Гадкий утенок

— А я говорю, сделай тест, — прошипел Хиель, тыча сразу тремя пластиковыми палочками в Тэхёна. — Я более чем уверен, что ты беременный! — Да что ты… — Тэхён отбил палочки, и те разлетелись по полу. — У меня даже течки не было, какая беременность?! — Самая настоящая, вот какая! — Хиель грохнулся на колени, собирая разбросанное и следя за ним зорким глазом. — Ку-уда? — и схватился за ноги, не пропуская к выходу. — Ты с ума сошел? — шепотом проорал Тэхён, силясь высвободиться. — Не хочу я тесты делать, потому что знаю, что единственная причина моего странного аппетита — это стресс. Поживи-ка с вами, с Чонами — с вами любой слегка крышей двинется! Отпусти, хен, иначе я за себя не ручаюсь. Хиель боязливо вжал голову в плечи, но вцепился в ноги еще крепче, умоляюще зашептав: — Тэхён, я на твоей стороне. Прошу тебя не упираться рогом. Будет лучше и проще, если ты подтвердишь мое предположение, а не дождешься периода, когда живот на нос полезет. Во-первых, тебе нужны витамины и врачебное наблюдение, во-вторых, нам как-то надо подготовить Гуки. Он рехнется, точно тебе говорю, рехнется, узнав, что ты беременный. Чтоб его обожаемая драгоценность рисковала собой — да ни за что! Ты даже не представляешь масштабы катастрофы, именуемой Чонгуком в тревоге. — А щибаль! — Тэхён в сердцах вырвал одну палочку, содрал с нее колпачок и буркнул: — Отвернись. Хиель с облегчением поднялся, отряхнул невидимые пушинки с колен, поправил растрепавшиеся волосы и вздрогнул: в дверь постучал Чонгук, глухо спросив: — Тэхён, с тобой все в порядке? — Заметь, какие приоритеты у моего брата, — усмехнулся Хиель, старательно подводя губы тинтом. — До встречи с тобой он бы озаботился моим состоянием, а сейчас даже не спрашивает, хотя прошлый раз в туалете закончился для меня плохо. Ну ты все? — и звонко ответил за краснеющего от журчания Тэхёна: — Он писает, Гуки! А когда воспитанные люди справляют нужду, они молчат. — Тогда какого черта ты с ним там застрял, Хиель? — мрачно осведомился Чонгук. — Когда кто-то справляет нужду, воспитанные люди оставляют этого кого-то в покое! — Не лезь в омежий мир, дорогой брат. У нас все иначе, чем у альф, — отрезал Хиель, приплясывая в нетерпении. Прошептал: — Ну, давай сюда. — Сейчас вытру и дам, — недовольно проворчал Тэхён, надев колпачок и старательно вытирая электронную панель туалетной бумагой. — Даже слить не дал… Ой… — пальцы одеревенели, выпустив тест. — Не может быть. Хиель, рванувшись к летящему предмету со звериными скоростью и грацией, схватил его в считанных сантиметрах от пола, воззрился и тоже охнул. — П-поздравляю, Тэ. — Но когда?.. Когда мы успели? — Тэхён, задрав футболку до подмышек, с радостным изумлением уставился на свой живот. Если бы тот был выпуклым, то он бы, наверное, сам догадался, но живот был вполне плоским, если не считать вульгарной вздутости, мучавшей уже второй месяц. Осторожно погладил себя, расплываясь в трепетной улыбке — значит, тогдашнее гормональное безумство в музее было крохотной течкой и принесло плоды. Чудеснейшие плоды на свете. Внутри взрывались ликованием сверкающие разноцветные петарды. Забрал у Хиеля подтверждение своего счастья и бережно спрятал в карман, подступаясь к раковине, чтобы вымыть руки. — Спасибо, хен. Я так рад, что даже не знаю, что сказать. — Я тоже рад, — Хиель кашлянул, бегая по периметру округлившимися глазами. — Только у нас проблема, капитан Роджерс. Баки Барнс не особо-то готов к новости. — Чего? — марвеловские комиксы, допустим, Тэхён в подростковом возрасте глотал сериями, однако не понял метафоры. Почему это он — Капитан Америка, а Чонгук — всего лишь Барнс? Должно быть наоборот. — Потом поговорим. Гуки пока ни слова, — предупредил Хиель, дрожащей рукой ероша волосы. — Надо продумать разные варианты, прежде чем