Драко Малфой, и Попытки Игнорирования.

Драко стоял на Этон-авеню дом 13 в лёгкой темной мантии, под которой надет зелёный мягкий свитер, купленный Пэнси на его тринадцатилетие. Он смотрел вверх на пасмурные облака, с отчужденьем замечая, как сквозь них просачиваются лучи солнца, освещая маггловские машины. Магглы, идущие по Этон-авеню, странно поглядывали в сторону Драко, но ничего не говорили. Наверно думали, что он чудак какой-то. Ну и пускай думают, магглы сейчас его не слишком волнуют. Малфой не ожидал ничего этакого от встречи с Асторией Гриннграсс. Он видел ее в школе пару раз, крутящейся вокруг Дафны, и на бала́х, устраиваемых в высшем обществе летом, но ничего более. Странно, что Астория одумалась так поздно, она могла отправить письмо гораздо раньше. Почему сейчас? Глаза слегка слезились непонятно от чего. Драко шмыгнул носом и снова посмотрел на небо, карманных часов у него не было, как и палочки, время приходилось рассчитывать по старинке. Хорошо, что- хорошо, что мама научила его этому. Губы поджались, а глаза защипало. Драко глубоко задышал, звуки вокруг вдруг стали такими громкими. – Господин Малфой, – рядом раздался хлопок и перед Драко появился домовой эльф, выводя из этого странного состояния. Он протянул руку и прикоснулся к подолу мантии Малфоя, на что тот хотел сразу прикрикнуть, но вовремя прикусил внутреннюю часть щеки. Не в том сейчас положении, чтобы возмущаться. Драко вообще должен быть благодарен этому маленькому созданию, которое удивительным образом вывело его из этого странного состояния, – Сегодня Милси ваш слуга, господин Драко. Вы готовы аппарировать? Он не ответил, а просто кивнул. Вздох покинул его грудь, когда они приземлились в богатом саду перед особняком Гриннграсс. Преимущество эльфов – они могут аппарировать не в точках аппарации, а в любом закоулке или улице. Минус – Драко всегда тошнит от аппарации и он сейчас выплюнет весь свой пустой желудок на коротко подстриженный газон. ∆|• Возможность отдать Поттеру несчастное письмо появилась буквально на следующий день. Драко зашёл в библиотеку, чтобы сменить обстановку. Расшифровывать руны в стенах своей комнаты как-то надоело. Держа в руках несколько пергаментов, он пошел к своему столу, который впервые за месяцы был занят. И не нужно быть гением, чтобы понять кем – Великими Гарри Поттером. Драко нахмурился, но не решился подходить, вместо этого он притаился за шкафом, смотря через маленькие щёлочки между книгами за Избранным. Странно, почему он вообще в библиотеке? И почему сидит один? Лицо Поттера было нахмурено, брови сошлись на переносице, а глаза сверлили страницы книги с таким насыщенным зелёным цветом, что Драко захотел поймать их взгляд своими. Слегка мотнув головой чтобы отогнать лишние мысли, он сосредоточился на том, что делает Поттер и как он это делает. Руки сжаты, пальцы почти мнут старые страницы, а поза сгорбленная. Очевидно, что он был чем-то расстроен и скорее всего из-за Уизела, который по воспоминаниям Драко и недавним словам Пэнси не верил Поттеру насчёт Кубка. Малфой никогда не сомневался в умственных способностях Уизли, так что не был удивлен. У из семьи были мозги разве что у близнецов и того рыжего, который не работает на Министерство. Тот, с драконами. В любом случае, идея возникла также быстро, как и была претворена в реальность. Добавив несколько слов сзади быстрым курсивом, между рисунками оленей, Драко сложил письмо в аккуратный самолётик и, выглянув из-за стеллажа, отправил Поттеру. Ну разве он не гений? Боже, Драко такой умный. Быстро спрятавшись за стеллажом, он снова начал глядеть на Поттера через щелку, пытаясь успокоить участившиеся дыхание. О Мерлин, иногда Драко делает что-то, достойное глупых гриффиндорцев. Почему-то это всегда случается, когда в непосредственной близости находится Поттер. Глупый Малфой, глупый Поттер. Черт. Прекрати вести себя как маленькая влюбленная девочка. Драко закусил внутреннюю сторону щеки. Избранный оглянулся и, не заметив паникующего Драко за стеллажом, развернул Письмо. Его лицо приобрело озадаченно выражение, когда он прочитал короткую фразу с оборотной стороны письма и пробежался взглядом по оленям. Ну, хотя бы перестал хмуриться, уже хорошо, Драко внутренне себя похвалил. Только он слишком рано радовался, потому что когда Поттер прочитал само содержание, то чуть ли не разорвал бедный пергамент. Всё ещё держа в руках письмо, он начал остервенело оглядываться по сторонам, высматривая Драко, ну или, в понимании Избранного, того, кто отправил его. Повернувшись спиной к стеллажу, Малфой притаился и задержал дыхание. Слава Мерлину и Моргане, через несколько мгновений Поттер с громким вздохом снова сел и Драко мог продолжить свои «шпионские» (Рэйчел рассказывала об этих маггловских фильмах про «агентов правительства») дела. ∆|• После того, как его чуть ли не вывернуло на газон Гриннграсс-мэнора, Драко осмотрел само здание. Он никогда не бывал в этих местах: Швеция, рядом с морем, судя по запаху и лёгкому холодному ветру. Минус не иметь палочку – нельзя наложить согревающее заклинание. Драко чихнул, чувствуя, как пальцы слегка подрагивают от морозного ветра. Надо было изучать беспалочковую магию, а не невербальную. Глупые мысли, что палочка всегда будет с ним погубили его шансы на тепло. Милси пошел вперёд, ничего не говоря. В голове возникла неловкая Дафна, которая всегда мало говорила, только если к ней не обратиться. Стало вдруг ещё холоднее. Перед зданием, сравнимым с Малфой-мэнором, стояли фонтаны и статуи, через которые текла светло серая вода, отражающая