последнее время он думал о жене всё больше. Она скучает дома одна, часто пишет ему письма. Мо был бы рад провести время с семьёй, но сейчас он вынужден всецело посвятить себя службе. Но как же сильно ему хочется оказаться в руках жены! Вся надежда на праздники. Тогда Мими вернётся домой с Вики. И Мамон наконец-то сможет расслабиться в коротком отпуске. А сейчас — работа. — Как прошло ваше утро? — начал Мамон обыденный вежливый разговор. Дьявол мрачно усмехнулся, поудобнее устраиваясь на своём троне. Проигнорировав вопрос, перешёл сразу к делу: — Что тебе нужно? — спросил Сатана, мрачно взглянув на архидемона. — Я узнал несколько важных нюансов, касаемо нашего дела, — ещё до аудиенции он тщательно взвесил всю информацию, чтобы не подставлять под удар светлую сторону раньше времени. О сотрудничестве с Фенцио он тоже благоразумно решил умолчать. — Не тяни, демон. Мамон подавил в себе дикое желание исправить самого дьявола и сказать «архидемон». Сейчас это было совсем неважно. Для Сатаны все одинаково ничтожны. — За прошедшее время произошло ещё одно убийство. Демоницу по имени Рэйчел обнаружил на чердаке серафим Винсент. Вскоре в лесу у школы я и Рондент нашли энергетическую ловушку, установленную на демонов. Чуть позже мы обнаружили в том же лесу демоницу. Призыватель напал на них с подругой, но ей удалось спастись. Но она почти ничего не помнит. Сатана слушал внимательно. Слишком внимательно, чтобы Мамон мог решить, что рапорт его устраивает. Но отступать уже поздно. Мужчина чувствовал, как по спине и шее бегают неприятные мурашки. Впервые за долгое время ему стало жутко. Он нагло лжёт в глаза своему Повелителю о том, что жертва не помнит убийцу. Ему оставалось надеяться, что проницательный взгляд Сатаны не прожжёт в нём дыру. Если он скажет о причастности Вина к преступлениям, то темпераментный Сатана тут же соберёт свою армию, снимет свою человеческую маску и, представ в своём истинном ужасающем обличии, пойдёт в бой. Ему даже не нужны будут доказательства. Он и без них всей душой не любит серафимов. И если он услышит имя самого ненавистного из них, это может плохо кончиться для всех. Сатана проявил свою благосклонность, назначив Мамона на такую ответственную должность, и не ждёт от него лжи. От этого демон чувствовал себя премерзко. На его плечах лежит непосильная ноша ответственности, а он не знает, как с ней поступить. — Вероятнее всего, убийца работает не один, и, задержав его, мы срежем лишь верхушку айсберга. Нужно запастись терпением и ждать. Но это не единственный вариант. — И что же ты предлагаешь? — спросил Повелитель. Тогда Мамон решил, что больше нет смысла оттягивать интересующий его вопрос. — Чтобы найти убийцу прежде, чем он совершит следующее нападение, мне необходимо знать больше. Вызывал ли кто-то Иссушителя до Марка? Сатана поднялся с трона, выложенного из человеческих костей. Черепа осуждающе смотрели на Мо своими пустыми глазницами. Дьявол неспешно подошёл к очагу, сложив руки за спиной. Огонь мягкими бликами играл на его недовольном лице. — Послушай сюда, демон. Я дал тебе все необходимые полномочия. Сколько прошло времени? Две недели? И у нас две новые жертвы среди моих подданных. Убийца всё ещё на свободе. И, как знать, может быть прямо сейчас он высасывает энергию из твоей ненаглядной доченьки. Мамон похолодел. Он и так думал об этом слишком часто, а слова Повелителя только усилили неприятные чувства. Каждый раз он боялся покинуть школу. Ему казалось, что пока он там, Мими в безопасности. Настоящий дьявол знает, как задеть свежую рану. — Ты что-то не договариваешь, — Сатана посмотрел ему в глаза стальным, обжигающим мертвенным холодом, взглядом. — Но ты никогда не подводил меня. Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было в этом месте. Не вынуждай меня жалеть о принятом решении. Иначе, жалеть придётся тебе. Я отвечу на твой вопрос, но со следующего доклада я жду от тебя полной честности. А пока — я сделаю вид, что поверил тебе. Только не увлекайся игрой во всемогущего детектива. Мамону казалось, что взгляд Повелителя уже давно прожёг в нём дыру, которую он не ощущает лишь потому, что находится в крайне напряжённом состоянии. Наконец, Сатана вернулся на трон. Его пальцы собственнически прошлись по чьему-то хребту и остановились на особенно жуткой черепушке. — Ты хочешь знать, вызывал ли кто-то Иссушителя до Марка. Конечно. Твой дружок вовсе не был первопроходцем. Впервые его заметили ещё задолго до Войны ангелов и демонов. Мы до сих пор не знаем, вызвал ли его кто-то, или он сам появился из какого-то грешного измерения. Живший тогда Сатана затащил его в ад раскалёнными цепями, и Шепфа взял с него обещание охранять это могущественное существо. Сделать так, чтобы никто не мог воспользоваться его силой. За окном собиралась гроза. Вдалеке слышались раскаты грома. Тёмно-бордовые тучи начинали свой кровавый плач. В зале стало ещё сумрачнее. Тени окрасились в тоскливый красный оттенок. Мамон на мгновение представил, какими уродливыми будут черти в этом свете, если вдруг вылезут из своих углов. — После этого кто-то вызывал ещё раз. Это всё, что я знаю. Воспоминаний не сохранилось, — подумав, медленно проговорил Сатана. — Шепфа стёр их. Последним, кто мог что-то знать, был мой отец. Снова воцарилась тишина. Каждый думал о проблеме и с раздражением понимал, что без новых зацепок они ничего не могут сделать. Мамон знал больше дьявола. Но он не желал рассказывать про Винсента. Лишь одно слово, и Повелитель пойдёт войной на Цитадель. Но молчать и, возможно, подвергать оставшихся учеников школы опасности тоже тяжело. Мамон был полностью растерян. Неизвестно, в какой тёмный угол души его бы завели собственные мысли, но вдруг сквозь пелену забвения он услышал голос Сатаны: — Об этом знал мой отец… — пробормотал он, глубоко задумавшись. — Возможно, у нас есть шанс это проверить. Повелитель поднялся и быстрым крупным шагом направился прочь. Мамон последовал за ним. Путь был долгим, они преодолели несколько лестниц. Судя по скопившейся паутине и пыли, никто уже очень давно не пользовался этим путём. Впереди из темноты появлялись чертята, которые должны соблюдать чистоту во всём дворце. Не ожидавшие, что в этот давно забытый коридор нагрянет сам Сатана, они в панической спешке орудовали тряпками и вениками, повизгивая и стараясь скрыть следы своего преступления. Сатана не обращал на них внимания. Вскоре они оказались у массивной запертой двери с навесным замком. Дьявол прикоснулся к нему, и тот рассыпался в труху. Мужчины оказались в небольшом подвальном помещении, похожем на библиотеку или архив. Стояла кромешная тьма. Сатана взмахнул рукой, и несколько десятков старых свечей, покрытых жирной липкой пылью, вспыхнули. Комната наполнилась светом, но его было недостаточно, чтобы она перестала быть такой жуткой. Мамон с удивлением обнаружил неописуемо древние книги. Самые первые рукописные труды смертных и бессмертных представляли собой настоящую сокровищницу знаний. Пахло пылью и затхлостью. Казалось, что воздуха слишком мало, он весь высушился вместе со старыми бумажными страницами. Отличало это место от обычной библиотеки то, что помимо книг здесь хранилось множество разных артефактов. Между чередами книг и свитков иногда стояли золотые сундучки, вместо замка на которых были массивные печати разных цветов. Мамон подумал, что им не следует здесь находится и, тем более, что-либо трогать. Но выказывать свои сомнения перед Повелителем он не решился. Взяв один из сотни сундучков, Сатана осмотрел его. — Видишь эти инициалы? — указал он Мамону на резной вензель на крышке. — Это номер дьявольской династии и первая буква имени Сатаны. Это мой отец. Сатана надломил печать. Тишину вспорол невнятный громкий звук, отчего Мамон вздрогнул. Воздух заискрился. Кто бы ни был причастен к запиранию этого сундука, теперь он знает, что его открыли. Внутри был светящийся шар, состоящий из тумана и света. Он переливался всеми оттенками голубого. Это было воспоминание. — Иногда правителям преисподней приходилось оставлять свои воспоминания здесь, если они представляли собой особую важность. Что-то вроде семейного сейфа. Но Шепфа и сюда приложил свои святые ручонки. Мы можем запечатывать воспоминания так, что никто об этом не узнает. Но, открывая их, мы раскрываем