Непростая история Аманды Блэк

Наутро, Фреда рядом уже не было. Перед завтраком к Аманде зашли Гарри, Рон и Гермиона. Они рассказали о фееричном уходе близнецов из Хогвартса. Фред с Джорджем позаботились о том, чтобы память о них осталась в школе надолго. Во-первых, они никому не объяснили, как убрать болото, образовавшееся в коридоре на шестом этаже восточного крыла. Амбридж и Филч пробовали осушить его самыми разными способами, но безрезультатно. В конце концов, болото огородили веревками, а Филчу поручили переправлять учеников в классные комнаты на плоскодонке, что он и делал, скрипя зубами от злости. Аманда не сомневалась, что МакГонагалл или Флитвик могли бы удалить болото без всякого труда, однако, как и в случае с устроенным близнецами фейерверком, они явно предпочитали наблюдать за усилиями Амбридж со стороны. Так Аманду каждый день проведывала профессор МакГонагалл, она спрашивала, не видела ли она еще что-нибудь. На что Аманда отвечала что нет, и говорила правду, после того видения Аманде больше не видела не какие сны.  -Ты сильно ослабла после того видения – говорила профессор МакГонагалл. На вопрос Аманды, почему это вообще произошло, и почему она видела видение не ночью как всегда, а посередине дня, она ответила: - Вам до этого снился подобный сон? Или может отрывки? – поинтересовалась Аманда. - Иногда – тихо сказала Аманда, она чувствовала себя виноватой в том, что она не рассказала об этом раньше – Только я не запоминала, просто чувствовала эмоции. - Тогда все ясно – сказала профессор, Аманда посмотрела на нее вопросительным взглядом – Ты сама не хотела это запоминать, ты делал это специально, и твой дар, нацелен на то что бы показывать тебе будущее, он тебе его и показал, хоть и против твоей воли. Поэтому в дальнейшем вы должны принимать будущее таким, какое оно есть, и не испытывать судьбу. Аманда пролежала в больничном крыле довольно долгое время, ребята навещали ее каждый день и рассказывали о том что происходит в Хогвартсе. Вдохновленные примером Фреда и Джорджа, многие ученики вступили в борьбу за право занять освободившиеся места Главных Бузотеров Хогвартса. Кто-то умудрился подсунуть в кабинет Амбридж нюхлера с волосатым рыльцем — тот перевернул всю мебель в поисках блестящих предметов, а когда вошла Амбридж, прыгнул на нее и попытался сгрызть кольца с ее толстых пальцев. Навозными бомбами и вонючей дробью теперь швырялись в коридорах так часто, что среди учеников стало модно перед уходом с урока накладывать на себя Заклятие пузыреголовости — это обеспечивало им приток свежего воздуха, хотя выглядели они при этом весьма экстравагантно, будто щеголяли в надетых на голову аквариумах. - Ого, я многое пропускаю – Аманда изобразила грустное лицо. - Не то слово, - сказал Рон – Ты бы видела лицо Амбридж на последнем уроке. - Ну а тех, кто устраивает весь этот переполох, она наказывает? – поинтересовалась Аманда. - Нет, их так много что она не знает за кого браться – смеясь, говорил Рон. - Ну а другие преподаватели? Они не помогают? - Если не считать Филча, - начла говорить Гермиона – Никто из профессоров даже не пытался помочь Амбридж.  - Ага – сказал Гарри – Я своими глазами видел, как профессор МакГонагалл прошла мимо Пивза, старательно отвинчивающего хрустальную люстру, и могу поклясться,  она, почти не разжимая губ, шепнула полтергейсту: «Не в ту сторону крутишь!» - Тебя ведь выпишут до матча? – спросил Рон - Конечно, я обязательно приду на матч, даже если не выпишут, я приду – Аманда улыбнулась

***

Так и получилось, через несколько дней Аманду выписали из больничного крыла.  — Я ведь не могу выступить еще хуже, чем раньше, — мрачно сказал он Аманде, Гарри и Гермионе за завтраком в день матча. — Стало быть, и терять нечего! Когда они шли на поле вместе с толпой возбужденных болельщиков, друзей нагнала Полумна Лавгуд — если глаза их не обманывали, у нее на шляпке сидел самый натуральный живой орел, который иногда принимался хлопать крыльями. —Чжоу ведь тоже сегодня играет, правда? – сказала Гермиона Гарри, который этого не забыл, буркнул что-то утвердительное. Они нашли места в предпоследнем ряду трибун. Стояла замечательная ясная погода — Рон не мог бы желать лучшего, и Аманда, вопреки всяким разумным соображениям, все же надеялась, что сегодня ее друг не даст слизеринцам повода распевать издевательские куплеты. Как всегда, комментаторскую кабинку занял Ли Джордан, который после ухода близнецов из школы ходил точно в воду опущенный. Когда команды появились на поле, он стал называть игроков, хотя в голосе его не слышалось привычного оживления. — Брэдли... Дэвис... Чанг... — говорил он. — Итак, матч начался! Дэвис немедленно завладел квоффлом... квоффл у капитана когтевранцев Дэвиса, он уворачивается от Джонсон, уходит от Белл, потом от Спиннет... он направляется прямо к воротам! Готовится к броску, и... и... — Ли громко выругался. — Счет открыт! Аманда, Гарри и Гермиона застонали вместе с остальными гриффиндорцами. Естественно, слизеринцы на противоположной трибуне тут же затянули свою отвратительную песню: Квоффл Рон поймать не может, Победить он нам поможет... — Гарри, — раздался у них над ухом чей-то сиплый голос. — Гермиона... Аманда… Они оглянулись и увидели между спинками сидений широченную бородатую физиономию Хагрида. Первокурсники и второкурсники в ряду, вдоль которого он только что протискивался, выглядели изрядно помятыми. По какой-то причине Хагрид скрючился вдвое, словно не хотел, чтобы его заметили, однако от этого было мало проку: он по-прежнему возвышался над всеми фута на четыре. — Слушайте, — прошептал он, — Вы не могли бы пойти со мной? Прямо сейчас. Пока все смотрят матч. — Э-э... а подождать нельзя, Хагрид? — спросилаАманда. — Хотя бы до конца матча? — Нет, — сказал Хагрид. — Нет, Аманда, это надо сейчас... пока все смотрят в другую сторону... пожалуйста, пойдем, а? Из носа у Хагрида слабо сочилась кровь. Оба глаза были подбиты. Хагрид выглядел глубоко несчастным. — Конечно, — не раздумывая ответил Гарри. — Конечно, пошли. - Гарри, а как же матч? Там Рон… - Рон, справится – говорил Гарри. Аманда вспомнила один из своих  снов, в котором Хагрид показывал ребятам своего брата, и тогда Аманда согласилась пойти с ними. Они бочком выбрались в проход под недовольное ворчание учеников, которым пришлось встать, чтобы