Зелёный свет&цвет

      Пусть дома в Речных землях и могли быть разобщены, но если Талли призовут их, они подчинятся. Пытаться найти среди этих благородно-принципиальных людей предателей, союзников себе – пустая трата времени. Лучше сосредоточиться на землях предков – Просторе. Ведь Королевские земли пусть и подчинены, но ненадёжны. Эймонд подпёр подбородок большим пальцем, будто застыл, пока разглядывал карту Семи королевств.       Конечно, совет обеспокоен Речными землями.       Но куда больше союзников будет среди вассалов Тиреллов. Успел ли дед убедить леди Тирелл? Никаких новостей. Пусть лучше возвращается, здесь он нужнее. От ряда домов Простора уже были присланы вести о подготовке к войне с «принцессой Рейнирой». Эймонд не сомневался в домах Амброз, Грейсфорд и Рокстон. Они будут верны до конца и не отступят при худшем раскладе.       Эймонд откинулся на спину стула, и закинул одну ногу на другую. При этом сложил руки на животе.       – Сир Кристан Коль, я ценю вашу преданность, но должность десницы должна быть у человека более опытного, не рыцаря… – тут как ни старайся подобрать слова, лучше не выйдет. При этом Эймонд всё же посмотрел на наставника с уважением. Лорды умокли, направив свои взгляды на регента. – Нужен человек, способный контролировать ситуацию во всём государстве. Лорд Стронг, – Эймонд специально умолк, слабо улыбнувшись.       Ларис встал, слегка кланяясь.       – Почту за честь. Видят Семеро, я не посрамлю… – он тоже улыбнулся. И когда принц-регент увидел эту довольную улыбку, рассмеялся. Уайлд и Ланнистер осторожно переводили взгляды с регента на мастера над шептунами и обратно.       – Мне доложили, что вы виделись с королём перед тем, как он неожиданно вознамерился лететь в Приют. Разве можно такому подстрекателю доверить пост десницы? – Эймонд смотрел в глаза Ларису. Улыбка с лица Стронга исчезла быстро. Конечно, уязвлённый Косолапый поспешил отвести взгляд. Эймонд помнит всё, что этот «родственничек» сделал за всё время своего пребывания в Красном замке. – Вы на своём месте, лорд, вот и займитесь тем, чтобы вернуть Отто Хайтауэра в столицу.       Ларис склонил голову. Но Эймонд уже перевёл всё внимание на Тиланда:       – Что ваш брат? Почему не слышно добрых вестей от Западных земель?       – Войско собрано, но наступать на Речные земли, когда там есть… Деймон и Караксес… мой брат опасается и надеется на дракона, – Тиланд знает, что брат струсил, при этом посмев поставить условие, понадеяться на самого большого дракона. Принцу Эймонду это конечно не понравилось. Вон как дёрнулись губы в усмешке, а в единственном глазу сверкнула гневная молния.       – Вхагар должна остаться в столице, – впервые на этом заседании услышали вдовствующую королеву. Алисента произнесла достаточно спокойно. – Да, у Рейниры больше драконов. И много скорпионов отправить нашим армиям не можем, но ваш брат слишком самонадеян, считая, что Вхагар должна стать именно его союзником…       – Всё нормально, матушка, – слишком спокойно произнёс Эймонд. – Тессарион с нашей армией Простора. Лорд Ланнистер может подождать, но в его случае мы расценим это как бездействие. Так и передайте брату. И намекните, что дракона он может увидеть не только ради помощи ему… – младший брат чудесный юноша, и очень привязан к семье. А данная война и так вынудит его научиться убивать, если дядя всё ещё не научил. Так что казнь лорда Ланнистера в случае предательства не станет для него проблемой.       Тиланд покорно склонил голову. Он мог бы попробовать… но не стал.       Интересно, кузнецы принялись изготавливать цепь для седла Вхагар? Супруга реализовала неплохую идею. К тому же рано или поздно ему придётся столкнуться с Деймоном и Караксесом. А от дяди можно ожидать чего угодно.       – На сегодня все свободны, – Эймонд посмотрел на стол, наблюдая, как лорды оставляют в фиале свои символы. Последним в эту плоскую чашу вернулась сфера матушки. При этом она не поспешила к двери, а подошла к нему и присела на край стола. Да, ей тут довольно вольготно.       Эймонд не спешил поднимать голову. Алисента шумно вздохнула, но сын даже не шелохнулся.       – Твёрдой рукой, жёстко и бескомпромиссно. Точно ли ты действуешь на благо государства? На наше благо? Или ты мстишь за свои обиды прошлого? Эйгон при смерти, и лишь бастарды Рейниры пока здравствуют… – Алисента хотела, взяться за его лицо, чтобы они посмотрели друг другу в глаза. Ведь это её сын, она без сомнений любила его.       Только как сильно?       Рука потянулась к лицу Эймонда, но тут же Алисента передумала. Ладонь повисла в воздухе. Пусть у сына глаз был только один, но сейчас он посмотрел так, что Алисента невольно испугалась. Внешне королева не подала вида, не телом, но взглядом, который Эймонд заметил. Как так получилось, что с ночи на Дрифтмарке они…       Вся семья теперь его опасается, а ведь он просто действует так, как диктует война.       – Тогда и я задам тебе не менее язвительный вопрос, матушка, – Эймонд закрыл глаз. – Разве наше благо равно благу государства? И не хочешь ли, чтобы Рейнире досталась благодатная почва для правления?       На благо государства? Ради этого нужно было созвать совет лордов, чтобы они выбрали брата или Рейниру, отступать сейчас, предлагая подобное… и глупо, и трусливо, и бессмысленно.              Что они должны потерять, чтобы выиграть? И следует им стараться сохранять, если в случае их поражения в истории они всё равно будут очернены. Вдовствующая королева слишком много хочет. Точнее, она не может расставить приоритеты здраво. В конце концов, она жена Мирного короля.       – Отдайте приказ от своего имени о закрытии ворот. То, что нам не досталась голова Мелеис, к лучшему. Народ не спешит покидать столицу, и всё же эту возможность лучше пресечь, – Эймонд поднялся, стал ровно. И Алисента перестала опираться на стол. И всё же она ниже. Это давит.       – Голод усилился. И я хочу… – она начала осторожно, на всякий случай. Эймонд расслабил плечи, его лицо смягчилось. И Алисента успокоилась: – Я хочу, чтобы Красный замок и аристократы столицы умерили свои аппетиты. Заставить их поделиться едой с простолюдинами силой нельзя. Я могу лишь надеяться, что они последуют нашему примеру.       – Разумно, – Эймонд кивнул. И дотронулся до нагрудного кармана. – Только брату, если выживет, и его детям нужен полноценный рацион. А мы перетерпим, – если уж приводить задумку в исполнение, делать это стоит до конца.       Алисента улыбнулась. Что она могла ещё сделать? Только глянула на кинжал Завоевателя. И направилась к дверям. Она уже почти постучала, чтобы стражники с той стороны открыли.       – Рейма всегда утверждала, что Хелейна сновидица, как и Дейнис. Возможно, она что-то видела, но мне не рассказала. Попробуй её разговорить. И если у тебя остался яд для медведя, передай его мне. Давно пора было с ним покончить, – сын стоял к ней спиной, когда Алисента оглянулась напоследок. Она постучала в двери и вышла. Становиться врагом собственного сына ни одна мать не пожелает.

