Драко Малфой, и Попытки Игнорирования.

Драко не был конченным идиотом. Многие могли бы не согласиться с этим утверждением, но оно было правдиво по двум простым причинам. Первая, Малфой не был больным, вторая, он дожил до своих двадцати лет и не умер. Ничего себе достижение, можно повесить на стену как медаль. Но не о удивительных достижениях Драко. О них можно говорить бесконечно, и он сам никогда о них не заткнется, если вы его спросите. Сейчас мы говорим о новом грузе на спине Малфоя, кроме кольца, новых уроков, Поттера, Темного Лорда, мальчиков со Слизерина и, конечно, ментального здоровья. Совесть Драко решила, что раз уж тот захотел спасти Седрика Диггори, то тогда придется мучить его каждый день, до того момента, пока он не составит примерный план спасения. Когда Малфой ел свою пасту с болоньезе, эта маленькая сука (по-другому не назвать) решила, что нужно напомнить о всех случаях, когда Седрик приносил в больничное крыло или библиотеку сладости для Драко. Когда он сидел и переводил двадцать третью страницу (да-да, за практически месяц, если не чуть больше), совесть решила постучать и кинуть в мысли все те моменты, когда у него с Диггори происходили редкие беседы в библиотеке. Драко хоть и не был конченным идиотом, но был трусом. Он никогда не считал себя храбрым или самоотверженным, сравнивая даже с той же Грейнджер. Она пробралась вместе со своими друзьями в хранилище Лестрейнджей черт знает зачем. у Драко на это бы не хватило стержня. Он бы нашел какой-то другой путь, но не ворвался в Гринготтс под оборотным и попутно украл меч Гриффиндора из Хранилища. Эта черта его характера возможно и была плохой, но не то чтобы Малфой её стыдился. Если бы кто-то спросил его: «Тебе слабо сделать это?», он бы в лицо сказал, что нет, а сам бы потом не сделал. Почему? Малфой был трусом. Если он чего-то боялся, то с высокой вероятностью убегал или просто ждал удобного момента, чтобы выгрызть как можно больше выгоды для себя или семьи. Так его научила мама. А Драко уважал и любил свою маму, полностью полагаясь на ту. Не думайте, что мать научила его только плохому, она буквально собрала его личность из маленьких кусочков, как разбитую вазу, во время войны. Кроме трусости Малфой научился у неё непоколебимости. Тому, что нужно стоять на своем несмотря ни на что. Преданности своим близким и семье. Сокрытию своих чувств, когда кто-то задевает настолько сильно, что хочется рыдать. Собственно, трусость Драко была тем, от чего он отталкивался в своем плане по спасению жизни Седрика Диггори. Первый пункт: Драко не будет его спасать, а скинет эту ответственность на кого-то другого. Так! Так! Прежде чем вы спросите, что здесь происходит, позвольте ему объяснить. Хотя у Драко всё хорошо, в плане собственной силы и в понимании своих пределов, он никогда не был известен своей удачей. В его доме жил Темный Лорд и ему поручили убить Дамблдора, разве такого человека можно назвать удачливым? Вот и Драко думает, что нет. Он знал, что его магические силы больше подходят для скрытой битвы, не для конфронтации лицом к лицу. К тому же, встретиться с Темным Лордом? Ха-ха, крутая шутка, не шутите так больше. Драко не идиот и он не будет подставлять свою семью из-за своей прихоти спасении жизни хаффлпафца. Тогда он будет достоин выжжения с семейного гобелена, а это последнее, к чему стремиться Драко в новой жизни. Что подразумевал Малфой под «скрытой битвой»? Свои способности в поверхностном понимании рун и окклюменции, ну может ещё зелья и талант к артефакторики. Совсем не навыки для передовой битвы. Для нее нужна большая магическая сила, которую можно выпустить как Цербера и натравить на своего оппонента. Как у Уизли, например. Ну а что, если они ходят по школе и сглазы накладывают на невинных людей, значит лишней магии в них предостаточно. Да, Драко был мелочным ублюдком, но в его ситуации это простительно. Малфой не был даже отдаленно