рушить его мир. Пока я не придумал ни одного. — Может быть, он не расстроится, — погрустнел Тэхён, оправляя футболку. — Я не ваш папа и рожать буду только в больнице под присмотром лучших докторов. Мне бы и в голову не пришло рожать дома. — О, милый, — Хиель хрустнул шеей, взявшись за дверную ручку. — Давай обсудим детали позднее, а не то сейчас мой брат выбьет дверь. — Какие детали? — с подозрением уточнил Чонгук, показавшийся на пороге. — О чем это вы? — Д-детали рекламной кампании, Гуки, — Хиель, сияя фальшивой улыбкой, обнял Тэхёна за плечи. — Я уговорил Тэ стать лицом нашей кампании. Круто, правда? Тэхён пискнул, обмирая. Похоже, подтвердившаяся догадка выбила из Хиеля привычную изворотливость, раз он додумался ляпнуть несусветную глупость. Он — модель? Боже, это же оксюморон! На лице Чонгука подозрение смывалось растерянностью, тот явно не ожидал подобного поворота событий. — Именно поэтому пришлось запереться с ним в уборной. Ты же знаешь, какой Тэхён застенчивый и как он не принимает собственную красоту, — бодро напирал Хиель на брата, таща за собой окаменевшего Тэхёна. — Я считаю, что представлять бренд нашей компании должен родственник, а не всякие там звездульки. Тэхён станет прекрасным олицетворением JK Corporation. — Согласен, — поверивший в форменный бред Чонгук нежно улыбнулся. — Лучшим на свете. Спасибо, Тэ. — Не за что, Чонгук, — убито ответил Тэхён, не зная теперь, как отвертеться от съемок. — Я с удовольствием помогу в продвижении корпорации, только предлагаю сначала хорошенько обсудить с маркетологами и пиарщиками возможные негативные последствия. Аудитория может и не обрадоваться ноунейму. — Ноунейм только сейчас, через пару-тройку сезонов твое имя запомнят, — с каждым словом Хиель приходил в свое обычное состояние, розовея и стрекоча. — Пиарщики и маркетологи придут в восторг. Съездим завтра утречком к ним, переговорим подачу и коммуникационные углы. Успеем до вашего отлета. — Мне кажется, что спешка неуместна. Тэхён привык днем спать часок-другой. Мы после обеда вылетаем, поэтому ему лучше поспать подольше с утра, — возразил Чонгук, притягивая Тэхёна к себе. Он действительно любил вздремнуть днем, особенно в последние пару месяцев, когда сонливость стала перманентной, однако… Тэхён покраснел: когда Чонгук работал дома, этот часок-другой они вовсе не спали. Получив его обратно после второго побега и убедившись во взаимности чувств, муж пользовался любой возможностью распластать его по поверхности: горизонтальной или вертикальной в зависимости от обстоятельств, в которых их застигала страсть. Даже если бы они не зачали ребенка два месяца назад, то скорее всего течка бы уже накрыла их жарким крылом, и они бы пришли к тому же результату с такой-то частотой. Сегодня Чонгук работал в офисе, но вернулся пораньше к званому ужину. Нашел его сонно зевающим и лениво перебирающим вещи в гардеробной. И решительно двинулся на него, дыша так разгоряченно, словно мчался со всей мочи и наконец добежал до цели. Две футболки, которые Тэхён держал в руках, с шелестом упали, а он пискнул, вжатый в твердую грудь. Его жадно целовали, практически пили, воруя дыхание, вжав в зеркало и тиская под трусами ягодицы. Тэхён, просыпаясь от мужниных жара и страсти, отвечал с тем же напором, чувствуя, как становится горячо и влажно между ног. Нацеловавшись до одури, Чонгук взял его там же, уложив животом на широкую полку. Тэхён невнятно орал в ворох кашемировых свитеров и пускал на них блаженные слюни, ощущая, как в него мощно и сладко долбится толстый крепкий ствол, как скользят по внутренней стороне бедер тягучие, вязкие капли обильной смазки, а, кончая, вгрызся в тонкие ткани. Мылся и переодевался за минуты, как солдат, потому что Хиель и Симцзян-аджосси уже пришли. — Пока вы будете наслаждаться вашим