Silentwood

Четыре громких выстрела подряд заполняют небольшую комнату, заставленную автоматически поднимающимися мишенями в виде паукообразной твари. В области головы теперь три дыры, но это не самый лучший результат. На перезарядку обычно даётся пять секунд, – руки приучились справляться за три. Новая партия мишеней появляется по окончанию времени, движутся в хаотичном направлении, но всё равно не могут спастись от меткого глаза, отправляющего пули идеально в головы. Звуковой сигнал говорит об окончании тренировки. Что же, сегодня всё прошло ещё лучше. Чимин спускает наушники одной рукой, по привычке оставляя висеть на затылке. В пистолете патрон, его он вытаскивает простым движением: вынимает магазин и передёргивает затвор, отчего тот вылетает на стол, куда следом ложится сам пистолет. Вот уже как месяц парень занимается в тире по часу в день, следуя облегчённой программе всех новобранцев. Ноге нужно слишком много времени, чтобы полноценно прийти в норму и позволить как остальным выполнять упражнения на выносливость или физическую силу в целом. Ждать почти пол года не хотелось, так что Чимин сам заявился в строй, а Хосок принял решение записать парня в стрелки. И если понятия «талант» не существует, все достижения людей – непосильный труд, то про Пака так сказать сложно. Его обучение было самым простым из всех на памяти Хосока, а через него прошло немало. — Так сильно хочешь побить мой рекорд? — посмеивается Чонгук, стоящий позади, оперевшись плечом на стену. Наушники тоже висят на затылке, а руки сложены на груди. У него дела обстоят труднее. Несмотря на то, что состояние значительно улучшилось даже позволяя бегать и заниматься со всеми, Хосок не позволил и поставил в одну группу с Чимином. Реабилитация Чонгука может занять год, таблетки пить он продолжает, потому что страшные рассказы Сокджина о потере слуха, зрения или памяти при ненадлежащем лечении вызвали тревогу. Быть овощем желания нет, а навыки стрельбы имеются. Их просто надо направить в нужное русло, что он и сделал, уже подходя к Чимину и кладя руку на его плечо, чтобы сжать, тем самым похвалив. Пак и правда делает огромные шаги ради разрешения выходить за стены. Хочет стать полезным и помочь. — Ещё пару дней и ты будешь на втором месте, вот посмотришь, — с самодовольным лицом впихивает пистолет в грудь парня, а сам отходит к стене, надевая наушники. — Давай, удиви, — облокачивается спиной, скрестив руки. Чонгук обожает моменты, когда старший ведёт себя так, хоть случается это редко. Месяц пролетел незаметно, их общение вроде не поменялось, но трудно не заметить, что Чимин стал смелее. Не только в словах, но и действиях. Он словно повзрослел. Выпустил вторую версию себя, и она немного схожа с Чонгуком. Вот эта мысль вызывает слабую улыбку прежде, чем засунуть новый магазин в пистолет и нажать красную кнопку, запустив механизм. Одновременно три цели свисают с потолка и стремительно двигаются вперёд. Десять лет практики в стрельбе каждое занятие дарят Чонгуку самые высшие результаты. Он гордится Чимином, хоть и уверен на все сто: его рекорд он побьёт вряд ли. Тридцать секунд с учётом перезарядки – все пятнадцать мишеней с дырами во лбах. Последние остатки дыма с дула испаряются в воздухе, и Чонгук медленно выдыхает, опуская оружие и кладя на стол. Снимает наушники, вешая на гвоздик в стене и с ухмылкой подходит к Чимину. Выражение лица парня говорит о многом, чего стоят только закатанные глаза. Когда-нибудь он обязательно дойдёт до таких результатов. — На обед идёшь? — интересуется, ведь последнее время Пак стал пренебрегать едой, похудел. Несмотря на то, что в столовой Гёкхо больше не работает, для него тяжело даже сделать шаг в то место. Косые взгляды нагоняют мысли о неприятном дне и дальнейших его последствиях. Речь не о чувствах после убийства, а о том, как эта тема могла их от друг друга отдалить. Наверное это