Говорят, прогулки помогают от депрессии

      Прошла неделя, как Сичэнь находился в обители бессмертной северной лисицы — беловолосой Юэхуа, когда его почти насильно вытащили развеяться в город.       — Нам придётся побегать, так что своей духовной энергии тебе не хватит, — сказала Бессмертная. Она велела ему сесть напротив на большой плоский камень и взять её за руки. Как только Хуань сделал это, по его предплечьям сразу потекла ци, густая и тяжелая как рисовый кисель. Сичэню казалось, что если он попробует поднять руки чуть выше, они просто увязнут, и всё тело начнёт тонуть. Золотое ядро в нижнем даньтяне сжалось, словно охваченное цепями. Заклинатель начал заваливаться на бок, но эти же невидимые цепи заставили всё, что ниже даньтяня держаться ровно.       — Не напрягайся ты так, я тебе ничего не сделаю. Я только поддержу твоё ядро, чтобы оно случайно не развалилось, — заверила Юэхуа.       — Оно не такое хрупкое, — Сичэнь глубоко вдохнул, с трудом выпрямляясь. — И я не такой хрупкий. Вы каждый день говорите, что моё ядро еле-еле держится, но я этого не чувствую.       Юэхуа покачала головой, сосредоточенно продолжая передавать ци.       — Конечно, потому что дело не в ядре. Ядро даст заметную трещину в последний момент, и тогда будет поздно тебя спасать. Дело в твоих душах. В них больше нет гармонии. Слишком сильно стало влияние По, баланс энергий клонится в сторону Инь. Тебе ли не знать, что бывает в таких случаях. Рано или поздно твои Хунь и По полностью выйдут из равновесия. Хунь отправятся дальше по своим делам, а По настигнет искажение ци. Сейчас их крепко держит вместе золотое ядро, но оно у тебя не вечное с таким-то к нему отношением. Ты устал, постоянно себя принижаешь и ничему не радуешься. Всё, что ты чувствуешь, это сожаление о своей жизни. Это омут, который тебя разрушит. А что ты так смотришь? Не только злость и обида могут быть разрушительными.       Сичэнь слушал её в полной растерянности. В эту неделю он ей жаловался на жизнь и на то, что произошло год назад, но настолько много не рассказывал.       — Откуда вы знаете?       — Ой, да ладно. Я каждое утро поднимаю тебя с постели, и мне не надо видеть твои меридианы, чтобы по лицу прочитать, как тебе жить надоело.       Хуань покраснел. Он считал, что лучше умеет скрывать эмоции. А Бессмертная вдруг засмеялась, отпустила его руки и встала.       — Розовый цвет твоим щекам очень идёт! Всё, хватит сидеть, у нас впереди поход на рынок!       Она выпорхнула из пещеры, пролетев всё расстояние одним прыжком. Сичэнь тоже встал, но не узнал окружающего мира. Серый камень начал блестеть золотой и белой духовной энергией. В каждой вещи чувствовалось присутствие духа. Запах свежего утреннего ветра смешивался с ароматами солей, которые Юэхуа использовала в ванне, и с ароматом пельменей, которые они не доели. Собственное тело стало настолько лёгким, будто он больше не имел его. Пошатываясь, Хуань вышел из пещеры на морозный воздух, который теперь лишь слегка освежал, а не кололся как раньше.Сосна, растущая перед входом, окатила пряным запахом свежей хвои, так что в груди начало покалывать. По её стволу текла ци, как кровь по венам. В ушах эхом пронёсся гул, оглушающий своей мощью, и Юэхуа засмеялась. Её смех был подобен тысяче хрустальных колокольчиков.       — Не пугайся, — сказала она. — Это дух сосны приветствует тебя! А ещё у тебя обострились все ощущения, особенно нюх. К этому быстро привыкаешь. Сичэнь мог только хмуро смотреть на неё, разглядывая потоки ци в её меридианах. Её ослепительное золотое ядро, её золотой огонь, горящий на девяти белоснежных хвостах, её тонкие лисьи черты лица. Надо было что-то сказать, но мыслей в голове совсем не было.       — Вдох! — скомандовала Бессмертная. — И ме-е-е-едленный выдох! Хуань порывисто выдохнул.       — Нет, — Юэхуа пригрозила пальцем с изящным синим маникюром. — Выдыхай медленно и тщательно!Позволь энергии постепенно разлиться в твоем теле! Заклинателю потребовалось некоторое время, чтобы выполнить эту инструкцию. Теперь он хотя бы мог стоять без поддержки стены. Вновь обретя свои мысли, он сказал:       — Вы говорили, что можете ходить по лунным лучам… Но сейчас утро…?       — Да, поэтому мы просто спрыгнем! — Юэхуа поманила Хуаня к себе, что-то разглядела внизу, обхватила его одной рукой за талию и прыгнула с ним вниз прежде, чем он успел что-либо возразить. Вновь исчезли мысли, уступив место страху. Сердце мужчины ухнуло в низ живота и жалобно задрожало.       — У меня же нет меча! — Сичэнь вцепился в её плечи, зажмурившись и совсем забыв, что ещё вчера сам хотел шагнуть вниз с обрыва.       — А я тебе зачем ци передавала? — крикнула в ответ Бессмертная, направляя куда-то полёт. Её голос заглушался шумом ветра в ушах.       — Я не умею без меча!       — Я умею! Открой глаза лучше и оглянись! Только закрой лицо барьером! Представь, что у тебя вуаль на лице!       Сичэнь знал, как ставить барьеры. Повинуясь заклинанию, энергия вяло потекла на лицо, но внезапно по плотности стала напоминать железную сковороду. Щурясь, Хуань приоткрыл веки. Он падал с такой высоты, до которой ни разу не поднимался на мече. С высоты облаков. Оттуда, где живут боги.       Внизу раскинулась равнина, величественно зелёная. На севере поднимались каменистые серые скалы, утопающие в тумане. На юге до самых гор тянулись рисовые поля и густые леса, пересекаемые извилистым руслом полноводной Янцзы с множеством притоков.       Они падали всё быстрее, и внизу уже стал различим город, а рядом с ним озеро.       — Представь, что твоё тело подхватил ветер, и оно стало лёгким-лёгким, как облако, и таким же летучим! — крикнула Бессмертная.       — Что? — крикнул в ответ Хуань.       — Быстрее! Тебе надо начать летать!       Земля стала приближаться невероятно быстро. Уже можно было различить все камни на берегу, листья на деревьях и рыбаков с удочками. Сичэнь зажмурился, попытавшись представить то, о чём просили, но вместо этого сильнее почувствовал сжимающий сердце страх. Внезапно воздух стал вязким, замедлив падение. Ветер перестал свистеть в ушах. Неожиданная тишина оглушила.Юэхуа аккуратно поставила мужчину на землю и посетовала:       — Ты как мешок редиса!       Хуань пошатнулся, и не удержавшись, шлепнулся в густую траву. Он открыл глаза и увидел детально весь окружающий мир - колышущуюся гладь озера, полные жизни, пышные кусты по берегам, двух рыбаков в сотне шагов от него, которые ошалело разглядывали свалившихся путников, и какую-то девицу. Судя по серебристому платью и множеству шпилек в причёске, это была Юэхуа, однако волосы её стали черными, глаза самыми обычными карими, и лицо хоть и было похоже, но всё ж потеряло блеск небесного нефрита, а заклинательская аура едва просвечивала сквозь образ.       — Я думаю, если б у меня была возможность потренироваться, я бы смог лучше… — сказал Хуань, поднимаясь. — Что с вами стало?       — Разве не очевидно? У меня в планах не было собрать толпу зевак, поэтому я надела лицо попроще, — она похлопал себя по щекам. Сичэнь снова огляделся.       — А где мы?       — Не знаю. Вон в той стороне город, но я не уверена, какой. Вон, можешь спросить у этих доходяг, если тебе интересно, — Бессмертная ткнула пальцем в рыбаков.