Мемуары сэра Кэйи

Если гроза на небе действительно появлялась по воле Электро Архонта, то сейчас, должно быть, она в гневе кидалась копьями молний, проливая на землю тяжелые капли слез. Они падали стеной, заслоняя обзор любому, кто решится выйти на улицу. Так и человек в плаще, с трудом волоча ноги, которые то и дело застревали в липкой грязи, оказался скован плотной завесью дождя. Он шел, засматриваясь на бушующую реку: грязевые волны накатывали и спадали, унося с собой ветви поломанных ураганом сосен. Да уж, в такой ливень надобно сидеть возле камина, укутавшись в плед и попивая крепкий, горячий чай, а не бродить где-то в окрестностях города. Путник периодически стучал зубами и дрожал всем телом: холод жег его изнутри, а ледяной ветер пронизывал насквозь. Даже Пиро Глаз Бога не согревал! Но мужчина успокаивал себя тем, что впереди уже виднелись башенки Винокурни «Рассвет», а за ней его встретят и теплая ванна, и горячий чай, и мерно потрескивающий огонь. Через несколько утомительных минут, в течение которых он успел по щиколотку провалиться в грязь и запнуться о корявые, перекрывшие тропу ветви, путник оказался перед массивным входом в особняк. Он постучал в деревянные двери, и они открылись, выпуская пропитанный теплом и запахом горячего ужина воздух. Перед ним стояла женщина в чепчике и платье горничной и взволнованно оглядывала его с головы до ног. – Мастер Дилюк, наконец-то! Заходите быстрее, мы давно вас ждем. Он переступил порог и тут же ощутил спасительное тепло родного дома. Дверь за ним тяжело захлопнулась, и звуки дождя стихли, напоминая о себе только глухим постукиванием по оконному стеклу. Дилюк облегченно выдохнул и свалил тяжелую походную сумку на пол. – Ванна? – Уже давно наполнена и дожидается только вас, – Аделинда ласково улыбнулась и взяла из его рук насквозь промокший плащ. – Спасибо, – тихо ответил Дилюк. Усталость накатывала волнами. Он даже не посмотрел на накрытый к ужину стол и сразу поплелся наверх, оставляя за собой небольшие лужицы дождевой воды. Аделинда нахмурилась, но, оценив состояние хозяина Винокурни, вежливо промолчала. Дилюк зашел в ванную и запер за собой дверь. Промокший сюртук, некогда белая рубашка, холодные штаны – все тотчас полетело на пол, сил складывать вещи в аккуратную стопку не было. Он забрался в горячую воду и облегченно выдохнул: напряженные мышцы наконец-то расслабились, а голова блаженно откинулась назад. Дилюк прикрыл веки и позволил себе заслуженный отдых: совсем успел позабыть каково это – принимать горячую ванну и не слышать ничего, кроме собственных вздохов и тихого плеска воды. По красным волосам медленно стекали соленые капли пота. Все мысли о непогоде, бизнесе и прочих мелочах покинули его, и осталась только спасительная тишина, которой так не хватало в течение всего этого длинного путешествия. Недостаточно плодотворного путешествия, если учесть, сколько дней он провел в Ли Юэ впустую: владелец таверны, в которую должна была поступать продукция Винокурни «Рассвет», оказался склизким и недоверчивым человеком, который то и дело намеревался сбить цену и найти удачную лазейку в договоре. Дилюк недовольно хмурился и стучал пальцами по столу, никак не пытаясь скрыть своего раздражения. Даже приглашенный юрист Янь Фей в конце концов устала по несколько раз перечитывать контракт между поставщиком и хозяином и доказывать, что все в нем строго согласовано с законами Ли Юэ. Она вздыхала и нервно дергала себя за волосы, но держала маску доброжелательности и вежливости до самого конца. Времени, отведенного для заключения договора, оказалось недостаточно, и вместо положенных двух дней Дилюк пробыл в городе контрактов неделю. Еще три дня ушли на то, чтобы добраться до земель Анемо Архонта, и вот поездка затянулась на две мучительные недели. Риск встретить хиличурлов или похитителей сокровищ на торговом тракте был слишком велик, и Дилюку не раз приходилось идти в обход, чтобы не встревать в бессмысленные битвы. Конечно, ему не привыкать к постоянным сражениям и бессонным ночам: те четыре года в дали от дома многое изменили в нем. Давно не осталось места для маленького, обиженного на мир рыцаря – на смену ему пришел воин с тяжелым мечом наперевес, готовый пролить кровь за то, что ему дорого. Но даже самые сильные рано или поздно устают, разве не так? Дилюк глубоко вздохнул, медленно разнимая слипшиеся веки. Кажется, еще чуть-чуть и он заснет прямо здесь, обволакиваемый теплой водой и горячим паром, поднимавшимся от ванны. Он в последний раз позволил себе поддаться сладкой неге, затягивающей его в сон, прежде чем встать на пол и накинуть на плечи белоснежный халат. Уже через десять минут он сидел внизу, за обеденным столом. Теперь на нем была свежая накрахмаленная рубашка и свободные брюки, которые он надевал только если сильно уставал и не находил надобности строить из себя серьезного винного магната. Приготовленный главной горничной ужин вышел на славу: то было особое блюдо, которое Дилюк очень любил, хотя никогда не признавал этого – «Однажды в Мондштадте». Тающие во рту ребрышки, покрытые слоем горячего, растекающегося по тарелке сыра, поджаренный картофель, легкая приправа из перемолотой травы-светяшки – идеальный набор ингредиентов и такое же идеальное блюдо, которым можно удовлетворить как эстетические, так и базовые потребности любого человека. Дилюк жмурил глаза от удовольствия. За едой последовал горячий травяной чай и сухое печенье. После ужина, порядком утомленный путешествием, он клевал носом и не воспринимал никакие слова, обращенные к нему. Возле камина было тепло и уютно – хотелось заснуть прямо в кресле и не просыпаться несколько дней. Но рядом стоял Эльзер, глава мондштадской гильдии Виноделов, несколько лет лично контролировавший весь винный бизнес Мондштадта, и явно собирался нарушить едва сформировавшуюся идиллию. – В Мондштадте произошло что-нибудь за время моего о-отсутствия? – зевая, спросил Дилюк и перевел взгляд с камина