Silentwood

Чонгук привык к кошмарам. Видя их почти каждую ночь уже ничему не удивишься. Так он думал, пока не начал спутывать сны с реальностью. Игла в шее была настоящей? Неприятная жгучесть осталась до сих пор, да и с закрытыми глазами уже есть предчувствие, что всё, произошедшее ночью – было на самом деле. Под спиной не мягкое сиденье кинотеатра, а твёрдый бетонный пол, накрытый пледом. На нём Чонгук просыпается, медленно садясь и держась за голову. Мычит от ноющей боли в висках, и застывает, ощущая как сердцебиение резко ускоряется. Перед глазами приличных размеров помещение: похоже на склад. Огромные стеллажи стоят по бокам возле стен, в центре костёр с раскладными пустеющими стульями. Если повернуть голову, можно заметить рядом двухэтажные кровати, где отвернувшись спиной спят неизвестные люди. Неподалёку возле металлических рольставней оперевшись спиной к стене стоит молодой парень со сложенными на груди руками. Он видит напуганные глаза Чонгука, метающего взгляд повсюду, поэтому решает подойти сам. — Кого-то ищешь? — Что это за место? — сразу перебивает Чонгук, игнорируя предыдущий вопрос незнакомца. — Где Чимин? — А, это тот с раненой ногой? Они его забрали часа два назад. Парнишка, изначально казавшийся безобидным и таким слабым, когда охрана занесла бессознательное тело и бросило на пол, в одну секунду стал другим человеком. Быстро подскочил на ноги и схватил незнакомца за воротник рубашки, приблизив к своему лицу. В глаза играют искры гнева, челюсть сжимается до выпирающих на шее вен, но тот совсем не боится. Лишь со смешком приподнимает бровь и шепчет: — Советую убрать руки, если проблем нажить не хочешь. — Да как ты- — Не подставляй других, таких же как ты людей, попавших под влияние не очень удачных обстоятельств. Где-то позади раздаётся шуршание и недовольный сонный голос: — Можете не маяться хернёй? У меня нет желания завтра работать в два раза больше. Осознание приходит постепенно. Чон понимает, что наводить хаос не на своей территории сейчас не лучший вариант. Тем более оружия нет, как и всех вещей в целом. Находящиеся здесь люди превышают числом, а значит запросто смогут остановить. Сопоставив всё как следует, он смиренно вздыхает и, прикрыв глаза, слабо кивает, отпуская и делая шаг назад. — Очень хорошо, — говорит тот, поправляя воротник. — А теперь пошли к костру и поговорим по-человечески. Вопросов с десяток. Каким образом после спокойного вечера в кинозале с Чимином он оказался здесь? Ещё мучают мысли о собственном поведении. Набросился как дикарь, хотя всегда считал, что любой конфликт можно разрешить обычными словами. Ну, с теми, кто по крайней мере, не наставляет на тебя пушку и не угрожает. Стыдно, но на эмоциях и не такое сделаешь, так что реакцию можно считать ещё вполне адекватной. — Я Хосок – лидер этой компании смертников, — его глаза наблюдают за пляшущими искрами, а затем поднимаются к чужим напротив. — Чонгук, — задумчиво смотрит в пол. — Смертники? — приподнимает бровь, сложив руки в замок. Здесь прохладно, так что огонь и правда спасает. — Так мы себя называем уже около года. Вороны убивают за малейшую ошибку, так что выжить удалось не многим, — печаль слышится не только в его словах, но и читается по глазам. Они осматривают спящих за спиной Чонгука людей. Следует продолжительный выдох. — Я не могу помочь всем. Теперь вопросов ещё больше. Нельзя сказать, что от услышанного внутри ничего не ёкнуло. Убивают за ошибку? Они устроили тут каторгу, превратив людей в рабов для собственной выгоды? Какого вообще хрена они почувствовали себя царями, так просто распоряжаясь человеческими жизнями? Как же кипит голова. Чонгука разозлить нелегко, но сейчас удалось за считанные секунды. Думает, что если увидит хоть одного с вышивкой ворона, не задумываясь убьёт. Без страха и сожалений, как в тот раз. — Вижу тебе не терпится их уничтожить, — слабая улыбка проскакивает на его губах. — Мы пытались, — больше улыбки нет, — в итоге они убили пять человек. — За целый год вы так и не смогли найти отсюда выход? Но должен быть