настроение Драко как никогда ясно. От воспоминаний о доме внутри что-то сжалось, а метка защипала, выбивая из глаз несколько слезинок, которые Малфой надеялся, что никто не заметит. Насколько сильно он пал, что позволяет себе раскиснуть в присутствии домового эльфа? Драко вспомнил себя лет пять назад и усмехнулся, он бы тогда даже рядом с таким «низким» созданием не встал. Теперь он не думает, что эльфы так уж ниже волшебников. Они хотя бы умеют колдовать без палочек, ну и что, что живут за счёт магии места, в котором привязаны? Это уже и не так важно. Гриннграсс-мэнор выглядел странно готическим, даже больше, чем Малфой-мэнор. Драко мог поклясться, что видел двух гаргулий, сидящих перед главным входом и редко моргавших. Окна были чистыми, но странно грязными. Противоречивость. Весь дом, несмотря на наличие здесь эльфов, можно было описать словом «грязный», а атмосферу вокруг «противоречивой». Конечно, возможно на Драко так влияет скверная погода. Малфой всегда представлял дом Дафны более... приятным? Знаете, как летняя вилла, куда приезжаете чтобы отдохнуть и посидеть рядом с морем, сделать вид будто «загораете» и съесть мороженное, пока отец не видит. Драко внутренне ощутил какую-то приземленность, когда вспомнил об этом счастливом моменте. Даже у Малфоев были теплые семейные поездки, не думайте будто они отдыхали в склизких подземельях с темной магией. Это настолько далеко от правды, насколько может быть. В любом случае, Драко не представлял родной дом Дафны таким мрачным. А когда перед ним открыли дверь и он зашёл внутрь, Малфой подумал, не от тети Андромеды ли пришло письмо. Вокруг все было таким Блэковским, что хотелось перепроверить все, начиная от своей памяти, заканчивая письмом в кармане мантии. Обои темных тонов с нарисованными изысканными линиями и какими-то рунами приветствовали как старого друга. Огромные стеллажи с книгами, которые чередовались с живыми картинами, нависали длинной тенью. Люди на картинах шептались между собой, кто-то кланялся, а кто-то смущённо отворачивался, стоило Драко пройти мимо. Удивительно, что на него вообще смотрит из этих старых чистокровных. Он бы на себя смотреть не решился, слишком отвратительно. Идя по длинному коричневому ковру мимо голов эльфов, Драко закусил губу, подходя к столовой. Неудивительно, что Астория решила встретиться с ним там. Часто обеденные комнаты становились местом бало́в и важных встреч. Как например в Малфой-мэноре. Драко мотнул головой, не время думать о прошлом, особенно с единственным человеком, который вспомнил о его существовании после всего этого. Стоило подумать о Пэнси и Тео, как во рту пересохло, а глаза слегка зажгло. Милси снова открыл двери перед Драко, впуская его в большое помещение, освещённое парящими свечами. Столовая была меньше, чем в Малфой-мэноре, но больше нескольких комнат в маггловском доме. На потолке были нарисованы античные сюжеты, оживающие пением птиц или редким шевелением виноградных лоз, а на полу лежал блестящий паркет, по которому звонко стучали сапоги Драко. В центре столовой стоял круглый стол, накрытый с двух сторон различными блюдами, от которых в желудке все сжалось. Не от желания поесть, а от отвращения. Малфой за последние два месяца не ел так много, сколько есть на этом столе. Астория стояла рядом с большим окном, руками опираясь на старинную раму. На ней было старинное грязно-зеленое платье, с множеством маленьких кружев и рюшек, которые Драко никогда с ней не ассоциировал. Она и Дафна всегда были в простых платьях на слизеринских Гала, поэтому увидеть ее в таком замудрёном платье было удивительно. Волосы Астории заплетены в не слишком сложную прическу: высокий пучок, из которого выбивались редкие пряди, придавая ему слегка растрёпанный вид. Ее волнистая челка красиво прикрывала лоб, а глаза сверкали темным карим цветом. Таким насыщенным и красивым. – Мисс Гриннграсс, – Драко кивнул, прочистив горло. Его голос был странно хриплым, а выражение лица определенно хмурым, раз уж Астория окинула его взглядом и ее глаза заинтересованно заблестели. Драко подошёл к столу и стул, предназначенный ему, отодвинулся сам. Как мило, удивительное гостеприимство. Малфой не стал садиться первым, пока хозяйка не разрешит или сама не сядет, он не мог. Это база этикета чистокровных и даже не имея при себе ни одного особняка Малфоев, Драко собирался его исполнять, – Вы выглядите очень красиво. Ваш особняк удивителен. – Я думала, вы выберете слово «старомодный», – Астория ответила серым тоном, но в ее голосе можно было различить веселые нотки. Драко почти фыркнул, эта пятнадцатилетняя девушка была удивительно забавной. Она подошла к столу и села, он последовал за ней. Свечи на столе сразу зажглись, а окна вмиг оказались зашторены, обращая столовую в приятный полумрак, – Я написала вам, потому что хотела обсудить условия нашей помолвки. – Я понимаю, – кивнул Драко, хотя искренне недоумевал на кой черт вся эта театральщина с нагнетанием атмосферы. Для него было очевидно, что Астория воспользуется шансом и расторгнет их помолвку, как поступила бы любая другая здравомыслящая чистокровная. Малфой не винил ее ни мгновение, в этом плане ее действия были правильными для семьи. А Малфои уважали семью, – Я предполагаю, что вы хотели сначала обсудить все лично, а уже потом пойти к семейному юристу? – Я- Я не уверена, что мы говорим об одном и том же, – на лице Астории проступило недоумение и ее стакан, наполняющийся вином вдруг застыл, как и бокал вина Драко. Он, впрочем, не растерялся и подхватил его, удерживая худыми длинными