Кошмар.

Утреннее солнце только-только поднималось в небо, всё мелькая меж домами, блестело на длинных чёрных волосах, а те от ветра слегка извивались, подобно колоскам в поле, разбрасывались по кашая. Шаги тихие, не спешные. Лицо украшала такая самодовольная улыбка, с мелкими ямочками на щеках, выражала кропотливую заинтересованность. Планы исполнялись быстро, неожиданно удачно, и давно проработанная техника давала свои плоды. Годы ожидания напрасны не были, позволили Кендзяку встретить всегда рассудительного товарища Сукуны — Урауме. — Приветствую. — Силуэт почившего Сугуру вежливо кланяется, одновременно с подоспевшим ныне союзником. — Погодка сегодня что надо, правда? — Кендзяку спрашивает риторически, вовсе не собирается торопить разговор и говорить очевидное.  Возрождение Рёмена Сукуны предвещает изменениям быть, а миру в страхе пасть, и кто, если не Урауме, об этом прекрасно осведомлён. — Не могу не согласиться. — С лёгким раздражением слетает с бледных губ по соседству. После поклона Урауме отворачивается в сторону. Осматривает тихо журчащую речку в деревьях, отражение порозовевшего неба и рябь от капающей с листвы росы. Появление хозяина не заставило себя долго ждать, никто в этом сомневаться не мог. Стоило пустоголовому мальчишке повестись на поводу у судьбы, и всё пошло именно так, как трактовал об этом Кендзяку столетие назад. Удивительная точность, восхищает и заставляет верить. Оба предпочли в предвкушении помолчать, точечно свою точку зрения обдумать и правильные слова для разговора найти. Разводы в воде кривые, причудливые, Кендзяку находит одинокую мысль о том, что природа плачет по своим пережним хозяевам подобно домашнему животному. Верна и красива. Чего не скажешь о прогнивших и осквернённых душах тех, кто в воду эту глядел. — Кошмары творят чудеса. — Чернопрядый начинает говорить, всё следуя своим принципам изъясняться загадками. — Однако, Королю Проклятий чудеса чужды. — Усмехается, бросает кривой взгляд на собеседника. — Как и кошмары, собственно. Как выманивать будем? — Просто придём туда, — Выдыхает Урауме, — Если Господин Сукуна сейчас не на свободе, а, соответственно, не может заметить твою проклятую энергию, то остаётся лишь один вариант. Кендзяку с секунду думает, что Урауме говорит умные вещи, но всё равно считает, мол, слишком много лишнего внимания такой визит привлечёт.  Потом решает развернуться от воды, переключаясь на серьёзные размышления. Им нельзя было привлекать других шаманов, если главной целью было повидаться с Сукуной. Кендзяку сам по себе верным союзником не был, на поле боя каждый дерётся сам за себя и рисковать надобности не находилось. — Я не буду в это вмешиваться лично, это тело не должно показать себя раньше времени. Моё дело – дать совет. Остальное на твоих плечах, Урауме. — Тот продолжает улыбаться, настолько хорошо играя роль человека, что собеседника передёргивает. — ..а так же возобновить былую связь, что тоже немаловажно. — Значит, мне нужно больше информации о твоём Кошмаре. — Я расскажу. *** Сатору поручил Мегуми сопроводить Юджи до комнаты почти сразу, как только тот вышел из подвала, а ещё ключи конфисковал от греха подальше. Выдал другие, от той самой комнаты, что считалась запасной, из-за этого на связке висела ещё парочка ключей от кладовки. Сильнейший своё бешенство показывать не стал тогда, лишь выдохнул, попутно высовывая телефон и убегая по своим делам в другую часть техникума, оставляя их двоих на произвол судьбы. Дело было утром ранним – оба парня уставшие и порядком подряпаные такой ситуацией. Итадори до безумия хочет выговориться, вылить всю новую информацию на друга с ведра, чтобы сходу утопить, но слова всё никак на язык не вяжутся. — Это я, выходит, с вами теперь жить буду? — Итадори по пути к общему корпусу недоумевает, искоса поглядывая на друга. Тему начал отличную, прелесть, именно то, о чём он хотел