΅◊΅

      Сир Дарклин попробует стать драконьим всадником. Ульф узнал об этом одним из первых. Потому что принцесса Рейма привела его посмотреть. Только они стали ещё дальше, чем королева и наследный принц. Морской дым был прекрасен, но… шестое чувство подсказывало бастарду, что попытка рыцаря не увенчается успехом. Рейма остановила их у другого спуска в пещеры. Но Ульф не обратил на это внимание. Только встал рядом. Огонь этого дракона может дотянуться и до них? Тогда ему стоит быть готовым спрятать принцессу за собой.       О, возвышенное чувство, как благодатно оно влияет на людей!       Рейма же жадно наблюдала. И Ульф молчал, не смея начинать разговор первым. Лишь также стал наблюдать. Дрожь в голосе рыцаря в белом плаще ему знакома. Пусть простолюдин и бастард, но латник сопереживал Дарклину. И смог только рот раскрыть от ужаса, когда рыцарь начал гореть, а вместе с ним и перерезавший себе горло драконоблюститель.       Пока Рейнира и Джекейрис не заметили, Рейма крепко ухватила ладонь Ульфа и потянула его к лестнице. Они быстро спустились, но Морской дым уже полетел прочь отсюда. И славно. Не то чтобы никто не знал. Главный среди блюстителей был в курсе этой выходки. Он выразил своё несогласие королеве, но в своей правоте – уже наедине – Рейма убедила старика. И он поверил ей. Кто, как не она, печётся о благополучии наследия Валирии, последнего чуда?       «Я уверена в преданности этого человека мне. Ему можно доверить дракона, он не причинит вреда. А если предаст, я верну дракона, чего бы мне ни стоило», – старый драконоблюститель не стал возражать. Принцесса не говорила о победе в войне за корону, но взяла ответственность за жизнь драконов.       Ульф покорно последовал за принцессой, сжав её ладонь в ответ. На крепость хватки Рейма внимания не обратила, скорее, силушки у неё больше, чем у этого латника. Пусть и не могла уделять время тренировкам в последнее дни.       Они пришли к Среброкрылой. Ульф даже не удивился. Он не то чтобы был о себе прекрасного мнения, но возникшее ещё в пути предположение наверняка верно. Старая драконица, мирно лежавшая, раскрыла глаза. Она учуяла, что сегодня девушка не принесла её кладку, ни одного яйца. И драконица также чувствовала настрой принцессы дома Дракона. Всё хорошо. Так что Среброкрылая спокойно выдохнула. Она хотела бы подремать дальше, но посмотрела на человека рядом с принцессой.       Драконица запомнила его. От него пахло Драконами, не так сильно, как от девушки и других Драконов, которых Среброкрылая встречала за свою долгую жизнь. Но всё же он не вызывал у неё агрессии. Скорее, с возрастом чистый запах Драконов стал её раздражать, так что присутствие этого человека не вызывало неприятия.       – Принцесса? – и всё же Ульф не стал спрашивать напрямую.       – В тебе крови нашего дома куда больше, чем в других благородных родственниках. Признаюсь, ещё когда мы забирали её кладку, у меня промелькнула мысль сделать из тебя всадника, – возможно, Рейма не до конца честна. Но чего не сделаешь ради семьи. – Меня радует, что сестра не одна в своей борьбе, но её люди никогда не будут моими, Ульф. Скажи, кому ты верен?       Ульф сглотнул. Принцесса отпустила его руку и подошла к драконице. Повернулась к нему и сплела пальцы на уровне живота. Среброкрылая поднялась и выдвинула морду вперёд, при этом чуть наклонив её в сторону Реймы.       – Вне зависимости от твоего ответа, я дам тебе эту возможность, – Рейма улыбнулась. В этих словах ни капли лжи. Ульф простой человек, соврать не сумеет. Ей точно. Так что от него нужен лишь один ответ: можно ему доверять или не стоит на него рассчитывать.       