Драко Малфой, и Попытки Игнорирования.

– Мама, а почему Дракон не летает? – спросил маленький Драко, смотря на звёздное небо. Они были в садах Малфой-мэнора, среди светлячков и спящих павлинов. Он сидел на коленях своей матери, вглядываясь в созвездия и ища то, в честь которого его нарекли своим именем. Мальчик искренне не понимал, почему у дракона в небе нет своих крыльев. У всех тех драконов, которых Драко видел, крылья были. А у этого не было. – Потому что это Верховный Дракон. Он смотрит за всеми с небес, паря так высоко, что мы можем видеть с земли только взмахи его крыльев. Эти белые звёзды, это магия, которую он выпустил, чтобы лететь вперёд, – голос мамы был приятным и успокаивающим, когда она показывала пальцем в небо и обводила им красивое скопление звёзд. Драко подумал, что он тоже хотел бы быть таким: величественным и почитаемым драконом, который завораживает людей только взглядом на себя. – Есть много легенд про него и они все разные. Одна из них говорит, что Дракон был одним из чудовищ времён правления богов. Он сражался против пантеона на стороне титанов и пал от руки Великой Богини Войны – Афины. Она нежно взяла тело Дракона, удивительно бережно для Богини Войны, и подбросила его в небо, чтобы запечатлеть великого героя, поразившего её своей свирепостью на века. Поэтому на нашем небе парит Дракон, наблюдая, как герой, за нашим миром. ∆|• Драко не знал почему вспомнил это утром. Он просто лежал на кровати и смотрел в потолок, скрытый балдахином, а потом ему вдруг вспомнилось, как мама рассказывала легенды о Драконе. Малфой честно не мог поверить, что встретит ту сегодня. Она наверное наденет одно из своих изысканных платьев, показывающих красоту рода Блэк. Парень забыл её лицо, но всё ещё помнил её платья и заботливый взгляд. Пускай Драко забыл голос Нарциссы, он все ещё помнил тепло её рук на своих плечах. С отцом было не так страшно встретиться. Он был... менее близким, если так можно сказать. Чтобы отец не разочаровался, нужно было всего лишь сказать: «Хорошо, отец; да, отец; я понял, отец» и всё. Не то чтобы Драко сильно скучал по нему, хотя иногда, тихими ночами, он не мог не рыдать, вспоминая уроки этикета или встречи отца и крёстного, где они смеялись (удивительно для Северуса) и тепло смотрели друг на друга. Малфою просто недоставало его чувственной стороны, поэтому и скучать по Люциусу было труднее, чем по матери. Если бы Драко пошел в отца, было бы легче, но он пошел в мать. Хоть юноша и был Малфоем снаружи, тот был Блэком внутри. Так говорила и Астория, и мама. Он встал с кровати и медленно подошёл к шкафу. Парень относился к шкафам с лёгкой неприязнью, но ими всегда было удобно пользоваться. Так что тот приберёг свою неприязнь к «чужим» шкафам, а к «своим» относился с холодным принятием. Каждый раз что ли теперь от шкафов шарахаться? Эти мысли в него с боем вбила Астория, которая была негласным психотерапевтом Драко. Удивительная девушка, не была бы женщиной, он бы на ней бы женился. Как на подруге. Он не рассматривал Асторию в романтическом или сексуальном плане. После мыслей о Астории на душе стало как-то поспокойнее. Малфой открыл шкаф и достал оттуда белую рубашку с высоким воротником, заканчивающимся практически под подбородком. Он медленно застёгивал пуговицы, когда с удивлением вспомнил, что давно не носил такое. Обычно тот ограничивался водолазками – их легко надеть, и выглядели они стильно. Достав простые черные брюки из шкафа, Драко захлопнул дверцы. Всё равно мантии лежали в сундуке. Накинув на плечи черную мантию, Драко вышел из своей комнаты. Не нужно оттягивать встречу с родителями – так бы сказала Астория, и он практически услышал голос девушки в своей голове. Малфой направился прямо в столовую на завтрак. Стоит ли говорить, что там он есть не собирался? Даже входить в эту комнату ему не хотелось, не то, что завтракать. Переведя дыхание, Драко встал перед знакомыми дверьми, преследующими его в кошмарах. Чёрные, с серебряной