план! Хоть что-то, что поможет- — Бесполезно, ясно? — строгий голос мгновенно затыкает Чонгука. Он моргает несколько раз, как напуганный заяц, а Хосок добавляет: — Я устал быть причиной смерти людей, которым успел дать надежду на свободу. Как же эти слова Чонгуку знакомы. Такой пример полностью описывает их причины оставаться послушными пёсиками и делать то, что прикажут другие люди. Они ведь сильнее, вооружены и опасны. Но неужели нужно сидеть сложа руки и не пытаться что-нибудь сделать? Лучше умереть, чем прогибаться под кого-то. — Я понимаю тебя. Я тоже потерял всех, кто мне верил и был дорог. Они видели во мне того, кто сможет дать защиту, а я знатно облажался. Но, Чимин... — замолкает, поджав губы в тонкую полосу. — Я не хочу, чтобы он повторил их судьбу. Я просто... хочу помочь. Хотя бы раз стать полезным за десять лет, которых провёл в этом грёбаном месте. Удивления Хосок не скрыл. Он думал, что является одним из немногих, кто провёл в городе столько лет. В основном все встречные были туристами, ведь кто-то, успевший выбраться в самый первый день пустил в интернет слух об судном дне или конце света. Хосок успел тогда прочитать информацию, до того, как отключили связь. Чонгук совсем не похож на всех местных, которых парень успел встретить за столько лет. Как минимум, его глаза не пусты и не наполнены кричащим ужасом. — И что предложишь? Лагерем руководит Уинстон, его кабинет на верхнем этаже. Охраны куча, мы как на ладони. Не знаю, что он делает с твоим другом, но шансы, что его вернут самостоятельно очень малы. Они... не терпят здесь неработоспособных, а рана я видел у него серьёзная. В голове не находится цензурных слов. Парни молчат около минуты, Чон нервно перебирает пальцы, безостановочно дёргая ногой, а позже слышит смешок, поднимая глаза на Хосока, которому точно пришло что-то в голову. — Кажется у меня есть идея, — наклоняется ближе к Чонгуку, хоть их лица разделяет жаркое пламя костра. — До того как оказаться здесь, я состоял в лагере хорошо вооружённых людей. Если удастся пробраться в кабинет Уинстона, я поймаю волну нашей аппаратуры и передам координаты этого места. Там руководит очень хороший человек, он точно придёт за нами. План и правда звучит неплохо, уж лучше, чем ничего. Чонгук только собирается поделиться мыслями на этот счёт, как ставни с громким звуком открываются, а в проёме появляется вооружённый автоматом бородатый мужчина. — Чего не спим, дамочки? — Где Чимин? — сквозь стиснутые зубы вырывается у парня. Он, итак, сдерживается изо всех сил, чтобы не наброситься и не разбить чужое лицо. — Хобс, научи своего нового щенка знать с кем разговаривать. Терпение было на грани, а теперь вовсе испарилось. Чон сжимает кулаки и делает всего два шага, прежде, чем Хосок появляется перед лицом, положив руки на плечи. Шепчет «Чонгук», глазами прося не делать глупостей, ведь в этом месте за ошибку одного, расплачиваются все, и парень сдаётся, смиренно выдыхая и кивком давая понять, что пришёл в себя. Только характер отца не может одолеть даже он сам, поэтому негромко шипя под нос «пошёл ты» с коротким взглядом на охранника, разворачивается, собираясь идти к своему спальному месту, как получает массивным ботинком в сгиб колена и падает на землю, следом ощущая металл приклада на затылке. — Фрэнк, Фрэнк! — Хосок становится перед лежащим Чоном стеной, хотя сейчас сам не прочь его ударить. Просил же держать себя в руках. Последствия всегда словно русская рулетка. — Он новичок, я научу его правилам, только не- — Думаю без завтрака у вас появятся мозги, — бросает мужчина в лицо напротив и просто уходит. Тихий мат срывается с губ парня, но всё же он спешит к Чонгуку, помогая подняться. Поддерживает под локоть, пока тот мыча от боли еле тянет ноги к своему спальному месту и, наконец, садится, боясь поднять глаза в чужие. Вина пожирает. Сложно преодолеть такое обращение к себе, не будь у охранника оружия, Чон бы с радостью разукрасил его лицо. А теперь все остались без завтрака. Чувствуется утром будет ожидать много ненавистных взглядов. — Прости, — коротко, но