Сичэнь встал, пошатываясь, посмотрел на рыбаков и пошёл к ним, повинуясь указанию Бессмертной. Он следил за каждым своим шагом, с удивлением замечая, как изменились его движения. Тело совсем ничего не весило и само плыло в пространстве. И внезапно для себя он оказался возле стариков. Те смотрели на него настороженно.       — Добрый день… Извините, что отвлекаю. Вы не подскажете, какой здесь город? — спросил Сичэнь как можно мягче и вежливее. Один из рыбаков посмотрел вверх, потом на Хуаня.       — Это… Доброго... А это..? — один из рыбаков нерешительно ткнул пальцем вверх. Хуань тоже посмотрел на небо, серьезно задумавшись. Не мог же он в самом деле рассказывать про бессмертных и пещеру в облаках.       — Мы тут просто мимо шли, — помогла ему Юэхуа, обращаясь к рыбакам. — Шли, никого не трогали, вдруг налетел ветер, сдул нас, и вот мы тут. Так что за город?       — Наньчжоу, — ответил-таки другой рыбак. — Извините… Вы Небесные чиновники?       Бессмертная засмеялась.       — Какие из нас чиновники!? Разве что их прислуга! Но это настолько долгая история, что начинать надо с того, как наш предок Паньгу создал мир.       Рыбаки переглянулись.       —Считайте так, — продолжила Юэхуа. — Вы встретили двух лисиц, и мало ли какое колдовство мы умеем творить.       — Лисицы! — старики синхронно шарахнулись назад. Юэхуа хихикнула, взяла Хуаня за рукав, помахала рыбакам и пошла в город. Озеро быстро осталось позади, и тогда Хуань спросил:       — Может не стоило нас за лисиц выдавать?       — Почему?       — Вы не лисица, и я не лис, а люди про нас мало ли что придумают. К тому же, обманывать нехорошо.       Юэхуа засмеялась.       — Я, конечно, песец и бессмертная, но песец тоже лисица. А ты полон моей ци, так что тоже пойдешь за лисицу. А что люди подумают — это тебя вообще не должно волновать. Ты этих людей первый и последний раз в жизни видишь.       Хуань опустил голову, задумавшись о её словах. Он очень много лет прожил в странном противоречии, что нужно действовать по справедливости, не волнуясь о мнении других людей, потому что честность и благородные намерения, в конце концов, будут оценены по достоинству, и в то же время, нужно постоянно заботиться о репутации, потому что Лань Сичэнь — лицо ордена. Как тут найти баланс? И почему есть ситуации, когда не так важно, соврал ты или нет? И есть ли ситуации, когда соврать необходимо? От этих мыслей у него заболела голова, так что он схватился за виски и стал ещё более мрачен. Юэхуа похлопал его по плечу.       — Не думай слишком много, обычно это не полезно.       — Это не то, что я ожидал услышать от бессмертного, — невесело ответил Сичэнь. Юэхуа некоторое время молчала, пока они не начали подниматься к домам.       — Ты год сидел и усиленно думал. Помогло?       — Это другое… Моё уединение…       — “Это другое, там было всё не так, вы ничего не понимаете!” — передразнила Бессмертная. — Это “другое” помогло?       Сичэнь поджал губы, выискивая достойный ответ, но вместо этого в голову лезли обидные ругательства.       — Так или иначе, — продолжала Юэхуа. — Если ты много думаешь, это означает только одно - ты слишком мало знаешь и пытаешься выдумать то, чего нет. Почему бы тебе не попробовать сосредоточиться на том, чтобы узнать больше?       — Не всё можно решить только знанием, некоторые решения приходится принимать только исходя из своих личных убеждений. И знания не помогут их сформировать       — Ну, хорошо. Приведи пример тогда.       Сичэнь опустил взгляд, разглядывая носки чёрных тапочек.       — Стоит ли безоговорочно доверять близким или надо их проверять во всем? Если бы я больше следил за тем, что делает А-Яо, мог бы я на что-то повлиять? И… могу ли я по-прежнему звать его А-Яо?...       Бессмертная прикусила губы, пытаясь не улыбаться.       — Ну… Если пытаться решить то, о чём мы никогда не узнаем, и что уже никогда не случится… Сложно, я согласна. И к тому же бесполезно.       — Почему вы издеваетесь? — Сичэнь нахмурился от обиды. — В чём я рассуждаю не так? Чего я такого не знаю, по вашему мнению?!       — Ты не знаешь, обманут ли тебя снова. И боишься этого. И не знаешь, как бы отреагировал А-Яо, и мучаешь себя, потому что никогда не узнаешь. Я тебе говорю: не думай об этом много, а собирай знания. Чем больше знаний, тем проще найти ответ. Хуань очень глубоко вздохнул.       — Это не настолько просто…       — Хэ-э… Ну, что ж. Но слишком много всё равно не перетруждай голову.       Сичэнь отвёл глаза в сторону, грустно думая о том, как можно меньше думать. Всю жизнь его учили, что необходимо всё хорошо обдумывать и взвешивать. Его опыт с опытом тысячелетнего песца явно не сходился. В размышлениях он даже не замечал людей, которые косились на странную парочку. Когда Юэхуа остановилась, Хуань прошел ещё с десяток шагов, прежде чем заметил это.       Юэхуа рассматривала одну из усадеб на улице. За невысоким побеленным забором был виден некогда богатый старый дом с выцветшим лаком на стенах и черепичной крышей с изогнутыми краями.       — Что случилось? — Хуань подошёл к Юэхуа.       — Дом плохо пахнет, — ответила Бессмертная. — Не чувствуешь? Заклинатель несколько раз потянул носом воздух и покачал головой. Он почувствовал только запах протухшей травы из ливневого канала и квашеных овощей из дома напротив. Что-то ему подсказывало, что речь шла не о них.       — Это потому что ты своим носом нюхаешь. Я ж тебе столько ци передала! Тебе надо моим носом понюхать.       На немой вопрос в глазах Бессмертная начала подробно описывать, как и куда направить ци, как дышать, и что его ждёт. И хотя Сичэнь был предупрежден, после глубокого вдоха через сплетения мощной ци он оступился и чуть не упал. Мир наполнился новыми запахами: раскаленного на солнце камня, скрипа металлических петель, роста молодой травы, всплеска воды в колодце… а от дома с побеленным забором несло металлическим запахом утренней тошноты и плесени.       — Что это? — спросил Хуань, когда снова смог стоять ровно и крепко на ногах. Бессмертная только развела руками.       — Я думаю, тут формируется демон. Только не какая-нибудь банальная нечисть. Этот демон из тех, которые рождаются внутри души и ждут своего часа, чтобы появиться. Я хоть и чувствую его, но не смогу его найти. Это очень тонкое сплетение человеческих судеб.       — Но если тут демон…       — Об изгнании подумал? Он к тебе не выйдет, чтоб ты его изгнал, — и она продолжила объяснять о появлении странного внутреннего демона, о душевных страданиях, которые его порождают, о механизмах мести, пока её не прервал звонкий девичий голос:       — Эй, что вы тут стоите и тыкаете пальцем в поместье? Вам что-то нужно от семьи Янь?!       Возле ворот из посеревшего дерева стояла девушка лет двадцати в синей курточке и зелёной юбке. Она пахла свежим хлебом и потом. В руках она держала корзину с овощами — похоже, она только вернулась с рынка. Сичэнь чуть наклонился, собираясь сложить руки перед собой и извиниться, но Юэхуа остановила его, коснувшись плеча.       — Ну-ну, не надо так злиться, — Бессмертная подошла ближе к девушке. — Поди штукатурка не осыпется от того, что мы пальцами в воздухе поводили. Ты какое-то отношение к этому дому имеешь?       — Я тут работаю, я служанка! — с вызовом ответила девушка. — А вы кто?!       — Мы всего лишь мимо проходимцы, — Юэхуа обошла девушку по кругу. — А тебе я бы советовала бежать отсюда, пока есть возможность.       — Если мимо, так и идите мимо! — служанка упёрла руки в бока. — Господа Янь очень хорошие люди! Молодые господин и госпожа очень внимательные и заботливые, а Старшая госпожа хорошо платит! Поэтому не несите ерунды!       — Этот дом держится на хрупком равновесии. Рисковать и оставаться здесь или найти другое место — тебе решать. Впрочем, многие люди идут на риск ради предполагаемой выгоды.       — Какое равновесие! Этот дом крепко стоит!       — Оттуда несёт тухлятиной. Не лучшая атмосфера для жизни и рождения детей. Давно в этом доме дети рождались?       Служанка топнула ногой и покраснела от возмущения. Она готова была накинуться на лисицу, чтобы прогнать, но ворота натужно и жалко скрипнули. Оттуда, чуть показав одно плечо и половину лица, показалась ещё одна девушка, одетая в шёлковое платье и с дорогим, покрытым голубой глазурью, гребнем в волосах, пахнущая свежестью бамбукового леса и солёными слезами. Юэхуа полностью к ней повернулась и стала беззастенчиво разглядывать.       — Молодая госпожа Фэн, — закричала служанка, выбежав перед ней и загородив её от незнакомки. — Молодая госпожа, вам не надо обращать внимание на этих ряженых! Наверняка, они просто хотят выпросить у нас денег!       — Денег? — хмыкнула Юэхуа. — Если купишь одну шпильку у меня из волос — я не против. Но деньги меня мало интересуют. Я просто шла мимо, увидела этот дом и решила получше рассмотреть, что тут происходит.       — Почему вы спросили про детей? — девушка с гребнем сжала пальцами створку двери, словно боялась услышать ответ. Юэхуа снисходительно улыбнулась. Это совсем не успокаивало.       — Если бы тут появился ребенок, он наверняка бы страдал. О, а хотите, я вам погадаю?       — Да кто тут захочет? Вы только время рождения хотите вызнать, чтобы порчу какую наслать! Нечего пугать молодую госпожу! — служанка снова затопала ногами, но очнулась, когда Бессмертная достала из маленького мешочка цянькунь на поясе большой резной футляр из красного дерева с палочками для гадания.       — Кому тут ваше время рождения нужно, а? Такое просят только всякие слепые профаны, — Юэхуа поманила пальцем молодую госпожу к себе, и та нерешительно вышла из-за ворот на улицу. Бессмертная одной рукой протянула ей футляр. — Гадание очень простое. Вы несколько раз встряхиваете коробочку и достаёте оттуда шесть палочек. Какой знак из них сложится, такая и будет судьба.       Молодая госпожа Фэн коснулась футляра с двух сторон, но вместо того, чтоб отдать его, Юэхуа дернула девушку ближе к себе и вторую руку положила ей на лоб. Сичэнь готов был поклясться, что видел маленькие молнии, которые прошли сквозь причёску молодой госпожи Фэн. Внезапно его голова закружилась, всё тело повело в сторону. Он сделал несколько шагов к стенке и опёрся на белёный камень.       — Носопырку свою уже расслабь, а то в обморок грохнешься, — велела ему Юэхуа и вновь вернулась к девушке. — Хм, такое пышущее здоровьем тело, но кажется, у тебя недавно родился мертвый младенец. Хм… Месяцев пять назад?       — Откуда… кто вам рассказал? — у молодой госпожи задрожали и побледнели губы.       — Я в этом городке пару часов, кто бы мне успел рассказать?       — Три… Три месяца назад… всего пару лун, как я узнала, что снова ношу дитя, и…       — А ты хорошо восстанавливаешься, за три то месяца, и вот уже снова готова понести ребенка. Но в этом доме, конечно, не получится. Сюда не хотят приходить чистые души… Ты ведь не родилась тут? Замуж вышла, поэтому здесь оказалась? Девушка неловко кивнула. Юэхуа схватила её внезапно за левую руку, провела по пальцам, и на безымянном вдруг стала различима красная нить, воздушная как паутинка. Она куда-то тянулась, пропадая в стене забора.       — Любишь мужа, да? Он тебя тоже любит и бережет, но в этом доме детей у вас не будет.       — Перестаньте пугать госпожу! — служанка попыталась оттолкнуть руку незнакомки, но это было всё равно, что двигать гору.       — Я говорю, что вижу. Если правда такова, то что поделать? А теперь гадание. Молодая госпожа, гадание покажет, что случится или чем всё закончится. Но сначала тебе надо выбрать свою судьбу. Прямо здесь, да. Что ты такие глаза делаешь? Останешься в доме — не найдешь счастья и долголетия, решишь уйти — все дороги открыты.       Молодая госпожа Фэн покрылась испариной от напряжения, хотя только молча стояла. Она что-то хотела сказать, но Юэхуа её остановила, отпустив руки и отдав ей полностью футляр:       — Ты уже приняла решение, я понимаю. Встряхни пару раз палочки и доставай по одной штуке мне на руку. Шесть штук, — она подставила открытую ладонь. Девушка нерешительно тряхнула футляр, внутри которого застучало дерево, наклонила его, и из маленького круглого отверстия начала доставать палочки, ровные, гладкие, и с насечкой посередине, пока на ладони у Бессмертной не сложилась гексаграмма Цзе [Ицзин, 60].Юэхуа рассмотрела её, затем молодую госпожу.       — Гадание всегда указывает на успех и счастье. Этот символ именуется Ограничение. Он состоит из символов “Вода” и “Водоём”. И у горя, и у радости есть свой конец. Они не безграничны — об этом стоит помнить. Вода связана с рождением, я бы не рассматривала это как благоприятный знак. Ты выбрала судьбу и не покинешь этот дом, так что никто про тебя плохого слова не скажет, но и счастья тут не встретишь. Чем больше твои желания, тем больше будешь страдать. Однако если решишь уйти, будешь ближе к счастью. А стойкость твоя нынешняя — к несчастью.       Девушка вдруг заплакала.       — Почему вы не скажете, как добиться того, чего я хочу? Почему вы говорите, что я буду несчастна?       — Мне не слишком приятно всё это тебе говорить, — Юэхуа начала собирать палочки обратно в футляр. — Но ты поставила своей целью не счастье само по себе, а его предполагаемые атрибуты. Распространённая ошибка. Хотя, по-своему, это тоже неплохо, но подумай о своем выборе.       Бессмертная спрятала футляр обратно в мешочек, подошла к Хуаню, уже сползшему под стену, и одним рывком поставила его на ноги. Когда они уходили,молодая госпожа Фэн ещё плакала перед воротами, а служанка пыталась её успокоить.       Состояние заклинателя, после того, как он перестал использовать хитросплетения ци для запахов, потихоньку выравнивалось. Больше не было непривычных ощущений, похожих на дурное опьянение. Сичэнь смог сосредоточиться на своих мыслях. Он шёл, раздумывая над ситуацией.       — Неужели им никак нельзя помочь?       — Этой вот можно, наверное, — ответила Юэхуа. — Но ты сам слышал. Она хочет оставить всё как есть, и при этом добиться того, чего она считает нужным. В своих желаниях она готова двигаться только в одном направлении. Это как человек, который хочет немного растянуть спину, накинет себе петлю на шею и попросит выбить стул у него из-под ног, а то самому неудобно. Сколько ты ему будешь объяснять, что это так не работает? Помощь хороша тогда, когда человек готов принять её. В остальных случаях ты только потратишь время. Или ты из тех, кто находит моральное удовлетворение в помощи каждому сирому и одинокому?       — Нет, — удивился Хуань. — Но почему-то мне вы захотели помочь. Я тоже не просил.       — Просить можно по-разному, — Юэхуа снова улыбнулась так, что стала изгибом глаз похожа на лису. — Ты меня много раз спрашивал, зачем ты мне нужен, но ни разу не просил делать что-нибудь по-другому или не делать вовсе.       Она привела его в небольшую чайную, велела заказать закусок и сказала, что скоро вернётся, оставив заклинателя размышлять над своей жизнью.У Хуаня не было денег, и к тому же он не чувствовал голода. Он спрятался в углу за ширмой, заказал только чай и остался сидеть, поглаживая безымянный палец на левой руке. Спустя пару чашек чая он вдруг увидел маленькую красную нить у себя на пальце. Такую же, как у девушки, только эта нить была длиной с фалангу пальца и легонько парила, никуда не ведя. Сичэнь привалился к стене и почувствовал, как его грудь сдавило накатившее отчаяние и одиночество. Был ли у него хоть когда-нибудь человек, к которому тянулась эта нить? Был ли у него шанс на счастье? Чай в чайнике постепенно остывал, а он так и сидел, глядя в пустоту.       — Это что такое? — выдернул его из мыслей звонкий женский голос. — Я тебя оставила на каких-то пол часа, а ты даже еды не заказал, только сидишь с унылым видом.       Юэхуа постояла несколько секунд, уперев руки в бока и широко расставив ноги, сделала недовольную гримасу и только потом села напротив.       — У меня нет денег, чтобы делать заказ… — попытался оправдаться Хуань, с трудом садясь ровно.       — Денег у него нет, надо же, а то я этого не знала, когда просила что-нибудь заказать. Ты с Бессмертной путешествуешь или с базарной бабкой? Она помахала разносчикуи быстро сделала заказ, как будто есть собирались пять здоровых крестьянских мужиков, а не пара заклинателей.       — Вина принести? У нас отличное персиковое вино привезли недавно, — предложил разносчик, разглядывая сапфировые шпильки в причёске Юэхуа, которых, кажется, поубавилось с прошлого раза.       — Здорово, но не сегодня. Несите, что я сказала. Если есть сладости — тоже несите, — с этими словами она отправила мужчину на кухню. Сичэнь сидел, потирая безымянный палец. Он вспомнил сладковатый вкус вина, которым Бессмертная напоила его в первый день, и спросил:       — Может всё-таки заказать кувшин?       — Нет, — строго отрезала Юэхуа. — Тебе нельзя вино. Я сделала ошибку, когда напоила тебя тогда.       — Я из ордена Лань, где запрещено пить алкоголь, и к тому же плохо переношу…       — Нет, — она постучала по столу хучжи из слоновой кости . — К каким-то там правилам это не имеет отношение. Ты сейчас в том состоянии, когда алкоголь очень просто заменит тебе радость жизни, и в конце концов ты сопьешься. Ну, если не умрёшь раньше от искажения ци.       Сичэнь нахмурился, посмотрев на неё. Юэхуа заметила его замешательство и спросила:       — О чём ты сейчас без меня думал?       Хуань снова опустил взгляд на красную нить. Бессмертная терпеливо ждала, когда заклинатель ответит, и Сичэнь уже усвоил, что отвертеться от этого нет никакой возможности.       — Как думаете, когда А-Яо был жив, тянулась ли у меня красная нить к нему?       — Это не так работает, — Юэхуа стукнула хучжи по чайной чашке, и та жалобнозвякнула. — Легенда гласит, что красная нить тянется с рождения к твоей родственной душе. Но вот сам подумай. Например: женился мужчина по любви, они были счастливы лет пять, но потом жена при родах умерла. Мужчина пережил горе, отсидел траур и через пару лет женился во второй раз на девушке лет на десять младше. И тоже внезапно по любви и тоже оказался счастлив. У него что, две нити было?       — Это же всего лишь легенда, — возразил Хуань. — Я удивился сегодня, когда узнал, что она существует. Но раз существует, значит и связывать должна?       — Ага, но дело в том, что тебе не обязательно видеть нить, чтобы знать, с кем у тебя связь, — Бессмертная дала несколько мгновений осмыслить информацию. — Люди сами устанавливают связь.Когда двое начинают считать друг друга самыми важными людьми в жизни, тогда красная нить протягивается. Не от одного к другому, а от каждого по половине, и нити встречаются где-то посередине. Как ты понимаешь, такая связь может и оборваться, и требует сил для поддержания. Ты говорил, что у твоего А-Яо была жена, и он её очень любил, настолько, что не смог отказаться от неё, даже когда узнал, что она его сестра. Поэтому я думаю, что у этих двоих красная нитка была протянута. А у тебя нет.       Хуань опустил голову, тяжело вздохнув. Выходит, он был совершенно прав, что считал себя одиноким. Разносчик тем временем притащил большое блюдо со свининой в кисло-сладком соусе и жареный рис. Юэхуа взяла тарелочку, наложила в неё оранжевого, шкворчащего и дымящегося мяса и протянула её собеседнику.       — Вот, держи. Я заметила, что ты любишь сладкое. Это мясо может не шедевр кулинарии, но тебе должно понравиться.       — Спасибо. Как много кляра, — удивился Сичэнь, взяв тарелку. Он подхватил один кусочек палочками и надкусил. Горячий жир потёк ему прямо в рот, обжигая нёбо, и Хуань зажал рот рукой, чуть не выплюнув еду. Поваляв мясо во рту и дождавшись, когда оно остынет, Сичэнь наконец смог его прожевать и проглотить. Юэхуа всё это время растерянно смотрела на него, потом поставила перед ним стакан холодной воды.       — Ну что ты? Осторожнее надо быть.       Сичэнь чуть улыбнулся, ощутив внезапную заботу. На второй кусок он долго дул, прежде чем положить в рот, и наконец смог ощутить его вкус. Мясо оказалось сладкое, с хрустящей корочкой и лёгким привкусом уксуса, соевого соуса и кунжута, придающим блюду особый аромат. На третий кусок он долго смотрел, наблюдая, как с золотистого кляра стекает оранжевый соус.       — Такое сложно готовить? — спросил он.       — Нет, хотя смотря что считать сложным. Нужно только иметь много масла и знать пару хитростей, — Юэхуа придвинула к себе тарелку риса, освобождая место для других блюд, которые принес разносчик. Сичэнь подумал о Цзян Чэне и не смог сдержать грустный смешок. Бессмертная как раз набрала в рот жареной капусты, когда заметила это, поэтому спросила с набитым ртом:       — Фто офяфь?       — Я подумал, что было бы здорово угостить Цзян Чэна таким мясом… Прежде я никогда не ел такого: правила обязывали быть сдержанным в еде, не употреблять слишком много приправ. Даже когда я был в бегах, спасая библиотеку ордена, когда я впервые встретил А-Яо… — он запнулся на секунду. — Самое сладкое, что я тогда ел — это печёный батат. Если я ел мясо, то в основном варёное. Но Цзян Чэн, наверное, часто такое ест.       — Сдержанность — это хорошо… — Юэхуа выпила из пиалы свиного супа с тофу. — Знаешь,когда один человек приглашает другого на ужин, ну… Думаю, не так важно, что за еда, если еда вкусная. И гораздо важнее насколько за едой будет приятная беседа. Похоже, тебе этот Цзян Чэн нравится, раз ты захотел его чем-то накормить. Сичэнь покраснел, выдавая себя с головой, и когда понял это, засмущался ещё больше.       — Мы… вроде друзей. Не уверен, конечно, что я могу кому-то быть другом. Но по крайней мере мы хорошо общаемся. Общались? Я надеюсь, что он тоже так считает.       — Вон оно что, — Юэхуа хитро посмотрела, но больше подкалывать не стала.       После обеда они пошли на рынок. Оказывается, Юэхуа продала пару своих драгоценных шпилек в ювелирной лавке, и теперь у них было много денег. Сначала они зашли в ряды старьёвщиков, подыскивая одежду по размеру Хуаня. Но всё, что попадалось, либо было малым, либо не нравилось.       — Мне не нужно что-то особенное, — пытался уговорить свою спутницу Сичэнь, когда, в горах сложенной друг на друга одежды, нашел очередной халат неброского серо-голубого цвета из лёгкой хлопковой ткани. Юэхуа взяла в руки, развернула во всю длину и оценивающе осмотрела.       — Тебе нравится?       Хуань снова на секунду запнулся, потому что не умел прямо врать, но и честно отвечать не хотел.       — Мне вполне подойдёт.       — Значит, нет. Ищем дальше.       Это был уже не первый такой диалог за сегодня. К вечеру они так и не смогли найти что-то, на что Хуань сказал бы однозначно “нравится”. Зато Юэхуа переоделась в скромное, но яркое платье цвета свежей листвы из мягкого шёлкового газа, убрала шпильки из волос, оставив только гребень из слоновой кости, и сняла все хучжи… в общем стала выглядеть сильно скромнее и беднее.       Когда стемнело и лавки уже закрылись, Юэхуа потянула его куда-то вперед, ничего не объясняя. Они вышли на небольшую улочку, густо пахнущую вином, мускусом и благовониями, где каждое здание было ярко освещено красными фонарями, а между ними ходили толпы мужчин всех возрастов и ярко наряженные девушки и юноши. Хуань сначала не понял, куда попал. А потом как понял… Он схватился за плечо Бессмертной, остановившись.       — Юэхуа-сяньху, куда мы пришли? Зачем?       — Так! — она повернулась и строго посмотрела на него. — Как ко мне надо обращаться?       — Разве время об этом говорить! Я же адепт ордена Лань, я не могу…       Юэхуа внезапно щёлкнула пальцами ему по лбу.       — Правильно меня назови!       — Если это поможет уйти отсюда… Хуа-сяоцзе! Это же квартал красных фонарей!       — Молодец, так-то лучше! Но тебе это не поможет уйти отсюда. Ты чего боишься? Или ты стесняешься?       Сичэнь почувствовал, как щеки обдало жаром.Он очень смущался, но ещё сильнее он ощущал вину. Он словно топтался по всем устоям своего ордена, просто находясь здесь.       — Я не понимаю, что вы хотите сделать, но это точно никак не может быть связано с борделями… — жалобно попытался уговорить Хуань. Юэхуа похлопала его по спине.       — Не бойся, я не собираюсь тут кутить и снимать девочек на ночь. Большинство из них всё равно скучные, а вино дерьмовое. И обращайся ко мне проще. Я ведь твоя сяоцзе! Пошли! — она потянула его, и хватка её тоненькой ручки, как обычно, была подобна железным кандалам. Она тащила его между людей, что-то высматривая, и наконец привела к дверям заведения, ставни которого были украшены пионами.Возле входа стояли трое нарядных юношей, которые по красоте не уступали девушкам из соседних домов, и даже неопытный Сичэнь с первого взгляда определил их профессию. Мальчики, увидев куда идёт резвая сестрица с мужчиной на буксире, попытались броситься ей наперерез, но Юэхуа успела быстрее, распахнув дверь ударом с руки.       — Доброй ночи! — объявила она. Хуань постарался быть позади неё как можно незаметнее, что было сложно с его широкими плечами и в его пёстрой одежде. В приёмной, где стоял высокий стол со счётами, их встретил мужчина средних лет с морщинами возле губ из-за приклеившейся к лицу улыбки.       — Доброй ночи, — поздоровался он в ответ и только потом разглядел гостей. Улыбка чуть померкла. — Вас что-то интересует?       — Да! — Юэхуа втащила Хуаня внутрь, где отчаянно пахло благовониями, перебивающими все другие запахи. — Хотели вот какое-нибудь симпатичное мужское ханьфу прикупить.       Мужчина наклонил голову на бок, снисходительно щурясь.       — Вы в курсе, что это за заведение?       — Конечно! Я взбалмошная и вредная истеричка, а не выжившая из ума бабка. Это разное! — Бессмертная многозначительно подняла палец. — В конце концов, какая вам разница, получить деньги за то, что мы покопаемся в вашем гардеробе или за то, что снимем пару мальчиков на ночь. Могу заплатить двойную ставку, плюс стоимость одёжки, тоже двойную. Впрочем, есть шанс, что нам ничего не приглянется. Тогда заплатим деньги только за потраченное время.       У мужчины дернулся глаз. Он что-то прошептал на ухо крутившемуся возле него юноше, и тот убежал.       — У вас будет столько денег?       — Вы опять со мной как с выжившей из ума бабкой говорите! — Юэхуа отпустила Сичэня, подошла к высокому столу и начала выкладывать из мешочка цянькунь шпильки, серьги, кольца и хучжи. — Ой, подождите, у вас же мужской бордель. Вас, наверное, больше мужские украшения интересуют! — и она продолжила доставать шпильки, гуани, пряжки, браслеты. Всё это переливалось драгоценными камнями и металлами в жёлтом свете масляных ламп. Мужчина оценил размер мешочка и количество вынимаемой снеди, и похоже догадался, что это были не совсем обычные люди. А Юэхуа уже начала выкладывать просто золотые слитки. — А это вам на случай, если украшения вас совсем не интересуют.       — Я всё понял, всё понял, — остановил её мужчина. — Как мне к вам обращаться?       — Зови меня сяоцзе, покажи этому остолопу, как ко мне обращаться надо, — Юэхуа одним движением сгребла все драгоценности обратно в мешочек.       — Вы не хотите раскрывать своё имя, я понимаю… — мужчина улыбнулся несколько более подобострастно.       — Ты что спросил? Ты спросил “как обращаться”. А как зовут — не спросил. Моё имя Юэхуа, а фамилии никогда не было. А это смущённое чудо за моей спиной — Хуань. Я его так зову. Мы сегодня бродили по рынку, а там ни одной тряпки, которая ему понравилась бы.       — Но с такими деньгами вы могли бы у любого портного пошиться на любой вкус.       — Да, но это нужно заказывать хотя бы за неделю, а лучше за месяца два-три. А я уже завтра хочу вот эти обноски на нём своему знакомому вернуть.       Двери в приёмную распахнулись, и вошёл ещё один мужчина. Он был в парчовом халате, подпоясанном кожаным поясом, и с лысой макушкой. Оказалось, что это владелец. Пока управляющий, который их встретил, описывал владельцу весь прошедший разговор, Сичэнь огляделся в комнате. В глазах запестрело от сочетания красного, золотого и черного. Но… он внезапно нашёл это интересным. Он никогда не был в таких местах и никогда не задавался вопросом, как здесь живут. Пусть ему этот образ жизни казался неприемлемым, но как-то ведь люди тут живут? Им тут нравится? Или всё противно? А этот запах благовоний? Он стоит только по ночам или всё время, скрывая прочие запахи? Сичэнь не знал, и даже не представлял, стоит ли об этом спрашивать. А ещё А-Яо… Был ли дом его матери похож на этот?       — А пытаться нас убить или ограбить — очень плохая идея, — закончила объяснять своё финансовое положение Бессмертная, выразительно сверкнув владельцу золотистым огоньком в глубине чёрных глаз. Эта невысказанная угроза ощутимо понизила температуру в комнате. Юэхуа умела заглядывать в душу так, что без слов понимаешь - лучше встретить смерть, чем песца.