Wie ein Diamant

      В ранние часы утра, когда мир ещё окутан тишиной и полумраком, под покровом темноты четверо оперативников — Александр, Саша, Андрей и Хавьер — готовятся к совместному штурму базы Аль-Каталы. Небо над ними постепенно светлеет, но солнца не видно. В этом мрачном уголке мира, затянутом серой ватой облаков, где каждый звук может стать последним, утро кажется лишь предвестником новых испытаний. Лица скрыты масками, кожа покрыта слоем камуфляжной краски, а глаза беспристрастны. Каждый облачен в тактическую экипировку, которая не только защищает, но и позволяет им сливаться с окружающей средой. Они плавно скользят сквозь мрак, как призраки, словно танцуя под неистовый ритм ускользающей ночи.       Приближаясь к периметру вражеской крепости, они слышат далёкие звуки стрельбы и взрывов — явное свидетельство того, что отвлекающая атака со стороны дополнительных сил уже началась. База, как огромный хищник, оживает активностью: боевики суетятся, пытаясь отреагировать на предполагаемую угрозу. Их внимание отвлечено от точки входа, куда уже подходит группа из четырех элитных бойцов. В этом хаосе, где страх и напряжение сплетаются воедино, команда проникает на территорию недруга. Кёниг идёт впереди, а за его широкой спиной мелкими перебежками двигается Антракс, острая на глаз и слух, отмечая каждое движение. Андрей и Хавьер замыкают смертоносную змею, которая проскользает меж зданий. Каждый оперативник — часть сложного механизма, который должен сработать безупречно.       У небольшой команды большие цели: найти улики, обличающие предателя, захватить или устранить лидеров Аль-Каталы, которые прячутся на этой базе, зачистить территорию от противника. Тишина вокруг зданий кажется почти осязаемой. Лишь изредка её нарушают отдалённые звуки выстрелов и глухие всплески взрывов снаружи — эхо отвлекающего манёвра, создаваемого подкреплением. Хавьер начинает жестикулировать, указывая на несколько зданий в центре базы. По плану сперва необходимо проверить именно их. Неприметное складское помещение затерялось в самом сердце зловещего комплекса.       — This is it (Это оно), — шепчет Альварадо, указывая на усиленную дверь, преграждающую их путь.       Дверь перед ними выглядит массивной и неприступной, словно страж, скрывающий свои тайны. Кёниг смотрит на Хавьера с настороженностью. Взгляд под маской напряжён, брови сведены. Внутри снова шевелится неприятное чувство недоверия из-за последствий вчерашнего инцидента с Сашей. Глубоко вздохнув, он вспоминает успешные операции, проведённые бок о бок с мексиканцем, и усилием воли отбрасывает подозрения, сосредотачиваясь на задаче. Ловко, с точностью многолетней тренировки, он вытаскивает из пояса компактный набор для вскрытия замков. Прочные перчатки не мешают чувствовать каждый штифт в замке. Мгновения тянутся, сердце гулко бьётся в такт отдалённым выстрелам, пока, наконец, замок не поддаётся с тихим щелчком.       Дверь открывается, едва слышно скрипнув, и они скользят внутрь. В тусклом свете, пробивающемся через грязные окна, пространство кажется ещё более зловещим. Глаза понемногу привыкают к полумраку, в воздухе висит застоявшаяся пыль. В этой гнетущей тишине каждый звук, шаг, дыхание кажутся громче. Полки вдоль стен переполнены папками, документами и компьютерными накопителями. Целое сокровище потенциальной информации, которое может изменить ход событий. Здесь, в этом заброшенном уголке, сокрыты тайны, которые ждут своего часа.       