искренне. В последнюю очередь хотелось портить, итак, хреновую жизнь этих бедолаг. — Нам не в первой, но держи с ними язык за зубами. Знаю по себе, это не просто, — вздыхает, похлопывая по плечу. — Со временем привыкнешь. Чонгук бы сказал, что не планирует оставаться тут настолько долго, чтобы превращаться в послушного щенка, но и знает – за день свободы не получить. Придётся бороться не только с желанием послать куда подальше или ударить, но и иметь терпение для того, чтобы всё пошло по плану. Нужно изучить местность, получить доверие группы и обговорить с Хосоком некоторые детали. Но это на следующий день. Судя по всему комендантский час присутствует и здесь, так что иных вариантов, как лечь спать, не найдётся. Хосок удаляется к кровати неподалёку, а Чонгук ложится на свой «очень удобный» плед. Всё же это лучше, чем ледяной бетонный пол. Располагается на боку, а в мыслях Чимин. Наверное, это первая ночь за столько лет, когда не Бомгю. Что с ним делают? А если... убили. В груди неприятная боль от одной мысли об этом. Просто... пусть с ним всё будет хорошо. Надеяться на лучшее – одно из немногих, помогающее выживать.

***

— Это из-за него мы сегодня без завтрака? — доносится рядом недовольный голос. — Чёртовы новички. — Да ладно тебе, Джун, будто ты таким не был, — заступается Хосок. Чтобы выбраться отсюда, придётся помочь Чонгуку завоевать доверие всей группы. По правде, это не очень просто. Чонгук просыпается из-за чужого разговора. Открывает глаза и видит перед собой мужчину в обтягивающей мышцы футболке, со сложенными на груди руками. Хосок стоит рядом, кивком подзывая идти к воротам, возле которых собрались остальные. Как раз этот незнакомец, прожигающий подозрительным взглядом, вчера бурчал что-то про двойную порцию работы. Тогда Чон не обратил особого внимания, а сейчас совсем не хочет связываться с этим громилой. Поэтому, быстро поднимаясь на ноги, спешит за Хосоком к остальным, решая не задавать пока лишних вопросов. Спросони говорить иногда совсем не хочется. Они останавливаются в самом конце толпы из шести человек. Две женщины осматривают с головы до ног, сразу начиная друг с другом шептаться. Ещё один мужчина хмурит брови, видимо, тоже не оценив отсутствие желаемой пищи. Остальные не обращают особого внимания, да и ставни начинают с характерным звуком подниматься. В широком проёме трое вооружённых Воронов. Все распределяются самостоятельно: по трое к каждому. Хосок и его друг – Намджун, идут последними. Они всегда работали парно, как команда, так что откуда не пойми возникший Чонгук, совсем невписывающийся в их компанию по мнению Кима, сильнее разгорает внутри огонь. — Новичок, — мужчина осматривает парня, ухмылка озаряет его губы, стоит заметить полный ненависти взгляд. — За мной. Он идёт вперёд по длинному масштабному коридору, но чтобы не нажить проблем, Чонгук выполняет указание, плетясь за ними позади. Хосок был прав: охраны немерено, причём практически все американцы. Неплохо устроились в чужой стране, а потом ополчились против народа в момент вымирания и сделали своими рабами. Злость становится ещё на пару процентов больше. Кто знает когда прорвёт окончательно, но Чон старается идти уверенно, отдавая накопившиеся эмоции в сжатые кулаки, оставляющие следы полумесяцев от ногтей на ладонях. Их заводят в полупустой кабинет. В углу стоят ящики, а рядом три стула. Пути назад нет, так что остаётся в который раз смириться и делать работу. Придётся подыгрывать, пока план побега не будет продуман полностью. Два ящика наполнены патронами, а один пустыми магазинами. Задача ясна и вроде проста. Хосок садится первым, а за ним оставшиеся парни. Разговаривать во время работы нельзя, это Чонгук понял, когда хотел шепнуть лидеру несколько идей насчет побега, за что сразу получил грубое: «а ну заткнись» от мужчины с автоматом. Часы, как и абсолютно все личные вещи, обычно лежащие в рюкзаке, отобрали. Точное время не узнать, только сутки с помощью небольших окон под потолком. По ощущениям, через полтора часа Чонгук постепенно