Делиться ─ значит заботиться! ч.2 Любовь в другой форме

Жизнь не останавливается. Поначалу дни проходят в тумане беспорядочных вспышек. Шень Цинцю поздно ложится спать, поздно просыпается и проводит свои дни будто в трансе, временами чувствуя себя так, будто он все еще спит. Часы сливаются воедино, время течет рывками. Бывают дни, когда время ползет медленно как улитка, каждый шичень будто длится в два раза дольше, чем должен. Другие дни проходят в мгновение ока, и Шень Цинцю вдруг осознает, что понятия не имеет, как долго он сидит за своим столом, тупо уставившись на неотвеченную корреспонденцию и эссе, которые нужно проверить. Он поручает Мин Фаню и Нин Инъин разделить между собой обязанности главного ученика и делегирует им столько полномочий, сколько возможно. Они по очереди убирают в Бамбуковом домике и приносят ему еду, но после блюд Ло Бинхэ эта еда кажется такой пресной, что проще всего просто отказаться от нее и вернуться к инедии. Его боевые братья и сестры наведываются чаще обычного, очевидно, чувствуя необходимость проверять его состояние. Юэ Цинъюань берет на себя обязанность очищать меридианы Шень Цинцю. Это… несомненно, немного неловко, ведь это не может не напоминать Шень Цинцю о времени, проведенном с Лю Цингэ, но, к счастью, ощущается совсем по-другому. Юэ Цинъюань добр и нежен, его ци успокаивает, очищая закупоренные духовные каналы Шень Цинцю. Ощущения слегка приятны и совсем не похожи на ту напряженную близость, которая когда-то была у него с Лю Цингэ. Он думает, что это к лучшему. Однажды, когда они с Юэ Цинъюанем пили чай, Юэ Цинъюань заговорил о том, чтобы устроить поминальную службу по Лю Цингэ. По какой-то причине это мягкое предложение просто выводит Шень Цинцю из себя. Он сжимает кулаки, подавляя внезапное желание выплеснуть чай в обеспокоенное лицо главы секты. - Лю Цингэ не умер, - огрызается он. - Так зачем нам это делать? Юэ Цинъюань моргает в шоке, затем его лицо искажается от беспокойства. Но, к счастью, он не хочет давить на Шень Цинцю и закрывает эту тему. Больше никто не поднимает этот вопрос. По крайней мере, в его присутствии. После этого визита, однако, Шень Цинцю начинает потихоньку приходить в себя. Если Лю Цингэ и Ло Бинхэ на самом деле не мертвы - а он должен цепляться за веру, что они живы - тогда какого черта он ведет себя как скорбящая вдова? Он должен взять себя в руки. На следующий день он аккуратно заворачивает осколки Чжэнъяна и отправляется на пик Ваньцзянь. Вэй Цинвэй немного удивлен его просьбой перековать меч, но все же соглашается. Изначально Шень Цинцю думал, что сломанный меч можно только похоронить, но когда неделю спустя Вэй Цинвэй возвращает ему меч Ло Бинхэ целым и вновь сияющим, он понимает, что сделал правильный выбор. Вэй Цинвэй говорит, что он никогда не будет таким же мощным, как раньше, но Шень Цинцю это совсем не важно. Он ставит клинок на подставку для мечей в Бамбуковом домике и не обращает внимания на грустные и тревожные взгляды, которые бросают на него посетители. С тех пор Шень Цинцю изо всех сил старается быть чем-то занятым. Это не так уж и сложно, ведь у него множество дел, которыми он может себя занять: уроки и тренировки учеников, а также постоянные, абсолютно неорганизованные собрания Повелителей Пиков. Руководство пиком Байчжан было разделено между несколькими старшими культиваторами: по-видимому, они и так уже давно отвечали за основную часть повседневного управления пиком, так что отсутствие Лю Цингэ не играет большой роли. К сожалению, о пике Аньдин сказать то же самое нельзя. Хоть бремя управления и взял на себя старший ученик Шан Цинхуа, как ни старайся, до его уровня он не дотягивал. По-видимому, никто до этого по-настоящему не понимал, насколько важен был Шан Цинхуа в организационных вопросах, пока его не стало. Не одно собрание Повелителей Пиков заканчивалось шумными спорами. Как бы Шень Цинцю это все ни бесило, он обнаруживает, что терпеть это гораздо проще, чем тишину Бамбукового домика. Чтобы избежать этой тишины, он начинает проводить больше времени вне секты. Он хватается за любую возможность отправиться на задание или выполнить поручение, радуясь любой возможности отвлечься. Дело не в том, что он одинок, учитывая, что его братья и сестры по секте и ученики, кажется, пытаются проводить с ним больше времени, чем когда - либо раньше. Можно сказать, что он общается гораздо больше, чем даже в своей первой жизни (если не считать споров в интернете). Тем не менее, когда он в секте, отсутствие Ло Бинхэ и Лю Цингэ ощущается особенно остро. Единственный человек компанией которого он больше всего наслаждается - это Лю Минъянь. Они не так часто видятся, потому что оба постоянно заняты. Но она старается навещать его хотя бы раз в месяц, и Шень Цинцю с нетерпением ждет этих встреч. Она единственная, кто не осторожничает в его присутствии, и единственная, кто говорит о Лю Цингэ и Ло Бинхэ как о живых. Она умна и любознательна, они часто обсуждают теорию культивации или другие научные вопросы. Иногда они вместе играют на инструментах или просто сидят в тишине, что тоже приятно. Есть еще один человек, который не сомневается в том, что Ло Бинхэ и Лю Цингэ живы, это Шан Цинхуа. Однажды Шень Цинцю получил письмо от своего товарища-попаданца, написанное на совершенно ужасном английском. Ему требуется некоторое время, чтобы понять что тот написал, но в конце концов Шень Цинцю понял, что Шан Цинхуа пытается связаться с ним и надеется начать переписку. Шень Цинцю написал ответ (на гораздо лучшем английском) и отправил письмо по адресу, указанному Шан Цинхуа (судя по названию, это бордель в Пограничных землях). В конце концов, Шан Цинхуа получил его ответ и отправил ему посылку с другим письмом и рукописью короткого рассказа, который, по-видимому, написал в свободное время. Очередная ужасная писанина, которую Шень Цинцю раскритиковал в самых недвусмысленных выражениях, подробно описав все ее недостатки. По какой-то причине Шан Цинхуа решил, что Шень Цинцю согласен быть его редактором, и начинает присылать ему другие рассказы. Они также обмениваются новостями о секте и Царстве демонов, хотя Шень Цинцю старается никогда не делиться чем-либо, что может быть опасным для Цанцюн, ведь он всё еще не уверен кому принадлежит верность его товарища-трансмигратора. Итак, Шень Цинцю занят: он преподает, путешествует, время от времени охотится на монстров или усмиряет злых духов. Он встречается с Юэ Цинъюанем, посещает бестолковые собрания Повелителей Пиков и пишет язвительные отзывы на черновики Шан Цинхуа. За этими занятиями медленно проходят два года. *** На третью зиму после падения Ло Бинхэ и Лю Цингэ, в один из дней Шень Цинцю неожиданно навещает Юэ Цинъюань. Стоит