Through Shadows and Light

Повернувшись в сторону центральной площади, Дебрия увидела то, чего боялась больше всего. Сердце на мгновение перестало биться, когда она увидела жуткую сцену: её учитель, который всегда был непобедим, сражался с жутким злодеем. Мерзавец коснулся локтя героя, и, судя по всему, кожа начала рассыпаться в прах. Это зрелище словно парализовало её. Дебрия чувствовала, как ноги словно приросли к земле, а во рту пересохло от страха и отчаяния. — Нет.. только не он, — прошептала она, почти не осознавая своих слов. Этот человек был для неё не просто учителем — он был её наставником, опорой, непоколебимой стеной, которому она могла доверить жизнь. Видеть, как он рушится прямо на глазах, было невыносимо. Эмоции захлестнули её, и все инстинкты самосохранения исчезли. В глазах зажглась решимость, которую не могли потушить ни страх, ни боль. Она резко расправила свои крылья и понеслась вперед, устремляясь к центру площади с небывалой скоростью. Ветер свистел в ушах, а в сердце горели огни гнева, смешанная со страхом утраты, которую она не могла допустить. Позади неё послышались отчаянные крики одноклассников и слабый хрип Тринадцатой, которые пытались её остановить. Но всё это слилось в неразборчивый фон — они были далеко от её реальности, которая сейчас состояла лишь из одной цели: защитить своего учителя любой ценой. — Я не позволю ему погибнуть! — прокричала она сама себе, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладонь, а боль лишь усилила её решимость. Дебрия не раздумывая ударила злодея, вложив всю силу в то, чтобы его остановить. Её нога, словно молоток, врезалась ему в голову, а злодей в свою очередь отшатнулся и рухнул на землю. Она заметила, как одна из его рук, оторвавшись от тела, упала в сторону. Злодей, не обращая внимания на боль, начал прижимать оторванную конечность обратно, бормоча что-то о «прощении» и «отце». Этот жуткий образ только усилил её отвращение и неприязнь. Переведя взгляд на учителя, Дебрия увидела его израненное состояние: его правая рука болталась безвольно, как будто больше не подчинялась хозяину. В его глазах на миг промелькнуло удивление от её внезапного выступления, но тут же оно сменилось строгим, резким выражением. — Почему ты не рядом с Тринадцатой? — резко бросил он, явно недовольный непослушанием ученицы. Дебрия прикусила губу, но честно ответила: — Я увидела, как на вас напали.. Я не могла просто стоять и смотреть! Он лишь покачал голову, нахмурившись ещё сильнее. — Дура! Ты подвергла себя опасности без необходимости! Однако времени на дальнейшие споры у них не было. Вокруг них начали появляться другие злодеи, готовые напасть. Они не были такими грозными, как первый противник, но их количество могло стать проблемой. Сотриголова, сжимая зубы от боли, продолжала действовать — лентой быстро обматывал и обездвиживал врагов, а после избивал ногами. Однако Дебрия заметила, что его движения стали медленными и не такими совершенными, как раньше. Ему было явно тяжко, но он упрямо не сдавался. Тогда Найтшэйд решила взять инициативу в свои руки, используя свою причуду, чтобы сдержать нападающих. Сосредоточившись, Дебрия оживила тени вокруг них: они начали превращаются в густые, вязкие болота, притягивая врагов. Злодеи в панике пытались вырваться, но их собственные тени цепко держали их, затягивая всё глубже. Слова злодея, словно холодные капли яда, прокрались в сознание Дебрии: — О, кстати, герой, «главный» здесь не я, — произнес он с насмешливой издёвкой. Дебрия ощутила, как её сердце пропустило удар, и она с замиранием взглянула туда, куда злодей указал. За спиной Сотриголовы стояло существо, от одного вида которого её пронзил леденящий ужас. Это был массивный, черный гуманоид, напоминающий кошмарное чудовище из наихудших кошмаров. Его тело состояло из мускулов, словно искусственно наложенных друг на друга, а мозг зловеще виднелся сквозь череп, от чего казалось, что это создание никогда не знало ни боли, ни сострадания. Вокруг головы были расположены огромные, пустые глаза, и вместо рта был клюв, утыканный острыми, как кинжалы, зубами. Этот монстр внушал ей животный ужас, такого она