на лицо подчиненного. – Да, господин. Город ждут большие перемены: стоило вам уехать, как к нам вернулись ушедшие в поход рыцари. – Неужели? – переспросил Дилюк, и тотчас вся его расслабленная поза исчезла, оставляя место нарастающей тревоге. – Варка вернулся? – Не только вернулся, но и принес с собой благие вести: им удалось перебить большую часть пособников Ордена Бездны, так что можно рассчитывать, что на ближайшие годы они оставят Мондштадт в покое, – как на духу выложил Эльзер и, вежливо улыбнувшись, продолжил. – Магистр Варка просил передать: когда вернетесь в Мондштадт, обязательно посетите его кабинет. Еще он добавил: «Даже если вы видеть не желаете двери штаба Ордо Фавониус, я жду вас у себя». – Ясно, – хмуро проворчал Дилюк, скрещивая на груди руки. – Завтра выходной, так что встречу перенеси на послезавтра. Отправь ему письмо и сообщи, что я подойду к десяти часам утра и ни минутой позже. Вот же черт, – добавил он, прислонив пальцы к переносице. – Приспичило же старику вернуться именно сейчас. – Хорошо, сэр, – Эльзер, вежливо поклонившись, вышел из гостинной. А Дилюк, после его ухода, не мог найти себе места. Варка вернулся – хорошо это или плохо? Какие перемены ждут Мондштадт и какие перемены ждут лично его? Он не мог даже предположить, хотя обычно просчитывал все ходы наперед. Неужели к рыцарям Ордо Фавониуса с их лидером вернутся дисциплина и честь? Дилюк фыркнул, потешаясь собственным мыслям: этих трусов и лжецов уже ничто не спасет, даже руководство такого сильного предводителя, как Варка, а тот был силен, и он знал это не понаслышке. Уже в детстве юный Рагнвиндр тренировался с тяжелым двуручным мечом, и своим мастерством и отточенными навыками был во многом обязан нынешнему магистру Ордена, который лично контролировал его занятия. Варка был тесно связан с семьей Рагнвиндр: ни для кого в городе не было секретом, что он и мастер Крепус приходились друг другу близкими друзьями. Его часто можно было застать в их особняке, рассказывающим свежие новости Мондштадта и дающим прогнозы на будущее города. Именно он когда-то увидел в мальчике с огненными волосами большой потенциал и настоял на том, чтобы тот стал рыцарем. Теперь, конечно, для Дилюка это имело мало значения: Варка был по ту сторону его жизни, где находились предавший его Ордо Фавониус, устаревшие порядки рыцарского круга, бесчестие, ложь и человек, которого он прежде мог назвать братом. Как бы не хотелось откинуть свое прошлое и начать жизнь с чистого листа, есть вещи, о которых нельзя забывать: никто в Ордене не заслуживает доверия. Особенно такой человек, как Варка, который не пожелал повлиять на решение Ордо Фавониуса не разглашать героический подвиг, совершенный Крепусом. Дилюк раздраженно прикусил щеку и зажмурился – от дурных воспоминаний быстро разболелась голова. Он встал и размял затекшие плечи. Наверху уже была заправлена постель и мягко горели прикроватные светильники: пора бы лечь спать и хотя бы ненадолго забыться во сне. Он и вправду ужасно устал и даже не столько от тяжелого путешествия в Ли Юэ, сколько от собственного бессмысленного, волокущего существования. Дилюк не раз и не два задавался вопросом: зачем все это? Зачем он продолжает развивать бизнес отца, зачем продолжает защищать Мондштадт из тени, не доверяя рыцарям даже простейшие ночные патрули? И тут же отсекал подобные вопросы простым и понятным: «так надо». Так хотел его отец, а, значит, так хочет и он сам. Должен хотеть. Он лег в мягкую постель, укутался в одеяло и погасил свет – мрак тут же обволок комнату. Долгожданный сон наконец-то настиг его.

***

Должно быть, он устал настолько, что в кои-то веки ночь прошла спокойно, без дурных кошмаров, время от времени преследовавших его. Дилюк проснулся поздним утром, с посвежевшей головой и с приподнятым настроением. Сегодняшний день он решил посвятить не бумажной работе, накопившейся достаточно за время его отсутствия, а отдыху: ему удалось раздобыть нашумевшую «Легенду о клинке», которая снискала большую популярность среди любителей приключенческих романов. Дилюк надеялся вернуться в то ностальгическое время, когда он с удовольствием читал книги о великих героях, побеждающих зло, и отважных рыцарях, бьющихся за сердца прекрасных дам. Приятные воспоминания о том, как он, будучи еще совсем маленьким, прятался под одеялом с травой-светяшкой в руке, не желая отпускать историю даже на ночь, изредка всплывали в его голове. Тогда он боялся, что Аделинда ненароком увидит слабый свет, пробивающийся через дверной проем, и застигнет его с поличным, приговаривая: «Все глаза себе испортите, юный господин». Военный секретарь Фрэнсис предается воспоминаниям на борту корабля посреди бескрайних просторов космоса, а часы с ходячим маятником пробивают ровно три раза, и Дилюк решает прервать чтение и спуститься вниз отобедать. После смерти отца он перестал уделять перерывам на еду должное внимание, считая украшение стола различными приборами, салфеточками и изысканными блюдами пережитком прошлого мондштадской аристократии. Пока он сидел за столом и предавался скудной трапезе, взгляд его скользнул по стоявшей рядом Аделинде и висевшей на ее ремне связке ключей. Точно такая же связка была и у самого хозяина поместья, за исключением одного маленького ключика, который отпирал дверь в комнату на втором этаже. Дилюк долго размышлял об этой «таинственной» комнате, прежде чем наконец-то произнести: – Аделинда, можешь отдать этот ключ на время? Горничная на секунду встала в ступор, но быстро пришла в себя и вытащила из связки заветный ключик. – Мастер Дилюк, вы собираетесь посетить его комнату? – осторожно спросила она, убирая со стола тарелку. Аделинда все еще побаивалась произносить вслух его имя, пока хозяин поместья был дома. Она прекрасно видела, как наливались кровью глаза Дилюка, стоило теме разговора сместиться не в то русло. Теперь-то он, конечно, остыл и всячески старался доказать свою незаинтересованность в этом