Смотри на меня

Гермиона не может сдержать тревожного лица, когда видит, кто станет ее партнером по патрулированию на следующий месяц. Подсвеченные люмосом серые глаза хитро поблескивают, приближаясь из темноты коридора. Она быстро берет себя в руки, с тяжестью выдыхая, и кивает слизеринцу. – Начнем патрулирование, – разворачивается по маршруту, не дожидаясь ответа Малфоя, размеренно вышагивающего позади. – Мы ведь для этого и собрались здесь, не так ли? – хмыкает он, но девушка лишь молча кусает губы. Они почти торопливо идут по ночному замку, и Гермионе кажется, что она успеет уйти до того как он решит напомнить об утренней переглядке. Она искоса бросает на него взгляды, надеясь прочитать мысли с его лица, но каждый раз натыкается лишь на стену высокомерия. Пока в самом конце их пути вдруг не замечает, как уголок его губ подловато дергается. – Грейнджер, ты и сейчас без трусов? – его вопрос звучит словно выстрел в голову. Если бы ее прошлые жертвы были так прямолинейны, ей пришлось бы свернуть свое хобби. Но сдать позицию власти хорьку? Лучше убейте. Гермиона впивается ногтями в кожу ладоней, чтобы набраться смелости и, буравя из-под бровей, спокойно выдавить короткое "Да". – Да. Внутренняя борьба, чтобы остановиться. Чтобы не позволить той испорченной части себя спросить, издеваясь: "И что ты будешь делать с этим, Малфой?". Чтобы наблюдать за его темнеющими похотью глазами и бегающим кадыком. От мыслей ее губы довольно изгибаются, но лишь на секунду. Лишь на секунду перед тем как она успевает увидеть, как Малфой слишком быстрыми шагами сокращает расстояние между ними, и почувствовать спиной каменную стену. – Нравится когда на тебя смотрят, да? – шепчет он над ее ухом, обдавая теплом губ мочку, – Кто мог подумать, что ты такая шлюшка, Грейнджер? – Малфой… – она хмурится и угрожающе почти рычит, – отойди от меня. – Не переживай, Грейнджер, я только посмотрю, все как ты любишь. Гермиона замирает, чувствуя как его пальцы плывут к завязкам ее мантии. Он тянет за веревку и шелковая материя падает к ногам, оставляя между их телами лишь ту самую почти прозрачную рубашку и короткую клетчатую юбку. Прохлада ночного коридора касается сосков и они тут же натягивают ткань, отсвечивая красным. На лице Драко скользит улыбка, когда он смотрит на ее напряженные просвечивающие груди. Гермиона плавится, и все чувства концентрируются в нескольких точках – точках его голодного взгляда. Между ног быстро-быстро становится мокро и холодная тягучая капля предательски скользит вниз по коже. Малфой рвется вниз и ловит ладонью убегающую влажную полоску, проходя ее путь вверх по внутренней стороне бедра. Он почти касается чувствительного места, когда Гермиона резко отталкивает его и поднимает мантию. – Не смей трогать меня своими мерзкими руками, – зло шипит, вновь встретив его хитрый взгляд. Не отрываясь, медленно и демонстративно, он пробует языком смазку с пальцев: сначала с указательного, затем со среднего, потом погружает в рот оба. Вынимает, чуть мазнув слюной по коже. – Прости, Грейнджер, не удержался, – самодовольно улыбается, облизывая то, что осталось на губах. Затем оценивающе оглядывает девушку сверху вниз и тянуче добавляет, – Если хочешь, чтобы я действительно взглянул, то к следующему разу побрейся. Не люблю кусты. – Пошел к черту! – вновь шипит как змеюка Гермиона и, развернувшись на каблуках, быстро шагает в гриффиндорскую башню. Ее щеки переливаются красными пятнами. ... Она приходит на патрулирование следующим вечером и сразу понимает, что Малфой не намерен тянуть как вчера. К своему разочарованию, Гермиона этому рада. Он подходит ближе, вжимая ее в каменную стену коридора. – Давай проверим, выполнила ли ты домашнее задание, – сильным движением разворачивает ее спиной к себе, обхватывая одной рукой ее талию и скользя выше к груди, грубо хватает сосок через рубашку. Другая ложится