не испытывала ни разу в жизни. Она замерла, чувствовала, как её собственные крылья едва удерживают её в воздухе. Её тело сковала парализующая дрожь, но она не могла отвести взгляда от того, что происходило перед ней. Айзава уловил её напряжённый взгляд и, обернувшись, увидел то же, что и она. На его лице мелькнуло осознание, но времени на реакцию не было. Чудовище молниеносно схватило учителя за голову и, не проявляя ни капли жалости, впечатало его в землю. Удар был настолько сильным, что Дебрия почувствовала, как её собственные кости будто задрожали. Тело Сотриголовы едва двигалось, и она увидела, как его руки дрожат, пытаясь найти опору. Существо, не давая Айзаве возможности даже восстановить дыхание, ухватилось за его уже сломанную руку и жестоко скрутило её с ужасающим хрустом. Крик боли, вырвавшийся из уст её учителя, отозвался в её сердце ледяным ударом. Этот стон, полный страдания, смешивался с грязью, в которую вдавили его тело. Она не могла поверить в то, что её герой, человек, которому она так привязалась, оказался настолько грязно побежден. — Скажите «Символу Мира», что его ждёт искусственный человек «Ному»! — злодей произнёс это с мрачным триумфом, наслаждаясь тем, что её мир рушится у неё на глазах. Дебрия стояла как вкопанная, её губы дрожали, и глаза наполнились отчаянием. Её рот был приоткрыт, но слов не было; она могла только беспомощно смотреть, как тот, кто был для неё крепостью, надеждой и опорой, оказался бессилен против этого кошмара. — Ты можешь стирать причуды. Хорошая способность, но, как видишь, это теперь не имеет значения, — сказал злодей, и его голос был как раскалённый шип, проникающий в её душу. — Ведь столкнись ты с просто сокрушительной силой, ты, всё равно что без причуды. Ному снова поднял израненную голову учителя, как хищник, сжимающий свою добычу. На лице Айзавы запеклась кровь, струящаяся из разбитой губы, носа и глубоких ран на голове. Он посмотрел на Дебрию, и в его взгляде читалась боль, но также и сила с мужеством, которые казались несломленными, несмотря на всё, что он уже пережил. Даже в этот момент он оставался для неё героем. С усилием, с огромной болью, Айзава открыл рот, чтобы произнести, едва слышно: — Убегай. Но прежде чем он смог договорить, Ному снова впечатал его в землю с такой силой, что дыхание Дебрии сбилось. Она почувствовала, как что-то внутри неё разрывается и ломается. Это был момент, когда её дух надломился. Айзава думал о безопасности своей ученицы даже тогда, когда его собственная жизнь висела на волоске. Её сердце дрогнуло. Боль и ярость поднялись внутри неё, смешиваясь в кипящий коктейль эмоций, которые невозможно было выразить словами. Она больше не могла просто стоять и смотреть. С гневным криком Дебрия вызвала мертвые души — тени, которые она призвала из мира мертвых. Шесть полуразложившихся тел медленно поднимались из земли. Существа с пустыми и мрачными глазами. Они окружили девушку, стоя как её собственная армия. Она подняла руку, показывая на Ному, и мертвецы тут же бросились на него, пытаясь удержать, напасть, хотя бы замедлить это чудовище или же принять удары, которые предназначались для Сотриголовы. Её призраки вцепились в Ному, оттягивая его, и у Найтшэйд появилась возможность переключиться на злодея с руками. Этот человек стоящий перед ней, внушал ей отвращение, гнев и леденящий страх. Но сейчас страх уступил место решимости. Дебрия шагнула к нему, и он обернулся, однако не успел увернуться, когда её кулаки врезались в его лицо. Но в следующее мгновение её мир снова рухнул. Ному, прорываясь через мертвые души, в мгновение ока оказалась за её спиной. Она почувствовала его присутствие и холод исходящий от него. Её мертвецы ничего не могли сделать — их бессилие было её же собственным. Она поняла, что этот монстр подчиняется только своему хозяину и защищал его. Дебрия думала отступить, но не успела — монстр вцепился в крылья, и в одно мгновение поднял её в воздух. Острая боль пронзила спину, когда Ному сжал её крылья с такой силой, что она почувствовала, как её кости треснули. Дебрия не смогла сдержать крик. Она билась в его хватке, но не могла ничего сделать. Ни