Любовь

Ким приходит часто. Почти каждую неделю пробирается через охранный периметр, умудряясь иногда даже не попасться никому на глаза. Вегас, ради собственной безопасности, не спрашивает, как тот ускользает из-под всевидящего ока Корна. Его двери всегда открыты для мальчишки, которого он уже начинает считать братом наравне с Макао, заботясь и оберегая по мере сил. В этот вечер ему тревожно. Тревога оправдывается, когда отец в очередной раз уезжает по непонятным делам, бросая дом почти без охраны, заставляя Вегаса переставлять кровати, перебираясь в комнату к Макао. На вторые сутки ночью он просыпается от звука звенящей на кухне посуды, за которой следует звук битого стекла. Он подрывается, в спешке натягивая лежащий рядом бронник и хватая ствол, запихивает Макао в ванную, веля подпереться комодом изнутри, и выходит в коридор, выглядывая в кухню из-за угла. Кимхан, со склизкими от крови руками, пытается налить воды в стакан, который в тонких руках дрожит, как при землетрясении. Мальчишка отставляет стакан, обнимая себя руками, пачкая плечи, оставляя разводы чужой, Вегас надеется, крови повсюду. Уборка сейчас заботит его меньше всего. Он делает несколько шагов из-за угла, нарочно идя громко и очевидно, чтобы не напугать совсем сильно, расстегивает крепления бронежилета, опуская его на пол с глухим стуком. Ким оборачивается, смотря на него с ужасом и болью, не дает сделать больше и шага, впечатываясь в него тонким, легким телом. Хриплый, тихий вой вырывается из чужой груди, заставляя Вегаса наклониться, подхватывая кузена на руки и усаживая на стойку, позволяя повиснуть на своей шее в объятии. Ким сжимает его так, что почти нечем дышать, но Вег не сопротивляется, не пытается выпутаться из хватки, разделяя тишину и боль на двоих. Гладит хрупкие дрожащие плечи, шепчет что-то успокаивающе-бессмысленное в растрепанные волосы, пахнущие пылью, порохом и железом крови – смертью. – Я убил его, Ви. Я убил… Убил человека… Я даже не знаю, за что, Ви. Вегас оттаскивает от себя мальчишку, накрывая рукой рот, смотрит в глаза, заставляя смотреть в ответ, крепко удерживая за шею сзади. – Дыши, Кимхан. Просто дыши, – кузен кивает, и Вегас снова прижимает его к себе, обнимая. – Тебе нужно это пережить, маленький. – Я не знаю, как. Вегас понимает. Он тоже не знал, как смириться с тем, что он делает, как принять то, что нужно убивать по указке. Они росли в мафии, для них убить – никогда не было проблемой, и он сталкивался со смертью и до того, как впервые пустил кому-то пулю в лоб своими руками. Легче не было. – Пока просто дыши, малыш. Я рядом, я буду рядом, обещаю. Ким кивает ему в плечо, цепляясь тонкими, хрупкими руками за его плечи, громко всхлипывая в плечо. Чужие слезы впитываются в ткань его хенли, пробираясь в самую душу. Вегас впервые за долгие годы ощущает, что у него болит не за Макао, что он делит страдание с кем-то еще, укачивая в своих руках еще одного члена их сломанной семьи. – Мне нужно выпустить Макао, – Ким отодвигается, выпуская его из своих рук. – Посиди тут, Ким. Я сначала уберу стекло, чтобы ты не порезался, хорошо? Кузен кивает, отпуская его, даже слегка толкая в плечо, чтобы он спешил успокоить Макао, наверняка все еще напуганного ночным гостем. Вегас возвращается в спальню, стучит особым стуком в ванную, слыша, как скрипит о кафель отодвигаемый комод. Его сжимают в объятиях уже второй раз за ночь, только эти прекращаются очень быстро. – Ты ранен? Вегас качает головой, улыбаясь младшему, вынужденно научившемуся чувствовать кровь по запаху, определяя, когда ему нужна помощь. Теперь роль невольной сиделки на себя брал Ким, несколько раз попадавший на периоды «плохого настроения» у Кана. – Ким пришел. Макао загорается, пулей вылетая из дверей, к моменту появления Вегаса в дверях мелочь уже прижимает к себе вихрастую макушку сидящего на коленях Кима. От мальчишек слышится хриплое дыхание кузена и тихий, нежный шепот Макао, который что-то рассказывает, перебирая темные, слипшиеся прядки. Вегас вздыхает, уходя в ванну за ведром и тряпкой, чтобы вымыть испачканную кухню, пока кровь не пропитала все поверхности, а заодно набрать ванну для Кима. Мальчишке сейчас не помешает отдохнуть в облаке мыльной пены, выстраивая на голове башни, на короткое время становясь именно тем ребенком, которым он должен быть. Через почти час, закутанный в огромный махровый халат Вегаса, Ким сидит на диване, обнимая удобно устроившегося на его бедрах Као, прилипшего банным листом. Вычитанная в психологических книжках и опробованная на Вегасе техника помогает, окончательно успокаивая истерику комфортом, который приносит физический контакт. – Будет легче? Ким спрашивает, словно из ниоткуда, тихо, боясь потревожить хрупкий сон Као. Вегас поворачивает голову, протягивая кружку малинового чая кузену, чтобы согреть ледяные лягушачьи руки. Садится рядом, протягивая руку, чтобы Киму было удобнее положить голову на его плечо, прижимаясь к боку. – Ты перестанешь думать об этом. А потом поймешь, что так можно решить очень многое в том мире, в котором мы растем. Ким тяжело вздыхает, пробуя свой чай и довольно жмурясь, обнимая Макао свободной рукой, поглаживая уснувшего младшего по спине. – Мне страшно, Ви. Вегас усмехается. Эту кличку он получил от очень маленького Макао, который все никак не мог выучить его полное имя, повторяя за Каном. Долгое время прозвище было только для них двоих, но теперь его произносит еще один голос, пробравшийся в их крепость. Он не чувствует отторжения, когда так его зовет Ким, только тепло от доверия и уюта, которое ощущается между ними. – Мне тоже, маленький. Страшно, что однажды, мне придется дать ствол в руки Макао, что однажды я потеряю брата в этой грязи. Вегас молчит почти минуту, не зная, как правильно сказать, как облачить свои чувства в слова. Множество прочитанных книг и долгие разговоры с Макао совершенно не помогают. Он путается в словах и эмоциях, в итоге выдавая самое похожее на правду. – Я боюсь, что однажды ты не придешь, – Ким вздрагивает, поднимая на него глаза, смотря больно и разбито. – Не хочу зайти в какой-то ангар и найти в нем тебя. Кимхан отдает ему чашку, кивая на стол, и аккуратно ссаживает со своих рук уснувшего Макао. Вегас не успевает и моргнуть, как мальчишка обнимает его, снова дыша горячо и рвано в его шею. – Можно я тоже буду твоим братом, Ви? Вегас закрывает глаза, губами касаясь влажных растрепанных локонов, мягко проводя по хрупкой спине, обнимая и делясь теплом. – Ты уже стал им, Кимхан. Ким больше не плачет, только глубоко дышит, успокаивая нервы. Вегас не двигается с места, пока мальчишка не засыпает, все также сидя на его коленях. Он устраивает обоих мальчишек в кровати, укладываясь спиной к двери, пряча ствол под подушку. Ким неосознанно тянется вперед, перекидывая руку через Макао, укладывая свою ладонь поверх его собственной. Вегас протягивает руку тоже, обнимая обоих своих маленьких, хрупких и нежных братьев, которым так чертовски не повезло с семьей.