Мы в ответе за тех...

Такие белые стены могли быть только в одном месте. Это палата в госпитале святого Мунго. Гермиона долго пялилась в потолок, потому что не могла пошевелиться. Могла лишь скосить глаза на белые стены. Как она сюда попала и что сковывает ее движения? Разум не помогал, а подсовывал какое-то белое пространство, похожее на эту белую комнату, вместо воспоминаний. Мысли были, только они разбегались и их невозможно было собрать. Но Гермиона попыталась их по крайней мере систематизировать, мысленно ощупывая себя. Кто я? Гермиона Джин Грейнджер. Где я? В Мунго, однозначно. Нет, неоднозначно, это может быть любая другая больница. А что со мной? Не знаю. Я больна? Не чувствую боли. Но не чувствую и тела. Какой сегодня год? Число? Кто привез меня сюда? Чем я занимаюсь по жизни? Ммм, знаю, я работаю в Министерстве магии, в лаборатории. Понимаю, я не могу вспомнить только последние события, приведшие меня сюда. Дальние помню. Это уже внушает надежду на то, что память восстановится полностью. Какое-то время Гермиона продолжала перебирать события своей жизни, которые сохранились в памяти и позволили ей убедиться, что она в своем уме: поездку в Австралию к родителям, Рона и Гарри, свое назначение заведующей лабораторией. Большие госпитальные часы на фасаде Мунго пробили полдень. Бой часов, он так похож на звон колоколов. Колокольный перезвон. Я совсем недавно где-то слышала его. Колокола… Этот звук оказался спусковым крючком для того, чтобы воспоминания хлынули в голову Гермионы потоком. Образы возникали перед ее внутренним взором один за другим. Тристан. Анри, похожий на старичка. Бездыханная Одри, цепенеющими пальцами вцепившаяся в ее ноги. Драко. Драко? Драко!! Где Драко?! Гермиона внутренне задергалась и пыталась кричать. Тщетно. Она по-прежнему не могла двигаться, и к тому же говорить. Она находилась под воздействием обездвиживающего заклятия, но, скорее всего, это было необходимо для поддержания состояния покоя и для быстрейшего выздоровления. Усилием воли она заставила себя успокоиться. Не поддаться панике. Начать всё сначала. Задавать вопросы было некому, кроме как себе самой, но сейчас как раз Гермиона располагала временем, чтобы определить и проанализировать всю суммарную информацию о том, что же происходило с ее жизнью за последние дни. Итак, еще раз. Кто я? Гермиона Джин Грейнджер. Где я? Всё-таки в Мунго, в магловских клиниках не умеют обездвиживать пациентов, используют ремни и бинты, а этого на ней не было. Сколько мне лет? Двадцать девять. Совершенно точно. Разблокированные воспоминания тут же подкинули картинку. Всего несколько дней назад они вдвоем с Драко отметили день ее рождения, там, в этом проклятом доме. Он принес букет пионов, пирожные из Кондитерского дома Фортескью и золотую подвеску в виде кометы. Они сидели вдвоем у камина, пили терпкий шардоне из высоких бокалов и вели ни к чему не обязывающий разговор. Изо всех сил избегали говорить о том, что волновало сейчас их обоих больше всего. О будущем. Раньше они искали поддержку друг в друге, и какое-то время для них не было запретных тем. Что-то изменилось в их отношениях за последнее время. Ожидание развязки изматывало нервы обоих. Они искали поддержку друг в друге, но почему-то не могли ее найти. Им обоим было страшно, но каждый справлялся со своим страхом по-своему. Они оба начали замыкаться в себе, отстраняться. И это пугало еще больше. Страх. Чего я боюсь? Ведь главное страшилище моей жизни мертво. Ее труп лежал у моих ног, поверженный, уколотый в самое сердце. Но сейчас мне не стало легче, а стало только страшнее. Потому что мне есть кого терять. Потому что у Драко теперь могущественные враги. Сомневаюсь, что смерть Тристана была естественной. Невозможно бросить вызов этим людям и остаться безнаказанным. Кроме того, Драко ждет судебное разбирательство, и неизвестно, удастся ли избежать наказания. Но еще больше всех этих страхов меня тревожит, что мы начали отдаляться друг от друга. Особенно теперь. Но я по-прежнему стою обеими ногами на той самой дорожке, на которую встала еще тогда, в зале суда. И имя этой дорожке: Ответственность за жизнь Драко Малфоя. Я не отпущу его ладонь. Я ему нужна. Особенно теперь. Чего я боюсь больше, чем потерять жизнь? Я боюсь потерять Драко. Особенно теперь. Дракон на запястье Гермионы слабо шевельнулся в ответ на удары ее пульса, нервничая по поводу ощущаемого им волнения хозяйки. Странно, что она почувствовала это движение, значит, ее тело просто сковано удерживающими чарам, но не изменило физических свойств, оно способно чувствовать прикосновения. Что, дружок? Это ведь ты спас мне жизнь! Что такое ты сделал, что рука с кинжалом злодейки дрогнула и не попала в цель, точнехонько мне в сердце? Неважно, ты спас меня, это главное. А следом меня спас твой истинный хозяин, в свое время улучшивший в тебе магические силы и инстинкты. Выходит, Драко дважды спас мне жизнь?! Первый — подарив мне тебя. Второй — в самый последний отчаянный миг нанеся смертельный удар в черное сердце врагини!! Вот так. На все вопросы было отвечено. Гермиона определилась с прошлым, будущее же по прежнему было туманным. Теперь наступает время действовать. В этот момент дверь отворилась и в палату вошла женщина в мантии колдомедика. Гермиона смогла лишь скосить на нее глаза. Та пробормотала “фините”, убирая действие сковывающего заклинания. — Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер? Выспались? “Как хорошо, что мне дали время вот так полежать, подумать, всё вспомнить и собраться с мыслями. Если бы я не была всё это время скована в движениях, уже неслась бы незнамо куда в поисках Драко, не имея четкой картины в голове.” — Я чувствую себя хорошо, — сказала Грейнджер, и тут же прикусила язык: в отпущенное в естественное состояние тело плавно входила боль. Левое плечо и грудь медленно наливались страданием. — Мы применили к вам небольшую дозу фиксирующего заклинания, с тем чтобы ваша рана быстрее затягивалась. Она была нанесена магловским орудием, поэтому не поддается восстановлению колдомедициной. Придется потерпеть более длительное лечение. Но мы можем применять к вам болезаглушающее воздействие, вот так, комбинированным способом, мы рассчитываем добиться полного и скорейшего излечения. Но пока рана достаточно серьезна. Диагностические чары показывают, что перерезаны нервы вашей левой руки и задет дыхательный центр. Мы пригласили профессора медицины Корнуолиса для консультации по вашему случаю. Он уже осмотрел вас и дал свои рекомендации, следующий осмотр завтра. — А давно я у вас здесь… лежу? — Вы поступили к нам вечером двадцать первого сентября. Сегодня двадцать пятое, два часа дня. То есть Гермиона пролежала в этой магической коме почти четыре дня?! Сколько всего, должно быть, произошло за это время! Она должна была активно участвовать в этих событиях, а на самом деле валялась бездыханная, бездвижимая на койке в Мунго! Гермиона сжала зубы и чуть слышно застонала. — Больно? — участливо спросила доктор. Теперь Гермиона ясно разглядела бейдж на ее груди: Л. Т. Бриенн. — Потерпите, сейчас мы возобновим болеподавляющее. — Нет! Не надо. Терпимо. Могу ли я послать отсюда сову? Патронуса? Мне необходимо знать, что происходит в моем окружении, пока я лежу тут. — Вам нет нужды беспокоиться. Ваш друг мистер Поттер ждет, когда вы придете в себя. Он здесь, в приемном покое. Если вы считаете, что в состоянии его принять, я разрешу ему навестить вас. Ненадолго. Напоминаю: никаких резких движений, иначе лечение может пойти насмарку. — Конечно! Позовите его!