Драко Малфой, и Попытки Игнорирования.

– С кем собираетесь идти на Святочный Бал? – первое, что спросил Драко, когда Седрик и Боунс сели рядом с ним. Хаффлпафцы моргнули и переглянулись, находясь в некотором шоке. Оно и понятно, Малфой никогда до этого не инициировал диалог, предпочитая сидеть тихо и редко односложно им отвечать. Конечно в последнее время он отвечал не односложно, но это был первый раз, когда он сам инициировал диалог. Сьюзан покраснела, а Седрик засверкал как йольская ёлка. – Я уже пригласил Чжоу. Чжоу Чанг, она с Рэйвенкло. Ловец их квиддичной команды, полукровка, – в конце добавил Диггори, понимая, что для чистокровных семей это важно. Вроде как, Чанг была из родственников Оливандеров, не удивительно, что она попала в Рэйвенкло. Семья Диггори, в отличие от них, была непонятным звеном: они могли поступить на любой факультет и никогда не предугадаешь куда попадает новый. Что очень отличалось от тех же Паркинсон или Поттер, первые всегда на Слизерине, а вторые на Гриффиндоре. Хотя, вроде один из предков Поттера попадал на Слизерин... Малфой давно не просматривал родовые гобелены, точно не помнит. – Я- Меня пригласил Энтони, Голдштейн. Он был таким милым когда, ну, приглашал меня, что я не могла ему отказать. Он тоже полукровка, – Сьюзан достала свои книги и прикрыла лицо бледно-рыжими волосами. Драко они нравились больше, чем огненная копна на голове Уизли. – Ты пригласила его, потому что не могла ему отказать? – переспросил Драко и нахмурился. Слизеринцу было бы очень неприятно, если бы он был с партнёром, который согласился пойти с ним только из жалости. Ударило бы по эго знатно, но, наверное, сейчас он бы не так сильно расстроился, как в свои четырнадцать. На самом деле, в Святочном Бале его привлекала больше атмосфера после официальной церемонии. Насколько Малфой помнил, там было такое скопление конечностей, что можно было отрываться «не по-Малфоевски» и его бы никто не заметил. Отпустить себя. В прошлый раз, он так и сделал, на что до конца года получал странные взгляды от Эббот и какого-то магглорожденного с Рэйвенкло, – А если бы это был не он, то с кем? – Я не против пойти с ним, он был милым, очень, – заверила его Сьюзан, на что Седрик понимающе кивнул. Видимо, это была какая-то хаффлпафская логика, с которой Драко просто физически не мог спорить. Боунс более смущённо продолжила, – Я могла бы хотеть пойти, знаешь, с... не знаю, Лаванда очень милая... Ты не подумай! Я просто- ты пошел с мальчиком из Дурмстранга и я подумала, что- – Боунс, я не буду осуждать тебя за увлечение девушкой, мне не пять лет, – Драко закатил глаза, а Диггори погладил плечо Сьюзан, когда она покраснела ещё больше и её лицо практически слилось с волосами. Малфой был немного удивлен, разве кроме него никто не приходил на Святочный Бал с партнёром своего пола? Он начертил одну из самых непонятных рун на пергаменте. Драко бился над ней уже который час, и не мог добраться до сути. Начинало раздражать, – Но Браун? Разве она не единственная, кому нравится Прорицание? Для него это уже много говорило о человеке. – Она, на самом деле, очень милая. Для гриффиндорки, она вполне себе скромная. Ну как, Лаванда не то чтобы прям скромная-скромная, но ты понимаешь, – Сьюзан махнула рукой. Драко, к собственному же удивлению, понял. Некоторые гриффиндорцы прям блистали: близнецы Уизли, Поттер с его шайкой, да даже Уизлетт. В то время как Парвати Патил или какая-нибудь Браун сидели сзади и не отсвечивали. Боунс тихо продолжила, ладонь Седрика всё ещё была на ее плече, – К тому же, она умеет слушать. В отличие от многих гриффиндорцев... – Сьюзан! – Седрик осуждающе на нее глянул. – Но это правда! Она одна из немногих гриффиндорцев, кто готов меня