похожим на рыжих Уизли, поэтому выходить вперёд и светить своим красивым лицом у того не было желания. А что с этим сделать? Заставить кого-то посветить своим лицом за себя. Драко не просто был слизеринцем и кроме удивительных лидерских качеств («... Я не понимаю, как ты смог убедить меня купить эту юбку, Змейка, но я ее покупаю!»), он также имел склонность к скрытым манипуляциям. А кто легко ими поддается и кто является центральным персонажем во всей этой историей с Турниром, исключая Седрика? Гарри Поттер. Малфой несколько дней думал, как бы подобраться к Поттеру, чтобы повлиять на его мысли и заставить спасти Диггори, но так ничего и не надумал. Вау. Впечатляет, да? Поэтому Драко и не был рэйвенкловцем. Он размышлял над этим вопросом уже третий день, пока одна простая ситуация не выкрутила все на сто восемьдесят градусов, убив сразу двух зайцев. Обычный день, пятница, Зельеварение, Арифмантика и История Магии. Драко спокойно готовился к одиночному дню в библиотеке (по пятницам никто не приходил) и поэтому, когда проходил мимо одной из башен, не заметил шорох сзади. А когда заметил, Драко уже схватили за руку и втянули за угол, прижав к стене. Стоит ли говорить, как он испугался? Малфой уже выискивал свою палочку, как наткнулся на голубые распахнутые глаза и растрёпанные блондинистые волосы, волнами спускающимися по чужой спине. Полумна Лавгуд. Драко сразу выдохнул, откинувшись назад. Его плечи расслабились, а рука, протянувшаяся за палочкой, остановилась. – Драко, чш-ш-ш, – Полумна приложила свой маленький палец к губам слизеринца с таким глупым выражением лица, что он не мог не фыркнуть. Глаза Лавгуд чем-то искрились, какой-то странной решительностью, и она резко отошла от Драко. Отпустив его, рэйвенкловка покрутилась вокруг своей оси, отчего волосы подпрыгнули вверх. Только сейчас на её голове Малфой заметил огромное чучело змеи, которое было прикреплено к ее подбородку маленькими застёжками. Чучело было не то чтобы хорошим, но и плохим его назвать нельзя. Было видно, что его долго и кропотливо создавали. Полумна снова подошла к Драко чрезвычайно близко и спросила, глядя в глаза, – Тебе нравится? Я делала его две недели. – Нормально, – он пожал плечами. Малфой больше не участвовал в команде по квиддичу и об этом объявят на первом соревновании в этом году. Полумна, о чем-то задумавшись, медленно кивнула, принимая его «критику». Интересно, почему тут якшается Лавгуд? Разве она не должна быть в противоположной стороне замка на смежном занятии Рэйвенкло и Слизерина? Драко нахмурился, – Почему ты здесь? – Мне сказали, что я должна быть здесь, – туманно ответила девочка, на что Малфой закатил глаза. Он ожидал чего-то подобного. Полумна уже развернулась чтобы уйти, как вдруг резко обернулась и начала что-то искать в своей сумке. Ее мантии были мятыми и грязными, а чучело слегка дергалось от резких движений. Картина непривлекательная конечно, но в чем-то было свое очарование. Спустя пару мгновений, Полумна вытащила из сумки толстую книгу и протянула ту Драко, с счастливым лицом, – Нарглы сказали мне, чтобы я дала её тебе. Это тебе. – Спасибо? – парень неловко взял фолиант из рук девочки, на что та серьезно кивнула. Видимо, она совершенно не чувствовала смущения в воздухе, которое окружало слизеринца и впитывалось в атмосферу вокруг. Не успев спросить, кто такие нарглы и что это черт возьми за книга, он смотрел как Полумна убегает, взмахнув золотыми локонами. Драко вздохнул и покачал головой, полоумная чудачка она и в новой временной линии полоумная чудачка, – И что мне с этим делать? Упёршись в название «Чудовища Современного Мира», Драко закатил глаза. Будто он не знает все о существах, когда мама буквально рассказывала ему это все вместо сказок перед сном. Кинув книгу в сумку, Драко отправился на Зельеварение, которое к несчастью было совмещено с Гриффиндором. Светлые коридоры Хогвартса внушали более-менее