пропустить их. Те, мимо кого пробирался Хагрид, не жаловались — они только старались сделаться как можно меньше. — Я вам ужасно благодарен, друзья, честное слово, — сказал Хагрид, когда они очутились на лестнице. Пока они спускались на лужайку, он то и дело тревожно озирался. — Надеюсь, она не заметит, что мы ушли. — Ты это про Амбридж? — спросил Гарри. — Она ничего не заметит. Разве ты не видел — она усадила рядом с собой всю Инспекционную дружину? Наверное, боится скандала. — Ну, если здесь малость поскандалят, это не повредит, — сказал Хагрид. Он остановился и выглянул из-за края трибуны, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь на лужайке между ними и его хижиной. — Дайте только время... — Что случилось, Хагрид? — сказала Гермиона, озабоченно глядя на него снизу вверх. Они уже спешили по траве к опушке Запретного леса. — Погоди минутку, скоро увидишь, — сказал Хагрид, оглядываясь через плечо на стадион, откуда вдруг донесся громкий рев болельщиков. — Ого! Видать, забил кто? — Наверное, Когтевран, — угрюмо сказал Гарри. — Ну-ну... — рассеянно откликнулся Хагрид. — Вот и хорошо... Он шел быстро, озираясь на каждом шагу, и им приходилось бежать вприпрыжку, чтобы поспеть за ним. У хижины Гермиона машинально свернула налево, к двери. Однако Хагрид двинулся прямиком под сень листвы на самом краю Леса и поднял арбалет, прислоненный к стволу дерева. Заметив, что ребята отстали, он обернулся. — Нам туда, — сказал он, кивнув косматой головой в сторону чащи. — В Лес? — озадаченно спросила Гермиона. — Да, — ответил Хагрид. — Пойдем скорей, покуда нас не застукали! — Зачем тебе оружие, Хагрид? — спросил Гарри. — На всякий случай, — отозвался Хагрид, пожимая массивными плечами. — Когда ты водил нас смотреть на фестралов, ты не брал с собой арбалета, — робко сказала Гермиона. — Тогда мы не заходили так далеко, — сказал Хагрид.  Тропинка, по которой они шли, становилась все уже — деревья подступали к ней так близко, что дневной свет еле пробивался сквозь плотную листву. Вскоре поляна, где Хагрид показывал им фестралов, осталась далеко позади, Аманда старалась не переживать, ведь она видела что дойдут они без происшествий, но вот что будет дольше, оставалось для нее загадкой. — Хагрид! — сказал Гарри, с трудом пробираясь сквозь густой колючий кустарник, через который Хагрид с легкостью перешагнул, и очень живо вспоминая то, что случилось с ним в прошлый раз, когда он оставил тропинку в Запретном лесу. — Куда мы идем? — Потерпи чуток, — сказал Хагрид, не оборачиваясь. — Давай, Гарри... тут бы надо держаться рядом друг с дружкой. Держаться рядом с Хагридом было очень и очень непросто, особенно из-за веток и колючих кустов: лесничий обращал на них не больше внимания, чем на обыкновенную паутину, но Аманда, Гарри и Гермиона часто запутывались в них так основательно, что им приходилось возиться по нескольку минут, высвобождая свои мантии. Теперь они забрались в такую глушь, что Амандастала потихоньку вспоминать моменты из сна. Каждый звук в ватной лесной тишине казался угрожающим. Маленькие сучки ломались с громким треском, а любой едва слышный шорох в кустах, пусть даже производимый какой-нибудь безобидной пташкой, заставлял Гарри опасливо вглядываться в полутьму. — Можно мы зажжем палочки, Хагрид? — тихонько спросила Аманда. — Валяйте, — шепнул Хагрид. — Честно говоря... Внезапно он остановился и обернулся — Лучше постоим тут минутку, чтобы я мог... ну, растолковать вам, что к чему, — сказал Хагрид. — В смысле, пока мы еще не дошли до места. — Ладно! — сказала Гермиона. Они пробормотали «Люмос!», и на концах их палочек вспыхнули огоньки. Лицо Хагрида выступило из полутьмы в свете двух дрожащих лучей, — Ну вот, — сказал Хагрид. — Понимаете... вся штука в том... Он шумно вздохнул. — В общем, очень может быть, что не сегодня завтра я вылечу с работы, — сказал он. Аманда, Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга, затем снова на него. Вот и ответ на первый вопрос, зачем же именно Хагрид хочет что бы мы приглядели за Гроххом.  — Но тебя ведь до сих пор не выгнали, — осторожно заметила Гермиона. — Так почему ты решил... — Амбридж считает, это я пустил нюхлера к ней в кабинет. — А разве это не ты? — невольно вырвалось у Гарри. — Конечно нет! — с негодованием сказал Хагрид. — Просто если где замешаны волшебные существа, она сразу думает, что без меня дело не обошлось. Вы же знаете — с тех пор как я вернулся, она только и ждет повода, чтоб меня уволить. Я-то, понятно, уходить не хочу, но кабы не... кабы не особые обстоятельства, про которые я вам сейчас все растолкую, я бы лучше ушел сам и не ждал, покуда меня выгонят на глазах у всей школы, как Трелони. Ребята попытались было что-то возразить, но Хагрид отмахнулся от их протестов огромной ручищей. — Все это не конец света  я и не в школе буду помогать Дамблдору и постараюсь, чтобы Ордену от меня была какая-никакая польза... А вас возьмет Граббли-Дерг... так что экзамены вы сдадите... — Его голос задрожал и сорвался. — Насчет меня не волнуйтесь, — поспешно сказал он, когда Гермиона потянулась к нему, чтобы похлопать его по руке. Выудив из жилета гигантский заляпанный носовой платок, он промокнул им глаза. — Слушайте, я б вам всего этого не рассказывал, кабы жизнь не заставила. Просто если я уйду... ну, я не могу уйти, никому не сказавшись... потому как я... мне нужна ваша помощь. И Рона тоже, если он не против. — Конечно, мы тебе поможем, — немедленно сказал Гарри. — Что нам нужно сделать? — Я знал, что вы согласитесь, — пробубнил он в платок, — но я никогда... того... не забуду... ну пошли, осталась самая малость... осторожно, тут крапива... Они шли в молчании минут пятнадцать. ВдругХагрид выбросил вбок правую руку, показывая, что надо остановиться. — Тут полегче... — негромко сказал он. — Тихонечко-тихонечко... Они прокрались вперед еще на несколько шагов, и Аманда увидела сквозь заросли огромный Грохха, который лежит к ним спиной. Все деревья около него были вырваны с корнем, и он возвышался на свободной лужайке, в окружении лежащих внавалку стволов и веток. Они образовали что-то вроде изгороди или баррикады, у которой и остановились Аманда, Гарри, Гермиона и Хагрид. — Спит, — прошептал Хагрид. — Хагрид, — сказала Гермиона шепотом, едва слышным на фоне дыхания спящего существа, — Кто это? Ты же говорил нам, Хагрид... — сказала Гермиона — Ты говорил, что они отказались прийти! — Ну да... он и не хотел приходить, — ответил Хагрид. В голосе его слышалось отчаяние. — Но я должен был привести его, Гермиона, должен! — Но почему? — спросила Гермиона. Ее голос звучал так, словно она готова была разреветься. — Почему... зачем... о господи, Хагрид!  - Я знал, что надо только подержать его тут, — сказал Хагрид, — и маленько научить, как себя вести... и тогда я смогу вытащить его на люди и доказать, что он совсем безобидный! — Безобидный! — пронзительно воскликнула Гермиона, и Хагрид отчаянно зашикал на нее и замахал ручищами. — Так вот кто наставил тебе столько синяков! Вот откуда у тебя все эти раны! — Он сам не знает своей силы! — убежденно сказал Хагрид. — И он постепенно учится, он уже не так часто дерется... — Теперь понятно, почему ты добирался домой целых два месяца, — задумчиво произнесла Гермиона. — Ах, Хагрид, зачем ты привел его сюда, если он не хотел? Разве ему не лучше было бы жить со своим народом? — Они все обижали его, Гермиона, потому что он такой маленький! — сказал Хагрид. — Маленький? — переспросила Гермиона. — Это он-то маленький? — Я не мог его бросить, Гермиона, — сказал Хагрид, и по его покрытому синяками лицу заструились слезы, теряясь в бороде. — Он... он мой брат! Гермиона уставилась на него, и челюсть у нее отвисла. — Хагрид! — медленно сказал Гарри. — Когда ты говоришь «брат», это же не значит, что... — Единоутробный, — тихо сказала Аманда. Гермиона, Гарри  и Хагрид странно посмотрели на нее – Я уже видела этот момент, во снах. — Аманда правду говорит, он мой единоутробный брат, оказывается, моя мамаша связалась с другим великаном, когда ушла от папы, и у нее родился Грохх... — Грохх? — сказал Гарри. — Ну да... во всяком случае, примерно так он произносит свое имя, — нервно сказал Хагрид. — Он не слишком хорошо говорит по-английски... я пытался его научить... в общем, она вроде как и его любила не больше, чем меня. Понимаешь, великанши гордятся, если произведут на свет хорошего крупного малыша, а он всегда был мелковат по ихним меркам... всего-то шестнадцать футов. — Ну да, совсем крошечный! — сказала Гермиона с ноткой истерического сарказма. — Прямо-таки микроскопический! — Они все там его шпыняли... я просто не мог его бросить... — Как тебе вообще удалось притащить его сюда так, чтобы никто не видел? — Потому это и отняло столько времени, — сказал Хагрид. — Можно было двигаться только ночью и по дикой местности, ну и всякое такое. Конечно, когда он хочет идти, так за ним только поспевай, но он то и дело норовил повернуть обратно. — Ах, Хагрид, Хагрид, ну почему ты его не отпустил! — сказала Гермиона, усевшись на вырванное из земли дерево и пряча лицо в ладони. — Как ты теперь думаешь управиться со свирепым великаном, который даже не хочет здесь оставаться? — Ну, свирепый — это ты, пожалуй, через край хватила, отозвался Хагрид. Он по-прежнему возбужденно ломал руки. — Я признаю, что он разок-другой угостил меня, когда был не в духе, но теперь он ведет себя лучше, гораздо лучше... он стал гораздо спокойнее... — А зачем тогда все эти веревки? — спросил Гарри. — Тебе приходится держать его связанным? — слабым голосом спросила Гермиона. — Ну... вообще-то да, — ответил Хагрид, беспокойно глядя на нее. — Видишь ли, какая штука... я ведь уже говорил... он и в самом деле не понимает, какой он сильный. — Ладно, так чего ты хочешь от нас? — с опаской спросила Гермиона. — Чтобы вы за ним присмотрели, — хрипло сказал Хагрид. - Когда меня не будет. Аманда и Гарри с Гермионой обменялись обреченными взглядами, — И как ты себе это представляешь? — осведомилась Гермиона. — Кормить не надо, ничего такого! — торопливо сказал Хагрид. — Он сам себе добудет чего поесть, это ему легче легкого. Птицы там, олени, ну и так далее... Нет, ему нужна не еда, а компания, вот и все. Мне б только знать, что кто-то и дальше пытается ему помочь... учит его немножко, понимаете... Ничего не ответив, Аманда снова повернуласьпосмотреть на чудовищную фигуру великана, спящего перед ними на лужайке. В отличие от Хагрида, который выглядел просто как очень большой человек, Грохх был сложен довольно непропорционально. По сравнению с телом его голова была гораздо крупнее, чем у людей, и почти абсолютно круглая; всю ее сплошь покрывали густые курчавые волосы цвета папоротника. Над головой исполина, словно была посажена прямо на плечи без всякого признака шеи, виднелся краешек большого мясистого уха. Спина, прикрытая чем-то вроде грязного бурого балахона, кое-как сшитого из звериных шкур, была очень широкой: видно было, как грубые швы чуть не лопаются при каждом вдохе спящего великана. Ноги Грохх подобрал под себя. Аманда видела только его колоссальные подошвы: голые и грязные, они покоились на травянистой почве одна на другой, и каждая из них была величиной с детские салазки. — Ты хочешь, чтобы мы его учили, — бесцветным голосом сказал Гарри. — Ну да! Даже если вы просто будете иногда по чуть-чуть с ним беседовать... — с надеждой сказал Хагрид. — Потому как я вот чего думаю: если он научится говорить с людьми, ему станет понятней, что на самом деле мы все его любим и хотим, чтоб он остался. — Как поглядишь на это, кажется, что Норберт был не так уж плох, — сказала Аманда, и она отпустила дрожащий смешок. — Так, стало быть, вы согласны? — спросил Хагрид, который, похоже, не расслышал последних слов Гарри. — Ну... — промямлил Гарри — Мы попробуем, Хагрид. - Да, Хагрид, мы попытаемся – сказала Аманда. — Я знал, что могу на вас положиться, — сказал Хагрид. Его мокрое лицо просияло, и он снова принялся вытирать его платком. — Я не хочу отнимать у вас слишком много времени... понимаю, у вас экзамены и все такое... если бы вы могли выбираться сюда под мантией-невидимкой, скажем, раз в неделю, чтобы поболтать с ним немножко... Так я его разбужу — надо же вас познакомить! — Позна... ой, нет! — вскакивая, сказала Гермиона. — Пожалуйста, Хагрид, не буди его — правда, нам ни к чему... - Гермиона думаю, будет хуже, если Хагрид нас не познакомит – сказала Аманда, хотя тоже не горела желанием знакомиться с Гроххом. Хагрид уже перешагнул через огромный лежащий ствол и двинулся к Грохху. Подойдя к нему футов на десять, он поднял с земли длинную отломанную ветку, ободряюще улыбнулся через плечо