выслушать и понять! Ты не можешь этого отрицать, – Боунс возразила и никогда до этого она не выглядела настолько решительной. Драко никогда не думал о Браун. Она полукровка, которая ничем не выделялась, в отличие от Поттера, поэтому как-то выделять ее из безликой толпы он не спешил, – Извини, что спрашиваю, это наверное не мое дело, но... как ты, эм, как вы с тем дурмстранговцев начали встречаться? – Не то чтобы мы встречаемся, – начал Драко, странно счастливый обсуждать слухи о себе. Мерлин, слизеринец обсуждает сплетни с хаффлпафцами. Что за странный мир? Если бы ему сказали, что он будет сплетничать с барсуками в прошлой временной ветке, он бы покрутил пальцем у виска и послал этого человека куда подальше. Сейчас, Малфою в каком-то смысле даже интересно узнать мнение других о своей персоне. Эти самые «другие» выпучили глаза и смотрели на него с крайним изумлением, – Вы думали, что мы встречаемся? Серьезно? – Ну, вы были очень близки. В Большом Зале. И ваша парная одежда, – Седрик неловко улыбнулся и написал что-то на пергаменте. Слизеринец перевел свой взгляд на Боунс и та смущённо уткнулась в книгу. Серьезно? – Мы просто занимаем друг друга, пока дурмстранговцы здесь. Они очень понимающие в этом плане, – просто мотнул головой Драко. Для хаффлпафцев это наверняка казалось дикостью, временная интрижка. У Малфоя было их очень мало за всю жизнь, но каждая новая была яркой вспышкой в жизни, запоминающейся на долгое время. Например, у него был сокурсник Том, который отчислился после второго курса, но с которым у Драко был самый страстный роман за всю жизнь. Ради справедливости, этот парень даже интересовался его увлечениями и иногда встречал Малфоя с работы. Очень мило. Другие обычно так не делали, предпочитая сосредоточиться на более физическом аспекте их отношений. Но все эти интрижки рано или поздно заканчивались, Поттер всегда приходил в голову Драко и напоминал о его лебединой любви к нему, – Тск, глупые руны... – У тебя дополнительное задание по Рунам? – Боунс вдруг поддалась вперёд, заинтересованно поблескивая светло-серыми глазами. Она нечасто что-то говорила в его сторону, поэтому Драко просто протянул ей пергамент с идиотской руной. Не то чтобы он верил в то, что хаффлпафка ему поможет, просто свежий взгляд иногда– Держи, это сложно, но моя мама с детства обучала меня рунам, поэтому для меня не сложно разобраться. Это значит «кровь», «мир» и «спокойствие». Почему ты на меня так странно смотришь? – Если тебе когда-нибудь понадобиться помощь, Малфой-мэнор всегда открыт. Седрик засмеялся, Боунс покраснела и спряталась за своими рыжими волосами, что-то смущённо бормоча. ∆|• – Твои волосы отросли, когда ты их подстригёшь? – Пэнси спросила, расчесывая его перед большим зеркалом в женской спальне. Слизеринцы всегда были хитрыми, поэтому обмануть чары против противоположного пола было не сложно. Когда хотелось, конечно. По крайней мере для Паркинсон, которая заскочила к Драко в комнату на первом курсе сразу после Распределения. Она до сих пор не поделилась своим секретом, просто каждый раз говоря Малфою: «Если хочешь зайти – закрой глаза». Пэнси – алмаз, и это без иронии. – Может чуть-чуть, мне нравится каре, – Драко пожал плечами, он слишком привык собирать волосы в хвостик сзади. К тому же, это давало больше выбора для прически. Пэнси что-то забормотала про: «...