рассказать. Мегуми выглядит так, словно весь пережитый шок на нём сказался больше самого Юджи, который лично разделение душ и заключение сделки застал. — Выходит. — Фушигуро злится, может быть. По его интонации не особо понятно на кого именно, но тот обычно жалобу кинуть не постыдится, особенно, если это Итадори. Значит, свалил всю вину на себя. Сказка. Мегуми шаркает ботинками по земле, на неё и глядя. — А что.. — Юджи, что ты сказал Сукуне? — Раздаётся вопрос, очевидно, главный. Мегуми серьёзно акцентирует на имени, стараясь уличить любое лживое телодвижение друга, однако тот, с тихим цоком, лишь тяжко вздыхает. — Мы договорились о.. пакте? — Юджи не успевает запечатлеть морду чернявого товарища, говорить начиная неуверенно. — Заключили пакт. Мегуми молчит заслуженно, и нет, это он не игнорирует. Отвечает громким молчанием, осуждающим и крайне подкалывающим чуткие рецепторы чувств, а Итадори подозревает, что это Сукуна их раздразнил до того, что теперь любые эмоции кажутся странными. Шаги сразу же ускоряются и видно, что Фушигуро не горит желанием обсуждать подобное на улице. Итадори за ним несётся так же – нога в ногу, путь в дорогу. Вобщем, он тоже не против разговора в более интимной обстановке; скачет по мелким ступенькам за другом, который наскоро теребит карманы кофты, с лязгом доставая связку новых ключей. Ключечный магнат какой-то. Теперь же, ключ оттуда слетает лишь один, совершенно другой формы, предположительно от двери в новую комнату Итадори. До самой комнаты он в прихватку с Фушигуро добегает и едва-ли не за шкирку попадает внутрь, когда замок, открываясь, щёлкает. — Какого чёрта, Итадори?! — Мегуми хлопнул дверью и прошел по малюсенькой прихожей внутрь не обжитой комнаты, вежливо обходя самого Юджи, чтобы не задеть плечом. Нервы у него, подобно волосам, встали дыбом, иначе чего он так пялится безумно. — Какой нахуй пакт с Сукуной?! — Какой-то пакт..— Юджи сглатывает, ощущает как напряжение скачет по лопаткам, огибая позвоночник мурашками. Да он и сам особо не в курсе, какой-такой пакт они заключали, всей серьёзности искренне не осознавая. Итадори это слово слышал первый раз в жизни, полагаясь на внутреннее чутьё и мозги. Мозги теперь казались чуть бесполезнее, чем кулаки.. — Слушай, Фуши, не кипишуй, всё правда было честно и добросовестно! — Ага, как же, может, ты ему ещё и свободы пообещал? — Мегуми говорит саркастично, с виду сейчас на потолок запрыгнет от недовольства, всё хмурится и моргает быстро-быстро. Итадори виновато уводит взгляд, хотя вроде сильного стыда не ощущает. Он же как лучше хочет, вот, так и жизни сохранит, и Двуликого на путь праведный настроит, если уж им суждено друг друга в жизни сопровождать. — Придурок.. Однако сердце начинало не шуточно щемить, словно вот-вот будет биться немного хуже, немного больнее.  По ощущениям всё вокруг обрело цвета потусклее, спасибо, что образно. Юджи однозначно переутомился от всего происходящего и бессонной ночи. — Да, там такая свобода, что лучше бы в пальце сидеть продолжал.. — Всё равно отмахивается Юджи, корчит грустную рожицу. Старается мысленно поменять в голове тему рассуждения, потому что в один момент становится очень страшно, больно и некомфортно находиться в собственном теле. И дышать тяжело, каждый вдох через силу даётся. Слишком много, быстро, необдуманно происходит, каждую минуту всё больше и больше сомнений зарождается в голове, которую у Юджи толком не выходит разгрузить. Уж панические атаки от бессонных ночей Итадори ещё не ловил. Обратить, что-ли, внимания больше на новую комнату? Вдох-выдох, привести в порядок чувства и мысли. Пока Мегуми старался успокоить себя глубоким дыханием и прикрытыми глазами, Юджи неуютно щурился на мебель в четырёх стенах. Справа от входа в комнату дверь, предположительно, в санузел. Кровать-тумбочка-стол на своих местах, двигать не нужно. Мелкий шкаф в углу. Он заглядывает в