Wie ein Diamant

      Стук в дверь раздаётся так громко, что Саша вздрагивает и резко открывает глаза.       — Was zum Teufel… (Какого чёрта…) — Кёниг недовольно рычит, потирая лицо. Его рука инстинктивно тянется к маске, лежащей на прикроватной тумбочке.       — Relax, it’s just the door… (Расслабься, это просто дверь…) — сонно бормочет Саша, укрываясь одеялом.       Кёниг недовольно встаёт с кровати, натягивая штаны, и идёт к двери. Открывая её на пару сантиметров, он заслоняет проём своим массивным телом.       — What is it, Connor? (Что такое, Коннор?) — раздражённо бросает он, узнав за дверью того самого неудачливого рекрута.       Рядовой снова вытягивается, словно по стойке смирно, и нервно сглатывает:       — Sorry to bother you, sir, but the reports… They still need your signature… (Простите за беспокойство, сэр, но отчёты… Им всё ещё нужна ваша подпись…)       Кёниг тяжело выдыхает и бросает взгляд через плечо на Сашу, которая только приподнимается на кровати. Её светлые волосы растрёпаны, а лицо всё ещё сонное.       — I’ll find you in an hour, Connor, and sign them. Is that clear? (Я найду тебя через час, Коннор, и всё подпишу. Понял?) — голос звучит мягче, чем обычно.       — Yes, sir! (Да, сэр!) — быстро отвечает рядовой, прежде чем осмеливается задать ещё один вопрос. — Uh, have you seen Anthrax, sir? (Вы не видели Антракс, сэр?)       Кёниг вновь оборачивается к Саше. Его глаза смягчаются. Он нежно улыбается под маской и коротко подмигивает женщине, лежащей на его кровати.       — She’ll find you in an hour as well (Она тоже найдёт тебя через час), — выдыхает Александр, встречаясь глазами с Коннором.       Рекрут краснеет, догадываясь, что его командиры сейчас вместе. Он быстро отступает назад, промямлив:       — Yes, sir… Thank you, sir. (Да, сэр… Спасибо, сэр.)       Кёниг закрывает дверь, поворачивает замок и возвращается в ещё тёплую постель, зарываясь под мягкое одеяло и придвигаясь как можно ближе к своей женщине. Он стягивает маску, откладывая её в сторону, и расслабляется. Саша вздыхает, проводя рукой по лицу австрийца, и укладывается ему на грудь. Её пальцы чуть касаются его кожи, вырисовывая успокаивающие узоры.       — How are you feeling? (Как ты себя чувствуешь?) — спрашивает Стравински мягко и заботливо.       Кёниг заметно напрягается, словно пытается подобрать нужные слова. Его сильные руки обнимают Сашу, прижимая её как можно ближе и крепче.       — Much better when you're here (Гораздо лучше, когда ты рядом), — отвечает он с теплотой, хотя в голосе всё ещё скрывается лёгкая тень тревоги.       Саша чуть приподнимается, чтобы лучше рассмотреть мужское лицо.       — How did you sleep? (Как спалось?)       Его глаза встречаются с её, и он медлит с ответом.       — Calm (Спокойно), — он слегка сжимает её, будто эти объятия — ниточка, которая удерживает его. — For the first time in a while. (Впервые за долгое время.)       — Good (Хорошо), — Саша проводит пальцами по его груди, укладывая голову на упругие мышцы.       Кёниг закрывает глаза, чувствуя, как её прикосновения стирают остатки тревоги. Его губы трогательно прикасаются к женскому лбу. Саша поднимает голову с его груди, проводя рукой по покатому плечу.       — About that girl… (Насчёт той девочки…) — она немного колеблется, но продолжает. — I think I can get us access to Javier’s belongings. (Я думаю, что смогу найти способ добраться до вещей Хавьера.)       Кёниг слегка приподнимается на локтях и настороженно смотрит на партнёршу.       — How? (Как?)       — There’s a storage room for personal items of deceased personnel (Есть склад с личными вещами погибших сотрудников), — объясняет она. — And the woman who works there… I know her. We’re not exactly friends, but I think I can talk her into letting me inside. (Женщина, которая там работает… Мы не совсем подруги, но, думаю, я смогу уговорить её пустить меня внутрь.)       Кёниг некоторое время молчит, обдумывая услышанное.       — You’d need the keys. (Тебе понадобятся ключи.)       — Exactly (Именно), — Саша коротко кивает. — If I can get the keys to Javier’s room or locker, we’ll have a better chance of finding something. (Если я достану ключи от комнаты или шкафчика Хавьера, у нас будет больше шансов что-то найти.)       Кёниг тяжело выдыхает и опускает голову обратно на подушку, устремляя взгляд в потолок.       — Fine. But don’t take any unnecessary risks. (Хорошо. Но не рискуй зря.)       Саша слегка улыбается, чувствуя, что он соглашается.       — You worry too much. (Ты слишком много переживаешь.)       — Only because I have something to lose. (Только потому, что мне есть что терять.)       Эти слова заставляют её замолчать на мгновение. Затем она кладёт руку на его грудь, в область, где чувствуется, как бьётся мужское сердце, женский взгляд становится серьёзным.       — If I get the locker key, you’ll check it out, right? (Если я достану ключ от шкафчика, ты проверишь его, верно?)       Кёниг слегка хмурится, будто её вопрос ставит его в неловкое положение.       — Ja. I’ll check the locker in the men’s changing room. (Да. Я проверю шкафчик в мужской раздевалке.)       Саша кивает.       — And I’ll look through his room. (А я посмотрю его комнату.)       — Be careful. (Будь осторожна.)       Она ухмыляется.       — You’re starting to sound like a broken record. (Ты начинаешь звучать как заевшая пластинка.)       — Because I mean it (Потому что я серьёзно), — отвечает он, взглядом пытаясь донести важность своих слов.       Саша садится, уже готовясь встать, но Кёниг тянет её обратно к себе.       — Not yet (Пока нет), — его голос звучит низко, почти умоляюще.       — Alex, we need to move. (Алекс, нам нужно двигаться.)       — Just few more minutes (Ещё несколько минут), — он обнимает её сильнее, уткнувшись лицом в волосы. — Looks like we missed breakfast. (Похоже, мы пропустили завтрак.)       — Well, that’s what happens when you don’t let me leave the bed (Ну, это то, что бывает, когда ты не даёшь мне выйти из постели), — Стравински улыбается, приподнимая бровь.       Он смотрит на неё из-под чуть взъерошенной чёлки, и уголок его губ поднимается в лёгкой улыбке.       — Guess I’ll have to settle for you instead. (Значит, придётся довольствоваться тобой.)       Её щеки заливает румянец, но она всё же фыркает, стараясь не показать, как её задели эти слова.       — You’re insatiable. (Ты ненасытен.)       — Only with you. (Только с тобой.) — голос становится ниже, и он легко переворачивает её на спину, смотря на Стравински сверху вниз.       Сильные руки мягко, но уверенно скользят по женской талии, медленно опускаясь ниже, пока не оказываются у основания рёбер. Пальцы, тёплые и осторожные, касаются кожи так, будто он изучает её, стараясь запомнить каждую деталь.       — König… (Кёниг…) — голос слегка дрожит, но она не пытается сопротивляться.       — Relax. Let me enjoy my breakfast. (Расслабься. Позволь мне насладиться своим завтраком.)       Он наклоняется ближе, касаясь губами изящной ключицы. Горячее дыхание оставляет обжигающий след, пока он медленно перемещается ниже. Женское тело вздрагивает от неожиданного контраста его горячих губ и прохладного воздуха в комнате.       Килгор достигает живота, и Саша чувствует, как мурашки пробегают по коже. Влажный язык очерчивает плавные линии, а губы оставляют лёгкие поцелуи, которые постепенно становятся более настойчивыми. Она ощущает, как мышцы живота рефлекторно сокращаются, отвечая на чувственные ласки.       — Alex… (Алекс…) — дыхание становится более прерывистым, ладони находят его волосы, как будто пытаются притормозить.       Он поднимает голову, встречаясь с её взглядом.       — Trust me. (Доверься мне.)       Руки Килгора уверенно скользят ниже, плавно раздвигая женские ноги, а губы оставляют влажные следы на внутренней стороне бёдер. Нежная кожа начинает гореть от прикосновений, как будто каждый поцелуй высекает искры, разжигая пламя. Настойчивый язык касается клитора и Саша резко вздыхает. Её спина слегка отрывается от кровати.       