Любовь

Ким пропадает на два месяца. Не звонит, не приходит, Вегас перестает сталкиваться с ним на семейных совещаниях, о нем даже не говорят, словно никакого третьего сына у Главной семьи никогда не было. Только Танкхун серее обычного, держится за локоть долговязого мальчишки, не сильно старшего самого Вегаса, прячущего глаза за тонкой оправой очков. Страх пробирает до глубины души, на кончиках пальцев ощущается дрожью, заставляя его ронять из рук скальпели и затыкаться на взводе курка. Он боится, что его названный брат мертв. Макао смотрит понимающе, больно и разбито, тоже не позволяет себе эту мысль озвучить, но оплакивает потерю вместе с ним. Если Ким не мертв, то он от них ушел, оставил, испугавшись того, что почувствовал, или просто не желая лезть. Вегас хочет найти его, исправить, вернуть брата домой. Домой. Брата. Страх за Кимхана вплавляется под кожу, устраивается рядом с таковым за Макао, заставляя его думать только активнее, пытаться выяснить, что случилось. Не может поверить, что все просто выкинули из головы младшего наследника, словно разбитую вазу, подозревает, что все куда хуже, чем ему кажется. Посреди дня его в дальних подвалах находит новый телохранитель Макао, совсем недавно нанятый в семью. Молча смотрит в глаза, протягивая раскладушку, на экране которой отсчитывает время открытая линия звонка. – Корнвитт. На той стороне – молчание. Вегас поднимает глаза на телохранителя, которого уже нет рядом. Делает мысленную пометку проверить верткого новичка на предмет его принадлежности, чтобы не допустить к Као крысу. – Ви. Голос Кима слабый, разбитый и плачущий. Едва уловимый по отвратной связи одноразовых телефонов, но крошащий его сердце в пепел. Вегас выдыхает, надеясь, что младший хотя бы в относительной безопасности и цел. Боится услышать подтверждение своим страхам. – Ким? – Вегас слышит хриплый кашель и пугается еще сильнее, бросает скальпель на поднос, – Где ты? Я приеду. – Я пришлю тебе адрес. Вегас сбрасывает звонок, ломая телефон и бросая его в ведро натекшей крови. Стягивает с себя осточертевший дождевик, стараясь не испачкаться, бросает его на полу, прекрасно зная, что к его возвращению тут все уберут, а тело умершего от гипотермии при свежевании очередного «врага клана» – развеют по ветру. Выходит из подвалов, бегом преодолевая расстояние до парковки, только сейчас вспоминая, что отец снова уехал, всего пару часов назад. Понимает, что Ким, скорее всего, именно поэтому позвонил только сейчас, не решаясь дергать его раньше и не желая подставлять их, рискуя попасться на глаза Кану. Вегас застегивает на голове мотоциклетный шлем, заводя байк, купленный на восемнадцатилетие Кимханом, невесть, откуда взявшим деньги. Здание из адреса больше похоже на заброшенную, разваливающуюся халабуду, доживающую свои последние часы. Внутри запах пыли, и острый, ни с чем не сравнимый – смерти. Вегас замирает на входе, не зная, куда податься, прислушивается к обстановке, в надежде услышать дыхание или хоть что-то. Сигналом ему служит тихий, тонкий стон. Он дергается в сторону звука, залетая в проем. Весь воздух словно вакууматором выкачивают из легких. Ким. Его маленький, смелый брат, больше похожий на одну сплошную рану, лежит на тонком, старом матрасе, наверняка оставшемся от предыдущих обитателей. Рядом валяется ствол и пара ножей, верхняя джинсовка, пропитанная кровью тоже. Сам Ким сидит, привалившись к стене, поджав под себя ноги, умывая заплывшее, разбитое лицо слезами. – Котенок… Вегас едва шепчет, делает один неуверенный шаг, не зная, можно ли вообще подходить, не напугает ли он своим присутствием брата. Кимхан открывает один глаз, выпуская с губ очередной хлипкий стон. – Ви. Заходится кашлем, кривя лицо в гримасе боли, сжимает руку на животе. Вегас в два широких шага оказывается