душевую, там замечает все удобности для жизни и дверь поспешно закрывает. Парень трепает крашеные волосы, лишь бы не ощущать совсем ничего. Он как из подвала вышел, так и оборвалось внутри что-то. С каждой прожитой минутой, внутри организма схлопываются непонятные реакции и острое желание сбежать пониже, туда, где немного холоднее. Под самую землю. Тело кажется пустым - опустошает не ироничное отсутствие эмоций, на психику давит, вынуждая чувствовать наигранное восприятием волнение. Настолько, что-ли, он теперь нуждается в постоянном присутствии Короля Проклятий.. ну, бред, нет! Нет-нет-нет! Какой, к чёртовой матери, король.. бессмыслица! Махнув головой, Юджи обошел товарища, обессиленно присел у кровати на пол, не имея желания загрязнять чистую постель. Где он этими штанами только пыль не вытер, фиг отмоешь потом, а маленькие осколки, вообще, всё ещё задницей чувствует. Сесть было вынужденным решением, потому что ноги подкашивались. — Окей, ладно.. — Слышится уравновешенный голос друга, что впредь успокоился, — Что ты должен ему? — Мегуми говорит тише, чем прежде, садится на корточки чуть поодаль. — Освободить его. — Итадори в ответ пожимает плечами. Остальных условий Рёмен не называл, упаси боже. — Это всё. — Каким образом? — Позову Годжо. — Юджи позволяет себе прислониться спиной к бортику кровати, сопровождая тяжёлым вздохом. —  У меня есть сутки, кажется, если правильно помню.. — Лицо устаёт выражать обмякшие чувства. Омерзительная пустота, мерзкая и окутывающая подсознание острыми лаптями. — По-твоему мнению, значит, Годжо с радостью исполнит данную.. просьбу? — Мегуми вразумительно кашлянул. — Освободить Сукуну? — ..взамен я попросил.. — коротко приостанавливается. — Никому не вредить, шляться только поблизости, иногда танцевать мне стриптиз по вечерам и носить еду в постель.. Фушигуро же, хлопнув пару раз глазами, сглатывает. Поднимая руку к своей голове, стучит пару раз, указывая на совсем не в правильное время выданную шутку. — Это было не смешно. — Тогда без первого, — Итадори фыркает. — Я просто повеселить тебя хотел. На самом деле, да, он не может никого убить, покалечить, слишком далеко от меня уйти и.. — Стой, погоди, тоесть про постоянное присутствие конкретно с тобой, ты не пошутил? — Фушигуро не понимает друга совсем, даже капельку сомневается, а не владеет ли Сукуна контролем разума, однако слушать до конца было делом важным. Итадори в ответ кивнул. — Я знаю, что ему это не позволят сделать старейшины, Годжо и.. и вообще это опасно. — Он встаёт снова, складывает руки не груди. С подозрением наблюдает. — Но тебе это зачем? — Думаю, главная причина это его неспособность делать что-то масштабное за нашими спинами, я об этом думал. — Юджи вытянул указательный палец вверх. — Только вот, есть ещё вторая причина.. но она настолько меня.. шокирует? — Парень от безысходности испустил смешок. Истерика постепенно накатывала: Юджи ощущал, как руки начинают напоминать листья дерева по ветру, а солнечным сплетением овладевала тахикардия. — Такая причина, что смех и грех.. — Нам точно нужен какой-то.. план. — Мегуми задумчиво протягивает слова, медленно ходит кругами по комнате, и начинает вслух рассуждать. — Чтобы предотвратить непредвиденные смерти. Ты вот не подумал, что ему сила одного пальца не так дорога, как тебе твоя жизнь? — Голос Фушигуро тихий, но не спокойный. Он переживает, видно, волнуется. Сидящего товарища осматривать сил нет, так как сам Мегуми не способен на данный момент проявить сострадание. По его мнению, как, собственно, и по объективному, в любой ситуации первым делом нужно успокаиваться, а уже потом трезво оценивать. Он не знает всех подробностей и до того момента, пока он не выяснит их, обвинять никого нельзя. Не взял, однако, на заметку, что подобная нынешней ситуация, никак иначе нежели «пиздец» не описывается. Потому дёргается от неожиданности: — План?! — Юджи