Владелец тоже это понял. Он побледнел, вежливо улыбнулся и попросил подняться наверх. Бессмертная пошла вслед за управляющим, Хуань — за ней. Он вдыхал жаркий воздух, и кроме благовоний и замаскированного мускуса уловил ещё один запах, терпкий и незнакомый. Откуда-то доносились звуки стонов и смех. Сичэнь не мог сказать, что ему тут нравилось, но в душе зашевелилось что-то давно забытое. “Даже здесь живут люди,” — подумал он.       Их привели на третий этаж в самую дальнюю комнату, где было только одно маленькое окошко и множество полок, на которых хранилось стопками постельное бельё, множество ящиков с реквизитом и посудой, а вдоль свободных стен висели десятки ярких халатов.       — Иди пройдись, посмотри, вдруг что понравится, — велела Юэхуа. Владелец, всё пытавшийся понять, кто она такая, предложил ей кресло и чай. Сичэнь зашёл в кладовку и стал аккуратно рассматривать вещи. Он не понимал, почему ему непременно нужно найти то, что ему нравится, и главное — как оно должно выглядеть.       — Вам помочь? — раздался рядом тихий нежный голос. Подошедший юноша едва доставал Хуаню до плеч. Алые губы его походили на лепестки персика и даже через лёгкий шелковый халат было видно, насколько тонка у него талия. Большие как у лани глаза смотрели так искренне и восторженно, что Хуань невольно смутился, не сразу разглядев в нём лисий профиль.       — Эм… Нет, спасибо… Если б я ещё знал, что я ищу…       — На вас сейчас надета яркая одежда. Наверное, вы любите яркое? — проигнорировал его отказ юноша. Он достал тёмно-синее ханьфу с золотым узором и приложил его к груди заклинателя. — Как вам это? Мне кажется, очень пойдет. Сичэнь несколько непозволительных мгновений задержал взгляд на его улыбке и ямочках на щеках. У одного человека тоже были такие ямочки…       — Это… на мне не моя одежда, — попытался он оправдаться, отводя взгляд.       — Вы можете просто сказать, что вам нравится. Как вам это? — мальчик убрал тёмно-синее ханьфу и достал другое, с выбитым тонким бамбуком, цветом напоминающее весенний фиолетовый крокус. Хуань коснулся ткани, и ткань нежно проскользнула между пальцами.       — Вот это, наверное, можно… — сказал он.       — Вам понравилось? Вы можете примерить, — юноша всё так же улыбался, положив одну руку ему на грудь. — Только кажется, я случайно достал нижний халат. Может я помогу вам раздеться?       Хуань отступил к стене, ошеломлённый таким напором. Он хотел, чтобы тонкие пальцы этого мальчика коснулись его плеч, помогая снять одежду, но какая-то часть всё ещё сопротивлялась и кричала о том, что это неправильно.Юноша сделал шаг вперёд, потом ещё один, прижавшись к гостю. Он запустил руку под пояс Хуаня, и тот покраснел, завороженно глядя на изгиб шеи…       Наваждение оборвалось резко. Юэхуа схватила парнишку за воротник и голову, кинула на пол и придавила. Тот в панике застучал кулаками по досками заскулил как собака.       — Чтоб до следующего дня я тебя не видела! — рыкнула на него Бессмертная и отпустила. Мальчик на четвереньках укатился с этажа за считанные мгновенья, разве что в окно не выпрыгнул. Сичэнь медленно осел на пол, ощущая как с него уходит морок. Его пытались… очаровать? Юэхуа не позволила ему раскиснуть, твёрдой рукой дёрнув вверх.       — Я-то думала, у тебя настолько большие проблемы, что на меня не встаёт, — с лёгкой досадой в голосе сказала она. — А всё оказалось гораздо проще и банальнее. У тебя на женщин не встаёт.       Как она могла обсуждать такое на людях? Пусть даже это были держатели борделя. Сичэнь внезапно почувствовал, что не может больше быть с ней слишком вежливым.       — Ты сама говорила, что тебя это не интересует!       — Я говорила, что меня это мало интересует, и от своих слов я не отказываюсь. Но я это я. А ты — мужчина! Молодой и сильный!       — Мне уже сорок… Не слишком молодой.       — Ха! Хочешь померяться возрастом? Ну давай! Знаешь, сколько мне лет?!       — Нет, ты говорила, что сама не помнишь.       — Вот именно! Поэтому ты молодой и сильный! Вон смотри на растерянность в их глазах, они все тебя считали более молодым. В любом случае, ты мужчина. У мужчин всё просто, прошла в одну сторону женщина — хоп, и в постель с ней захотелось; прошла в другую сторону голая женщина — хоп, и уже стоит! Ладно, я утрирую, но мы сколько с тобой голыми в ванной просидели? Я даже беспокоиться начала. А тебя просто женщины не возбуждают. Ну ничего, бывает и такое, — Юэхуа ласково потрепала его по голове. — А эта фиолетовая штука тебе нравится?       Сичэнь взял в руки халат, потёр приятную ткань и грустно ответил:       — Я не смогу в таком ходить в любом случае…       — Почему?       — Оно очень яркое. Мне бы стоило найти белую одежду или хотя бы что-нибудь неяркое…       — Ты возвращаться собрался?       — …Нет. Наверное?       — Тогда считай, что ты в увольнении пока что. Можешь носить, что хочешь!       — Но зачем?       — Ты хоть раз в жизни одевался так, как тебе нравится? Нет? А ты попробуй. Ну просто новый жизненный опыт! Плохо разве?       Сичэнь осмотрел ряды разноцветной одежды.       — Нет, не могу.       — Я тебя это не заставляю постоянно носить. Для начала просто найди, что нравится.       И Хуань сдался. Он ещё раз погладил пальцами ткань фиолетового халата и аккуратно его сложил на краешке стула. Он пошёл вдоль рядов одежды, но в глазах начало отчаянно пестреть. Усталость сама накатила от постоянного мелькания.       — Интересно, этот мальчишка случайно достал одежду, или как-то выбрал? — вслух подумала Бессмертная и позвала: — Быстро возвращайся, я передумала.       Голос эхом отозвался в голове, так что Хуань прикрыл уши руками. Но другие люди, кажется, не услышали его, потому что на их лицах отразилось недоумение.       — Я отправлю кого-нибудь найти его, — сказал владелец.       — Не надо, он услышал! — Юэхуа властно махнула рукой, взяла фиолетовый халат и села на стул. Сразу же после этого в коридоре послышались торопливые шаги, и из-за косяка аккуратно выглянул прежний лис в человечьем облике. Когда он снова увидел Бессмертную, он побледнел ещё больше и, казалось, вот-вот начнет дрожать.       — Ты там предлагал помочь с выбором одежды, можешь продолжать. Только без глупостей, — велела ему Юэхуа. Юноша аккуратно выполз из-за стенки и неожиданно для всех поклонился ей. Он подошёл к Сичэню, и тот чуть попятился, но мальчик посмотрел на него как-то жалобно.       — Не волнуйтесь, я больше не буду к вам приставать, это была моя оплошность, — сказал он.       — Ничего страшного, просто я не ожидал… — почему-то попытался оправдаться Хуань. Мальчик посмотрел ещё жалобнее и сразу перешёл к выбору одежды. Через час Сичэнь стал обладателем верхнего халата из тяжёлого шёлка с узором из красных цветов, вышитых на синем фоне, и фиолетового нижнего халата. Надев их, он немного ссутулил плечи, не зная, как носить такие вещи, за что получил дружеский шлепок между лопаток от снежной лисицы.       — Ты, наверное, боишься показаться дураком, да? Привык ты быть серьёзным, — наставляла его Бессмертная, заставляя выпрямиться. — А между тем, независимо от того, во что ты одет, люди тебя будут слушать только, если почувствуют в тебе уверенность.       