резьбой. Парень не хотел даже прикасаться к ним, но поборов себя, постучал три раза. Переведя дыхание ещё несколько раз, он отворил двери, не заходя внутрь. Огромная комната встретила его знакомым мрачным видом. Так или иначе, весь Малфой-мэнор выглядел как темный замок из маггловской сказки, но столовая была апофеозом всего: головы мёртвых животных, огромное открытое пространство, тёмные цвета обоев, хрустальные люстры из чистых драгоценных камней. Драко сглотнул, увидев знакомый стол из дуба, на котором лежала белоснежная скатерть, не испорченная капельками крови. Пока что. Мама сидела за столом по левую руку от отца. Двухцветные волосы женщины были аккуратно причесаны и мягки на вид. У неё был нежный изгиб глаз, который, впрочем, отражал стойкость и жесткость той. Руки лежали на коленях, сложенные в замочек, на элегантном чёрном платье. На лице матери было пустое выражение, но Малфой смог увидеть лёгкое беспокойство. Отец сидел во главе стола, таким, каким юноша его помнил – гордым и неприступным. Тот восседал как король, которым и являлся в пределах Малфой-мэнора. У него всё ещё были эти большие руки, которые гладили волосы Драко в детстве и длинные пряди, такие тонкие, но пышные. Люциус кинул на него холодный взгляд и слегка сузил серые глаза. – Драко, иди сюда, – громоподобный голос отца приказал, и он непременно бы послушался, если бы был четырнадцатилетним мальчишкой. Но тот им не был. Малфой боялся отца меньше всего в этом поместье, и определенно в меньшей степени, чем столовую. Тот скорее хотел запрыгнуть на мужчину с объятьями и разрыдаться. – Драко, почему ты стоишь в дверях? – спросила мать, и Малфой услышал сквозящее в словах волнение. Он подавил желание расплакаться с новой силой, дыхание парня участилось. Он так хотел их обнять, поцеловать, прижаться к ним и никогда не отпускать. Но сейчас Драко мог только сморгнуть слёзы и оставить желания на потом. Они не поймут. – Отец, мать, извините за моё опоздание, но я больше не буду есть в столовой, – начал Драко и внутренне похлопал себя по плечу. Даже не заикнулся. Его оглянули две пары удивлённых глаза, которые быстро переглянусь. Плечи Малфоя напряглись ещё больше, он сглотнул накопившуюся во рту слюну и продолжил, – Я хочу подготовиться к школе, поэтому буду есть в своей комнате. Прошу меня извинить. И тот, без какой-либо Малфоевской грации, убежал. Бежал по коридорам-лабиринтам, даже не зная, куда направляется. Драко просто хотел где-нибудь спрятаться и успокоить бешеное сердце. Его ладони были ужасно потными и противными, всё тело почему-то чесалось. Глупые подростковые гормоны. Парень завернул на винтовую лестницу и уткнулся носом прямо в библиотеку. Недолго думая, тот ворвался в зал и затерялся среди книжных шкафов. Библиотека Малфоев была такой же величественной, какой и представлялась на первый взгляд. Огромные шкафы, доверху заполненные книгами разной категории и надобности, несколько каминов и столов, за которыми можно было проводить всё своё время. Драко забился в угол какого-то стеллажа и притянул к груди колени. Он обхватил дрожащими пальцами свои светлые волосы и тихо вздохнул. А потом снова. И снова. Было слишком много эмоций, лица родителей наслаивались друг на друга. Одни осуновшие и смирившиеся заменялись другими – величественными и гордыми. Малфой попытался сосредоточиться на своем дыхании, но получалось с трудом. Он попытался отвлечься, вспомнить рассказ Астории о том, какие фестралы привередливые существа и как на них круто ездить. Получилось с переменным успехом, Драко успокоила не столько история, сколько улыбчивое и нежное лицо подруги. На душе даже как-то полегче стало, и он вытер рукавом рубашки глаза. В какой-то момент он начал плакать. Это на самом деле удивительно – Драко правда не замечал, когда начинал рыдать. Так странно. Просто в какой-то момент ему плохо и после прохождения этой фазы «плохо», парень уже рыдает так сильно, что сопли текут быстрым потоком, а лицо краснеет как