это не модно, змейка!... да как вообще... чёртовы мальчики, ничего не понимают...». Малфой решил помалкивать. Злая Пэнси это все равно что стая гриффиндорцев под огневиски. Страшно. Они начали готовиться сразу после обеда. Пускай сейчас и было три часа дня, а Святочный Бал начинался в восемь вечера – весь Слизерин, словно змеиный клубок сгрудился или в Гостиной или в своих комнатах. Конкретно сейчас, Драко подвергался жестокой критике своей мантии. В прошлый раз было точно также, правда тогда он решил отомстить выносящей ему мозг Паркинсон и надел черную мантию отца с высоким воротом. Ей было лет тридцать-сорок и выглядела она не слишком... привлекательно. Хотя, Драко нравился высокий ворот, он контрастировал с видневшейся белой рубашкой. Пэнси тогда его чуть не сгрызла и весь вечер шипела о его глупости. В этот раз Драко шел на Святочный Бал не с ней, поэтому решил нарядиться как-то посолиднее. У него был скромный выбор из трёх мантий: первые – зелёные с символикой Слизерина и его анимагической формы, то есть змеёй, которая извивалась по всей ткани и изредка шипела; вторые – голубые в цвета Шармбаттона, которые красиво контрастировали с очевидным выбором Андрея в мантии – красным или черными цветами. На голубой мантии были павлины, которые распускали хвосты время от времени. В принципе, она была похожа на белую мантию с предпоследнего Гала, который надевал Драко, но была сшита из более мягкой и струящейся ткани. Последняя мантия была лавандовой с нарциссами, в честь мамы Малфоя. К ней он склонялся меньше всего, для неё было слишком сложно подобрать прическу, смотрящуюся не глупо, и она слишком подчеркивала его тонкие запястья и фигуру. – Девочки! Девочки! Это атас! – Миллисент влетела в комнату, её волосы были всклокочены, а лицо раскраснелось. Глаза бегали с подскочившей Пэнси на сидящую Дафну, а потом на Асторию, которая пришла краситься, – О, привет Малфой. – Привет Булстроуд, – махнул рукой Драко, сидящий на стуле перед Пэнси. – Что ты пугаешь?! Не видишь, у нас тут- – Пэнси! У Пьюси голубой! Голубой! Он что, идиот?! – заверещала Миллисент, подбегая к своей кровати и начиная рыться в сундуке. Паркинсон аж выронила заколки, которые держала в руках. Её лицо перекосило от страха, а дыхание участилось. Пэнси была в ужасе, – Как можно выбрать голубой к его цвету лица?! Я буду вся голубая, когда встану перед Шафиком с этим идиотом под рукой! Я лучше удавлюсь! У кого-нибудь есть веревка и мыло? – Скажи это этому ублюдку, пускай несёт свою мантию сюда. Мы сейчас исправим это недоразумение. Да, Драко? – с надеждой посмотрела на него Пэнси, полностью пронюхавшая о его успехе, что в Чарах, что в Трансфигурации. Малфой закатил глаза, но кивнул. Паркинсон запищала, – Драко! Дорогой! Любимый! Я ж тебя так люблю! Вдруг, в комнату ворвался Блейз на коньках, еле-еле скользящий по ледяному полу. – Пэнси, Монтегю – красный с золотым! Все Дурмстранговцы кроме Крама в черном с красным и мехом! – выкрикнул разведчик, которого через пару секунд выкинуло из комнаты магией. Забини издал предсмертный затихающий крик («Неее...!»), который заставил всю комнату тихо захихикать. Даже Астория рассмеялась, из-за чего Дафна махнула ей тушью по щеке и тихо выругалась. Драко обожал Гала и все подобные мероприятия из-за подготовки к ним: каждый раз происходит что-то, что заставляет смеяться до слез или плакать до смеха. По-другому не скажешь. – Так, ну смотри, Драко... Милли, какого черта ты ещё здесь?! Иди к Пьюси, корова! – Пэнси зыркнула в сторону Булстроуд, которая, закатив глаза, выскочила из комнаты, подгоняемая неизвестными невербальными заклинаниями Паркинсон. Выглядело солидно, – Смотри, выбирай из голубого и лавандового, я не позволю тебе надеть что-то темное. – Почему? – приподнял одну бровь Малфой. Не то чтобы ему не нравилось, но был большой шанс, что Паркинсон наденет на него голубой и скажет что-то в стиле: «Он тебя полнит! О Моргана, ты выглядишь как мой прапрадедушка! Снимай быстро!». И придется идти в лавандовом. Поттер, наверное, его засмеёт. У них с Уизелом никогда не было вкуса, но почему-то в той