вопросе. – У нас на Винокурне ни одна комната не должна быть без дела. Теперь там будет спальня для гостей, – сказал он первое, что пришло на ум. Дилюк поднялся по лестнице и прошел по коридору налево, очутившись возле заветной двери. Ничто не выделяло ее среди остальных дверей поместья, но сердце всякий раз болезненно кололо, стоило ему пройти возле этой комнаты. Слишком сильна была эмоциональная привязка и к ней, и к человеку, который долгое время жил там. Пусть он давно уже не посещал Винокурню, но Дилюку всякий раз казалось, что стоит только войти в комнату, как его старший братишка будет сидеть за письменным столом и рисовать новые картинки, которыми затем будет хвастаться до конца дня. Но только ему, для других домочадцев он останется тихим, послушным ребенком. Дилюк вставил ключ в скважину и неспеша повернул его. Возникшая за спиной Аделинда прошептала: – Он забрал все вещи после вашего ухода, там вряд ли что-то осталось… Дилюк молча открыл дверь и прошел внутрь. Пыль тут же поднялась с полу, а затхлый запах, скопившийся за пять лет, выбрался наружу. Комната эта напоминала любую другую комнату на Винокурне: занавешенное окно, стоящий возле него письменный стол, шкаф для одежды, прикроватная тумбочка и сама кровать, сделанная из прочного цуйхуа. Он медленно оглядел спальню – Аделинда была права, здесь не осталось чужих вещей, только пыль, паутина на стенах и прожженная дыра на занавеске, которую нынешний хозяин поместья случайно сделал сам, когда еще плохо контролировал пламя. Дилюк открыл с трудом поддающиеся ставни, и в комнату хлынул свежий весенний воздух. Горничная в это время осматривала спальню, словно искала здесь признаки былого владельца, и не находила ничего, что напоминало бы о нем. Дилюк не мог не заметить, как печальна она становилась всякий раз, как в разговоре упоминалось одно единственное имя – Кэйя. Сколько бы он не убеждал ее, что этот человек больше не член их семьи, что он предал Дилюка в самый тяжелый момент его жизни, она все равно продолжала качать головой и выжидающе смотрела на дверь, словно та могла в любой момент распахнуться и в особняк бы легкой походкой вошел неугомонный рыцарь. – Аделинда, больше твоя помощь не требуется, – произнес Дилюк, оборачиваясь к экономке. – Дальше я сам. Она только кивнула, в последний раз окинула комнату взглядом и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Дилюк остался один в давящей тишине пустой спальни, наполненной призраками прошлого. Он долго избегал встречи с этой комнатой, словно боялся вернуться воспоминаниями в беззаботное детство, когда они с Кэйей рисовали за этим самым столом, затем все также вместе делали домашнее задание для преподавателей, а с четырнадцати лет все еще вместе заполняли отчеты для Ордо Фавониуса. В этом шкафу Дилюк прятался, когда они играли в прятки, на этой кровати он лежал с ним в обнимку, когда брат подолгу не мог заснуть от мучавших его ночных кошмаров. Он тогда был совсем другим: слабым, беззащитным, болезненно худым, и Дилюк находил своим долгом спасать друга от страшных снов, которые преследовали того почти каждую ночь. Но он так никогда и не услышал от Кэйи, что же ему снилось и зачем он прятал покрасневший от слез глаз в подушку. Теперь Дилюк точно не узнает. Он открыл шкаф, взглядом проследив за разбегающимися пауками, – пусто. Открыл прикроватную тумбочку – ничего. На столе и вовсе лежали только маленькая стопка бумаг и чернильница с давно засохшими чернилами внутри. Дилюк в последний раз осмотрел все углы комнаты и уже собирался покинуть ее, как тут цепочка, на которой висел его Глаз Бога, неожиданно порвалась, и стекляшка с громким стуком упала на пол. Он недовольно цокнул языком и опустился вниз, шаря рукой под кроватью. Через несколько секунд Дилюк нащупал пропажу, слегка отдававшую теплом пиро-энергией, и хотел было подняться, как тут взгляд его привлекла напольная доска, которая едва заметно выпирала и была на пару сантиметров выше своих соседей. В голове пронеслась смутная догадка, и он пальцами подцепил край деревяшки. Она легко поддалась, а за ней показалось небольшое подпольное пространство – ни дать ни взять самый настоящий тайник, как в тех приключенческих романах, где главным героям приходилось прятать ценные сокровища, чтобы они не достались врагам. Но взгляд его привлекли вовсе не спрятанные украшения, а лежавшая в тайничке потрепанная книжка с черной обложкой без надписей и с висевшим сбоку замочком. Дилюк вытащил ее и положил на кровать. Что ж, ежели сэр Кэйя оказался предателем, стоило ожидать, что где-то в доме он организовал тайник. Дилюк только корил себя за то, что не догадался произвести обыск раньше. Но одна странная мысль не давала ему покоя: если это могли быть захваченные Кэйей знания и секреты Мондштадта, то почему он оставил их здесь, в доме, где жили недруги? Неужели, просто забыл? Дилюк молча осмотрел кодовый замок, висевший на книжке. Нужно было ввести всего четыре цифры, чтобы раскрыть тайны сэра Кэйи, но он понятия не имел, какой код мог использовать его некогда брат. Первое, что пришло на ум – дата его рождения. Дилюк ввел 3011, затем 1130, а оба пароля не подошли. Перебирать такой код можно долго. Да и что гадать, чем руководствовался Кэйя, выбирая пароль, – ход его мыслей и в детстве вызывал вопросы, а теперь, когда они друг другу не то враги, не то незнакомцы, и вовсе невозможно определить, что на уме у самодовольного капитана кавалерии. Дилюк тяжело вздохнул и решил пока оставить эту затею. В конце концов, если ничего подобрать не выйдет, всегда можно разбить замок молотком или любым другим металлическим предметом. Так что вскрыть записи не составит особого труда. Он вышел из комнаты с книгой под мышкой и плотно затворил за собой дверь. Сегодняшний день Дилюк планировал посвятить отдыху, а потому решил раскрытие тайн сэра Кэйи перенести на другое время. Он вернулся в спальню и уселся обратно на кресло, с головой погружаясь в «Легенду о клинке».