гранат. Даже стыдно как-то, он всё-таки аристократ. Пускай их семейная фамилия и утратила свою силу, но в душе Малфой навсегда останется Малфоем, как слизеринец навсегда останется слизеринцем. Ему придется встретить своих друзей, да? Всех. Всех без исключения. Встречу с Асторией Драко безусловно ждал. А как не ждать свою лучшую подругу? Она в этом году поступила на второй курс. Пускай в этом времени они ещё не были близки – парень всё равно жаждал увидеть её солнечное лицо, освещающее даже дальние углы его души. С ней наверняка будет легко сблизиться снова, если завести разговор о их помолвке и контактировать через Дафну. Дафну, которая пока ещё жива и не Пожирательница Смерти. Драко вспомнил удивительные золотые волосы и аккуратный черный ободок, который не покидал светлую голову Дафны даже во сне. Не то, чтобы они близко общались, но иногда Дафна присоединялась к бурному обсуждению компании Драко или просила помощи с домашним заданием по Зельеварению. Сложнее будет встретить Пэнси, Тео, Блейза, Винса и Грега. В его «временной линии», как Малфой будет это называть, Пэнси и Нотт были заключены в Азкабан, Блейз пропал без вести в начале войны и не показывался до сих пор, Винс умер ещё тогда, в Выручай-комнате, а Грег во время войны. Драко до сих пор видел спутанные локоны Паркинсон, как всегда стойкое лицо Тео, на котором, впрочем, отпечаталась война и её ужасы. Сожалеющий взгляд Блейза, крик Винса и открытые глаза Грега. Остекленевшие, мертвые. Малфой снова сжал пальцами свои волосы и потянул, растрепав их ещё сильнее. Ему не разрешалось приходить к Пэнси, но он иногда приходил к Тео. Они тихо разговаривали, Драко приносил парню его любимые конфеты и шоколадных лягушек (предоставленных Гринграсс), иногда баловал пирожными собственного приготовления. Нотт удивительно хорошо справлялся с заключением, и казалось, что редкие визиты Малфоя приносили столько красок в его жизнь, сколько не передать словами. В какой-то из визитов Драко, Тео осторожно намекнул на любовь с его стороны, но первый покачал головой и сказал, что он предан одному человеку. Нотт всё смекнул, не потрудившись скрыть разочарование. Визиты Малфоя в любом случае не прекратились и они остались такими же друзьями, исключая редких взглядов Тео. Драко уже упал в объятья зелёных лесов и черный мрак глаз Нотта его никак не привлекал. Как-то от мыслей о своих друзьях, он перешёл к мыслям о Поттере. Парень поморщился, когда воспоминания подкинули ему яркую улыбку и суженные в веселье глаза. Малфой сжал губы в тонкую линию, стараясь утихомирить сердце мыслями о статьях в Пророке, где Гарри обжимался с мелкой Уизлеттой. Только получилось еще хуже. Теперь ему было больно. Драко провел пальцами по корешкам книг и на самой нижней полке увидел: «... артефакты». Смахнув с глаз слёзы, тот вытянул чёрный пыльный фолиант с серебряным оформлением и чихнул после. «Магические, природные, волшебные и просто полезные тёмные и светлые артефакты. Элладора Блэк». Похоже, одна из книг, которые мать взяла в дом Малфоев в качестве приданного. Поразительно, но у Драко было три таланта, исключая его удивительно красивую внешность (у него была не настолько плохая самооценка, спасибо): зельеварение (не на уровне крестного, но он старался), артефакторика и окклюменция. И все три таланта не были в почете в семье Малфоев. Блеск. Но тем не менее, среди них была артефакторика, которая, пожалуй, была единственным его природным талантом, а не тем, в чём Малфой добился успеха собственными усилиями. Он починил исчезающий шкаф меньше чем за год, ради Мерлина, разве это не говорит о его природном таланте? Даже после того, как у него отобрали палочку, Драко с удовольствием принимал в подарок на день рождения книги по артефактам и чинил сломанные вещи Астории, когда она обращалась к нему за помощью. Парню нравилось копаться в рунах на старых вещах, проверять были ли написаны кровью символы или же использовался какой-то другой способ написания. А