грязно-зеленой мантии он смотрелся очень даже мило. В прошлый раз, Драко поглядывал на него весь Святочный Бал, не в силах отвернуться. Глупый Поттер с его глупой мантией и цветами Слизерина. – Потому что я так сказала, этого недостаточно? – изумилась Паркинсон, пару раз моргнув накрашенными ресницами. Она кинула в Драко голубую мантию и отправила в сторону «ширмы», которой служили одеяла Дафны и Пэнси. Тихо ругаясь, Малфой нацепил на себя голубую мантию. Разгладив и выдохнув, он отодвинул «ширму». На Драко сразу уставились три пары глаз, критично оценивая его с ног до головы. Теперь он знает, откуда получил этот строгий взгляд на чужую одежду, это всё девочки виноваты, – Ну что, что думаете? – Для Драко голубой цвет, как для Дракона дерево, – умно сказала Астория, на неё посмотрели три пары глаз. Пару секунд спустя, она пояснила, – Нормально, но чего-то не хватает. Тебе идёт, но... – Вот да! Да! Это «но», – согласилась Дафна, махнув своими светлыми волосами, которые были закручены в розовые бигуди. Её глаза светились, и Малфой уже начинал жалеть, что единственный из мальчиков согласился быть их куклой. Тео отказался, Блейз был занят разнюхиванием одежды всех остальных парней, Винс с Грегом до сих пор обедали. Мелкотня прыгала на улице, думая, что смогут подготовиться за пару часов перед Святочным Балом, хотя Драко видел, как Окдэлл пытался затянуть Итона в Гостиную для подготовки заранее. – Ну-ка давай, переодевайся, – в него полетела лавандовая мантия, и Драко громко вздохнул, чтобы все эти бестии знали о его страданиях. Астория хихикнула, но больше никто никак не отреагировал. – Я считаю, что вы меня не цените, – он специально сказал громко, застёгивая мантию снизу-вверх. На ней было очень много умудренной, но, по его меркам, красивой вышивки. Драко всегда был слаб к орнаментам на одежде. И ну, нарциссы были такими символичными. Мама бы обрадовалась. – Мы тебя пере-оцениваем, дорогой. Давай быстрее, тут очередь, – послышался голос Пэнси, и Малфой с «недовольным» лицом распахнул одеяла. Паркинсон хлопнула в ладоши, ее глаза засветились, – Это именно то что надо! Девочки, сколько? – Миллиард из десяти, – Дафна кивнула и отвернулась к Астории, расчесывая ее брови. Драко пробормотал что-то устало-нечленораздельное. Вот он как в воду глядел. Малфой подошёл к зеркалу и покрутился, ну выглядит вроде хорошо. Слишком его талия и запястья выделяются, но девочки сказали, что хорошо, поэтому он тут уступит. Драко просто не хотел давать намеков на свой гламур и легкое недоедание, а тут все его черты «голодания» подчёркивают. Кстати, его до сих пор не настиг скочёк роста, для мантии это было ещё лучше. – Давай, змейка, сделаем тебе супер-пупер волосы, – Пэнси схватила его за руку и потянула на кровать. Драко вздохнул. Это будет долго. ∆|• Это было долго. Это было очень долго. Драко вышел из комнаты девочек примерно в семь. В семь! Святочный Бал начинался в восемь! И его хотели дополнительно задержать, чтобы подправить в пятнадцатый раз макияж и волосы. Их решили зачесать назад, открывая лоб и лицо Малфоя, плюсом накрывая таким количеством заклинаний, что волосок не сдвинется даже под ураганом. И главное всех невербальных! Вот что значит фанатки Ведьминого Еженедельника, Драко по сравнению с ними профан в таких заклинаниях. Когда он вошел в Гостиную, то наткнулся на более суетное и бегающее скопление змей: кто-то сидел на диванах и красился, кто-то поправлял одежду, а кто-то орал на друга за то, что тот неправильно понял его и все испортил. Драко тихо выскользнул из Гостиной, направляясь в сторону холла. Нужно найти Андрея и самый верный способ это сделать – дожидаться его в холле. На удивление, там уже стояла толпа гриффиндорцев, среди которых