мерзость

— Лорд-капитан! — докладывает Хейнрикс, стискивает зубы, скулы острые, как клинок. — Мы нашли охрану колонии, все перерезаны. Судя по характеру повреждений, дело рук ксеносов. Маражай за спиной Йоханана едва слышно фыркает. Его обычно забавляет презрение, которым его окатывают мон-каи; ему даже приятно, он пьет их эмоции, как голодная пиявка. И ему только в радость, если кто-то из них накинется на него в слепой попытке порвать проклятому друкари горло: такое развлечение! Но теперь даже он замолкает, когда инквизитор рассказывает о том, в каком виде они нашли рабочих и отправленный в колонию взвод, который должен был проверить, почему давно не было поставок провизии. Обычные фермеры, тихий мир, когда-то спокойно угасший — от местного народа остались только таинственные рисунки на скалах. Плодородные почвы, о которых человечество, облаченное в металл, может только мечтать. Только теперь поля удобряет кровь, его люди разорваны на куски, как будто на колонию налетела свора бешеных собак. Послать на проверку Хейнрикса было хорошей идеей: он умеет рассказывать безэмоционально, ярость и страх в Инквизиции удаляют первыми, чтобы не мешали работе. Но взгляд, который он бросает на Маражая, неизменно стоящего за левым плечом Вольного Торговца, о многом говорит. — Есть предположения? — спрашивает Йоханан у Маражая. — Друкари не нужен повод, чтобы лить кровь. Такова наша жизнь. Ты кормишь меня — они бороздят Простор в надежде наткнуться на жертву, которая их развлечет, — рассуждает Маражай. Его не смущает ледяной взгляд Хейнрикса, даже наоборот. Маражай жмурится, как сытый кот, и облизывается. Лишь бы увидеть мелькнувшее на лице инквизитора отвращение. — Что там с провизией? — уточняет Йоханан. — Они захватили ангары с уже готовым к отгрузке провиантом. Постепенно вывозили запасы колонии. Любопытно. Даже друкари нужно как-то выживать, а после разрушения Коморры им не хватает ни ресурсов, ни надежды. Какой бы ни была, Коморра оставалась их жестоким домом, в который можно было вернуться, а теперь… только безумцы пойдут в Коморру. Друкари приходится выживать иначе, нападая не ради утоления вечной жажды, а чтобы не сдохнуть от голода. Какая-то заманчивая мысль крутится у Йоханана в голове: отчаявшимися легко управлять, они вцепляются в подачки, начинают тебя благодарить, а сами не замечают, как у них на шее стискивает зубы железный ошейник. А все остальные будут видеть в тебе милосердного героя, который протянул руку помощи несчастным колония… Впрочем, убедить бедных людей на Янусе гораздо проще, чем подчинить гордых друкари, которые не склонятся перед человеком просто так. К тому же, не все из его команды могут одобрить такое… приобретение. Но фермеры с планетки, название которой состоит из перечня цифр, уже мертвы, а Хейнрикс и отданные ему в распоряжение солдаты не из тех, кто станет болтать. Возможность манит. Им пригодится расширение флота друкари — чтобы оберегать свои границы от влияния других Торговцев, разумеется. — Маражай, Хейнрикс, пойдете со мной. Позовите еще Джай, — приказывает он. — Хочу своими глазами все увидеть. Инквизитор кивает и отправляется на поиски Джай, которая должна быть где-то поблизости от мостика. Тем временем Маражай, уже наряженный в боевую броню, остается возле Йоханана, с каким-то опасением смотрит на развернувшуюся перед ними карту. Друкари тревожится — острые уши чуть подрагивают. Но он ни за что не признается, чтобы не показаться трусом. — Я знаю, что это может оказаться ловушка, — спокойно говорит Йоханан. — Но Хейнрикс все проверил, у него отменное чутье. — Он хорошая собачка, — чуть улыбается Маражай. — Ты берешь меня с собой в надежде, что получится проще договориться? Спешу тебя разочаровать. Мои сородичи будут рады вскрыть того, кто продался мон-каю. Даже возьми ты Сестру Битвы, разговор получится плодотворнее. Вздохнув, Йоханан касается