существование секрета и Цитадели. Так что можешь представить, как сейчас там все переполошились. Усмехнувшись, Сатана накрыл ладонью светящийся шар и погрузился в прошлое. Перед глазами замелькали мгновения, которые когда-то пережил его отец. Они были нечёткими. Шепфа сильно постарался стереть их навсегда, но прошлый дьявол каким-то чудом сумел сохранить их хрупкие крупицы. Их было мало для целой картины, но лучше, чем ничего. Дьявол смотрит на мир глазами своего молодого отца. Он стоит подле тогдашнего Сатаны, то есть — деда нынешнего, который читает древнее заклинание, но слова совсем не разобрать. Воздух искрится от напряжения. В зале появляется Иссушитель скованный адскими цепями. Там же, с другой стороны подле Повелителя, стоит верный Инферн. «Все готово?» — спрашивает дьявол. Демон мрачно кивает. — «Тогда прикажи им ввести души». Инферн исчезает на несколько мгновений и появляется уже с несколькими чертями. Они ведут малышей-демонят. Дети хнычут и испуганно озираются по сторонам. Далее — провал в памяти. Сатана видит уже результат. Тела демонят лежат на полу. Иссушитель высосал их юные невинные души, а дьявол подчинил его своей воле, освободив от цепей. «Я не могу поверить, что вы пошли на такой шаг», — говорит Инферн сквозь зубы. Его почти не слышно. Воспоминание сохранилось не полностью. «А что мне оставалось, Инферн?» — вздыхает дьявол, оборачиваясь на мирного Иссушителя, который в виде уродливого зубастого кита парит над полом. Левиафан. Он еле помещается в подвале. — «У меня был выбор: или взрослые, или дети. И у этих ребят на войне погиб отец, а у некоторых даже и мать. Из двух зол я выбрал меньшее. Зато теперь эта тварь подчиняется мне, и я смогу остановить эту войну». По Инферну было видно, что он растерян. У него у самого ещё не было детей. Но он уже знал, что, появись у него сынок, он бы не отдал его ни за какие блага во всех трёх мирах. «Но они же невинные дети», — вновь послышался невнятный ропот всегда стойкого и сильного демона. «Инферн!» — рявкнул Сатана. — «У меня был выбор — или воины, или дети. Первые нам ещё пригодятся, когда нужно будет поставить ангелов на место! Наконец-то я смогу их подчинить, и тогда эта кровопролитная война закончится!». Дальше воспоминания ускорились, завихрились и оставили ещё меньше шансов добраться до истины. Перед Сатаной пролетела финальная битва на площади у главного дворца Цитадели. Пустые улицы, залитые кровью. Через распахнутую дверь одного из домов видно, как маленький ангел прижимается к груди умерщвлённой Иссушителем матери, а снаружи статный Серафим плечом к плечу с Инферном сражается против обезумевшего от всемогущества дьяволом и набравшего силу Левиафана. Следующая молниеносная картинка, Инферн и Серафим замерли в рукопожатии. Следующая — отстраивающиеся города, ангелы и демоны помогают друг другу. Ещё одна — знакомый каждому демону памятник на главной площади Ада. Высеченный из чёрного камня Инферн и ослепляющий белизной мрамора Серафим стоят бок о бок, гордые и торжественные. Существа обеих сторон, собравшиеся на площади, ликуют. Далее ещё более полный сумбур — собрание в Цитадели, разговор на повышенных тонах. «…Нельзя терять прошлое! Оно стоило слишком дорого!» — кричит взошедший на трон молодой дьявол. «Это необходимо…» — спокойно отвечает серафим. Воздух искрится, появляется сам Создатель. Бессмертные в панике бросаются в стороны. Кто-то болезненно обхватывает свою голову руками. Страх, гнев, движение, заклинание по сохранению воспоминания… Вдруг воспоминание с силой вытолкнуло Сатану из своей хватки, отчего тот пошатнулся, едва не упав, а светящийся шар скрылся обратно в сундучок, захлопнув его крышку и восстановив печать. Повелитель поставил его на место. На несколько секунд воцарилась тяжёлая тишина. Мамон наблюдал за Повелителем всё это время, гадая, что же за воспоминание сокрыто в сундуке. Он надеялся, что Сатана поделится с ним своими знаниями, но в то же время боялся узнать страшную правду. Уже было понятно, что нынешние преступления как-то связаны с кровавым прошлым. А Сатана задумчиво смотрел на печать и думал. Выходит, его дед во время великой войны