Скоро они с Юэхуа уже шли из города под ярким светом полуночной луны. Хуань чуть отставал, обнимая себя руками. Он пытался разобраться в своих ощущениях и всё-таки выпрямить спину.       — Прости, пожалуйста, — наконец сказал он. — Я доставляю тебе столько хлопот…       Бессмертная остановилась и резко развернулась.       — Не поняла?       Сичэнь тоже остановился и посмотрел на вышитые цветы на рукавах.       — Тебе пришлось так на меня потратиться. Мне даже нечем отблагодарить тебя… нет, не тебя, а вас. Простите..       — Не смей! — Юэхуа ткнула пальцем ему в нос. В её голосе прозвучала угроза. — Если ты снова перейдёшь на этот свой формальный тон, это будет значить, что ты совсем меня не слушаешь и не чувствуешь благодарности.       — Но разве я не должен с большим почтением…       — Именно, что не должен. Хочешь быть почтительным — учитывай моё мнение. А моё мнение таково: тебе можно обращаться ко мне без формальностей, — её глаза опасно светились жёлтым в темноте. Сичэнь несколько секунд обдумывал эту мысль и нашёл её невероятно логичной.       — Хорошо.И всё же ты отдала за эти вещи очень много денег.Те гуани и браслеты, которые ты оставила в борделе… ведь в них были настоящие опалы и топазы. Это очень дорого.       — Ерунда, — Юэхуа махнула рукой и пошла дальше. — У меня этого хлама как мышей в пшенице . Когда закончится, ещё сделаю. Драгоценные камни не очень сложно найти.       Если б её только слышали горняки и ювелиры.       — …Сама сделаешь? Эти все шпильки в твоих волосах — это ты сама?       — Ага, развлечение у меня такое — украшения делать. Тебе сделать что-нибудь?       — Я… не ношу украшений.       — Ну как скажешь. А ещё говоришь, что в ордене Лань врать запрещено.       — Не думаю, что одну гуань можно назвать украшением… Кстати, тот юноша в борделе… он действительно был лисом?       — Ага, правда из той породы, которая питается человеческой энергией. Ну, пока не бедокурит, пусть живёт.       Сичэнь кивнул. Они вышли на дорогу, уходящую к озеру. Юэхуа оглядела небо и объявила:       — А теперь мы будем учиться ходить по лунным лучам!       — Но мне же далеко до…       — Нет, я тебе передала достаточно энергии. Помни главное правило: если начал движение, ты не можешь остановиться, иначе упадёшь.       И она стала объяснять, как увидеть переливающиеся лучи, как дышать, как взлетать, как ориентироваться и как менять направление. Она взяла его за руку надёжной железной хваткой, чтобы в первый раз он не упал. Хуань выдохнул, как она велела, направив энергию к глазам, и мир вокруг преобразился.       Луна белым светом накинула белый тюль на полотно мира.Их тела подхватил поток ци, направив вперёд, как потоки воздуха направляют птиц. Ступня коснулась призрачного покрывала лунных лучей, но всего на мгновение, а затем провалилась. Следующий шаг был лишь для того, чтобы оттолкнуться. Как и все следующие шаги. И каждый из них был в девять ли . Ветер ударил в лицо, обдувая и оставляя позади вихри. Они взмыли над облаками, и теперь впереди раскинулось бескрайнее море света. Время растворилось, осталась только скорость. И тем неожиданнее оказался конец пути, который по ощущениям они только начали.       Юэхуа спрыгнула в сизые облака, утаскивая заклинателя следом. Хуань не видел, куда приземляться, поэтому на плоскую площадку упал камнем, вновь заслужив титул мешка с редисом. Они оказались возле небольшого костровища. Угли давно остыли, а медным котелком и чайником, которые стояли рядом на камнях, не пользовались целую вечность. Под небольшим деревянным навесом были скомканы какие-то старые посеревшие одеяла, а рядом стоял сундук, покрытый толстым слоем пыли. Юэхуа обошла стоянку по кругу, попинала камни в костровище и вздохнула.       — Опять его нет дома!       — А где мы? — не удержался от вопроса Сичэнь.       — Добро пожаловать! — Бессмертная развела руками. — Это обитель Бессмертного стрелка, Великого Хоу И! Чтоб его гуй вздрючил. Как его теперь искать?       — Стрелок И? Это как в легенде о стрелке, сбившем девять солнц и спасших людей от засухи?       — Не как, а он самый. Хотя легенда, конечно, привирает. Но на то и легенда, — Юэхуа снова пнула камень, недовольно поджимая губы. Хуань задержал дыхание от ощущения того, что он смог коснуться чего-то настолько древнего. Он прошёлся аккуратно рядом с костром, боясь задеть что-либо.       — Здесь совсем не так, как у тебя. Почему?... М… Почему здесь так мало вещей для жизни? Это даже не дом, просто костёр…       — А?.. — Юэхуа осмотрелась. — Потому что мужчины! А ещё он вообще ничем не занимается, бездельник, поэтому и хранить нечего! О, точно, я вспомнила, что у меня есть!       Бессмертная несколько мгновений прислушивалась, а потом ломанулась куда-то за камень, где, оказывается, был родник. Из мешочка цянькунь Юэхуа достала медное блюдо, набрала в него воды из источника, вышла на край площадки и начала крутить его и крутиться вместе с ним шажок за шажком.       Эта медная посудина была выкована очень грубым методом. Вся её поверхность была неровной от ударов молота. На абсолютно плоских краях были выложены черным агатом триграммы как на компасе. Возле триграмм Кань и Ли были приделаны ручки из кручёной медной проволоки, а в центре, в углублении, закреплён скобами большой лунный камень. Когда Бессмертная держала блюдо в руках, камень на дне легонько светился.       Юэхуа докрутила блюдо до триграммы Сюнь, встав лицом в направлении юго-запада, и воскликнула:       — Нашла!       Хуань подошел чуть ближе и заглянул в тарелку. На водной глади отражалось, как по пыльной улице какого-то городка идёт, чуть шатаясь, пьяница с кувшином вина и бумажным фонарём. Мужчина остановился и собирался повернуться, но Юэхуа в этот момент выплеснула воду из чаши и спрятала её в мешочек цянькунь.       — Нам туда! — объявила она, указывая в ту сторону, куда смотрела, и потянула заклинателя. — Пойдем искать этого раздолбая.       Хуань вновь взял её руку, и они спрыгнули на лёгкую вуаль лунного света. Быстрее ветра они оказались на другом конце Поднебесной за рекой Хуанхэ, среди бескрайней зелени и плодородных земель. Нужный городок был большим и живописным, с высокими домами, изогнутыми крышами и грушевыми деревьями во дворах. И пыльной в нём была всего одна улица - центральная, самая проходимая. Утром, когда под солнечным светом город вновь обрёл краски, Юэхуа нашла гостиницу подороже и сняла там комнату. Она зачем-то перетряхнула все и без того чистые простыни, проследила, чтобы Хуань съел хотя бы овощного супа и сладких булочек, и уложила его спать. Однако духовной энергии в нём было так много, что он ощущал себя неестественно бодрым. Он едва ли подремал несколько часов, после чего Бессмертная потащила его на рынок: у Сичэня ведь до сих пор не было пояса и подходящей обуви. И пусть заклинатель не понимал, к чему такие сложности, ему пришлось по душе выбирать действительно понравившиеся вещи.       