неосознанно повышает голос, хлопает себя по коленкам. — Какой, нахуй, план, Фушигуро?! Это просто всё, конец моей спокойной жизни, и вашей тоже.. по моей вине! — Глаза, совсем нездорово покрасневшие, мерцали маленьким бликом. Итадори глядел растерянно, выглядел так-же. Голова его опускается вниз, когда ноги вытягиваются на полу. — Я говорил, что идея отвратительная.. — Почти шепчет настороженный Мегуми, критически оценивая возможность свести всё в здоровый разговор, — Почему ты согласился на пакт? Я думаю, его не стали бы трогать, убивать или.. — Я не знаю! — За вечер, кажется, Юджи в первый раз так катастрофически потерялся среди своих мыслей. Разошёлся со своим мнением по разным дорогам, потому что трезвость проявилась именно сейчас. Его охватил ужас в голове и в неполной душе, и до того больно, как сейчас, существовать ещё не приходилось. — Я просто.. просто, блять, мозги отключились, понимаешь? Он сидел, лыбился, и я себя совсем ёбнутым возомнил. Я почему-то думал, что я со всем этим.. справлюсь. Мне будто придали уверенности эти его глазища.. неадекватные.. Фушигуро слушает сначала с прищуром, а после и охнуть себе позволяет, лишь бы не выдать пораженный возглас «чё?». Юджи, скорее всего, бредить начал – именно так предположил Мегуми, потому что такие слова заставили усомниться в адекватности товарища. Друга, в первую очередь, а после и мага. Говорить такое про Сукуну, это надо быть окончательно рехнувшимся идиотом, каковым Итадори, может быть, был, но сам того не понимал. Чернявому становится не по себе. — Справишься с чем? — Подводит к продолжению разговора, внимательно всматриваясь в розовую макушку. Вести себя спокойно его, конечно, учили, но вот внутреннюю тревогу никак придушить не выходило. Мегуми ведёт мысль о том, что друг просто сильно испугался, а теперь несёт всякое. — Со всем дерьмом, которое я собственноручно навалил.. «Ага, собственножопно.» — Думается Мегуми, но он грамотно умалчивает. Нет, он не обвиняет, не хочет обвинять, потому что это по его вине Итадори попал в то здание, по его вине продолжает тут быть. Но вот гложет что-то, не даёт так просто винить исключительно себя. У Юджи и своя голова на плечах есть, не такая глупая, как может показаться. — ..и я хотел вас, как бы, обезопасить от.. — Итадори умолкает, несдержанно протягивает жалобный стон, откидывая голову на матрас. — От Короля Проклятий. Ну что за срань, а!? — Собственная речь ему слышится абсурдной, от того и усмехается. Фушигуро поджимает губу, мгновение себе даёт всё переварить, и в глубине души уважает Итадори за такие, своеобразные правда, позывы замести свои следы и не затронуть остальных. Но, ведь, не сможет же он без помощи Сатору выполнить свою часть пакта? Конечно, нет. — А потом я подумал, что вот, Сукуна и не страшный нихуя, это всё сказки твои.. тогда я попросил тебя уйти, ведь я ощущал то же, что и он! То же самое, а сейчас я нихрена не чувствую! — Юджи громко тараторит, и, казалось бы, правильно строит предложения, но Фушигуро сомнения касательно адекватности усиливает ещё больше. Тот подходит ближе.  — И я прям сотку ставлю, что он тоже чувствует! И вот тогда, в подвале, мне было одновременно и хорошо, и плохо, и вооб.. Смачная отрезвительная пощёчина прилетает прямиком по покрасневшей щеке Юджи, спонтанная, вызванная резким желанием поток бреда остановить. Мегуми с обеспокоенным лицом нависает сверху, всматривается в пустые золотистые зенки, и только с такого расстояния замечает маленькие, тонкие и незаметные полосочки под глазами. Выглядит так, словно метка врождённая, и он думает, не метка ли эта от Сукуны. Итадори смотрит в бок от повёрнутой головы от удара. И, удивительно, становится спокойней. Рукой сняло, что-ли? — Спасибо. — Бормочет, мельком смачивает губы. По телу пробегает толпа мурашек, и Мегуми готов поклясться, что в глазах у него блеснула свежесть. — Короче, я хуйни натворил. — Да уж. — Фушигуро кивает, тяжело вздыхает и отстраняется от друга. Проходится ладонями по кофте, расправляя складки и чешет затылок. — Забудь, наверное. Я потом объясню.