Каждое движения плавное и уверенное. Кёниг как будто знает, чего хочет женское тело ещё до того, как она сама осознаёт это. Его язык играет с каждым чувствительным участком, находя идеальный ритм, чтобы заставить женщину трепетать, теряясь в ощущениях и вздохах. Пальцы осторожно присоединяются к оральным ласкам, входя внутрь мягко, скользко и максимально чувственно. Внутренние мышцы напрягаются, отвечая на действия Килгора. Дыхание сбивается, грудь тяжело поднимается и опускается. Она ощущает, как тело охватывает волна жара, которая начинается с центра и расползается по всему телу. Ноги предательски дрожат, руки судорожно хватаются за мужские плечи, а губы размыкаются, чтобы выпустить приглушённый стон.       — Oh, God… (О, Боже…) — голос почти теряется в звуке его движений.       Кёниг ускоряет темп. Его язык движется точнее, а пальцы пробираются глубже. Женские мышцы начинают сжиматься вокруг него. Волна удовольствия формируется глубоко внутри, готовая вот-вот прорваться. Он поднимает взгляд, наслаждаясь видом того, как её тело выгибается, а лицо искажается в предвкушении.       — Come for me, meine Königin (Кончи для меня, моя королева), — низко и властно требует Кёниг.       Простые слова, сказанные с такой животной интенсивностью, становятся катализатором. Саша чувствует, как её тело полностью поддаётся. Спина выгибается, отрывая лопатки от мягкого матраса. Голос срывается на громкий стон, а ноги инстинктивно обхватывают сильные плечи, стараясь удержать мужчину на месте. Внутренние стенки влагалища сокращаются в сильных, ритмичных спазмах, стирая ощущение реальности и унося тело в вихрь удовольствия.       Кёниг продолжает движения, позволяя максимально продлить этот момент. Когда женское тело, наконец, расслабляется, он медленно отстраняется, оставляя последний поцелуй на внутренней стороне нежного бедра. Мужской взгляд становится мягче, а улыбка шире.       — Delicious (Вкусно), — произносит он, вытирая губы тыльной стороной ладони.       Саша смеётся, всё ещё тяжело дыша.       — You’re impossible. (Ты невозможен.)       Он ухмыляется, наклоняясь ближе и касаясь её губ своими.       — But you love me for it. (Но ты любишь меня за это.)       И с этими словами он встаёт с кровати, чтобы начать собираться, оставляя её в состоянии сладкого, блаженного оцепенения ещё ненадолго.

***

      Стравински уверенно шагает по коридору, направляясь к небольшому складу, где хранят личные вещи погибших сотрудников. Здание в это время дня полупустое, что играет ей на руку. Она останавливается перед неприметной дверью, над которой висит табличка: «Личные вещи сотрудников.»       Дверь открыта, и внутри виднеется девушка, которая сидит за небольшим столом с кипой документов. Её лицо сосредоточено, но взгляд уставший. Саша заходит внутрь, стараясь выглядеть как можно более естественно.       — Hey, Grace! Long time no see. (Привет, Грейс! Давненько не виделись.)       Девушка поднимает голову и тут же расплывается в широкой улыбке. Её лицо заметно светлеет. Грейс Хартман, младший клерк, которая отвечает за инвентаризацию. Саша знает её поверхностно, но этого достаточно для того, чтобы использовать дружелюбный подход.       — Oh, Sasha! Hey! Yeah, it’s been a while. How are you? (О, Саша! Привет! Да, давно. Как ты?)       — Busy as always. (Как всегда загружена.) — Саша вздыхает, делая вид, что ужасно устала. — I actually came to see you. (Я как раз пришла к тебе.)       Грейс хмурится, откладывая ручку в сторону.       — Me? Why? (Ко мне? Зачем?)       — Well… I might need your help. (Ну… Мне может понадобиться твоя помощь.) — Саша делает шаг ближе, склонившись к столу, чтобы создать ощущение доверительности.       — What kind of help? (Какая помощь?) — Грейс слегка наклоняется вперёд, заинтригованная.       — I need access to someone’s personal belongings. Just for a minute. It’s kind of sensitive. (Мне нужен доступ к личным вещам одного сотрудника. Всего на минуту. Это довольно деликатно.)       Грейс отстраняется, приподнимая брови. Её взгляд становится настороженным.       — Sasha, you know I’m not supposed to do that without proper authorization. (Саша, ты знаешь, что я не должна этого делать без официального разрешения.)       «Чёрт. Надо её чем-то заинтересовать… "       Саша наклоняется чуть ближе, и Грейс замечает на её шее тёмный след. Засос. Девушка поднимает брови ещё выше, и её лицо расплывается в хитрой улыбке.       — Is that what I think it is? (Это то, о чём я думаю?)       Стравински хмурится и сначала не понимает, но потом замечает, куда смотрит Грейс. Щеки слегка розовеют.       «Боже, я и забыла, как ей тут не хватает сплетен…»       — Oh… That. (О, это.) — она косится в сторону, делая вид, что хочет прикрыть шею. — Yeah, it’s… Um… Recent. (Да, это… Эм… Недавнее.)       Грейс начинает смеяться, сложив руки на груди.       — So, who’s the lucky guy? (Итак, кто этот счастливчик?)       — I’m not telling you that. (Я тебе это не скажу.)       — Come on, Sasha! You can’t just walk in here like that and not spill the tea. (Ну же, Саша! Ты не можешь вот так заявиться сюда и не поделиться подробностями.)       «А ведь может сработать.» — Саша делает вид, что вздыхает и смотрит на Грейс со слабой улыбкой.       — Alright, how about this? I’ll tell you everything… Over lunch, and you will give me a couple of minutes in the room with personal belongings, without entering this information anywhere. I will return what I take today. (Ладно, как тебе такое? Я всё расскажу… За обедом, а ты дашь мне пару минут в комнате с личными вещами, без занесения этой информации куда-либо. Я верну то, что возьму сегодня же.)       Грейс задумывается на секунду, анализируя риски, но любопытство побеждает. Работа клерка в этой коморке заставляет молодую девушку быть жадной до общения и подробностей местных сплетен. Хартман качает головой и поднимается со стула.       — Fine. And you're also buying me coffee. (Ладно. И ещё ты покупаешь мне кофе.)       Девушка идёт к небольшой металлической двери, за которой находится склад. Стравински следует за ней, внимательно осматривая помещение. Грейс открывает дверь и включает свет. Внутри ряды шкафчиков и стеллажей с коробками.       — Whose things do you need? (Чьи вещи тебе нужны?)       — Javier Alvarado. (Хавьер Альварадо.)       Хартман слегка хмурится, но ничего не говорит. Она проходит вдоль ряда шкафчиков и находит нужный номер. Открывая его, девушка вытаскивает небольшую коробку и ставит на стол.       — Here. Just be quick, okay? (Вот. Только давай быстрее, ладно?)       — Thanks, Grace. You’re a lifesaver. (Спасибо, Грейс. Ты просто спасительница.)       Саша быстро осматривает содержимое. Там одежда, несколько личных вещей и связка ключей. Женщина берёт ключи и прячет их в карман брюк.       «Надеюсь, всё это будет не зря.»       — Got what I need. (Нашла, что нужно.) — выдыхает Стравински, закрывая коробку.       Грейс смотрит с подозрением, но никак не комментирует действия коллеги. Вместо этого она ставит коробку на место.       — Well, shall we go get something to eat? (Ну что, пойдем перекусим?)       — Yeah. Let's go to the Buffett. (Да. Пошли в Буфет.) — And, Grace, thank you again. (И, Грейс, спасибо тебе ещё раз.)

***

      Кёниг закрывает папку с отчетами, вздыхая с облегчением. Его взгляд скользит по пустому кабинету. Работа закончена, но мысли всё ещё бурлят в голове. Он решает сделать короткую передышку и отправляется в зону отдыха, чтобы немного отвлечься.       Буфет встречает местного великана приглушённым светом и легким запахом кофе. Небольшой зал, как всегда, оживлен, но среди суеты Килгор сразу замечает знакомую фигуру. Саша сидит за угловым столиком, а напротив неё Грейс. Они тихо беседуют, и Стравински что-то говорит с улыбкой. Её лицо выглядит слегка смущённым. Грейс смеётся в ответ звонко и непринужденно.       Кёниг останавливается на пороге, не сразу решаясь подойти. Он видит, как Грейс склоняется ближе к Саше, будто говорит что-то очень личное. Саша смотрит на неё с лёгкой неловкостью, а затем отвечает короткой фразой. Грейс смеётся ещё громче, бросая взгляд в сторону двери и замечая австрийца.       — Oh, hi, König! (О, привет, Кёниг!) — говорит она, вставая из-за стола. — I was just telling Sasha that she should visit me more often. (Я как раз говорила Саше, что она должна почаще меня навещать.)       