Ноктюрн в мрачных тонах

Элизабет судорожно вздохнула, чувствуя, как внутри её вновь нарастает паника. Каждое слово Смотрителя, пропитанное ледяным равнодушием, казалось угрожающим приговором. Она не могла поверить, что её и Оминиса хотят принести в жертву неизвестным силам. На короткий миг она взглянула в сторону друга. Его лицо было бледным и безжизненным, силуэт едва виднелся в тающем свете факелов. Стараясь не поддаваться страху, Элизабет собрала все свои остатки сил. Она понимала, что единственный её шанс на спасение — это попытаться использовать магию. Путы, что сковывали её, в этот момент казались непреодолимыми, но девушка знала: отчаяние не поможет. «Не сдавайся», — мысленно повторяла она себе снова и снова. В голове всплыл образ подруги гриффиндорки Натсай Онай. Девушка когда-то рассказывала, что колдовать можно и без использования волшебной палочки. В родной стране подруги это было обычное явление. Значит, научиться подобному способен каждый волшебник. Но времени на практику не оставалось. Элизабет уже перетащили на камень-алтарь, привязав руки и ноги к вбитым в землю колышкам по разным сторонам света. Солнце окончательно скрылось за верхушками деревьев. Смотритель поднял кинжал вверх, готовясь осуществить некий древний ритуал. Мужчины в балахонах затянули песнопение, слова которого эхом отражались от лесной чащи, усиливая зловещую атмосферу. Каждый звук будто призывал веяние смерти, окутывающее поляну. Сердце громко стучало, намереваясь выпрыгнуть из груди Элизабет. А главарь культа заговорил своим низким глубоким голосом: — О великая Сила! Прошу, прими в дар чистую душу этой целомудренной девы и… Вдруг его слова прервал резкий и громкий смех, раздававшийся из тени деревьев. Все повернулись в сторону второго пленника, о котором успели забыть. Оминис, оперевшись спиной на ствол, сидел и громогласно смеялся. — Что ты делаешь? — резко спросил Смотритель, обращаясь к парню. Его голос, нарушавший священную тишину, звучал раздраженно, утратив напускную таинственность. Мужчина сделал шаг вперёд, и, прищурившись, пытался разглядеть выражение лица парня. Оминис перестал смеяться, но его затуманенные глаза сверкали вызовом. Он нарачито медленно устроился поудобнее, не обращая внимание на верёвки стягивающие его запястья и голени. На лице вспыхнула издевательская ухмылка и пробежала тень самодовольства. — Если вашим силам нужна дева, то вы явно промахнулись с жертвой. — О чём это ты говоришь, щенок?! — Вы действительно думаете, что половозрелые юноша и девушка, путешествующие вместе, ни разу не делили постель? Смотритель сверлил Оминиса взглядом с явной злобой, осознавая, что эти слова могли быть правдой. А значит, ритуал не сработает. Но прежде, чем мужчина успел ответить, Оминис продолжил, оглядывая сборище, словно выступал перед заседанием Визенгамота: — О да, мы с этой девушкой уже не раз предавались страсти и разврату. Так что вам лучше прекратить этот фарс и отпустить нас, пока ещё не поздно, — с вызывающей уверенностью произнёс Оминис, склонив голову набок. Его голос прозвучал твёрдо, словно он уже знал, чем всё это закончится. — Или же вам придётся столкнуться с местью тех сил, которым вы так безрассудно хотите служить. Смотритель, невольно дрогнувший от слов Оминиса, замер на месте размышляя. Древние ритуалы не терпят ошибок и жаждут безупречных жертв. Решение, принятое второпях, может стать фатальным, обернуться крахом всех надежд. Мужчины в балахонах, прервав песнопения, начали нервно переглядываться и перешёптываться, постепенно осознавая слова юноши. Уши Элизабет покраснели, но лицо оставалось спокойным. Девушка попыталась придать ему расслабленное и самоуверенное выражение, когда Смотритель переводил взгляд с Оминиса не неё. Похоже, мужчина принял её румянец за постыдное раскаяние. Элизабет почувствовала, как её сердцебиение немного замедлилось. Она снова обрела надежду. Слова Оминиса звучали, как спасительный отзвук, дающий шанс на выживание. В глубине души она знала, что ей нужно продолжать попытки. Девушка сосредоточилась, пытаясь вспомнить всё, что говорила ей Натсай о магии без палочки. У неё не было выбора — сейчас или никогда. Ощущение магии в её крови, становилось все реальнее. Элизабет не стала вспоминать какие-либо определённые заклинания, а обратилась к той части себя, которая была ей уже так знакома. Внезапно по поляне прокатилась волна энергии, посланная одним лишь призывом Элизабет. Её тело начало вибрировать, и путы, что держали её, ослабели. Материя верёвок затрепетала, а затем разорвалась, освобождая её руки и ноги. По поляне начали ударять белые всполохи древней магии. Запаниковавшие культисты стали кричать что-то друг другу, их прерывистые голоса отражались от древних деревьев, создавая зловещий хор. Смотритель отшатнулся, пытаясь осознать происходящее. Некоторые мужчины в балахонах в ужасе отступали, другие сбивчиво кричали молитвы, уже не придерживаясь определённых слов или ритуалов. Лица их бледнели, глаза расширялись от страха. Некоторым из них показалось, что они услышали крик предков, предупреждающий об опасности. Балахоны развивались от внезапно налетевшего ветра, словно