— Просит Итадори, после того как мажет рукой по лицу, куда попала чужая пощёчина. Стало, на удивление, легче, но щека ощутимо пекла. Силы не пожалел, конечно, товарищ. В дверь раздаётся пару стуков, уведомляющих ребят о том, что следовало быть потише. Мегуми и Юджи переглядываются волнительно, а не решил ли кто-то их подслушать, но ждать их не заставляют. — Что за шум, а драки нет? — Сатору заплывает впрямь по кошачьи, словно, «кто бы это ещё мог быть,» и дверь аккуратно захлопывает кончиком ноги. На лице достаточно серьёзное выражение, хоть и улыбочка просится показать характер. Делает Годжо только показушный жест в приветствие, махая ладонью у лица Фушигуро. Парни смотрят на сенсея с подозрением и с явным вопросом. Юджи вообще замер, так и не успев подняться с пола, всё блымал в удивлении. Только что от нервов оклемался, и взгляд забыл поправить. — Я не говорил директору, боже упаси, не смотрите на меня так! — Сатору хихикает, но больше ради чужого спокойствия, нежели ему правда с этой мысли было смешно. К Яге он хотел пойти первым делом, потому что не его уровень с малышнёй маяться, но это его личная малышня, родная. У пацана Итадори огромный шанс породниться с магическим миром, и упускать такой удивительный экземпляр было сродни безумию. Плавной походкой сенсей сокращает дистанцию с сосудом Двуликого. — Скажите хоть, для чего вы ходили в подвал? — А можно говорить..? — Итадори спрашивает то ли у Годжо, то ли у Фушигуро. Судя по предыдущей реакции Мегуми, его слова не то, чтобы были похожи на удовлетворяющие. — Конечно! — Восклицает сенсей, улыбается, примирительно присаживается на корточки к Юджи, чтобы не смущать своим ростом.  — Нужно. Мне же интересно! Мегуми почёсывает затылок, наблюдая за тем, как у Юджи из головы выходит мыслительный пар, щадяще вздыхает. — Такая проблема, Сатору.. вот, ты когда-нибудь заключал быстрые пакты? Такие, необдуманные. — Фушигуро старается уловить эмоцию на лице сенсея, кратко подбираясь к теме, а Годжо сквозь маску, кажется, вскипел. На мгновение лишь брови его вздёрнулись, и уголок губ искривился. — Вопрос риторический, конечно, но.. — Нет, не заключал. — Годжо чуть ли не перебивая отвечает. Просекает мгновенно, что произошло. — Кто из вас..? — Я! — Итадори встревает тут же, глаза у него, хоть и сонные, всё равно самоуверенностью жгут такой, что искрятся будто. Фушигуро замечает, как подействовала своевременная помощь на друга, ведь теперь это хоть на него похоже. — Я договорился на своих условиях, правда! Годжо посмеивается, и Мегуми видит в этом жесте нервозность. Сатору никогда не делает выводов вслух, чем, иронично, выводит. — Губа не дура, конечно.. — Долговязый сенсей водит костяшкой пальца по подбородку, хмыкает. Итадори вовсе виновато взгляд отводит. — Я не сомневаюсь, что условием Двуликого была свобода, но проговори вслух то, что ты ему сказал, и.. — Задумчиво, немного по детски строит брови домиком. — Я взаправду удивлён, что он так быстро очнулся. — Только попробуй снова пошутить про стриптиз, Юджи. — Мегуми грозит пальцем, и с этого Итадори в смешке фыркает, замечая такую же усмешку на лице сенсея. Тот стиснул губы, зыркая на Фушигуро, но внимание обратил именно на сосуд Сукуны. Итадори последовательно рассказал, утаивая лишь то, что не сильно касалось пакта. — Ну и ну! Что я там про дуру и губу говорил? — Сатору чуть ли в ладоши не хлопает после рассказа, посмеивается. Успел за то время, пока новый ученик говорил, примоститься задницей на деревянном полу. — Ничего страшного,  разберёмся! В конце концов, в пакте всё достаточно точно указано. — Он постукивает по своей коленке несколько раз, склоняет голову к Мегуми. — Сейчас уже утро.. но почти все спят. — Сенсей, почему-то, говорит с каким-то необъяснимым предвкушением.