Аманде, Гарри и Гермионе, а потом сильно ткнул концом ветки в середину великаньей спины. Грохх испустил рев, эхом прокатившийся по безмолвному Лесу. Птицы на верхушках деревьев с щебетом вспорхнули и разлетелись. Тем временем на глазах у ребят великан подымался с земли — она задрожала, когда он оперся на нее чудовищной дланью, помогая себе встать на колени. Затем он повернул голову, чтобы разглядеть нарушителя своего покоя. — Ну что, Грошик? — с наигранным весельем сказал Хагрид, отступая назад и держа ветку наготове, чтобы в случае чего снова ткнуть ею Грохха. — Неплохо вздремнул, а? Аманда, Гарри и Гермиона отошли насколько могли, не выпуская гиганта из поля зрения. Грохх стал на колени между двумя деревьями, которые еще не успел выворотить. Они смотрели вверх на его невероятно огромное лицо, похожее на полную серую луну, маячащую в лесных сумерках. Казалось, будто человеческие черты нанесены на колоссальных размеров каменный шар. Нос у Грохха был короткий и бесформенный, в скошенном набок рту желтели корявые зубы, смахивающие на половинки кирпичей; глаза, маленькие для такого гиганта, были мутного зеленовато-коричневого цвета и еще не совсем разлепились со сна. Грохх поднял замурзанный кулак с костяшками величиной с крикетный мяч и свирепо протер их; потом, без предупреждения, вскочил на ноги с поразительной быстротой и проворством. — Ай! — услышала Аманда позади себя панический возглас Гермионы. Деревья, к которым были привязаны запястья и лодыжки Грохха, угрожающе заскрипели. Как и говорил Хагрид, в нем было добрых шестнадцать футов росту. Подслеповато озираясь, Грохх протянул руку размером с пляжный зонтик, схватил с верхних веток большой сосны птичье гнездо, перевернул его и потряс с разочарованным ревом: птицы внутри не оказалось, только яйца градом посыпались на землю, и Хагрид, защищаясь от них, прикрыл голову руками. — Послушай, Грошик, — крикнул Хагрид, с опаской косясь вверх, чтобы в случае чего укрыться от новой бомбардировки, — я тут привел своих друзей, хочу их с тобой познакомить. Помнишь, я тебе рассказывал? Помнишь, я говорил, что, может, отправлюсь в небольшое путешествие и попрошу их приглядеть за тобой, покуда меня не будет? Ты ведь помнишь это, Грошик? Но Грохх лишь снова испустил низкий рев — казалось, он то ли не слушает Хагрида, то ли вообще принимает издаваемые им звуки не за человеческую речь, а за что-то другое. Ухватившись за верхушку одной из сосен, он принялся сгибать ее — очевидно, из чистого любопытства, чтобы посмотреть, далеко ли она отскочит, когда он ее отпустит. — Эй-эй, Грошик, не надо! — закричал Хагрид. — Ты и эту тоже повалишь... У меня есть для тебя компания! — крикнул Хагрид. — Компания, понял? Погляди вниз, дубина ты здоровенная, я привел к тебе друзей! — Не надо, Хагрид! — простонала Гермиона, но Хагрид уже снова поднял ветку и резко ткнул ею Грохха в колено. Гигант отпустил сосну, которая угрожающе закачалась и осыпала Хагрида дождем иголок, и посмотрел вниз. — Гляди, — сказал Хагрид, поспешно подбегая к ребятам, — это Гарри, Грошик! Гарри Поттер! Он, может, придет навестить тебя, когда меня не будет, понял? Великан только сейчас заметил присутствиеАманда, Гарри и Гермионы. Они с трепетом ждали, пока он опустит свою валуноподобную голову и вглядится в них подслеповатыми глазками. - А это Аманда – сказал Хагрид. –Аманда твоя новая подруга. А это Гермиона, видишь? Гер... — Хагрид запнулся. Повернувшись к Гермионе, он спросил: — Ты не против, если он будет звать тебя Герми, а? Твое имя для него слишком трудное, он не запомнит... — Да-да, конечно, — кое-как выдавила Гермиона. — Это Герми, Грохх! Она тоже будет приходить, и вообще! Разве это не здорово? А? Теперь у тебя трое дру... Н-н-не надо, Грошик! Рука Грохха внезапно метнулась к Гермионе; Гарри схватил ее и толкнул за дерево, так что лапа Грохха чиркнула по стволу, сомкнувшись в кулак на пустом месте. Аманда же спряталась за другим деревом. — ТЫ ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК, ГРОШИК! — услыхали они вопль Хагрида, и Гермиона, дрожа и поскуливая от страха, прижалась за деревом к Гарри. — ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ! НЕЛЬЗЯ ХВАТА... АЙ! Аманда высунула из-за ствола голову и обнаружила, что Хагрид лежит на спине, держась за нос. Грохх, очевидно, утративший к нему интерес, распрямился и снова занялся сосной, пытаясь согнуть ее до предела. — Ладно, — неразборчиво пробубнил Хагрид, вставая на ноги, — одной рукой он зажимал кровоточащий нос, а другой взялся за арбалет. — Хорошо... теперь всё... вы с ним познакомились... теперь он узнает вас, когда вы придете его навестить. Да... хорошо... Он поднял глаза на Грохха, который сгибал сосну с выражением отрешенного удовольствия на своем лице-булыжнике; слышно было, как трещат выдираемые из земли корни. — Ну, по-моему, на сегодня достаточно, — сказал Хагрид. — Пожалуй что... э-э... пойдем-ка мы обратно, а? Аманда и Гарри с Гермионой кивнули. Хагрид опять закинул арбалет на плечо и, все еще зажимая нос, первым двинулся в чащу. Некоторое время все молчали; никто не подал голоса даже тогда, когда их настиг отдаленный треск, означающий, что Грохх, наконец, повалил сосну. Лицо у Гермионы было бледное и сосредоточенное. Наконец они снова выбрались на тропинку, и еще минут через десять заросли стали редеть, между деревьями заголубели просветы, а вдали снова послышались возбужденные крики и скандирование болельщиков. — Что, еще один гол? — спросил Хагрид, останавливаясь под прикрытием деревьев, когда в поле зрения показался школьный стадион. — Или это матч кончился, как по-вашему? — Не знаю, — несчастным голосом сказала Гермиона. Аманда заметила, что вид у нее довольно жалкий: в волосы набились прутики и листочки, мантия порвана в нескольких местах, а лицо и руки испещрены царапинами. Она поняла, что и сама выглядит немногим лучше. — А по-моему, кончился! — сказал Хагрид. Он все еще смотрел в сторону стадиона. — Видите — народ уже выходит... Если вы поспешите, можете смешаться с толпой, и никто не узнает, что вас там не было! — Отличная идея, — сказал Гарри. — Ну... тогда пока, Хагрид. — Я ему не верю, — сказала Гермиона, когда они отошли от Хагрида и он больше не мог их слышать. Голос еще плохо повиновался ей. — Я ему не верю. Правда, не верю! — Успокойся, — сказал