морозное утро, иней покрыл окна над столом Шень Цинцю, несмотря на жар огня, который Нин Инъин разожгла в очаге этим утром. Шень Цинцю, закутавшись в теплый плащ, только садится за работу со счетами Цинцзин, как слышит стук в дверь. Когда он подходит, чтобы открыть, то с удивлением видит Юэ Цинъюаня. До следующего сеанса очищения меридианов еще далеко. - Чжанмэнь-шисюн, - говорит он. - Заходи, я заварю чай. - Спасибо, - Юэ Цинъюань входит, обдавая Шень Цинцю потоком холодного воздуха, и устраивается за столом, пока Шень Цинцю заваривает чай. - Прошу прощения, что врываюсь вот так, - говорит Юэ Цинъюань, когда чай разливают и они делают по несколько вежливых глотков. - Мне нужно поговорить с тобой. - Мгм. Что такое? - спрашивает Шень Цинцю, глядя на него поверх чашки. - Быть может, Юэ Цинъюань пришел дать еще одно дополнительное задание? Юэ Цинъюань откашливается. - Я слышал, что Лю Минъянь уже дважды приглашала тебя в гости к своей семье. И что ты оба раза отказывался, - осторожно говорит он с нейтральным выражением лица. - Ах. Это… Да, так и есть, - говорит Шень Цинцю, несколько удивленный темой разговора. Он не спрашивает, откуда Юэ Цинъюаню это известно. В секте слухи всегда разносились поразительно быстро. - Ци Цинци говорит, что она планирует попробовать пригласить тебя еще раз, - продолжает Юэ Цинъюань. - Хоть я и понимаю, что встреча с ее семьей может быть… трудной для тебя, я надеюсь, что на этот раз ты согласишься. Шень Цинцю напрягается. - И почему же? - спрашивает он. Откровенно говоря, он считает, что это не его, Юэ Цинъюаня, дело. - Дом семьи Лю находится недалеко от города Хуаюэ, - говорит Юэ Цинъюань. - Мне пришло донесение, что там пропала молодая женщина. Ситуация немного… щекотливая, поэтому ваш визит в поместье Лю станет отличным прикрытием для расследования. Ах… так это все-таки задание. - Понятно, - говорит Шень Цинцю. - Что можешь рассказать об исчезновении? - Молодую женщину зовут Сун Мэнчжэнь, дочь влиятельной семьи Сун, - объясняет Юэ Цинъюань. - Дом Сун много лет были благодетелями Цанцюн, в ответ мы обеспечиваем им защиту и помощь. В прошлом месяце младшая дочь, по-видимому, закрутила роман с торговцем по имени Ху Тьечжу. Родители не одобрили их союз, и когда они запретили им видеться, они сбежали. Шень Цинцю хмурится, пытаясь вспомнить, не кажется ли ему это знакомым, но ничего не приходит на ум, он не может вспомнить подобной истории в ПГБД - Не похоже, чтобы подобное требовало привлечения культиваторов, - с сомнением говорит он. - Обычно нет, - соглашается Юэ Цинъюань. - Сначала семья наняла частного следователя выследить пару и вернуть Сун Мэнчжэнь домой. Он проследил за ними до города Хуаюэ и вдруг исчез. Что ж… вот это уже звучит несколько подозрительно. Однако Шень Цинцю все еще не понимает, почему именно их попросили возобновить расследование. - Перед тем как исчезнуть, он отправил семье это письмо, - добавляет Юэ Цинъюань, разворачивая листок бумаги и протягивая его. Шень Цинцю берет письмо и быстро пробегает его глазами. Следователь, некий Ян Жуй, описывает, как он проследил за парой до города Хуаюэ и обнаружил, что они остановились в "гостинице с дурной репутацией". Далее он писал: "Этот следователь посетил гостиницу и обнаружил, что Ху Тьечжу все еще проживает там. Однако, к сожалению, Сун-гунян с ним не было. Я допросил Ху Тьечжу и хозяина гостиницы и, к своему огорчению, узнал, что Сун-гунян исчезла однажды ночью, когда Ху Тьечжу выходил в город. Я настойчиво расспросил молодого человека и считаю, что он говорит правду. Он не знает куда пропала Сун-гунян. Я допросил местных и встретил нищего, который утверждал, что видел как ее похитили. Он рассказал, что в ту ночь искал место для ночлега в переулке за гостиницей, когда увидел, как мужчина в маске и темных одеждах выпрыгнул из окна гостиницы с молодой женщиной без сознания на руках и исчез во тьме. Он утверждает, что этот человек двигался со скоростью и легкостью, на которые способны только культиваторы. Обязан уточнить, что эта история, конечно, может быть всего лишь выдумкой старого пьяницы. Тем не менее, мы должны рассмотреть возможность того, что вашу дочь похитил с гнусными намерениями культиватор. Этот следователь глубоко сожалеет, что вынужден сообщать такие печальные новости. Он будет любой ценой продолжать искать правду." Прочитав письмо, Шень Цинцю моргает. - И после отправки этого письма следователь пропал? - Да, - подтверждает Юэ Цинъюань. - Семья ждала какое-то время, но так и не получила от него вестей. Естественно, они опасаются, что его похитил или убил тот же культиватор, что похитил Сун Мэнчжэнь. - Хм. Почему же они не обратились с этим вопросом во дворец Хуаньхуа? - спрашивает Шень Цинцю. - Город Хуаюэ находится в их ведении. - Да, - соглашается Юэ Цинъюань. - Однако семья решила, что из-за наших связей надежнее обратиться к нам. Кроме того, они, похоже, считают, что мы лучше справимся с этим делом, не привлекая внимания, поскольку оно касается репутации их дочери. - Понятно, - говорит Шень Цинцю. Честно говоря, это все дурно попахивает: их дочь похитили, возможно, какой-то мошенник-культиватор, а семью все еще беспокоит ее репутация? Просто смешно. Тем не менее… задание звучит крайне интересно. Шень Цинцю думал, что ему не помешало бы ненадолго уехать из секты. К тому же путешествие с Лю Минъянь будет приятным. Он придумывал всяческие отговорки, чтобы не встречаться с семьей Лю, ведь все еще чувствует себя виноватым в исчезновении Лю Цингэ. Мысль о том, чтобы столкнуться с горем матерей Лю Цингэ… пугает. Но Лю Цингэ заботится о своей семье, и Шень Цинцю будет плохим партнером, если он будет продолжать их избегать. Наверное, пришло время навестить их. - Хорошо, я займусь этим, - говорит он. Юэ Цинъюань улыбается. - Спасибо. Возможно, все это окажется ерундой… но если тебе покажется, что ситуация становится опасной, я настаиваю, чтобы ты обратился за помощью. К Хуаньхуа или Цанцюн. С тобой, конечно, будет Лю Минъянь, но… пожалуйста, будь осторожен. Шень Цинцю кивает, отмахиваясь от опасений Юэ Цинъюаня веером. - Конечно-конечно, - он складывает письмо следователя и убирает его в карман. - Есть еще что-нибудь, что мне нужно знать? - Я рассказал тебе все, что мне известно, - говорит Юэ Цинъюань. - Семья также дала мне вот это… - он достал еще один лист бумаги и протянул его Шень Цинцю. На нем изображена молодая женщина с симпатичным круглым лицом, розовыми щечками и спокойной улыбкой. - Портрет Сун Мэнчжэнь, - объясняет Юэ Цинъюань. Шень Цинцю кивает и убирает рисунок к письму. Он надеется, что сможет найти ее, хоть и сомневается, что это возможно. Несмотря на всю свою удивительность и красоту ПГБД, этот мир подчас ужасно