один из главных страхов Чимина. — Лучше ещё постреляю. И Чонгук ненавидит моменты, когда происходит так. Его просто обходят, ставя на разговоре точку, а быть навязчивым не хочется. Раздражает. Но сжатые кулаки и челюсть ситуацию не исправят, Чимин уже жмёт кнопку, готовясь пытаться продолжать вытянуть из себя максимум, вынуждая Чонгука оставить его в покое, что тот в итоге делает. Идёт к выходу, коротким кивком здороваясь с зашедшим в тир парнем и пропадает за дверью. Нет настроения на пустые разговоры. — Блять, — тихо шипит под нос, роняя магазин во время перезарядки. Потеряно семь секунд, провальная попытка. Кулаком ударяет по красной кнопке, завершая испытание и срывает наушники, небрежно бросая на стол. Иногда перфекционизм вырывается совсем не вовремя. Будучи блогером Пак стремился занимать самые первые строчки трендов, и это удавалось долгое время. В видео вкладывалось много стараний, в монтаж много сил. Если это не окупалось просмотрами и вниманием аудитории, больше подобных не было. Эту черту характера он старался держать в узде, тем более Тэхён отвлекал в случае «неудачных» выпусков, но сейчас она снова выходит наружу. Устал был бесполезным, надоело прятаться за спиной Чонгука и подвергать опасности обоих. Хочется уметь себя защищать. И хочется отплатить Чонгуку за ту безопасность, которую он успел подарить. — Не устал? — доносится знакомый голос позади. Чимин смотрит через плечо, со слабой улыбкой отрицательно кивая. С Намджуном он знаком мало. Помнит его в лагере Уинстона и пару раз видел на тренировках новобранцев. Напрямую не скажет, что завидует такому телосложению: мышцы видны даже через камуфляжную форму, но даёт себе слово заняться своим телом как только нога полностью восстановится. Надоело прихрамывать, слишком замедляет. — Хосок просил передать, что Гёкхо решил покинуть лагерь. От такой новости глаза Чимина непроизвольно расширяются. Он даже поворачивается всем телом пытаясь сформулировать вопрос, но Ким продолжает: — У него нет поддержки, после потери брата авторитет пропал. Думаю он выбрал верный пусть. За стенами найдёт своё призвание, — замолкает на пару секунд, — или просто умрёт, — добавляет тише. — Уже не наше дело. Таких людей не жалко. Хорошая новость на самом деле. Для Чимина этот человек стал последнем потоком воды в поломанной, еле сдерживающей напор дамбе. Он держался после увиденных тварей, после серьёзной раны ноги, наложения швов и даже после похищения людьми Уинстона. Случайная встреча с Гёкхо дёрнула рычаги, но то, кем сейчас является Чимин, можно сказать дёрнула нужные. Было тяжело, бесспорно. Не будь рядом поддержки, плеча, в которое он вылил свои последние слёзы, личности бы не осталось. Этот опыт помог не только стать более мужественным, но и наконец понять Чонгука, когда ему просто хотелось исчезнуть. Пак не расскажет, что думал об этом, потому что злится на себя. Считает эгоистичным появление подобных мыслей, ведь ради его жизни рисковали другие. А ради Чонгука не рисковал никто. Таких людей просто не было. Рядом с ним... не было никого. Что бы не происходило дальше, Чимин попытается остаться рядом. Этому должен быть конец, что бы их не ждало. Но каким он в итоге получится самому Богу неизвестно. — С таким характером он долго не протянет, это точно, — пускает смешок Чимин. — Спасибо, что сказал. — Ага. На обед не идёшь? Этот вопрос скоро начнёт выводить из себя. — Понял, — недолгого молчания хватило, хотя там по глазам читалось. Не стоит затрагивать эту тему. — Ладно, удачи в новых рекордах, — идёт к выходу, но доходя до центра, разворачивается, идя задом. — И лучше учись стрелять из лука или арбалета, — указывает пальцем. — Ночью намного полезней, — снова поворачивается и уходит. На этот счёт Чимин думал ещё в самые первые дни по приезде в город. Вернее в убежище Чонгука. Там стоял обмотанный чёрной изолентой лук с колчаном стрел, можно было