Гарри. — Успокойся! — горячо воскликнула она. — Великан! Великан в Лесу! И мы подрядились давать ему уроки английского! Я ему не верю! — Пока нам ничего делать не надо! — попыталась успокоить ее Аманда. Она говорила тихо, поскольку они только что присоединились к компании оживленно болтающих пуффендуйцев, которые направлялись обратно в замок — Он не просил нас помогать до тех пор, пока его не выгонят. Может, этого и вовсе никогда не случится! — Ох, Аманда, перестань, — сердито сказала Гермиона  Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами стеной Так всегда и стой... — Как им не надоест петь эту дурацкую песню? — убитым голосом спросила Гермиона. — Мало они над ним издевались? - Мое желание вырвать им языки с каждым разом все увеличивается и увеличивается – сказала Аманда. По зеленому склону к замку поднималась огромная толпа учеников, возвращающихся с матча. — Пойдем поскорее, чтобы обогнать слизеринцев, — сказала Гермиона. Квоффла Рональд не пропустит И победы не упустит, Вратарем наш Рон родился, Гриффиндору пригодился. — Гермиона... — неуверенно произнес Гарри. Песня звучала все громче, но она исходила не от скопища слизеринцев, одетых в зеленое с серебром, а от красно-золотой массы, медленно движущейся к замку и несущей на своих многочисленных плечах чью-то одинокую фигуру. Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами стеной Так всегда и стой... — Не может быть... — тихо ахнула Гермона. — Может! — громко сказал Гарри. Аманда потеряла дар речи. — Гарри! Ами! Гермиона! — завопил Рон, махая серебряным Кубком. Он был вне себя от счастья. — Он наш! МЫ ПОБЕДИЛИ! Они расплылись в улыбках, провожая его взглядом. У дверей замка образовалась пробка и Рона как следует, приложили головой о притолоку, но никто, похоже, не собирался ставить его на ноги. Продолжая петь, болельщики протиснулись в вестибюль и исчезли из виду. Сияя, Аманда, Гарри и Гермиона смотрели им вслед, пока не затихло последнее эхо от их куплетов. Потом они повернулись друг к дружке, и улыбки сошли с их лиц. — Прибережем наши новости до завтра, ладно? — сказал Гарри. — Хорошо, — устало согласилась Гермиона. — Я никуда не спешу. - Да, и настроение Рону портить как то не хочется сегодня – сказала Аманда. Они взошли по лестнице вместе. У парадных дверей трое невольно обернулись и посмотрели на Запретный лес. 

***

Рон был так рад, что сумел помочь Гриффиндору выцарапать Кубок по квиддичу, что на следующий день не мог ни на чем сосредоточиться. Он снова и снова принимался обсуждать матч, и Аманда с Гарри и с Гермионой никак не удавалось улучить момент, чтобы заговорить о Гроххе. Поскольку день опять выдался ясный и теплый, они убедили Рона заняться подготовкой к экзаменам под березой на берегу озера: там было меньше посторонних ушей, чем в гриффиндорской гостиной. Сначала Рон не пришел в восторг от этой идеи — ему гораздо больше нравилось сидеть в башне, где его то и дело дружески хлопали по плечу, а порой и снова затягивали «Уизли — наш король», — однако через некоторое время согласился, что ему тоже полезно подышать свежим воздухом. Они разложили учебники в тени березы и уселись сами, в двадцатый раз слушая рассказ Рона о том, как вчера он взял свой первый мяч. — Ну, то есть я ведь пропустил мяч от Дэвиса, так что полной уверенности в себе не было, но, не знаю уж почему, когда Брэдли полетел на меня — он и взялся-то неизвестно откуда, — я вдруг подумал: «Ты сможешь!» И у меня осталось не больше секунды, чтобы выбрать, куда кинуться, — понимаете, он вроде как метил в правое кольцо, ну, в смысле, для меня правое, а для него-то левое, — но мне будто внутренний голос подсказал, что он финтит, и я решил рискнуть и бросился влево — стало быть, от него вправо, — и... ну, вы видели, чем это кончилось, — скромно заключил он, без всякой необходимости взлохмачивая себе волосы и оглядываясь, чтобы убедиться, что ближайшие их соседи — кучка сплетничающих между собой третьекурсников с Пуффендуя — услышали его слова. — А минут через пять гляжу — на меня летит Чемберс... Что? — Рон оборвал себя на середине фразы, увидев выражение лица Гарри. — Чего ты ухмыляешься? — Ничего, — быстро ответил Гарри и уткнулся носом в конспект по трансфигурации, пытаясь стереть с лица улыбку.— Просто радуюсь, что мы победили, вот и все. — Да, — медленно сказал Рон, наслаждаясь звучанием этих слов, — мы победили. Ты заметил, какое лицо было у Чанг, когда Джинни схватила снитч прямо у нее под носом? — Она, наверно, расплакалась, — горько сказал Гарри. — Ага... правда, скорей от досады, чем от чего-нибудь еще... — Рон слегка нахмурился. — Но ты хоть видел, как она отшвырнула метлу, когда приземлилась? — Ну... э-э... — протянул Гарри. — Честно говоря... нет, Рон, — сказала Гермиона с тяжелым вздохом, откладывая книжку и устремляя на него извиняющийся взгляд. — Ты уж нас прости, но все, что мы с Гарри и Амандой видели вчера на стадионе, — это первый гол Дэвиса. Живописно растрепанные волосы Рона, казалось, поникли от разочарования. — Вы не смотрели матч? — тихо сказал он, растерянно глядя на них. — Вы не видели ни одного моего броска? — Ну... нет, — сказала Гермиона, примирительно дотрагиваясь до его руки. — Но мы не хотели уходить со стадиона, Рон, — нам пришлось это сделать! — Да ну? — спросил Рон. Его лицо угрожающе покраснело. — Это зачем же? — Из-за Хагрида, — сказала Аманда.  — Теперь мы знаем, почему он вечно ходит в синяках с тех пор, как вернулся от великанов. – говорил Гарри - Он позвал нас с собой в Лес, и мы не могли отказать — он так уговаривал... В общем, слушай... Весь рассказ занял у него пять минут, по прошествии которых негодование на лице Рона уступило место глубокому недоверию. — Он привел одного из них с собой и спрятал в Лесу? — Ага, — мрачно подтвердил Гарри. — Да нет, — сказал Рон, словно, отрицая происшедшее, мог его изменить. — Нет, не может быть! — И все-таки он это сделал, — твердо сказала Гермиона. — Грохх примерно шестнадцати футов ростом, любит выдирать с корнем двадцатифутовые сосны и знает меня, — она хмыкнула, — под именем Герми. У Рона вырвался нервный смешок. — И Хагрид хочет, чтобы мы... — Научили его английскому, — закончила за него Аманда. — Он сошел с ума, — сказал Рон почти благоговейным тоном. — Да, — раздраженно подтвердила Гермиона, перевернув страницу «Ступенчатой трансфигурации» и хмуро разглядывая ряд диаграмм, иллюстрирующих превращение совы в театральный бинокль. — Я тоже начинаю так думать. Но, к несчастью, мы обещали ему помочь. — Что ж, придется вам нарушить свое обещание, только и всего, — твердо заявил Рон. — То есть я хочу сказать... у нас же экзамены на носу, и шансов, что мы не вылетим из школы, примерно вот столько. — Он сблизил большой и указательный пальцы, оставив между ними лишь узкую щелочку. — Да и вообще... помните Норберта? И Арагога? Мы хоть раз что-нибудь выиграли от знакомства с чудищами из числа Хагридовых приятелей? — Ты прав, но вся беда в том, что... мы обещали, — жалким голосом сказала Гермиона. Рон пригладил растрепанные волосы. Казалось, он серьезно задумался. — Ну ладно, — вздохнул он. — Хагрида ведь еще не выгнали. А если уж он продержался так долго, может, продержится и до конца семестра, и тогда нам не придется даже близко подходить к Грохху.