хорошее настроение и спустя столько времени, Драко почувствовал себя удивительно спокойным. Просто ещё один день в этом мире, просто ещё одно тихое мгновение. Может быть, сегодня не случится ничего из ряда вон и его наконец осенит на Арифмантике? Драко подошёл к кабинету Зельеварения в одиночестве, все слизеринцы ещё завтракали, поэтому он не ожидал кого-то. Тихо зайдя в класс, тот кивнул профессору Снейпу, который писал что-то на доске мелом. Малфой встал за свое рабочее место и начал готовиться к уроку. Судя по записям на доске, у них наконец-то будет приготовление противоядия с иглами лисорубки, которые на самом деле очень полезны в повседневной жизни, как увлажнитель кожи. Драко крутился вокруг своего стола, расставляя каждый мелкий инструмент в только ему понятной последовательности. Когда ученики начали заходить, он уже закончил и что-то чиркал на пергаменте, подперев рукой щеку. Именно «что-то», Драко не знал что делать, а читать не хотелось, поэтому и начал рисовать случайные линии по всему пергаменту. Абстракционизм, да? Малфой не помнит точное слово, но вроде это оно. – Эм, привет, Малфой, – Невилл, который до сих пор был его партнёром по зельям, смущённо поздоровался. Драко кивнул, не удостаивая его взглядом. Он истратил свою потребность в дружбе с другим факультетом на Седрика, спасибо. У них до сих пор было так: Малфой делает всю работу, а Лонгботтом просто стоит, не мешается и светит своим недоуменный лицом, кивая на все, что скажет профессор Снейп. Работало как часы и, в принципе, устраивало Драко. Когда профессор начал объяснять зелье, Невилл наклонился к нему и тихо спросил, – А помощь никакая не нужна? – Чтобы расплавить котел? Нет, спасибо, – Драко закатил глаза, записывая некоторые заметки в пергамент. Профессор Снейп был чертовски талантливым зельеваром, он искренне не понимал, почему крестный хотел быть профессором Защиты. Лонгботтом стушевался, но продолжать не стал. Когда профессор огласил ингредиенты, Драко пошел за ними, в то время как его партнёр неловко стоял рядом с их котлом. Взяв все, что нужно и попутно толкнув Грейнджер, Малфой вернулся на место с полными руками трав и корешков. – Ой! Это не заунывники? Я читал о них в книге! – Лонгботтом, до этого благословенно молчавший, начал нервно шептать. Драко закатил глаза, но не остановил его. Слизеринец совершенно не разбирался в Гербологии, а о знаниях гриффиндорца в этом предмете ходили легенды даже в их факультете. Было бы глупо не воспользоваться этим, – Я читал, что Гарольд Паркинсон Третий нашел их с помощью писем своей невесты, которая увидела их зимой под... Но Драко уже не слушал. Его нож, нарезающих заунывники застыл. Письмо. Все было так чертовски просто. Просто письмо. Да даже не письмо, просто отправить Поттеру записку и сказать ему что делать. Драко гений. Он такой гений, Мерлин, как его ещё на руках не носят? – Лонгботтом, – Драко сказал, останавливая поток слов гриффиндорца. Тот опомнился и покраснел, сразу зарывшись рукой в волосы. Малфой посмотрел а его глаза и проникновенно продолжил, – Спасибо. – Эм... пожалуйста? ∆|• Рука задрожала, когда тот наставил палочку на скрюченного ребенка. Он плакал, кричал, рыдал, стенал. Драко смотрел на него, на то, как он катается по полу, в то время как тетя Белла громко смеялась, стоя позади. К глазам подступили слезы, его пальцы сжались на палочке настолько сильно, что заболели. Драко не хотел быть здесь. Драко не хотел этого видеть. – Пожалуйста... Пожа-луйста, я хочу домой-домой к маме! Пожалуйста...! – ребенок, которому не было больше одиннадцати, маленький первокурсник, закричал. Его голос начал хрипеть, когда он кашлял кровью на ковер Малфой-мэнора. Драко часто задышал, боясь оглянуться на стаю голодных оборотней позади себя. Они источали отвратительный гниющий смрад, завывая позади от предвкушения. Драко не хотел быть. Он не хотел мучить ребенка прежде чем его съедят. Драко