отпуском, хубэ, я с Виеном проработаю концепцию, и к вашему возвращению мы уже сможем организовать съемки. Пиковый сезон для продвижения корпоративного бренда наступает весной, Гуки, — Хиель огляделся в гостиной. — Эх, Симцзян-аджосси слишком рано ушел. — Почему слишком рано? — насторожился Чонгук, прижимая Тэхёна к себе плотнее. — Он-то какое отношение имеет к нашей корпорации? И уже десятый час, очень даже поздно. Ты темнишь, Хиель. Говори, что случилось! — Да я просто так… хотел поделиться с ним приятной вестью, — быстро нашелся Хиель, глядя куда-то вбок страшными глазами. Тэхён проследил траекторию взгляда, впихнул высунувшийся кончик теста обратно в карман и для верности прикрыл вспотевшей ладонью. — Тоже думаю, что нужно съездить на встречу с маркетологами, Чонгук, — Тэхён перевел дыхание, с грустью подумав, что в их семье все идет наперекосяк: ценное скрывается. Если бы Чонгук с самого начала признался в своих чувствах, не было бы недопонимания. И если бы сейчас он сообщил о своей беременности, не боясь отторжения, то не пришлось бы врать и выкручиваться. Намертво вцепился в карман с кладом. — Я уже собрал вещи, так что вполне могу с утра проговорить детали и приехать к вылету. — Хорошо, — мирно согласился Чонгук, поглаживая его по боку. — Как скажешь, Тэ. А что у тебя тут торчит? — и, резко поднырнув под его ладонь, выдернул клад. Хиель взвизгнул и бросился на брата, пытаясь выдрать опасный предмет. Обескураженный Тэхён интуитивно отпрянул от обоих. Обзор на мужа, вытянувшего руку наверх, чтобы Хиель не смог допрыгнуть, вышел отличный. И Тэхён с тоской наблюдал, как слегка настороженное красивое лицо Чонгука мертвеет. Он так и застыл в нелепой позе, держа вымпелом злополучный тест и глядя на него остановившимся взглядом. Хиель, оставив попытки забрать подтверждение перелома истории, глухо сказал: — Чонгук, Тэхён — здоровый и сильный омега. Наблюдаться и рожать будет в больнице. Мы можем создать консилиум медицинских светил, чтобы нивелировать риски. — Чонгук, пожалуйста, не принимай близко к сердцу. Хен прав: я не повторю трагическую историю вашей семьи, со мной… — Хиель, тебе пора удалиться. Это, — Чонгук гадливо встряхнул электронной палочкой, гордо показывающей «Беременный. 7-8». — касается только нас с Тэхёном. Уходи сейчас же. Внутри рухнуло и разбилось нечто невероятно хрупкое и ценное. Тэхён зябко повел плечами, чуя, как по спине пробежал холодок. Стало неуютно и горько. — Я не оставлю вас одних в такой момент. Меня пополнение тоже касается, Гуки. Я был в квартире, когда рожал и умирал папа, тоже пережил кошмар. И я справился с травмой. Тебе пора ее отпустить, — Хиель набычился, исподлобья буравя брата сердитым прищуром. — Не ломай только что созданное счастье, Гуки — мой тебе совет. — Уходи, я сказал, — Чонгук подхватил его за локоть и потащил к выходу. — Мне надоели твои интриги за моей спиной, Хиель! Чаша терпения переполнена! — Я тоже с ним уйду, — бросил ему Тэхён, качнувшись за ними. — Раз ты не принимаешь нашего ребенка, значит, не принимаешь меня. Чонгук споткнулся на ровном месте, на миг понурился, но извивающегося Хиеля не выпустил. И, продолжив движение к выходу, сухо отрезал: — У нас все еще действует контракт, Тэ. И по контракту твоя беременность исключается. — Ты… ты хочешь сказать… — Тэхён захлебнулся всхлипом и сорвался на крик. — Ты с ума сошел — такое мне предлагать?! Я никогда не соглашусь, понял? Я никогда не убью своего ребенка! — Пока это всего лишь сгусток размножившихся клеток, Тэ, — Чонгук, толкнув шипевшего Хиеля в прихожую, рывком развернулся — бледный как смерть, с неистово горящими глазами, он был сейчас дик и страшен. Тэхён невольно попятился, скрестив руки на груди слабым щитом. — Эмбрион без души, — муж уставился на его живот с неподдельным отвращением, словно