* * *

Окрестности замка сияли на солнце, как чисто вымытые; безоблачное небо улыбалось своему собственному отражению в искрящейся глади озера; по шелковым зеленым лужайкам изредка пробегала рябь от легкого ветерка. Наступил июнь, но для пятикурсников это означало одно: экзамены наконец придвинулись к ним вплотную. Им больше не задавали ничего на дом; все уроки были посвящены повторению вопросов, которые, по мнению преподавателей, почти наверняка должны были встретиться им на экзаменах. В атмосфере лихорадочной, сосредоточенной подготовки Аманда забыла почти обо всем на свете, кроме СОВ. - Ами, ты случаем не видишь какие оценки мы получим за СОВ? – спрашивал Рон. - Нет, - ответила Аманда, листая учебник по трансфигурации. - Жаль – поникшим голосом сказал Рон. На следующем уроке трансфигурации они получили расписание экзаменов и ознакомились с правилами их проведения. — Как видите, — сказала профессор МакГонагалл, когда ученики переписали с доски даты и время всех экзаменов, — вы будете сдавать СОВ в течение двух недель. Утренние часы отведены под письменные работы, послеобеденные — под проверку практических навыков. Практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью. Далее, я должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные принадлежности наложены исключительно жесткие Антиобманные заклятия. Использование напоминалок, а также самоотвечающих перьев, накладных манжет-шпаргалок и самоправящихся чернил запрещено. К сожалению, практически ежегодно в школе находится, как минимум, один ученик, считающий, что ему по силам обвести Волшебную экзаменационную комиссию вокруг пальца. Могу только выразить надежду, что среди гриффиндорцев таковых не окажется. Наш новый... директор, — МакГонагалл произнесла это слово с неприязнью,— попросила деканов факультетов предупредить своих учеников, что мошенничество будет караться строжайшим образом — поскольку, как вы сами понимаете, ваши результаты могут бросить тень на новые порядки, установленные директором... Тем не менее у вас нет причин не показать все, на что вы способны. Вам необходимо думать о будущем. — Можно спросить, профессор? — подняла руку Гермиона. — Когда станут известны наши результаты? — В июле каждому из вас отправят сову с оценками, — сказала МакГонагалл. — Прекрасно, — отчетливым шепотом произнес Дин Томас. — Значит, до каникул можно не трепать себе нервы. Их первый экзамен, по теории заклинаний, был назначен на утро понедельника. В воскресенье после обеда Аманда согласилась проверить Гермиону, но почти сразу же пожалел об этом: она страшно волновалась и то и дело выхватывала у него учебник, чтобы посмотреть, не допустила ли она в ответе каких-нибудь мелких ошибок.  Тем временем Рон, заткнув уши пальцами и беззвучно двигая губами, читал конспекты по заклинаниям за два года, Симус Финниган, лежа навзничь, повторял определение независимого заклинания, а Дин проверял его по «Общей теории заклинаний» для пятого курса. Парвати с Лавандой отрабатывали основные Заклинания движения, заставляя свои пеналы носиться наперегонки вдоль края стола. За ужином накануне экзамена царила атмосфера легкой подавленности. Гарри и Рон почти не говорили, но ели с аппетитом, проголодавшись за целый день занятий. Однако Гермиона то и дело откладывала нож с вилкой и ныряла под стол, чтобы выудить из сумки книгу и проверить какой-нибудь факт или цифру. В эти моменты Аманда понимала, что ей очень не хватает присутствие Фреда, который одним своим присутствием может избавить ее от любого переживания.  — Держите меня, — пробормотала Гермиона, глядя в вестибюль. — Неужто это они? Экзаменаторы? Аманда, Гарри и Рон мгновенно повернулись на скамье и уставились в открытую дверь. В вестибюле стояла Амбридж, а рядом с ней — группа очень древних на вид магов и волшебниц. Остаток вечера прошел довольно уныло. Все пытались что-то повторить в последнюю минуту, но проку от этого было немного. Аманда улеглась в постель, пораньше, но лежала без сна, как ейпоказалось, не один час. Она очень надеялась, что бы в эту ночь ей не слилось не чего плохого, что бы она смогла выспаться перед экзаменом. Так и получилось, Аманде не чего не снилось. С того самого видения Аманде больше не снились вещие сны. МакГонагалл говорила что это нормально, и в скором времени все придёт в норму. Наутро, за завтраком, пятикурсники по-прежнему почти не разговаривали между собой. Парвати бормотала себе под нос заклинания, и солонка перед ней судорожно подергивалась. Гермиона перечитывала «Успехи заклинательных наук» с такой скоростью, что взгляд ее казался расплывшимся, а Невилл каждые полминуты ронял нож или вилку и опрокидывал вазочку с мармеладом. Когда завтрак кончился, пяти- и семикурсники остались слоняться в вестибюле, а прочие ученики разошлись по аудиториям. Затем, в половине десятого, оставшихся начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал, четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращенных к концу Зала, где находился стол для преподавателей. За ним стояла профессор МакГонагалл. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: «Итак, начали» — и перевернула огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента. Аманда с гулко бьющимся сердцем взяла свой билет и прочла первый вопрос «а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать». Слабо улыбаясь, она склонилась над пергаментом и начала писать.