больным пальцем выделялся Поттер. На нем была зелёная мантия. Такая простая, без лишнего орнамента, но странно хорошо на нем сидящая. Его волосы все также лежали в бесформенном беспорядке и будь Драко девочкой, слава Мерлину он не был, он бы послал Избранного куда подальше и пошел бы с каким-нибудь Уизли на Бал. Потому что ну это просто невозможно! Как можно было так наплевательски отнестись к такому событию? Драко тихо пыхтел от ярости, внутренне чувствуя лёгкий трепет от такого нарушения правил. Ну и что, если Малфой любил плохих мальчиков? Многим нравятся нарушители правил! Слизеринец встал чуть поодаль, ожидая своего партнёра. Он не хотел вести светских бесед с какими-нибудь полукровками. – Ой, Драко, – из-за спины раздался приглушённый голос. Светлые вьющиеся волосы Луны Лавгуд напоминали облако больше, чем обычно. Хотя, теперь ее можно было сравнить с бараном. Не в оскорбительном смысле. В ее голове была парочка заколок, а на плечах лежала синяя мантия с нарисованными завитушками и разными животными. Светлые глаза Лавгуд с интересом оглядывали мантию Драко, её челка была закреплена разноцветными заколками, но все равно была видна через них. Бусы на её шее тихо щёлкали при ходьбе, вторя браслетам на запястьях, – У тебя красивая мантия. Мне нравится. – Спасибо, ты выглядишь... – Малфой попытался подобрать слово, чтобы не оскорбить рэйвенкловку. Наверно это было сложно, но он все равно постарался, – ...мило. – Спасибо, я старалась, – она широко улыбнулась, её глаза подогнулись. Лавгуд совершенно не выглядела будто была затронута фактом очевидного осуждения Драко её наряда. Наоборот, она казалась удивительно счастливой и благодарной. Она взмахнула своими волосами, улыбаясь, – Ты прочитал книгу, которую я тебе дала? – Я положил её на стол, – решил хотя бы тут честно ответить Драко. Лавгуд ещё больше приободрилась, а Малфой ещё больше ее не понимал. Так просто не обращать внимание на чужое мнение? Что может вывести её из себя? – Прочитай, как будет время. Ты ждёшь своего партнёра? – она спросила, выглядя такой невинной и искренней, что Драко чуть не сжал губы в линию. Он кивнул, высматривая за её спиной её партнёра. Лавгуд тоже начала оглядываться, но так и не поняла, что ищет Драко. Её лицо вдруг озарилось пониманием, – Ах, его нет. Я одна. – Ты одна, – пораженно пробормотал Малфой, это даже не был вопрос, но девочка кивнула. И... ну, по всем фактам, ему не должно было ее жаль и Драко не должен был ей помогать. Это навредило бы его имиджу и опозорило его перед всей школой. Лавгуд была объективно чудачкой, ничего хорошего она ему не сделала, как и ничего плохого. К тому же, она была полукровкой. Дочерью сестры Эвана Розье, о которой мама говорила со смешанными чувствами. Драко не был ей должен, но эй? У него уже был Святочный Бал и он провел его просто прекрасно. Ну, относительно, но тем не менее. Лавгуд заслуживает этого определенно больше, чем он. Выцепив за локоть своего прекрасного и красивого партнёра, он поставил его перед Лавгуд и сказал, – Извини, в этот раз тебе придется пойти с мисс Лавгуд. Я потом объясню, весело проведите время. И он ушел. ∆|• Драко успел умыкнуть стакан вина из кухни, когда пошел снег. Он наложил на себя несколько согревающих заклинаний, а то без них можно было бы и умереть ненароком от холода. Малфой посмотрел на вино в своем бокале и с грустью подумал, что не сможет напиться таким количеством. Зато, давало удивительное тепло в эту холодную декабрьскую ночь. Драко опёрся на большой дуб позади себя спиной и выдыхал пар горячего воздуха, следя за тем, как он растворяется в черном небе. Он сидел на каменной скамье, перед этим траснфигурировав из платка плед и подложив его под себя. Внутренний двор