жесток, особенно к молодым женщинам, которым не суждено стать одной из жен Ло Бинхэ. И все же… он обещает себе сделать все возможное. Лю Цингэ помог ему увидеть, что люди в этом мире так же реальны, как и в его прошлом мире. Этот урок он никогда не забудет. *** Как и говорил Юэ Цинъюань, уже на следующий день Лю Минъянь наносит Шень Цинцю визит. Она немного удивляется, но несомненно рада, что он наконец принял ее приглашение навестить ее семью. Серьезно выслушав Шень Цинцю, пока тот рассказывает ей о пропавшей женщине, Лю Минъянь соглашается помочь ему в расследовании. Поскольку время играет не на их стороне, они решают отправиться в путь на следующий же день, и Шень Цинцю проводит вечер, собираясь и раздавая поручения Нин Инъин и Мин Фаню на время его отсутствия. На следующее утро они выдвинулись в путь. Поместье семьи Лю и город Хуаюэ находятся в нескольких днях пути к югу от секты Цанцюн. Большую часть пути они пролетают на мечах, но под окончание путешествия нанимают повозку. Это самое долгое время, которое Шень Цинцю провел вместе с Лю Минъянь, и ему оно пришлось по душе. Она выросла сильной и способной совершенствующейся, и, несмотря на холод, полет на мечах прошел без проблем. Когда ненастье стало уж слишком сильным, они продолжили путь в повозке, играя в вэйци и обмениваясь бульварными романами (которые, как оказалось, они оба любят читать). Путешествие проходит без происшествий, если не считать странного случая, произошедшего однажды вечером. На каждую ночь Шень Цинцю и Лю Минъянь останавливались в гостиницах или постоялых дворах. Вечер застал их в небольшом, но крайне оживленном городке. Они сняли в большой и уютной гостинице две соседних комнаты, объединенные общим балконом, выходящим на небольшой внутренний сад. Всю вторую половину дня шел снег, превратив кусты внизу в размытые белые сугробы. Шень Цинцю пожелал Лю Минъянь спокойной ночи и вскоре сам отошел ко сну. Посреди ночи его разбудили приглушенные голоса на балконе. Испугавшись за Лю Минъянь, он вскочил с кровати и подбежал к окну, выглядывая наружу. К своему удивлению, он увидел Лю Минъянь, стоящую на балконе и разговаривающую с другой молодой женщиной. Луна почти полная, и в свете, отражающемся от снега, было нетрудно разглядеть лицо второй девушки. Шень Цинцю вздрагивает, узнавая Ша Хуалин. Какого черта?! Он чуть было не вышел на балкон, чтобы потребовать объяснений или, может быть, помочь Лю Минъянь отбиться от нее, если понадобится, но… что-то в их позах заставляет его подождать. Они не выглядят так, будто собираются драться. С этого ракурса Шень Цинцю не может разглядеть лицо Лю Минъянь, но Ша Хуалин, кажется, улыбается ей, в лунном свете сверкают ее острые клыки. - Ты действительно прогоняешь бедняжку Лин-эр в такой мороз? - спрашивает Ша Хуалин с капризными нотками в голосе. - Здесь, в мире людей, так холодно… - она действительно выглядит замерзшей, отмечает Шень Цинцю, чего и следовало ожидать, когда зимней ночью разгуливаешь лишь в тонких полосках красного шелка. Лю Минъянь фыркает и скрещивает руки на груди. - Не моя вина, что ты одета не по погоде. Кроме того, раньше на холод ты что-то не жаловалась. Ухмылка Ша Хуалин становится лукавой. - Ну, это потому, что твое присутствие согревает меня, - говорит она, приподнимая бровь. Лю Минъянь фыркает. - Не говори так! Ладно. Я принесу тебе что-нибудь надеть, - она поворачивается и уходит в свою комнату, а Ша Хуалин с интересом смотрит ей вслед. Ни одна из них не заметила Шень Цинцю, и он старается не выходить из тени у окна. Мгновение спустя Лю Минъянь возвращается с плащом, который протягивает дрожащей демонице. Ша Хуалин ухмыляется и тут же кутается в него, изгибаясь в благодарном поклоне. - Ах, ты так щедра к этой Лин-эр, - воркует она. - Могу отплатить за эту услугу? - она делает шаг вперед, колокольчики на ее лодыжках тихо позвякивают, когда она, хлопая ресничками, приближается к Лю Минъянь неприлично близко. Лю Минъянь скрещивает руки на груди, но не отступает. - Я подумаю над этим, - холодно говорит она, глядя на девушку сверху вниз. Ша Хуалин улыбается еще шире, запрокидывает голову, закрывает глаза и… Шень Цинцю поспешно отступает на шаг, позволяя оконной раме закрыть ему обзор на этих двоих. Мысли кружат в его голове, пока он тихо крадется обратно к своей постели и садится. Что ж, хорошая новость в том, что Лю Минъянь, похоже, опасность не угрожает. Плохая новость в том, что… кажется, бедный Ло Бинхэ останется без второй жены! Как эти двое вообще успели так сблизиться к этому моменту истории? Шень Цинцю не может не почувствовать, что в этом каким-то образом виноват он. Он спас Лю Цингэ, тем самым избавив Лю Минъянь от необходимости ради мести выходить замуж за Ло Бинхэ… и, похоже, она положила глаз на одну из жен Ло Бинхэ! Или, может быть, не она, потому что из них двоих Ша Хуалин выглядела более заинтересованной. В любом случае, это еще одно серьезное отклонение от сюжета. Шень Цинцю вздыхает. Все действительно запуталось. Он ненадолго задумывается, не была ли Ша Хуалин и ранее тайной лесбиянкой… но нет, в оригинальном романе у них с Ло Бинхэ было много сексуальных сцен, и она никогда не казалась незаинтересованной в процессе. Должно быть, ей нравятся и мужчины и женщины. Честно говоря, Шень Цинцю никогда не был большим поклонником персонажа Ша Хуалин… он не совсем понимает, что Лю Минъянь могла в ней найти, но это и не его дело. Возможно, это притяжение противоположностей. Бедняга Ло Бинхэ… он, кажется, теряет жен направо и налево! Хотя, конечно, возможно, что Лю Минъянь и Ша Хуалин не долго будут вместе и Ша Хуалин все равно выйдет замуж за Ло Бинхэ. С балкона доносится приглушенное бормотание, а затем Шень Цинцю слышит, как закрывается дверь Лю Минъянь. Он ложится в постель и решает не думать об этом. Лю Минъянь уже 22 года, она достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения на любовном фронте, не посвящая в них своего… зятя? Шибо? Как бы то ни было… суть в том, что это не касается Шень Цинцю. Ему жаль Ло Бинхэ, но он не может пойти к Ша Хуалин и потребовать, чтобы она берегла себя ради его ученика. На следующее утро Лю Минъянь ничего не говорит о своей встрече при лунном свете с демоницей, хотя за завтраком выглядит немного рассеянной. Шень Цинцю тоже ничего не говорит, и они продолжают свой путь, как будто ничего не произошло. *** Два дня спустя они прибыли в поместье Лю. Уже далеко за полдень, небо только начинает темнеть, предвещая скорый вечер. Шень Цинцю открывает окно экипажа, когда они подъезжают, и с интересом разглядывает здания. Зная, что здесь вырос Лю Цингэ, он не может сдержать любопытства. Поместье представляет собой обширный комплекс зданий, расположенных в центре нескольких