Только вечером Юэхуа отправилась искать И. Она повела Хуаня по кабакам, пояснив, что в том видении из медного блюда от И шёл слишком сильный запах выпивки. Они заглядывали внутрь каждого заведения, не находили того, кого искали, затем шли дальше. На вопрос, как выглядит Бессмертный И, Юэхуа ответила, что понятия не имеет, но одежду-то его они видели.       Заглянув в очередной кабак, Бессмертная оглядела столы с пьяницами, понюхала наполненный жаром масла и парами алкоголя воздух и прошла внутрь. Сичэнь плелся сзади, пока она обходила толпу, кого-то высматривая. Весь кабак замолчал, потому что даже в своём “скромном и дешёвом” платье цвета весенней травы она выглядела максимально неподходяще этому месту. Хуань подозревал, что он сам тоже выглядит весьма примечательно.       — А, вот ты где! — крикнула она, остановившись возле одного из столов. Сложно было сказать, к кому она обращалась. По крайней мере для Сичэня все эти люди ничем не выделились среди других.       — Ах ты пьяница! — продолжила Юэхуа. — Пока я стараюсь, работаю в поте лица, ты только и делаешь, что пропиваешь всё, что я зарабатываю! О детях наших не думаешь, так хоть почитай предков!       — О ком вы вообще говорите? Что вы хотите, женщина?? — воскликнул один из       собутыльников. Тут вскочил другой, с редкой неаккуратной бородкой, очень загорелой кожей и в старом костюме ученого. Он завопил:       — Дорогая, я всё объясню, клянусь! Мы собирались играть на деньги, я бы обязательно всё отыграл!       — Ты ещё и в азартные игры играешь! Ах ты мерзавец! — Юэхуа сняла шёлковую туфлю и подняла её для удара.       — Нет! Только не тапок! — заорал мужчина и бросился из зала.       — Сам ты тапок облезлый! Это туфля из юньннаньского шёлка! — бросилась за ним Юэхуа. Сичэнь не удержался от тихого смеха, прикрыв рот ладонью. Великих Бессмертных обычно представляешь иначе. Прекрасная фея Чанъэ сидит на облаках и перебирает струны пипы. Она облачена в шёлк и бархат, в нефрит и яшму. Или прекрасный юноша с седыми волосами и мантии учёного читает книги и проводит дни в медитации. И это никак не похоже на то, как одна изображает сварливую жену, а второй игрока-пьяницу.       Юэхуа гнала мужчину по всей улице, выкрикивая гневные ругательства. Тот в ужасе убегал, махая руками и умоляя о пощаде. Хуань бежал следом, находя ситуацию очень забавной, хоть и странной. Так они и выбежали в темный переулок, среди полуразрушенных и где-то совсем заброшенных домов. Мужчина опёрся на старый забор, скрестив руки и тихо посмеиваясь. Юэхуа надела туфлю обратно.       — Ну и лица были у твоих собутыльников!       — Конечно, — самодовольно ответил И. — Они думали, что я одинокий спивающийся учёный, который завалил даже первый экзамен. А тут жена в богатом платье нарисовалась!       Юэхуа погрозила ему пальцем.       — Ай-яй-яй! Врать нехорошо!       — Очень нехорошо, — согласился Бессмертный. — Ты просто мимо шла или что-то хотела?       Юэхуа достала из мешочка цянькунь бело-оранжевый халат, расправила и протянула мужчине.       — Я лет двести назад путешествовала и когда увидела эту вещицу, то подумала о тебе, только отдать забывала.       Бессмертный И взял одёжку и осмотрел со всех сторон. На улице не было освещения, даже луна сегодня была скрыта за облаками, но он всё равно что-то разглядел.       — На запад что-ли путешествовала?       — Конечно! С севера я б тебе оленью шубу припёрла бы.       Бессмертный И хмыкнул и ещё некоторое время разглядывал подарок.       — Я знаю, что пожалею, если спрошу. Но я всё же спрошу. Почему этот халат весь в огурцах?       — Я знала, что ты спросишь! Потому что у тебя между ног висят огурцы! — торжественно сказала Юэхуа и разразилась смехом как какая-то макака. Сичэнь не очень понял шутку. И тоже не смеялся. Он только закатил глаза и убрал вещицу в своймешочек цянькунь.       — Итак, — сказал он. — Ты триста лет ждала, чтобы пошутить плохую шутку. На данный момент это рекорд.       — Ну да, почему бы и нет? — Юэхуа еле подавила смех.       — Если б ты ещё пару столетий подождала, я думаю, это был бы абсолютный рекорд.       — Я имела все шансы, но тут вот этому надо было что-то надеть, а кроме твоего халата у меня ничего мужского не было.       Бессмертный только сейчас посмотрел на стоявшего позади Хуаня. Интересно, сколько раз заклинатели проходили мимо изменивших облик бессмертных, даже не подозревая о том, что эти полубоги рядом.       — Ты решила взять ученика?       — Не знаю, нет, наверное, — ответила Бессмертная, разведя руками.       — Или ты влюбилась на старости лет?       — Ты кого тут старухой обозвал! — Юэхуа снова схватила туфлю.       — Нет! Только не туфля! Ты молодая и красивая, только не бей туфлёй! — наигранно прикрылся руками И. Бессмертная убрала туфлю.       — Старухой только я сама себя могу называть. А в остальном — я ж сказала, что не знаю. Посмотрим, как кости лягут.       Встав ровно, И снова посмотрел на Хуаня.       — А у тебя какие планы?       — Планы?.. — Сичэнь опустил взгляд вниз на пыльную с глубокими засохшими колеями дорогу. — Сейчас за мной присматривает Юэхуа-сяньху. Но я глава ордена Гусу Лань. Однажды мне надо будет вернуться в орден и принять всю ответственность за то, что я самовольно ушёл.       Оба бессмертных посмотрели на него как на прокисшую мойву.       — С каких пор я опять сяньху! — подошла к нему Юэхуа, топая ножками.       — Прости, пожалуйста, я не могу обращаться к тебе как к младшей сестре… Ты гораздо старше меня. Это не то же самое, что перестать обращаться к тебе формально. Я могу звать тебя Юэхуа.       — Это не то! Какой же ты вредный! — Юэхуа снова топнула ножкой. Хуань опустил голову ещё ниже. Это был сложный выбор между требованием Бессмертной и собственными убеждениями.       — А, орден Лань. Кажется, вспомнил. Если ты его глава, значит наверное довольно силён? — И задумчиво погладил подбородок. Сичэнь выдохнул с облегчением и ответил:       — Кто-то находит мои таланты выдающимися, но я такой же адепт своего ордена, как и остальные.       — Да, я слышал, что вам там вежливость и политичность в кости вшивают. С бессмертными такое не пройдет. К слову, ты не думал о том, чтобы стать бессмертным?       — Я боюсь, у меня не хватит таланта… — растерялся Хуань. Снова его об этом спрашивали.       — Талант лишь треть составляющей. Вторая треть — это желание, — сказал И. — Хотя если нет, значит нет. Это твое решение.       — Ему рано о таком думать, — сказала Юэхуа. — У него некоторая проблема с тем, чтобы хотеть что-либо, и пока эта проблема не уйдет, его бесполезно спрашивать.       — О… — И снова погладил бороду, чем-то напомнив Лань Цижэня. — Тогда я, видно, лезу не в своё дело. Кстати, я заметил, что у тебя нет оружия. Не хочешь попробовать мой лук? У меня он всё равно без дела болтается.       — Я… Я недостоин этой чести! — Сичэнь резко поклонился. Он и подумать не мог, что однажды ему предложат прикоснуться к оружию бессмертного.       — Он это не из вежливости, он действительно так думает, — пояснила Юэхуа. Бессмертный И только приподнял брови. Он достал из своего мешочка цянькунь обычный охотничий лук и протянул Хуаню.       — Я же не навсегда его отдаю. Просто он давно ничего не делал, хоть разомнется. Ты умеешь стрелять из лука?       — Да он твой лук не поднимет, — взялась за рукоять Юэхуа. — Но мы что-нибудь придумаем.