тени, ни мёртвые души не могли помочь. Это чудовище было невосприимчиво к её силе, и от этой беспомощности сердце наполнилось леденящим ужасом. Её причуда, которую она считала своим поводом гордости, казалась абсолютно бессмысленной против Ному. Осознание нахлынуло на нее волной — эти злодеи пришли не просто так. Они пришли за «Символом Мира», и теперь она была осознала, почему они так уверены в своей силе. С этим чудовищем им никто не мог помещать. Дебрия чувствовала, как что-то внутри неё ломается — её вера, её надежда, её чувство защищенности. Собственные силы теперь не казались такими выдающимися. Она хотела закричать, хотела вырваться, но тело предало её. Боль была всепоглощающей, и всё, что она могла сделать, это смотреть вниз, чувствуя, как её воля ускользает, а мрачная безысходность захватывает разум. Дебрия смотрела на злодея. Он медленно шагнул вперед, в его холодных, безумных глазах плескалось какое-то нездоровое удовольствие. Голос, мерзкий и леденящий, разорвал тишину: — О, позволь представиться.. Томура Шигараки, — произнес он, едва заметно наклонив голову, как бы издеваясь. Его взгляд был похож на лезвие, разрезающее её веру в лучшее на мелкие кусочки. — Когда-то мой отец убил твоих родителей. А теперь.. я убью тебя.. Он протянул руку в сторону Дебри, и её сердце как будто остановилось на мгновение. Время замедлилось, и в этот короткий момент, который превратился в вечность. Её мир наконец сломался. Она стояла лицом к лицу с сыном человека, который лишил её самого дорого, забрал её семью и разбил её детство. Человек, которого она поклялась уничтожить, теперь стоял перед ней, воплощенный в своем собственном сыне — и этот сын сейчас собирался забрать её жизнь. Прямо, как в дешёвых Американских фильмах, которые Дебрия терпеть не могла. Томура с мрачной улыбкой подошёл поближе и положил руку на её лицо. Дебрия почувствовала, как крик застревает в горле, но ничего не произошло. Она не чувствовала ни боли, ни разложения. Лицо не разрушилось. Томура так же нахмурился, так же озадаченно, как и она. Он посмотрел на свою руку, а затем со злым блеском в глазах перевёл взгляд на Айзаву. — А ты крут, Сотриголова, — произнес он, слегка наклонив голову в знак признания. И в этой миг Дебрия всё поняла. Айзава стёр его причуду, и тем самым спас ей жизнь. Волна облегчения смешалась с безудержной яростью. Она снова почувствовала силу в своем теле, адреналин заполнил её до краёв, и она вскрикнула, обращаясь к своим тёмным приспешникам: — Мертвые души, убейте его! Тени тут же пришли в движение. Мёртвые души бросились на Шигараки, повалив его на землю. Томура яростно пытался активировать свою причуду, отчаянно хватаясь за каждого из существ, надеясь уничтожить их, но его усилия были напрасны. Души удерживали его, сдерживая каждое его движение, и он не мог ничего сделать. Однако Ному, видя, что его хозяин в беде, тут же метнул Дебрию в сторону, как будто она была лёгкой игрушкой. Тело полетело, и она едва использовала крылья, чувствуя резкую боль в них. В её крыльях явно образовались трещины, и боль сковала тело. Стиснув зубы, она поднялась в воздух, яростно глядя на Ному, который уже направился к Томуре. Собрав всю оставшуюся силу, Дебрия вызвала сильный поток света и направила его прямо в мутанта. Яркая вспышка ослепила его, и тот взвыл, отступая назад. К сожалению, половина мёртвых душ исчезла от света, однако остальные продолжали бить Томуру, руки которого лежали по всей площади. Она стояла, истерзанная, еле держась. Дыхание было сбивчивым, тело дрожало от боли. Она не могла позволить им победить, не сейчас, не здесь. Её учитель, её одноклассники и возможно уже друзья — всё это было на кону, и она была готова пойти на риск. Дебрия, тяжело дышала, истощённая после яростной борьбы, едва держалась на ногах. Всё её тело болело, и крылья, почти не годные, с трудом поднимали её в воздух. Она посмотрела на Томуру, который, с мрачным видом, зловеще ухмыльнулся. Его пронзительный, почти насмешливый голос прорезал воздух: — Ному, убей её! Тело Дебрии напряглось. Эти слова, произнесённые с абсолютной уверенностью, пробирали до костей. Она чувствовала, как