***

— Ну что, все не так уж плохо, а? — беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, все еще сжимая в руке свой экзаменационный билет. — Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, — у меня просто времени не хватило... Вы упомянули про заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур... а на вопрос двадцать третий... — Гермиона, — твердо сказал Рон, — что было, то прошло. Давай не будем отвечать на все вопросы по второму разу — лично мне вполне хватило и одного. Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными, а потом перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда их должны были пригласить на устный экзамен. Вскоре их начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой, время от времени нечаянно угощая соседей тычком в глаз или в спину. Прозвучало имя Аманды. — Ни пуха ни пера, — тихо сказал Рон   Она покинула комнату вместе с Лавандой Браун, Милисентой Булстроуди Сьюзен Боунс, Терри Бут,Мэнди Броклхерст.  Аманда прошла в Большой зал, крепко, до дрожи сжимая в руке палочку. — Профессор Тофти свободен, Блэк, — проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал Аманде на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. — Так, значит, вы и есть Блэк? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на приближающуюся к нему Аманду поверх пенсне. — Та самая дочь Сириуса Блэка и Эмилии Поттер? Краешком глаза Аманда отчетливо увидела, какнеподалеку сидевший Малфой бросил на неевзгляд. Стакан, который он поднял в воздух Заклинанием левитации, упал на пол и разлетелся вдребезги. Аманда не смогла подавить усмешку. Профессор Тофти ободряюще улыбнулся ей в ответ. — Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте ее перекувырнуться несколько раз. В целом Аманда, как ей показалось, выступилавесьма неплохо. Заклинание левитации удалось ей отлично, как и другие. Вечером отдыхать было некогда: после ужина они сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по трансфигурации. Когда Аманда, наконец добраласьдо постели, голова у нее шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм. Утром, на письменном экзамене, она позабылаопределение Заговора обмена, но после обеда, пожалуй, отыгралась на устном. Он сумелазаставить свою игуану исчезнуть полностью, тогда как несчастная Лаванда Браун у соседнего стола совсем потеряла голову и умудрилась превратить своего хорька в целую стаю фламинго — в результате экзамен прервали на десять минут, чтобы изловить всех птиц и вынести их из Зала. В среду они сдали экзамен по травологии, а на четверг был назначен экзамен по защите от Темных искусств. Она без труда ответила на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применяла все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая холодно наблюдала за ним от дверей. — Браво, браво! — воскликнул профессор Тофти, когда Аманда по его просьбе эффектно расправилась с боггартом. — Великолепно! Что ж, полагаю, это все, Блэк. Очень хорошо, можете идти! У дверей, проходя мимо Амбридж, Амандавстретилась с ней взглядом. В уголках ее широкого лягушачьего рта играла мерзкая усмешка, но Аманду это не задело.  В пятницу у Аманды и Гарри с Роном был выходной, а Гермиона сдавала древние руны. Поскольку впереди был еще целый уикенд, друзья решили отдохнуть от подготовки. Растянувшись и позевывая у распахнутого окна, из которого веял теплый летний ветерок, они играли в волшебные шахматы. Вдалеке, на опушке Леса, маячил Хагрид — он проводил урок у младшекурсников. Тут проем за портретом раскрылся, и в комнату шагнула Гермиона. Она была сильно не в духе. — Как твои руны? — спросил Рон, зевая и потягиваясь. — Я неправильно перевела «эхваз», — свирепо сказала Гермиона. — Это значит «товарищество», а не «защита». Я перепутала его с «эйхваз». — Да ладно тебе, — лениво сказал Рон. — Это же только одна ошибка. Ты все равно получишь свою... — Умолкни! — огрызнулась Гермиона. — Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена. И вдобавок, кто-то снова подсунул к Амбридж в кабинет нюхлера. Не пойму, как они умудрились справиться с новой дверью, но я только что проходила мимо и слышала, как она там орет, — можно было подумать, что он пытается откусить кусочек от ее ноги... — Здорово, — хором сказали Гарри и Рон. — Вовсе это не здорово! — горячо воскликнула Гермиона. — Вы что, забыли? Она считает, что это проделки Хагрида! А если она его выгонит, мы с вами наплачемся! — У него сейчас урок. Она не сможет его обвинить, — сказал Гарри, махнув в сторону окна. — Иногда меня поражает твоя наивность, Гарри. Ты правда думаешь, что ей нужны доказательства? — Гермиона явно не собиралась успокаиваться. Она решительно прошагала в спальню для девочек и с грохотом захлопнула за собой дверь. - Я пойду, попытаюсь ее успокоить – сказала Аманда.