Все четверо обмениваются короткими кивками и молча разделяются для эффективного поиска нужной информации. Они перебирают стопки документов, стараясь отыскать что-то, что прольёт свет на загадочного крота. Скрип бумаги, шорох одежды, дыхание товарищей — всё это создаёт напряжение, которое давит на каждого участника операции по-своему. Время на исходе, и каждая секунда может стать решающей.       — Hey, guys, look at this (Эй, ребят, посмотрите на это), — раздается голос Хавьера. Он поднимает несколько листов бумаги, на которых присутствуют характерные знаки зашифрованных данных.       Александр, Саша и Андрей приближаются к Альварадо, наклоняясь, чтобы рассмотреть документы.       — This may be what we were looking for (Это может быть то, что мы искали), — тихо произносит Кёниг, указывая на повторяющееся упоминание знакомого позывного — “Фарфалле”*. Голубые глаза мечутся между зашифрованным текстом и лицами спутников. — If these documents contain evidence of Raphael's activities, perhaps we will finally get the answers we need. (Если эти документы содержат доказательства деятельности Рафаэля, возможно, мы, наконец, получим ответы, которые нам нужны.)       Саша хмурит лоб, изучая сложный шифр.       — We need to decrypt this data to confirm its authenticity (Нам нужно расшифровать эти данные, чтобы подтвердить их подлинность), — замечает она, уже формируя план по взлому кода.       Андрей кивает в знак согласия со Стравински:       — We should upload this information to our secure servers for further analysis (Нам следует загрузить эту информацию на наши защищенные серверы для дальнейшего анализа), — добавляет он.       — We don't have time for this right now (У нас нет на это времени сейчас), — резко бросает Альварадо, чей тон твёрд и убедителен. В его глазах сверкает стальная решимость, а плечи расправлены, как у бойца, готового к схватке. — Our priority is to ensure data security and act in accordance with the plan that we have drawn up (Наша приоритетная задача — обеспечить безопасность данных и действовать в соответствии с планом, который мы составили), — Торо указывает на тактическую карту базы. Его палец, словно стрелка компаса, обрисовывает маршруты, которые они должны будут пройти. — We need to split up and set the charges, as we have already discussed. Once we do that, we can leave the base and analyze the information in a safer place. (Нам нужно разделиться и установить заряды, как мы уже обсуждали. Как только мы это сделаем, мы сможем покинуть базу и проанализировать информацию в более безопасном месте.)       Кёниг стоит в тени, внимательно слушая коллег. Он ощущает, как его внутренние сомнения начинают рассеиваться под напором логики Альварадо. Его глубокий голос, словно гул тяжёлых шагов, резонирует в стенах складского помещения.       — He's right (Он прав), — произносит Килгор. Фраза звучит холодно как приговор. Внутри австрийца всё ещё свербит странное навязчивое чувство, которое он то и дело подавляет, списывая всё на тупую, детскую ревность. Александр понимает, что их план требует полного единства. Нет времени на сомнения. — We retrieve the data and need to set the explosives in strategic locations to cause maximum damage. (Забираем данные, и нужно успеть установить взрывчатку в стратегических местах, чтобы причинить максимальный ущерб.)       Все четверо обмениваются взглядами, понимая, что время неумолимо уходит.       — Then let’s move forward (Тогда вперёд), — голос Стравински звучит резко, отчасти разочарованный тем, что найденные улики нельзя проверить на месте. Она делает шаг вперёд, демонстрируя всем своим видом готовность продолжать задание.