начинал чувствовать раздражение. Патроны валились из рук, пальцы побаливали, да и желудок просил пищи. Наказание сыграло свою роль, теперь он не будет перечить этим ублюдкам и постарается сдерживаться. Прошло ещё чёрт знает сколько времени. Остатки патронов заполняли дно последнего ящика, пока полностью не подошли к концу. В тот момент все трое выдохнули. Чон надеялся на перерыв, и только парни знали, что это было только началом. Охранник кивком приказал следовать за ним в самую дальнюю комнату коридора. Снова дверь, а за ней небрежно валяющиеся в коробках запасы еды. Возле стен стеллажи, где точно перфекционист выставлял каждую пачку на сласть своей души. Уинстон любит порядок, именно поэтому устроил в этом месте не просто лагерь, а будто военную базу с распорядками и таким же суровыми наказаниями. Однажды отсюда украли пачку лапши, за что бедолаге отрубили руку. Чонгук умный парень, чтобы рисковать ради сухого перекуса, поэтому со вздохом делает шаг к коробкам, останавливаясь из-за руки охранника на своей груди. — Уинстон хочет тебя видеть. Познакомиться, так сказать, — это он добавляет с ухмылкой, на что Хосок с беспокойством оборачивается. С прошлого раза Чон понял: спорить не вариант. Остаётся единственный путь – кивнуть и последовать за Вороном, что он и сделал, уже стоя напротив тёмных дверей второго этажа. В голове промелькают несколько мыслей, но большую часть занимает Чимин. За дверью может ожидать что угодно, по нескольким словам из уст Хосока стало ясно какой Уинстон псих, и испытать это на своей шкуре не хочется. А вот чего хочется, так это выхватить автомат у Ворона слева и толкнуть ногой в живот. Позади него как раз лестница – полёт с парочкой переломов был бы обеспечен. — Долго стоять будешь? — направляет автомат. — Стучи. Челюсть напрягается от гнева. На пару секунд Чонгук прикрывает глаза, пытается успокоиться и с продолжительным, тяжёлым выдохом открывает, три раза стуча в дверь. После короткого «заходи», открывает, немного успокаивая сердце, по крайней мере от того, что не увидел труп Чимина. Внезапно он понял, как сильно успел соскучиться по его глупым влогам. Не до конца ценил то, что имел. Кабинет напомнил парню школьные времена, когда вызывали к директору. В его случае приходилось посещать из-за похвалы за первые места на олимпиадах. Господин Ли расхаживал перед родителями толкая речь гордости за огромное количество наград, только Чонгуку было... всё равно? Его никогда не заставляли быть отличником и во всё так углубляться, просто до знакомства с Юнги не было рядом людей, способных от этого отвлечь, а слова родителей про отдых шли мимо ушей. Иногда казалось, что не было друзей по причине разницы в уровне знаний. Чон тогда был совсем не против обсудить что-нибудь по истории, биологии или химии. Всем казалось такое странным, нудным, поэтому обходили стороной. Он не был против, одиночество являлось главным другом, пока не наступил этот кошмар, заставивший живых завидовать мёртвым. Уинстон сидит за письменным столом со скрещенными на краю ногами, позади аппаратура с кучей раций – как раз то, что нужно. Форма ничем не отличается от его «подчинённых», только лицо выглядит чистокровно по-американски. На удивление, он очень хорошо владеет корейским, что не скажешь об некоторых Воронах. Иногда Чон сам додумывал, что от него требуют, хотя в английском имеет знания немалого уровня. — Присаживайся, — указывает пригласительным жестом на кресло напротив. Чон молча выполняет, бегая глазами по помещению в поисках Чимина. — Если ищешь своего друга, он не здесь. Для него я нашёл работу в соответствии с его... способностями. — Это ещё какую? Чужие уголки губ медленно поднимаются в ухмылке, а брови парня ползут вниз. — Неважно. Мы здесь не о нём говорить будем, а о тебе. — Обо мне? — Именно, — он достаёт из-под стола полную бутылку коньяка с двумя стопками. Разливает поровну, протягивая Чонгуку одну. Тот отказывается. — Как хочешь, — пожимает плечами. — Ближе к делу, — снова раздражение. Руки сжимаются в кулаки на бёдрах, а глаза прожигают. Только