Ульф сделал несколько шагов вперёд, но остановился, так как Среброкрылая теперь держала голову прямо.       – Пойдя сюда на службу, как подданный я клялся защищать дом Таргариенов. Но вы ведь знаете, – латник опустился на колени и протянул принцессе меч, – что сердцем я верен только вам. И если моя верность вас оскорбляет… – Ульф опустил голову. Да, волнение окатило его хуже, чем настоящая волна в море в разгар шторма. Если он уйдёт отсюда живым и не отвергнутым, хотя бы как верный человек, то сегодня всё же выпьет. Немного.       – Сердце? – Рейма мягко дотронулась до Среброкрылой и погладила. – Не ешь его и не обижай, – Среброкрылая фыркнула будто с нисхождением на слова принцессы и принялась обнюхивать мужчину. И от него можно было учуять слабый аромат её кладки. – Верность? У меня тоже возникло подобное чувство однажды. К нему не было особых предпосылок. Хотя чего однажды? У меня какая-то слабость к вторым: Хелейна, Люцерис, мой супруг и даже Джейхейриса я люблю больше, чем Джейхейру… – тихо произнесла Рейма, прислушиваясь к звукам пещер. Они были одни. Но не приближается ли кто-то ещё?       Ульф, уже успокоившись от процесса изучения его Среброкрылой, нахмурился. Ему дела так-то нет, но разве принц Джейхейрис родился не первым? Благодаря долгому пребыванию в трезвости, он всё же сообразил, что первородство Джейхейрису могли присудить намеренно.       Был ли это знак от Семерых, на который «зелёные» закрыли глаза?       – Так вот, – уже громче начала Рейма, – моя верность пошатнулась, когда мой любимый племянник лишил моего брата глаза. Я простила его, как знаешь. Но это рана и на моей душе. Если твоё сердце будет верно мне, – Рейма замолчала, так как Среброкрылая подняла голову к своду пещеры. А затем ринулась на выход. Неужели не выйдет? Поджав губы, Рейма договорила: – Верность мне не равна верности королеве, – очень рискованное признание.       Рейма подошла к Ульфу и вложила рукоять его меча ему в руку, а за другую заставила подняться, чтобы в итоге направить лезвие на своё сердце.       – Ты понимаешь, о чём я? – раньше она не обращала внимания, что он лишь немногим выше неё. Но никакого дискомфорта она не испытывала. Эймонд ещё выше. Рейма перешла на шёпот: – Если хочешь быть верен королеве, тебе лучше оседлать Среброкрылую, а потом доложить сестре обо мне, – конечно, Рейнира ему не поверит, скорее, посчитает неблагодарным, раз Рейма решилась доверить ему Среброкрылую.       Ульф дёрнулся и отступил назад, отводя меч за спину.       – Ничего не скажешь? – принцесса улыбнулась, просто улыбнулась.       Ульф отвёл взгляд. Как же он жалок, не имея способности понять, что прячется за взглядом ярких серых глаз с едва заметными аметистовыми крупицами. Пусть так. Возможность быть рядом, если не с ней – уже удача для такого, как он. Не любовь, не утехи, так хотя бы лучшая и со смыслом жизнь. Он ведь уже решился на это. Но хочет ли слышать всё это принцесса? Ульф встал на колено, вонзив меч в землю и камень. Так делают рыцари?       «Можешь не прощать меня, Эймонд, но другого способа контролировать его у меня нет», – подумала Рейма, улыбнувшись то ли от успеха, то ли от некой душевной безысходности.       Она протянула латнику руку. И тот поцеловал её ладонь с благоговением.       – Мне нужно покинуть остров, к моему возвращению я надеюсь увидеть тебя живым и с драконом. И уже рыцарем ты повторишь свою клятву, – Рейма наклонилась к нему и поцеловала в висок. – Пойдём, кроме главного драконоблюстителя никто не должен знать.