***

Понедельник настал внезапно, обрушиваясь на голову ведром ледяной воды. Хозяин Винокурни не любил долго лежать в кровати, поэтому уже в восемь утра был на ногах и, стоя над умывальником в ванной комнате, чистил зубы. Дилюк не забыл, что его ждала встреча с магистром Варкой – встреча, которой он, по правде говоря, не очень-то и хотел, но отказать такому высокопоставленному человеку не мог. Плотно позавтракав, он надел свой привычный, подсохший за день сюртук и отправился в город Анемо Архонта, столицу «свободы». Мондштадт уже вовсю жил своей будничной жизнью, когда Дилюк шагнул сквозь городские ворота. На глаза ему моментально бросилось возросшее число рыцарей, и среди некоторых из них узнавались знакомые, которых он не видел более пяти лет. Еще одной приятной (хотя как посмотреть) новостью стало возвращение лошадей: впереди разъезжала парочка рыцарей, готовившихся выйти на задание за пределы города. Дилюк без особого удовольствия подумал, что сэру Кэйе теперь не придется занимать чисто номинальную должность. Может, у него и работы прибавится, меньше будет засиживаться в Доле Ангелов. Дилюк стоял перед дверями штаба Ордо Фавониуса, не решаясь зайти внутрь. «Да уж, – обреченно подумал он. – Снова я здесь». Он и не надеялся когда-либо еще вернуться сюда. Точнее будет сказать, он надеялся никогда сюда не вернуться. Его невеселые размышления прервала скаут Эмбер, ловко вывернувшая из-за угла здания. – Доброе утро, Мастер Дилюк! А вы к нам? – она весело улыбнулась и открыла дверь, приглашая Дилюка проследовать за ней. Оказавшись внутри, он первым делом отметил, как одиноко было в рыцарском штабе – все звуки улицы здесь резко обрывались. Эмбер скрылась за дверями библиотеки и оставила его в звенящей тишине пустующего коридора. Постепенно он начал слышать какие-то приглушенные голоса, затем звук шагов и скрип открывающейся двери. За ней показался – кто бы мог подумать! – сэр Кэйя собственной персоной. «Легок на помине» – подумал Дилюк, отходя в тень стоящих в коридоре деревьев. Ему крайне не хотелось встревать в разговор с капитаном кавалерии, а тот точно не упустит возможности бросить какую-нибудь колкость в их и так напряженные отношения. Однако Кэйя даже не посмотрел в его сторону, и Дилюк не смог не заметить его пустой взгляд и такую несвойственную ему растерянность, сквозившую в опущенных плечах и безвольно висевших по бокам руках. Весь Кэйя был похож на выжатый лимон – он вымученно и устало озирался по сторонам, словно искал, на что опереться и неспеша направился вверх по лестнице туда, где, как предполагал Дилюк, должен был находиться его кабинет. Когда звук шагов стих окончательно, Дилюк вышел из тени деревьев и направился прямиком к магистру. Часы на стене как раз показывали ровно десять утра. «Проблемы сэра Кэйи – не мои проблемы» – повторял он про себя как мантру. Не важно, что происходит в его жизни, больше это Дилюка не касается. Он трижды постучал в массивную деревянную дверь прежде, чем услышал приглушенное «Войдите!». Кабинет магистра не зря считали самой роскошной комнатой в штабе: богато уставленный книжными шкафами, он также имел отдельную зону отдыха и широкие окна, через которые открывался шикарный вид на большую часть города. За столом, уставленным книгами и всевозможными магическими приборами, привезенными из различных стран Тейвата, восседал человек, в котором Дилюк безошибочно узнал Варку. Тот ни капельки не изменился за время своего путешествия, разве что на крепких мускулистых руках прибавились новые шрамы. Взгляд его был ясным, пронизывающим насквозь, так что среди горожан ходило поверье, что магистр может «читать души». Глупости, конечно, но Дилюк все равно не любил подолгу смотреть в его глаза. Варка оторвался от отчетов, встал и протянул ему широкую ладонь. – Мастер Дилюк, наконец-то вернулись в город! Отлично-отлично… Дилюк пожал мозолистую руку. Он сел за стул, оказавшись лицом к лицу с магистром и немедля спросил: – Вы хотели что-то обсудить? – А-а-а, сразу к делу, это мне нравится! – Варка довольно улыбнулся, бросая взгляд на скрытые за сюртуком плечи. – А ты сильно изменился за эти годы. Достиг того, чего искал? Много ли удалось раздобыть информации о Глазах Порчи?.. – Извините, но я не могу разглашать подробности своего путешествия, – вежливо отрезал Дилюк и молча уставился на магистра, словно в любой момент ожидал нападения от старого наставника. Варка только разочарованно покачал головой. – Послушай, Дилюк, я знаю, ты до сих пор презираешь Орден за наши прошлые ошибки, но мне хотелось бы кое-что прояснить: Ордо Фавониус двигается на пути к исправлению и нам нужно дать шанс. Я не предлагаю тебе вернуться в рыцари, – при этих словах Дилюк недовольно поджал губы, но глаз не отвел. – Я предлагаю лишь плодотворное сотрудничество между нами. Мы преследуем одну цель – защитить Мондштадт от врагов извне, и я не вижу смысла нам противостоять друг другу. – Ордо Фавониус уже не раз доказал свою некомпетентность в решении вопросов, касающихся защиты города, – ровным тоном произнес Дилюк. – Начиная с инцидента с Урсой, заканчивая недавним происшествием с Драконом Ветров, когда Орден Бездны проник в пределы Мондштадта, а Фатуи намеревались взять под контроль нашу армию. Тот факт, что вы до сих пор сотрудничаете с этим отребьем, – он понизил голос. – После всего, что они совершили… И после того, как они похитили детей Мондштадта для своих экспериментов, просто омерзителен. – Ты не хуже меня знаешь, что у нас недостаточно фактов, чтобы доказать прямую причастность Фатуи к исчезновениям. Я изучил все детали этого запутанного дела, – спокойно отвечал Варка, упрямо игнорируя нарастающее в кабинете напряжение. – У Снежной большое влияние в Тейвате, мы не можем просто выгнать их из города и разорвать все дипломатические отношения. – Неужели? Ради мнимой поддержки Фатуи вы готовы рискнуть жизнями мондштадтцев? Присвоить убийце звание героя и отобрать заслуженные почести у того, кто действительно спас город? – Дилюк сжимал подлокотники кресла, словно они могли удержать гнев, копившийся все эти годы. – Никто не захотел вмешаться после смерти моего отца, даже вы. А ведь он считал вас другом. Видимо, зря. Варка тяжело вздохнул и опустил голову. – Ордо Фавониусу нет