Хартман подмигивает Саше, а затем кидает на Кёнига взгляд, полный игривой насмешки. Её глаза буквально кричат: «Я всё знаю». Саша морщит нос, понимая, что её невинная беседа с Грейс может быть истолкована неправильно.       — I’ll see you later, Sasha. Don’t forget about our deal. (Увидимся позже, Саша. Не забудь о нашей договорённости.) — С этими словами девушка разворачивается и уходит, оставляя после себя запах парфюма и ощущение, будто она что-то выиграла.       Кёниг, чуть нахмурив брови, подходит к столу и садится напротив Стравински.       — What was that about? (О чём это было?) — спрашивает он. Его голос звучит мягче, чем ожидалось.       — Just girl talk. Nothing you’d be interested in. (Просто девчачьи разговоры. Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.) — отвечает Саша, пытаясь сохранить спокойствие, но её лицо всё ещё выглядит смущенным.       Кёниг наклоняет голову. Его взгляд пристальный, но не враждебный. Он знает, что что-то упускает, но решает не настаивать.       — Hungry? (Ты голоден?) — спрашивает Саша, показывая на поднос с сэндвичем, которым она планировала угостить Александра.       — Not really. (Не особо.) — отвечает он сухо. Взгляд рассеянный, глаза смотрят мимо Стравински, будто он вновь опускается в глубину своих мыслей.       Саша замечает это и слегка наклоняется вперёд, касаясь его руки. Прикосновение возвращает мужчину в реальность.       — König. I need you focused. (Кёниг. Мне нужно, чтобы ты был сосредоточен.)       Он смотрит на неё, а затем коротко кивает, словно признавая правоту. Саша достаёт из кармана небольшой ключ и кладёт его на стол, придвигая ближе к напарнику.       — This is for the locker. (Это от шкафчика.)       Кёниг берёт ключ. Его пальцы сжимают металл немного сильнее, чем нужно. Он смотрит на Сашу, ожидая подробностей.       — Here’s the plan. We split up. You search his locker in the men’s changing room, I’ll check his room. We don’t spend more than thirty minutes in each place. (Вот план. Мы разделяемся. Ты обыскиваешь его шкафчик в мужской раздевалке, а я проверяю его комнату. Мы не проводим там больше тридцати минут.) — Don't lose the key. I promised to put everything back in place today. (Не потеряй ключ. Я обещала вернуть всё на место сегодня.)       — And after that? (А потом?)       — We meet back in your room. We’ll share everything we find. Quietly. No one can know. (Мы встречаемся в твоей комнате. Делимся тем, что нашли. Тихо. Никто не должен знать.)       Кёниг кивает, убирая ключ в карман. Его взгляд снова становится сосредоточенным, как всегда перед началом операции. Он наклоняется ближе к Саше. Его низкий голос звучит почти интимно:       — Be careful. (Будь осторожна.)       — You too. (Ты тоже.)       Их глаза встречаются на секунду дольше, чем обычно. В этой тишине между ними рождается что-то невидимое, но ощутимое, как связь, которую не разорвать. Саша встаёт первой, беря поднос с собой.       — Thirty minutes. Don’t be late. (Тридцать минут. Не опаздывай.)       Кёниг смотрит, как его женщина уходит, отправляя купленный сэндвич в урну, а затем встаёт сам. Его шаги тихие, но в голове уже звучит шум собственных мыслей.

***

      Тишина в коридоре давит, как тяжёлое одеяло. Пыльные лучи света с трудом пробиваются через мутное стекло окон, словно сами боятся заглянуть в это место. Здесь слишком тихо. Такой тишины не бывает там, где кипит жизнь.       Дверь с едва заметным следом от снятой таблички кажется пустой, но именно это заставляет её выглядеть неуютной. Комната принадлежала человеку, которого уже нет. Здесь больше никто не живёт, но тени прошлого будто не хотят уходить. Замок щёлкает, и это звучит так громко, что Саше кажется, будто звук эхом разлетелся по всему крылу. Она втягивает воздух и, не оборачиваясь, заходит внутрь.       