***

      Густое напряжение обнимает команду, когда они покидают складское помещение. Хавьер бросает короткий взгляд на своих товарищей.       — We need to split up (Разделяемся), — командует он ровным тоном. — König, you’re with me. Anthrax, Nikto — take the northern sector. (Кёниг, со мной. Антракс, Никто — вы занимайте северный сектор.)       Андрей Никто с напарницей кивают, переглядываются и отправляются в указанном направлении, двигаясь плавно, но в то же время очень уверенно. Стравински, обычно привыкшая наблюдать за врагом на расстоянии, сжимает в руке компактный карабин с глушителем — оружие, которое идеально подходит для её задачи на этот раз. Снайперская привычка к точности и выверенности движений сказывается и здесь: каждый её шаг предельно осторожен, каждое действие продумано до мелочей. Она и Андрей продолжают свой путь, бесшумно и смертельно, словно ядовитый газ, протекая по узким проходам. На одном из поворотов Андрей, не отрывая глаз от ближайшего коридора, шепчет:       — Непривычно, да? Твоя стихия — затаиться где-то там, с оптикой.       Саша слабо улыбается под маской, не отвлекаясь от наблюдения за пространством впереди.       — Как там говорится? Иногда полезно выйти из зоны комфорта, — отрезает Саша. — И если кое-кто не успокоится, получит прикладом, — шутит она, проверяя, чтобы глушитель был надёжно закреплён.       Тихо посмеиваясь, они проходят через ещё один узкий проход и, двигаясь дальше, замечают небольшое здание с закрытыми дверями. Стравински останавливается. Её внимание привлекает деталь: это здание не числится на плане. В голове красной лампочкой загорается наставление Элены: “Не пропусти ни одной закрытой двери.”       — Андрей, посмотри. Этого здания нет на схеме. Думаю, нужно проверить.       Никто осматривает строение, а затем переводит взгляд на Стравински. В его глазах загорается любопытство.       — Согласен. Может, даже найдём тут что-то интересное, — кивает Андрей.       Напарники осторожно направляются к зданию, двигаясь ещё внимательнее, предвкушая неожиданный поворот в их миссии.

***

      Кёниг и Торо направляются к своей точке. Однако неугомонное чутьё Кёнига улавливает едва заметные несоответствия в окружающей среде. Его небесного цвета глаза сужаются от ощущения лёгкой вибрации под ногами — движения, которые не совпадают с привычным ритмом шагов противника.       Не колеблясь ни секунды, Килгор сворачивает с пути, по которому их вёл Хавьер. Его рука машинально ложится на оружие, закреплённое у бедра.       — Something feels off here (Здесь что-то не так), — тихо произносит он, внимательно оглядываясь по сторонам и выискивая скрытые угрозы.       — ¿Qué demonios? König! (Что за?(исп.) Кёниг!) — Хавьер ругается тихим шёпотом. Он понимает, что отклонение Кёнига от намеченного маршрута может нарушить их тщательно выстроенный план. Ему ничего не остаётся, как последовать за ним, лихорадочно размышляя, как спасти ситуацию.       Не успевают они изменить маршрут, как пространство вокруг них взрывается огнём автоматных очередей. Вражеские боевики словно из ниоткуда появляются из укрытий между зданиями. Их численность значительно превышает любые ожидания. Рёв выстрелов и грохот осколков заполняют утренний воздух, превращая периметр в арену ожесточённой схватки. Александр и Хавьер мгновенно находят укрытие за ящиками с боеприпасами и отстреливаются с безжалостной точностью. Пули свистят, рикошетя от металлических контейнеров и выбивая искры. В воздухе чувствуется едкий запах пороха, смешанный с металлом и пылью. Земля под ногами буквально дрожит от близких взрывов, а в темноте мелькают силуэты приближающихся врагов. Место вокруг них мгновенно превращается в хаос. Боевики Аль-Каталы готовы отстоять свою территорию, и Кёниг с Торо оказываются в меньшинстве перед их неумолимой атакой. Вспышки выстрелов освещают место, словно устраивая ритуальный танец теней на стенах зданий.       