гектаров земли. Лю Минъянь рассказывает, что земля используется для сельского хозяйства, животноводства, а также для производства шелка, который является основным делом семейства Лю. Их экипаж проезжает под большой аркой, громыхая мимо хозяйственных построек, и, наконец, останавливается в центральном дворе. Шень Цинцю выходит из кареты вслед за Лю Минъянь и видит перед собой величественный особняк. Это впечатляющее сооружение построено из больших деревянных балок и увенчано черепичными крышами. Центральная часть, высотой в несколько этажей, выглядит очень внушительно. У подножия каменной лестницы их встречает группа людей: несколько слуг во главе с элегантной женщиной, которая, должно быть, и есть мать Лю Минъянь и Лю Цингэ. Сходство с детьми бросается в глаза: хотя ей, судя по всему, около шестидесяти, она по-прежнему необычайно красива, с такими же миндалевидными глазами и высокими скулами, как у обоих младших Лю. Она одета в темное элегантное платье и длинный плащ с меховой оторочкой, ее седеющие волосы уложены в сложную прическу, закрепленную золотыми заколками. Когда Лю Минъянь подходит к ней, на ее лице появляется нежная улыбка, которая делает ее еще более прекрасной. - Минъянь, - тепло говорит она. - Рада тебя видеть. - Мама, - говорит Лю Минъянь, шагая вперед и обнимая ее. Отпустив ее, она поворачивается к Шень Цинцю и подзывает его к себе. - Это Шень Цинцю, Повелитель Пика Цинцзин, Меч Сюя. Шень-шибо, это моя мама, Линь Явэнь. Шень Цинцю выходит вперед и вежливо кланяется. - Для меня большая честь познакомиться с Линь-фужень, - говорит он. Она кланяется в ответ, затем наклоняет голову, оглядывая его. - Я тоже рада познакомиться с вами, мастер Шень, - говорит она. - Минъянь много рассказывала о вас. Добро пожаловать в наш дом. Прежде чем Шень Цинцю успевает ответить, внезапно раздается топот, и из дома выбегает еще одна женщина. Она выглядит моложе Линь Явэнь и не такая элегантная. Она практически летит вниз по лестнице, тонкий розовый шелк ее одежд развевается, яркая улыбка озаряет круглое лицо с розовыми щечками. - Минъянь! - восклицает она, заключая Лю Минъянь в восторженные объятия. - Как же много времени прошло! - затем она отступает назад и, улыбаясь, смотрит на Лю Минъянь, щупая ее бицепсы. - Вижу, ты усердно тренировалась! Нам обязательно надо сразиться, пока ты здесь, хотя я уверена, что ты легко меня победишь. А ты… - говорит она, переводя взгляд на Шень Цинцю, - должно быть, господин Шень с пика Цинцзин. Она задумчиво смотрит на Шень Цинцю, затем вздыхает. - Что ж… Теперь я отлично понимаю почему наш Цингэ в тебя влюбился, - говорит она, и ее глаза слегка затуманиваются. Затем она делает шаг вперед и, к большому удивлению Шень Цинцю, обнимает его. - Добро пожаловать в наш дом, дорогой, - говорит она. Шень Цинцю на мгновение замирает, затем неуверенно поднимает руки и обнимает ее в ответ. От нее исходит сладкий аромат, она ниже его ростом, макушка едва достает ему до подбородка. В конце концов она отпускает его и смотрит на него слегка влажными глазами. - Я так рада наконец-то с тобой познакомиться, - искренне говорит она. Лю Минъянь откашливается, ее глаза слегка блестят. - Шень-шибо, это моя вторая мать, Ли Цзяин, - говорит она. - Приятно познакомиться, Ли-фужень, - говорит Шень Цинцю. Ли Цзяин машет рукой. - Ах, не нужно быть таким официальным. Мы, по сути, семья, не так ли? Даже если у вас с Цингэ никогда не было возможности… - она замолкает, ее улыбка дрожит, затем она качает головой. - Обращайся ко мне тетушка Ли, - твердо говорит она, похлопывая его по руке. Шень Цинцю улыбается, чувствуя себя одновременно очарованным и ошеломленным. - Спасибо, что пригласили в свой дом, тетушка Ли. Она улыбается ему. - Как может быть иначе! Мы все очень рады, что ты смог приехать. Давай покажу тебе твои комнаты? - Спасибо, - говорит Шень Цинцю. Он оглядывается на Лю Минъянь и Линь Явэнь, которые наблюдают за бурным приветствием Ли Цзяин с одинаковыми любящими взглядами. - Устраивайтесь, - говорит Линь Явэнь. - Мы пришлем слугу, чтобы он сопроводил вас на ужин. - Благодарю, - говорит Шень Цинцю, снова кланяясь. После этого все расходятся. Линь Явэнь раздает распоряжения слугам, готовым выгрузить их багаж из экипажа, а Ли Цзяин провожает Шень Цинцю в комнаты, в которых он будет жить во время их визита. Гостевые апартаменты расположены в отдельном крыле и включают в себя несколько элегантно обставленных помещений, с отдельным небольшим садом во внутреннем дворике. - Жаль что вы приехали зимой, - говорит Ли Цзяин, глядя на заснеженный садик. - В теплое время поместье выглядит намного красивее. Тебе обязательно надо приехать еще раз, весной или летом. Я бы взяла тебя на прогулку верхом, показала бы окрестности… О! - она повернулась к нему с восторженным блеском в глазах. - Лю Минъянь говорила мне, что ты интересуешься редкими существами. Весной на одном из наших болот гнездится пара Гигантских Опаловых Журавлей. Обязательно надо сводить тебя посмотреть на них! - Звучит чудесно, - искренне говорит Шень Цинцю. Он всегда мечтал увидеть Гигантского Опалового Журавля. - Наш покойный муж тоже любил изучать волшебных существ, - продолжает она. - И всевозможные странные растения. Он даже построил огромную оранжерею, чтобы выращивать их. Мы обязательно покажем ее тебе. Ах, но, возможно, тебе это будет не так интересно… Уверена, что ты повидал немало удивительного, - она склоняет голову набок и смотрит на него с интересом. - Всегда радостно, когда у нас останавливаются культиваторы… Может, ты согласишься сразиться со мной? Уверена, ты, конечно, легко протрешь мною пол. Но это такая редкая возможность поспарринговать с кем-то помимо Минъянь… - Ах… хорошо, буду рад, - говорит Шень Цинцю, обезоруженный надеждой и энтузиазмом в ее глазах. - Чудесно! - восклицает она. - Ах, посмотрите на меня, болтаю без умолку. Ты, должно быть, устал с дороги, я оставлю тебя обустраиваться и отдыхать. Шень Цинцю осознает, что на самом деле был бы рад продолжить этот разговор. Теперь, когда он наконец здесь, ему вдруг хочется узнать о семье Лю Цингэ и о месте, где он вырос как можно больше. Но он немного устал и, наверное, стоит освежиться перед ужином. - Спасибо, - говорит он. - Увидимся за ужином. Еще раз ярко улыбнувшись, Ли Цзяин уходит, оставляя Шень Цинцю одного. Ему почти нечего распаковывать, он вешает на вешалку одежду на завтра и позволяет себе немного отдохнуть. Его впечатлило то, насколько разными оказались матери Лю Цингэ. Линь Явэнь выглядит именно так, как Шень Цинцю ее себе представлял: красивая, сдержанная, воплощение элегантности. Однако Ли Цзяин оказалась гораздо более шумной, и Шень Цинцю не может не задаться вопросом, какими были ее