пальцами в своей руке. Малфой не был глупым, поэтому пить на голодный желудок он не собирается. Зато смотрелось эффектно. Астория слегка наклонилась вперёд, приподняв брови, – Я хотела предложить вам дату нашей свадьбы. Теперь уже настало время Драко вытаращить на нее глаза. Они выглядели практически одинаково: у обоих на лицах такое искреннее удивление, которое нельзя подделать ни одним зельем или заклинанием. – Вы хотите устроить свадьбу? Но разве я самый выгодный чистокровный из всех, кто остался? Ваши родители не против? – Драко как будто язык развязали, он начал закидывать Асторию вопросами, которая с каждым становилась все спокойнее. Ее плечи расслабились и она протянула руку с серебряной вилкой к салату, накладывая себе горсточку в тарелку. Подумав, что будет неприлично, если он не возьмёт еды, Драко сам кинулся наполнять тарелку блюдами всех видов и размеров. – Ммм, понимаете, после некоторых событий, мои родители не могут представлять род Гриннграсс, поэтому я стала наследницей, – хотя поза Астории была расслаблена, при упоминании наследия ее зрачки расширились. Перед глазами возник силуэт Дафны и Драко мог полностью понять девушку перед ним. Для человека, который никогда не был воспитан, как наследник, было невероятно трудно принять эту роль и соответствовать ей, – Пускай вы и не самый выгодный наследник, но вы единственный наследник со Слизерина, с которым у меня нет разрыва в возрасте в десять лет. Поэтому да, я бы хотела устроить свадьбу. – Просто, чтобы продолжить чистокровный род? – Драко нахмурился, накалывая на вилку какой-то салат. Конечно, логика в словах Астории была, но не то чтобы Малфою она нравилась. Он не хотел жениться и планировал вообще расторгнуть помолвку с Гриннграссами, вопреки всем желаниям отца, ещё курсе на третьем. Драко не сможет жить с девушкой, которую не любит, а обременять наследника на жизнь между двумя людьми, которые друг друга не знают и перекидывать ребенка как мяч между ними... это не совсем по-Малфоевски. Малфои всегда заботятся о своей семье. Даже будущей. Недолго думая, Драко спокойной продолжил, – Я не собираюсь жениться на вас только ради ребенка. Если вы хотите любви, то должны знать, что... – Все в порядке, мне нравятся девушки, – Астория сказала, в то же мгновение. – ...Мне нравятся парни, – Драко закончил вместе с ней. Они снова уставились друг на друга, – Ох. Ох. ∆|• Поттер засунул письмо в карман мантии и быстро ушел в другую часть библиотеки, так что все «шпионские» дела Драко были не слишком долгими. Он надеялся, что Избранный примет его слова за правду, а не за попытку подстегнуть его перед испытанием. К сожалению, спасти Седрика без этого гриффиндорского идиота, который в то же время был самым гениальным человеком, которого Драко знал за все две временные ветки, было невозможно. Итон, первый пришедший на занятия сегодня, ведя под ручку Окдэлла, был очевидно чем-то недоволен. Его губы надулись, а глаза пылали светлым ярким зелёным, обжигающим всех, кроме слизеринцев. Он с громким звуком приземлился на стул напротив Драко и начал вытаскивать свои книги с ворчанием. – Драко! – недовольно начал Итон, пока Окдэлл спокойно раскладывался рядом с Малфоем. Роули был одним из немногих, кто всё-таки решался садиться рядом, а не напротив. Удивительно, но кроме него это была только Астория, другие предпочитали сидеть с противоположной стороны, – Почему все на Слизерине с твоего курса с тобой не разговаривают?! Для справки: в Слизерине это абсолютно нормально и Драко ни на кого не обижается. Ему вполне достаточно Астории, Итона, Седрика с Боунс и учеников из Дурмстранга, чтобы продемонстрировать свою красоту и гениальность. – Итон, я же тебе говорил... – Окдэлл проворчал, открывая страницу учебника по Зельеварению. Он определенно выслушивал жалобы друга по пути сюда и уже устал объяснять ему очевидное для любого чистокровного слизеринца. Так, что случилось? Драко игнорируют все сокурсники, даже Винс с Грегом. Он всегда сидит один в Большом Зале на редких завтраках и на ужине, если к нему не присоединяются дурмстранговцы и слизеринцы с младших курсов. На уроках с ним никто не разговаривает, а в Гостиной сторонятся, как чумного. В чем причина? В ито́ге их отношений с Тео. У слизеринцев был негласный кодекс, которому их обучали с малолетнего возраста, а именно: если какой-то человек обидел слизеринца, то все змеи будут его унижать, помогая тем самым своему однокурснику. Но если один слизеринец обидел другого, то какая-то часть змей (обычно курс) игнорирует его общество в течении какого-то времени, пока они не помирятся. В общем, Тео ничего не рассказывал об их разговоре, как и Драко, но Пэнси пронюхала, что Нотта как-то обидели и начала акцию «против Драко Малфоя». Он на нее не обижался, Драко бы сам так сделал, если бы Паркинсон обидела одного из других слизеринцев. Он в принципе относился к этому спокойно и Астория, с которой он проводил некоторое время вчера, придерживалась мнения, что то, как Драко себя чувствует – совершенно нормально. Этот разговор вообще прошел интересно, они сидели в углу Гостиной и обсуждали занятия по Уходу (в процессе Драко начислял баллы Астории за ее знания в предмете, отчего она постоянно краснела), как вдруг мимо прошли Блейз с Дафной, которые поздоровались с младшей Гриннграсс, но полностью проигнорировали Драко. – Не понимаю, почему он не может смириться с этим, – она начала, тыкая пальчиком в нарисованного дракона на страницах книги. От касания ее маленького мальчика он извергал огонь, сжигая сеновал, нарисованный рядом. Астория