Кёниг, укрытый за массивной переборкой, выпускает магазин за магазином. Его автомат MP5SD2 выплёвывает пули с неумолимой точностью.       — Verdammt! (Проклятье!) — ругается он по-немецки. Его низкий голос едва слышен в грохоте боя. — Их слишком много!       Хавьер, укрывшийся несколькими метрами дальше, прикрывает его, обдумывая варианты для отступления.       — ¡Mierda! (Дерьмо!) — кричит он по-испански. — Нужно отступать! Его оружие продолжает извергать очереди в сторону приближающихся противников.       Несмотря на подавляющие силы противника, никто из них не собирается сдаваться. Они сражаются с яростью загнанных зверей. Каждое их действие продиктовано первобытным инстинктом выживания. Продолжая сдерживать натиск врагов, Кёниг замечает боковой проход, скрытый в тени — возможный путь для отступления, укрытый хаосом перестрелки. Решительно выдохнув, Кёниг отталкивается от стены, бросаясь прямо в самую гущу боя. Его массивная фигура прокладывает себе путь, словно таран, разметая боевиков. Тяжелые кулаки обрушиваются на врагов с неистовой силой, ломая кости и дробя гортани, пока его MP5SD2 продолжает свою смертельную песнь. Один за другим боевики Аль-Каталы падают перед ним. Их тела оседают на землю, когда Кёниг методично ломает вражеское наступление. Воздух, мрачный свидетель той бойни, что развернулась всего за несколько минут густеет от медного привкуса пролитой крови.       Когда непосредственная угроза отступает, Кёниг на мгновение замирает, переводя дух. Его широкая грудь тяжело вздымается под весом брони, а голубые глаза сканируют коридор в поисках оставшихся врагов. Хавьер, улучив момент для возвращения контроля над ситуацией, подходит к Кёнигу.       — What the hell, König? We need to stick to the plan. Let’s get back on track (Что за чёрт, Кёниг? Нам нужно придерживаться плана. Возвращаемся на маршрут), — говорит он, указывая на участок базы, где нужно заложить детонаторы. — The longer we stay here, the more enemies will come to investigate the noise. (Чем дольше мы здесь задержимся, тем больше противников придут на шум.)       Килгор отвечает кивком, молча следуя за Хавьером. В его голове мечутся мысли, как обезумевшие пчелы. Неужели чувства настолько мешают работе, что он до сих пор не может оттолкнуть от себя идею, что со всем этим планом что-то не так. Да, он звучит логично. Да, отклонение может привести к неминуемым последствиям. Но что это за чувство-то такое? Интуиция?       “So ein Unsinn. Ich habe noch nie so an meinen Kollegen gezweifelt wie jetzt. Und das alles wegen… Wegen ein bisschen Flirterei? (Бред какой-то. Я ещё никогда так не сомневался в своих коллегах, как сейчас. А всё из-за... Неужели из-за флирта?)”

***

      Тем временем Антракс и Никто осторожно приближаются к неприметному зданию, неожиданно привлёкшему внимание Саши. Оно сливается с окружающими постройками и ничем не выделяется. Но что-то в нём ощущается неправильным. Некое настораживающее несоответствие, которое невозможно оставить без внимания. Андрей внимательно следит за обстановкой, прикрывая Сашу, пока она, задержав дыхание, осторожно берётся за дверную ручку. Металл поддаётся с мягким щелчком, и дверь бесшумно распахивается, обнажая полутёмный, пустой интерьер.       Тусклый свет пробивается через пыльные окна, отбрасывая длинные, неровные тени на потрескавшиеся стены. Саша медленно шагает внутрь, чутко прислушиваясь. Инстинкты словно кричат о тревоге. Отсутствие сопротивления вкупе с пугающей тишиной, лишь усиливают её беспокойство.       — Андрей, — шепчет она. Её голос едва громче шороха их одежды. — Это неправильно. Слишком тихо. Где все боевики?       Андрей кивает. Его глаза холодным блеском подчеркивают общее беспокойство.       — Согласен. Будто они знали, какими путями мы идем…       Пара оперативников продолжает продвигаться вперёд, уверенно и бесшумно скользя вдоль поношенных временем стен. Отголосками безмолвной угрозы их шаги разносятся по холодному бетону. Саша и Андрей обмениваются короткими, понимающими взглядами, прежде чем спуститься по узкой лестнице, уходящей вниз в полумрак. Держа оружие наготове, они осторожно спускаются, готовые к любому развитию событий.       На дне лестницы их встречают двое охранников у массивной двери. Мужчины оборачиваются на звук шагов, но не успевают даже осознать, что происходит. Смертоносная сибирская язва и человек-никто молниеносно наводят оружие. В следующее мгновение глушители тихо щёлкают дважды. Пули с точностью находят цели, и охранники, даже не успев поднять оружие, медленно оседают на холодный бетонный пол. Их удивлённые взгляды застывают в пустоте, как если бы в их последнюю секунду они видели нечто невообразимое, чем просто смерть.       Саша и Андрей на пару секунд задерживаются в тени. Прерывистое дыхание едва слышно, словно само здание затихло, чтобы не выдавать их присутствие. Выждав необходимое время, Стравински делает шаг вперёд, вглядываясь в ржавую металлическую дверь, будто та скрывает тайну, ради которой они прошли весь этот путь. Андрей, подняв руку, жестом указывает на окружающие стены, проверяя на возможные ловушки или сигнализацию. Но всё остаётся недвижимо, и лишь полумрак давит на плечи, предостерегая от необдуманных действий.       Они подходят к двери, настороженно вслушиваясь в звуки за ней. Глубокая, гнетущая тишина скрывает возможные угрозы. Дверь в подвал упрямо сопротивляется попыткам Стравински открыть её. Раздосадованная, но полная решимости, она отходит в сторону, позволяя Андрею взять инициативу в свои руки. Никто, собравшись с силами, наносит мощный удар ногой, и дверь с оглушительным треском распахивается, проливая в темноту подвала свет. Однако картина, открывающаяся перед ними, обрушивается на сознание ведром ледяной воды.       Запахи крови, пота и мочи накрывают их, словно зловонное облако, полное страха и отчаяния. Комната, погружённая в полумрак, выглядит, мягко говоря, неприветливо: бетонные стены покрыты налётом грязи, а брызги засохшей крови рассказывают историю боли и страданий.       В центре помещения, распростёртое на омерзительно грязном полу, лежит тело мужчины, прикованного к стене цепями. Его одежда изорвана, а железные звенья болезненно врезаются в запястья, оставляя глубокие следы, словно напоминая о невыносимых муках. Каждый его вздох — это призыв о помощи, и с каждым движением он остаётся всё более беспомощным. Это Рафаэль Фарфалле Казалетто, человек, чьё предательство стало искрой, разжигавшей огонь их миссии. Его лицо изуродовано синяками и порезами, а когда-то яркие зелёные глаза теперь мертвы, затуманенные болью и безнадёжностью.       Саша бросается к слабому, угасающему телу коллеги. Рафаэль еле поднимает голову. Его взгляду требуется время, чтобы осознать, кто стоит перед ним. Его губы шевелятся, но звука нет, только шёпот отчаяния.       — Рафа...эль? — голос Саши трепещет, в нём смешиваются неверие и жалость. Она опускается на колени рядом с раненым. Её ладонь касается его плеча, и от прикосновения пробегает холодок.       С каждой секундой атмосфера сгущается, заставляя их чувствовать, что время играет против них. Каждая деталь в этом мгновении предвещает, что вскоре всё может измениться, и им нужно спешить, прежде чем в подвал ворвутся новые враги с целью завершить начатое.       Саша садится на колени рядом с Рафаэлем, осторожно укладывая его голову к себе на колени. Её руки обнимают его, словно пытаясь передать хоть каплю тепла в это мрачное место, полное страха и боли. Рафаэль издаёт хриплый вздох, и в его глазах мелькает тень осознания.       — The mountain man... (Человек-гора…) — шепчет он. Его голос с трудом пробивается сквозь истощённое тело. — The mountain... They need the mountain… (Гора... им нужна гора…)       Саша внимает его словам, недоумевая. Сначала они кажутся ей бессмысленным бредом, но постепенно в её голове собирается пазл.       — Им нужна гора, а они получили пасту, — Стравински еле слышно повторяет слова Элены. Андрей Никто в это время осматривает подвал на наличие возможных угроз.       Рафаэль продолжает хрипеть. Его глаза мерцают, хотя силы покидают его. Осознание простой истины ударяет по мозгам. Позывной "Фарфалле" — это не просто бабочка с итальянского. Это также название вида пасты. И когда он упоминает гору, он намекает на Кёнига, величественного человека, который, как гора, всегда стоит за своих товарищей.       — Damn it... König? They need König? (Чёрт… Кёниг? Им нужен Кёниг?) — спрашивает она, стараясь удержать голос от дрожи.       Полумёртвый мужчина в ответ лишь слабо кивает. Его тело дрожит от боли, и он не в силах произнести больше ни слова. Саша ощущает, как холодный страх заполняет её сердце. Понимание того, что Кёниг в опасности, молнией проносится по венам. Она ощущает давление адреналина в висках и спешно тянется к радиостанции.       — Дело дрянь, — бросает Андрей, опускаясь на колени рядом с Казалетто.       — König, Toro, this is Anthrax. Do you copy? (Кёниг, Торо, это Антракс как слышно?)       Радиоволна бесчувственно шипит в ответ.       — König, Toro, this is Anthrax. Come on... Damn it! (Кёниг, Торо, это Антракс. Давай же… Чёрт!)

***

      Вернувшись на плановый маршрут, Хавьер краем глаза бросает взгляд на свои часы, стараясь скрыть жест под рукавом тактической куртки.       — Time is working against us, König (Время работает против нас, Кёниг), — бросает он. В его голосе слышится наигранная настойчивость, когда он ведёт своего напарника к целевому месту.       Они движутся вдоль изломанных проходов, уверенно шаг за шагом. Их движения тонут в гнетущей тишине.       — You know, König (Знаешь, Кёниг), — начинает Альварадо. В его голосе звучит нотка скрытого восхищения, — There’s a certain tragedy in it: a man who is nearly invincible on the battlefield ultimately falls victim to his own vulnerabilities. (В этом есть некая трагедия: мужчина, почти неуязвимый на поле боя, в конце концов оказывается побежден своими слабостями.)       Кёниг настороженно смотрит на Хавьера. Странное чувство снова закручивается в животе.       — I’m not sure I follow what you’re saying (Не уверен, что понимаю, о чём ты говоришь), — сдержанно реагирует Килгор, сжимая ручку своего MP5SD2.       Альварадо продолжает. Его голос пронизан уважением, когда он оценивающе смотрит на Кёнига, пропуская австрийского великана вперёд и позволяя ему вести их к месту закладки взрывного устройства.       — You’re a force to be reckoned with, König (Ты — мощь, с которой определённо стоит считаться, Кёниг), — признает он. Его слова отзываются эхом в холодных бетонных стенах. — Like Achilles, I see no weaknesses in you. No chink in your armor that could lead to your downfall. (Подобно Ахиллесу, я не вижу в тебе слабостей. Ни щели в твоей броне, которая могла бы привести к твоему падению.)       — Achilles had a weak point — his heel (У Ахиллеса была уязвимость — его пятка), — коротко отвечает Александр. Он пытается вернуть внимание к миссии, намеренно уходя от философских размышлений Хавьера. — That’s what led to his demise. (Это и стало причиной его гибели.)       На губах Хавьера появляется ухмылка, скрытая под маской, но пронизывающая его слова едкой токсичностью, когда тот отвечает.       — Ah, yes... the heel (Ах, да... пятка), — загадочно тянет Торо. — The heel by the name of "Stravinski"... the woman who managed to breach the fortress you’ve built around yourself. (Пятка по фамилии “Стравински”… Женщина, которая сумела пробиться через крепость, которую ты построил вокруг себя.)       Прежде чем Кёниг успевает полностью осознать слова Хавьера, резкая, пронзительная боль вспыхивает в основании его черепа. Мир наклоняется, и он оседает на землю, лишённый сознания от сокрушительного удара.