призвал Иссушителя, чтобы с его помощью победить и подчинить светлую сторону. Но его предал Инферн и помог Цитадели разобраться с этим монстром. Но это был правильный выбор. Кто, как ни дьявол, знает о преступлении и следующим за ним наказании. Сатана поплатился за нарушенное обещание всем — его сослали на землю, лишив всех воспоминаний. Тогда его сын — отец нынешнего — взошёл на трон. Инферн стал служить ему верой и правдой на протяжении нескольких веков. А потом на смену ему пришёл нынешний дьявол, Инферн обзавёлся сыном и вместе с женой ушёл в небытие, и вскоре родился Люцифер. Собравшись с мыслями, Сатана показал демону то, что видел. С каждым новым воспоминанием выражение лица Мамона менялось. Сначала оно было просто непонимающим, но вскоре в глазах застыл неподдельный ужас. Теперь понятно, почему всем стёрли память. По истине страшная страница в истории бессмертных. — Получается, кто-то снова провёл ритуал. И он прочитал о правилах в украденной книге. Мы ведь её так и не нашли, — мрачно заключил Мо. — И всё, что мы можем сделать, это поймать его на месте преступления. — Лучше бы ты вычислил убийцу до следующего нападения. Я не знаю, можно ли вернуть похищенную энергию. — Я сделаю всё возможное. Но что же стало с Иссушителем после победы? И почему сейчас он снова появился в облике левиафана, если он отражает страх призывателя. Возможно ли, что это Ваш сосланный на землю предок… — Невозможно, — оборвал Сатана. — В нашем фамильном древе уже давно отмечено, что его душа канула в небытие через несколько лет после ссылки. Видимо, ему там пришлось тяжко. Касательно остальных вопросов, я рассчитываю, что ты мне на них и ответишь. Возможно, после боя энергия Иссушителя ослабла настолько, что он смог незаметно ускользнуть в дальний угол нашего мира. Где и был до тех пор, пока его не призвал убийца. Они преодолели несколько пролётов на пути обратно. Сатана продолжил: — После войны они достигли Равновесия. Я видел Адскую площадь, полную ангелов и демонов. И памятник Инферну с фигурой серафима рядом с ним. Герои войны. Уверен, это тот же серафим, памятник которому стоит на площади в Цитадели. Узнай, кто это. Повелитель мрачно усмехнулся. Его забавляло, что Шепфа попытался сохранить свой неоспоримый авторитет, стерев всем свидетелям память. Жалкая попытка казаться недостижимым чуть не разлетелась в пух и прах, когда позапрошлый Сатана подчинил Иссушителя своей власти. Конечно, было просто необходимо стереть память всем знающим. Вдруг они тоже начнут сомневаться в могущественности Высшей Благодетели и решат, что можно нарушать обещания, данные Шепфе! А цена сохранению этого авторитета — добытое кровью всемирное равновесие. Они вернулись в залу. Как-то незаметно стёрлась пропасть, разделявшая самого Повелителя тьмы и его скромного подданного. Они рассуждали о деле, которое им ещё только предстоит разрешить, как старые приятели. Сатана больше не пытался поставить Мамона на место и, кажется, даже немного восхищался его живым умом. Мамон сказал, что в школе произошло шесть убийств — одна ангельская душа и пять демонических. — Ангельская не считается, нужны души одинаковой стороны. Пять. Плохо. У тебя мало времени, — дьявол холодно и с упрёком глянул на Мамона и молвил: — Возвращайся в школу и узнай, кто этот Серафим. Архидемон кивнул в быстром поклоне и развернулся, чтобы наконец привести мысли в порядок и вздохнуть спокойно. Все эти вековые знания были жуткими и жестокими. Теперь понятно, почему они хранятся в таком месте и под замком. Никто в здравом уме не захочет с ними столкнуться. Вдруг Сатана окликнул его. Мамон подавил в себе желание убежать и повернулся с вежливой улыбкой. — Найди Геральда, — приказал Повелитель. — Он близко знаком с Арагоном. Позорище для всего ада, но сейчас он может быть полезен. Скажи ему предупредить о сломанной печати. Только ничего не рассказывай о том, что увидел здесь. Не хочу, чтобы наверху обо всём узнали. Не подведи меня. И Мамон побрёл вверх по мрачной лестнице с облупившимся от времени камнем. Он уже знал, что больше не может хранить столько секретов и обязательно взболтнёт лишнего, когда увидит Геральда.