— Значит, мы сейчас с Юджи отправимся выполнять его часть уговора, потому что мне будет лень этим заниматься позже, а тебе, Мегуми, нужно сюда притащить матрас и.. с трупом помочь разобраться. Какой, к чёрту, труп и матрас.. Итадори шокировано охнул, как сенсей так легко об этом сказал. Он понятия не имел, что за труп, по какой причине тот умер, но внутри, где, как правило, появлялись эмоции Сукуны в тот раз, сейчас закрутилась и завертелась внятная восторженность. Юджи забеспокоился, внутренне напрягаясь, посмотрел на Мегуми, что поджал губы от прямого указания. Неужели, такое происходит часто? — Понял, думаю.. ты лучше знаешь. — Фушигуро кивает, со взглядом полным подозрения, однако перечить ему совсем не по душе сейчас. — Удачи там. — Уверенно желает, но всё равно сдвигается с места вяло. До двери его преследуют ощущения того, что он таким образом переложил ответственность на другие плечи. Но Годжо знает лучше. Годжо уверен, значит и остальным так следует – негласное правило. В комнате становится на одного человека меньше, и только тогда, когда Фушигуро отходит от двери с той стороны, улыбка с лица Сатору пропадает, чем несказанно озадачивает Итадори. — Я даже не знаю, что хуже.. смерть, или душевная связь с Двуликим. — Сатору теребит себя по голове, встаёт со своего места, так же помогает подняться Юджи. Тело у него крепкое: когда Годжо хватает ладонь, неоспоримо ощущает, что силёнок у него достаточно. Сильный малый, чтоб его, даже для Рёмена оказался достаточно устойчивым. — Я вряд-ли смогу ответить. — Итадори пожимает плечами, с искренним интересом об этом задумываясь. — Ни того, ни этого, пока не удалось распробовать как надо. — Он с лёгкой улыбкой следует за начавшим идти Сатору. — Расскажи хоть о себе, Юджи. — Годжо пропускает Итадори на выход первым, прикрывает дверь, не задумываясь о том, чтобы её закрыть на ключ. Никому не понадобится туда заходить кроме них, а связку Фушигуро при выходе оставил на крючке для курток. — Ну-у.. как меня зовут вы знаете, возраст.. скоро будет восемнадцать. Увлекаюсь.. увлекался всякой мистикой. Мы с друзьями основали такой клуб, чтобы исследовать подобные проклятые вещи, там, книжки старые.. — Итадори имеет возможность разглядеть путь к комнате и коридор общежития во второй раз, и пока рассказывает непримечательные факты из своей жизни, осматривает недавно крашенные стены. — Я, к сожалению, не знаю где сейчас они. Думаю, стоит их проведать в будущем. — Юджи шмыгает носом, от чего сподвигает Сатору на него глянуть вопросительно. — С Сукуной пойдёшь? — Годжо позволил себе саркастично посмеяться, на что Итадори издал тихий вопль разочарования. Едва-ли не забыл. — Точно.. ну, не многое теряю. Мы не очень тесно общались. Они ещё мне сказали, что я не вписываюсь в этот клуб.. пф.— Парень следует по пятам за Сатору, стараясь вспомнить, какие интересные факты могут быть описанием себя. У него всегда были некоторые проблемы с представлением себя-любимого, и жизнь была не особо интересной, чтобы ярко описывать. — Жил с дедушкой, родителей с рождения не видел. В школе я немного отставал, но по физкультуре был самым лучшим, мне так все говорили. — Правильно говорили, не тебе с обычными людьми по силе соревноваться. — Годжо не упускает шанса это упомянуть. — Ты правда силён. Посмотрю на тебя на тренировках. — Тренировках? — А ты думал! В нашем техникуме никто, кроме меня, права отлынивать от них не имеет. — Вновь хохочет Сатору, и чудится для Юджи, что он так старается свести тему о цели их похода на нет. — Будешь тренироваться, становиться сильнее, и.. может, найдёшь способ избавиться от казни. — Казни?! — Итадори аж подпрыгнул, столбенея на полпути. — Какой казни? — А, я не рассказал? — Сатору удивляется, но идти всё равно не перестаёт, заставляя Юджи отмереть и последовать за ним. — Я за этим к