щеки Маражая, гладит по острой скуле. Маражай всегда говорил, что он довольно высок для мон-кая, поэтому друкари приходится только слегка наклониться навстречу, ластясь к ладони, как кот. — Ты лучше нас всех знаешь, каковы друкари в бою. Я знаю, ваш народ не сдается без драки. И здесь-то я уверен, что тебе нет равных, — улыбается Йоханан. Это неприкрытая лесть, но Маражаю уж точно приятно ее слушать, чувствительные уши заинтересованно подрагивают. — Ты покажешь им жестокость и силу. Покажешь, на что способен мой дракон. Они присоединятся или умрут, вот и все. Зачарованный, Маражай кивает. Он чуть скалится, показывая острые клыки, как бы подтверждая, что готов не только изрубить всех несогласных, но и собственными зубами разодрать их плоть. «Хор-рошо», — урчит Йоханан, слегка копируя сложные интонации друкари. Джай и Хейнрикс возвращаются как раз вовремя, чтобы это услышать и изобразить смутное отвращение на лицах — не сговариваясь. Шаттл уже готов, они спускаются, не скрываясь, хотя пилот явно волнуется. Друкари могли бы попробовать подбить их корабли, но они не спешат. Возможно, еще загружают провиант, потому что без припасов они уходить явно не собираются. Йоханан косится на рейдер, стоящий как раз возле ангара. Горячий ветер скользит по лицу, за взлетной площадкой простираются бесконечные золотые поля. Хорошее место, чтобы вести тихую размеренную жизнь. Друкари налетели на этот мир, как голодная саранча, как великое бедствие. Они выходят навстречу, не скрываясь. Меч дрожит у Хейнрикса в руке, Джай держит руку у пояса, и Йоханан уверен, что она выхватит верный пистолет с отравленными иглами за долю мгновения. Они оба не доверяют друкари, хотя и свыклись с Маражаем. Но… стоит признать, по сравнению с его друкари эти выглядят опаснее. Их движения быстрые и точные, они смотрят на людей свысока, как бы намекая, что с этой планетки те не вернутся. Йоханан догадывается, что они отпустили Хейнрикса и его людей нетронутыми, чтобы приманить рыбу побольше. — Сам Вольный Торговец фон Валанциус, — тянет главарь друкари, высокий мужчина с волосами, заплетенными в косу. Его можно назвать красивым — насколько это слово применимо к хищным, тонким друкари. — Мое имя Авентис Арлаари, дракон кабала… — Кабал Расколотой Воли, — бросает Маражай с нескрываемым презрением. — Раньше они поставляли оружие для Коморры, поскольку всем нужны мечи, чтобы устраивать резню… Но сейчас, видно, оказались на самом дне. — Нет, Эзирраеш. Мы принадлежим себе и своему кабалу, а не мон-каю. А значит, мы не на самом дне, — оскалившись, заявляет Арлаари. Рычание Маражая клокочет позади. Йоханан продолжает улыбаться, привычка с военной службы: надо делать хорошую мину при плохой игре. Он окидывает взглядом Арлаари, узнавая в нем непокорного дракона, каким когда-то был и Маражай. Не готовый никому подчиняться, преследующий свои выгоды. Жизнь сама научила его, что иногда вынужденные союзы имеют смысл; тот, кто не готов сотрудничать, погибает в одиночестве. Как видно, Арлаари еще не постиг эту истину. Что ж, Йоханан может его просветить. — Мое предложение простое: вы складываете оружие и подчиняетесь мне, тогда я беру вас на службу, — изображая заботу, говорит Йоханан. — Еда и кров… и кровь, которую вы будете проливать ради интересов семьи фон Валанциус — вам обеспечены. — Нахальный мон-кай, — со злостью бросает Арлаари. — И ты решил, что кто-то согласится на твое предложение?.. — Маражай, — ласково зовет Йоханан, — принеси мне его голову, он мне надоел. Друкари за спиной дракона выхватывают оружие, но Джай стреляет им под ноги, прошивая пыльную землю. Остановив Хейнрикса взмахом руки, Йоханан наблюдает за Арлаари. Тот сердито одергивает своих кабалитов тоже: — Я и сам справлюсь с мон-кайской подстилкой! Прекрасно — пусть стоят и смотрят. Коснувшись плеча Маражая, Йоханан кивает; он знает, что друкари его никогда не