оправдания за то, чему мы позволили совершиться. Мастер Крепус заслуживает посмертное звание героя и все почести, которые только могли бы быть присвоены рыцарю. Но сейчас не то время, чтобы раскрывать городу правду, – при этих словах Дилюк фыркнул, одаривая Варку гневным взглядом. – И человек, который допустил распространение этой лжи, уже давно не в наших рядах. Дилюк скривился в лице при воспоминаниях о прошлом магистре Ордена. – Он должен понести наказание за все зло, причиненное моей семье. Варка посмотрел на него слегка удивленно. Он повертел в руках чашку, размышляя о чем-то, прежде чем наконец произнес: – Никто не рассказал тебе, ведь так? Дилюк озадаченно воззрился на магистра. – Не рассказал о чем? – Эрох оказался предателем и при первой же возможности перебежал на сторону Фатуи. В его кабинете мы обнаружили множество компрометирующего материала, включая личную переписку с одним из Предвестников. До инцидента с Урсой он уже сотрудничал со Снежной, и именно его решением все почести за победу над драконом были переданы Дотторе. Через несколько месяцев после твоего отбытия он сбежал из Мондштадта, и более о нем ничего не слышали. Сейчас Ордо Фавониус объявил его в розыск, но пока никаких его следов не обнаружено. К тому же до сих пор неизвестно, сколько информации он успел передать Снежной и как они решат воспользоваться ей, – Варка отвернулся, погружаясь в свои мысли. Все это было слишком ожидаемым и от того казалось до боли неправдоподобным. Дилюк уловил в речах магистра некую недосказанность, словно тот пытался скрыть какую-то важную деталь пазла. Однако он не решился выведать больше информации, а Варка не спешил говорить. – Значит, Эрох совершил государственную измену? – медленно переспросил Дилюк. – Я правильно понимаю: его ждет высшая мера наказания? – Ордо Фавониус предпочел замять этот инцидент и не распространяться о случившемся, – Дилюк хмыкнул с осознанием, что чего-то такого от Ордена и стоило ожидать. Скрывать правду – это так в духе рыцарей. – Сейчас наши люди активно ведут его поиски. При поимке наказание разрешено произвести на месте, – Варка остановился и уперся взглядом прямо в глаза Дилюку, по спине которого пробежала едва заметная дрожь. – Но если ваши люди смогут найти его, Мастер Дилюк, то Ордо Фавониус не будет против, чтобы наказание совершили вы. Дилюк молча уставился в ответ, размышляя и оценивая услышанное, а затем медленно, словно через силу, кивнул, принимая условия игры. Свершить справедливый суд над предателем и крысой – лучшая награда для Полуночного Героя, пусть даже придется сотрудничать с ненавистными рыцарями. По крайней мере сейчас они преследуют общего врага. В кабинете повисло неловкое молчание, которое периодически разбавлял стук часов, висевших на стене. Дилюк хотел было уже попрощаться с магистром и покинуть штаб, когда Варка прервал затянувшуюся паузу громким «кхе-кхе» и произнес: – Я бы не хотел, чтобы наша долгожданная встреча закончилась на такой невеселой ноте… Дилюк подумал: «Долгожданная для кого?», но благоразумно решил промолчать. –… но, может быть, тебе будет интересно узнать о результатах нашей экспедиции не из слухов в городе, а из первых уст? Дилюк опустил взгляд на стол, а затем еле заметно кивнул. Он не мог проигнорировать попытки Варки наладить их какое-никакое общение, к тому же экспедиция, в которой приняли участия большинство боеспособных рыцарей Ордо Фавониус, действительно интересовала его. – Как ты должно быть уже знаешь, мы сражались с Орденом Бездны и одержали, не побоюсь этого слова, грандиозную победу. Не в войне, нет, но в битве! Твари шли с севера, оттуда, где раньше находился Кхаэнри’ах, – при этом слове Дилюк невольно нахмурился. – Наша группа исследователей долго обсуждала этот феномен и пришла к выводу, что хиличурлы, митачурлы и прочие порождения Бездны – это бывшие жители проклятого королевства, которые постепенно сходили с ума и превращались в монстров. – Что? – неверяще переспросил Дилюк. – Ты удивлен? Мне приятно, что я смог тебя заинтересовать, – произнес магистр, пряча улыбку за чашкой с чаем. – Хиличурлы впервые появились пятьсот лет назад, как раз тогда, когда был повержен Кхаэнри’ах. Единственное, что нас удивило – почему раньше никто не обратил должное внимание на это совпадение. Теперь мы точно знаем, какую цель преследует Орден Бездны – свергнуть Селестию. Не в наших правилах вмешиваться в противоборства богов, но часть монстров уничтожить мы смогли, и теперь на несколько лет не только весь Мондштадт, весь Тейват может спать спокойно! Мы внесли поистине исторический вклад в грядущую победу над Орденом Бездны… Пока Варка разглагольствовался о победах Ордо Фавониуса, Дилюк пытался переварить услышанную информацию. Что-то в его привычном мироустройстве рушилось, пробивая стены твердой убежденности в правильности всего того, что он делал. С кем на самом деле борется знаменитый Полуночный Герой? Хиличурлы, митачурлы, шамачурлы – все это обычные люди? Такие же, как он сам? – Получается, мы все это время сражались против обычных людей, чей разум был искажен проклятьем? – перебил Варку Дилюк. – И нет никакого способа вернуть им человеческий облик? – Увы, если бы такой способ был, его бы уже давно обнаружили, – нахмурившись, ответил магистр. – Вряд ли проклятье, посланное Богами, так легко разрушить нашими примитивными алхимическими способностями. Дилюк поднес ладонь к подбородку. – Но… Подождите, если вы были у самого Кхаэнри’аха… – он никак не мог подобрать нужных слов и запинался, не решаясь задать вертевшийся на языке вопрос. – Вы встречали его жителей, которые еще не успели обернуться, верно? Хоть кого-то? – Как интересно, – ответил Варка, а в глазах его засверкали искорки любопытства. – Нет, к сожалению, за все время нашего путешествия мы не встретили ни одного человека. Заброшенные поселения, покинутые дома были, но внутри них никого. А ведь ты, Дилюк, уже второй человек, который задает мне этот вопрос! Какое удивительное совпадение… – А кто же был первым? – спросил Дилюк, но уже прекрасно знал, какой ответ получит. Единственный, кому действительно были важны добытые Варкой сведения о Кхаэнри’ахе, а теперь, возможно, последний из жителей династии черного солнца… – Сэр Кэйя. Иронично, не так ли?