поджала губу, и проникновенно посмотрела на Драко, – Я имею ввиду, ты же не виноват, что он в тебя влюбился. Я тоже не виновата, что мне признался мальчик с моего курса, а он мне не нравится. Я бы тебя уже давно простила. Так вот почему некоторые слизеринцы с ее курса с ней не разговаривали. Драко всегда удивлялся ее проницательности в некоторых вопросах. Окдэлл вздохнул рядом с ним, приняв образ великомученика. – Потому что один человек не может смириться с некоторыми вещами, – он пожал плечами, выписывая руны из своей книги на пергамент. Драко наконец добрался до теории рунической магии и последние несколько дней посвятил расшифровке книги. То, что с ним теперь никто не разговаривает давало странно много свободного времени, которое Малфой убивал на это кольцо и руны. Он даже не знал, радоваться или плакать. Итон все ещё кипел от ярости напротив, поэтому Драко добавил, – Ещё неделя и все вернётся на круги своя, он быстро отходит. – Странные традиции, странные чистокровные, странные маги, тьфу, – Итон начал ворчать, зарываясь в свои книги с недовольным лицом. Ну, он хотя бы уже не хотел распять Пэнси или Тео, хорошо, это начало. – И почему его не отправили на Гриффиндор... – Окдэлл пробормотал, на что Малфой фыркнул. Мальчик сразу приободрился, на него так мило действовало одобрение старших. Ну или Драко просто находил это очаровательным. ∆|• Повисла неловкая тишина. – Итак, – они начали в унисон. Драко стразу замолчал, почувствовав себя странно смущённым. Увидеть человека, похожего на тебя, с той же ситуацией было настолько удивительным событием, что он честно не знал как себя вести. Поэтому Драко решил отдать все бразды ведения разговора Астории, которая выглядела такой же ошеломлённой, как и он. Молодая наследница Гриннграсс, пряди из пучка которой только дополняли ее недоуменный вид, продолжила, – То есть, вы не хотите жениться на мне. – Боюсь, что мне нечего тебе предложить, – Драко мотнул головой, откинув всё уважение в сторону. Всё-таки это сестра Дафны и когда они открыли друг другу некоторые откровения о себе, их разговор можно было считать за гранью светской беседы. Астория выглядела удивительно успокоенной этой сменой формата диалога. Она будто окунулась в родные воды: ее плечи опустились и она откинулась назад, держа в руке стакан вина. Драко давно перестал обращать внимание на то, что ей пятнадцать. В их время возраст не был показателем внутренней зрелости. Он мог говорить с Асторией как с взрослой и она бы его поняла. Это странно успокаивало. К тому же, он здесь не хозяин. Он сам иногда выпивал с друзьями в ее возрасте. По коже пробежал холодок. – Не могу согласиться с тобой, Драко, – она покачала головой и отпила немного вина. Малфой пару раз моргнул, накалывая на вилку красиво нарезанный огурец. Он молчал, немного не понимая чего, в конце концов, хочет от него наследница Гриннграсс. Если уж они вдвоем друг друга полюбить не смогут, то зачем весь этот фарс? – Понимаешь, мое состояние в обществе упадет, когда я разведусь с тобой. А мне не хочется сейчас вникать в чистокровные драмы. Я к ним сейчас совсем не готова. – То есть, ты хочешь, чтобы мы оставались помолвлены, чтобы не думать о мнении общества о себе? – догадался Драко и не мог не отметить, что это достаточно умно. Если Астория не хотела выходить на светскую арену, в которой из их курса (а курс Драко был наполнен наследниками) ориентировались только он, да Пэнси с Блейзом, то помолвка была очевидным выходом. «Светская арена» представляла собой сборище аристократов от пятнадцати и до ста десяти лет. По крайней мере, по памяти Драко последним самым старшим чистокровным был Ричард Роули, которому было сто десять и он каждый раз приходил на ба́лы и мероприятия. Можно сказать, что это богатые люди, которые устраивали мероприятия и находили себе спонсоров. Многие из Священных Двадцати Восьми там появлялись, хотя каких-нибудь Уизли или тети Андромедя там не было. Предателей Крови здесь ненавидят больше, чем грязнокровок когда-либо на Слизерине во время учебы отца Драко. Для многих аристократов на этой «арене» проходила вся жизнь: закулисные интриги одной семьи против другой, союзы, брачные контракты – все имело значение. Отец не слишком любил там присутствовать, зато мама тащила Драко на каждое мероприятие щебеча с каждым представителем, как с давним другом. И со временем, ему очень даже понравилось там присутствовать. Иногда, Драко даже упрашивал маму взять его, просто чтобы снова поговорить с миссис Фарли или мистером Булстроудом. Была какая-то странная атмосфера на этих мероприятиях. Он бы описал ее атмосферой «закулисных игр и знаний последних новостей». Почему последних новостей? Потому что если у тебя спросят мысли о новом пожертвовании миссис Розье и ты будешь хлопать ртом, как рыба, то твоя семья будет опозорена. Драко всегда было интересно, как Уизли бы ходили на такие мероприятия. Только представление этих рыжих голов среди многообразия зелёного, черного и коричневого заставляло Малфоя в фыркать и хихикать. – Прямо говоря, да. Если бы ты женился на мне, все было бы проще. Я просто отдала бы тебе все бразды управления нашим имиджем, – Астория хмыкнула, по ее слегка розоватым щекам было понятно, что она начинала пьянеть. Драко не то чтобы хотел говорить ей остановиться, но был готов если что выкрасть бокал из рук Гриннграсс, когда она отвлекётся. Астория нагнулась вперёд, тихо говоря Драко, будто они не были одни на многие мили, – Так ты согласен? Я могу помочь тебе с чем-нибудь, чтобы тебя «убедить»... – С чем? – Драко приподнял одну