не хотел быть чудовищем. ∆|• С громким криком он проснулся, хватая воздух руками. В глазах потемнело, когда перед ними пролетели моменты из сна, такие реальные, что он мог снова представить всё в деталях. И те моменты, до которых сон так и не дошел, кожу, которую эльфы убирали с ковра или кости, которые следующим утром обгладывал Грэйбек. К горлу подступила рвота, и Драко перегнулся через кровать, выпуская из себя весь ужин. – Прости меня, прости-прости-прости, – он закрыл глаза, из которых потекли слезы, холодными дорожками спускаясь к подбородку. Сколько бы раз Драко не закрывал глаза, он все ещё видел молящий взгляд того ребенка, магглорожденного. Малфой резкой вывернулся из кровати и побежал к двери, – Прости, прости, пожалуйста... Он вышел из Гостиной, идя по коридорам Хогвартса сам не зная зачем. Просто чтобы убежать от криков, раздававшихся в его ушах, чтобы забыть мольбы о помощи, на которые никто не пришел. Слезы застилали весь обзор, Драко даже не помнил, как оказался на Астрономической башне. Его голова заболела от ветра, бьющего по щекам. Он привалился к перилам, глубоко дыша и стискивая в руках железные прутья. Больно, было так больно. – Мне так жаль, – Драко прошептал в темноту ночи, в закрытое тучами небо. Как же он не хотел думать. В этот момент, он даже не хотел иметь разум или иметь возможность мыслить. Просто сбежать, просто спрятаться, чтобы его не нашли картины ужаса, глубоко врезавшиеся в глубину разума. Тело Драко даже не поежилось от пронизывающего его холода, – Я не хотел, прости меня. Чудовище. Он был чудовищем. Драко не был лучше тех монстров, которые обгладывали кости мальчика. Просто маленького ребенка, который родился не в той семье. Драко был таким же, потому что ничего не сделал. Он медленно опустился на колени перед перилами, облокотившись лбом о металлические прутья. Даже холод осенней ночи не спасал от ужасных мыслей, поселившихся глубоко в недрах разума. Крики-крики-крики. Больно-больно-больно. Спасите-спасите-спасите. Нет-нет-нет. Он был недостоин спасения. Значит, убейте-убейте-убейте. – Убей меня, пожалуйста. ∆|• С огромными синяками под глазами, благо скрытыми гламуром, Драко вошёл в Большой Зал. Несколько дурмстранговцев пытались завести с ним разговор, но не то чтобы он горел желанием отвечать на их вопросы после тяжёлой ночи на морозе. Малфой ковырялся в своей тарелке, пробормотав парочку слов Андрею, но ничего более. Его глаза слипались, а во рту пересохло, что он повернулся и схватил бокал, опустошив его за пару мгновений. К сожалению это был не его бокал, поэтому к своему искреннему несчастью, он подавился тыквенным соком. День стал вдруг ещё в несколько раз хуже. Драко практически упал лбом на стол, но вспомнил о манерах. Он сейчас был не в библиотеке или в Гостиной Слизерина, а в общественном месте. Нужно вести себя соответствующе. – Эй, Драко, – рядом с ним прозвучал тихий голос и теплая рука прикоснулась к его плечу. Шатенистая макушка Тео замаячила слева, и Малфой перевел усталый взгляд на своего сокурсника. Он был первым, кто пришел на завтрак из их компании, поэтому первый увидел Драко в таком отвратительном состоянии. Устав что-то говорить, Малфой уронил голову ему на плечо, не думая как это может выглядеть со стороны. Ему просто хотелось отдохнуть, голова все ещё шла кругом из-за кошмарной ночи, – Я хотел позвать тебя прогуляться в обед, ты не против? Драко согласно промычал, прикрыв глаза от усталости. Тео был удивительно теплым, хотя с виду казался очень холодным. Рука Нотта обняла его за плечо, притягивая к себе без какого-либо подтекста. Просто потому что он хотел помочь и поддержать, совершенно бескорыстно. Это осознание накрыло как теплое одеяло и Драко впервые за утро и ночь расслабился, отпустив свои мысли. – В двенадцать около Озера под нашей ивой, хорошо? – Тео продолжил низким голосом, так, чтобы только Малфой его услышал. Тот