в Тэхёне поселилась жуткая инопланетная тварь. — Маленькая бомба замедленного действия, которую нужно уничтожить. — Замолчи, — прошептал Тэхён, пятясь и прикрывая теперь руками растущую в нем жизнь. — Прекрати. — У нас будут дети, Тэ, раз ты их жаждешь. Мы арендуем чужие матки, чужие тела, внедрим в них оплодотворенные нами яйцеклетки, — Чонгук заговорил лихорадочно быстрее, в противовес ступая к нему осторожно и неторопливо. Сбывался давний температурный кошмар, в котором надвигались две разные скорости, и медленная ужасала больше. Тэхён невольно потрогал лоб, проверяя жар. — Только так ты будешь в безопасности, любимый. Хочешь бейсбольную команду — она у тебя появится, только скажи. Хочешь одновременно несколько детей — без проблем. Хочешь погодков хоть десять подряд — я тебя ими обеспечу. Прошу тебя, не держись за собственную беременность. Я люблю тебя, очень сильно люблю. Пожалуйста… — Не подходи ко мне! — взвизгнул Тэхён, глядя с ужасом на него. Часть его помнила, что перед ним — любимый и любящий муж, не способный причинить вред, а часть трепетала, сообщая, что перед ним — враг и потенциальный убийца. Убийца их общего ребенка. Позабытый ими Хиель вырвал из оцепенения, громко пнув открытую дверь — привлекая внимание. Чонгук, вздрогнув, обернулся на звук. Инстинкт потребовал: беги! И Тэхён сорвался с места, скользя одеревеневшими ногами по полу. Ловко поднырнул под руку мужа, отпрыгнул, отпрянув от хватки, и помчался к цели — мирно светящемуся электрическими лампочками проходу в коридор. Хиель, пропустив его, с невнятным рыком кинулся на брата — слабый барьер, но все же барьер. Залетев в лифт, Тэхён забарабанил по кнопке, умоляя автоматику поскорее закрыться. И, как только дверцы бесшумно сомкнулись, припал потной спиной к стенке и разрыдался. Душу выворачивало от боли, сердце рвалось на куски, обливаясь кровью. До чего же недолговечным и непрочным оказалось их хрупкое счастье… Тэхён собрался с силами, вытер слезы предплечьем, готовясь рвануть с открытием дверц. Они жили в пентхаузе на последнем, десятом этаже, с собственным лифтом и пожарной лестницей. Чонгук мог пролететь в смежный общий коридор и воспользоваться вторым лифтом, но что-то ему подсказывало, что тот в лютом раже предпочтет помчаться по лестнице. Спортивный и сильный, тот легко мог преодолеть двадцать пролетов, чтобы сцапать, заточить в квартире, а потом отвезти в клинику для уничтожения угрозы. Лифт открылся с мелодичным кликом, и Тэхён, оттолкнувшись с усилием от стены, побежал так, как не бегал никогда. Консьерж вскрикнул от неожиданности, швейцар замялся у стеклянной вертушки, не понимая, что происходит, и почему на него летит заплаканный жилец в легкой одежде, когда снаружи — стылая, промозглая зима. Умудрился запутаться в собственных ногах и упасть, больно ударившись коленями и теряя важную фору. Поднялся, бесконтрольно всхлипывая и смаргивая слезы, заковылял быстрее к выходу. — Тэхён, стой! — в спину ударил отчаянный крик уже у самой вертушки, и Тэхён ускорился, молясь, чтобы домашние кожаные туфли не подвели скольжением. Выскочил на улицу, не чуя в панике холода и крутя головой в поиске такси, скакнул вперед к невысокой лестнице. Если чего-то сильно боишься, оно обязательно случается — на первой же ступеньке ступня предательски мазнула вбок по мокрой от дождя поверхности. Тэхён забарахтался, силясь восстановить равновесие, со страхом глядя вниз, на устрашающие мраморные ступени. И рухнул, не вытягивая руки вперед, как инстинктивно сделал бы любой человек, защищая себя от травм, а прикрывая ценную жизнь в себе, защищая ее. Боль вспыхнула по всему телу одновременно, взорвалась разноцветными искрами в глазах, выбила кровь из прикушенной губы. И, уплывая в темноту, Тэхён подумал с тоской — давний кошмар его догнал.