светлую бровь и вдруг понял, что сам того не замечая, съел целую тарелку салата. Это было больше, чем он съел за последние пару недель. – С маггловскими штучками, – Астория подмигнула и ухмыльнулась. ∆|• Люциус Малфой был уважаемым в Министерстве человеком. Начнем с того, что отец был одним из главных инвесторов Министерства и буквально финансировал практически все, что там было, исключая Аврорат. Больше всего он вкладывал деньги в Невыразимых и их проекты просто потому, что Драко лет в семь сказал: «Отец, я хочу быть в будущем Невыразимым!». Когда Пэнси ему сказала, что Невыразимые стали резко больше цениться в обществе после лета восемьдесят седьмого, Драко сразу все понял. Это было так странно заботливо со стороны отца и было в маленькой коробочке воспоминаний Малфоя, которая называлась «Отец». Он всегда заботился о Драко с таким рвением, незаметным поначалу, но вот когда замечаешь, ты понимаешь, насколько сильно он ценит своего сына. Драко прошел через эту стадию не раз в своем подростковом возрасте, меняясь от «Я ненавижу тебя, отец!» до «О Мерлин, отец ты лучший!» за несколько мгновений. Поэтому он не удивился, когда его вызвали прямо на ковер к директору посреди урока Защиты с «Муди». Это было на самом деле хорошо, потому что Драко выворачивало от одного вида поддельного профессора. Минус – его вызвали вместе с Поттером, который по словам директора «был замешан в этом деле». Как будто это не очередной момент, когда Дамблдор может выставить Малфоев в плохом свете перед Поттером. Почему тогда не вызвали Уизела, если он первым затеял весь этот спор? Ну идите, директора спросите, он вам ответит, а Драко честно не знает. Ну, лучше уж один Уизли, чем два, так что наверно это к лучшему. И не важно, если Драко пережил маленькую паническую атаку, пока шел в тихом сопровождении Поттера и профессора МакГонагалл к кабинету Дамблдора. И не важно, если в ушах у Драко был свистящий ветер. И не важно, если руки сжимались в кулаки, а пальцы побелели от силы сжатия. Кабинет директора выглядел таким же странно нелепым, каким Драко его помнил. Везде наляпистые цвета, какой-то хлам в углах, который вполне мог быть утерянными в веках артефактами. Везде светлое пространство, без какого-либо проблеска темноты, что ужасно (по мнению Драко) смотрелось в дизайне комнаты. Приверженец чистоты и уборки, Малфой не мог терпеть вокруг себя не творческий беспорядок. В принципе, сама атмосфера комнаты напоминала ее владельца, такая вся уютная снаружи и такая «слишком» хорошая внутри. Чересчур приятная. Драко больше нравилось, когда кабинет полностью переработали под профессора Снейпа. Одна мысль потянула другую и его руки, только расслабившиеся снова напряглись. Драко закусил внутреннюю сторону щеки, но под изучающий взгляд Поттера прекратил жевать. Мало ли. К тому же, отец не будет рад такой привычке. Отца, к слову, ещё не было, но он определенно обязан появиться минуты через две. Как всегда с драматическим эффектом, это была стезя Малфоев. Драко было даже интересно, какую мантию выберет отец. Будет ли он в строгом, говоря о своей силе, или роскошном, подчёркивая своем богатстве. – Вы уже пришли? – голос директора заставил Драко дернуться в его сторону, но благо это никто не заметил. Дамблдор улыбался, его лицо было испещрено морщинами, совершенно не делая его добрым старичком в понимании Драко. У них всегда были странные отношения. Хотел ли Драко, чтобы Дамблдор умер? Нет, он вообще не хочет, чтобы кто-то погибал. Хотел ли Драко добиться справедливости для всех слизеринцев и убрать его с поста директора? Очевидно. Вся эта игра с баллами выбешивала всех, кто не был гриффиндорцами, а слизеринцев особенно. У них итак Грейнджер есть, которая половину баллов зарабатывает, все, хватит, – Мисс Уизли придет с минуты на минуту. Минерва, попрошу тебя нас покинуть, меня попросили о личной встречи. Профессор МакГонагалл кивнула и ушла, не проронив ни единого слова. Драко напрягся. Остаться одному с двумя гриффиндорцами было равносильно остаться одному посреди стаи волков в брачный период. Одно движение – мгновенная смерть. Поскорее бы пришел отец. – Присаживайтесь, я думаю нам предстоит ждать какое-то время, – директор мило улыбнулся и сел за свой стол, поставив перед ним два кресла. Поттер расслабился и сразу кинулся в ярко красное, оставив Драко зелёное кресло. Очевидно, что оно было жёстче раза в два, чем у гриффиндорца, но Малфой не жаловался. Мало ли за жалобу баллы снимут, он не питал иллюзий по отношению к Дамблдору. Конечно, Драко было жаль за всю ситуацию на Астрономической Башне, но он совершенно не жалел директора за все остальное, – Как проходят занятия? – Все хорошо, мы как раз были на ЗоТИ, когда нас забрали, – Поттер начал быстро тараторить, совершенно не обращая внимание на молчаливого Драко. Это было странно, он сузил свои глаза, но вида не подал. Лучше отмалчиваться, а потом добиться ответов. Лучше подождать, Драко чертовски хорошо умел ждать. Всю жизнь ждал чего-то, а потом страдал из-за этого. Тем временем, Поттер активно рассказывал об их противостоянии Непростительным заклятиям. Вам лучше не знать как Драко лавировал между своим спокойным ментальным состоянием, хорошими оценками и практикой на уроках «Муди». Скажем так, в теории он всегда был слишком хорош. – Интересно, – просто ответил Дамблдор на то, что они изучают Непростительные на Защите. «Интересно». «Интересно»?! Драко выпучил глаза и посмотрел на Поттера, которого это ничуть не смутило. Серьезно?! В их ебаной учебной программе написано «противостояние сиренам и