Комната встречает её холодом. Лишённая жизни, но ещё хранящая отпечатки Хавьера. На столе стоит полупустая кружка с засохшим следом кофе, а на стене висят фотографии, выцветшие и смутно узнаваемые. Саша невольно останавливается, взгляд цепляется за их неровные ряды, как за осколки чьей-то незавершённой истории. Помещение содержит минимум мебели. Единственный предмет, выделяющийся на фоне аскетичной обстановки, — это деревянный ящик в углу, который явно принадлежал Альварадо. Саша подходит ближе. Её дыхание становится чуть громче, но она тут же старается его сдержать.       — Ну что ж, посмотрим, что ты прячешь, Хавьер… — шепчет она себе под нос, опускаясь на колени перед ящиком.       Замок на нём старый, потрёпанный, но всё ещё держится. Саша достаёт связку ключей, которую забрала со склада, и начинает поочерёдно пробовать каждый. Первый не подходит. Второй тоже. Шаги в коридоре становятся громче, и женщина замирает, прислушиваясь. Двое мужчин переговариваются, и их голоса гулко отдаются эхом.       — Poor guy. Never thought Javier would go out like that (Бедный парень. Никогда бы не подумал, что Хавьер так погибнет), — говорит один из рекрутов.       — Yeah… Creepy though. Some people say they’ve heard noises from this corridor at night. (Да… Стрёмно. Некоторые говорят, что слышали шумы из этого коридора ночью.)       Стравински замирает. Её сердце колотится как сумасшедшее. Пальцы всё ещё держат ключ, но она не двигается. Рекруты останавливаются у двери комнаты, и она слышит, как один из них что-то бормочет.       — Maybe it’s him. You know, his ghost or something. (Может, это он. Знаешь, его призрак или что-то такое.)       — Don’t be ridiculous. Ghosts don’t exist. (Не глупи. Призраков не существует.)       Тишина. Саша уже почти начинает дышать свободно, но неожиданно её локоть задевает что-то. Металлическая кружка падает с глухим стуком, катясь под кровать. Звук разрывает тишину, как громкий выстрел. В коридоре наступает пауза, а затем один из рекрутов делает шаг ближе к двери.       — Did you hear that? (Ты это слышал?)       — Yeah… Maybe we should check it out. (Да… Может, проверим?)       Стравински жмурится и внутренне проклинает свою неловкость. В голове кружат мысли. Как ей объяснить, что она делает в комнате сотрудника, который был убит на совместной миссии. Саша слышит, как рука одного из рекрутов ложится на дверную ручку. Однако второй голос останавливает его.       — Forget it, man. It’s probably nothing. Or maybe just the wind. (Забей, чувак. Это, наверное, ничего. Или просто ветер.)       — You sure? (Точно?)       — Yeah. Let’s go. I’m not staying around here any longer. Gives me the creeps. (Да. Пошли. Я не собираюсь тут задерживаться. У меня от этого места мурашки.)       Шаги за дверью постепенно затихают, оставляя после себя напряжённую тишину. Стравински, наконец, позволяет себе выдохнуть, но плечи остаются напряжёнными. Руки сами тянутся к ящику. Третий ключ её последняя надежда. Пальцы с силой поворачивают металл в замке, и, к её облегчению, щелчок раздаётся едва слышно, словно мебель тоже старается не выдать её присутствие.       Внутри ящика хаос личных вещей, будто оставленных в спешке. Старый нож с потёртой рукоятью лежит рядом с небрежно разбросанными фотографиями, на которых смазаны лица и размылось время. Среди всего этого покоилась записная книжка. Её потрёпанный вид говорит о том, что ею часто пользовались. Саша аккуратно берёт её в руки и, задержав дыхание, пролистывает страницы. Почерк неровный и торопливый. Испанские слова сбиваются в строчки, будто автору было сложно держать мысли под контролем.       — Придётся переводить… — шепчет она, убирая книжку в карман.       Серые глаза падают на фотографию с изображением милой девочки. Той самой, что на снимке у Кёнига. Саша ненадолго задерживает взгляд на лице ребёнка, чувствуя, как внутри зарождается тяжесть. Она кладёт фотографию обратно, беря только то, что может быть полезным.       Закрыв ящик, Саша быстро оглядывает комнату, чтобы убедиться, что ничего не осталось нарушенным. С тихим выдохом она выскальзывает за дверь, закрывая комнату на замок. Коридор пуст, и женщина ускоряет шаг, пока не сливается с тенью следующего поворота. Сердце всё ещё бьётся слишком быстро, но она уверена, что сделала всё правильно. Теперь нужно встретиться с Кёнигом и собрать из находок полную картину.