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・。・

Был последний учебный день, заканчивался первый урок. Мамон прошёлся по пустым школьным коридорам, бездумно глядя на картины в тяжёлых золочёных рамах. Вскоре он подошёл к кабинету Геральда. Из-за двери слышался спокойный учительский голос. Он рассказывал учебный материал, иногда прерываясь на беззлобные замечания демонятам. Там сидел младший курс. Мамон постучался и заглянул в кабинет. Геральд остановился на полуслове, сильно удивлённый. Закрыв книгу, учитель подошёл к гостю и тихо поинтересовался, всё ли в порядке. Мо выглядел растерянным и встревоженным. Демон ответил, что им срочно нужно поговорить. Тогда Геральд дал ученикам задание и оставил их в кабинете одних, попросив, чтобы к его возвращению они не устроили здесь очередную вакханалию. Стоило мужчинам выйти, как за дверью послышались радостные возгласы, грохот и нескончаемая болтовня. Вскоре они уже были в учительской кухне. Сколько секретов слышали эти стены, можно только догадываться. Уже знакомый и такой родной запах печенья, которое Мисселина упорно пекла и прятала на верхней полке, заставил их немного расслабиться. Женщина всегда была рада делиться, но негодовала, если кто-то съедал выпечку раньше времени и обделял её возможностью угощать других. И Мамон показал ему все воспоминания, что знал сам. Он умолчал лишь о сотрудничестве с Фенцио и найденной в лесу демонице. Геральд молча смотрел ему в глаза, переживая то же, что и он этим утром. С каждым новым фактом его взгляд становился мрачнее. Оказывается, его собственный отец — Великий Инферн, выступавший за справедливость и равновесие, — был причастен к ритуалу в тот раз. Конечно, он вскоре исправился и помог остановить кровопролитную войну. Ему даже поставили памятник. Ему — и кому-то ещё. Но кем был тот загадочный серафим? — Мы сломали замок и печать. Скажи Арагону, чтобы он замял это дело. Больше нам не к кому обратиться. — Даже так? — вздохнул Геральд, проведя пятернёй по волосам. Он делал так каждый раз, когда нервничал. Боялся, что начнут расти рога. — Это Сатане не к кому обратиться. Он просит о помощи после того, как отрёкся от меня и забрал дворец, который по праву принадлежит мне! Мамон бессильно пожал плечами и попросил: — Сделай это ради меня. Чем скорее мы распутаем это дело, тем раньше я заживу нормальной жизнью, и ученики будут в безопасности. И постарайся разузнать, как можно больше об этом загадочном серафиме. Спроси у Арагона или, на худой конец, слетай к памятнику на Центральной Площади. — Ладно. Но я делаю это ради расследования, а не для Сатаны. И, да, вот ещё — с тебя бутылка хорошего виски. Вместе отметим успех, когда раскроем это дело.

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・。・

Подходил к концу третий урок. Вики с интересом слушала вольный пересказ Марка из учительской книги, но в глубине души немного грустила. Сегодня у них нет занятий с Геральдом. Если провидение случайно не столкнёт их в коридоре или вечером, она увидит его только завтра утром. Мысли невольно перенеслись к этому времени. Завтра всем непризнанным с её курса предстоит сдать важный экзамен. Её отправят с одним ангелом и демоном в мир смертных, где девушке нужно будет решить сложную проблему. У неё ещё не было таких ответственных заданий, и она сильно переживала. Всё тесты, как на зло, говорят про равновесие. Мало того, что Вики мечется от одной стороны к другой, не зная, какую выбрать в конце. Ещё и глупые тесты говорят, что в ней поровну как ангела, так и демона. Девушка уже несколько раз ловила взгляд Геральда после таких контрольных. Хмурый, тяжёлый, с долей тоски. Мужчина думает о финальном распределении не меньше неё. Ведь тогда решится главный вопрос — будут они вместе или нет. Вики с улыбкой представляла, как она получает чёрные или красные крылья. В то же мгновение их отношения становятся полностью легальными. Но тут же в голове возникал разочарованный взгляд мамы, с которой она не теряет надежды наладить отношения. А после — работа в аду, терзание грешных душ, кровавое небо над головой, уродливые черти. И её ангельские друзья — Дино и Сэми — навсегда уйдут из её жизни. От этих мыслей стало ещё хуже. Нервно накручивая локон волос на палец, девушка вслушивалась в каждое слово учителя, чтобы голос в голове стал тише. Но он с новой силой напоминал, что Марк уже когда-то принял неверную сторону и теперь страдает. — Вики, ты научилась спать с открытыми глазами? — поинтересовался учитель. Он уже дважды спросил её о важности краткосрочного сна, но в ответ последовала лишь тишина. Девушка смотрела куда-то сквозь него. — Очень интересная способность. Вики невольно вздрогнула и возвратилась в реальность. Марк стоял рядом с их столом и