отношения с Лю Цингэ. Интересно, будет ли Лю Цингэ вести себя по-другому здесь, в кругу семьи? Будет ли он мягче и откровеннее со своими матерями или останется таким же молчаливым, как обычно? Он отчаянно надеется, что когда-нибудь узнает ответ. Вскоре приходит служанка чтобы проводить его на ужин. Он следует за ней в главный особняк, проходит через несколько комнат и наконец попадает в столовую. Как и все остальные помещения в доме, столовая большая и элегантная. Со стен свисают шелковые гобелены, в серванте выставлена красивая посуда. Окна закрыты ставнями, чтобы не пускать внутрь холод, а в камине горит яркий огонь. В центре комнаты суетятся несколько слуг, расставляя на столе из красного дерева многочисленные блюда. Когда Шень Цинцю входит, Лю Минъянь и ее матери уже сидят за столом, Ли Цзяин сразу же улыбается и приглашает его на свободное место рядом с собой. Он замечает, что Лю Минъянь, чувствуя себя свободно дома, сняла привычную вуаль. Еда пахнет очень вкусно, и Шень Цинцю впервые за долгое время чувствует, что проголодался. Он с удовольствием пробует несколько блюд, пока Лю Минъянь болтает со своими матерями, рассказывая об учебе и тренировках. Ли Цзяин задает довольно проницательные вопросы, и Шень Цинцю быстро понимает, что она неплохо разбирается в культивации. Наконец, Линь Явэнь обращает свое внимание на Шень Цинцю. - Мы были очень рады, когда Лю Минъянь сообщила нам, что вы, наконец, приняли наше приглашение, - говорит она. Шень Цинцю кивает. - Прошу прощения, что не смог навестить вас раньше, - говорит он, чувствуя себя немного виноватым. Это… странно, находиться здесь без Лю Цингэ. Но теперь, когда он здесь, он рад, что приехал. - О, все в порядке, - говорит Ли Цзяин, взмахивая рукой. - Уверена, что ты очень занятой человек, - ее взгляд становится ностальгичным. - Мы были так счастливы, когда Минъянь написала нам, что Цингэ нашел партнера на тропе совершенствования. Шень Цинцю поворачивается к Лю Минъянь и приподнимает бровь. Она пожимает плечами. Что ж, логично. Он понимает, что Лю Цингэ, скорее всего, боялся сам сообщить семье новости, ведь и он и сам Шень Цинцю были весьма скрытны по своей природе. - Признаюсь, мы были удивлены, - добавляет Линь Явэнь. - Цингэ никогда не проявлял особого интереса к романтике, он всегда ставил совершенствование выше всего остального. Ли Цзяин кивает. - Так что ты можешь себе представить наше удивление! И особенно потому, что, насколько я поняла, вы двое не всегда ладили? - она смотрит на него с искренним любопытством. Шень Цинцю тихо фыркает. - Так и есть, - говорит он. Определенно, Лю Цингэ и настоящий Шень Цинцю не любили друг друга. - Многое… изменилось. Ли Цзяин улыбается, но в ее улыбке есть нотка грусти. - Что ж, я рада, что так получилось, - говорит она. - И что вы двое провели время вместе… даже если оно было слишком коротким. Она опускает взгляд в свою тарелку, и глаза ее затуманиваются печалью. - Я тоже рад, - тихо говорит Шень Цинцю. Ли Цзяин шмыгает носом, а по ее лицу скатываются несколько слезинок. Линь Явэнь тянется, берет ее за руку и сжимает, ее глаза тоже наполняются слезами, когда она смотрит на свою жену. Лицо Лю Минъянь тоже становится грустным и задумчивым. Шень Цинцю чувствует укол вины. Он бы ни за что не променял время, проведенное с Лю Цингэ, но он не может не думать, что если бы они не были вместе, то Лю Цингэ, скорее всего, был бы здесь. Хотя, конечно, в оригинальной истории Лю Цингэ погиб в пещерах Линси, оставив свою семью в таком же горе, как и сейчас. По крайней мере, в этой версии событий есть большая вероятность, что однажды он вернется к ним. Шень Цинцю пытается удержать эту мысль, хотя у него самого перехватывает дыхание. - Как бы хотела, чтобы он был сейчас здесь с нами, - тихо говорит Ли Цзяин. Линь Явэнь снова сжимает ее руку, мрачнея. - Я тоже, - говорит Шень Цинцю, отвечая на грустную улыбку Ли Цзяин. Какое-то время никто не произносит ни слова, в воздухе повисает груз их общей утраты. Наконец Ли Цзяин качает головой и вытирает слезы. Она откашливается и поворачивается к Лю Минъянь. - Итак. В своем последнем письме ты написала, что вы двое собираетесь в город Хуаюэ? Глаза Лю Минъянь тоже немного влажные, но она кивает и позволяет сменить тему. - Да, - говорит она, - у нас там задание. Честно говоря, нам придется уехать завтра, возможно, нам придется провести там несколько дней. Но потом мы планируем вернуться и погостить у вас подольше. - О. Звучит будто ваше дело срочное, - говорит Ли Цзяин. - Что случилось? - Пропала молодая женщина, - говорит Шень Цинцю. - Она сбежала с любовником, но есть информация, что позже ее, возможно, похитил культиватор. Ее семья попросила Цанцюн о помощи. Ли Цзяин и Линь Явэнь переглядываются. - И она исчезла в городе Хуаюэ? - спрашивает Линь Явэнь. - Да. - Что ж, - говорит Ли Цзяин, - надеюсь, вы сможете ее найти. Она выглядит странно встревоженной, но больше ничего говорит, потому как приходят слуги, чтобы убрать посуду. Как только все было убрано, Линь Явэнь поднялась на ноги. - Господин Шень, не хотите ли перед сном почтить наше семейное святилище? - спросила она. Лю Минъянь тоже встает, слегка нахмурившись. - Мама… Шень Цинцю удивленно моргает, но затем понимает… в их святилище, скорее всего, есть табличка с именем Лю Цингэ. Если бы Лю Цингэ действительно умер, то от него, как от партнера, ожидали бы, что он навестит его. - Ах… да, конечно, - говорит он немного смущенно. Лю Минъянь хмурится еще сильнее. - Мама, - пытается она снова. Линь Явэнь бросает на дочь укоризненный взгляд. - Минъянь, конечно, тоже следует навестить святилище, - многозначительно говорит она. На лице Лю Минъянь появляется упрямое выражение, которое до боли напоминает Шень Цинцю Лю Цингэ. - Мы уже обсуждали это, - говорит она. - Цингэ упал в Бездну, но это не значит, что он умер. Шень-шибо тоже верит, что есть еще шанс, что он вернется к нам. Линь Явэнь поджимает губы. - А если он умер? - резко спрашивает она, и на ее лице явно читается боль. – Его нет уже два года, Минъянь. Неужели ты никогда не навестишь его дух? Ли Цзяин вмешивается, положив руку на плечо жены. - Явэнь-цзе, пожалуйста. Минъянь скорбит по-своему, - говорит она. - Все в порядке, если ты еще не готова посетить святилище, - добавляет она, обращаясь к Лю Минъянь. Все поворачиваются и смотрят на Шень Цинцю. Он замирает, чувствуя себя незваным гостем в частной семейной обстановке. - Я, как и Лю Минъянь, тоже верю, что Лю Цингэ еще не потерян для нас, - осторожно говорит он, - но… я все равно хотел бы посетить храм. Отказ кажется очень грубым, особенно когда видишь явное горе матерей Лю Цингэ. Обе пожилые женщины одобрительно кивают, и Лю Минъянь вздыхает. - Тогда я пойду