***

      В воздухе витает напряжение, словно само помещение хранит чужие секреты. Ряд одинаковых металлических шкафчиков тянется вдоль стены, но один из них, принадлежащий Хавьеру, словно притягивает взгляд своей поцарапанной поверхностью и облупившимся номером. Кёниг подходит ближе, вставляет ключ в замок и поворачивает его.       Открыв дверцу, Александр видит содержимое: небрежно сложенная форма, пара старых ботинок, пачка писем, скомканных и придавленных тяжелой папкой, и небольшая деревянная коробочка. Мужчина осторожно берёт пачку писем, перевязанных тонкой верёвкой, и опускается на скамью напротив.       Узелок поддаётся не сразу. Австриец замечает, как его пальцы слегка дрожат, распутывая затянутые верёвки. Бумага шелестит слишком громко, словно шепчет что-то, как сидящий на плечах демон. Первая строчка на одном из писем привлекает внимание Кёнига, но текст на испанском. Александр щурится, пытаясь вычленить хоть какое-то знакомое слово, но тщетно. Его глаза пробегают по словам, некоторые из которых размыты, будто кто-то плакал над бумагой. Почерк напряжённый, линии дёргаются, будто писавший находился на грани отчаяния.       — Verdammt… (Чёрт…) — тихо шепчет он, убирая первое письмо и беря следующее.       Мужчина перелистывает письма одно за другим, и хотя не понимает их содержания, общий вид и состояние бумаги говорят сами за себя. Страницы покрыты кляксами, буквы порой смазаны, а почерк всё больше напоминает каракули в попытке выразить неподъемную боль. Среди писем его взгляд цепляется за небольшой документ, напечатанный на английском. Кёниг читает заголовок: «Patient Report» (Отчёт о пациенте).       Голубые глаза загораются, медленно пробегая по строкам.       «Имя пациента: Изабель Альварадо       Возраст: 9 лет       Диагноз: Острый лимфобластный лейкоз»       Кёниг напрягается, и его руки сжимают бумагу сильнее. Он читает дальше.       «Рекомендуемое лечение: Программа экспериментальной терапии.»       Сердце начинает колотиться. «Альварадо» — фамилия совпадает с фамилией Хавьера.       Мужчина откладывает отчёт и хватает следующее письмо, уже зная, что найдёт там что-то ещё более тяжёлое. Письмо из клиники. На официальном бланке холодным, формальным языком написано: «Уважаемый Хавьер Альварадо, мы с сожалением сообщаем, что ваша сестра Изабель не была отобрана для участия в тестовой группе. Ориентировочная стоимость лечения составляет…»       «Das Mädchen auf dem Foto… Seine Schwester. (Девочка с фотографии… Его сестра.)»       Кёниг дочитывает цифры. Его глаза расширяются, а дыхание перехватывает. Сумма неподъёмная для оперативника КорТак. Это письмо как приговор. Руки Александра начинают дрожать сильнее. Сердце колотится так, будто пытается вырваться из груди. Он перечитывает строку «не была отобрана для участия», и каждая буква словно пожирает его изнутри.       — Nein… Nein… (Нет… Нет…) — бормочет он, закрывая глаза.       В голове всё смешивается. Образ маленькой девочки и её тёплой улыбки с фотографии, переплетается с воспоминаниями о лице Хавьера в последние минуты его жизни. Внезапно всё становится слишком громким: тиканье часов на стене, шорох ветра за окном и собственное прерывистое дыхание.       Паническая атака накрывает австрийца, как лавина. Кёниг хватается за грудь, чувствуя, как воздух становится густым, и его лёгкие больше не справляются. Комната начинает сужаться, а пол под ногами кажется слишком зыбким. Он сжимает голову руками, пытаясь собрать мысли воедино.       — Ich hätte ihn nicht töten sollen… (Я не должен был его убивать…) — его голос дрожит и почти теряется в шуме собственного пульса. — Er hatte keine Chance… Er wollte sie nur retten… (У него не было шансов… Он просто хотел её спасти…)       Килгор опускается на скамью, зажимая голову в руках. Слёзы подступают, но он сдерживается. Плечи подрагивают, а дыхание сбивается в резкие вдохи и выдохи.       В этот момент он тянется к одному из писем, складывает его вместе с отчётом и фотографией девочки. Его руки дрожат, но он заставляет себя медленно собрать бумаги и аккуратно положить их обратно в шкафчик. Убирая последние листы, он видит маленькую, обтёртую деревянную фигурку, которая была спрятана под письмами. Очевидно, это принадлежало Изабель. Килгор закрывает глаза, словно это помогает уменьшить боль. Он тяжело выдыхает и закрывает шкафчик, чувствуя, как тяжесть его поступков полностью обрушивается на него. — Ich bin ein Monster… (Я монстр…)