вейлам», и то, что «Муди» изменил учебный план никак не повлияло на Дамблдора?! Это шутка?! – А вы, мистер Малфой? – Я жду своего отца, – отрезал Драко, его слова сочились ядом. Поттер сразу подобрался и нахохлился, видимо, защищать своего любимого защитника собрался. Дамблдор ничего не ответил. В ту же секунду, Драко почувствовал лёгкое давление на свои ментальные щиты. Немного растерявшись, он слишком сильно и резко закрыл свои стены разума, погрузившись в непробиваемый сундук из четырех металлических стен. Драко часто задышал, не отрывая своих глаз от глаз директора. Тот всё старался отвести их, но Драко не был новичком в окклюменции. Проще всего противостоять чужой воле это быть открытым и смотреть наглецу в глаза. Драко прошипел, – А вам, лучше не вмешиваться в чужие дела. – Малфой, да ты-! – Поттер, заткнись. Усмири свой комплекс героя и сиди спокойно хоть раз в жизни, – Малфой прошипел, срывая всю свою злость на Избранном. Впервые за три с половиной года кто-то попытался надавить на его разум и Драко не собирался это терпеть. Он ещё плотнее окружил себя, находясь не в просторном сундуку, который можно было открыть, а в запаянной коробке, через которую даже воздух не пройдет. Пускай Дамблдор попытается, ему даже не удастся почувствовать течение мыслей Малфоя, – Если вы хотите, то можете лезть к Поттеру, но не лезьте ко мне. Это противозаконно. – Мой мальчик, не будь так строг с этим стариком, – директор попытался съехать с темы, хохотнув. Драко чуть ли зубами не заскрипел, но постарался успокоиться, Дамблдора много кто поддерживает в Визенгамоте и было глупо в открытую противостоять ему. Будто Малфой тупой гриффиндорец, а не прекрасный слизеринец. Кстати о гриффиндорцах, Поттер, который хотел минуту назад четвертовать Драко прямо на директорском столе, подозрительно притих. Когда Малфой кинул в его сторону изучающий взгляд, тот пристально на него пялился. Дежавю. Это всегда будет шестой год, снова и снова, да? – Как раз за дверью уже стоит ваш родитель. И в кабинет директора зашёл... зашла Нарцисса Малфой, позади которой плелись Молли Уизли и Джиневра, вызывающе смотревшая вперёд горячим взглядом. Драко моргнул пару раз. Мама? Что здесь делает мама? Она никогда раньше не приходила в школу, считая, что он достаточно взрослый, чтобы отец разбирался в его делах. А дела определенно были достойны отца, потому что Драко был взрослым мальчиком и не стал бы ввязываться в глупые ситуации. Он был мягко говоря удивлен ее появлению. Тем не менее, вышла она с гордой осанкой Малфоя: высоко держала подбородок, смотрела вокруг через длинные ресницы с преувеличенной надменностью и была одета в яркое (самый темный оттенок зелёного) экстравагантное платье, чем-то напоминающее моду начала двадцатого века. Мама была истинным воплощением чистокровной женщины, по ней можно было сразу сказать, что в прошлом она принадлежала к такой семье с богатой историей, как семья Блэк. Драко просто надеялся, что сможет стать похожим на нее однажды. Таким же неприступным и гордым с виду, но совершенно противоположным внутри. Сердце в груди неистово затрепетало, он скучал по ней. – Мистер Дамблдор, – мама кивнула в его сторону, она не собиралась поклоняться противнику своего мужа на политической арене. Стоило ей взглянуть на Драко, вставшего с кресла, ее глаза смягчились и в них заблестели что-то яркое и чистое. Малфой был готов расплакаться. Нет, мама была слишком идеальной, – Драко. – Мать, – он кивнул ей и слегка поклонился по всем требованиям чистокровного этикета. Это был маленький наклон корпуса (семье можно было поклоняться неглубоко), но искренности было в нем больше, чем во многих словах Дамблдора. В семье Малфоев строго обговаривалось: на публике, мы не показываем как близки, чтобы нашу близость не использовали против нас. Поэтому, Драко никогда не называл маму «мамой» при ком-то, а всегда ограничивался словом «мать». В голове мелькало множество вопросов, например, почему отец не пришел? Тем временем, Молли Уизли со своим отпрыском и Поттером мило ворковала о чем-то своем. Женщина была полной противоположностью Нарциссы Малфой и Драко чувствовал к ней удивительное отторжение. Для него была идеальна его собственная мама, а то, что отходит от ее идеала полностью неприемлемо. К счастью, многие родители чистокровных были более менее похожи характерами. По крайней мере, мама Пэнси и немного мама Блейза, с родителями Астории он встречался всего пару раз, а у Тео, к сожалению, не было матери. Винс и Грег имели более заботливых матерей, поэтому их не считаем. Стоило один раз взглянуть на Уизлетт и было понятно – она не испытывает угрызения совести. – Итак, мистер Малфой, я бы хотел, чтобы вы подтвердили то, что мне рассказали, пока вы были в Больничном Крыле, – начал Дамблдор, прерывая «шепот» миссис Уизли о том, насколько Поттер маленьким и невысокий. Ради справедливости, она была права и это странно. Почему Поттер, который ест в три раза больше Драко выглядит тоще палки? – Когда вы были в дискуссии с мистером Поттером, на вас «напала» мисс Уизли, верно? – Да, все верно, – Малфой кивнул, кидая взгляд на свою маму. У нее было кислое лицо, а её руки слегка сжимались. Было понятно, что она хочет распечь всех гриффиндорцев на чем свет стоит и уйти, взмахнув двухцветными волосами. Немного помедлив, Драко добавил, – У меня не было палочки в руках, это могут подтвердить Поттер и все, кто там присутствовал. – Я требую, чтобы семья Уизли отплатила нам моральную и физическую компенсацию, а также, чтобы той, кто напал на моего ребенка, назначили