на бедро и тут же бесцеремонно взлетев вверх, упирается в постыдно мокрую промежность. Гермиона стонет, чуть задрожав, но старается отстраниться от пальцев размазывающих по гладким складкам влагу. Ее сопротивление его заводит, – Хорошая девочка, Грейнджер. Такая прилежная! – Постой, Малфой! – она настойчивее вырывается, одновременно осознавая, что на самом деле хочет насадиться на его длинные пальцы. Те бесцеременно гладят ее узкий вход, почти проскальзывая внутрь, и тут же уходя к клитору. Но сквозь туман она еще помнит про свои принципы и не собирается их нарушать, а потому все старательнее пихается, – Да погоди ты! – Блять, да что такое, Грейнджер?! – он наконец сдается и резко отпускает, почти толкая, и кривит в раздражении лицо, – Твоей киске все нравится! – А мне нет, Малфой! Я хочу… Я хочу договориться, – проговаривает и смущается, взглянув на его поднятую в изумлении бровь, – Это может и странно звучит, но у меня есть принципы. – Да что ты? – он ухмыляется, приложив руку к сердцу, – Как мило. И где они были раньше? – Малфой, если тебя что-то не устраивает, то ты волен не участвовать….в игре. Но если хочешь продолжать, то тебе придется следовать моим правилам! – Гермиона скрещивает руки на груди, пряча волнение, и прожигает парня взглядом. Он медлит, покусывая губы и оценивающе бегая по ее телу глазами, будто прикидывая, стоит ли оно того. Затем скучающе кивает, призывая Гермиону продолжать. – Первое: никому ни слова, – Драко закатывает глаза, бормоча, что он и не собирается, но девушка договаривает без пауз, – Второе: никакого прямого контакта. Можешь смотреть, можешь… трогать себя, но меня – нельзя. Это ясно? – Это все? – он вновь ухмыляется, почти банально, – Тогда у меня тоже есть условие. – Какое? – Гермиона морщится, понимая, что вряд ли продумала все достаточно хорошо. – Ты будешь слушаться и подчиняться. Голос властный и уверенный, эхом раздается в ее голове уже наполняющейся ватой. Гермиона прикусывает щеку. – Если твои... – сбивается, подбирая более щадящее слово, – просьбы... будут следовать моим правилам, то я согласна. – Как скажешь, – двумя шагами преодалевает расстояние между ними и снова оказывается слишком близко, впрочем, на этот раз не позволяет себе касаний. Лишь его дыхание трогает кожу, когда он шепчет: – тогда покажи мне. Гермиона почти неловко отшатывается, дрогнув рукой, но спустя секунду тянется к воротнику. Малфой смотрит на нее сверху вниз, подняв подбородок и шумно выдыхая через зубы. Пуговица за пуговицей края рубашки расстаются друг с другом, а затем соскальзывают на пол вместе с мантией, оставляя Гермиону ничем не защищенной от влажного воздуха коридора. По ее коже бегут мурашки, а соски болезненно напрягаются, когда их касается ночной сквозняк. Малфой сглатывает, на секунду теряя самообладание, но вновь собирается, чтобы довольно заявить: – У тебя отличные сиськи, Грейнджер, – она ахает от обжигающего унижения: быть так пошло оцененной Малфоем, но что еще хуже – бесстыдно потечь от его слов, – Помни их руками. Гермиона поднимает на него затуманенный взгляд и тянется ладонями к своей груди. Она обхватывает и гладит их, пощипывает и крутит соски, стараясь не упустить реакции парня. Из ее рта вырывается стон одновременно с пульсирующим движением в его брюках. – Ты очень хорошая девочка, – он прикусывает губу и скользнит взглядом ниже, – Теперь юбка. Девушка разделывается с застежкой и клетчатая ткань следует к рубашке. Теперь она стоит абсолютно голая – лишь туфли с чулками на ногах. В коридоре школы. Напротив Драко Малфоя, взгляд которого становится темнее с каждой секундой. Он скрещивает руки на груди, вцепляясь в себя ладонями. – На подоконник, – голос ниже и звучит почти утробно. Гермиона поднимает мантию с пола, чтобы кинуть ее на каменный подоконник, и только после этого устраивается на нем голыми ягодицами. Малфой хмурится, доставая