Хогвартса был необычайно морозным. Сидеть на холодном – себя не уважать. Не то чтобы Драко был самым «уважающим себя» человеком в мире, но по крайней мере он предпочитал так думать. Вино было красным, его любимым. Малфой не любил напиваться, ему не очень нравились вечеринки. Он больше любил посидеть с друзьями рядом с камином и распить дорогой алкоголь, а потом вместе вытворить какую-нибудь глупость, которую они будут вспоминать до конца жизни. Например, однажды Блейз соблазнил бармена в ресторане, а потом, чтобы доказать, что у них все было, принес флакон воспоминаний о его голой заднице и показал их Пэнси с Драко. Это было бесценно. Или когда Малфой с Паркинсон практически ограбили магазин с одеждой во Франции, потому что: «Драко, как ты не понимаешь, это магглы. У них все бесплатно. По карточкам, помнишь? Воздухом оплачивают! Значит нам можно тоже воздухом оплатить!». Никто не заслуживает такого гения, как Пэнси. Сидеть одному было странно успокаивающе. Снег медленно падал с неба, где-то сзади разносился громкий звуки орущих подростков, а Драко распивал какое-то дешёвое вино (судя по вкусу) в одиночестве. Что-то в этом есть. – Развлекаешься? – громкий звук скомканного снега раздался сзади, и рядом с Драко приземлилось теплое тело. Он бы узнал эту походку в развалочку в любое время. Только Поттер мог ходить как слон, при этом никогда не попадаясь профессорам. Ночью его разбуди и заставь слушать шаги – Драко сразу бы определил Избранного. Из сотни, да даже из тысячи. Тем не менее, он на него не взглянул. Малфой же обижается, ну, до сих пор. На самом деле нет, но Поттеру об этом знать не нужно, пускай страдает. – Умираю от веселья, по мне не видно? – с притворными удивлением спросил Драко, немного отпивая из бокала вина. Он пил мелко, но часто, и удивительно быстро пьянел такими темпами. К сожалению, даже такой легковесный человек как Малфой не опьянеет с одного бокала. Вам не придется слушать его нытье, сопли и слезы. Да, он был из тех, кто рыдает, когда напивается до беспамятства. Такое добро лучше не видеть, – Что, проблемы в Раю? – Слушай, Малфой, – раздражённо начал Поттер, и вот это было уже интересно. Драко повернул к нему голову и Избранный, на удивление, не смотрел на него. Он пялился на снег, ищя что-то в снежинках и грязи под ногами. Его руки слегка сжимались на холодной каменной скамье, вокруг них медленно образовывались лужицы талой воды. Очки слегка сползли на кончик носа, а шрам растянулся, вслед за искривлёнными губами. Поттер вдруг поднял голову и выдохнул ему в лицо облако пара, решительно смотря в глаза Драко своими, – Я был не прав в том, что сказал это... так. Но я имел это ввиду. Все твои, эм, ладно. Все родители твоих друзей и твой отец очевидно, подкупает Министерство. И все знают, что они бывшие Пожиратели Смерти, и- – Я не собираюсь это слушать. Если твой друг так тебе сказал, то можешь идти и обсуждать всю эту грязь про мою семью и родителей моих друзей с ним, – Драко отвернулся, бокал в его руке дрогнул. Он знал, что Поттер идиот, но чтоб настолько? Малфой не отрицал, что такое было, да, иногда это проскальзывало. Но это делали все! Дамблдор, МакГонагалл, да даже какие-нибудь разрушители проклятий давали взятки! Их просто никто не замечал на горячем, Драко был уверен. Так говорил отец, и он бы не стал так говорить, если бы это не было правдой, – Вот ты знаешь мать Пэнси Паркинсон? – Нет, – Поттер ответил спокойным голосом, Драко слегка двигал стаканом, смотря как вино переливается туда-сюда. Он чувствовал в душе какую-то странную остывшую бурю. Не было гнева, было просто смиренное бессилие. – Тогда какого черта ты так говоришь? – огрызнулся Драко, а после отпил несколько глотков вина и поморщился. Вот