΅◊΅

      Деймон был уверен, что уже лёг спать. Видно, что разум или сами боги не намеревались прекращать своих игр с его сновидениями. И это если не вспоминать о миражах в реальности, тот же призрак Лейны…       А теперь на его кровати сидел Визерис. Такой же, каким он видел его на троне в последний раз.       «Брат мёртв», – напомнил себе Деймон. И подходить к нему и садиться рядом не самая лучшая идея. Но вот он здесь, рядом с покойным, держащим корону в руке. Кажется, в видениях начинает прослеживаться закономерность.       – Я не могу посмотреть в глаза отцу и дяде, – теперь голос Визериса лишь жалкий хрип, хрип старика, которым по возрасту он не являлся. Тишина действительно абсолютная. Деймон почувствовал волну раздражения, но сцепил ладони, давя пальцами на косточки.       – Ты призывал к миру при жизни, и мы с Рейнирой желали сохранить этот мир, но твоя благоверная со своими отпрысками…       – Нет, Деймон, нет. Я не собирался винить тебя, – Визерис смотрел только на корону. – Я виню только себя. Хотел, чтобы моя семья, особенно мои дети были дружны, как отец и дядя Эймон.       Деймон шумно выдохнул.       – Но не сделал ничего для этого, – Визерис заплакал.       – Брось. Ты жил ради государства, ради мира. Тебе нужно было сосредоточиться на своём здоровье… – и это тоже, но Деймон прикусил щеку. Не так! Деймон добавил уже куда увереннее: – Сам знаешь, отец и дядя были единственными близкими братьями в нашем роду, даже нам не удалось обрести такую связь.       – Потому что ты хотел трона, но не подходишь для него, – голос Визериса зазвучал здорове́е.       Деймон подскочил, не желая даже смотреть на старшего брата. Будто он подходил!       – И я не подходил. Только дядя Эймон. И отец мог бы стать хорошим королём. И тогда бы всё вернулось на свои места… – Визерис уронил корону. Специально или случайно? Деймон оглянулся.       – О чём ты? – если не продолжать беседу, этот призрак будет молчать.       – Ты ведь обожал дядю, так, будто любил больше, чем отца. Должен догадаться, – Визерис всё ещё сидел с опущенной головой, то ли не желая, то ли не имея возможности оторвать глаз от символа своей ноши. Он улыбнулся. Чуть-чуть посмеялся. Деймон отвернул голову.       – Ты не хотел участвовать в Совете 101 года. Но передумал, почему? – даже если Визерис ответит, можно ли верить?       – Становление нашего деда королём было сложным. И даже не дядя был его первым наследником. Кто знает, выживи тётя Дейнерис, возможно, она была бы королевой, – но после Старый король решил придерживаться старых традиций. – Когда отец умер, король раздумывал над тем, чтобы сделать Рейнис своей наследницей. Но не решился, предполагая лишь худшее развитие событий.       – Зачем раздумывать в таком случае вообще? – Деймон надеялся, что призрака Рейнис он точно не повстречает.       – Не перебивай меня, Деймон. У меня… кх… кха… – Визерис откашлялся. У него не так много времени. – Знаешь, как выбор пал на Отто? Отец знал его давно и доверял советам. Но после пошли слухи, что он его и отравил… – да, Деймон знает.       И сожалеет, что его не было рядом. Не то чтобы отец любил его меньше, просто став наследником он всюду брал Визериса. Старший сын и наследник. В последний год жизни отца, его бытия десницей, Деймон практически не видел его.       – Я тоже подозревал Отто. Иногда мне казалось, что он задумал всё, что происходило дальше. Я держал его близко, надеясь усмирить, но отец ему доверял, доверял за знания, за дельные советы, за действия, – Визерис выпрямился. – Я не переставал подозревать Отто, по той причине, что неожиданная болезнь, забравшая у нас отца, пришла сразу же после того, как он признался мне и Отто, что если станет королём, назначит Рейнис принцессой Драконьего камня, – голос Визериса обрёл силу.       Озвученное не показалось Деймону бредом. Отец любил старшего брата, обожал Рейнис – а главное, никогда не желал Железного Трона. Никогда.       – Я хотел исполнить его волю, но не мог. Корлис и консорт? Ну не-е-ет, такого допустить нельзя. Я надеялся, что у меня и у Рейнис будет много детей, которых можно будет поженить и посадить на трон, – и вышло не совсем так, то есть далеко не так.       – Надо было говорить со мной об этом при жизни, – Деймон повернулся к брату. И удивился. Визерис предстал перед ним в лучшие годы. Молодой король.       – С тем, кто не сопереживал моим потерям, смертям моих детей, кто возомнил себя наследником по этой причине?       – Мне было жаль твоих детей, – есть ли смысл доказывать искренность своих чувств? Деймон тряхнул головой: разве они не примирились перед смертью Визериса? Деймон вскинул палец в его сторону: – Чего ты хочешь? Зачем ты говоришь мне об этом сейчас? Хочешь, чтобы я отступил? Не лицемерие ли? Как будто ты любил детей Алисенты!       Визерис опустил голову и поднёс к груди руку, на котором было кольцо Эйммы. Деймон не знал, да и не поверил бы, что любил. Рейма, пусть и рождена от его любимой женщины, всё же дочь Алисенты, любимая и воспитанная ею. И Эйгона он любил, как-никак долгожданный мальчик. Эймонд с возрастом всё больше походил на брата. И Дейрон чем-то походил на дядю Эймона, в юности, о которой рассказывал ему Бейлон. Тот часто вспоминал их с братом юность перед смертью.       Но, конечно, больше всего он любил Рейниру. Ведь ношу короны он доверил именно ей. С надеждой, что именно она сможет всё исправить.       – Именно они угроза нашему дому. Эйгон – узурпатор. Пришёл мучить мою совесть? – Деймон не верил, что говорит это всё спокойно. Да, они помирились – это всё проклятый Харренхолл! Изводит его через забытые червоточины сердца.       Деймон моргнул. Перед ним стоял Визерис, первенец принца Драконьего камня. Он как-то странно посмотрел на корону у своих ног. Принц нахмурился.       – Всё равно ничего не изменить, – пробормотал Деймон.       – Верно. Я прошу тебя лишь определиться, за что ты будешь умирать, потому как трон никогда не будет твоим, – они посмотрели друг другу в глаза. Странная смесь чувств и эмоций разгорелась в груди Деймона. Но брат с некоторым равнодушием объяснил: – Так сказал мне отец, когда поделился своим желанием, – Визерис исчез, вынуждая Деймона проснуться в холодном поту.