***

Наступивший понедельник Дилюк мог охарактеризовать лишь одним словом – нервотрепка. Начиная с утреннего разговора с магистром и заканчивая накопившейся за две недели отсутствия винодела бумажной работой. Весь день он не мог сосредоточиться на документах и отчетах о поставках вина: в голове было непривычно много мыслей, которые не имели к его роду деятельности никакого отношения. Сотрудничество с Ордо Фавониусом, официальное разрешение на убийство Эроха и странная экспедиция Варки – здесь было о чем поразмышлять. Дилюк достал чистый лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, принялся за письмо: Цель – Эрох, бывший магистр Ордо Фавониуса. На данный момент где-то среди Фатуи, вероятнее всего в Снежной, точно неизвестно. Фотографию приложу к письму. Разобраться на месте. Сфотографировать и прислать мне. Пишите, как продвигаются поиски. Дилюк несколько раз свернул лист и громко свистнул в окно, подзывая ястреба. Птица покорно устроилась на подоконнике и протянула когтистую лапу. Дилюк привязал к ней письмо, тихо приговаривая: «ты знаешь, куда лететь», а ястреб, издавая громкий клекот, потерся клювом о его ладонь и вылетел в окно. Одна проблема решена, по крайней мере частично. На ближайшее время можно забыть об Эрохе – информаторы и наемники, которыми успел обзавестись Дилюк за время своего путешествия, сумеют позаботиться о нем. Но другая проблема продолжала тенью нависать над ним. Кхаэнри’ах. Так много скрывалось за этим словом. Неужели все жители некогда процветающей нации обернулись злобными чудовищами? Неужели все это время Дилюк убивал обычных людей? А знал ли об этом Кэйя?.. Он хлопнул себя ладонями по лицу и крепко зажмурил глаза. Хватит думать о Кэйе! Его и так чересчур много в жизни человека, который пытается о нем забыть. В конце концов, Кэйи, которого он знал, никогда не существовало: фальшивка, маска любящего брата, добропорядочного сына – не больше, не меньше ловкая игра шпиона. Почти театр одного актера! Интересно, а Кэйя тоже может обернуться чудовищем Бездны?.. Дилюк тяжело вздохнул, пряча голову в сложенных на столе руках. Нет, кажется, сегодня он точно не сможет заняться бумажной работой. К тому же скоро подойдет его смена в баре: нужно начать собираться и поспешить в город – не хочется перекладывать все обязанности на Чарльза, который и так пашет за троих. А по понедельникам в таверне мало народу. Смена будет несложной. Дилюк был непревзойденным барменом, это отмечали как жители Мондштадта, так и приезжие гости. Даже Эльзер однажды признался, что считает его мастерство на порядок выше, чем у Мастера Крепуса. Дилюк тогда только мягко улыбнулся и продолжил смешивать коктейли в шейкере: он любит похвалу, но никогда никому не признается в этом. Излюбленный напиток мондштадцев был и остается «Полуденной смертью». Сам же Дилюк не раз отмечал, что данный коктейль слишком сильно бьет в голову неумеющим пить рыцарям, но убрать из меню его не решался. Не раз в голову приходила мысль, что безвкусный напиток так популярен лишь потому, что его предпочитал капитан кавалерии. Даже сейчас он сидел за барной стойкой вместе с сестрой Розарией и ожидал свою «Полуденную смерть». Дилюк мельком поглядывал на оживленного и раскрасневшегося Кэйю – и следа не осталось от его утреннего поникшего состояния. «С него все как с гуся вода, ничего удивительного» – думал он про себя, смешивая шампанское и абсент. – А знаешь, сестра, – говорил Кэйя, покручивая прядь синих волос на кончиках пальцев, – с приездом Варки ничего не изменилось: Джинн как заведовала всей документацией Ордена, так и заведует. Наш глубокоуважаемый магистр не слишком стремится вклиниваться в жизнь рыцарей. Я уже устал слушать его рассказы про экспедицию, а с его возвращения прошло только две недели! Того и гляди, через месяц не выдержит и сорвется в новое путешествие и опять заберет всех лошадей… Розария невесело хмыкнула и произнесла: – Он тебя с собой не взял, вот ты и бесишься. – Ха! Можно подумать я бы согласился отправиться с ними, – Кэйя рассмеялся, откидывая прядь длинных волос за спину. – Отправиться неизвестно куда ради неизвестно чего. Я лучше предпочту спокойно отсидеться в Мондштадте, попивая вино и наслаждаясь теплым ветерком, посланным нашим благословенным Анемо Архонтом. Кэйя, как всегда, думал лишь о себе. Дилюк повернулся к нему спиной и недовольно сморщился, чувствуя неприятную желчь во рту. Последний штрих коктейля – лед, но его надменный рыцарь сможет сделать и сам. – Ваши напитки готовы, – сказал он, ставя на барную стойку бокал полусладкого вина и «Полуденную смерть». Розария взяла свой стакан, сделала глоток и прошла в другую часть таверны, занимая свободный столик. – Я сейчас подойду, – бросил ей вслед Кэйя и перевел взгляд на бармена. Дилюк сразу почувствовал неладное в его преувеличенно веселой улыбке, но виду не подал. Он не покривился, даже бровью не повел, когда Кэйя игривым тоном и с легкой ноткой насмешки в голосе спросил: – Мастер Дилюк, а как ваша поездка в Ли Юэ? – Вас это не касается, сэр Кэйя. – Ай-ай, зачем же так грубо? – воскликнул он и, наигранно обидевшись, спрятал за бокалом с