холодный страх сковывает её, и сердце забилось быстрее. Но тело больше ей не подчинялось, ведь силы были на пределе. Она видела, как Ному, послушно подчинившись приказу, тяжёлыми шагами подходил к ней, как бы воплощённый кошмар. Дебрия попыталась сделать шаг назад, но ноги предательски подкосились. Она поняла, что бежать бесполезно. Она была слишком измотана, слишком слаба, чтобы бороться или сопротивляться. В панике она думала использовать хоть какие-то остатки силы, чтобы создать барьер из теней, но темнота вокруг не отреагировала на её зов — энергия покинула её, и тени рассыпались, как пыль. Её дыхание стало сбивчивым, и она поняла, что у неё просто нет времени. Ному сложил свои гигантские руки в замок, готовясь к сокрушительному удару. Его тень окутала её, и Дебрия, осознавая, что ничего уже не изменить, закрыла глаза, ожидая смертельного удара. И вдруг раздался голос — высокий, уверенный и резкий, прорезающий напряжённую тишину, создающий гром среди ясного для злодеев неба. — Не бойтесь! Я уже здесь! Её глаза распахнулись, и в этот момент она увидела фигуру, которая сияла на фоне пыльного света, словно луч надежды, пробивающийся сквозь мрак. Всемогущий стоял у входа в зал, его лицо выражало не ту доброжелательную улыбку, которой он обычно подбадривал. Нет, его глаза были полоны ярости. — Потому что я здесь. Дебрия смотрела на Всемогущего, и впервые в жизни её сердце было наполнено чем-то приятным, кроме презрения к этому герою. Теперь, когда она стояла на границе разрушения, он стал для неё светом спасения. Тёплые слёзы хлынули из глаз, и она, захлёбываясь от чувств, наблюдала, как он с лёгкостью, словно ураган, пробивает ряды врагов. Тени исчезли — их больше не нужно было удерживать, потому что теперь рядом был Всемогущий. Она расслабилась, почувствовав, что последние силы окончательно покидают её. Понятно, что её ноги готовы были подогнуться, но Всемогущий уже был рядом, как гром, молниеносно подлетев к ней и Айзаве. Сильные руки Всемогущего, привыкшие к битвам, сейчас проявили неожиданную мягкость, поддержали её. Он внимательно посмотрел на Айзаву, который, бледный и без сознания, едва продержался после жестоких ударов Ному. Всемогущий склонился тихо к Дебрие, на его лице всё ещё отражало ярость, но в голосе была удивительная теплота и твёрдость: — Ты молодец, юная Найтшэйд, — тихо, но уверенно произнес он. — Ты сражалась как настоящий герой. Но теперь твоя задача — отдохнуть. Я здесь, и я защищу вас. Эти слова проникли глубоко в сердце, смешавшись с чувствами, которые она забыла за эти несколько минут — надеждой и облегчением. Она, едва сдерживая эмоции, с трудом передвигалась. В этот момент ненависть к Всемогущему, с которым она жила столько лет, рассеялась, оставив лишь лёгкую благодарность. Его взгляд на мгновение задержался на ней, и он добавил уже мягче, как бы подбадривая: — Возьми Айзаву и уходи отсюда. Дебрия глубоко вздохнула, с трудом обретая снова спокойствие. Она понимала, что несмотря на слабость, была готова сделать всё, что требовалось. Кивнув Всемогущему, она призвала две души — мрачные тени, вырвавшиеся из земли и готовые подчиняться её воле. Души шумно подходили к безжизненному телу Айзавы, осторожно поднимая его. Она почувствовала, что ещё немного, и не останется сил держать даже себя, но стояла, стиснув зубы. «Я справлюсь», — подумала она, глядя на Всемогущего, стараясь не проявлять слабости. Но в этот момент к ним подбежали Асуи, Мидория и Минета, запыхавшиеся, но полные решимости. Видя Айзаву в таком состоянии, у Мидории в глазах вспыхнуло волнение, а Асуи сразу же кинулась к учителю, её голос прозвучал тихо и сочувственно: — Мы поможем. Дебрия, оставь его нам. Тебе нужно восстановить силы, ква. — с теплой, но настойчивой заботой сказала Асуи. Дебрия взглянула на них, чувствуя облегчение, смешанное с волнением. Она разом отпустила мёртвые души. Она доверилась Асуи и Мидории, отпустив Айзаву в их надёжные руки. Пока они шли к выходу, Мидория резко взглянул на Минету, который тоже был рядом, и, собравшись с духом, сказал: — Минета, помоги, пожалуйста, Асуи донеси Айзаву-сенсея до конца. У тебя точно хватит сил на