΅◊΅

      Чтобы не вызвать подозрений у стражи, принцессе Рейме пришлось занять место одного из рыбаков, которые были верны деньгам Мисарии, а теперь и деньгам королевы Рейниры. Отправится тот рыбак на Дрифтмарк или Драконий Камень, или вовсе ему придётся прятаться на берегу, Рейму не волновало. Она боялась, что всё равно привлечёт внимание. Вымазать голову и кожу так, чтобы нельзя было заметить серебро волос и здоровый тон лица, было нелегко. Но Мисария справилась. Ступив на причал Гавани Рейма взяла сеть с рыбой побольше. Стража, если остановит её, ненадолго задержит.       По крайней мере, Рейма верила в это. Но, ступая по улицам города, она поняла, что не так уж и подозрительна, не так сильно требует внимания со стороны «закона». При этом город казался спокойнее, чем сообщали последние новости.       Дом Элинды нашёлся с первой попытки. Фрейлина королевы, как только закрыла дверь за принцессой, поклонилась, следуя этикету.       – Оставь, – тихо и с хрипом произнесла Рейма. Прочистила горло, но всё же добавила шёпотом: – Нас точно не подслушают? – Элинда кивнула.       Рейма кивнула тоже. Присела у огня. И пока леди Масси накрыла небольшой стол, принцесса рассказала, что им нужно сделать для королевы и что нужно сделать самой принцессе.       – Я успела застать то время, когда до Дорна вы ещё бродили по замку через эти туннели, – она совсем не переживала. – Пробуйте. Я помолюсь за ваш успех Семерым. Но вы уверены, что блюститель, растивший Валеона, не выдаст вас? – он нужен, чтобы направить Валеона, где бы он ни был, к принцессе, в руках которой уже будет принц Джейхейрис.       – Вот и узнаю, – Рейма не задумывалась, чем руководствовалась фрейлина, задав подобный вопрос. Будь что будет.       – В стенах этого дома вам всё равно придётся поскучать. Нельзя сейчас доставлять провизию. Буквально этим утром, – Элинда поджала губы, – вдовствующая королева раздавала еду со складов замка. Там же урезали рацион, только для принца Эйгона и его детей питание не изменили.       – Эйгон очнулся? – Рейма понимала, что не стоило спрашивать, но не сдержалась. Не потому что не смогла, а потому, что не захотела.       – Не могу сказать наверняка, – поели быстро, и Элинда стала убирать со стола.       – Оставь посуду на меня, раз мне всё равно придётся скучать, – Рейма повела плечами.       – Некоторые аристократы последовали примеру королевы Алисенты. Но этого всё равно мало. Стоит выждать дня три точно, – спокойно продолжила Элинда. – За это время я постараюсь узнать, как можно сейчас пробраться в Логово и к блюстителям, чем вы займётесь после. А потому мы с вами продумаем, как после «подарка» подстроить бунт, чтобы легче было выкрасть дитя…       Разумеется, Рейма и без Элинды понимала, что спешка ни к чему. Просто это в духе леди Масси призвать принцессу не действовать в одиночку. Забота о сестре своей королевы? Мило.

΅◊΅

      Придя в большую замковую кузницу, Эймонд не снял плаща. Только рядом стоящий мастер знал, кто к ним пришёл. Он отвечал за то, чтобы изготавливаемое было надлежащего качества. И поэтому принц-регент пришёл именно к нему. Они поднялись на помост, чтобы видеть каждого мастера и его рабочее место. Отсюда Эймонд прекрасно рассмотрел, кто как работал и чего заслуживал. Он расспросил о нескольких мастерах, заинтересовавших его. Узнал, где живут.       – Не моё дело, Ваше Высочество, но для чего вам эта информация? – мужчина всё это время чуть склонял голову. Хотя и так был ниже принца.       – Вы получили достаточно серебра, и получите ещё, – после ответа принца мастер побледнел. Эймонд улыбнулся: – Я выделю им еды и денег из своих средств. Тоже хочешь? Так вроде неплохо поживаешь сейчас, – толика снисхождения и нотки угрозы.       – Раз… такое дело… обратите внимание вон на того мастера, – недалеко от помоста на прочность заказанную Эймондом цепь проверял мужчина с белыми, едва серебристыми волосами. Бастард их дома. Да, Эймонд заметил его, разузнал и о нём.       – Хаммеру за его усердие достанется больше, – корысть мастеру прощена.       – Он не только усердный, ещё честный и принципиальный, может сослужить добрую службу лично вам, – мастер сглотнул.       – Но? – догадался Эймонд, внимательно разглядывая мужчину.       – Дочь Хью, кажется, серьёзно больна, умирает… – мастер замолчал, как только принц махнул рукой. Намёк понят.       Эймонд вспомнил, почему Рейма любила иметь дело именно с такими людьми. Конечно, как вернётся в замок, отправит к нему мейстера, очень болтливого мейстера, который умеет располагать одних людей к другим. Может, даже у девчонки ещё есть шансы выжить.