коктейлем недобрые искорки в глазах. – И даже сувенир мне не привез? Как грустно, – мурлыкал Кэйя, а на губах его играла такая улыбка, которую хочется стереть прямым ударом кулака в челюсть. Дилюк промолчал на очевидную провокацию. Не было сил спорить или ругаться, и Кэйя, видимо уловив его не располагающее к осмысленному диалогу состояние, хмыкнул и отправился вслед за Розарией. В это время в таверну буквально влетел бард Венти и весело крикнул: – Бокал самого лучшего вина в этом городе! Дилюк молча вытащил самое дешевое вино из ассортимента и налил ровно половину стакана. – А почему так мало? – грустно спросил Венти, притворно надув губки. – Потому что платить за него ты все равно не собираешься. Пей, пока наливают. Венти залпом осушил бокал и, улыбнувшись во весь рот, громко икнул. С разных углов таверны послышались смешки, а Дилюк не сдержался и прислонил пальцы к переносице, пряча отразившиеся на лице недовольство и отвращение. Он никогда не сможет полюбить пьяниц, даже если те сами Архонты. Бард весело оглядывался по сторонам, прижимая к груди лиру, а потом пригнувшись к самой барной стойке, громко прошептал: – Эй! – Ну что тебе еще? – фыркнул Дилюк, отвлекаясь от стенда с алкоголем. – Я занят, ищи другую компанию. Венти таинственно понизил голос и тихо, так чтобы только бармену было слышно, произнес: – Да я все хотел спросить: какая кошка пробежала между тобой и нашим капитаном кавалерии? Зачем ты с ним так грубо? Он же просто хотел поболтать. Дилюк опешил от подобной наглости со стороны барда и, нахмурившись, также тихо ответил: – А тебе не кажется, что это не твое дело? – Да будет тебе! Я же помню вас еще совсем детьми. И к тому же, мне важно знать, что происходит в жизнях граждан моего города, – пояснил Венти и, заметив удивленный взгляд Дилюка, добавил. – Я иногда тайно посещал Мондштадт под разными обличиями. Ты мог даже не заметить меня в толпе горожан! Я мастер иллюзии, – бард улыбнулся и слегка поддался вперед. – Разве вы не приходились друг другу сводными братьями? Не служили вместе в Ордо Фавониус? Не вы ли дружили не разлей вода? Я сам все видел! Что изменилось? – Венти, – тихо начал Дилюк, складывая на груди руки. – Если я отвечу на твои глупые вопросы, ты отстанешь от меня? Бард кивнул и покорно сложил локти на стол, готовясь слушать. – Мы сильно поссорились и наши пути разошлись. Причин говорить не буду, они тебя не касаются, – бармен отвернулся в сторону, пряча взгляд за прядью волос. – Но я рад, что все закончилось. Он мне не брат и не друг, он мне вообще больше никто. Просто тот, кого я когда-то знал… Из угла таверны послышался громкий скрежет отодвигаемых стульев, и Дилюк краем глаза заметил, как Розария и Кэйя направились в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Что ж, так даже лучше: надоедливый рыцарь хотя бы на время перестанет мозолить глаза. – Вообще-то это не тот ответ, который я ожидал услышать, но тоже пойдет, – сказал Венти, прижимая палец к щеке и о чем-то задумываясь. – Как печально все сложилось! А ведь это я когда-то нашел того маленького одноглазого мальчишку холодной апрельской ночью. – Ты? – удивленно переспросил Дилюк, подливая ему в стакан еще вина. – Я всегда думал, что он сам дошел до нас… – Нет-нет, когда я его нашел, он уже не мог ходить и даже не шевелился. В тот день разразилась страшная буря: деревья колыхались и грозились обрушиться на мою бедную головушку, вода хлюпала в ботинках, а на небе были такие страшные молнии, просто жуть! – Венти не скупился на жесты, и руки его то и дело взметали в воздух, описывая красочные дуги. – И тут я вижу маленький комок, закутанный в плащ и лежащий прямо под дубом. Померил пульс, а его-то и не было! Я подумал: «У-у-у, кошмар, и что же мне теперь делать?», а потом он вдруг взял да открыл глаз, посмотрел на меня с такой вселенской печалью, что я сразу понял – надо спасать. И Винокурня была как раз за поворотом. Мастер Крепус как увидел нас сразу впустил в дом отогреваться и, между прочим, не поскупился на хорошее вино из своих личных запасов! – Венти угрюмо уставился на Дилюка, а затем весело рассмеялся. – Да уж, кажется, что это было совсем недавно, а прошло уже тринадцать лет! Как быстро летит время в мире людей, – бард в очередной раз залпом опрокинул в себя бокал и вытер влажные от вина губы рукавом рубашки. – Это было тридцатое апреля, – тихо произнес Дилюк, протирая заляпанную вином стойку. Венти недоуменно вскинул бровь, и бармен продолжил: – Ты привел его в наш дом прямо в мой день рождения. Анемо Архонт только хмыкнул и потребовал еще вина. Остаток вечера прошел в спокойной, идиллической атмосфере. Венти еще недолго посидел за барной стойкой, а затем, склонив голову, сделал реверанс и покинул таверну. Дилюк почему-то не сомневался, что теперь бард пойдет на площадь Барбатоса играть на лире какие-нибудь глупые романсы для таких же развеселых пьяниц, как он сам. Вскоре на лестнице послышался топот каблуков, и Розария, даже не взглянув в сторону бармена, покинула таверну. Сидевшие по углам рыцари и искатели приключений тоже не стали задерживаться. Время близилось к закрытию, и Дилюк уже