может, этот артефакт был создан с помощью мифического дерева, которое даёт ему определённые магические свойства? Или это неупокоенная душа, которая оставила в предмете свою магию и наделила его волшебством? А по какому принципу он работает? Является ли важным, что с ним взаимодействует, или он влияет на всё вокруг? Это было так интригующе и интересно, что Драко истекал слюнями на любую книгу о артефактах или на сами артефакты в пределах досягаемости. Удивительно, что он никогда не читал эту книгу. Элладора Блэк. Элладора Блэк... А не та ли это женщина, которая предложила убивать домовых эльфов и вешать их головы на стены? Если ему не изменяет память, то да. После такого подвига, как самопожертвование их прежнего домовика Добби, Малфой слегка переосмыслил своё отношение к ним. Теперь он не считал их полной грязью. Просто недостойные его внимания существа, которым иногда может понадобиться помощь. А Драко не бессердечный, тот и помочь может. Открыв первую страницу, он прочёл: «Артефакты, артефакты, артефакты. Посвящаю своё сочинение чистокровной семье Блэк и чистокровным читателям сия труда. Грязнокровный волшебник не смог бы открыть эту книгу, дорогой волшебник дома Блэк, поэтому рада открыть для тебя мир удивительной тёмной и светлой артефакторики. Элладора Блэк.» и парень полностью погрузился в чтение, не прерываясь ни на секунду. ∆|• Когда он услышал скрип половицы и тихие шаги, было уже поздно. Перед глазами Драко появились стройные ноги, облачённые в туфли на низком каблуке, цокающем при каждом шаге. Сглотнув, тот поднял взгляд и уставился в красивые глаза, в которых плавало беспокойство и забота. Он никогда не привыкнет к ним после всего, что произошло. – Дорогой, мы с отцом хотели бы видеть тебя в главной столовой за ужином, – спокойно начала женщина, в её позе прослеживалась лёгкая усталость. Иногда она засиживалась у камина в гостиной за вышивкой, слишком увлеченная цветами на белом платке. Малфой помнил, как прислонился к дверному косяку и смотрел за плавными движениями матери, нежно глядя на пальцы в наперстках. Это определенно был один из этих моментов. – Я... – парень отложил книгу, но позу не расслабил. Он был закрыт, как внешне, так и внутренне. Даже под угрозой долгой и мучительной смерти от десятков Круцио, он не согласится переступить порог столовой, – Мам, я не хочу. Понимаешь? – Драко, это традиция, мы должны есть в столовой и- – Тогда я хочу есть в другой столовой! – Драко вдруг крикнул и практически ударил себя по губам. Это ужасно, как он мог накричать на свою маму? На маму, которая была так добра к нему и защищала в самые тёмные времена. Глаза защипало, – Мам, я- Прости, я не могу. Я просто не могу. – Проблема в месте, дорогой? – вопрос «всё в порядке?» очевидно крутился на языке Нарциссы, парень его ощущал своей кожей. Но мама, как всегда всё понимая, не задала вопроса, вместо этого плавно спикировав на другое. От этого Малфою захотелось зарыдать ещё больше. Это была мама. Мама прямо здесь. Протяни руку и прикоснись, – Драко, если... И он протянул. Малфой резко встал и обнял женщину за плечи, притягивая к себе. Он уткнулся в шею матери и вдыхал запах её духов – терпкий и стойкий. Драко не мог объяснить этот запах, странный парфюм с ярким спиртом, но для него он ассоциировался со словом «мама». Когда Драко приехал на шестом курсе в Хогвартс, он почувствовал от одной из рубашек в его чемодане запах матери. Именно поэтому тот всё время носил чёрный костюм. Так мама всегда была рядом с ним. Её руки, жилистые и изящные, медленно приобняли сына, потирая круговыми движениями спину. Нарцисса всегда знала как его успокоить, за пару минут погладить где нужно – и Драко уже был готов к отправлению на осмотр в клинику Св. Мунго. Рокочущее чувство любви и ностальгии заполнило его сердце, и тот не заметил, как вжался в свою мать всем телом. Малфой вдруг вспомнил, что мать задавала вопрос. Он тихо пробормотал: – Проблема в месте. Я не хочу ужинать в этой