даже пыль заметить. Давно не использовался, для чего хранить – не понятно. У людей часто вещи, музыка, запахи, места ассоциируются с определённым человеком. Младший говорил, что терял многих, возможно эта вещь принадлежала одному из них. Любопытный вопрос, стоит отложить на потом. Воспользоваться советом Намджуна Пак решает сразу. Арсенал оружия заполняет практически всю стену: на любой вкус. Пробовать с других видов желания не возникало, пистолет марки «Walther P99» показался внешне привлекательным, а в действии оказался ещё лучше. Удобно лег в руку, да и попасть в свои первые две мишени труда не составило. Раньше в фильмах он считал смешным, когда оружию или машине давали имена и ценили, как настоящего человека. Смешно перестаёт быть, когда наступаешь на те же грабли. До стадии имён ещё не дошёл, но точно знает, что не променял бы этот ствол ни на один висящий на стене автомат. Как бы то ни было, навыки стрельбы из лука пригодятся не меньше. В самом конце арсенала висят три экземпляра. Они практически идентичны, только цветом отличаются. Чимин берёт чёрный, выглядит куда лучше, чем нелепый красный и рядом находящийся синий. Для начала из колчана вынимает пять стрел, возвращаясь к столу с кнопкой. На стене есть не двигающаяся мишень, обычно используется для проверки оружия перед настоящей тренировкой. Технику Чимин успевал подглядывать у солдат отряда Юнги. Их всего четверо: лучшие из лучших. От одного даже дрожь по телу пробегает из-за взгляда и шрама на щеке. Каждый прошёл через очень многое. Они пропитаны желанием кромсать всех тварей, заполнивших город. Уничтоживших их родной дом. Чимин натягивает тетиву с первой стрелой, прикрывает левый глаз, пытаясь целиться в паучью голову, но когда отпускает, вонзается она в три раза ниже. Парень тихо ругается под нос и берёт следующую, проделывая то же самое, только чуть выше. Результат хороших итогов не принёс, влетела в стену над головой фигуры. Из лука стрелять оказывается не так-то просто, придётся проторчать здесь ещё парочку часов.

***

Юнги глушит автомобиль, останавливая взгляд на тёмном лесу с высокими деревьями за окном. Пришлось съехать с дороги, проделав пусть в три километра по грунту и пыли. Здесь тихо, но неприятных ощущений придавали кресты со странными куклами на стволах деревьев. До этого ещё встретилось пару могил. Неприятное место, но его необходимо изучить и пробраться к старой церкви, так как до начала этого кошмара ходило не мало слухов о чокнутых священниках, постоянно твердящих о начале «Судного дня». Конечно Юнги считает это бредом, истинная причина визита туда тоже поддерживается слухами о взрывчатке, находящейся под самой церковью. Он решил рискнуть, взяв с собой двух лучших солдат для разведки, а остальным не проронил ни слова о цели выхода за стены. «По делам» – ответил на вопрос Хосока, а потом залез в машину и оказался здесь. — Там точно будут Ранеры, — делает предположение Джеха, не отрывая взгляд от вида высочайших стволов с пассажирского сиденья. — Ага, на карте есть озеро, точно там засели, ублюдки, — поддерживает Сынгу, передёргивая затвор автомата. — Идём? — Идём, — голос Юнги звучит тише всех. Опасная, неизученная, полностью неизведанная местность. Лес огромен, а твари или ловушки там – самая малость. Заблудиться очень просто, до наступления ночи два с половиной часа, так как дорога заняла драгоценные тридцать минут. Парни уверены, что за такое короткое время вернуться назад не успеют, так что ночь придётся проводить в тьме поглощающей разум пустоты. Они знают на что идут, знают, что сегодня возможно не вернутся в лагерь и больше не увидят своих друзей и близких. Джеха вообще не местный, так глупо попал в город, ведь свернул не туда по пути в гости к родственникам пять лет назад. Случайности бывают разные, а эта испортила жизнь, но закалила характер. Превратила в машину для убийств, хотя иногда