видимо Уинстон совсем не боится обжечься, так как спокойно смотрит в ответ, отпивая горькое содержимое даже не поморщившись. — Ты куда-то торопишься? — смешок. — Хорошо, я удовлетворю твоё любопытство, — залпом допивает, с громким звуком ставя стопку на стол. — Ты здесь первый день, но думаю после небольшой перепалки с одним из моих людей успел усвоить урок. Всё очень просто, как и было десять лет назад. Человек работает, человек получает за это оплату. Еда, нормальная кровать, новые вещи, горячий душ и так далее. Ты видел свою постель и успел сравнить с другими. Они заработали, — указывает пальцем на парня, — это можешь сделать и ты. Просто не доставляй проблем и никто не пострадает. — Это против человеческой воли. На работу идут добровольно. Нас похитили. — Тоже верно. Но мне плевать. Хочешь жить, значит делай то, что говорят, — наклоняется ближе, — понял меня? Собственный кулак летящий в его челюсть – новая мечта Чонгука. Во время этих мыслей проскакивает идея. Блеф может сыграть на руку. — Так убей меня, — с абсолютной уверенностью Чон наклоняется в ответ. Смотрит в чужие глаза не отрываясь, сильнее сжимая мягкие ручки кресла. — Не горю желанием быть твоей псиной, — шипит сквозь зубы, произнося последнее слово с отвращением. Что можно было ждать от Уинстона в ответ помимо очередной ухмылки? Он даже убрал ноги со стола, наклонившись навстречу так, что их лица оказались в десяти сантиметрах друг от друга. — Если твоя жизнь пустышка, тогда работай за чужую, — понижает голос, замечая долю удивления и даже страха в глазах напротив. — Твой дружок, которым ты так дорожишь уж точно не хочет подыхать. Его безопасность – хороший аргумент? — Сукин... — вырывается у парня, но он успевает вовремя себя остановить, смиренно выдыхая и падая обратно на кресло. Запускает руку в волосы, ведь это единственный способ из последних сил сдержать себя и не убить этого ублюдка прямо сейчас. — Ладно. — Кто бы сомневался, — расплывается в улыбке, садясь, как было изначально. — Можешь идти. Ужин вы сегодня заслужили. К чёрту ужин, к чёрту всё и каждого здесь находящегося Ворона. Чонгук боится не сдержаться, когда ступает за порог кабинета. По пути обратно успевает насчитать шестерых охранников по периметру, их расположение, пока исключая смену караула и хотя бы теперь имеет представление, где находится главная цель – кабинет с аппаратурой. Долго оставаться здесь нельзя, иначе Чонгук натворит такое, за что убьют каждого поголовно, а он не хочет стать причиной смертей ни в чём неповинных жизней. По возврату Хосок сразу подбегает к парню, укладывая руки на плечи. Они быстро научились говорить глазами, и сейчас Чон показал, что, во-первых, всё в порядке, во-вторых, есть несколько идей как осуществить задуманное. Люди уже не смотрят косо, им кажется вообще плевать на присутствие новенького, главное, чтобы больше не делал глупостей. Намджун только относится так же, хотя когда всем заносят порции горячей лапши с курицей и соком, забывает обо всех обидах, молча уплетая на своей кровати. Чонгук доедает последним, пустые подносы с посудой они ставят на один большой и, когда охранник выносит, закрывая ставни, люди распределяются по своим постелям, желая быстрее отдохнуть от тяжёлого дня. Оказывается заряжать магазины – была одна из самых простых работ в этом месте. Хосок успел получить немалый авторитет всего за год, его избрали лидером, а Уинстон иногда делает поблажки. Повезло оказаться в этой тройке, по крайней мере уж точно лучше, чем перетаскивать ящики с оружием или чинить старые стены комнат. Возле костра одиноко сидит незнакомый парень: Чон пока не решался налаживать контакт с другими, хотя стоило бы. Побег придётся совершать всем вместе, да и жизнь каждого пленного здесь имеет ценность. На этот раз решает оставить как есть и поворачивается на бок, подложив локоть под голову. Неудобно, твёрдо и холодно. Впрочем, не привыкать. Этой ночью, как и последующих, Чонгук будет думать о том, как нарушил собственно данное обещание, раз внезапно жизнь Чимина стала дороже своей.