столовой. – Я поняла, детка, я поговорю с Люциусом и мы всё решим, – успокаивающий шёпот мамы окутал его тело, превращая мозг в странное подобие желе. Драко не ощущал раньше, но оказывается в его теле было неподъемное напряжение, которое исчезло от объятий мамы. Так легко просто не думать и как в детстве плыть по течению. Мама и папа все решат, мама и папа всё сделают, – Пойдем поедим? Обещаю, что не в главной столовой. Он кивнул и медленно пошел вслед за матерью. ∆|• Нарцисса проводила своего сына из-за стола, нежно проворковав что-то о том, какой он молодец. В груди женщины, несмотря на внешнее спокойствие, бушевала буря волнения, которую её муж мог видеть просто окинув взглядом лицо. Люциус знал свою жену как свои пять пальцев, но то, насколько легко ему было её читать прямо сейчас – было верхом удивительного. Нарцисса источала искренние фибры беспокойства, которые делали атмосферу вокруг суетной. – Люциус, я... я думаю с Драко что-то не так, – тихо начала она, присаживаясь на диван рядом с мужчиной. Он поднял свою тонкую бровь. Утром у Драко была очередная выходка, но тот не придал этому значения. Его сын всегда был таким: оставь на какое-то время одного, и тот смирится с положением дел. Но взгляд Нарциссы говорил об обратном, – Я думаю, он поссорился с кем-то. Или его кто-то оскорбил. – Цисса, я не думаю, что... – Он плакал в библиотеке, Люциус. Ревел так, как я никогда не видела. – твёрдо оборвала его Нарцисса. Она была на удивление жёсткой, и Малфой даже отложил выпуск «Ежедневного Пророка», чтобы посмотреть на неё. Его женщина была как всегда красива, хотелось провести рукой по её узким плечам и поцеловать бледные руки. Даже нахмуренные от беспокойства брови и искрящиеся глаза не делали ту менее привлекательной и завораживающей. – Ты поговорила с ним? – спросил мужчина. Если у Драко будут проблемы, они отразятся на всем имидже Малфоев. И он не был уверен, в какую сторону. С другой стороны, это был его сын. Драко, который удивительно любил змей и просил каждый год на День Рождения любые вещи со змеями. Люциус был в некотором диссонансе: отнестись к этой проблеме с точки зрения лорда или отца. – Сказал, что ему неприятно находиться в столовой настолько, что может потерять сознание, – начала она, и Люциус сразу придумал несколько выходов: от переустройства дизайна, до обращения в Св. Мунго к целителям разума. Это было позорно, но у него были некоторые связи, которыми можно было воспользоваться и не наделать много шума, – Драко в целом выглядел очень плохо. Слуги сказали мне, что он ни разу не притронулся к мясу, а ел одни яблоки и другую зелень. Люциус, мне кажется с ним что-то происходит. Я... – Цисса, иди сюда, – он слегка раскинул руки и жена сразу легла рядом, прижавшись к его плечу. Мало кто знал, но они действительно любили друг друга, от пальцев ног до макушки волос. Люциус сжал плечо Нарциссы и та расслабилась. По крайней мере, пока, – Осталось всего несколько дней до школы. Мы не можем отрицать, что возможно он просто поссорился с кем-то из школы и изводит себя, чтобы потом тому человеку было больно. Наш сын все-таки наш, ты же знаешь. – Да, знаю, – женщина вздохнула запах его одеколона, цветы гибискуса. Люциус запустил руку, до этого обнимающую её за плечо, в волосы Нарциссы и помассировал напряжённые корни. Она любила когда он так делал, его маленькая кошка. – Драко наш сын, именно поэтому он сможет найти выход в любой ситуации и перевернет её в свою пользу, – Малфой говорил и его слова текли как нежная патока, успокаивая Нарциссу сильнее, чем любое зелье. Она любила его голос со времён обучения в Хогвартсе и, конечно, губы, которые произносили эти слова. Цисса потянулась вверх и они обменялись лёгким поцелуем. Отстранившись, Люциус прошептал ей в губы, – С этого дня, мы будем есть в Западном крыле. И они просидели, обнимаясь, больше, чем несколько часов. ∆|• «Если вы хотите использовать листья Мандрагоры как ингредиент в зельях, вы должны помнить о их