улыбался. — Извините, просто задумалась, — пробормотала непризнанная. — Любите вы, девочки, витать в облаках, — по-доброму усмехнулся учитель. — Какие мысли тебя тревожат? — О завтрашнем экзамене. Всё-таки он сильно повлияет на выбор моей будущей стороны. Марк понимающе кивнул и, вернувшись к своему месту, сел на стул. Его ноги тут же оказались на столе. Сам мужчина, крутя на пальце уже такую любимую шляпу, пустился в приятные воспоминания. Он и сам когда-то переживал об этом экзамене. Он тогда всей душой желал стать демоном. Но не сложилось. На этих словах демонята подбодрили его радостными возгласами. Марк улыбнулся, но его улыбка тут же сошла на нет, когда он встретился с проникновенным взглядом одной особенной демоницы. К его ужасу, Ости сказала, когда остальные стихли: — Очень жаль, что тёмная сторона лишилась такого демона. — Ангелом быть тоже не так плохо, — попытался отшутиться Марк. Ости не дала ему договорить и с хищной улыбкой бросила: — Демонами всегда становятся самые симпатичные и горячие парни. Но нам в тот день не повезло, и вы стали ангелом. Хоть это и было комплиментом, Марк почувствовал себя неловко и поспешил продолжить занятие. Другие ученики видели, что Ости проявляет к этому ангелу особый интерес, но всем казалось, что она лишь дразнит его. Это было вполне в стиле демониц — откровенно одеваться и развязно шутить, вгоняя учителей-ангелов в краску. А парни, обычно, проделывали этот трюк с ангельскими медсёстрами. Через несколько минут занятие подошло к концу. Марк подгонял учеников, чтобы они пошевеливались и поскорее покинули кабинет. Он хотел показаться занятым, чтобы Ости на этот раз оставила его в покое. Но у демоницы на этот счёт были свои планы. Она медленно собрала свою кожаную сумку кричаще-бордового цвета и села на угол парты. И без того короткая юбка задралась, почти не оставив места воображению. Стройные, невероятно красивые длинные ноги тут же завладели вниманием ангела. Как бы он ни пытался, отвести взгляд было очень трудно. — Опять совращаешь меня? — пошёл он в бой, постаравшись придать своему голосу оттенок безразличия. — Просто хочу поговорить, — пообещала демоница с поистине дьявольской улыбкой. По спине Марка побежали мурашки. — О чём мы с тобой можем разговаривать? Марк всё ещё пытался отойти от игры в карты прошлой ночью. Воспоминания раз за разом постыдным шквалом обрушивались на его и без того истерзанную душу. Мало того, что эта стерва раздела его почти догола, так она ещё и хотела пойти дальше. Бесстыдница. Если бы можно было описать демона одним существом, то Ости идеально бы подошла на эту роль. — О прошлой ночи, — демоница подарила ему ласковую улыбку, слегка откидываясь назад на своей парте. Марку тут же открылся чарующий вид на её декольте, которое почти вываливалось из кожаного топа. — Та игра была позором! — возмутился Марк, отступая от неё на несколько шагов, словно боялся, что не сможет противиться соблазну. — Зачем ты так поступаешь со мной? — Как «так»? — наигранно удивилась Ости. Она ловкой змеёй скользнула вниз и оказалась на полу. Раздался знакомый стук её шпилек. Девица приближалась к Марку походкой хищницы, а он растерянно пятился назад. Марк допятился до своего стола, больше отступать было некуда. Тогда он вздохнул и осторожно проговорил: — Послушай, ты ведь смышлёная девочка. Сама понимаешь, что между нами ничего быть не может. Ты — демон, а я ангел, прости господи. Это карается законом. Это самое страшное преступление, и ты об этом знаешь. Да и что я могу тебе предложить кроме глубоких ран и истерзанного сердца? — Сердце починим, раны залечим, — бодро возразила Ости, подойдя к нему вплотную. — Я что, совсем тебе не нравлюсь? — Нравишься, — признался Марк с грустной улыбкой. Он взял её ладони в свои, коснулся её нежных пальчиков с длинными острыми ногтями чёрного цвета, погладил мягкую кожу. — Очень нравишься. Правда. Но мы не можем быть вместе. Извини. Он отпустил растерянную девушку и, пройдя мимо неё, вышел из кабинета. В мгновение стало тихо. Лишь доносятся отдалённые голоса с перемены. Демоница растеряно смотрела на свои руки. Не верилось, что Марк так легко прикоснулся к ней. Такие нежные прикосновения, но жестокие слова. Ости не хотела признаваться самой себе, что влюбилась в него по уши. Она и сама понимала, что их союз был бы под запретом. Но она ничего не могла с собой поделать. Да и что тут поделаешь, когда каждый раз его янтарные глаза обжигают внутренним одиночеством. Может быть, эта же черта, помимо образа крутого парня, нравилась ей и в Люци? Люци скрывает её за маской агрессии, Марк — иронии. Обычно, все парни падают к её ногам, чтобы урвать хоть малую долю внимания, хоть один снисходительный взгляд. Но Марк усиленно сопротивляется. Хватит ли его надолго?..