он со своим лучшим другом – как раз Сынгу, называет себя дезинсектором. На счету под две сотни убитых пауков, а их не отбавляется. Если найти гнездо, заложить взрывчаткой в нужных местах – их станет меньше. Должно, по крайней мере. Это последний шанс попытаться сделать город прежним. — Это что за хрень? — Сынгу останавливается возле куклы, привязанной к дереву. Выглядит как Вуду. Смотря в её чёрные глаза пуговицы жути нагоняет больше, чем от всех тварей города вместе взятых. — Подтверждение слухов, — друг кивает в сторону тропинки. — Пошли. Есть куклы, значит есть и безумные священники. Быстренько разберёмся и назад, я забыл Лаки покормить. — Ты забыл покормить своего любимого пса? — удивляется на полном серьёзе, потому что иногда кажется эта собака ему дороже всего лагеря и самого Сынгу, в том числе. — Быть не может, наверное снег пойдёт. — Заткнись, — закатывает глаза, направляясь к тропинке. Парни посмеиваются, а Юнги, шагающему впереди всех с винтовкой в руках совсем не до смеха. Он не может расслабиться и перестать ощущать какую-то опасность. Глупо заявлять, что это чувство уже должно быть вшито в нём после стольких лет выживания в городе. Безопасности не может быть, он забыл это слово в самый первый день. Даже просто сидя в кабинете может влететь недовольный житель и всадить пулю в лоб. Мин не параноик, он тщательно заботится о своей защите, ведь на нём держится лагерь и сотни жизней. Он – щит, который ни в коем случае нельзя пробить, иначе вера выживших обернётся в панику. Это приведёт к разрухе. Но если его смерть сможет спасти их, он готов рискнуть. Такого же мнения придерживаются его лучшие люди. Герои этого времени, так сказать. Дорога ведёт только прямо уже как полтора часа. Тишина давит на голову, единственные звуки — чередующиеся шаги, и то уже раздражают. Куклы встречались ещё пару раз, но чем глубже они заходят в лес, тем меньше их становится. Сейчас вовсе исчезли. Хороший или плохой знак? У Юнги возникали мысли идти по следам этих жутких игрушек, может путь неправильно держат, но первый попавшийся на глаза капкан убрал сомнения. Джеха чуть не задел ногой, не будь у Мина орлиного зрения и реакции: оттянул за рукав в сторону. — Спасибо, генерал, — в удивлении смотрит на капкан, сглотнув. Там бы могла сейчас оказаться нога, а лес точно заполнился криками. — Будьте на чеку, кажется мы вошли в их территорию, — быстро касается дулом винтовки центра капкана и тот сразу схлопывается. Догадки подтверждаются исчезнувшей тропинкой через несколько метров вперёд. Дальше импровизация. В карте здание было указано в левой части леса, и склоняясь к этому, Юнги решил вести парней по ту сторону. Под ногами хрустят ветки, темнеть начинает незаметно быстро. Они успели обезвредить ещё пять капканов, а дальше... ожидаемо заблудились. Юнги останавливается возле дерева, разворачивает карту и досконально сканирует взглядом, пока Джеха с Сынгу осматривают окрестности на наличие очередных ловушек. Предположительно они не прошли и половины, так как озеро от церкви разделяет одинаковое расстояние. Такое же, как до их автомобиля. — Глушители, — убирает карту обратно в карман небольшого рюкзака, а сам достаёт глушитель, прикручивая к дулу винтовки. Это говорит о том, что ночка впереди может приобрести краски. Кровавого оттенка. Делать привал смысла нет, сплошная трата времени. Они продолжили путь даже когда наступила темнота, а солнце давно спряталось за горизонт. Фонари на куртках освещают успевшие намозолить глаза стволы деревьев, подозрительное отсутствие кого-то из тварей начинает серьёзно напрягать. Юнги старается прислушиваться к каждому шороху, и когда впервые слышит шуршание позади, резко разворачивается, держа на прицеле небольшой куст возле дерева. Сынгу тоже напрягся: на всякий случай решил проверить самостоятельно. Медленно, с каждым шагом всё ближе, ладони потеют. Держать автомат