***

      Саша ждёт Кёнига в его комнате, но мужчины всё нет. Проходит тридцать минут, потом ещё десять. Беспокойство нарастает, и тревога начинает душить. Она знает, что он мог задержаться в раздевалке, но что-то подсказывает ей, что дело не в этом. Стравински решает проверить, всё ли с ним в порядке.       Коридоры базы почти пустые. Лишь редкие шаги оперативников нарушают тишину, когда она приближается к раздевалке. Дверь приоткрыта. Через узкую щель Саша видит, как Кёниг сидит на скамье. Его спина сгорблена, голова опущена, а руки закрывают лицо.       — König? (Кёниг?) — её голос звучит мягко, но ответа нет.       Сердце сжимается. Она заходит в раздевалку, прикрывая за собой дверь. Подойдя ближе, Саша замечает дрожь в мужском теле и слышит прерывистое, тяжёлое дыхание. Её ладони медленно опускаются на его колени.       — Hey… Are you okay? (Эй… Ты в порядке?) — тихо спрашивает она.       Кёниг не поднимает головы. Его тело как будто застывает, а дыхание продолжает сбиваться, превращаясь в короткие, болезненные вдохи.       — I'm a monster… (Я монстр…) — шёпотом произносит он, и его голос ломается.       Саша замирает. Её взгляд наполняется тревогой за любимого мужчину. Она мягко тянется к его лицу, но не прикасается сразу.       — Look at me. Please. (Посмотри на меня. Пожалуйста.)       Кёниг не реагирует. Тогда она осторожно обхватывает его лицо руками, вынуждая его поднять взгляд. Голубые глаза полны боли и отчаяния.       — Breathe with me (Дыши вместе со мной), — она делает медленный, глубокий вдох, чтобы показать ему, как успокоиться. Женские пальцы слегка поглаживают его щёки сквозь тонкую ткань маски. Кёниг моргает. Его дыхание по-прежнему буйное, но он пытается повторить ритм.       — You're safe. I'm here. (Ты в безопасности. Я здесь.)       Голос Стравински звучит как уверенное обещание. Постепенно дыхание Килгора становится ровнее, но руки всё ещё дрожат, сжимая колени.       — I couldn't stop it… (Я не смог это предотвратить…) — наконец произносит он. Его голос хриплый, словно каждое слово даётся с трудом.       — Stop what? What couldn't you stop? (Что? Что ты не смог предотвратить?)             Саша замечает открытый шкафчик. Среди хаотично разбросанных вещей лежат письма. Бумаги выглядят потрёпанными, а на некоторых страницах видны пятна, будто их держали мокрыми руками. Она медленно тянется к верхней стопке, но Кёниг хватает её за руку. Его хватка сильная, и женщина не сопротивляется.       — Don't. It's…Too much. (Не надо. Это… Слишком.)       — Alex, we need to do this together. You're not alone. (Алекс, нам нужно это сделать вместе. Ты не один.)       Взгляд Кёнига остаётся напряжённым, но он разжимает руку. Саша берёт письма и начинает осторожно перелистывать. В одном из них она замечает диагноз девочки. Её сердце сжимается.       — Is this her? The girl in the photo? (Это она? Девочка с фотографии?)       — Yes… It's his sister. (Да… Это его сестра.) — голос срывается, и Александр опускает голову, снова закрывая лицо руками.       Саша кладёт письма на скамью рядом и опускается на колени перед ним.       — We'll figure this out. Together. I promise. (Мы разберёмся с этим. Вместе. Обещаю.)       Кёниг смотрит на неё. В его глазах бушует отчаяние и горечь.       — But she's doomed. I killed him. Now… She's doomed. (Но она обречена. Я убил его. Теперь… Она обречена.)       — You don't know that. We don't know that. (Ты этого не знаешь. Мы этого не знаем.)       Саша мягко кладёт руку на подрагивающее от панического состояния плечо, её прикосновение действует успокаивающе, словно легкий ветерок в разгар жары.       — Let's go back to your room. This isn't the place for this. (Давай вернёмся в твою комнату. Здесь не место для этого.)       Кёниг колеблется, но женский голос и прикосновение кажутся единственной опорой в этот момент. Он тяжело вдыхает, вытирает лицо руками и кивает.       — Okay. (Хорошо.)       Саша помогает мужчине подняться, забирая письма и закрывая шкафчик на ключ. Вместе они выходят из раздевалки, направляясь к его комнате. Саша держит руку на плече Кёнига, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает его большое тело. Несколько дверей, несколько поворотов, и пара заходит в комнату Килгора. Стравински складывает находки на письменном столе. Кёниг садится на кровать. Его спина по-прежнему сгорблена. Женщина подходит ближе и обнимает его, обвивая руками широкие плечи.       — It's going to be okay. We're in this together. (Всё будет хорошо. Мы справимся вместе.)       Кёниг глубоко выдыхает, позволяя себе расслабиться. Он обнимает Сашу в ответ, словно она единственная защита от всех демонов, что преследуют его.       — Danke. (Cпасибо.)