…

      Эйгон медленно открыл глаза. Знакомый потолок. Королевские покои. Всё тело болело. И никакое зеркало ему не нужно, чтобы увидеть, прочувствовать, какое уродство поразило его. Между тем сердце продолжало настойчиво биться. Не сразу он заметил рядом силуэт. Попытался повернуть голову – больно. Не стал поворачивать голову, взгляд перевёл.       Хелейна.       – …кх… – хотел позвать её по имени. Но в горле сухо. Казалось, что она спала. Но резко выпрямилась, услышав хрип. Вот это странное выражение её лица, которое Эйгон всё никак не мог описать для себя, обрадовало. Краем губ он улыбнулся. – …одхы… – на ещё одно слово сил не хватило. Эйгон заметил, что уложили его не полностью. Полулёжа. Предусмотрительно.       Его королева тут же наполнила чашу водой и поднесла к его губам.       – Я помогу, – она не улыбнулась, но в её глазах промелькнула радость.       – Как мне удалось выжить? – в голове много вопросов, на которые хочется получить ответы, но сейчас был важен только этот.       – Кажется, благодаря Солнечному огню, ты был… в его крыле? Так дядя сказал, – Хелейна поставила чашу себе на колени. Она не отводила взгляда от искажённого ожогами лица. – Когда тебя готовили к отправлению, в Приют прилетела Рейма, но они разошлись мирно. Она забрала тела принцессы Рейнис и Мелеис, – большими пальцами она водила по чаше в разные стороны. Выпрямилась, хотя и так сидела прямо.       – Вот оно что, – Эйгон знал, что старшая сестра могла просто проигнорировать его… присутствие. Но, возможно… Эйгон закрыл глаза: уже не важно. И снова спросил: – Ты видела это? – и снова посмотрел на Хелейну, которая нехотя кивнула. – Останусь прикованным к кровати?       – Нет, – на выдохе ответила королева.       – Это радует, – даже если прозвучала ложь во благо.

΅◊΅

      Леди Джейн сидела за столом в своих покоях. Стол этот у окна, из которого видна большая часть Долины. Открывавшийся пейзаж одновременно напоминал об огромной ответственности и о бренности всего, за что леди Аррен несёт эту самую ответственность. В руках письмо королевы. Довольно содержательное. Хорошие новости? По виду женщины судить об этом сложно. Принц Пентоса уже дал ответ, а Долина приготовила лишь часть людей из обещанного, поскольку дракона своего так и не получила. Королева написала об этом всего несколько строк, весьма загадочных. Так что Джейн оставалось сохранять внешнее равнодушие.       В двери постучали, вошла служанка, оповестившая госпожу о приходе второго принца. Губы леди Аррен дёрнулись, но тут же равнодушие вернулось к ней. Она обернулась к дверям и велела впустить принца Люцериса.       Темно. Только несколько свечей на столе леди Аррен. Она не встала, продолжила сидеть. Лишь указала на стул напротив.       – Присаживайтесь, – и положила письмо на середину стола. – Сегодня юный принц решил поговорить со мной без своей смышлёной принцессы? – леди Долины сложила руки на столе.       Люцерис присел.       – Вы пришли, потому что узнали о письме. Королева выделила вам верных… слуг, – хотя таких проворных стоило бы назвать крысами.       – Пентос решил оказать гостеприимство? – внешне мягкий. Без невесты к нему вернулась ранее присущая дерзость? Но всё же осторожен. Это посещение Предела так повлияло на наследника лорда Корлиса?       Джейн, сощурившись, кивнула:       – Вас это отчего-то не радует? Вызывает сомнения?       – Драконом, которого вы жаждете получить, обязательно должен быть Валеон? – Люцерис намеревался исполнить приказ матушки и отправиться в Пентос. Но никто не запрещал ему вернуться, так ведь? Как только ему доложили о письме, Люцерис пришёл к леди Джейн, чтобы обсудить такую возможность. Единственный минус в его предложении: она не станет отправлять остальных людей, пока не получит дракона. В любом случае, Аррен будет ждать своего.       – Вермакс ещё подошёл бы, всё же ваш Арракс меньше, сгодится только в паре с Лунной плясуньей, к примеру, – Джейн уважала Велариона, поэтому высказалась честно. – Но Деймон в юбке мне здесь не нужен. Да и ваш дракон пригодится в плавании, вы должны быть уверены, что сможете защитить своих братьев и невесту в непредвиденной ситуации, – женщина вздохнула.       – Вы намекаете на Пентос или путь к нему? – Люк свёл брови. Нет, аристократия Пентоса не станет враждовать с Таргариенами, посягая то ли на жизнь детей, то ли на самих драконов. По крайней мере, не в случае победы матушки. Но такой исход Люцерис упорно отрицал. А что могло ожидать их в море, когда дедушка готовил им корабли в сопровождение?       – Принц Эймонд отрезал нашу королеву от суши. Он не глуп, наверняка уже решил, что делать с морем. Не забывайте и о Дорне, которому выгоднее поддержать «зелёных»… – Джейн пододвинула письмо к принцу.       – Почему вы так считаете? – разве принц Кворен не друг тёте? Люк быстро прочёл письмо: всё так, как сказала леди Аррен. Про новости о матери.       – Если королева победит, сохранив, пусть не всех, но большую часть своих драконов, Дорн может быть полностью сожжён. Сейчас не времена Завоевателя, когда восстать лорды могли в любой момент, так что можно полностью сосредоточиться на последнем куске Вестероса, – леди Аррен желала поддержать женщину на Железном Троне, но было бы глупо не думать об этой… ситуации со всех сторон.       – И Триархия… – выдохнул принц, и Джейн улыбнулась ему. Значит, не только старший сын Рейниры способен думать. Славно.       – В любом случае, королева хочет, чтобы ваша тётушка сопроводила вас в Пентос. Но так она может поступить при условии, что принц-консорт остаётся ей предан, – принц поднёс письмо к свече, и Джейн спокойно посмотрела на то, как охотно огонь стал поглощать бумагу. Чтобы в итоге потухнуть.       – Арракс растёт, растёт достаточно хорошо. И летает достаточно быстро, чтобы лучники не успели в него попасть. Главное, не опускаться слишком низко, – Люцерис уставился на потухшую свечу.       – Не можете смириться с тем, что вам не уготована роль героя? Хотя бы леди Рейне вы признались? – Джейн по-доброму улыбнулась. Не как леди Долины, а как родственница, пусть и не самая близкая.       – Могу смириться. Но если моё присутствие здесь поможет этой войне не затянуться, я бы хотел остаться. Но буду я здесь или нет, следует подумать о том, что ради безопасности своих младших братьев нужно пойти на некоторые ухищрения в путешествии по морю, – принц посмотрел в глаза леди Аррен.       – Говоря такое при мне, вы оказываете мне невиданное доверие…