кивнул, зарываясь носом в чужое плечо. Ему показалось, что он услышал гневный вскрик Уизли, но его это не слишком волновало. Хотя, в груди что-то зашевелилось, странное чувство злости и недовольства. Почему Уизли думает, что он может вмешиваться в его момент с другом? – Пэнс и остальные придут через минут шесть, хочешь уйти раньше? – Да, я хотел зайти в библиотеку, – Драко пробормотал, сознание немного уплывало. Так случалось каждый раз после таких ночей, проведенных на следующее утро в чужой заботе. Мамы, Астории, Пэнси, не важно. Теперь и Тео. Драко с лёгкой болью отодвинулся от Нотта и сонным взглядом посмотрел в его глаза, – Ты пойдешь со мной? – А ты хочешь, чтобы я пошел? – в отместку спросил Тео и немного улыбнулся. Драко фыркнул, легонько ударив ладонью по его плечу. Он потянулся и услышал хруст, мантия слегка задралась, обнажив помятый серый свитер под ней. Школьная форма Драко никогда не была помятой, но сегодня ему было искренне лень накладывать какие-либо заклинания кроме гламура, поэтому тот проигнорировал правило дня. Тео кинул туда взгляд и его глаза слегка изогнулись. – Ну, очевидно, если я предлагаю, – Драко закатил глаза и хмыкнул. Потом перевел взгляд на практически пустую тарелку Тео. Язык был быстрее мозга, поэтому Малфой продолжил, – Зайдём на кухню? Я могу приготовить нам завтрак. – Извини, можешь повторить? – Нотт мило улыбнулся, очевидно не поверив Драко, но тот закатил глаза и схватил его за запястье, потянув в коридоры Хогвартса. Не слишком сопротивляясь, Тео потащился за ним. Драко иногда спрашивал себя, в какой момент своей жизни он выбрал таких друзей? Не то чтобы он жаловался, но просто интересно. Они зашли на кухню и парочка эльфов, проходивших мимо, кивнули Драко. Постепенно домовики начали теплеть и иногда подсовывали ему печенье или конфеты, которые создавали сами. Странно мило. Тео начал рассматривать кухню, он был здесь только один раз, когда воровал еду для Гала вместе с Драко, Винсом, Грегом и Блейзом (в другие разы, когда они предлагали ему своровать вместе, Нотт отказывался). Малфой, окунувшись в знакомые теплые воды, расслабился и впервые за день его плечи опустились. Надев на себя фартук, он показал Тео куда садиться и принялся готовить. Драко признанно не был хорош в чем-то, что не являлось выпечкой и было сложным блюдом для приготовления, поэтому решил упереться в то, что умеет и покорить Нотта. Ладно, может быть Драко хотел услышать восхваления своих навыков. Плюшки с сахаром показались лучшим выбором, Тео в принципе было все равно что есть, а Малфой слишком любил сладкое. – Я не знал, что ты умеешь готовить. Где научился? – Нотт спросил, когда перед его носом поставили дымящуюся тарелку с плюшками. Его желудок заурчал и бледные щеки, испещренные родинками, слегка покраснели. Драко фыркнул, снимая с себя фартук и взмахом палочки вешая его. Сев напротив Тео, он откинул голову назад. – Было чем заняться летом, перед Чемпионатом, – Драко пожал плечами, не давая четкого ответа. Как слизеринец, Нотт должен был понять, что дальше спрашивать бесполезно и Тео не разочаровал. Он кивнул и отпил немного черного чая, который любезно сам попросил у эльфов пару мгновений назад. У Драко не было каких-то планов на этот день и честно? Он просто хотел отдохнуть. Без сна. Может, сходить в Хогсмид? До полудня, конечно, он все ещё помнит о Тео. Ещё и в библиотеку заглянуть... но было так лень. Задумавшись, он поднял взгляд, – Ты не знаешь, куда пойдет Дафна сегодня? – Она хотела посидеть рядом с Озером в районе девяти, чтобы подтянуть Арифмантику, – растянуто ответил Тео, заставив Драко пару раз моргнуть. Он не знал, что Нотт с Гринграсс были близки. Хотя не то чтобы Тео казался очень заинтересованным в этих «близких отношениях». В принципе, можно было посидеть с Дафной, но внутри что-то сжималось. Нет, стоит довериться внутреннему чутью и просто прогуляться по Хогвартсу. Да, почему бы и