туда с Шень-шибо, - говорит она с неохотой. Дорога к святилищу проходит в тишине. Шень Цинцю на мгновение замирает на пороге, затем делает глубокий вдох и входит. Лю Минъянь проскальзывает за ним, а ее матери остаются снаружи. Несмотря на сгущающиеся сумерки, комнату хорошо освещают фонари и свечи. Шень Цинцю подходит к алтарю и видит, что в центре, окруженная свечами, курильницами и вазами со свежими цветами, стоит табличка Лю Цингэ. Шень Цинцю сглатывает, чувствуя, как сдавливает горло. Слегка дрожащими руками он зажигает благовония и склоняет голову. "Лю Цингэ," - думает он. - "Лучше бы тебе не быть, черт возьми, мертвым. Я жду, так что…вернись ко мне. Пожалуйста." Рядом с ним Лю Минъянь тоже зажигает палочку благовоний и ставит ее перед другой табличкой с именем Лю Фэнса и кланяется ей. - Ты никогда не встречалась со своим отцом, да? - спрашивает Шень Цинцю. - Нет, - говорит она. - Все, что я знаю о нем - это то, что мне рассказывали про него мамы и Цингэ. Они говорят, что у него была добрая душа, - она пристально смотрит на его табличку. - Он любил науку и почти все свое время изучал животных и растения. Я бы хотела с ним познакомиться. - Я тоже, - говорит Шень Цинцю и кладет руку на плечо Лю Минъянь. - Я не сдамся, пока не найду Лю Цингэ, - говорит он. В конце концов, прошло всего два года. Да, это были очень долгие два года, но, скорее всего, пройдет еще три, прежде чем они могут надеяться снова увидеть Лю Цингэ и Ло Бинхэ. Лю Минъянь поворачивается к нему с решительным блеском в глазах. - Я тоже, - говорит она. Когда они выходят из храма, матери Лю Минъянь перешептываются между собой. Линь Явэнь поднимает голову, когда они подходят, и ее лицо становится обеспокоенным. - Прежде чем вы пойдете спать… Думаю, нам нужно поговорить, - говорит она. Что ж… это звучит довольно зловеще. Шень Цинцю и Лю Минъянь переглядываются. Обе пожилые дамы выглядят серьезными и подавленными. - Хорошо, - говорит Шень Цинцю. Линь Явэнь ведет всех в небольшой кабинет. В нем полно высоких книжных полок, в одном углу стоит письменный стол, а в другом расположен камин у которого напротив друг друга стоят два дивана. Шень Цинцю и Лю Минъянь садятся на один из них, а матери Лю Минъянь устраиваются на другом. Ли Цзяин выглядит взволнованной, отмечает Шень Цинцю, она теребит одежду, пока Линь Явэнь не берет ее за руку и не сжимает в своей. Ли Цзяин, кажется, приободрилась от поддержки своей жены и делает глубокий вдох. - Минъянь, - говорит она, - я давно хотела тебе кое-что сказать. На самом деле, я должна была сказать тебе это много лет назад, но, боюсь, мне… трудно об этом говорить. Я всегда думала, что когда-нибудь у меня будет достаточно времени, чтобы рассказать тебе, но после потери Цингэ… что ж, полагаю, лучше больше это не откладывать. Лю Минъянь обеспокоенно хмурится, а Шень Цинцю неловко ерзает на диване, гадая, стоит ли ему здесь находиться. Линь Явэнь серьезно смотрит на них обоих, все еще держась за руку жены. - То, что мы собираемся вам рассказать, может иметь отношение к вашему расследованию в городе Хуаюэ, - говорит она, словно читая мысли Шень Цинцю. - Вот почему мы решили, что важно сообщить вам обоим об этом до вашего завтрашнего отъезда. - Ладно, - говорит Лю Минъянь, все еще выглядя обеспокоенной. - Мы слушаем. Ли Цзяин опускает взгляд на свои колени, сильнее сжимая руку супруги. Вокруг ее глаз от напряжения проступают едва заметные морщинки. Через мгновение она начинает говорить. - Ты знаешь, что до того, как я начала жить с твоими матерью и отцом, я практиковала совершенствование, - говорит она. Лю Минъянь кивает. - Я говорила тебе, что обучалась в небольшой секте и покинула ее, чтобы выйти замуж за твоего отца, - продолжает Ли Цзяин. - Но это… не совсем так. Лю Минъянь хмурится, пристально глядя на свою мать. - На самом деле, - говорит Ли Цзяин, - я обучалась во дворце Хуаньхуа. Шень Цинцю слегка вздрагивает от неожиданности, Лю Минъянь тоже выглядит растерянной. - Я родом не из знатной семьи, мои родители были ремесленниками, - продолжает Ли Цзяин. - Я была одной из немногих учениц, которых Хуаньхуа принял, оценив способности. Это, понимает Шень Цинцю, означает, что у нее был очень большой потенциал для развития. Дворец Хуаньхуа известен тем, что принимает в основном детей из богатых семей. В ином случае они берут на обучение только действительно выдающихся учеников. - Я любила заниматься самосовершенствованием, - с грустью говорит Ли Цзяин. – Это дало мне цель в жизни, которую я никогда не надеялась найти. - Тогда… почему ты ушла? - спрашивает Лю Минъянь. Лицо Ли Цзяин напрягается, и она на мгновение отворачивается, глядя на танцующие языки пламени. Линь Явэнь внимательно наблюдает за ней. - Я ушла, потому что… кое-что случилось, и я больше не могла там оставаться, - говорит Ли Цзяин. Мимолетная тень страдания промелькнула на ее лице, прежде чем она сделала еще один вдох, беря себя в руки, маскируя свою уязвимость решимостью. - Вскоре после того, как я стала внутренней ученицей, Старый Мастер Дворца начал проявлять к моему обучению особый интерес, - ровно говорит она. - Сначала я была взволнована и польщена. Он назначал индивидуальные занятия только для нас двоих, где лично корректировал мои формы меча и обучал меня техникам обмена ци. Ее лицо искажается, плечи напрягаются. - Со временем занятия стали казаться мне все более… навязчивыми. Его внимание стало вызывать у меня дискомфорт, и я начала бояться ходить на эти уроки. Казалось, что каждый раз он находил какой-нибудь повод, чтобы прикоснуться ко мне. И вот однажды… - она замолкает, делая глубокий вдох. - Он сказал, что мне пора научиться практиковать двойное совершенствование. Когда я сказала, что мне это неинтересно, он… набросился на меня. Слушая, Шень Цинцю почувствовал, как в животе нарастает тошнота. На лице Лю Минъянь застыл ужас. - После этого, - продолжает Ли Цзяин. - Я не сразу покинула школу. Я чувствовала себя такой трусихой из-за того, что осталась, но я не знала, куда мне идти. Мне было слишком стыдно возвращаться к своей семье и рассказывать им о случившемся. Но в конце концов Старый Мастер дворца снова вызвал меня к себе, и я запаниковала. Я не хотела идти к нему и убежала. В голосе Ли Цзяин слышится едва заметная дрожь, и Линь Явэнь продолжает рассказ, давая жене время прийти в себя. - Фэнса и я познакомились с а-Ин за год до этого, когда она приехала помочь с призраками в поместье, - объясняет она. - Она нам очень понравилась. Поэтому, когда она появилась у нашей двери в слезах, мы, конечно, приняли ее. И… со временем… мы полюбили друг друга, - она смотрит на Ли Цзяин с яркой, нежной любовью, и Ли Цзяин беспомощно улыбается в ответ. Видно, что ей становится