неудобно, скользит, но обтерев руку об штанину, парень всё же делает выпад, заходя прямо в кусты и, спокойно выдыхая, опускает оружие. Не стоит забывать о животных. В городе, охваченным природной силой иногда можно заметить оленей, кабанов и зайцев. Во время охоты везёт не так сильно, приходится выходить чуть дальше заставленных зданиями районов. — Заяц наверное, — Джеха похлопывает друга по плечу с улыбкой. — В штаны наложил? Их дружба уж очень навевает Юнги воспоминания о былых временах с Чонгуком. Сейчас они вряд ли будут так общаться. Находясь в одном лагере, в пару шагах друг от друга, расстояние всё ещё остаётся непреодолимым. — Будто бы ты нет, если Ранер выскочил! — отвечает громким шепотом, слабо ударяя в бок. — Двигаемся дальше, — Мин лениво кивает в сторону. Желает уже выбраться отсюда. Что-то противно щекочет нервы. Ещё около получаса дорога не меняется. Один капкан обезврежен, а окружение всё такое же однообразное. Конечно, это намного лучше, чем оказаться в опасной ситуации, но за такие мысли Юнги не знал, что может поплатиться прямо сейчас. Тишину разрезает крик и принадлежит он совсем не паукам. Тут же обернувшись, в свет фонаря попадает Джеха. Голень зажата между острых металлических зубов капкана. В темноте рассмотреть было действительно сложно, но самое сложное ещё ждёт впереди, ведь вдали раздаются паучьи визги. Сынгу, пытающийся помочь другу, бросает испуганный взгляд в сторону застывшего Мина. Этот взгляд очень знаком. Сейчас вся надежда ложится только на его плечи. — Блять, блять, — шепчет он, быстро подбегая, чтобы рассмотреть уровень пиздеца ближе. Капкан ржавый, избежать попадание инфекции уже невозможно, а раскрыть самостоятельно не получится, как бы Джеха со сжатыми до выпирающих на шее вен зубами не пытался это сделать. А пауки становятся всё ближе. — Придётся рубить, — меняет винтовку на мачете, а рука дрожит. — Нет, нет, он откроется, я уверен! — Джеха панически продолжает пытаться что-то сделать, но не дурак ведь. Знает, это бесполезно. — Генерал, должен быть другой способ! — присоединяется Сынгу, ощущая как нос щиплет. Он не хочет терять друга на своих глазах. Когда думал о смерти, представлял иначе, но не так глупо. Они чисто физически не смогут нести его на руках, пока окружает тьма, заполненная ползучими тварями. — У нас нет выбора! Либо нога, либо сдохнем прямо здесь! — Юнги тоже не сдерживается. Кричит, наплевав на то, что созовёт ещё больше, а потом не даёт никому сказать и слова, поднимая руку с блестящим на свете фонаря лезвием мачете. Крик разрывает горло. С первого раза отрезать не получается, оружие застревает в центре, в самой кости. И если кто-нибудь когда-нибудь посмеет задать вопрос об самом ужасном моменте за последние десять лет, Юнги назовёт этот. Собственными руками наносить ещё около двух ударов по ноге человеку своей команды, видеть залитое слезами лицо его друга, пытающегося хоть как-то оказать поддержку, и самого Джеха, не знающего куда деть себя от адской боли – вот, что такое настоящая пытка. С чёрт пойми какой попытки водопад крови брызгает на траву из отрубленной части с виднеющейся костью. Медлить нельзя, так что Мин срывает рюкзак с плеч, кидая в руки шокированному Сынгу, сбрасывает винтовку на землю, а сам помогает парню забраться себе на спину, подхватив за бёдра. Неудивительно, что тот отключается через пару секунд, перенести подобную боль нереально. — Прикрой! — не просит, а приказывает, начиная бежать в обратном направлении в сторону машины. Искать церковь бессмысленно. Они разбиты, в ловушке и могут не вернуться. А вернуться надо обязательно. Хотя бы ради помощи Джеха. Дышать тяжело, парень никогда не пропускал тренировки, дополнительно качался в свободное время, так что вся мышечная масса, оказавшаяся на спине человека в два раза меньше – испытание. Юнги слышит позади негромкие звуки выстрелов. Глушитель никогда не