・。・゜★・。・。☆・゜・。 ★・。・。☆・゜・。★・。・。☆・゜・。・

Сразу же после последнего урока Геральд пробрался в просторную залу, где водоворот мерцал всеми оттенками голубого. Почувствовав живую энергию, он стал чуть ярче. Словно ожил, разогнав вечерний сумрак по углам. Через несколько минут демон уже был наверху. Райский город обступил его множеством двухэтажных домов, а сверху, вдалеке, высились невероятной красоты дворцы Цитадели. Под облаками сновали морские драконы. Ангелы тоже занимались своими делами, неся верную службу Шепфе. Геральд сильно выделялся на их фоне — демон, да ещё и никуда не спешит. Его собратья редко заглядывают на территорию ангелов. Взмахнув крыльями, мужчина взлетел, распугав морских драконов. Внутренне порадовавшись, словно мальчишка, разогнавший стаю голубей, он полетел к Цитадели. Там он сразу же спикировал на открытый просторный балкон. Мраморные резные перила искусно соединялись с колоннами, которые уже много веков держали крышу. Светлые тона казались непривычными и слишком жизнерадостными после аскетичной по сравнению с Цитаделью школы ангелов и демонов. Опустившись, Геральд заглянул в высокое окно, ведущее в главный зал. Там самые великие умы, в числе которых состояла и серафим Ребекка, решали насущные вопросы. Отец всегда говорил, что они там просто прохлаждаются, пока такие работяги, как он, выполняют грязную работу. Но Инферн всегда хотел для сына большего. Он знал, что Геральд не способен замарать руки в крови, и по этой причине служба в армии Сатаны ему совсем не подходит. Несмотря на мнение отца, Геральд увидел, что золотокрылые действительно работают. Они оживлённо спорили и казались обеспокоенными. Несколько минут Геральд просто ждал, пытливо глядя на Арагона через стекло. Он не хотел стучаться и привлекать лишнее внимание. Им предстоял такой ответственный разговор, что демон даже не захотел отправить записку перед своим визитом. Выслушивая одного из коллег, Серафим смотрел в одну абстрактную точку и никак не хотел повернуть голову в нужную сторону. Но вскоре Геральду повезло. Увидев знакомого демона, Арагон сильно удивился. Извинившись перед советом, он сказал, что хочет подышать свежим воздухом, и вышел на балкон. Они поздоровались и ушли в самую дальнюю часть, где их никто не заметит. — Не ожидал твоего визита, — проговорил всё ещё удивлённый серафим. Он продолжил с шутливым укором, — что-то мне подсказывает, что ты не просто решил меня навестить. Хотя мог бы — я практически взрастил тебя после школы. Геральд бросил на него немного раздражённый взгляд. Арагон всегда говорил загадками, и зачастую было трудно понять, шутит он или нет. Но он был прав в одном: этот серафим сделал многое, чтобы Геральд, тогда ещё молодой демонёнок, мог жить нормальной жизнью без покровительства Сатаны. Советник даже замолвил словечко перед Кроули, чтобы демон получил работу в школе равновесия. — Я знаю, — хмыкнул Геральд, вновь почувствовав себя тем растерянным демонёнком, от котрого отвернулся весь мир. — Но что я могу? Прилетать к тебе на чай с печеньем? Мисселина была бы в восторге. Арагон по-доброму рассмеялся, но вскоре вновь стал серьёзным. Он понимал, что демон прилетел не просто так. — Полагаю, ты хочешь обсудить сломанную печать, — предположил он. — Почему ты, а не твой Повелитель? — Он не мой Повелитель уже как целый век, — нахмурился Геральд. — Я делаю это для архидемона Мамона, он занимается расследованием убийств в нашей школе. Они с Сатаной открыли воспоминание, оставленное предыдущим правителем. Там говорилось о… последней войне. И о том, как Сатана вызвал Иссушителя. Глаза Арагона сузились — он оценивал, насколько осведомлён Геральд об этой важной странице в истории мира бессмертных. Он сам помнил очень мало, и теперь этот демон, скорее всего, владел большей информацией, чем он. — Надо думать, раз воспоминания были уничтожены, они