нет, – Очень вкусно, спасибо. – Пожалуйста, – Драко слегка улыбнулся, его глаза благодарно изогнулся. Услышать такую похвалу от Тео было равносильно услышать от Блейза: «О Мерлин, ты гениален Драко, как тебя ещё Боги не забрали и ты ходишь среди нас?! Ты такой крутой! И талантливый! И красивый! И-», ладно, он увлекся. К сожалению (или к счастью), Тео отказался заглянуть с ним в библиотеку. Он что-то вспомнил и решил временно откланяться. Кстати говоря, Малфой хотел бы похвастаться. Он за неделю не пропустил ни один ужин. Круто? Вот и Драко думает, что он самый восхитительный и обворожительный человек на этой земле. Он даже практически не пропускал завтраки! Почему ему ещё памятник не поставили? ∆|• «Первое испытание будет битвой против драконов, придумай тактику чтобы победить венгерскую хвосторогу, она достанется тебе», – как-то странно, нет, не подойдёт, зачеркнуть. Может написать в стиле письма? «Дорогой Гарри Поттер, Двадцать четвертого ноября пройдет первое испытание. В нём, каждый чемпион будет сражаться с драконом, подумай о том, в чем ты хорош и ты сможешь его победить. Ты будешь сражаться против венгерской хвостороги. С уважением, П.» Нормально? Драко прокрутил письмо в своей руке и перечитал его несколько раз. Вроде нормально, много информации и нет никаких намеков, что это написал Малфой. Почему П? Потому что это маленькая отсылка на самого Поттера и на его умение говорить на парселтанге. Драко до сих пор помнит как на втором курсе гриффиндорец шипел на призванную Малфоем змею. По его телу тогда пробежали мурашки и он, казалось, стал единым с этой незадачливой хладнокровной, которая от испуга набросилась на Поттера. Никогда в жизни Драко так не боялся Избранного и это чертовски опьяняло. Может быть он был странным, и скорее всего это так, но как есть. Почему просто не написать «Спаси Диггори, придурок. Его убьет Темный Лорд во время последнего испытания»? Вы должны сами понимать как это звучит. Ужасно. К тому же кто будет доверять неизвестному в- Ну ладно, может Поттер, но прыгать с утеса в море это не совсем стиль Драко. Сейчас Малфой сидел около Озера, ожидая Тео в их месте. В принципе, он пришел даже слишком рано и занимался составлением письма Поттеру на протяжении всего этого времени. Ну ладно, может быть Драко чиркал оленей на задней части письма, но кто его осудит? Никто не знает, что он вообще рисует, а Астория в этой временной ветке ещё не настолько близко с ним общалась. Пэнси просто никогда не везло застать его за рисованием. Откинувшись на ствол ивы своей головой, Драко зажмурил глаза. Осталось придумать, как отправить это письмо Поттеру, чтобы тот не увидел Драко и не мог проверить письмо на магические следы Малфоя. Сам он скорее всего до этого бы не догадался, но Грейнджер вполне могла додуматься. То, что Поттер расскажет своим друзьям о странном письме с информацией было объективным фактом, Драко не допускал даже мысли, что о нём не узнают Грейнджер с Уизли. Может свернуть его самолётом и запустить по-маггловски в лицо Поттера? Но где? Он всегда с кем-то и никогда не бывает один, как тогда... Вдруг, послышался хлопок крыльев и на ухо Драко громко гаркнула ворона. – А! – он вскрикнул и подпрыгнул со своего места, наставляя на птицу перо острой стороной. Сердце Драко громко колотилось в груди и он тяжело дышал. Это... отвратительное создание напугало его до чертиков. И ещё уместилась на нагретом месте, где Драко расстелил плед на траве. Будет он пачкать свои штаны, ага, конечно. Они стоили больше его однокомнатной квартиры в Бостоне и настолько разбрасываться деньгами в своем нынешнем положении ему совесть не позволяла. Слишком часто она что-то выходит, – Стой на месте! Глупая птица! И Драко хотел выкрикнуть ещё парочку оскорблений, но застыл, разинув рот от удивления. Ворона медленно преобразилась в смеющегося Тео. – Ты... Ты идиот?! – выкрикнул Драко и топнул ногой по грустной