***

— Чонгук, — отдалённо доносится шёпот. — Чонгук! Парень дёргается, но тут же успокаивается, видя перед собой Хосока, жестом показывающего не шуметь. Вокруг всё ещё темно, только слабо горящий костёр помогает увидеть черты лица парня, просящего кивком следовать за ним. Чонгук поднимается потирая глаза, идёт куда-то к углу огромного помещения, где в ряд стоят куча стеллажей. — Ты тоже это видишь? — он указывает пальцем на ящик третьей полки. — Честно? Я сейчас вообще ничего не вижу, — сонно бурчит, снова потирая глаза. Впервые за столь долгое время удалось нормально заснуть, и то такую радость прервали. Хосок цокает, за плечи оттаскивая немного в сторону. С этой позиции открывается вид на маленькую щёлочку за ящиком, отчего мозг начинает быстрее просыпаться. Будто читая мысли друг друга Чонгук сразу подбегает к стеллажу и складывает руки в замок, а Хосок с его помощью залезает на полку. Положение не очень удобное: лёжа, но всё-таки немного удаётся сдвинуть ящик дальше и увидеть заветную железную крышку вентиляции. — Выход был под самым носом... — шепчет немного самокритично. Потому что просто сдался, боясь сделать неверный шаг в сторону и заставить других страдать. В итоге целый год страдал сам, хотя мог попытаться. Хотя бы быть внимательней, этой ночью же удалось. Сдвинуть выходит наполовину, иначе дальше ящик упадёт и соберёт всех Воронов как на кучу золота. Главное – пролезть удаётся, это Хосок и делает, залезая внутрь широкой вентиляционной трубы и полностью пропадая в ней. Темно, приходится находить повороты на ощупь. Где-то сыро, а ещё неприятный запах резко пробивает нос. Парень сдерживается, чтобы не закашлять, пока после очередного поворота слабый луч света попадает в лицо. Труба приводит в комнату припасов. Всё заполнено разными видами еды и напитков. Хватит на весь лагерь, не меньше месяца точно. Единственное, что мешает парню спуститься туда: решётка перед глазами. Он пару раз дёргает и это помогает. Болтик выпадает с верхнего угла, если ещё постараться, можно выбраться. Такой шанс... Комната находится совсем недалеко от кабинета Уинстона, при огромной удаче можно пробраться внутрь и подать сигнал своим людям. Соблазнительная идея, но в момент, когда парень хочет расправиться со вторым болтом, уже ухватившись за решётку, слышит шаги и ключ, поворачивающийся в замке. Хорошая реакция помогает быстро отползти назад от света, а дальше Чон решает вернуться к Чонгуку и обговорить подробности с ним. Через пару минут уже тащит ящик обратно, как следует прикрывая надежду на свободу, и спрыгивает, видя с каким ожиданием в глазах подходит Чонгук. Иногда охрана может зайти для проверки нарушителей «тихого часа», так что для маскировки они сели на кровать Хосока и приступили к обсуждению. Чон рассказал свою идею, как можно не привлекая к себе лишнего внимания пробраться в кабинет. Всё будет зависеть от позиций Воронов и собственных способностей в скрытности. Ну, этого Чонгуку не занимать, так что миссию от и до, решил взять на себя, пока что не озвучивая лидеру. — Прежде чем бежать, надо выяснить где Чимин. Искать его во время бойни не вариант, — делает заключение Чонгук, получая кивок согласия. — Пока что повременим. И тебе нужно сообщить остальным, чтобы были готовы. К чему угодно, тут всё не предскажешь. — Я сообщу им. Значит завтра займёмся разведкой? — Верно. А сейчас отдохнём, на эти дни нужно много сил. На этой ноте Чон возвращается на свой плед, укладываясь как в тот раз и засыпая уже через десять минут.