вам и ходил, но что-то с мысли сбился.. Директор поставил условие, что если ты не покажешь видимых результатов, и не сможешь удерживать Сукуну в узде со всеми пальцами, то, очевидно, тебя казнят. — Ну, ахуеть. — Подытоживает Итадори, прикрывает после себе рот рукой, ибо негоже при учителе выражаться, но других слов он бы не нашел. Сенсей, кажется, понимает, и никаких комментариев ругани не даёт, только кивает. — Значит, мне нужно будет обуздать, по вашим словам, сильнейшее проклятье, начиная, при этом, прокачку своих сил с уровня школьной физры..? — Как-то так, да. — Годжо может только посочувствовать - не его была идея глотать непонятные, явно не съедобные пальцы. Итадори выглядит как вовсе не просвещённый во все "проклятые" дела малец, хоть и увлекался подобным. — Но я помогу, чем смогу. Мне тоже интересно, как всё получится. — Ухмылка с лица теперь не сходит, сенсей наслаждается разговором. — А ещё, Сукуна не совсем Проклятие - в далёком прошлом его нарекали сильнейшим шаманом, как меня сейчас, поэтому, можно предполагать, что он был человеком. Стал им, с недавних пор, вновь.. — А вы же.. сильнейший, да? Мегуми рассказывал о вас такое. — Юджи интересуется потому, что быть в учениках сильнейшего, наверняка, хорошая заслуга и с этим шансы на выживание растут. Сатору не кажется плохим человеком, однако и прямота в его словах слегка задевает зарождающееся доверие. Информацию о Сукуне он тоже впитал, оставляя на потом. Сенсей хмыкает. — Да, я. — Ни капли сомнения, одно уверенное подтверждение. — А если с этим Сукуной сравнивать, кто победит? — Я. — Тоесть это возможно? — И на это Годжо кивает. Юджи не знает того, насколько сильны эти оба, потому и вопросы задаёт достаточно смешные для Сатору. — Я же умру, если умрёт он. Даже если превзойду, то толком ничего не смогу сделать.. — Уверенности тебе не занимать. — Сатору считает это похвальным, что Юджи не вешает нос из-за безысходности, но Итадори это воспринимает иначе. — Так у меня выбора нет! Буду стараться сделать всё возможное, чтобы не.. хотел сказать, чтобы не испортить всё, но, судя по всему, уже это сделал. — Огорчения в тоне не слышно, и только поэтому, Годжо мысленно добавляет Юджи бонус к репутации. Радует с каждым сказанным словом, иногда не очень правильно сформулированным, но сутью самоуверенным. На улице уже давно светало, конец весны, как-никак. Из-за повышенной облачности, казалось что дома окрасились в оранжево-желтые оттенки. Юджи дорогу до подвала, оказывается, запомнил очень хорошо. Снова внутри всё трепетало, стремилось ускорить шаг, и было всё сложнее и сложнее эти чувства притупить. — Что, волнуешься? — Сатору вкрадчиво спрашивает, замечая как взгляд парня начинает судорожно бегать по округе. Тот неясно смотрит, вертит в отрицание головой.  Это, конечно, понятно, волноваться стоит, но Годжо своими шестью глазами видит, что волнение то не обыкновенное. — Разве что немного. — Итадори не пытается отрицать, но и рассказывать тоже не планирует. Возможно, когда он сможет об этом грамотно поведать, удостоит сенсея такой чести, однако сейчас он явно не готов. Дойдя до железной двери, Юджи удивляется тому, что она осталась открыта. Разве они не закрывали подвал перед уходом? — Ой, я забыл в тот раз закрыть.. — Вовремя ойкает Сатору, безответственно махнув рукой на всякую опасность. Каково же самомнение.. он так сильно уверен в надёжности печатей? Внутри каменных стен всё привычно сыро и холодно. Итадори определенно замечает, как меняется атмосфера, в зависимости от того, с кем он между ними ходит. С сильнейшим спокойней - даже не увидев достаточно спрятанной в тонких конечностях силы, было убеждение, что он от всех страшилок убережёт. Не зря Мегуми ему доверяет. — А как вы с Мегуми познакомились? — Невзначай спрашивает Итадори, поневоле оттягивая момент. Второй раз, конечно, встреча с Сукуной предвещала быть понятнее, от того