представляли опасность. Шепфа стёр нам всем память ещё задолго до твоего появления на свет, чтобы вы потом не допускали подобных ошибок, развратившись глупыми сказками о вселенском могуществе. По крайней мере, так нам было сказано. — Я знаю. Теперь знаю. Но, поверь, открыть печать действительно было необходимо, мы же не хотим, чтобы сценарий повторился. — Какой сценарий? — Арагон пристально посмотрел ему в глаза. Тот понял, что сказал лишнего, но выиграл эту молчаливую схватку. Серафим вздохнул и спросил: — Это всё, зачем ты прилетел? — Нет. Рядом с отцом был ещё какой-то серафим. Он как-то связан с убийцей, и нам нужно узнать, кто он. Подумав, Арагон с еле заметным сожалением, которое пытался скрыть, проговорил: — Не знаю. Я хотел бы помочь, но это не в моих силах. Я ничего не помню, как и остальные. — Мо сказал, что мельком увидел герб — выполненное в лучших традициях геральдики солнце. Ты не знаешь, кому он мог принадлежать? — с надеждой спросил демон. Серафим затих на некоторое время, глядя вдаль. Пышные воздушные облака лениво плыли по ярко-голубому небу. Такая ясная погода — большая редкость для райского города. Хотел бы он иметь такую же ясность в голове и душе. В конце концов, он кое-что вспомнил. — Да, во время войны один серафим с таким гербом очень отличился в финальной битве. Он нанёс решающий удар по противнику. — Как интересно, демоны говорят то же о моём отце, — усмехнулся Геральд. — Не ехидничай, я рассказываю то, что знаю сам. На щите этого серафима был фамильный герб, похожий на тот, о котором ты говоришь. Его имя Константин. Памятник на площади поставлен в его честь. Только не припомню, чтобы где-то говорилось, что он сражался на одной стороне с твоим отцом. Кажется, у него был маленький сын. Больше ничего не могу тебе сказать. — И это всё?! — возмутился Геральд, невероятно раздражённый. — В школе творится настоящее зло! Там умирают ученики, а Сатана ловит убийцу на живцов — демонят! Ему плевать, сколько детей погибнет. Он просто одержим поимкой преступника. А ты мог бы узнать больше! Посоветоваться с Шепфой, в конце концов! Но ты ничего не хочешь делать! Арагон улыбнулся с грустью в глазах и тихо сказал: — «Дьявол не делает ничего, чего не позволил бы ему бог. Зло изначально заложено в акте творения, как элемент». Так сказал человеческий философ — Пьер Абеляр. Некоторые смертные настолько мудры, будто знают о мире наравне с нами. Серафим затих, глядя вдаль. Розовые облака бескрайними громадами плыли по небу. Некоторые были причудливых форм. Геральд некоторое время тоже рассматривал их красоту. В его голове крутились слова Арагона. Если он прав, то Сатана лишь ведом Шепфой в своих начинаниях. И, если дьявол так спокойно подвергает опасности учеников, чтобы искоренить большее зло, может быть, Создатель это предусмотрел? — Мне это совсем не нравится, — в конце концов вымолвил демон. Арагон слегка пожал плечами. — Вы сидите сложа руки, но в то же время не позволяете демонятам быть в безопасности с их родителями. А Повелитель считает, что он в силах победить главное зло и вправе использовать любые методы. — Главное зло? Как ты поэтичен, — короткий смешок, но глаза Арагона остались серьёзными. — Послушай, Геральд. Я знаю тебя больше века. Ты стал взрослым на моих глазах. И я никогда не сомневался в правильности твоих нравов. Но пока тебе стоит довериться силам, которые нам, к сожалению, неподвластны. Геральду это не нравилось, но он понимал, что всё равно ничего не может сделать. Он узнал что мог, и теперь должен возвращаться к Мамону. — Ладно, будь по-твоему, — сдался демон. — Только, прошу, поговори с Советом, чтобы они не сошли с ума из-за сломанной печати. И не говори им о том, что случилось. — Хорошо. Возвращайся, пока тебя не увидели. Геральд кивнул на прощание и, сделав один лишь взмах, спикировал вниз, оставив Арагона одного.