΅◊΅

      Все товарищи думали, что Ульф отправился в город, раз согласился на выходной. Кто-то по-доброму, или не очень, посмеялся: почему бы и не развеяться, раз хозяйки всё равно нет. И кто-то получил оплеуху, но не от Ульфа. Бывший пьяница только усмехнулся с некоторым снисхождением. Возможно, в словах того человека есть истина. Но между тем именно от него, а не кого-то ещё принцесса ожидала невероятного успеха. Так что в назначенном закоулке замка латник пересёкся со старым драконоблюстителем, который отвёл его к Среброкрылой.       Ульф прекрасно понимал негодование этого человека, всей душой преданного делу, великому служению, не то что у него. Но всё же не только слепая влюблённость и безумство толкнули бастарда на рискованный шаг. Само действо общения с драконом, даже если он скромно сгорит в огне Среброкрылой, придавало… Ульф не воспитанный сын лорда, чтобы уметь выразить правильно испытываемые эмоции. Главное, что оно того стоило!       – Ну, мы снова встретились, почтенная, – мужчина нервно выдохнул.       – На валирийском, – нехотя произнёс наблюдающий за ним старик.       Теперь, когда принцессы не было рядом, у блюстителя были развязаны руки. Он мог смотреть на этого недостойного как угодно, но его лицо – теперь его прямое родство с домом Дракона казалось слишком близким. Старик знал, кто его мать, видел ту женщину пару раз. В ней тоже была кровь Таргариенов, но не так выражена. Кто отец мальца? Мало кто пришёл на ум старика. И в некоторые догадки верить не хотелось.              Среброкрылая спокойно подняла голову. Она недавно проснулась. Возможно, не приди сюда эти люди, направилась бы к Вермитору. И всё же она осталась здесь, смотря на смешное создание перед ней. Драконица чувствовала исходящий от него страх. Но в нём не было предсмертного ужаса. Наоборот, Среброкрылой было приятно чувствовать в этом страхе благоговение.              – Спо-кой-но… спо-койно, – ноги Ульфа дрожали, когда он стал подходить к ней ближе. Настолько большая. Меньше Вхагар. Но если древняя драконица могла заставить испустить дух на месте, то эта почтенная красавица внушала некоторое спокойствие своим изящным и стройным телосложением. Обманчивая красота? Так некоторые хищники могут обманывать свою добычу, получая удовольствие от игры.              Среброкрылая фыркнула: куда уж спокойнее?              Ульф, будто бы понял её. Чудо! Вот почему блюстители зовут их чудом. Опасны, но с таким же сердцем, как у тех же собак или кошек, или любой другой твари, которой не чужда ласка человеческая.              – Стой! – резко и отчаянно крикнул Ульф, как только драконица быстро наклонила к нему голову.              Замерла ли она? Услышала, но всё же толкнула, как и в прошлые встречи. Только очень тихонько. Снисходительно. И потёрлась мордой об одежду. Отсутствие брони подкупало старую драконицу. Её тёплое дыхание щекотало лицо и шею. Ульф рассмеялся, уже не доверяя здравости своего рассудка.              Старый драконоблюститель должен был отвести её от бастарда. Но что-то остановило его.              – Хорошо… добрая красавица… – в один миг Ульф обнаружил, что гладит морду Среброкрылой. И та совершенно не против.              – Либо пробуй, либо на сегодня закончим, – буркнул драконоблюститель, и Среброкрылой это не понравилось. Зашевелилась не только голова, она поднялась. И сделала круг по пещере, да так проворно, так скоро, что оба мужчины подумали, что ненароком их задавят. Но Среброкрылая ринулась в глубь пещер, через большой проход, которым люди не пользовались. Всё же ушла к Вермитору?              – Старик, – Ульф вскочил на ноги. – Ты как? – драконоблюститель выпрямился. – Поучи меня валирийскому, который понадобится, – глаза этого молодого человека загорелись. Интересом искренним, не жалкой выгодой, которая могла выйти им всем боком. И суровый старик смягчился.              На всё воля богов, на всё их воля…

΅◊΅

      Покидать дом, в котором принцессе довелось соседствовать с леди Масси, было весьма небезопасно. Но должна же она была разузнать обстановку в городе, прежде чем проникать во дворец? Особенно нельзя было упускать возможность встретиться с драконоблюстителем, воспитателем Валеона. Рейма усмехнулась: уместно ли так называть того мужчину? Боявшийся в своём время Сиракс и прочих, Валеона блюститель любил. И поэтому он не станет выдавать Рейму, из-за беспокойства о чёрном драконе. Ведь если принц Эймонд узнает, может решиться убить дракона супруги. И будет прав.       Ох, странное наслаждение испытала Рейма от сомнений драконоблюстителя. Но от него требовалось немного. И, в принципе, его жизни ничего не угрожало кроме роковой случайности. К тому же мужчина чтил покойного короля и не верил, что Визерис мог поменять наследника. У них должна быть королева. Королева, которая не принесёт драконам погибель, что может грозить со стороны Хайтауэров, Цитадели и Храма.       А честность Реймы, поведавшей «недостойному» о новых кладках и скором рождении новых драконов, подкупила блюстителя ещё больше. Да, приврала, но теперь мужчина не сомневался в ней. Заботящаяся о последнем чуде Валирии принцесса получила верного исполнителя для небольшого, но важного дела. Пусть ему грозит смерть, драконоблюстители будут ещё. И во главе их будет не абы кто…       Маленький успех привёл Рейму в таверну. Не то чтобы она хотела отметить дело не самым вкусным алкоголем, просто в скоплении людей можно было расслабиться. Чуть-чуть. Особенно сейчас, когда её трудно узнать. Настолько они с Элиндой постарались над её чумазостью.       – …королева и принцесса так не поступят с нами… – перешёптывания людей.       – …чего бы? Мы от голода сдохнем из-за их междоусобиц… – Рейма не стала прислушиваться.       – …теперь над нами голова с одним глазом… – о, так люди всей королевской семье кости перемывают.       – …лучше бы король уцелел… – возможно, заслуженно.       Рейма обвела помещение взглядом. Интересные люди. Из всех выбивались лишь купцы, дорнийцы и мирийцы, или они из Лиса. И рядом с ним простой мужик, ничем не примечательный на первый взгляд. Несколько отъевшийся. С седыми волосами, среди которых иногда будто бы мелькает чистое серебро. Сидевший к ней спиной, он оглянулся, словно почувствовал взгляд принцессы. Но не заметил её.       – Ты… боишься… Ульф… – Ульф Пьяница, старший. Преданный ей латник действительно на него похож. И всё бы ничего, если бы этот Ульф некоторыми чертами лица не напомнил ей отца. Ему бы похудеть, ведя немного другой образ жизни, и, быть может, он бы походил на Визериса ещё больше или меньше. Если присмотреться, будет в нём что-нибудь и от Деймона?       Недовольство кольнуло в сердце. Нет, дедушка и бабушка любили друг друга. Бейлон Храбрый никогда бы не позволил себе опуститься до простолюдинки, с которой ничего общего у него не могло быть. Если только в час обострившегося горя – в первое время после смерти принцессы Алиссы… Рейма встала и аккуратно прошлась по залу, чтобы незаметно рассмотреть Ульфа ещё раз. Похож, по возрасту может сойтись. Сердце ухнуло вниз. Похож на отца. И даже на Деймона? Но тогда почему нет чего-то чужого? Рейма скривилась, вернувшись к своему месту. Отсыпала монет чуть сверх положенного и поспешила покинуть таверну.       Этот человек может быть сыном дедушки только в одном случае. Но тогда и Ульф на Драконьем камне не самый обычный бастард. И мысль об этом внушала как восторг, так и ужас. Восторг, потому что она могла быть уверена, что получит преданного ей всадника дракона. Ужас, потому что пока ещё сомнительная правда может вызвать скандал и стать позором их семьи.       Семеро… и мучающий её бог, как быть Рейме теперь?