хотел было переодеться в свою привычную одежду и отправиться на Винокурню, как услышал на втором этаже какую-то возню и звук шагов. Ну конечно, Кэйя же еще оставался в баре. Тот медленной, развалочной походкой спускался по лестнице, а взгляд его упирался прямо в спину бармена. В эту секунду Дилюк осознал: сегодня без скандалов они обойтись не смогут. – Хэй, Мастер Дилюк! Смена уже закончилась? – Да, таверна закрывается, – холодно ответил он, пряча начищенные до блеска бокалы в шкаф себе за спину. – Какая жалость! А ведь я бы еще опрокинул стаканчик-другой, но, видимо, местный бармен не желает терпеть моего общества. Что же я ему такого сделал, что он общается со мной как с распоследним мерзавцем? Дилюк молчал, медленно перебирая стаканы в шкафу. «Игнорируй, и он сам уйдет» – звучало в его голове. Но голос Кэйи становился все более насмешливым и игнорировать его становилось все сложнее. – Может быть, это от того, что я капитан в Ордо Фавониус? Вы-то, понятное дело, покинули наш рыцарский круг и все ваши достижения стерлись в труху. Какая жалость! А ведь подавали такие надежды! Ткань перчаток с тихим треском натянулась, очерчивая сжатые кулаки. Какого черта Кэйя позволяет себе такое? Будто он не знает, почему Дилюк покинул Ордо Фавониус? Будто забыл, как рыцари предали его?! – Или это от того, что я имею большую популярность в женском кругу, не имея при этом такого состояния, как у вас? Ха! Кто бы мог подумать… Зависть – это плохо, Мастер Дилюк. Вы поэтому подливаете мне вместо вина виноградный сок? И при том за мои-то деньги? Дай человеку каплю власти, и он мигом возомнит себя выше других и покажет истинное лицо. Я и не подозревал, что в вас есть эта дурная черта! А что бы сказал ваш покойный отец, если бы увидел, как вы общаетесь с клиентами?.. – Заткнись, – не выдержал Дилюк. – И проваливай отсюда, пока я не выставил тебя силой. Кэйя улыбнулся еще шире и весело рассмеялся. – Аристократ Мондштадта позволяет себе такие выражения в присутствии других людей? Я догадывался, что ваша хваленная интеллигенция гроша ломанного не стоит. Хотя я, разумеется, не ваш друг и не приятель, чтобы разговаривать со мной хоть с каплей уважения, не так ли? Я же просто шваль, очередная преграда в твоей борьбе с несправедливостью этого мира. Наверное, теперь я даже представляю лицо всей этой несправедливости? – обронил Кэйя и, заметив гневный взгляд Дилюка, в очередной раз рассмеялся. – Так я и думал! Ну, что поделать, милый братец, тебе придется терпеть мое общество еще очень долгое время. Возможно, до конца жизни. Он положил на стол несколько золотых монет и, вскинув руку в прощальном жесте, вышел из бара. Дилюк схватил первую попавшуюся бутылку и швырнул ее в сторону, разбивая вдребезги. Вино медленно растекалось по деревянному полу, пока бармен продолжал сжимать и разжимать кулаки, крепко стискивая зубы, чтобы не закричать во весь голос от переполнявших его обиды и злости. Вот сволочь. Выбежать бы на улицу вслед за ним и хорошенько избить его лживую, поганую морду прямо на глазах всех этих добропорядочных рыцарей Ордо Фавониуса. Пусть поглядят, какой их капитан ничтожный, грязный, жалкий… Дилюк глубоко вдохнул и также глубоко выдохнул, приводя дыхание в норму. Он выдержит: не в первый раз Кэйя заявляется в бар и выводит его из себя. И тот был уверен – не в последний. Он вытащил из кладовки швабру и наполнил ведро холодной водой. День был безнадежно испорчен.

***

Домой Дилюк вернулся ближе к полуночи, уставший и продрогший насквозь от холодного ночного ветра. Аделинда как обычно встретила его у порога и проводила до накрытого к ужину стола. Уже лежа на кровати в спальне и перебирая в голове все события прошедшего дня, он думал о том, что сказал Венти. «А ведь это я когда-то нашел того маленького одноглазого мальчишку…» – повторял звонкий голос у него в голове. Это было тридцатое апреля. Его день рождения. Он так устал принимать подарки и поздравления, что к вечеру умаялся окончательно и лег спать, отказавшись даже от чая с праздничным тортом, а на утро в спальне для гостей обнаружил нового жильца. Мастер Крепус объяснил, что мальчик останется жить в поместье, пока не поправится. Через неделю было объявлено, что Кэйя остается здесь навсегда. Внезапно его осенило. Дилюк резко распахнул сонные глаза и зажег настенный светильник. Щурясь от яркого света, он босыми ногами прошел по холодному полу в сторону рабочего стола, в ящике которого лежала та самая черная книга, найденная в бывшей комнате Кэйи. Дилюк поводил пальцем по корешку, о чем-то размышляя – мысли в полудреме сбились в кучу, словно рой насекомых. Висевший на книжке кодовый замок все еще представлял собой непреодолимое препятствие. Мог ли Кэйя использовать как пароль его дату рождения? Дилюк ввел 4 цифры – 0430 – и – о чудо! – замок с мягким щелчком упал на стол. Он осторожно, чтобы не поломать корешок, открыл книгу и потрогал чуть пожелтевшую от времени бумагу. Всю первую страницу занимала лишь одна, написанная каллиграфическим почерком, надпись:

Мемуары сэра Кэйи

А снизу небольшая приписка:

Если тебе дорога наша дружба, Дилюк, не читай этот дневник!