разочаровывает, особенно — когда дело доходит до пьянящей драки. Легкими шагами Маражай выступает вперед. В отличие от людей, друкари почти не обмениваются оскорблениями, они просто кружат рядом, рассматривая лица друг друга. Готовятся нанести первый удар. Йоханан солжет, если скажет, что не любуется тем, как солнце скользит по шипастым доспехам. Это красиво — так же увлекательно, как наблюдать за хищниками в дикой среде. Маражай рискует, всегда рискует — бьет первым. Хищный клинок метит в плечо Арлаари, но тот успевает закрыться, принять его на лезвие своего меча… Вот только сила удара заставляет его пошатнуться, и Маражай, выбив противника из равновесия, толкает его. Резко, рывком, как и все, что он делает. Арлаари умелый воин, он успевает парировать, отогнать ненадолго Маражая широким взмахом меча. Однажды кто-то из них ошибется. Кто-то… Кинувшись вперед, Маражай как будто подначивает ударить его. Арлаари ведется, подчиняется, впивается клинком в соединение доспеха на плече, и Йоханан слышит глухой крик удовольствия. Но блаженство боли не заставляет Маражая забыть о битве. Меч впивается точно в бок Арлаари, чей меч ненадолго обездвижен. Выдрав свой клинок из раны, Маражай наносит удар в шею. Впившись в косу Арлаари, двумя мощными ударами прорубает насквозь. Кровь льется со сруба, как красное море. И только потом Маражай вырывает меч из собственного плеча. Остроухая голова Арлаари катится под ноги Йоханану. Останавливается у его сапога, и он не может отказать себе в удовольствии поставить на нее ногу. Остальные друкари, лишившиеся дракона, уже не столь волнуют Йоханана, но он знает, что они уважают язык силы. Маражай победил в честном бою — более честном, чем можно увидеть в Коморре. Теперь они принадлежат Маражаю, а Маражай принадлежит Вольному Торговцу. Йоханан командует отправить друкари на флагман, и он уверен, что Хейнрикс и Джай с этим разберутся. Он нарочно взял с собой тех, кто в случае неповиновения станет стрелять, не колеблясь, но не увлечется убийством ксеносов настолько, чтобы это стало большой проблемой. Когда они остаются наедине с Маражаем, Йоханан кивает в сторону ангара. Им стоит поблагодарить друкари за погрузку. — Не возьмешь трофей? — любопытствует Маражай, идя за ним. — Он всего лишь пыль. Вот был бы он достойным противником… — Йоханан ухмыляется. Пока он недостаточно безумен для коллекции из черепов врагов. Странно, что Маражай уделяет этому столько внимания. — Тебя он беспокоил. — Вовсе нет. Сломать его было легко; удивительно, как он смог добиться такого высокого положения в кабале… Впрочем, когда Коморра оказалась в руинах, многим кабалам пришлось несладко. — Очень беспокоил. Маражай, очевидно, бесится. Тихое шипение вырывается у него из-за оскаленных зубов. — Только не говори, что тебя задели его слова, — ворчит Йоханан. — Ты лучший воин, которого я видел. — Друкари любят отстаивать свою независимость, — хмыкает Маражай. Вслед за Йохананом он сквозь открытый шлюз заглядывает в трюм рейдера. — Я всегда принадлежал кабалу. Теперь принадлежу тебе. Ты справляешься лучше. На самом деле Йоханан никогда его не держал. Реши Маражай пойти своим путем после Коморры, он бы отпустил его, не желая неволить. Никто на его корабле не становится пленником. Но Маражай остался, хотя его кабал явно окреп на службе у Вольного Торговца и мог отправиться дальше. Дело не только в том, что рядом с ним Маражаю не придется грабить колонии в попытке прокормить свой кабал. Маражаю нравится сражаться — ради него. Не из-за тлеющей в любом друкари жажды насилия, а из преданности, которую сложно назвать одним словом. — Мне не нравилось, как ты на него смотрел, — рычит Маражай, когда они доходят до капитанского мостика. Он быстро управляется с приборами и старается не смотреть на Йоханана. — Поэтому ты отрубил его голову за два удара, а не за один? И Маражай довольно улыбается, кивнув.