Говорят, прогулки помогают от депрессии

      А-Фань месила тесто для сладких рисовых лепёшек. Рядом лежал заготовленный сахарный тростник и красные бобы. Скоро у Фэн Мань, молодой госпожи дома Янь, должен был родиться сын, и по этому поводу обещали устроить большой праздник, а значит стоило начинать подготовку. Да и беременной девушке не помешало бы себя порадовать. Тесто липло к пальцам, которые уже болели от работы, и сладко пахло, дурманя голову. За работой она услышала постороннего человека только тогда, когда незнакомец подошёл на расстояние пары шагов.       А-Фань подняла голову от миски и… хорошо, что она уже сидела. Она никогда не видела таких людей и не знала, чему удивляться больше: лицу или одежде. Кожа незнакомца была белоснежно-фарфоровой, так что казалось, что она светится изнутри. Глаза мужчина подвёл черной и киноварной краской, изображая макияж лисицы, а волосы собрал в свободную косу, которая свешивалась с его плеча до самой талии. Длинная чёлка не лезла на лицо только из-за ярко-фиолетовой налобной повязки. Его парчовый халат с вышитыми на красном фоне синими цветами едва ли доставал ему до колен, а широкий пояс золотистого плетения изящно сочетался с золотистыми же ботиночками.       А-Фань протёрла глаза тыльной стороной рук, и, взглянув во второй раз на незнакомца, увидела настоящую его суть: все эти вещи на нём выглядели дорого, но были сшиты по чужим меркам и давно уже потёрлись на локтях и сгибах от старости. А за спиной у него висел большой лакированный ларь торговца, державшийся на плечах двумя толстыми засаленными верёвками. За несколько мгновений, которые девушка разглядывала гостя, она так и не смогла определить, кем бы он мог быть.       — Добрый день, — улыбнулся ей незнакомец. — Не стоит смотреть так подозрительно. Я всего лишь бродячий торговец. Торгую специями, лекарствами, косметикой.       — А, вы торговец! — А-Фань кивнула сама себе, разглядывая ларь за спиной мужчины. — Вот оно что, а я гадала. Ваша одежда привлекает внимание. Покупателей, наверное, много?       — Бывают.       — Не знаю, надо ли нам что, — девушка встала, поставила миску на стол рядом с плитой и принялась отлеплять тесто от пальцев. — Подождите немного тут на пороге, можете присесть. Я лепешки поставлю сохнуть.       Торговец кивнул, терпеливо оставшись ждать. А-Фань слепила из теста шарики и разложила по бамбуковому ситу, затем отнесла его на полку над печью. Затем она сгребла в таз остальные лакомства и убрала в сторону, освобождая крыльцо. Торговец поставил ларь на землю, открыл один из ящиков и принялся в нём копаться, удивительно ловко извлекая то одну вещь, то другую, несмотря на свои длинные фиолетовые ногти. Кто бы мог подумать, что такой маникюр мог смотреться на мужских пальцах изящно и уместно.       — Говорят, — он достал несколько холщёвых мешочков. — У вашей госпожи скоро родится сын.       — О, даже вы знаете! — А-Фань присела на крыльцо в паре шагов от мужчины. — Это старик Бо треплется? Хотя у неё, конечно, такой живот большой стал, что никак не скрыть. Мы столько молитв богам вознесли, чтобы всё прошло хорошо в этот раз! Молодая госпожа каждое утро и каждый вечер меняет подношения на алтаре милосердной Гуаньинь, а ещё носит при себе всегда амулеты. Даже спит с ними в руке!       Торговец улыбнулся, приподняв уголки глаз.       — Надеюсь, боги ей помогут с лёгкими родами. У меня есть успокаивающие благовония и заживляющие мази. Вам, вероятно, будет интересно взглянуть… — он достал из ларя какую-то коробочку, но разложить ничего не успел. Из глубины дома донёсся душераздирающий крик.Это был голос молодой госпожи Янь.