палочку и, направив на девушку, шепчет согревающее заклинание, – В следующий раз говори, если тебе не комфортно. Твои страдания мне неинтересны. По крайней мере до некоторых пор. Он звучит грубо, но Гермиона обнаруживает, что улыбается от своеобразного проявляется заботы. Но куда больше ее занимает то, как он хочет испльзовать ее для удовлетворения своих сексуальных фантазий. Будто услышав ее мысли, вновь звучит его властный голос: – Встань на четвереньки, – Гермиона сглатывает, медленно переворачиваясь и подгибая под себя ноги по очереди, переставляя руки вперед. Чувствует, как дрожит от возбуждения и часто-часто дышит под его взглядом. Черт, как она хочет, чтобы он увидел ее, чтобы не отрывался глазами от промежности, чтобы скользил и оценивал, хотел ее, но не мог взять. Поддаваясь неведомым инстинктам она расставляет коленки шире и выгибает спину, чтобы показать себя лучше. Сердце совершает удар двойной силы, когда она чувствует его дыхание между ягодиц. Его лицо всего в нескольких сантиметров от ее влагалища, мокрого, красного и пульсирующего от возбуждения. Он дует сверху вниз, вызывая непроизвольное сокращение малых губок и сфинктера. – Блять, Грейнджер, – она слышит как лязгает пряжка ремня, – Давай, помоги себе руками. Хочу видеть как раскрываются твои дырочки. Гермиона морщится, перекатывая во рту сказанное им слово. Дырочки... как пошло, как мерзко, дико и по-животному. Так не скажут любимой девушке. Но хочется ли ей быть любимой Малфоя? Точно нет, упаси Мерлин. Сейчас ей хочется быть именно тем, что он в ней видит - дырочкой для его ублажения и фантазий. Влажной и призывно раскрытой, чтобы у него взрывался мозг от возбуждения. Она отрывает пальцы от камней, находит равновесие и обхватывает себя за бедра, приближаясь к заветным местам. Затем сжимает мягкую кожу до белизны и с силой разводит в стороны, растягиваясь для его взгляда. Из горла вырывается стон, ощущение опьянения заполняет голову, не оставляя место ни для каких мыслей, кроме кричащих о запретном удовольствии. Он достает член из трусов и судя по звуку поглаживает, наблюдая за растягивающимиcя и вновь сжимающимися хлюпающими складками. Девушка еще сильнее расставляет ноги, хотя кажется, что шире уже некуда. Но так хочется ощущать его взгляд почти внутри, так хочется ощущать... Драко двигает рукой быстрее и она слышит, что не насухую – явно скользит и тоже блестит от смазки. Она лишь мельком поглядывает на розовую головку его члена, объятую побелевшими пальцами. Вдруг двигает тазом в ее сторону, останавливая член в миллиметрах от истекающего входа. Гермиона чувствует близость его горячей кожи и замирает, понимая, что вряд ли сможет остановить его. Но он лишь злостно рычит и резко отшатывается, снова застегивая брюки и ремень. – Какая же ты сука, Грейнджер, – низко и зло выдавливает он, и она слышит его удаляющиеся шаги, – Сука. Сука. Сука. – все тише отражается по стенам коридора, пока наконец не замолкает, и она понимает, что Драко ушел. А она осталась. Одна. Голая, разверзнутая в самой грязной позе на этом подоконнике. Тягучая смазка капает на камни, и пальцы наконец ныряют внутрь и быстро двигаются, давя на нужную точку. Она помахивает бедрами, чуть подпрыгивая на своих пальцах, прижимается грудью к окну, будто надеется, что хотя бы ночной зверь пробегающий мимо увидит это представление. Громкий стон вырывается из горла, знаменуя финал, и разбегается по коридору. Гермиона обмякает на камнях, тяжело дыша. Смазка стекает по ноге, и возбуждение не утихает, напоминая что ее в любой момент могут увидеть другие патрулирующие старосты. Она, возможно, даже хочет этого самой испорченной частью себя, но другая настойчиво призывает скорее уходить. Лишь снова натянув одежду, Гермиона чувствует, как туман покидает ее голову, оставляя за собой след чистой яркой энергии, которой ей хватит на несколько дней.