убирал их полностью, но по проведённым исследованиям этого хватало, чтобы новые волны пауков не нагрянули. Бежать, бежать, ещё раз бежать. Мысли только об этом, пусть остаётся так. Если удастся выжить, Мин уверен, что задавит себя виной. Мог поехать один. Да, чистейшее самоубийство, зато не привело бы к побегу от кучи тварей с раненным солдатом на спине. Все звуки полностью затихли через пять минут. Нет ни выстрелов, ни визгов, абсолютно ничего. Хорошая возможность устроить передышку. Мин останавливается возле дерева с толстым стволом. Дышит через рот, сухо сглатывая небольшое количество слюны. Решает спустить Джеха на время, иначе дальше сил на побег не будет. До машины не далеко, он помнит эту местность: уже виднеются куклы. Сажая бессознательного парня на траву и облокачивая об ствол, он сразу проверяет пульс, облизнув пересохшие за секунду губы. Ничего не ощущается, даже одного слабого удара. Внутри откалывается ещё один кусок здравого ума. Джеха... больше нет. Его любимый пёс не набросится, счастливо виляя хвостом, как обычно делает после возвращения хозяина с важных поручений или охоты. Друзья не посидят в столовой с пивом за обсуждением убитых тварей и будущих целей на свою жизнь. Сынгу сломается. Он уже не был самим собой, когда получил приказ стрелять. В его глазах горела ненависть, но Юнги ощущал её не к бегущим на них паукам. К себе. Будто если прямо сейчас они встретятся, то добьют друг друга сами. — Как он? — долго ждать не пришлось, пока Мин тупо пялился на мёртвое тело, Сынгу прибежал незаметно. У самого царапина на щеке и боку, но это совсем не волнует. Состояние Джеха в сотню раз дороже. — Юнги. По имени. Плавать он хотел на звания и эти сраные обращения. Молчание и лицо парня уже говорят за себя. Он не хочет верить, нужно слышать, а не делать догадки. — Что с ним, чёрт возьми?! — да, он зол и позволяет себе повысить голос. Пауки? Пусть хоть все сбегутся, может смогут спасти Юнги от настоящего гнева. Твёрдая земля встречается со спиной, не давая Мину даже открыть рот. Он не сопротивляется и не планирует. Доказывать нет смысла, выбор рубить ногу был не идеальным, но по-другому все трое уже давно лежали замертво. Хотя этот вариант теперь Юнги устраивает. Время вспять не вернуть, остаётся заслуженно получать по лицу, чувствуя как левая часть немеет, а кровь заливает глотку. — Это ты во всём виноват! — кричит, чуть ли срывая голос. С каждым ударом, яростным криком и слезами Сынгу, новые визги стремительно приближают обоих к неизбежному. Мин сдался, но лёгкость почувствовал не от того, что кулаки парня заставили отрубиться, а от исчезнувшего веса с тела. Сквозь кровь на глазу удалось увидеть ещё более ужасающую картину: тело Сынгу лежало рядом, а отрезанная голова в нескольких метрах. Тогда в мозге возник сигнал: забыть о боли и бежать. Дрожащими руками вышло опереться о землю и, сжав траву от боли в кулаках, подняться. Свой рюкзак и автомат Сынгу сил взять хватило. Нужно бежать, но именно на это парень сейчас не способен. Визги близко, бьют по ушам, глубоко проникают своим звоном, раскалывая, итак, пульсирующую голову. Мин знает, что не сможет попасть: в глазах двоится, плывёт, всё шатается. Впервые он настолько беззащитен, но даже из таких ситуаций обязан выбираться сам. Сквозь все ломающие кости он делает первые несколько шагов, а потом лёгким взмахом паучьей лапы влетает спиной в кору дерева. Автомат отлетает на приличное расстояние, пошевелиться невозможно и прежде, чем отрубиться от одолевшей слабости и полученных ранее травм, Мин видит перед собой паука, в тело которого вонзается лезвие топора. Высокий мужчина в чёрной мантии и с густой бородой добивает тварь очередным замахом по голове, с ухмылкой наслаждаясь её последними затихающими визгами. Дальше Юнги ничего не видит, видимо окончательно теряя силы, но был уверен, что мужчина шёл в его сторону.                