нескольких свойствах: стабилизатор для зелий и прекрасная база для создания ядов. Но в артефакторике, листья Мандрагоры могут служить...» Книга и вправду оказалась удивительной. Драко не мог оторваться; всё читал и читал, поглощая информацию не хуже заучки Грейнджер. В его временной линии, она стала Министром Магии и добилась многого в плане урегулирования отношений с другими странами и обеспечением домовых эльфов правами. Тем не менее, для Малфоя Грейнджер навсегда останется грязнокровкой, возомнившей из себя невесть что. Она и правда была талантлива, но её черты характера делали этот талант ужасно невыносимым. Драко поморщился, вспоминая кулак Грейнджер на своем носу. Ради справедливости, тогда он и правда слегка перегнул палку, но нос ломать было необязательно. – Дорогой, помнишь, мы хотели сходить на Косую Аллею сегодня? – в комнату Драко постучала мать, прервав размышления того о бестактной заучке с Гриффиндора. Он уверен, что будет часто об этом думать, когда вернётся в Хогвартс, так что успеет её распечь на чем свет стоит. – Да, мам! Я оденусь и выйду! – крикнул парень, захлопывая талмуд и откладывая его на кровать. Во время трапезы с мамой, он ненавязчиво спросил об этой книге и та ответила, что это было одно из трудов жизни семьи Блэк. Удивительно, что никто не препятствовал взятию книг из личной библиотеки Блэков как приданного. Нарцисса сказала, что хоть её прошлая семья (сейчас она целиком и полностью относит себя к Малфоям) и была сильна в магии, но никто из них не увлекался ни артефактами, ни зельеварением. Исключая Регулуса Блэка, брата Сириуса, но мама о нем практически ничего не сказала. Умер рано, был слизеринцем и истинным чистокровным – все, что узнал Драко. Накинув на себя разглаженную чёрную мантию с приколотой брошью в виде гадюки, Малфой вышел из своей комнаты. Женщина уже стояла около дверей, улыбаясь своей дежурной улыбкой, но для Драко даже она была очень приятной и теплой. Последний не видел маму три года, и он будет наслаждаться каждым мгновением с ней, а потом воспевать ту в своих мыслях. Для парня его мама была героем. Той, кем он хотел стать. Сильно сместился вектор во время войны, да? Сначала он безоговорочно был предан отцу, а сейчас готов кинуться ради матери в омут с головой. – Мам, а что мы хотели купить? – спросил Драко, разглаживая несуществующие складки на своей мантии. Они с матерью подошли к камину, расположенному в дальнем коридоре, и взяли горсть пороха. Парень никогда не любил пользоваться каминной сетью, но положение обязывало. – Опять шутишь над своей мамой? – женщина весело цыкнула и покачала головой. Иногда, в детстве, Малфой капризничал и делал вид, будто «забывал», куда они хотели пойти, чтобы подольше остаться дома. В свою защиту Драко скажет, что он был ребенком, который не любил выходить за пределы своего мини-мирка в комнате или зале, – Мы идём за новыми комплектами мантий. Их дошили только сейчас. – А-а-а, всё, вспомнил, – Драко пробормотал, на что мать снова весело цыкнула. Та подошла к камину и исчезла в зелёном пламени, он последовал за ней. На самом деле, его слегка коробило вновь оказаться на Косой Аллее. В последний раз, когда Драко там был, она была полностью разрушена: повсюду сновали Пожиратели Смерти, магазины наглухо закрыты, светлых волшебников не было вообще. Ему не нравился вид его детского рая (к сожалению запятнанного грязнокровками) в таком состоянии. Драко просто не воспринимал Косую Аллею в состоянии такого упадка. Это было место, где его отец все время бормотал: «отвратительные простолюдины», а мать разговаривала с каждой второй ведьмой. Когда Малфой увидел Косую Аллею в своей прежней красе, он, можно сказать, был приятно удивлен. Гринграсс конечно рассказывала, что её привели в божеский вид и отстроили все вокруг, но увидеть своими глазами и услышать – совсем разные вещи. Снова оказавшись на родных сердцу улицах, Драко испытал невиданное чувство ностальгии. Примерно как от завтраков с родителями. Или