немного легче. - Вот почему ты бросила культивацию? - спрашивает Лю Минъянь, кипя от возмущения. - Потому что он… он… Ли Цзяин кивает. - Есть кое-что еще, - осторожно говорит Линь Явэнь. - Нападение демонов, из-за которого ваш отец был отравлен, произошло вскоре после того, как а-Ин стала жить у нас. У нас есть основания полагать, что это связано с тем, что Старый Мастер Дворца узнал где она прячется. - Вы считаете, что Старый Мастер Дворца организовал нападение на ваш дом? - впервые заговорил Шень Цинцю. - У нас не было доказательств, - говорит Линь Явэнь. - Но такое совпадение было крайне подозрительно. Лицо Ли Цзяин искажается от гнева. - Во время нападения мы слышали, как один из демонов говорил, что им приказали не убивать меня. Поэтому мы заподозрили здесь связь… Но в конечном итоге не смогли найти убедительных доказательств его причастности. Мы не могли публично обвинить его в сговоре с демонами без весомых доказательств. - То есть ты хочешь сказать, что Старый Мастер дворца Хуаньхуа виновен в смерти отца? - спрашивает Лю Минъянь, и ее лицо искажается от ярости. - По всей вероятности… да, - говорит Линь Явэнь. Лю Минъянь буквально трясет от гнева, и Шень Цинцю не может ее винить. Он всегда думал, что Старый Мастер дворца добрый, уважаемый, похожий на дедушку человек. Очевидно, ничто не могло быть более далеким от истины. Теперь, когда он знает истинную сущность этого человека, он не может не думать о других возможных следствиях данного открытия… - Минъянь, я понимаю, ты хочешь отомстить, - говорит Ли Цзяин с беспокойством в голосе. - Но Старый Мастер дворца очень силен, а дворец Хуаньхуа - тем более. Главная причина, по которой мы никогда не рассказывали тебе и Цингэ об этом, потому что мы боялись, что, пытаясь отомстить, вы окажетесь в опасности. - Но нельзя же просто так оставить это! - кричит Лю Минъянь. Линь Явэнь вздыхает. - Поверь мне, я чувствую то же самое. Но мы не можем даже надеяться найти достаточно сил, чтобы восстать против Дворца Хуаньхуа. Лю Минъянь выглядит еще более упрямым. - Цанцюн мог бы. Цингэ, если бы был здесь, мог бы. - Но Цингэ здесь нет, - мягко говорит Линь Явэнь. - И мы никогда не хотели, чтобы кто-то из вас подвергся опасности или чтобы ваша секта ввязалась в войну, - добавляет Ли Цзяин. - Кроме того, в прошлом Старому хозяину дворца сходило с рук и не такое, а Цанцюн закрывал на это глаза. Шень Цинцю хмурится и наклоняется вперед. - Что вы имеете в виду? - спрашивает он. Женщины переглядываются. - Через несколько лет после нападения на наше поместье старый Мастер дворца был напрямую причастен к смерти одной из своих учениц, - говорит Линь Явэнь. Ли Цзяин вздыхает. - Бедняжка Сиянь, - бормочет она, опустив глаза. Шень Цинцю чувствует, как у него стынет кровь. - Вы говорите о Су Сиянь? - уточняет он. - Вы знали ее? - спрашивает Ли Цзяин, удивленно поднимая взгляд. - Я знал… ее, - осторожно говорит Шень Цинцю. - Когда-то она была главной ученицей во Дворце Хуаньхуа. Ли Цзяин кивает с грустной улыбкой на лице. - Да. Когда я впервые встретила ее, ей было всего тринадцать. Она была очень многообещающей ученицей даже в столь юном возрасте. Как и я, она была из небогатой семьи. Она была такой свирепой, такой решительной, так стремилась проявить себя… Полагаю, я увидела в ней родственную душу. Мы часто тренировались вместе. Больше всего я сожалею, что ушла, оставив ее там. На самом деле я пыталась уговорить ее уехать со мной, но она отказалась. Я не рассказала ей, что со мной сделал Старый Мастер… Я решила, что она слишком молода, или, может быть, просто боялась рассказать, - ее лицо выглядит затравленным, плечи ссутулены, как будто груз воспоминаний давит на ее хрупкую фигуру. - Я должна была, - тихо говорит она. - Я всегда думала, что, может быть, если бы я предупредила ее, она была бы жива. Линь Явэнь подносит руку к щеке жены, нежно поворачивая ее лицо, чтобы посмотреть ей в глаза. - В ее смерти нет твоей вины, - твердо говорит она. - Виноват только Старый Мастер. Ли Цзяин закрывает глаза, делает судорожный вдох и на мгновение прижимается лбом ко лбу Линь Явэнь, а затем отстраняется. - Что именно случилось с Су Сиянь? - спрашивает Шень Цинцю. Он думал, что более-менее знает эту историю, но начинает понимать, что, возможно, ему неизвестны все обстоятельства. Ли Цзяин снова поворачивается к Шень Цинцю. - Мы вели с Су Сиянь переписку даже после того, как я уехала, - говорит она. - Она обещала никому не рассказывать об этих письмах, но Старый Мастер Дворца нашел их. Сразу после этого демоны напали на наше поместье, и Су Сиянь перестала писать мне. Я не знаю, угрожал ли он ей или солгал… Так или иначе, я не получала от нее ни строчки в течение долгих лет. Ей было чуть больше двадцати, она недавно стала главной ученицей, когда я наконец получила от нее последнее письмо. - Что она написала? - спрашивает Шень Цинцю, затаив дыхание. - Она написала, что умирает и рассказала мне почему, - говорит Ли Цзяин. Ее лицо по-прежнему мрачно, но в нем нарастает гнев. - Старый Мастер дворца приказал ей сблизиться с императором демонов Тяньлань-цзюнем, чтобы шпионить за ним. Она так и сделала, но в итоге влюбилась в него и забеременела. Старый Мастер дворца был… думаю, его захлестнула ревность. Он разработал план нападения и заточения Тяньлань-цзюня. Су Сиянь клялась ему, что он не представляет угрозы для людей. Когда же она отказалась предавать своего возлюбленного, Старый Мастер заточил ее в тюрьму. Он… пытал ее. Когда он узнал о ее беременности, он предложил ей выбор. Он дал ей смертельный для демонов яд и сказал, что если она выпьет его, то он ее отпустит. В отчаянии, желая предупредить Тяньлань-цзюня о нападении, она выпила яд, зная, что это убьет ее ребенка и, возможно, ее саму. Шень Цинцю в шоке моргает, осознавая все это. - Что тогда произошло? - спрашивает он, хотя и так может догадаться. Ли Цзяин качает головой. - Я не знаю. Су Сиянь написала письмо сразу как покинула дворец Хуаньхуа и отправилась на поиски Тяньлань-цзюня. Она была отравлена и думала, что вряд ли переживет роды. Она написала, что… хотела, чтобы кто-нибудь знал правду, если она умрет. - Когда мы получили письмо, - говорит Линь Явэнь, - мы сразу же отправились на ее поиски. Вскоре мы узнали, что на Тяньлань-цзюня напала группа могущественных культиваторов и запечатала его. Мы искали и искали, но так и не нашли никаких следов ни Су Сиянь ни ее ребенка. - Должно быть, они оба умерли, как она и боялась, - печально подводит итог Ли Цзяин. Пока ее матери рассказывали эту историю, Лю Минъянь смотрела на них с ужасом. Шень Цинцю качает головой. Он собирался пока держать в секрете происхождение Ло Бинхэ, но… - Нет, - медленно произносит он. - На самом деле