это! — он сразу же убежал обратно в центр, но Дебрию это уже не волновало. Минета сначала застыл, и видя, в каком состоянии находится Сотриголова, занял место рядом с Асуи, чтобы вместе с ней поддерживать Айзаву. Когда они, наконец, добрались до выхода, Дебрия ощутила невероятное облегчение, видя свет снаружи и понимая, что хотя бы часть их испытаний завершилась. Там их уже ждали Урарака, Мина и ещё несколько учеников. Урарака тут же подбежала к Дебрие, в её глазах блестели слезы: — Дебрия, ты в порядке? Это было так опасно! — голос её дрожал, но в нем слышалось облегчение. — Ты просто невероятная, Дебрия! Я видела, как ты использовала свою причуду. — Мина улыбнулась, хоть и была встревожена ее состоянием. Дебрия молча подошла к Асуи, чувствуя, как боль простреливает её тело с каждым шагом. Она осторожно помогла Асуи опустить Айзаву на землю, стараясь не причинить ему лишних страданий. Сев на колени, она бережно приложила его голову к себе, словно боялась, что даже слабое прикосновение может вызвать у него еще большую боль. Её руки дрожали, но она продолжала придерживать Айзаву, ощущая его слабое дыхание. Тяжесть того, что она увидела, внезапно обрушилась на нее с полной силой. На глазах наворачивались слёзы, но она отчаянно боролась с ними, сдерживая себя. Все вокруг оживлённо обсуждали происходящее на поле боя: Всемогущий и несколько её одноклассников сражались с Ному и другими злодеями. Голоса друзей наполняли воздух напряжением и волнением, но Дебрия уже ничего не хотела слышать. Она была сыта этим хаосом, чудовищными боями и силой, от которых её истощенное тело едва держалось. Сегодня она вынесла больше, чем могла вынести: физическую боль, моральное угасание и душевная пустота вперемешку давили на неё, и ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. Её крылья, некогда мягкие и прямые, теперь безжизненно опустились, изломанные в нескольких местах. По лицу и телу натянулись свежие раны, и боль в каждой части её тела мешала даже нормально дышать. Она чувствовала, как её последние силы угасают из-за слишком долгого использования мёртвых душ, которые, кажется, вытянули из неё остатки жизни. Её взгляд остановился на Айзаве, который еле дышал. Голова покоилась на её коленях, на лице были раны и синяки, покрывающие лицо, словно не оставляя живого места, а некоторые кости лица тоже явно были сломаны. Руки, которые всегда были его оружием, теперь беспомощно лежали рядом, безжизненные и сломанные. Дебрия чувствовала ком в горле. С трудом она подняла руку, отодвигая пряди волос, которые упали ему на лицо. Тихо, словно извиняясь за прикосновение, она отодвинула их назад. Глаза Айзавы едва-едва приоткрылись. Он посмотрел на неё, его взгляд был слабым, но в нем было что-то невыразимое. Это было как маленькое чудо, что он пришел в сознание, несмотря на все ранения. Осознав, что он смотрит на неё, Дебрия не выдержала. Слёзы сами полились из её глаз, и она не могла сдержать себя. Тело содрогалось от рыданий, от всей накопленной боли, страха и отчаяния, которые резко вырвались наружу. Все эмоции, которые она так долго сдерживала, нахлынули с такой силой, что она не могла остановить их. Её лицо покраснело, дыхание сбивалось от горьких слёз, текущих по щекам. — Айзава-сенсей.. — прошептала она, не зная, можно ли сказать что-то ещё. Айзава, несмотря на слабость, попытался слегка улыбнуться, его губы чуть дрогнули. Он медленно и тихо, почти неслышно, сказал ей: — Успокойся.. всё хорошо, я здесь.. Ты молодец. Не удержавшись, Дебрия осторожно склонилась ближе, почти в детском положении спрятаться от всего мира, и обняла Айзаву, чувствуя его слабое дыхание и тепло, еще сохраняемое в его теле. Она знала, что он измотан, что он и без того болен, но хотела передать ему хоть частичку своего тепла и поддержки. Она всё так же тихо плакала, и её слезы падали на его плечо, оставляя небольшие мокрые пятна. — Я.. я думала.. что вы.. — прошептала она, её голос прервался от рыданий. Она сжала его сильнее, словно пытаясь удержать его от всего того ужаса, что слуга вокруг. Айзава, ощущающая её страх и боль, прикрыл глаза, а голова медленно и осторожно легла на её плечо.