ночные птицы, готовые сорваться в полёт. Смотритель пятился назад. В его глазах вспыхнул неподдельный ужас, когда он осознал, что ситуация окончательно вышла из-под контроля. Мощные молнии разделили небо, проникая сквозь листву и касаться земли, оставляя за собой ожоги. Оминис лёгким движением плеч освободился от ослабевших верёвок и встал на ноги, выпрямившись. Его белёсые глаза сверкали отражением вспышек магии, а ухмылка стала ещё шире. Он беспрепятственно приблизился к Элизабет. Оминис был уверен, что её магия не причинит ему вреда. Безмолвное понимание пробежало между волшебниками — они оба знали, что этот момент станет переломным. Смотрителю же было невдомёк, что он стоял перед теми, кто действительно несёт силу, которую участники культа только что безуспешно пытались призвать. Элизабет, поднялась на ноги, поглощённая своими собственными ощущениями от силы, проходившей сквозь всё тело и сосредоточившейся в кончиках пальцев. Девушка начала создавать защитный барьер вокруг себя и Оминиса, полем вибрирующей энергии, которая отражала любые попытки нападения со стороны мужчин в балахонах. Элизабет чувствовала, как древняя магия течёт через всё её тело, наполняя каждую клеточку чистой энергией. Девушка знала, что не может оступиться — любое сомнение повлечёт за собой катастрофу. — Как ты смеешь нарушать наш ритуал?! — взревел Глава культа, пытаясь вернуть себе уверенность. Его рука всё ещё сжимала кинжал, но теперь эта вещь казалась ему чуждой. Мужчина сделал шаг вперёд, но тут же замер, когда пространство между ним и не состоявшейся жертвой озарилось новым разрядом молнии. Элизабет, понимая, что это её шанс, подняла руку, словно вознамерившись встать между злом и добром, и сосредоточилась на своих глубинных силах. В этот миг природа вокруг начала откликаться: деревья шевелились, словно освободившись от векового сна, а воздух наполнился электрическими вибрациями. Молнии теперь подчинялись ей, удары следовали один за другим, разгоняя мужчин в балахонах и вынуждая их бросать любую попытку сопротивления. — Вы не сможете победить нас, — твёрдо сказала Элизабет, ощущая, как энергия снова и снова прокатывается по её венам. — Это мы будем теми, кто сегодня принесёт жертв. Дрогнувшие культисты, потерявшие веру в ритуал, начали беспорядочно отступать, распространяя панику и хаос. Смотритель, окончательно признав своё поражение, попытался прокричать нечто, напоминающее приказ об отступлении. Но было уже поздно. Оминис стремительно шагнул к Элизабет и взял её за руку. Новый магический разряд, сотворённое силой их объединённой энергией, обрушилось на поляну, завершая то, что должно было стать их жертвоприношением. Секунда, другая и всё стихло. Мир вокруг, казалось, замер, словно природа остановила своё дыхание, чтобы узнать исход этого сражения. Всё вокруг них продолжало мерцать осколками древней магии. Элизабет и Оминис стояли бок о бок, руки их всё ещё были соединены. — Мы справились, — прошептала Элизабет, её голос был полон усталости. — Спасибо, что ты рядом. Оминис лишь кивнул, его белёсые глаза озаряло внутреннее свечение. Он почувствовал, как их силы соединились в единый поток. Это было новое ощущение, не сравнимое ни с чем. Деревья вокруг зашептали о своих тайнах, и кисти ветвей словно приветствовали новое могущество. Вдали, за гранью леса, они заметили тени — возможно, это были оставшиеся культисты или новые, неизведанные силы, готовые бросить вызов. — Такой выброс магической силы не останется не замеченным, — отозвался Оминис. — Нужно убираться отсюда как можно скорее. — Надо зайти в башню и забрать наши вещи, — устало кивнула Элизабет. Элизабет, осмотрев разрушенное место ритуала, крепче сжала ладонь Оминиса, чувствуя, как силы оставляют её. Вместе они поспешили к старой башне, откуда их вынесли похитители. Времени не было — древняя магия, резонирующая вокруг, могла привлечь нежелательных гостей. Или ещё хуже — Макоборцев из Министерства Магии. Подходя к массивной деревянной двери башни, Элизабет остановилась на секунду, подняв голову. Башня, когда-то охраняемая силами культа, теперь казалась безжизненной развалиной. С лёгким движением руки Оминис открыл перед ней дверь, и они шагнули внутрь, окунувшись в полумрак. Сосредоточившись на деле, Элизабет быстро отыскала их вещи, а Оминис не отходил от входа, готовясь отразить любую потенциальную угрозу. К счастью, фанатики культа не обратили внимание на погасший камень-артефакт. Палочки нашлись в помещении, похожем на кабинет. Оттуда же девушка забрала дневник Смотрителя, который нашла в ящике стола. Вскоре они были готовы. Ощутив спокойствие и уверенность в знакомых действиях, они направились к выходу. На выходе из башни друзей встретил порыв холодного ветра, что заставило Элизабет инстинктивно прижаться к Оминису. — Мы должны уходить, здесь небезопасно, — проговорил он, и Элизабет кивнула в знак согласия. Темнота леса вновь заключила их в свои объятия, но на этот раз они были готовы ко всему. — Нам нужно на юг, к горе Блэк, — сказала девушка, доставая помятую карту. — Ты уверена? — Я слышала, как культисты говорили о сбежавшем парне. Думаю, это Себастьян.