ребенок выжил. Ли Цзяин и Линь Явэнь в шоке смотрят на него. - …Что? - слабо спрашивает Ли Цзяин, словно думая, что ослышалась. - Мой ученик Ло Бинхэ упал в Бездну вместе с Лю Цингэ. Но перед падением он признался мне, что он наполовину человек, наполовину Небесный Демон. Он может быть только сыном Су Сиянь, - говорит Шень Цинцю. Ли Цзяин задыхается, на ее глазах внезапно выступают слезы. - Ребенок Су Сиянь жив? Правда? Шень Цинцю кивает. - Ло Бинхэ - демон? - спрашивает Лю Минъянь, поворачиваясь к нему. - Небесный Демон? - Да, - говорит Шень Цинцю. - И это одна из причин, по которой я отказываюсь верить, что он и Лю Цингэ мертвы. Ло Бинхэ, как Небесный Демон обладает… невероятными способностями. Способностями, которые помогут и ему и Лю Цингэ выжить и, возможно, когда-нибудь найти выход из Бездны. Если кто-то и сможет это сделать, то только они двое. Три женщины в шоке смотрят на него. - Тогда… тогда, возможно, есть какая-то надежда, - говорит Линь Явэнь. Она поворачивается, чтобы обменяться со своей женой взглядами, полными слез, и снова сжимает ее руку, костяшки пальцев почти белеют. - Ты сказал, его зовут Ло Бинхэ? - спрашивает Ли Цзяин, поворачиваясь к Шень Цинцю и вытирая слезу с щеки. - Откуда он взялся? Кто его вырастил? - Его нашли на берегу реки Ло, - объясняет Шень Цинцю. - Его вырастила бедная прачка. Вскоре после ее смерти он пришел в Цанцюн. - Ясно, - Ли Цзяин в изумлении качает головой. - Подумать только, все это время он был жив… Лю Минъянь снова хмурится. - Но… если у вас было письмо от Су Сиянь, в котором подробно описываются все преступления Старого Мастера, разве его было не достаточно, чтобы доказать его вину? Лицо Ли Цзяин снова искажается гневом, и она усмехается. - Ты, конечно, так подумала, - с горечью говорит она. - Когда мы перестали искать Су Сиянь, мы стали обсуждать, что делать дальше, - объясняет Линь Явэнь. - В конце концов, мы решили, что эта несправедливость не должна оставаться безнаказанной. Мы не могли надеяться, что сможем сами противостоять Дворцу Хуаньхуа, поэтому отправились в единственное место, где могли найти помощь… в секту Цанцюн. - В то время Цингэ уже обучался там, - говорит Ли Цзяин. - Поэтому глава секты согласился встретиться с нами. Шень Цинцю кивает… должно быть, это был бывший глава секты, шицзунь Юэ Цинъюаня, который помог запечатать Тяньлань-цзюня. - Что он сказал? - спрашивает Лю Минъянь. Лицо Ли Цзяин закаменело. - Мы показали ему письмо. Но он четко отказал нам. Я не знаю, действительно ли он не поверил нашей истории или ему было просто все равно. В любом случае, он назвал это слухами и ясно дал понять, что не заинтересован в инициировании расследования. Линь Явэнь выглядит такой же рассерженной, как и ее жена. - Он сказал, что не собирается провоцировать конфликт с Хуаньхуа из-за "письма сомнительного происхождения, написанного женщиной, которая якшалась с демонами". Лично я думаю, что он был заинтересован в том, чтобы запечатать последнего в роду Императора демонов и ему не было важно, что послужило обоснованием нападения. Шень Цинцю слегка отшатывается. Что ж… похоже, они в крупной заднице. Знает ли Самолет обо всем этом? Он написал все это? Должно быть, да. Шень Цинцю, охваченный яростью за Ло Бинхэ и родителей Лю Цингэ, определенно скажет ему пару ласковых в следующем письме. А пока… - Я думаю, что если вы не против, нам следует рассказать вашу историю Юэ Цинъюаню, - говорит он. - Предыдущий глава секты явно не был благородным человеком, но Юэ Цинъюань другой. Я верю, что он вас выслушает. На самом деле ему уже известно, что Ло Бинхэ - полудемон. Ли Цзяин выглядит сомневающейся. - Я понимаю, что вы верите в своего лидера секты, и я знаю, что Цингэ тоже им восхищался. Но при всем уважении, мастер Шень… он тоже был там в тот день. Он помогал запечатать Тяньлань-цзюня. Это правда, думает Шень Цинцю, но Юэ Цинъюань в то время сам был учеником. - Я все же считаю, что он хотел бы знать правду, - говорит он. - Конечно, вам не обязательно решать прямо сейчас. Но, по крайней мере, мы должны предупредить его, что Старому Мастеру Дворца нельзя доверять. Лю Минъянь кивает в знак согласия. - Скорее всего да, - говорит Линь Явэнь. - Это одна из причин почему мы решили все рассказать вам именно сегодня. Вторая - потому что завтра вы едете в подконтрольный Хуаньхуа город. Вам надо быть очень осторожными. - Вы думаете, что Старый Мастер может быть как-то связан с пропажей девушки? - спрашивает Лю Минъянь. - Я не знаю, - говорит Линь Явэнь. - Но я знаю, что он абсолютное зло, и вы оба должны сохранять предельную осторожность во время расследования. Не доверяйте ему, никому из Хуаньхуа. Шень Цинцю и Лю Минъянь обмениваются взглядами. Шень Цинцю кивает. - Мы будем действовать крайне осторожно, - говорит он. - Когда мы вернемся, мы обсудим остальное. - Хорошо, - соглашается Ли Цзяин. Она выглядит очень уставшей, и Шень Цинцю понимает, что уже очень поздно. - Думаю… мне следует откланяться, - говорит он. Он и сам довольно устал и хочет обдумать все, что только что узнал. Кроме того, будет уместно дать трем женщинам немного времени, чтобы они могли обсудить все наедине, как семья. - Спасибо, - говорит он, поднимаясь на ноги. - За оказанное мне доверие. Линь Явэнь кивает. - Спасибо, что выслушали, - говорит Ли Цзяин. - И за то, что рассказали нам, что сын Су Сиянь, возможно, все еще жив и сейчас с нашим Цингэ. Это действительно… дает надежду. - Рад этому, - искренне говорит Шень Цинцю. - Тогда… увидимся утром. Он кивает каждой из женщин, а затем уходит, оставляя их наедине друг с другом. Шень Цинцю возвращается в свои покои, его мысли в полном хаосе. Кто бы мог подумать, что родители Лю Цингэ окажутся так тесно связаны с историей Ло Бинхэ? Не говоря уже о его удивлении, когда он узнал, что реальная история родителей Ло Бинхэ сильно отличается от той, которую, как он думал, он знал из ПГБД. Ло Бинхэ так никогда и не узнал всей правды… он всегда считал, что его мать намеренно предала его отца и бросила Ло Бинхэ. Теперь Шень Цинцю знает, что это совсем не так. И выясняется, что Старый Мастер виновен не только в нападении на мать Лю Цингэ и смерти его отца, но также в смерти матери Ло Бинхэ и запечатывании явно невиновного Тяньлань-цзюня. Теперь это все надо обдумать и учесть. Пока Шень Цинцю готовится ко сну и ложится, его мучит безумно сильное желание рассказать Лю Цингэ и Ло Бинхэ все, что он только что узнал. Они заслуживают знать о том, что связывает их родителей, о том, кто виновен в страданиях их семей. Но они все еще в Бесконечной Бездне, до них никак не добраться. Прежде чем он сможет им что-то рассказать, Шень Цинцю придется провести еще три года в ожидании и надежде на их возвращение.