***

Видимо проснуться нормально в этом месте не получится никогда. Отдалённо слышатся два выстрела, отчего все выжившие разом вскакивают с испугом. В панике осматриваются по сторонам, Хосок быстро ведёт глазами подсчёт, чтобы выяснить, кто мог насолить и лишиться жизни, только... все на месте. Что там, чёрт возьми, происходит? Ставни открываются после этих же мыслей. Снова трое охранников, готовых забрать на работу. За их спинами ничего нового: всё такой же обычный склад. Хосок надеялся, что спустя столько времени его люди смогут отыскать это место и освободить, но снова поймал себя на собственной наивности. Никто не пришёл, а выстрелы были обычным совпадением. Так думал Хосок, а вот в голове Чонгука крутилось одна мысль и была она не из хороших. Если все здесь, то остаётся тот, кто всё это время был снаружи. Они не могли убить Чимина, верно? Сердцу сложно принять эти мысли. Чон встряхивает головой, а перед глазами яркая картинка: тело парня с двумя дырами от пуль. Кровь растекается в огромную лужу, кожа бледнеет, становится ледяной, а глаза безжизненно смотрят в одну точку. Смерть Бомгю оставила глубочайшую травму, этот чёртов синдром спасателя впечатался в мозг и уходить не собирается. Всем не помочь, Чонгук знает, постоянно твердит себе об этом, но не хочет принимать. Голос в голове повторяет, что он должен. Должен. Должен. Должен спасти Чимина любой ценой. Но почему? Почему эти мысли заживо сгрызают которую ночь подряд, почему не унимаются? Его голос стал часто воспроизводиться в голове. Смех, глаза полумесяцы, когда широко улыбается, теплота рук, обвивающих шею. Чонгук так... Скучает по этому. Давно не удавалось так забываться, стирать мысли о плохом и так медленно отпускать Бомгю из своей жизни. Рано делать выводы о плохом, но сейчас Чонгук клянётся Богом: если Чимин мёртв, то он пойдёт за ним следом. Может там душа сможет наконец упокоиться и появится возможность увидеть всех важных для себя людей. По дороге к своему рабочему месту за одной из дверей был слышан смех и грубое «оттирай давай». Чимин может быть там, но надо быть уверенным на все сто. Нельзя рисковать остальными, во время побега не будет времени на догадки. Чонгук решает сделать глупость, прекрасно понимая, что получит за эту выходку по лицу. Но лучше попытаться сейчас, чем потом в более опасной обстановке. Он отрывается от Хосока с Намджуном и быстро шагает к этой двери, успевая увидеть только непонимающий взгляд Кима и удивлённый Чона, прежде, чем открыть. Догадки верны. Двое Воронов в небольшой комнате с кроватью в углу и Чимин на коленях с тряпкой в руке. Оттирает ботинки того, что на стуле. Ладонь непроизвольно сжимает ручку двери, и только удар кулаком в живот успевает вернуть в реальность. Чонгук падает на колени, слыша испуганное «Чонгук!» из уст своего хёна, а потом получает пощёчину, даже не пытаясь сопротивляться. Знает, что сейчас это не поможет. Но потом... С радостью убьёт каждого из них. — Следи за своими рабами, Фрэнки, — говорит Ворон, когда Хосок помогает парню встать. — Я вон как своего надрессировал. До блеска полирует, тебе надо? — Потом зайду, — безэмоционально отвечает мужчина, хватая Чонгука за затылок и уводит из комнаты, закрывая дверь. — Какая же ты заноза в заднице, — швыряет на пол, но Хосок снова занимает позицию защитника, за что впервые за три месяца получает прикладом в живот. — Не лезь, блять! Я устал, что Уинстон тебя постоянно жалеет. Всех вас в канаву скинуть и оставить гнить. Заебали. Он точно взбешён. Пинок в живот Чонгука только это подтверждает. Из парня тут же выбивает воздух, кашель разносится по помещению, но в этот раз Хосок не лезет, так как ещё сам не отдышался от прошлого удара. На удивление обоих вступается Намджун. Он намного больше и выше Фрэнка, даже ходили слухи, что некоторые Вороны боялись его. — Им хватит, — будто приказывает Ким, на что мужчина цокает и просто обходит его, задевая плечом. — На работу идём, неженки. Сегодня выжму из вас все соки. Чонгуку так плевать на его слова. Боль в животе и на лице даже мешает подняться. Если бы не рука помощи Хосока, так бы и валялся на грязном полу, корчась и всех проклиная. И всё же, когда Чонгук оказывается на ногах, то наклоняется к уху парня и шепчет: — Бежим этой ночью.