***

Гермиона ходила насупленная почти весь уикенд. Впрочем, Аманде и Гарри с Роном некогда было обращать на это внимание: они потратили все выходные на подготовку к экзамену по зельеварению, назначенному на понедельник. Письменное задание оказалось довольно трудным, однако Аманда вроде знала ответы на большинство вопросов. На практическом задании, тоже все шло не так плохо, когда одна из экзаменаторов сказала: «Пожалуйста, отойдите от котлов — ваше время истекло», Аманда закупорила бутылочку с образцом, почти уверенная в том, что зелье у нее получилось отличное. На вторник назначили экзамен по уходу за магическими существами. Аманда была полнарешимости сдать его как можно лучше, чтобы не подставлять Хагрида под удар. Практические испытания проходили на зеленой поляне у опушки Запретного леса. Учеников попросили опознать нарла среди дюжины обыкновенных ежей (правильный метод состоял в том, чтобы предложить им всем по очереди молоко; нарлы, крайне подозрительные существа, чьи иглы обладают целым рядом волшебных свойств, обычно приходят от этого в бешенство, считая, что их пытаются отравить); показать, как нужно обращаться с лукотрусом; покормить и почистить огненного краба, избежав при этом серьезных ожогов, и, наконец, выбрать из множества продуктов те, что не принесут вреда больному единорогу. Аманда видела, как Хагрид взволнованно наблюдает за ними из окошка своей хижины. Когда экзаменаторша Аманды, улыбнулась ей и сообщила, что она может идти, Аманда украдкой показала Хагриду большой палец, а потом направилась обратно к замку. Письменный экзамен по астрономии в среду утром прошел без неприятных сюрпризов. Практическая астрономия должна была начаться вечером, а послеобеденное время отвели под прорицания.Даже Аманде которая сама предсказывала будущее, было страшно. — Ну уж здесь-то мы обязаны были провалиться,мы же не Ами — мрачно пробормотал Рон,  - Рон, я не могла использовать свой дар на экзамене – говорила Аманда – Для него нужно спать, а если я усну на экзамене то думаю меня выгонят от туда. После этих слов Рон  решил поднять ребятамнастроение рассказом о том, как подробно описал внешность безобразного мужчины с бородавкой на носу, появившегося в его магическом кристалле, а потом поднял глаза и обнаружил, что это было отражение его экзаменатора. — Зря мы вообще выбрали этот идиотский предмет, сказал Гарри. — Что ж, зато теперь мы, наконец, сможем от него отказаться. — Да, — согласилась Аманда. — Мне моих предсказаний хватает, больше я уже не выдержу - А я больше не стану переживать, если чайные листья у меня в чашке будут твердить: «Умри, Рон, умри!» — просто возьму да и выкину их в мусорное ведро, там им самое место. Гарри и Аманда рассмеялись, и как раз в этот момент их нагнала Гермиона. — Ну, по-моему, нумерологию я сдала нормально, — сказала она, и оба друга вздохнули с облегчением. — Пожалуй, до ужина еще успеем быстренько просмотреть звездные карты... В одиннадцать, поднявшись на верхушку Астрономической башни, они убедились, что ночь для наблюдений над звездами выдалась идеальная — тихая и безоблачная. Окрестности замка купались в серебристом лунном свете, воздух был прохладный, бодрящий. Они настроили телескопы и по команде профессора Марчбэнкс принялись заполнять пустые карты, которые им роздали. Профессора Марчбэнкс и Тофти ходили среди них, наблюдая за тем, как они определяют точные координаты планет и звезд, видимых в телескоп. Тишину изредка нарушали только шелест карт, случайный скрип телескопа, поправляемого на опоре, да царапанье по пергаменту многочисленных перьев. Прошло полчаса, потом час, и маленькие квадратики отраженного золотого света на земле внизу стали исчезать один за другим — это гасли окна в замке. Аманда снова приникла к окуляру, и подстроилаего — теперь она наблюдала Венеру. Посмотрев вниз, он приготовился нанести планету на карту, но что-то ей помешало; ее перо замерло над пергаментом, она покосилась вниз и увидела на лужайке с полдюжины движущихся фигур. Если бы они не двигались и лунный свет не серебрил им макушки, их нельзя было бы различить на фоне темной земли. Даже на таком расстоянии походка того, кто возглавлял шествие. Аманда не моглапонять, с чего это Амбридж вздумалось отправиться на прогулку после полуночи, да еще в компании пятерых неизвестных. Тут позади неекто-то кашлянул, и она вспомнила, что экзамен в самом разгаре. Она собралась нанести на карту, как вдруг ее слух, напрягшийся в ожидании необычных звуков, уловил вдалеке стук, эхом разнесшийся по пустынной территории школы, и сразу за ним — приглушенный лай собаки. Он поднял взгляд; сердце его застучало, как молоток. В окнах у Хагрида горел свет, и на их фоне вырисовывались силуэты людей, пересекших лужайку. Открылась дверь, и она ясно увидел, как порог хижины перешагнули шесть четко очерченных фигур. Затем дверь снова закрылась, и наступила тишина. В этот миг к ней подошла сзади профессор Марчбэнкс, и Аманда поспешно нагнулась над картой, украдкой поглядывая в сторону хижины Хагрида. Теперь она уже не поворачивался, боясь, что экзаменаторы подумают, будто онаподсматривает в чужие работы.  Чувствуя, как профессор Марчбэнкс сверлит взглядом его затылок, Аманда снова прижаласьглазом к телескопу и уставилась на луну, как только Марчбэнкс двинулась дальше, из далекой хижины донесся рев, взмыв сквозь тьму к самой верхушке Астрономической башни. Несколько соседей Аманда вынырнули из-за своих телескопов и стали всматриваться во мрак в направлении хижины Хагрида. Послышался суховатый кашель профессора Тофти. — Пожалуйста, друзья мои, сосредоточьтесь, — мягко сказал он. Большая часть учеников вернулась к телескопам. Аманда посмотрела налево: взгляд Гермионы был прикован к хижине Хагрида. — Кхм... осталось двадцать минут, — напомнил профессор Тофти. Гермиона подскочила и тут же согнулась над своей звездной картой; Аманда тоже тала доделывать свою карту Снизу что-то громко бабахнуло. Несколько человек дернулись от неожиданности и завопили «ай!», наткнувшись глазом на свои телескопы. Дверь Хагрида распахнулась настежь, из хижины хлынул поток света, и они ясно увидели на пороге массивную фигуру хозяина — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а шестеро человек вокруг, судя по тонким красным лучикам, которые они направляли в его сторону, пытались сразить его Оглушающим заклятием. — Негодяи! — закричала Гермиона. — Ну-ну, уважаемая! — возмутился профессор Тофти. — Вы на экзамене! Но никто уже не обращал на звездные карты ни малейшего внимания. Лучи красного света все еще метались около хижины Хагрида, но почему-то словно отскакивали от него: он по-прежнему стоял, выпрямившись во весь рост, и по-прежнему, насколько могла судить Аманда, отбивался от нападавших. Крики и вопли разносились по всей территории школы, кто-то крикнул: «Будьте же благоразумны, Хагрид!» Аманда видела крошечный силуэт Клыка — он пытался защитить хозяина, бросаясь на окруживших его волшебников, но вскоре в него угодило заклятие и он упал замертво. Испустив яростный вопль, Хагрид сгреб виновника в охапку и отшвырнул прочь; тот пролетел футов десять, грянулся оземь и больше не вставал. Амандаахнула, прижав руки ко рту; Она посмотрела на Рона и заметила, что он тоже испуган, как и Гарри с Гермионой. До сих пор никто из них еще не видал Хагрида разозленным по-настоящему. — Смотрите! — пискнула Парвати, опершись о парапет и указывая на парадные двери замка, которые снова открылись; на темную лужайку опять пролился свет, и к хижине лесничего устремилась еще одна высокая черная фигура. — Это безобразие! — взволнованно воскликнул профессор Тофти. — Осталось всего шестнадцать минут! Но ребята пропустили его оклик мимо ушей: они наблюдали за новым участником событий, со всех ног мчащимся к месту, где разгорелась битва. — Как вы смеете! — крикнул этот человек на бегу. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ! — Это МакГонагалл! — прошептала Гермиона. — Оставьте его в покое! Немедленно! — раздался в темноте голос МакГонагалл. — По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить...