Зелёный свет&цвет

      Хью было не до неловкости, когда мейстер из Красного замка посетил его скромное жилище. Он пришёл с платой за труд, и она явно больше, чем было обещано. И продуктами. Само собой, мейстер прямо сказал, что принц благодарен за добросовестно выполненный заказ. И ему, принцу и в данный момент регенту, поведали о беде хорошего человека. И потому он, мейстер Эбрози, сделает всё, что можно сделать на текущий момент.       Без лишних предисловий, старик принялся осматривать несчастную девчушку и расспрашивать её мать обо всём остальном. Хворь оказалась врождённой. Чахотка на последней своей стадии. Неужто мать не догадывалась? Тело то холодело, то нагревалось, будто от углей. Недомогание и слабость были всегда свойственны бедняжке. Но кашель с мокротой и болью в груди уже больше двадцати дней. А кровать нужно заменять, поскольку избавить от накопившей потливой вони будет невозможно. К счастью старого мейстера, и бровью не повёл, так что не расстроил свою бедную больную. Хвала опыту! Да и исхудала так, что насильно кормить бесполезно.       Тут только одно можно сделать.       Старик Эбрози вывел кузнеца на улицу и не стал юлить:       – Доброго человека грешно оставлять в беде. При всём моём сожалении, Хью, – мейстер похлопал мужчину по плечу, – я могу только помочь облегчить вашей милой дочери её последние дни. Доложу принцу-регенту, он точно даст мне добро прислать вам нужные снадобья, – старик поджал губы, отводя взгляд. Он ожидал отчаянного гнева.       Но Хью только тяжело выдохнул:       – Вы сказали, это врождённое…       – Откровенно говоря, голод действительно усугубил положение дел. Но будь сейчас мир, не могу обещать, что она прожила бы долгую жизнь. Возможно, успела бы выйти замуж, родить дитя… но здоровое ли оно? – старик глянул на стражника, ожидавшего его на улице, стараясь намекнуть взглядом, чтобы если что он олухом не стоял. Надо было промолчать? Но мать, возможно, не болеющая этим же с рождения, могла переболеть во время тягости своей? Но это только предположения.       – Да наградят вас Семеро за вашу доброту, – Хью сжал кулаки несколько раз. Дыхание его выровнялось. И он с благодарностью посмотрел на старика: – Спасибо, мейстер Эбрози…       – Не меня надо благодарить, не меня, но сочувствую. Терять детей тяжело, я многих несчастных родителей повидал. Сейчас вы можете лишь поддержать свою дочь перед встречей с Неведомым, – мейстер кивнул напоследок и поспешил направиться в сторону замка.       Стражник тут же последовал за ним. И когда они отошли достаточно далеко, а Хью точно зашёл в свой дом, старик сказал стражнику:              – Надеюсь, я не перестарался, и этот человек ещё послужит принцу.       – Если вы действительно попытались помочь девчонке, то так и будет, – стражник усмехнулся.       – О! Я постарался, со всей ответственностью, как будто саму малютку-принцессу лечил, – старик явно не услышал шутливости в голосе стражника, отчего позабавил того ещё больше.

…

      Теперь у Хью были деньги, много денег, медяков, бронзы и серебряники. Чтобы не привлекать лишнее внимание, да? Оно и верно. Мать чему-то такому и учила, что награждать за службу стоит по статусу. И продукты были. И лекарства прислали. И дочери, правда, полегчало. Но даже Кэт уже не могла отрицать того, что их дочь скоро умрёт. Они перестали спорить, стараясь радовать свою девочку каждый миг.       И вот кузнец решил попытать счастья отыскать в городе цветы. Естественно, сейчас простые люди город покинуть не могли. Откуда им взять цветы? Только у богатых. И Хью обходил дома богатых, прося слуг выделить хотя бы пару цветов. Особо не торговался. И не считал, что давил себе на горло. Гордость его сейчас никак не волновала.       И как только солнце стало покидать свою высшую точку в небе, букет был собран. Хью возвращался домой в приподнятом настроении. Он представлял улыбку дочери.       Но вдруг с ног его сбила толпа. Его! Здоровяка! Люди неслись с овощами и фруктами в руках. Кто-то прижимал свёртки и корзинки к груди, как сокровище. Кто-то терял равновесие и ронял собранное добро. Что-то люди успели раздавить. Но Хью этого не видел. Он склонился над собранным с трудом букетом, позволяя людям пихать его, топтаться по нему. И всё же цветы потрепались, потеряли в своей красоте. А люди всё неслись. Некто кричал во всё горло, восхваляя милость Рейниры Таргариен. Некоторые принесли с лодок и её знамёна. Послышалось звучание доспехов – рыцари нагрянули утихомирить люд, а кого-то и наказать.       Теперь Хью остался один. В покое. Он поднялся, аккуратно прижимая остатки подарка для дочери к своей груди. Теперь улица, которая ещё выглядела по-божески, утопала в чёрных и красных лоскутах, раздавленных овощах, потерянных шапках. Хватало и сорванной в порыве отобрать еду одежды. Кроме него ещё здесь были люди, которым не повезло упасть и не суметь встать. Возможно, кто-то из них мёртв.       Хью тяжело вздохнул. В груди ярким огнём разошёлся гнев. «Дар» Отрады Королевства показался ему фарсом. Сама же заставила голодать и сама бросила «кость». Букет изрядно исхудал. Нельзя было расстраивать дочь тем, что по её отцу знатно потоптались, обесценивая все его старания. Букет уже не так красив, но ей понравится. Главное, чтобы не заметила появившуюся на одежде грязь. Смекнёт ведь, его умница.

΅◊΅

      После того, как король пришёл в сознание, он ждал, когда же его навестит матушка. Надеялся, что она будет рядом, будет рядом так, как в день коронации. И она действительно пришла. Села рядом, аккуратно и ласково взяла за руку, наклонилась вперёд, чтобы ему было легче смотреть на неё. И как мать, она узнала о его состоянии от мейстера Орвиля. Конечно, Эйгону невыносимо больно. Но раны уже зажили, осталось начать двигаться… мучительный процесс.       Но Алисента не стала напоминать о его слабости. Она рассказала о последнем совете. Как и ожидалось, Эймонд уверенно перенял королевскую власть. Эйгон прикрыл глаза, прекрасно понимая, что только усиливает образы воспоминаний о Грачином Приюте. Он ведь всего лишь хотел вернуть своей семье…       – И ты чем-то недовольна, матушка? Разве дед не хвалил его всегда? В отсутствие старшего и опытнейшего из нашей семьи, на кого ещё можно положиться? – только голос не подводил Эйгона.       Алисента сглотнула и прошептала:       – Скажи, пытался ли Эймонд тебя… – последние два слова прозвучали дрожа.       – Убить? – тоже шёпотом закончил вместо матери Эйгон. – Предпочту верить, что нет, – но при этом сердце забилось от страха сильнее.       – Есть ещё Дейрон. Он самый благородный и добрый, он верный. Я знаю, что ты любишь его меньше остальных, но ты мог бы… – разум твердил Алисенте, что подобный ход вполне разумен, что Дейрон куда более безопасный регент как для самого Эйгона, так и для его сыновей. Но сердце, которое искало прощение сына за излишнюю холодность, приведшую к его состоянию, велело не продолжать. Язык не повернулся закончить предложение.       Но и в этот раз Эйгон понял её. И усмехнулся. Слабо. Иначе всё тело отозвалось бы болью. Едва заметные шевеления ногами успели это подтвердить.       – Моя ли ты мать? Ты всегда защищала Эймонда. Да, он больше не беззащитный ребёнок без дракона, но именно поэтому ты… – Эйгон замолчал. Как быстро сейчас его покидали силы. Всё же говорить долго пока тяжело. Алисента широко раскрыла глаза: на её памяти Эйгон никогда не пытался быть – мудрым? Или же она сама просто не замечала? Забывала, что он мог брать пример с кого-то с благотворным влиянием.       – Ты прав, – Алисента улыбнулась. Эйгон снова прикрыл глаза.        – Солнечный огонь, – в голосе короля зазвучала грусть, – вряд ли оправился. Я совершил ошибку, пустившись в бой, и теперь у нас только два дракона.       – Мелеис тоже пала вместе с принцессой Рейнис, – неужели ему не сказали? Она понимала, что их дорогая Хелейна не убийца, и даже её драконица больше обычная мать, чем орудие войны. Вступала ли Пламенная мечта в бой? А с драконом? Даже её первая всадница больше убегала, чем… но ни Алисенте судить. В голове всего лишь чужая оценка, но, возможно, достаточно справедливая.       – И? Караксес, Сиракс, молодые драконы и даже Валеон… – Эйгон задышал чаще.       – Тебе стало хуже? – слова смешались в одно. Алисента забеспокоилась.       – Нет, нет, не поднимай шум зря, – обострённый из-за уязвлённого состояния слух уловил тихий скрип открывающихся дверей. Эйгон увидел: стражники впустили Эймонда. Брат быстро подошёл к кровати.       – Эйгон… – глаз, смотрящий на короля, выражал и сожаление, и снисхождение, и превосходство, и ещё много других чувств. Эйгон не разобрал, так как брат посмотрел на матушку. – Только что подавили бунт. Рейнира прислала провизию, которой и лишила, – принц-регент усмехнулся. Интересно, его дорогая старшая сестра всё же лицемерка или рядом появился более лицемерный? Превосходная маска благодетели.       – Хочет подкупить народ. Думаешь, один такой жест склонит их на её сторону? – Алисента повернулась к младшему сыну. Она не успела рассказать, как обстоят дела последние пару дней. А теперь не до этого.       Эйгон закрыл глаза и постарался расслабиться. Конечно же, ему бы внимательно сейчас послушать вдовствующую королеву и принца-регента, но уже подкралась некоторая сонливость, желание отстраниться от реальности, от звуков, запахов, ощущений. Алисента, взглянув на старшего, медленно поднялась и направилась к выходу, кивая Эймонду. Не стоит им шум поднимать.       Эймонд уже спокойно посмотрел на брата напоследок. И, ничего не говоря, последовал за матерью.       Только у двери они резко замерли. Странный глухой звук.       – …гх.. гх… – они обернулись, чтобы увидеть, что Эйгон сдержал кашель, грудной. – В горле запершило, идите, – даже не стал открывать глаза. Матушка поверила? Если да, то уведёт Эймонда. Он-то не поверил точно. Наверняка догадался. Только после смерти отца ведь никто ничего не проверял. И Эйгону не стоит позволять?       Мать и брат покинули королевские покои. Эйгон повернул голову вправо. Там, в гардеробной. Он не мог ошибиться. От улыбки даже шрам от ожога исказился. Неприятно, но терпимо. Вспомнилось то время, когда, играя в прятки, сестра водила его по туннелям Мейгора. Теперь он понимал, что это были именно они. И этот, значит, тот самый, про который они подумали, что пришли к залу Малого совета. Наверное.       – Ты… здесь?! – но усталость разума взяла своё. И Эйгон сдался заволакивающей дрёме.       Может быть, это всего лишь крысы.

΅◊΅

      Несмотря на конец предыдущего видения, Деймон был всё же рад оказаться «здесь» снова.       Визерис оплакивал Эймму. Спустя года, Деймон и сам жалел, что не был рядом с братом. Он собирался подойти к Визерису и готовому к сожжению телу королевы, но с другой стороны в подземелье спустился мейстер Меллос.       – Ваша Милость, прошу наказать меня со всей строгостью, – в голосе этого старика действительно слышались горечь и сожаление. – Ваш сын, принц Бейлон, мёртв, – глаза мейстера заслезились. – Я не смог уберечь принца…       Визерис, до этого склонившийся над Эйммой, сжимавший её мёртвую холодную ладонь в своих, выпрямился. Но руку покойной не отпустил.       – А девочка? – у второй принцессы всё ещё не было имени.       Кто ждал её, кроме собственной сестры и матери?       – Жива, но ещё может умереть. Я приставил к ней нескольких мейстеров. Она не останется без присмотра ни на миг, мой король, – Меллос взял себя в руки.       Но Визерис его даже не дослушал.       – С тобой ему будет лучше, Эймма, – и король снова склонился над мёртвой женой, прислонившись лбом к её лбу. Не обвинение ли это часом? Деймон тихо подошёл. Может, мальчик и был слаб. Но Деймон, «протрезвевший» благодаря изгнанию из столицы, после ни разу не отказался от убеждённости в том, что маленькому принцу помогли уйти.       – Брат… – шёпот? Визерис не услышал его.       – Как я могу защитить наших дочерей? Они должны быть нашей силой, не слабостью…

΅◊΅

      Всего лишь правильно подобранные слова и толика очарования – и ни к какой магии не пришлось прибегать, чтобы из самого невинно-благородного агнца вытянуть на свет амбициозного реалиста. Алис отправилась в Риверран по приказу старика Саймона, чтобы она могла помочь лежачему лорду. Но ведьма решила иначе. И судьба ей явно благоволила; воля Семерых или демонов – какая разница? Главное, что Оскар Талли весьма ответственный преемник, раз пропускает лекарей к дедуле только после личной встречи.       Как обитательница Харренхолла, она, конечно, упоминала о трудностях. Прибегла к маленькой лжи о преданности королеве. Тешила юношеское самолюбие тем, что никто не обязывает присягать именно королю-консорту. Вряд ли королева позволит. И точно прибудет в проклятый замок…       Да и разве можно и дальше наблюдать за обостряющейся враждой земляков, которые используют конфликт наследников короны ради своей выгоды.       До чего… опустились люди…       Алис в любом случае собиралась помочь старому Талли поскорее уйти к Неведомому. И её никто не заподозрил бы. И не заподозрит сейчас, когда она услышала заветные слова: «Я не хочу, чтобы он страдал…»       Лекари тянулись сюда из всех вассальных домов, чтобы заручиться поддержкой будущего лорда. Они удерживали жизнь лорда из-за всех сил, заставляя того кряхтеть и мычать от затянувшихся предсмертных мук. И только Алис, будто само благословение Семерых, сделает всё, что нужно. И потому, что так надо ей, и потому, что так надо не только ей.

΅◊΅

      Морской дым наконец-то снова нашёл того человека. Его кровь не была так чиста, как кровь его погибшего всадника, но в ней была сила. Сила, которая притягивала дракона, призывая его снова позволить связать себя узами с человеком. Он совершенно не устал, пока облетел весь Дрифтмарк. Оно стоило того, чтобы при снижении люди стали разбегаться. Как будто именно они нужны ему! Жалкие существа, которые вряд ли на еду годятся. Таких весело только жечь, как это было по приказу Лейнора.       Кто-то похожий. Не чужой. И другой. Но свой.       Только за ним Морской дым и… гнался? Скорее, человек убегал. Хотя до этого вроде как всегда занимался своими делами, будто над ним дракон и летал! Обидно немного. Но вдруг этот человек захотел поиграть? Когда-то давно Лейнор тоже любил так играть, только они оба, и человек и дракон, были намного меньше.       Бедный, бедный Аддам из Халла. Его обычное человеческое сердце билось чересчур быстро, словно грозилось вот-вот остановиться. Но стоило дракону опустить голову к земле, будто он пытался успокоить человека, Аддам взял себя в руки.       Это было странно: смотреть в глаза самому опасному существу, о которых Аддам знал, и видеть, что его жизнь вне опасности. Похоже, дракон не желал ему зла. Но требовал к себе внимания.       – Я не понимаю… – выдохнул бастард.       Он и помыслить не мог, что дракон пришёл за ним, чтобы обрести всадника. Не мог, потому что если в нём и была кровь Валирии, то только от Веларионов. И вроде как все знали, что они не были драконьими всадниками. Или как там правильно? Хм… если только в лорде Корлисе не текла кровь Таргариенов, но Аддам об этом знать не мог.       Морской дым настойчиво запыхтел и зафырчал. Будь он каким-нибудь котом, напуганный человек мог бы и умилиться. Но Аддам только нахмурился. В ногах появилась силы встать, что человек и сделал. И дракон принял это на свой счёт. Он поспешил немного повернуться и даже подставил крыло. Аддам чуть снова не упал, пытаясь отступить. Подумал, что чем-то разозлил дракона. Но тот только с некоторым недовольством и, как Аддаму показалось, осуждением посмотрел на человека.       Как можно отказываться от полёта? На нём и седло есть! Разве в этом человеке не чувствовался вольный дух, стремящийся к небесам? Или Морской дым ошибся, поддался тоске и горю и зря понадеялся на…       Аддам сделал это быстро. Взобрался без косяков. Даже не поверил себе. Он пытался придумать, что хотел от него дракон, – что-то объяснимое, естественное. Но пришлось пойти на отчаянный и невероятный шаг. И этого было достаточно, чтобы счастливый Морской дым ринулся в небо. Аддам вовремя ухватился за рукояти, прижался к седлу.       Теперь ему не суждено вернуться на землю живым?!

      …

      В этот раз Ульф пришёл к Среброкрылой подготовленным и без сопровождения. Конечно, с каждым шагом к её пещере бескрайняя храбрость обретала всё более видимые границы. Но мужчина не позволил себе даже замереть, чтобы подумать – усомниться и не рисковать. Но вот он здесь, перед существом, которое в данный момент испытывало голод.       Драконица собиралась улететь на охоту. В крови кипело желание погони за добычей. И хотелось размять крылья. Но этот необычный человек снова пришёл. И Среброкрылая задержалась.       – Спокойна? Позволишь быть другом? – как уже взрослому и по жизни безграмотному человеку, Ульф не смог выучить сложные слова и конструкции для длинных предложений. Да и не нужны ему. Так что старый драконоблюститель постарался на совесть. Ульф погладил морду Среброкрылой: – Красавица. Восхитительно. Можно сесть… на тебя? – дрожь в его голосе уже не была такой явной, как в прошлый раз. И Среброкрылой это понравилось. И всё же прямого приказа она не получила.       Один её взгляд дал понять человеку, что нерешительному драконица не подчиниться.       – Учи меня быть твоим всадником, – даже старый драконоблюститель не понял, зачем Ульфу подобное предложение. Если из-за такой глупости латник будет сожжён, вряд ли принцесса станет спрашивать со старика. Она ведь сама сказала, что успех ожидает в последнюю очередь. И раз старику не о чем было переживать, он помог бастарду выучить желаемую фразу. И сейчас, произнеся её, Ульф почувствовал спокойствие и прилив некоторой уверенности. – Опустись и жди, пока не сяду.       И драконица опустилась так, чтобы человеку было проще подняться. Поднимаясь, Ульф чуть не оступился.       – Всё хорошо. Стой, – и Среброкрылая не сдвинулась с места, лишь немного помогла крылом.       Ульф не спешил. Он удобно устроился в седле. Закрепил ремешки на ногах. Немного жмут, но это логично, ноги Доброй королевы были меньше, чем его. Ему нужно было всё изучить, всё потрогать. Блюститель объяснил, как нужно управлять. Но знание не практика. Бастард боялся, что драконица вот-вот передумает, скинет его и сожжёт. Или съест.       Ульф тряхнул голову.       – Всё получится, – он просто обязан пережить этот полёт. – Вперёд, Среброкрылая! Лети!       Сердце забилось быстрее, но уже не от страха, а от приятного волнения. Драконица действительно разделяла его чувства? Она спокойно покинула пещеру и не стала разгоняться, позволяя человеку на её спине привыкнуть к ощущению полёта. Но вот когда начнётся охота, ему придётся напрячься!

΅◊΅

      Алисента не обиделась на свою венценосную дочь, за то, что та отказалась ехать вместе с ней в септу. Вдовствующая королева нуждалась в утешении через молитвы. И ей не помешала бы поддержка дочери. Но Хелейна, отстранённая и любящая уединение, редко соглашалась на подобное. И Алисента понимала её. Она давно изучила особенности дочери и привыкла к ним. По крайней мере, как мать, Алисента верила в это. Поэтому отказ Хелейны посетить септу вне замка не вызвал никаких подозрений. Она только попросила Морса и Ройна сопроводить вдовствующую королеву.       Алисента хотела отказаться, но не стала спорить с дочерью. Хелейна знала о «подарке» Рейниры, знала о случившемся после беспорядке. Дочь беспокоилась. Или что-то знала? Эймонд просил матушку разузнать, но Алисента до сих пор не придумала, как подступиться, чтобы получить хотя бы толику ответов.       Ройн не хотел покидать молодую королеву. После нападения на неё и детей кто-то из них двоих всегда был рядом. Они намеренно сменяли друг друга, если не оставались вдвоём. И Треба… старуха стала сдавать позиции. Она жаловалась на свои колени и всё бормотала, что, наверное, это к зиме, которую так не любят в шести королевствах. И сегодня королева отправила её набираться сил. Не подозрительно? Или он слишком долго пребывал в напряжении.       Хелейна вышла из покоев, смотря в спины матери и дорнийцам. Поджала губы, раскрыв глаза. Таким взглядом больше никто, кроме Хелейны не умел смотреть. Раньше шептались, что она может быть полоумной. Но благодаря сестре простые люди узнали о третьей – тогда ещё – принцессе, как о самой невинной и благородной душе. Простой народ полюбил принцессу. Сначала в столице, потом в остальном королевстве. И шептавшейся знати пришлось замолчать. Оставалось только вздрагивать, когда пристальный взгляд Хелейны перепадал им. Будто в душу смотрела...       Хелейна вернулась в свои покои. Ей нужно было уложить Джейхейру и Мейлора.       – Мы к папе не пойдём? – Джейхейра, к облегчению матери, сегодня достаточно сонлива.       – В другой раз, луна моя, – Хелейна, качая дочь на руках, прижимая её голову к груди, посмотрела на утомившегося от игр с Морсом Мейлора. Он уснул, стоило матери уложить его в кроватку. Что ему целый мир, когда можно поспать? А затем королева посмотрела на своего старшего сына. Наследник отца. Джейхейрис играл с украшениями матери. Обычно ему нравилось «наряжать» сестру, но сейчас мама забрала Джейхейру, и мальчику оставалось аккуратно складывать украшения обратно.       Наверное, мама хочет отправить его на занятия? Хотя с утра сказала, что сегодня он отдыхает.       – Ладно… – на руках у матери всегда тепло и спокойно. Тяжко противиться этой магии укачивания. Так что Джейхейра особо и не сопротивлялась, позволяя себе провалиться в крепкий сон.       Когда Хелейна уложила дочь в её кроватку, Джейхейрис уже сложил все украшения обратно. Он молча посмотрел на маму и скромно улыбнулся. Дочь и младшего можно оставить здесь. Снаружи всё равно один стражник есть. Они ненадолго.       – Пойдём к папе? – Хелейна протянула руку Джейхейрису. Она уже рассказала ему, что папа сейчас… не совсем похож на себя. Но спокойный и тихий Джейхейрис пообещал не пугаться. Сын слез со стула и взял маму за руку.       – А потом я поиграю с тётей? – шёпотом спросил он, потому что помнил – это секрет. И Хелейна, улыбнувшись, кивнула ему.

…

      Ларис удивился, когда из комнаты короля королева вывела юного наследника. Тот выглядел совершенно спокойным. И даже довольным. Теперешнее уродство его отца не расстроило и не напугало мальчика? Хороший признак благородного характера в будущем. Если доживёт. Ларис поклонился, пропуская королеву и принца. И король разрешил ему войти. Встреча с сыном придала Эйгону сил. Он уже сидел на краю кровати, хотя Орвиль рекомендовал не спешить двигаться самостоятельно. Слуга, бывший свидетелем семейного времяпрепровождения, также покинул покои короля. Возможно, он уже пошёл за главным мейстером.       – С каким новостями пожаловали, лорд Стронг? – сразу к делу. Кажется, на Лариса Эйгон не собирался злиться. – Только давайте скорее, я, честно, успел устать. Сегодня мой сын говорил куда охотнее, чем обычно, – Эйгон улыбнулся. Шрам больше не болел.       И Ларис поспешил рассказать о последних решениях совета. О ситуации с кузнецами, «кажется, принц-регент поспешил заиметь верного себе человека, говорят он бастард, и уже приходил…»       Эйгон только рукой махнул. Брат может ненавидеть его, может желать убрать с пути. Но (сном то было или реальностью, а может бредом) он не был угрозой племянникам. Если собственные люди помогут Эймонду держать ситуацию под контролем, пусть так.       – Если Ваша Милость желает, я могу помочь поупражняться в ходьбе. Прошло много лет, но сам помню, каких усилий мне стоило начать ходить хотя бы с тростью, – Ларис тут же посмотрел на свой полезный инструмент. Эйгон тоже глянул на трость. Он выдохнул, понадеявшись, что эта штука ему не понадобится.       – Инициатива может быть наказуема, – король усмехнулся, но руку протянул. – Тогда не будем тратить время зря.       Ларис помог королю встать, пару раз громко постучав своей тростью о пол. Но ему показалось, что он слышал что-то ещё. Но король никак не отреагировал на посторонний звук. Его слух ослабел или всё же Ларису показалось?

…

      Хелейна знала, потому что видела заранее, как люди начнут собираться у храма. Она отправила Морса и Ройна с ней, потому что могла на них положиться. Верила, что с ними матушке не смогут навредить. Ей тоже следовало пойти? Люди… благодарили Рейниру. Сейчас их симпатии принадлежали старшей сестре. Хелейна улыбнулась Джейхейрису, которого одела в тёплую одежду. Рейма приложила руку к этому бунту? Если да, понимала ли, что может навредить матушке? В своих видениях Хелейна не могла найти ответа на эти вопросы. Но она точно знала, что её присутствие ни на что не влияет. Ни днём, так ночью всадница чёрного дракона попыталась бы…       – Хорошо всё сидит? Удобно? – Хелейна заплела волосы Джейхейриса в косичку.       – Да, – Джейхейрис кивнул и осмотрел плащ, не самый новый. Где мама его взяла? Он не стал выражать недовольства, поскольку капризы ему несвойственны.       Хелейна взяла его на руки и подошла к стене, за которой прятался один из туннелей Мейгора. Наёмники вошли через главные двери, значит, не всё было известно крысоловам. А теперь по замку, в основном именно по туннелям, рыщут кошки. Да, за этой стеной сейчас мог находиться только один человек.       Рейма дёрнулась, отшатнувшись, когда проход открылся – и она увидела Хелейну. Сердце забилось сильнее, а ноги ослабли, угрожая ей падением. Воздух будто резко покинул грудь.       – Хелейна… – и в это же время разъярённые жители столицы пытались загнать вдовствующую королеву в угол, намереваясь донести свою волю через силу. Но Алисента была не одна. Ройну и Морсу пришлось пустить в ход не только ноги и кулаки. Кого-то можно было приложить лишь ударом головы. Или позволить ударить себя, скрывая королеву за собой.       – Тётя! – Джейхейрис широко улыбнулся. – Мама сказала, что ты заберёшь меня к себе. И мы будем играть, – племянник, умный мальчик. Возможно, он понимал, что мать скрывала за этими словами совсем другой смысл. Но смотрел на тётю с доверием и радостью. – Я соскучился, – Рейма почувствовала укол совести в груди.       Между тем один кузнец отказался принимать участие в бунте. Он, наоборот, узнал всё, что могло бы быть полезным для его благодетеля, и поспешил в замок. Благо никто не заподозрил его, потому как мужчина пребывал в горе. Прощание с дочерью давалось ему тяжело. Но теперь его дочь могла вдоволь нарадоваться жизни, насколько было возможно в её состоянии.       – Хелейна? – Рейма знала, что сестра сновидица. И знала, что Хелейна могла увидеть её намерение похитить племянника. Поэтому Рейма ожидала увидеть стражу, но надеялась на отсутствие взрослых вообще. И тут сестра!       Ройн и Морс помогли Алисенте забраться в карету. Морс занял место кучера, Ройну пришлось обнажить кинжал, и люди поспешили отойти. Это позволило ему легко запрыгнуть на ступеньку у входа в карету. Хотя держаться почти было не за что. Но и не с такими трудностями справлялись!       Хелейна передала сына на руки сестры. Столько всего хотелось сказать. И она не могла быть уверенна, что именно это решение будет правильным, что так она точно спасёт сыну жизнь.       – Поспеши, бежать будет нелегко. Иди! – королева почти прокричала, но получился всего лишь громкий шёпот.       И Хелейна поспешила закрыть проход. Она обернулась, убеждаясь, что никто не зашёл. Она отдала сына сестре. Обязана ли она придумать какое-то оправдание, когда узнают все остальные? Хелейна приблизилась к кроваткам. Джейхейра и Мейлор ещё спят, но вскоре проснутся. Матушка и Эйгон будут в гневе. Но станут ли они отбирать принца и принцессу у матери?

      ...

      Лорд Уайлд был прав: Валеона следовало убить. Эймонд не прогадал, поставив на Хаммера. Его ожидания оправдались. Сестра была в замке. Но пуститься за ней в туннели сам он не мог, а больше никто в них ориентироваться и не способен. Стражу на уши подняли, но сейчас самым верным решением было остановить Валеона. Или Валеона и Рейму, если она успеет подняться на него. Эймонд доскакал до Вхагар. Несчастная лошадь ускакала дальше, боясь останавливаться, словно понимая, что может умереть от резкой остановки. Пускай! Валеон уже оставил Вхагар. И без блюстителя-предателя не обошлось. И сбежать оный не успел.       – Мой принц… – драконоблюститель понимал, что мольбы ему не помогут. Можно надеяться только на быструю смерть. И раз умирать из-за или ради принцессы, то стоит потянуть хоть немного времени. Но и такой возможности у блюстителя нет.       – Убей! – уже раздражённая присутствием чужого человека, Вхагар тут же схватила человека зубами и закинула себе в глотку. Ноги не подвели Эймонда, несмотря на все движения драконицы, он быстро забрался в седло. – Лети, Вхагар! Лети! – и она подчинилась, сглатывая остатки своего перекуса.       Взмах крыльев, другой. И они уже над столицей. Валеон извернулся, позволяя своей всаднице, держащейся за цепь, приземлиться прямо в седло. Только одну ногу успела пристегнуть. Джейхейрису пришлось обхватить туловище тёти ногами и надавить ладонями ей на шею. Ухватиться за что-то ещё ненадёжно. Он ударился подбородком о её плечо, но совсем не больно. Так и ответил. Тётя прижимала его одной рукой к себе. Она тянулась вдоль его спины, Рейма старалась не прижимать его голову к себе слишком сильно.       Джейхейрис посмотрел вдаль:       – Дядя и Вхагар, – понимал ли маленький принц, что сейчас будет происходить? Сердечко застучало быстро. Убегать было весело, но всё же страшно. Хотелось ли ему попроситься назад к маме? Даже если и так, он не стал кричать и плакать. Он чувствовал, что может сделать только хуже. Ребёнку оставалось лишь довериться Рейме.       В это же время Хелейна подошла к окну. От увиденного, она смяла ткань на груди. Стало тяжело дышать.       Рейма поспешила обмотать себя и Джейхейриса цепью и закрепить её конец с другой стороны седла. Успела! Валеон увернулся от Вхагар, резко взлетев вверх по прямой. Но этого было недостаточно. Рейма могла только довериться собственному дракону, отдавая приказы. Ей нужно было крепко держать Джейхейриса.       Хелейна не могла наблюдать долго, но смотрела в окно, пока драконы не исчезли с её поля зрения. Валеон ринулся назад, и снизился сзади Вхагар, стараясь держаться под её хвостом. Драконица взмахнула им, заставляя чёрного дракона опуститься ещё ниже. И ринулась вниз, кольцом. Эймонд намеревался приказать ей схватить Валеона зубами. Но дракон резко увернулся – в сторону. Опустился ниже, ниже к крышам домов. Люди, устроившие бунт или просто находившиеся на улицах, бежали за углы или в чужие дома. Вхагар отлетела чуть в сторону. Драконы больше вне видимости Хелейны.       Королева отвернулась от окна, всё ещё держась за грудь. Почему она не может заставить себя увидеть?!       Эймонд увёл Вхагар в сторону. Ему не показалось? Джейхейрис?! Продолжить гнаться за Валеоном или не рисковать безопасностью племянника? Если он позволит Рейме скрыться, это скажется на их положении в войне. Позволить себя ограничить в действиях? Нельзя. Не дать ей уйти с принцем – единственно правильное решение. Никто из семьи не простит его, но не посмеют что-либо сказать. И Хелейна… дело её рук?       Снизиться так, как Валеон, Вхагар не могла. Это грозило столице ненужными разрушениями.       Карета королевы остановилась. Алисента выглянула в окно. Валеон и Вхагар. Алисента пока не понимала, чего она боялась, но не могла страху противостоять.       Валеон мчался к Логову, над которым летала Пламенная мечта с детёнышами.       – Шрикос!!! – закричал Джейхейрис. И маленькая драконица, несомненно, услышала зов. Она знала Рейму, и потому не испытала агрессии. Лишь вцепилась когтями в плечо принцессы, чтобы спуститься за спину Джейхейриса и устроиться между ним и седлом, вцепившись в него.       Моргул было полетела вслед за ним, но Пламенная мечта взметнулась между Валеоном и остальными юными драконами. Она отогнала их в сторону от примчавшейся следом Вхагар. Как матери, синей драконице следовало отобрать своего малыша у Валеона, но нутром она понимала, что ей нельзя вмешиваться из-за Вхагар. Авторитет последней заставлял Пламенную мечту отступить. И драконица заставила всех оставшихся малышей спуститься на землю. Драконоблюстители немедля принялись загонять их в Логово.       – Всё хорошо, Джейхейрис, я не дам тебя в обиду, – она чуть подалось вперёд. Недовольный визг Шрикос! Но может потерпеть.       Валеон и Вхагар закружились вокруг Красного замка. Без приказа Коля рыцари не решались выстрелить из скорпионов. Все увидели, что в руках принцессы был принц. Или всё же принцесса? Нет, точно принц. Рёв старой драконицы напугал всех смотрящих в небо. Валеон ринулся к морю, и Вхагар почти нагнала его. Вверх и назад, почти спина к спине. Эймонд поддался странному порыву, и кинжал Завоевателя окропился кровью. Такое сближение удалось лишь потому, что Валеон меньше. Дракон снова принял нормальное положение. Что-то было не так. Но Рейма ухватилась за поводья и потянула их в направлении Долины.       Больше нельзя рисковать ни их жизнями, ни безопасностью столицы. Они не вступили в сражение. Валеон не успел устать. Их не постигнет судьба Мелис и Рейнис. Они смогут оторваться. И, несмотря на то, что Вхагар тоже не сражалась и была полна сил, Эймонд всё же повернул назад. Потому старая драконица, любившая компанию чёрного дракона, теперь раздражена «игрой в догонялки». Эймонду показалось, что ещё немного, и она, не слушая его, извергнет пламя. Он должен был поймать Валеона, заставить его пасть, если не убить. Не дать Рейме возможность уйти с Джейхейрисом на руках. И он мог рискнуть, но не смог. Ему не хотелось, чтобы любимая супруга и драгоценный племянник пострадали в пламени.       Несмотря на всю правильность и такого исхода, Эймонд уступил. За это надо спрашивать с Хелейны и стражи. Он оглянулся в последний раз, чтобы посмотреть, как Валеон, не сбавляя скорости, мчал к горизонту. Долина, значит? Эймонд посмотрел на кинжал в руке: кровь на нём не принесла никакого удовольствия, если только это не кровь чёрного дракона. Но он уверен, что задел или Рейму, или Джейхейриса. Или обоих?       Эймонд сжал губы. Ошибка. Его ошибка.       Рейма оглянулась, когда Джейхейрис сказал, что Вхагар больше не летит за ними. И правда. Принцесса выдохнула с облегчением. Но нахмурилась.       – Как ты, милый? – Рейма наконец-то убрала цепь, и Джейхейрис сел удобнее.       – Главное, что штаны сухие, – мальчик улыбнулся, хотя в глазах его ещё отражался страх. Шрикос весело зарокотала, Валеон ответил ей. Рейма рассмеялась. Джейхейрис обнял её, ладошки дотянулись до лопаток, и он тут же отпрянул. Кончики пальцев одной из них теперь в крови. Лезвие почти прошлось по нему, и Джейхейрис подумал, что тёте повезло. Почему дядя так поступил? Мальчик посмотрел на тётю: – Тебе больно?       – Нет, милый, это так, царапина, – Валеон почувствовал её ранение. Эймонд мог рассчитывать, что чёрный дракон растеряется, заволнуется. Но ей повезло. Дракон будто помудрел. Из-за того, что она чуть не умерла при стычке с Каннибалом? Бесценный опыт.       – Куда мы летим? – Джейхейрис позволил Шрикос сесть между ним и Реймой. Он погладил маленькую драконицу.       – Пока не знаю, – соврала Рейма. Если она не сможет доверить его леди Аррен или Люцерису, заберёт с собой на Драконий Камень.