не мог он залпом осушить бокал, не его это. Перед глазами вдруг появился образ солидной женщины в возрасте, на лице которой была острая улыбка. Её платья обычно варьировались от темно-фиолетовых до тёмно-синий цветов, а шторы в главной комнате, созданной по её дизайну, были лавандового цвета. Они часто сидели в гостиной Малфой-мэнора с матерью Драко, обсуждая последние сплетни, пока маленький он играл на ковре с драконами и деревянными лошадками. На лице отразилась лёгкая тоска, – Её зовут Матильда Паркинсон, но в девичестве она была Матильдой Пруэтт. Ей не нравится её имя, поэтому при встрече она просит называть ее Мэт. Она часто говорит, что её мать её возненавидела, когда назвала в честь своей прапрапрабабушки. Эта женщина никогда не была Пожирательницей Смерти. Да, может быть она их поддерживает, но она жертвует в приюты для волшебников и в фонды Косой Аллеи больше денег, чем твои друзья-Уизли получают за год. Ты не можешь- Нет, ты не имеешь права так говорить об этой женщине. – Малфой, я- – Или например давай возьмём мать Тео. Его отец ужасный человек. Аморальный, я бы даже сказал. Я его ненавижу. Но его мать, которую ты оскорбил, является святой женщиной. Даже если она умерла, это не отменяет того добра, которое совершила за всю свою недолгую жизнь Мириам Флинт, – язык Драко все продолжал говорить и говорить, вино выплёскивалось из края, едва ли не падая на снег. Но его понесло, а когда Малфоя понесло под алкоголем, его уже не остановить, – Но мы всё про девушек. Хорошо, мой отец тебе не нравится, допустим. Но например мой дед был достойным человеком, по всем нормам морали. Я тебе это говорю, а я знаю все его секреты и грязные тайны. Он никогда не предпринимал никаких действий против гря- магглорожденных, если тебе так угодно, и даже поддерживал течения в Министерстве по обучению их традициям чистокровных. Конечно, потом пришел Темный Лорд и всё пошло как пошло, но тем не менее. Как ты смеешь так говорить обо всех этих людях? Мне начать просто говорить про маму Блейза или отца Миллисент или ты уже сам дошёл? – Дошёл, – тихо ответил Поттер, и Драко отпил пару глотков вина. Это было ошибкой, потому что лицо слизеринца сразу сморщилось и стало похоже на жухлый гриб. По крайней мере так описывала это Пэнси. Конкретно в этом случае, Малфой ей верил, – Извини, Малфой. Драко посмотрел в искренние зелёные глаза и не мог не прикусить внутреннюю сторону щеки. Это была ужасная привычка, надо от неё избавляться. Глаза Поттера сверкали яркими малахитами, таким светло-зелёным, почти салатовым цветом. Была всего пара ситуаций, когда слизеринец видел именно этот оттенок в чужих глазах. И это первый раз за все две временные линии, когда Драко видит их направленными на себя. Они были такими яркими и светлыми, что казалось, будто Поттер мог осветить всю тьму глубоко в душе одним коротким взглядом. Просто секундой, которую он уделил Пожирателю Смерти. – Извинения приняты, – сухо ответил Малфой и взмахнул палочкой, тихо прошептав заклинание. Плед Драко ещё больше растянулся и теперь даже под Поттером была его часть, зелёная в клетку с белыми змеями. Неловкость повисла в воздухе, слизеринец ядовито продолжил, – Поттер, я, конечно, мудак, но даже я не оскорбляю людей без оснований. Твои родители не в счёт. – Спасибо? – Поттер фыркнул и смущенная атмосфера вокруг развеялась. Драко даже плечи расслабил, было приятно наконец выдохнуть после этого напряжения между ним и Избранным. Может быть гриффиндорец чувствовал его меньше, чем слизеринец, но оно определенно было. Поттер откинулся головой на ствол дуба, от лёгкого стука Драко фыркнул. Правду говорят, у гриффиндорцев нет мозгов, – Ты не пошел на Святочный Бал? У тебя вроде был партнёр. Ну, тот