Что с ней случилось? Она упала? Ударилась? Что-то её напугало? Не могли же роды опять начаться раньше срока! А-Фань вскочила и бросилась во внутренние покои, позабыв о торговце. Она не заметила, как пролетела весь коридор, прежде чем оказаться перед покоями госпожи.       Деревянные створки дверей были раздвинуты. Фэн Мань стояла на коленях возле своей софы, покрытой оленьей шкурой, держась одной рукой за лакированный стол, а другой — за живот. Пяльца с красным шитьём, которым она до этого занималась, валялись перед ней на полу, и весь подол платья был мокрым, воды отошли. Увидев служанку, молодая госпожа попыталась что-то сказать, но лицо снова перекосило из-за боли, и она закричала.       — Что стоишь, беги за повитухой! — на пороге появилась старшая госпожа Янь, толкнув костлявой рукой замершую А-Фань. Эта старуха едва ли доставала девушке до груди, и из-за горба на спине делалась ещё ниже. Ни одна бархатная одежда, которую старшая госпожа любила носить, не могла сделать её привлекательнее. И даже сейчас тяжёлый зелёный бархат её платья словно подчёркивал такой же тяжёлый характер. От толчка А-Фань пришла в себя, что-то пролепетав, она побежала звать повитуху. Старшая госпожа тем временем вошла в комнату. Она осмотрела роженицу с головы до ног, решая, что с ней делать. В её взгляде не было страха или сочувствия — только сожаление.       — Ну, вставай, переберись на кровать. Не на полу же рожать будешь, — указала она. Фэн Мань тяжело дышала. Она подняла красные от натуги глаза, на которые крупными каплями стекал пот со лба. И промолчала, пока новая схватка не заставила её закричать. Торговец тихо прошёл в дом. Он оставил ларь возле входа в комнату и подбежал к роженице, придержав её за плечи, когда та начала заваливаться. Между схватками он подскочил к кровати, взял пару подушек и положил прямо на пол, помогая Фэн Мань лечь на них. Только тут старшая госпожа опомнилась.       — Ты ещё кто? Немедленно убирайся! — старуха указала на дверь. — Мало того, что пришёл без приглашения, ещё и на женскую часть дома!       — Я учился лекарскому делу, поэтому, пожалуйста, не воспринимайте меня как мужчину. Я здесь, чтобы помочь, — торговец невесть откуда достал полотенце и вытер пот со лба роженицы. Только теперь девушка разглядела его. Высокого, красивого мужчину с пронзительными, карими, как тёмный янтарь, глазами.Когда-то она уже видела его. Фэн Мань схватила его за рукав и жалобно прошептала:       — Не ухо… не уходите… По… по… мо… ги… те… Торговец перехватил её руку за запястье и прислушался к пульсу. Старшая госпожа невольно смягчилась, Фэн Мань всегда была послушной, искренне выполняла свои обязанности и редко о чём-то просила. Старуха Янь не могла представить себе невестки лучше. Однако предыдущая жена её внука умерла в родах, родив мёртвого ребенка. И что-то в нынешней ситуации было похожее. К добру ли, к несчастью ли появился здесь мужчина?       В этот момент в комнату вбежала главная госпожа семьи Янь, Шэн Ли, жена единственного сына старшей госпожи, одетая в простое холщовое платье, которое не жалко было заляпать. Она принесла таз с горячей водой и полотенца. Поставив это всё небрежно рядом с Фэн Мань, она схватилась за голову.       — Что-о?! Мужчина?! — закричала она на торговца. — Пошли вон отсюда!       — Я учился лекарскому делу и не помешаю, — спокойно возразил мужчина.       — Да что вы там!... — Шэн Ли не успела закончить фразу, когда роженица выгнула спину и с новой силой завыла. Некогда стало возиться с формальностями. Главная госпожа задрала подол платья Фэн Мань, и раздвинув ей ноги, попыталась понять, готов ли ребёнок к появлению.       — Ещё не выходит, — сказал торговец, положив руку на даньтянь роженицы. Та же могла только выть от боли, совершенно безразличная к тому, что с ней делают.       — Ты-то почём знаешь? — огрызнулась Шэн Ли.       — Её меридианы… — загадочно ответил торговец и начал оглядывать стены. Женщины пока не замечали, но сквозь обои на стенах начала пробиваться чернота и плесень. И пока та не доползла до людей, он достал из рукава десятки талисманов и одним движением отправил их в полет, где они намертво приклеились. На белой бумаге мгновенно проявились фиолетовые и золотые письмена, а в центре открылись нарисованные глаза, и чёрная плесень отступила. Пока. Последний талисман, оставшийся у него в руке, торговец положил на даньтянь Фэн Мань. Девушка перестала скулить и начала дышать, делая мелкие вдохи. Шэн Ли испуганно оглянулась. Старшая госпожа Янь мрачно оглядела стены и за мгновение состарилась ещё на десяток лет. В комнату вбежала повитуха, Цинь Жуй. Она замерла на пороге, увидев происходящее, но влетевшая ей в спину А-Фань заставила сделать её ещё два шага.       — Ох, — выдохнула весь воздух повитуха, и деревянная шпилька выпала из наспех подобранных седеющих волос.       — Что же это творится, — сказала она, завязывая волосы обратно. — Что ни роды, так суета невозможная…       — Госпожа Цинь, — позвала её тонким голосом Фэн Мань, протянув руку. — Пусть я умру, но ребенок выживет… Вспорите мне живот… Если надо…       — Ну что ты, что ты, — Цинь Жуй обхватила её ладонь. — Ты ещё понянчишь своего сына.       — Сейчас начнётся, — предупредил торговец. Фэн Мань вновь скривила губы. Из глаз потекли слёзы, а на лбу выступил пот. Из расширенного влагалища полилась кровь, с которой должен был выходить и ребёнок. Но головка не показывалась, роженица закричала. Повитуха бросилась к ней,оттолкнув главную госпожу Янь, так что та чуть не ударилась об угол стола. Цинь Жуй смочила полотенце, приготовившись придержать новорождённого одной рукой, а другой начала ощупывать живот, слегка надавливая.       — Давай, А-Мань, — говорила она сквозь крики рожавшей. — Дыши глубже, сосредоточься на дыхании, постарайся… И Фэн Мань старалась. Старалась напрягать бёдра, старалась дышать, как ей говорили, хотя боль лишала рассудка и забирала все силы. Торговец почему-то суетился, читал заклинания. От его голоса становилось легче, но лишь самую малость. Наконец вышла головка.       — Тужься, тужься! — подбадривала Цинь Жуй. И Фэн Мань тужилась, тужилась. Ребёнок вышел полностью. Повитуха перерезала острым ножом пуповину и встряхнула дитя. Раздался детский плач. Фэн Мань, улыбаясь, потянула руки к сыну, но из неё всё ещё текла кровь, не останавливаясь. Торговец очень беспокоился. Он пробовал передавать ци, пробовал менять меридианы, пробовал перекрывать сосуды… Но теперь кровь текла не только из влагалища, но и из всех девяти отверстий(1). С каждой каплей из неё уходила жизнь. Наконец, она уронила руку, а её взгляд остекленел. Ребенок вскрикнул ещё раз и тоже замолчал. Его, только начавшееся, дыхание оборвалось, и сколько его ни трясли, оно так и не вернулось. Сын пережил свою мать всего на несколько мгновений.

〜·・✤❖歩❖✤・·〜

      Темнело.       В зале все окна были закрыты ставнями, и ширмы с изображением тигров освещались только масляными фонарями. Здесь ждали трое мужчин, когда же им сообщат радостные новости с женской половины. Первой вошла старшая госпожа. Она уже никуда не торопилась. За ней вошёл торговец, несущий на руках тело Фэн Мань под простынёй. И лишь затем вошли остальные три женщины. Шэн Ли, неся в руках свёрток с ребёнком, прошла на циновку в углу, села и уставилась перед собой стеклянными глазами. Старшая госпожа Янь села на парчовую подушку в центре возле стены, где обычно сидел глава дома. За её спиной возвышалась огромная ширма, на которой была изображена охота на тигра. Сам зверь был написан яркой оранжевой краской и изящным изгибом тела обманывал маленьких и далёких соколов и охотников.       — Уберите стол куда-нибудь, покойницу положим в зале, — приказала старуха.       — Сейчас, матушка, — засуетился Янь Гао. — Эй, Бо, бери с той стороны! Сын старухи, нынешний глава семьи Янь, Янь Гао, был низеньким полноватым мужчиной с редкой бородкой. Он любил выпить вина по вечерам и играть в маджонг с приятелями. Старик Бо наоборот был худощав и очень стар, он служил этой семье дольше, чем себя помнил. Они только взялись за стол, как обоим стало понятно, что дубовое дерево слишком тяжёлое для них двоих. Янь Гао цыкнул.       — Нет, с тобой не утащим. Сы!       Его пасынок, которого старуха звала внуком, чуть дёрнул головой, когда его позвали, но больше не шелохнулся. Он смотрел на тело в простыне.       — Сы, ты меня слышал?!       Янь Сы выдохнул.       — Сы!       Торговец подошёл к Янь Сы и протянул ему тело его жены.       — Мы омыли тело, — сказал он.       — Спасибо, — тихо сказал вдовец сквозь пересохшие губы и подхватил Фэн Мань. Он снова замер, глядя туда, где была голова, но отодвинуть простынь боялся. Он точно знал, что там увидит, и это пугало ещё больше неизвестности. Янь Гао на цыпочках подошёл к матери и шепнул, наклонившись:       — Кто это?       — Он заклинатель.       — А из какого ордена?!       — Не знаю! Какая тебе разница?! — раздражённо отмахнулась старшая госпожа Янь. В подтверждение её слов торговец в одиночку поднял тяжёлый дубовый стол, будто тот был сделан из бамбука, и переставил в угол. Янь Сы положил жену на освободившееся место и сел рядом, сгорбившись. Бурый подол его ханьфу скомкался под коленями, но он даже не заметил. Воздух в комнате стал тяжёлым, и каждый боялся пошевелиться.       — Чего все расслабились? — возмутилась старшая госпожа Янь, не замечая атмосферы. — А-Гао, собирайся немедленно, пока похоронный дом ещё работает. Надо заказать гроб, кукол, саван, бумажных денег и всего остального.       — Хорошо, хорошо, матушка. Я схожу за деньгами в спальню и сразу пойду, — Янь Гао направился к двери, но перед ним возник этот странный торговец.       — Сейчас лучше не выходить из комнаты, и тем более из дома, — предупредил он. — Я не смогу там вас защищать.       — Э? — не понял Янь Гао.       — Демон уже здесь, — пояснил заклинатель. А-Фань, всё это время стоявшая нерешительно в дверях, оживилась.       — Значит, это правда? Что на доме лежит проклятье? — она подбежала к торговцу и с интересом заглянула в его глаза.       — Нет. У демонов и проклятий разная природа, — пояснил мужчина. — Но в твоих словах есть смысл. Это демон не позволил ребёнку выжить. Главная госпожа прижала свёрток с маленьким холодным тельцем к груди и завыла.       — Прекрати орать, Шэн Ли, — старуха прикрыла уши руками. — Зачем ты держишь этот свёрток? Он уже мертв.       — Ма-альчик! Сыно-очек! Дитя-я! —главная госпожа заплакала. — Это всё проклятье! Мы прокляты! Мы все обречены! Никто не позаботится ни о нас, ни о наших могилах, ни об алтаре!       Янь Гао поморщился, слушая крики жены. Его лицо скривилось, уголки полных губ поползли вниз.       — Какие ещё демоны и проклятья? У нас висят защитные обереги! — он ткнул пальцем в небольшую полку на стене, на которой стояла рамка с талисманом, какие делали в ордене Цзян. — Всё-всё, пропустите! Бо, идём.       — Миром управляет пустота, пустота родится из бездействия… [Даодэцзин, 48] — еле слышно напомнил себе заклинатель, прикрыв глаза, и громче добавил. — Не выходите, там вас ждёт только смерть.       — Мальчи-ик! — главная госпожа завыла долго, надрывно, совсем не похоже на человека. Свёрток в её руках намок, потяжелел, и на белой тряпке начала проступать чёрная кровь.       — Невозможно! Замолчи наконец, твои слёзы ничего не изменят! — старшая госпожа Янь схватила тушечницу, стоявшую на соседнем столике и криво запустила в свою сноху. Той даже уворачиваться не пришлось, кусок камня пролетел мимо, с грохотом ударился о доски пола и раскололся надвое.       — Да, да! Затыкайте меня, конечно! Можете даже убить! Как будто это что-то изменит!       — Шэн Ли, прекрати немедленно! — у старухи не было сил сражаться с этой женщиной, и тем более убить её. Оставалось только ругаться. — Ты с каких пор стала такой бешеной?! А-Гао, это твоя жена, успокой её немедленно!       — Давай, давай, затыкай меня! Выполняй все поручения матушки! Ты разве можешь отрицать, что на нашей семье проклятье? Единственная дочь умерла в три года! Сколько раз мы потом пытались зачать ребенка? А в результате остался только этот приемыш! Янь Сы, её пасынок, дёрнул плечами, но промолчал. Зато её муж скривился ещё больше и схватил старого слугу Бо за руку.       — Эти женщины, вечно орут, — неискренне пожаловался он. — Не могу уже слушать. Бо, пойдем!       Старый слуга пошёл за хозяином, и они оба скрылись за дверью. Цинь Жуй похлопала А-Фань по плечу и отвела её в сторону, усаживая в угол и сама устраиваясь рядом. По вине своей профессии она привыкла видеть, как умирают дети и роженицы. Если бы ещё к этому можно было привыкнуть…       — А-Фань, демон там или проклятье, со всем этим можно справиться, — сказала она и обратилась к торговцу. — Тут действительно можно подумать на проклятье. Вот уже три десятилетия в этой семье не могут родиться дети. И к тому же прошлая жена молодого господина Янь Сы тоже умерла, рожая мальчика. Ой, главная госпожа Шэн, вы что ж так сжали, что всю кровь из тела выдавили!       Когда Цинь Жуй заметила это, чёрная кровь уже пропитала весь подол платья и циновку Шэн Ли. Главная госпожа приподняла свёрток, а кровь с него продолжала капать. Очевидно, что с мертвого младенца столько вылиться не могло. Женщина закатила глаза и безумно засмеялась.       — Бешеная! То кричит, то смеётся! — пробурчала старуха Янь, и в этот момент в воздухе поплыл запах тяжёлой плесени так остро, что защипало глаза. Дом затрясло, словно началось землетрясение. Торговец вскинул руки, запуская в разные стороны талисманы и вновь увешивая ими комнату как гирляндами, и тут же выбежал за дверь. Кто-то заорал нечеловеческим голосом. Женщины подпрыгнули, уставившись на выход, а оттуда вылетел старик Бо, волоча за собой Шэн Гао… вернее, то, что от него осталось: одну руку и голову. Старшая госпожа сделала шаг назад и, запнувшись о подушку, упала.       Торговец еле успел захлопнуть за собой дверь. Он вскинул вверх свои широкие рукава, и из них вылетели ещё талисманы, чуть блестя золотистыми узорами. С хлопками они налипли на дверь и задрожали, когда с другой стороны в неё ударилось что-то громоздкое, заставив дом трястись еще сильнее. Письмена на талисманах заколыхались переливами алого и фиолетового, со стен посыпалась штукатурка, а затем всё стихло. Даже главная госпожа от страха замолкла.       — Демон… — голосом, полным ужаса и неверия, прошептала старуха. Старик Бо опомнился, только сейчас осознав, что держит за руку кусок трупа. Он резко отбросил останки в сторону, и те с хлюпаньем приземлились возле покойницы. Голова Шэн Гао стукнулась о дощатый пол, хрустнула в шее. Чавкнули обрывки его лёгких и сердца, которые ныне были выставлены всем на обозрение. За этим раздался ещё один деревянный стук — главная госпожа упала в обморок. А-Фань закричала, и Цинь Жуй, сдерживая рвотные позывы, обняла её и отвернула. Торговец быстро достал из своего ларя и сунул каждой из них под нос по бумажному сверку, сильно пахнущему мятой.       — Мой сын… — трясясь, сказала старуха, не обращаясь ни к кому конкретному. — Что… Что ты с ним сделал???       — Моя госпожа! — старик Бо упал лицом в пол, прося прощение. — Это не я! Я ничего не мог сделать! Когда мы открыли дверь на улицу, там была темнота… А затем на нас выпруг.. выпрг.. выпрыгнул монстр…       Старшая госпожа Янь встала с пола и уткнулась злобным взглядом в торговца. Ей очень хотелось найти виновного.       — Ты пришёл в дом без спроса и сказал про демона. Это ты убил моего сына?! Из-за тебя появился демон?!       — Нет, — спокойно возразил заклинатель. — Ваш слуга сам сказал: это сделал демон. Я предупреждал вас, что сейчас выходить не стоит. Если не разобраться с демоном, никто не сможет выйти отсюда живым.       — Да это же ты его привёл! А теперь угрожаешь, да? Что ты хочешь? Денег?       — Вы же заклинатель, да, господин торговец? — спросила Цинь Жуй, оторвав нос от мятного свёртка и повернувшись так, чтобы не видеть останки Шэн Гао. — Вы же сможете разобраться с демоном?       — Какой он господин?! — оборвала её старшая госпожа. — Он в лучшем случае мошенник!       — Я могу разобраться с демоном, — торговец сел возле своего ларя. — Однако для этого мне надо знать форму демона, его желание и причину, по которой он тут появился. Форму мы скорее всего скоро выясним. А причину и желание… вы мне расскажите.       — Этого не может быть! — главная госпожа Янь пришла в себя и медленно села на полу. Свёрток с трупом ребёнка скатился с её колен и продолжил истекать кровью. — Мы никому не делали зла! Мой муж честный чиновник в местной администрации, его отец был честным чиновником, и его приемный сын тоже! Мы никогда не делали никакого зла!       Торговец заглянул ей в глаза.       — Демоны появляются там, где есть боль и обида. Чем сильнее обида, тем сильнее будет демон. Этот демон способен всех нас убить. Пройдет не очень много времени, прежде чем печати перестанут действовать, и он ворвётся.       — И тогда мы все умрём? — А-Фань задрожала всем телом.       — Вероятно.       — Это всё ты! — Шэн Ли вскочила на ноги, шатаясь. Она указала пальцем на свекровь. Кровь капала с её рук и подола платья. — Это из-за тебя наш род проклят! Это из-за тебя мы не могли зачать ребенка! Ты, старая карга, всем испортила кровь! Даже своему сыну! Ты думаешь, я не знаю, зачем меня отправляли к родителям на те несколько месяцев?! Ты знаешь, какие несколько месяцев! Сколько у А-Гао было женщин без меня?! И ни одна не забеременела! А сколько у меня было мужчин, ты знаешь?! Да откуда бы! Но я так и не смогла выносить ни одно дитя! Каждый раз, когда я думала, что забеременела, из меня снова приходила “старая тётушка”(2)! Глаза старшей госпожи становились всё больше, а лицо всё сильнее вытягивалось.       — Ты изменяла моему сыну?! Ты! Сволочь!       — У тебя все суки и сволочи, стоит только перестать делать то, что тебе надо! Тебе так нравилась Фэн Мань, потому что она во всем тебя слушалась и угадывала твои желания, следя за каждым твоим вздохом, но она умерла, а тебе жаль только то, что ты лишилась хорошей прислуги!       — Ты! Тебя от неё интересовал только ребенок! У самой ничего не получилось, так хотела другую утробу использовать! Две женщины всё больше напоминали базарных бабок, ругающихся за цену карася. Их спор внезапно прервал ещё один толчок, пошатнувший дом. Талисманы на двери начали медленно тлеть.       Торговец встал в центре, достал из рукавов ещё талисманы, и слегка подпрыгнув, отправил их на стены по всей комнате. За дверью раздался утробный рёв. Все замолчали. Торговец вернулся к ларю, открыл верхнюю крышку и достал большой охотничий лук, украшенный по плечам слоновой костью, а по рукояти и рогам золотом. Было не очень понятно, как он поместился внутрь, потому что лук был выше ларя в полтора раза. Мужчина повернулся к домочадцам.       — В том, что вы говорили, не было ни причины, ни желания демона.       — Что может желать демон, кроме разрушения? — вдруг подал голос Янь Сы, про которого все уже давно забыли. — Разве демоны не приходят мстить?       — А тебе слово не давали! — оборвала его старшая госпожа Янь, но замерла в нерешительности. Янь Сы встал. На его губах играла странная блаженная улыбка. Он пошёл к двери и почти коснулся запирающего её талисмана, когда его руку схватил старик Бо.       — Молодой господин, не делайте этого! Вас же убьет это чудовище!       — Да…       — Не смей его сюда запускать, немедленно вернись на свое место, ты!       Янь Сы повернул голову к “бабушке”. Заколка свалилась с его волос, и они чёрным полотном легли на его плечи.       — Не было у меня никогда тут места, вы это и сами знаете…       Печать на двери мгновенно сгорела, дверь распахнулась, и с ревом внутрь ворвался демонический ветер, воняющий затхлостью и гниением, сметая с пути молодого господина и старого слугу. Торговец бросился наперерез ветру, выбрасывая в воздух талисманы, выстраивая из них стену. Ветер разбивался об эту преграду, а талисманы мигали сиреневым и красным, сменяясь один другим, пока из дверного проема не показалась пасть с острыми клыками, а за ней огромная призрачная морда тигра, полосы на которой то исчезали, то вспыхивали огненными всполохами.       Дух тигра присел на передние лапы и прыгнул вперёд, врезаясь в магическую стену. Его движения оставляли в воздухе черные полосы, словно мазки кистью. Торговец в ответ раскинул еще больше талисманов. Они сражались друг с другом, сосредоточенные один на защите, другой — на нападении.       Цинь Жуй и А-Фань спрятались в самом углу, боясь шелохнуться. Повитуха крепко зажмурила глаза, и вцепившись в рукав А-Фань, тихо забормотала:       — Вдруг это… это… я слышала, тут когда-то кого-то убили…       — Здесь никого не убивали! — возразила подползшая сзади главная госпожа Янь.— Я слышала эти слухи, но это вздор!       Торговец наконец перешёл в нападение, двигаясь словно в танце, и очередным пинком смог выкинуть полу-рисованного тигра из комнаты. Дверь снова запечатал талисман. На пару мгновений в комнате стало тихо, потрескивал только фитиль в прогорающих масляных фонарях. А потом раздался плач новорожденного ребенка. Все резко повернули головы на звук. Кровавые простыни с мертвым плодом обернулись голубым детским одеяльцем, в которое был аккуратно завернут живой ребенок.       Старик Бо вскрикнул, стоило ему только узнать этого мальчика. Старшая госпожа Янь с нечитаемым выражением рассмотрела ребёнка, отошла ото всех подальше, села в кресло и полностью ушла в свои мысли. Шэн Ли медленно взяла малыша на руки. По её щекам снова потекли слезы.       — Какой хорошенький.       — Главная госпожа, главная госпожа, этот ребенок уже мертв, демон просто создал видение! — Цинь Жуй потянула подол халата Шэн Ли, чтобы та не делала глупостей.       — Это всего лишь ребенок!       — Я видела такие покрывала у нас, — сказала А-Фань, тоже присмотревшись. — Когда убиралась в кладовке. Кажется, они очень старые. Почему их не выбросили?       — Я их спрятал, — Янь Сы вздохнул, потирая ушибленную после падения руку. — Наверное, стоило прятать лучше…       Старика Бо начала вдруг бить крупная дрожь, от которой он стал подпрыгивать и стучать невпопад зубами.       — Эт-тот реб..реб-бенок — вы? Д-демон… вы — демон?!       Янь Сы посмотрел в тёмный потолок полными одинокой грусти глазами.       — Нет… Но я в этом уже не уверен. Это ведь моё одеяло. Или одеяло моего брата…       В доме семьи Янь родились близнецы. Жизнь с самого начала не обещала им ничего хорошего, потому что родила их служанка, а отцом был старший господин Янь. Ей едва исполнилось восемнадцать, у нее были мягкие длинные волосы, длинная тонкая шея и нежная розовая кожа. А старший господин был как раз в том возрасте, когда любая девушка кажется красивой просто потому, что ещё не начала стареть. Однажды он пришел в её спальню и взял её силой. Девушка не нашла в себе сил рассказать о случившемся хоть кому-нибудь, и лишь надеялась, что это не повторится. Но старший господин пришел снова, а потом снова… разве могла это не заметить старшая госпожа? Она и так не отличалась мягким нравом, а здесь совсем характер испортился. Сначала она гоняла девушку, потом начала бить за мелкие промахи, а потом стала бить просто так, за то, что та существовала.       А у девушки рос живот, и скоро она родила двух мальчиков. Скрывать от соседей это было уже нельзя, и старшая госпожа Янь раздумывала о том, чтобы взять её наложницей. Но старший господин Янь слишком любил свой идеальный образ порядочного семьянина, который он выдумал у себя в голове. Он запер мать с младенцами в дальней комнате, где было лишь окошко в маленький неухоженный сад на заднем дворе, и запретил поднимать в доме эту тему. Только слуга Бо приносил им еду и старался скрасить их одиночество, проталкивая иногда игрушки. Именно он подарил им два синих одеяла.       Когда мальчикам было три года, их мать однажды утром не проснулась. Неизвестно, куда старший господин Янь дел тело, но через год он туда же дел тело одного из близнецов. Его унесла простуда. И вскоре после этого старший господин, отправившись охотиться на тигра, неудачно упал с лошади и сломал шею. Тогда второго мальчика наконец выпустили из комнаты.       — Вы мне сказали, что его нагулял мой муж! — закричала главная госпожа, повернувшись к свекрови. — А это был ваш муж! Я только поэтому согласилась усыновить его! Зачем вы соврали?!       — К чему тебе нужна была правда? — в тёмных глазах старшей госпожи Янь, над которыми нависли морщинистые старческие веки, отражались всполохи талисманов. Шэн Ли с жалостью посмотрела на ребенка у себя в руках.       Янь Сы встал, поправив халат.       — Старший господин Янь нам тогда рассказал, что отвёз тело мамы туда, где водятся тигры. Он сказал, что тигры разорвали её тело, и ничего от нее не осталось. Он пугал нас тем, что отвезёт и нас туда же, если будем шуметь и мешать. Мы были детьми и очень боялись. Но только сейчас я понял, что бояться не стоило.       Молодой господин подбежал к двери и сорвал талисман так быстро, что никто не успел среагировать. Тигр, ждущий за дверью, взмахнул лапой. Черные, огромные как сабли, когти распороли грудь мужчины и вышли со спины. Янь Сы начал оседать на пол, умирая, но глаза его излучали такую радость, словно он встретил старого друга.       Торговец поднял лук и провел пальцами по нему. На плечах лука начали загораться золотые символы.       — Твоя форма — человек, убитый тигром, который сам стал зверем, чтобы убить.       — Твоя причина — твое страдание в страхе и одиночестве.       — Твое желание — освободиться.       Торговец натянул лук и выстрелил яркой золотой стрелой, попав в лоб тигра. На мгновение мир заволокло белым светом. Остались только торговец и два близнеца — ребенок и взрослый. В благодарность они низко поклонились. После этого души исчезли, затянутые в небытие липкими щупальцами ада.       В комнате всё так же потрескивали фитили в фонарях. Дрожащий огонь освещал мертвые растерзанные тела и брызги крови. Главная госпожа сжимала в руках грязные кровавые простыни. Две служанки нашли вазу и блевали в неё. Старик Бо и старшая госпожа Янь не двигались.       Торговец убрал лук обратно в ларь. Впереди было самое сложное — остальная жизнь и проходивший мимо глава Цзян.