осенней земле. В груди было такое возмущение, которое нельзя было описать словами. Он даже почувствовал, как его щеки покраснели от злости. Драко давно не видел, чтобы Тео смеялся и глубоко внутри был счастлив рассмешить его. Но конечно сейчас Малфой больше хотел придушить этого шутника на месте, – Тео, как можно быть таким- таким- – Удивительным? – через смех выдавил Нотт, смахивая слезы с уголков глаз. – Оглушающе ошеломительным! – язвительно ответил Драко, на что Тео зашелся новой вспышкой хохота. Закатив глаза, Малфой упал рядом с ним, прислоняясь спиной к иве. Погода была типично пасмурной, дул жёсткий ветер, смягченный заклинаниями, которые Драко наложил на свое маленькое место под ивой. Листья падали на гладь озера, против законов природы скрываясь в проклятой воде. Тео был таким странно теплым. Драко не мог описать его никак, не сравнивая с жаром Поттера, который всегда был вокруг него. Если гриффиндорец обжигал, стоило только прикоснуться, и в конце концов ты привыкаешь, то этот огонь будет сжигать только тех, кто против тебя. У Тео это было ненавязчивое тепло, заставляющее тебя ощутить, будто ты дома. Будто снова сидишь перед камином с матерью, она вышивает цветок на твоём платке и учит тебя как красиво избегать петелек позади ткани. Драко не был ребенком и Драко больше не был незнакомцем одинокой жизни. Он не противился одиночеству, но принимал его с поднятым подбородком. Как подобает Малфою. Как учил отец. – Прости меня, – начал он, поворачивая голову к Тео и смотря в его глаза. Такие темные и красивые, которые сейчас сверкали для него недоумением. Драко грустно улыбнулся, глубоко вздохнув. Он протянул руку к руке Тео и сжал ее в своей, искренне глядя на своего друга, – Я не смогу полюбить тебя. Прости меня. Тео ничего не сказал, он просто перевёл взгляд на озеро, как сделал тогда. В Азкабане. Он отвернулся к каменной стене, высматривая в ней что-то, чего Драко никогда не увидит. Правда сейчас, такой молодой, Нотт выглядел разбитым. Всё веселье, которое было до этого исчезло, заменившись непривычным холодом, трогающим до костей. Как бы сильно он не хотел ответить на чужие чувства, Малфой просто не мог, физически. Он бы желал миллион раз влюбиться в Тео и получить взаимность, но он просто не мог. Поттер был слишком- слишком собой. – Ты не сможешь передумать? – спросил Нотт, переводя взгляд на Драко и смотря с надеждой. Они все ещё держались за руки и Тео сжал ладонь Драко, предлагая свою магию. Волшебники не были бы волшебниками, если бы их магия не могла влиять друг на друга любым способом. Убивать, исцелять, взаимодействовать. И конечно, одним из важных составляющих хорошей пары волшебников была магия, которая работала в тандеме. Многие чистокровные часто полагались на совместимость магии друг друга, чтобы найти самого близкого к себе партнёра. Не у всех это работало, но многие до сих пор отчаянно уповали на совместимость своей магии со своей второй половинкой. Например у матери и отца Драко магия была практически несовместима, но они все равно до конца любили и уважали друг друга. Они работали ради этой совместимости и в конечном итоге добились удивительного прогресса. Поэтому Малфой не слишком сильно предавал этой совместимости какое-то значение. «Ты узнаешь, что значит магически совместиться однажды, дорогой», – мама рассказывала в детстве, когда Драко спросил какого это, войти в магическую связь. Она гладила его волосы, когда он сидел у ее ног, греясь рядом с камином. На губах мамы играла нежная заботливая улыбка, которую Драко ни за что бы не променял в этом мире, – «Это как заполнить недостающую часть себя. Как будто ты снова целый. Когда мы с твоим отцом вместе, это ощущается будто мы – одно существо, связанное любовью друг к другу». Тео отвернулся, и Драко увидел как скривились его губы в молчаливом отчаянии. Он встал и ушел, оставив Драко под ивой, со сгорбленной спиной и сжатыми руками.