рядом, стягивая куртку, накрывая ей голые ледяные ноги, руки дрожат, не зная, что проверять первым. Ким улыбается ему разбитыми окровавленными губами, и Вегас замечает, что пятно на футболке, снаружи. Берет чужие тонкие руки в свои, переворачивая, и тут же бросает, отодвигаясь и резко дергая с себя футболку. Рвет ее на ленты, перематывая изодранные лезвием предплечья не замечая слабого сопротивления, которое ему пытается оказать Ким. После поднимает глаза, ощущая слезы и на своих щеках, руками мягко касается чужого лица, всматривается, не зная даже, как исправлять то, что случилось с его младшим. – Нет, Ви… Пожалуйста… Ким слабый, еле дышит и хрипит так, словно глотка уже сорвана. Вегас подозревает, что так и есть, что это – подарочек Корна, оставленный младшему сыну в память. Не знает только, что именно Кимхан сделал, чтобы так вызверить дядюшку. – Нельзя, маленький. – Больно, Ви. Вегас большими пальцами стирает чужие слезы, размазывая по высоким скулам кровь и соль, качает головой, смотря на брата, стараясь вложить в слова как можно больше своих эмоций. – Я знаю, котенок. Знаю, маленький, – садится рядом, осторожно укладывая пыльную голову, со следами крови тоже, себе на плечо. – Пройдет, котенок. Боль пройдет, и ты снова будешь сильным и крепким. Доставать меня и показывать Макао животных руками на стенах. Ким плачет еще сильнее, так и не проваливаясь в сон, перемотанными руками цепляясь за его голый живот, царапая до боли. Вегас молча позволяет, даже бровью не ведет, когда от очередной, видимо, резко вспышки боли, Кимхан кусает его за плечо, больно, почти до крови продирая кожу зубами. Только мягко гладит слипшиеся пряди, успокаивающе проводит рукой по плечам. – Я с тобой, маленький. Я что-нибудь придумаю. Ким качает головой, медленно двигает руками, вынимая из кармана телефон, протягивая ему. – Два-восемь-пять-шесть-три-четыре-девять. Вегас не знает, что это значит, но, раскрыв телефон, быстро набирает незнакомый номер. – Где забирать? По ту сторону лишних вопросов не задают, а через два часа шестеро суровых мужчин в кожаных костюмах заходят в разваливающееся убежище. Вегас все также сидит на полу, с потерявшим сознанием Кимом, удерживая руку на шее брата, чутко отслеживая слабый и едва заметный, но все же существующий пульс. Один из мужчин, с острым, как бритвенное лезвие, взглядом, опускается перед ними на колено, практически окуная ткань брюк в пыль и кровь. Протягивает руку ладонью вверх, словно приручает диких животных. Сходящий с ума от боли за брата Вегас ему благодарен. Кивает, выпуская Кимхана из рук, которого тут же забирает один из вошедших. – Вы… Вегас даже не успевает договорить, как мужчина отвечает на не заданный вопрос, отлично понимая его сомнения. – Кимхан спас моих сыновей и сделку на восемьдесят миллионов. Это Вегас может понять. Торгово-рыночные отношения, когда в беде ты звонишь тому, кто обязан тебе если не жизнью, то хорошим самочувствием – для него весьма привычны. Он поднимается с пола, накидывая на плечи спавшую с кимовых ног куртку, забирая с собой и оружие. Выходит на улицу, смотря, как Кимхана грузят в черный тонированный минивен. Мужчина снова подходит к нему, протягивая телефон. – Жди звонка. Вегас может только кивнуть, смотря на раскладушку в своей руке. Через две минуты он остается на улице, которая снова напоминает заброшенный кусок древности, а не оживленную автомагистраль. Только его красный байк светит полированным баком и чернеющим шлемом. Все, что ему остается – ждать. И надеяться, что Ким вынесет выпавшие на его долю испытания, сможет вернуться к ним живым. Он и Макао готовы забрать на себя тяжесть морального восстановления брата, только бы он дышал, только бы позволил им помочь. На его голый, покрытый пятнами чужой крови торс, падают первые капли летнего ливня.