полугодовое наказание. И чтобы она извинилась перед моим сыном. Она также оскорбила мою семью перед заграничными гостями, поэтому извинение должно происходить публично, – Нарцисса Малфой, святая женщина, начала свою кампанию, с яростью достойной слизеринки. Молли Уизли подавилась воздухом, а Поттер выпучил свои глаза. Драко не мог гордо не заулыбаться, его мама была самой лучшей женщиной на свете. Отец обычно вел беседы очень спокойно и медленно, загоняя своего оппонента в угол. В то время как мама кидала правду или хорошую ложь в глаза и громко цокала своими каблуками, ожидая возмездия. И каждый раз это было ярко и скандально, потому что мама практически никогда не выступала от имени семьи и никто ничего от нее не ожидал. – Вообще, это Малфой напал на Гарри первым! Он на него кричал и уже хотел бить, я просто защищала Гарри! – Джиневра влезла в разговор, яростно оправдываясь. Ее щеки были надуты и пылали ярким алым цветом, контрастирующим с волосами. Драко хотел постучать ее по голове и крикнуть: «Ты опять влезаешь в чужой разговор! У тебя совсем нет чувства приличия?!». К тому же, Малфой не смог бы тогда не то что Поттера ударить, он бы не смог поднять что-то больше трёх книг по Истории Магии. Какой к черту удар? Он скорее бы ушел, чем ударил Поттера, который определенно знал больше в маггловской борьбе, чем Драко. – Воспитание отражает семью, – мама сказала ровно, с таким спокойствием, которое испытывал мясник зарезая свинью. Драко подавил приятную дрожь от защиты мамы, она очень редко выходила на конфронтацию с кем-либо. А с кем? С оборотнями и Темным Лордом? Но этот момент компенсировал все годы ее молчания. Цокая своими каблуками по полу, она подошла к Молли и ее дочери, сверкая холодными и гордыми глазами, – Я никогда не верила Люциусу, когда он говорил, что семья Уизли окончательно пала. Я думала, что что-то хорошее ещё осталось от Седреллы Блэк, ступившей, к величайшему сожалению, на темную дорогу. Но кажется, я ошибалась. – Тем не менее, вы не можете осуждать мою дочь за то, что она приняла «дискуссию» Гарри с вашим сыном за начало драки, – Молли вышла вперёд, закрывая своим телом Джиневру. В ее глазах горел огонь, достойный гриффиндорки, пламя матери, которое нельзя передать словами. Только вот в глазах Нарциссы текли кислотные воды истинной слизеринки, которая не собиралась сдаваться просто так. Поттер отошёл чуть в сторону, заинтересованно смотря на женщин. Драко практически фыркнул, у него было такое смешное лицо, когда он думал. Ну или пытался думать, тут уж как получится, – Она у меня девочка темпераментная и молодая. – Пэнси Паркинсон с факультета Драко тоже «темпераментная и молодая», вы не можете использовать этот аргумент. Мисс Паркинсон никогда ни на кого не нападала, да, Драко? – мама посмотрела в его сторону, на что он кивнул. Все верно, Пэнси никогда ни на кого не нападала, по крайней мере пока кто-то видел. Ее вылазки в Гостиную Гриффиндора с Блейзом, о которых ходили легенды на Слизерине не считаются. Гриффиндорцы наверное даже не знают, что это Пэнси с Забини... – Я требую исполнения сказанных мной требований, иначе я привлеку к этому вопросу моего мужа и подам на вас в суд, за нападение на моего сына. И вы знаете, что мы выиграем. – Я... – Молли кинула взгляд на Дамблдора, но не найдя в нем помощи, поджала губу. Уизли вздохнула и посмотрел на свою дочь, пылающую яростью как никогда прежде. Похоже, Уизлетт ещё не привыкла проигрывать Малфоям, ну что ж, самое время. Джиневра повернулась к Поттеру, видимо выискивая у него поддержку, но к ее удивлению и удивлению Драко, он ничего не сказал. Просто отвёл взгляд и посмотрел на маму, повернувшуюся к Дамблдору, – Джинни, извинись перед мистером Малфоем. – Но мама! – она начала, но была прервана строгим взглядом Молли. Сквозь зубы она прошипела, – Извини, Малфой. – Что-что? Я не расслышал, можешь повторить? – вы не можете винить Драко, он просто не мог не поиздеваться. Такая возможность! Мама посмотрела на него со скрытым одобрением, оформляя официальное полугодовое наказание для Джиневры с Дамблдором. По лицу директора ничего понять было нельзя, но Драко мог бы предположить, что он не слишком доволен. Особенно бездействием Поттера. – Я прошу прощения! – прошипела Уизлетт и отвернулась. Драко вполне мог признать, что под название «Гарпия» она легко подходила, неудивительно, что ее взяли в их команду. Гордо вскинув подбородок, Драко повернулся к Поттеру. Тот нахмурился и переводил взгляд с Драко на Джиневру, о чем-то раздумывая. Когда их глаза встретились, сердце пропустило стук, а потом громко забилось в ушах. Почему-то разум решил вдруг подметить, насколько красиво Поттер выглядит в теплом освещении свечей в кабинете. И насколько насыщеннее его глаза становятся, когда он чем-то обеспокоен. И насколько сильно красивый его шрам, рассекающий половину лица. – Мистер Поттер, вам есть, что сказать? – вдруг спросил Дамблдор, и Драко словно выдернули из сна. Избранный выглядел таким же дезориентированым, но быстро состроил решительное лицо и повернулся к директору. Малфой допустил мысль, что он мог тоже на нем сосредоточиться. Это было приятно и от этого в груди что-то согревалось. Мама встала позади Драко, тоже глядя на Поттера с интересом. Она ведь никогда его не видела в этой временной шкале. Интересно, что она думает о Избранном? – Ну, я думаю что требования, которые запросила мисис Малфой слишком высоки, но я с ними согласен, если все согласны, – Драко хотел запищать от радости и повиснуть на Поттере. Или поцеловать его. Или и то, и другое. Его