***

            За столом пусто. Во время обеда Чимин хотя бы просто сидел напротив и как-то поддерживал разговор, а что сейчас? Гул жильцов и стучание металлических палочек о тарелки. Не нужно быть экспертом, чтобы понимать: Чимин в стрессе. Возможно ещё не отошёл от убийства, а может и вообще впал в депрессию. Он улыбается, но натянуто. Отвечает шутливо, но Чонгук не идиот, чтобы не различать искренность и фальшивую маску. Вот только как с ним об этом говорить? Затевать ссору желания нет, а насильно впихивать еду даже звучит идиотски. Чонгук в тупике, разговоры по душам – совсем не его фишка. — Странно, что ты один, — Хосок подходит к столу с подносом. — Могу присесть? Чонгук просто кивает, так и пялясь на невидимую точку в столе. — Ты какую радиоволну поймал? — улыбается, щёлкая два раза пальцами перед его лицом. Помогает. Чонгук промаргивается и выдавливает улыбку. — Задумался просто, — наматывает лапшу на палочки, но она спадает, а повторять снова видимо не собирается. — У нас с Чимином... Некоторые недопонимания. — О, я заметил, — открывает пластиковый контейнер с салатом, перемешивая палочками. — Не ест, часто переводит темы, и всё время убивает в тире. Он пытается убежать от реальности. Думаю у него депрессия. Чонгук изгибает бровь. Здесь мысли у них сошлись. — И что делают в таких случаях? — Чонгук, ты правда как ребёнок, — наклоняется через стол ближе, подзывая его пальцами сделать так же. — Не видишь, что между вами происходит? Я ещё в лагере Уинстона заметил как он для тебя дорог. И не в плане там э... — Я понял, — отодвигается, опустив глаза в тарелку лапши. Остыла уже. — И ты меня не презираешь? — За то, что ты имеешь чувства к своему полу? — посмеивается. — Ещё бы я таким занимался. Сам-то не лучше. Чонгук ненавидит подобные темы, сразу уши краснеют. От Хосока был прямой намёк на такую же ориентацию, но ответить нечего. Почему-то с Чимином обсуждать первый поцелуй и признаться было легче, чем сейчас. Разница в том, что с Хосоком они говорят о происходящем на данный промежуток его жизни. А в этот момент Чонгук уже на самом деле не может пытаться отрицать всё то, что чувствует к Чимину. Он не Бомгю, нет, он другой. Каким бы сильным не пытался казаться всё равно где-то там глубоко остаётся собой. Простым ранимым парнем с мечтой занять все тренды ютуба. Выбравшись из города, Чон бы первым делом посмотрел каждое его видео. — Юнги куда-то уехал, — резкая смена темы вызывает на лице младшего недоумение. — Взял с собой Джеха с Сынгу и сказал «по делам», — делает кавычки пальцами, явно зная что под этим скрывается. — Знаю я его дела. Церковь искать. Я подслушал. — Зачем? Грехи отмыть? — вроде должна быть шутка, но тон Чонгука серьёзен. — Ты наверное не слышал, что взрывчатку под зданием прячут. Люди там какие-то сатанисты, даже полиция в своё время не совалась. Слухи были, а проверять никто не желал, так и оставили. Не мешают же, тем более в глубине леса, — засовывает в рот лист салата, немного кривясь. — Юнги хочет найти гнездо пауков, ну, где они все днём прячутся, и подорвать. Думает так всё это закончится. На такую информацию у Чонгука слов не находится. Просто молча кивает и, наконец, погружает лапшу в рот. — Постой, — глотает, оставляя палочки в тарелке. — Лес недалеко от торгового центра? — Чон мычит. — У меня там убежище близко. И на охоту бывало ходил, на стволах куклы странные висели. Там же заблудиться проще простого. — Ты хорошо знаешь местность? — До озера доходил, — кивает, — расстояние приличное. Кто-то расставлял капканы, но найти их не сложно. — Тогда- — О чём разговор? — внезапно появившийся возле стола Чимин затыкает обоих. Чонгук уже представил каким будет предложение Хосока, и брать туда Пака уж точно не собирается. Проблема в том, что рана на ноге – самое минимальное, что может препятствовать раскрытию для него карт. Как огородить от очередных травмирующих ситуаций? Просто оставить в лагере. А вот другой вопрос: как сделать это не устроив ссору. — О том, что ты не ешь, — слёту выдаёт Хосок, спокойно засовывая в рот кусочек мяса. — Я ем, — хмурится, чуть повышая голос. — Чай раз в день не в счёт, — пожимает плечами, переводя на непонимающие глаза Чонгука взгляд. Это часть плана? Если так, он подыграет. — Ты похудел, Чимин, — всё же присоединяется младший, видя раздражение на чужом лице. Видимо без разногласий не получится. — Голодовка не поможет. Если начал жалеть о том, что сделал- — Да пошли вы, — но в итоге уходит сам. Не такого результата хотел Чонгук, но Хосок видимо да. Когда парень хочет подорваться за ним, старший хватает за запястье, кивком указывая сесть. — Пусть идёт. По крайней мере останется в безопасности. Ты же этого хотел? Хотел, но не жертвуя, итак, натянутыми отношениями. Пытаешься как лучше, а выходит как всегда. — Скоро стемнеет, думаю они сегодня не вернутся. Утром поедем к лесу. Чую им не помешает помощь, если... — замолкает, тяжело вздыхая. Дальше продолжить не решает. Чонгук догадывается: ...если уже не стало поздно.