просто с кем-то. – Сынок, ты можешь прогуляться, пока я все улажу, – Нарцисса махнула рукой, подходя к прыткой Мадам Малкин. Подросток кивнул и в темпе вальса ретировался из магазина. Любой, кто заходил к Мадам Малкин никогда не задерживался больше, чем нужно. Эта женщина, которая определенно раньше училась на Хаффлпафе, была суетнее енота. Малфой вышел на оживленную улицу и сразу прижался спиной к стене магазина. Людей было слишком много. Разноцветные мантии, шляпы любых видов и размеров, огромное количество голосов, превращающих все вокруг в какофонию нечеловеческих звуков. Глаза Драко разбегались, он смотрел то на одного человека, то на другого и вдруг почувствовал что-то в животе. Тянущее чувство возникло глубоко внутри только от вида всех этих людей, которые в будущем возможно будут убиты. Возможно, некоторых из них Драко увидит на собственном столе, когда Тёмный Лорд воскреснет. Не соображая, куда идёт, Драко кинулся вперёд, проталкиваясь сквозь толпу. Он не хотел быть здесь. Его голова наполнилась криками, полностью перекрывающими все голоса вокруг. Малфой хотел быть где угодно, но только не здесь. Пожалуйста, хотя бы куда-нибудь где тихо и где он сможет схватить свою голову руками, зарывшись носом в колени. Драко оттолкнул какого-то человека, не замечая криков, и кинулся в ближайший переулок, который оказался Лютным. Просто отлично, Драко, ты как всегда умеешь выбирать места для проявления своей слабости. Десять очков Слизерину. Он слонялся по знакомым дорогам, на которых было меньше народа, чем парень помнил. А ведь правда, в это время было совсем немного тёмных волшебников, они начали подтягиваться после Чемпионата Мира и возрождения Тёмного Лорда. Сейчас, исключая Драко, здесь было около пяти Пожирателей Смерти (которых он мог назвать поимённо) и несколько неизвестных людей, посредников. Тот толкнул знакомую дверь магазина и завалился (ужасное слово для Малфоя) в «Боргин и Бёркс». Его шаги были тяжёлыми, а дыхание прерывистым. Драко не ожидал, что Косая Аллея подействует на него таким образом. Он кинул взгляд на владельца, но ничего не сказал. Драко прошел в правое крыло огромного магазина, в котором было блаженно тихо и привалился к стене. Малфой зарылся пальцами в волосы и слегка потянул светлые пряди. Мерлин, это такой пиздец. Парень выдохнул, пытаясь сохранять дыхание в норме. В мире магглов у него никогда не случалось таких приступов, даже если он был на оживленной улице в центре Бостона. Дело, наверное, в том, что это была чёртова толпа волшебников, которые знали, кто такой Драко. Хотя и не знали того, что он сделал. Это не важно. Он кинул взгляд в сторону, оглядывая огромный книжный шкаф. В своей временной линии, тот покупал парочку книг, но не успел вдоволь насладиться ими, был занят. Когда Тёмный Лорд завтракает за твоим столом, поедая труп грязнокровки или сквиба, желание читать о тёмной магии как-то пропадает. Очень сильно пропадает. Малфой с дрожащими пальцами подошёл к шкафу и протянул руку к книжным корешкам. Почему-то ему показалось, что за ним кто-то следит. Будто Поттер как тогда, в поезде на шестом курсе, снова натянул мантию-невидимку и смотрит за ним. Даже если и смотрит, Драко ничего не делает. В этот раз, он и пальцем не пошевельнет в не ту сторону. Увидев название, в котором было слово «Артефакты», Драко достал книгу за корешок и осмотрел. Открыл первую страницу и прочитал, потом пролистал, положил на полку и так снова и снова. Когда в очередной раз, достав книгу, он услышал скрип половицы и краем глаза никого не увидел, то просто попытался не фыркнуть от гениальной конспирации Поттера. Это насколько нужно быть идиотом, чтобы суметь так облажаться? Не то, чтобы Малфой собирается выставлять его идиотизм на всеобщее обозрение в этот раз. Он вообще ничего не будет с этим делать. Ну, может, в школе кинет какой-нибудь комментарий по этому поводу, но не более. Пускай пока Поттер думает, какой он крутой шпион. Чем бы дитя не тешилось.