вдруг переполнила такая радость, что слизеринец практически запищал. Гарри Поттер на их стороне! Когда он посмотрел на маму, он не мог заметить четкой эмоции на ее лице, что было очень хорошо, потому что мама всегда держалась камнем. К сожалению, Дамблдор и Уизли не были этому довольны. Видимо, увидев это, Поттер занервничал и начал бормотать, – Я имею ввиду, это же Джинни напала на него? Так почему бы и нет? Это же не запрещено или что-то вроде того... – Хочу отметить, что мистер Поттер прав. Все, что я запросила есть в перечне правил Школы. Когда я отправляла своего ребенка сюда, я с ними ознакомилась, – «В отличие от вас» осталось невысказанным, но молчаливо повисло в кабинете. То, что мама Драко поддержала Избранного вселило в Поттера странную уверенность. Он выпрямился и уже спокойно смотрел в глаза Дамблдору и Уизли, Драко захотел поцеловать его ещё больше. Немного подумав, мама добавила, – Ах, под публичными извинениями я имела ввиду извинения в Пророке за всю эту ситуацию. Моя знакомая, работающая там, пришлет вам сову со дня на день, а наш семейный юрист свяжется с вами сегодня вечером. Прошу простить меня и моего сына, я бы хотела поговорить с ним наедине. Под тишину в кабинете мама медленно пошла в сторону двери, держа осанку и цокая каблуками по полу. Драко быстро пошел за ней. Перед самым выходом она остановилась и повернулась к Поттеру. – Мистер Поттер, если вы не против, я бы хотела поговорить с вами, – она сузила глаза и прошла через дверь, взмахнув двухцветными локонами. Драко юркнул за ней и стоило им отойти на пару метров, как мама схватила его за щеки и покрутила голову. Слава Мерлину, на нем был гламур, слава Моргане, что Драко мог поддерживать его на протяжении суток не напрягаясь. Несмотря на его нормальное состояние, мама все равно нахмурилась и цыкнула, – Они плохо здесь тебя кормят. Мы озадачимся этим вопросом на твоих зимних каникулах, понял? – Понял, мам, – Драко кивнул и улыбнулся, забота мамы всегда была приятна. Вот только для этой версии мисис Малфой такая открытость сына была непривычной, поэтому сначала она не могла найти правильное выражение лица. В итоге, она видимо решила, что искренность правильный вариант и ее глаза подогнулись, показывая красивые морщинки. Было законно быть такой красивой женщиной? Для мамы Драко очевидно да, сколько раз он должен был сказать, что он ее любит, чтобы описать свои чувства? Миллион, и он продолжит. – Итак, – она отпустила его голову и отошла на шаг. Тем не менее, на ее лице заиграла веселая ухмылка, – Зачем тебе понадобились ингредиенты? Драко ничего не сказал, а просто открыл рот и показал лист мандрагоры. – Я никогда в тебе не сомневалась, – гордо ответила мама, и Малфой нахохлился под ее похвалой. Сегодняшний день благословили Боги, потому что он не понимал отчего он так хорош. Поттер вышел через минут пять, весь темный и нахмуренный, будто съел маслину. А он не любил маслины, Драко заметил это на втором курсе, когда следил за предполагаемым Наследником Слизерина. Его руки были в карманах мантии и Малфой мог предположить, что он впивался ногтями в свои ладони, настолько он был расстроен. Увидев настроение Поттера, мама расслабила свои плечи и слегка сгорбилась, чтобы казаться меньше. Очевидно она пыталась не провоцировать Избранного любым способом, доступным для аристократа. Мама немного наклонила голову, подходя к Поттеру и напоминая о своей недавней просьбе. – Мистер Поттер, приятно видеть вас снова, – она начала, ее голос был приятным и слегка добрым. Драко знал, что она сочувствовала Избранному также, как и многие другие матери по всей магической Великобритании. Ей было жаль ребенка сироту и она всегда испытывала некоторую слабость к оставленным на произвол судьбы детям. Интересно, что именно мама рассказывала Драко истории о Великом Герое в детстве, полностью вкладывая в него это восхищение Поттером. Сам герой сейчас немного растерялся, заметив доброжелательную миссис Малфой. Он пару раз моргнул и кивнул ей, заставив маму забавно улыбнуться, – Я хотела бы поблагодарить вас, за то что были на нашей стороне сегодня. Это многое значит от такого человека, как вы. – От такого, как я? – удивленно переспросил Поттер, а потом кинул взгляд в сторону Драко. Странно, что он не понимал. Слизеринец думал, что это достаточно очевидно. – В будущем вы наверняка совершите много дел, заслуживающих уважения. Это многое значит, услышать слова поддержки от вас, – любезно пояснила мама, честно и с лёгкой симпатией. Поттер пару раз моргнул и почему-то снова посмотрел на Драко, но уже не просящий пояснить, а скорее проверяющий его реакцию. Малфой ничего не мог сказать, мама всегда была права, – К сожалению, мне придется вас оставить. До свидания, мистер Поттер. Драко, не забудь написать мне письмо. – Хорошо, – он кивнул, когда мама слегка коснулась тыльной стороны его руки, проходя мимо. Это было ее прощанием. Драко слегка приподнял уголки своих губ, когда она уходила, цокая каблуками по полу Хогвартса. Поттер не смотрел ей в след, он смотрел на Драко, стоящего в нескольких метрах, – Ну что, понял, что моя мать самая крутая мать на свете, Поттер? – Ну, она лучше, чем твой отец, – чуть помедлив ответил Избранный таким тоном, что заставил Драко тихо фыркнуть. Единственная хорошая шутка от Поттера с момента в Больничном Крыле. Драко хотел бы остаться здесь с Поттером ещё на какое-то время, но не хотел встречаться с рыжими Уизли. Поэтому он развернулся и ушел, в душе лелея воспоминания о теплом свете, падающим на волосы цвета темного звездчатого сапфира.