дурмстранговец. И я видел тебя перед ним... – Случилось некоторое затруднение, – Малфой пожал плечами, допивая последним глотком оставшееся вино. С Поттером только пьяным и разговаривать, все мысли из головы вылетают и думать не надо. Жаль, что Драко не был пьян. Он даже не чувствовал размытия по краям глаз и приятного головокружения от поворотов головы. Мир жесток, и даже слизеринцу уже нельзя напиться. Ужасно, – Почему ты сидишь здесь со мной, а не тухнешь от скуки с Патил? – Между тобой и обиженным Роном, я выберу тебя, без обид, – Поттер хмыкнул, водя пальцем по зелёному пледу. К сожалению для Избранного, доброта Драко закончилась на сегодня и накладывать на него согревающие заклинания он не будет. Сам как-нибудь. Уже лимит достиг хорошего настроения, как достигло нулевой отметки вино в бокале. Может его трансфигурировать во что-то? А то стои́т, нужно как-то использовать. – Я понимаю, Малфои гораздо лучше Уизли, – Драко взмахнул своими волосами и выбил лёгкий смешок у Поттера. В душе потеплело. Так странно. Вообще, любовь странная штука, которую Малфой искренне не понимал, но с которой уже давно смирился. Где-то в семнадцать, когда за дверью хихикала тетя Белла, толкая перед собой бедного магглорожденного студента. Ладно, теперь ему стало грустно. Молодец, Драко, сам себе испортил настроение, – На удивление, исправляешься, Поттер. – В смысле? – спросил Избранный, мило повернув голову на бок. Глупый. – Одежда. Начинаешь прислушиваться к умным людям и их умным советам, – Малфой хмыкнул, Поттер только закатил свои зелёные глаза. Что-то много в последнее время у них хороших бесед. Драко даже не знает, как к этому относиться. Вот стоило только проигнорировать этого гриффиндорского придурка, как тот сам полез. На шестом курсе также было, если вспомнить. Может, Поттер любит, когда его игнорируют? Какой странный фетиш, – Как последний матч по квиддичу? – Если честно, ты первый кто спросил об этом за месяц, – признался Поттер, взлохматив свои волосы ещё больше. От его неуклюжих движений снег попадал с волос, растаяв на теплом пледе. Драко только хмыкнул, смотря на стеклянный бокал. Ладно, потом пригодится. Коротким взмахом палочки и тихим заклинанием, он уменьшил бокал и положил его во внутренний карман мантии. Поттер оживлённо заговорил, – Мы выиграли у Рэйвенкло сто двадцать-сто пятьдесят. Анджелина просто убийственно провела петлю Реминга, а Чжоу чуть не поймала снитч. Тебе стоило это увидеть. – Как побеждает Гриффиндор? Нет уж, спасибо. Как-нибудь проживу без этого, – закатил глаза Драко и медленно встал со своего места. Спина затекла, поэтому он потянулся и посмотрел на темную макушку сверху-вниз. Поттер был таким глупым с этого ракурса: нос поднят, очки криво лежат, глаза горят, одежда помята. Такой смешной, – Всё, не могу уже слушать про подвиги гриффиндорцев, меня что-то тошнит. Он пошел в сторону выхода, не прощаясь с Избранным. – Малфой! – Драко остановил вскрик позади. Он закусил внутреннюю сторону щеки, переводя взгляд на мнущегося позади Поттера. Тот выглядел удивительно нерешительно, не таким должен быть будущий национальный герой. Но Драко совершенно не почувствовал отторжения. Наоборот он... наверно, впервые за полгода, проведенных в этом новом мире, в прошлом, он увидел в Поттере маленького мальчика, который не знает, что делать. И он нашел этого мальчика удивительно очаровательным. Как того неловкого первокурсника в магазине мадам Малкин, переминающегося с ноги на ногу у входа, – Ещё раз, извини. Я не должен обобщать. Не все чистокровные – Пожиратели Смерти, и мне не стоит так говорить. Никогда. Я даже не подумал, что смогу тебя обидеть. Драко ничего сказал. Он развернулся и пошел в сторону подземелий, не оглядываясь.