что Юджи знал, что его ждёт, но было всё равно как-то.. необычно волнительно. Особое отношение к Фушигуро он заметил с первых мгновений появления Сатору, значит их определённо связывает больше, чем было известно до этого. Ответ звучит не скоро, потому что Сатору внимательно прислушивается к звукам. Ненавязчиво стучат его туфли по каменному полу, и пыль от них расходится от пяток. — Это очень долгая история. Если говорить коротко, то я стал его опекуном, когда он был совсем маленький. —  Годжо идёт быстрее Итадори из-за длинных ног, и последнему остаётся только быстрым шагом догонять, чтобы эхо не сильно искажало сказанное. Усыновил его, что-ли? Как интересно. Фушигуро никогда не рассказывал о родителях. — А где его родители? Вы с ними знакомы? — Юджи сыпит вопросами наугад, потому что прямо сейчас, когда они приближаются к злосчастной запертой двери, его наполняет по новой. Тело поддаётся этим чувственным манипуляциям, старается двигаться быстрее, прекратить тянуть время. — Обязательно тебе расскажу, как только мы разберёмся с этим. — Сатору кивает головой на дверь, совсем не медлит, словно каждый день Двуликого из подвала выпускает, делает с повседневным спокойствием, и Юджи это поражает. Затухает это чувство, правда, быстро. Перебивается с чужим, не родным, будоражаще сильным. Ворота распахиваются, как перед принцессой в замок, но вопреки этому, взгляд Итадори подмечает всё так же прикованного к стулу Рёмена, что сверлил их алыми очами наверняка ещё до того, как они сюда явились. Страшный, всё-таки. Пугающе стискивающий зубы. — Утречка, Сукуна! — Приветствует Сатору, размашистой походкой влетая в клетку из печатей, на что Юджи боязно вздрагивает от повторно ударившей в голову чужой агрессии. Он старается не произносить лишних слов, когда Рёмен на него искоса взглянул. Этот взгляд мельком для Юджи показался тем, что могло бы заставить любого человека убежать из этого проклятого места, свесить ноги с крыши и обо всём забыть в вечном сне, забирая с собой и тысячелетнее чудовище, но.. Но он сглатывает, пялится в ответ и сжимает за спиной кулаки. Годжо нагнулся, упираясь ладонями в свои коленки, в превосходстве оскалился, на что Сукуна в отвращении отодвинулся. — Я никому не скажу, что ты так опозорился в начале. — Шепнул после, тихонько, чтобы у с виду спокойного пленника сверкнули глаза. Подобная перепалка превосходством у Итадори вызывает непонимание, как у этих сильнейших вообще время на такую чушь находится? Он же сильнейший враг сильнейшего, наверное, именно так в голове это представилось. — У нас есть ещё столетие на реванш, не беспокойся. — Переоцениваешь годы сопляка, ублюдок. — Цедит сквозь зубы Рёмен. Точно не испытывает и грамма благодарности за подобную акцию появления Сатору, спокойствие ему удавалось сохранять через силу. Сукуна в нём собеседника не видит, и желания много говорить не имеет. Ещё и сопляк боится, а такую рожу спокойную корчит! — Печати снимай. — Сейчас, сейчас. — Напевает под нос Сатору с весёлым настроением, потому что Рёмен, с таким безалаберный пактом, ему и в подмётки не годится, как бы то не оскорбляло Короля Проклятий. Вовсе не опасен, совершенно, и всё по добровольному согласию! В то время как условие Итадори будет выполнено и забыто, у Рёмена оно действует на постоянной основе. Сукуну понять можно любому, торчать на мнимой свободе всяко лучше, чем не иметь никакой вообще. Да, и, Годжо уверен, что тот найдет способ от такого рода ограничителя избавиться. Прийдёт время. Двуликий думает о том же, только настроение у него портится ещё больше. Он уже начинает ощущать, как с рук спадают надоевшие оковы, но счастья как такового не испытывает – это может подтвердить Итадори, стоявший всё время в проходе. Слова с его языка так и не спадают, и голова отказывается придумывать подходящие варианты для развития разговора. С этим определённо нужно бороться, потому что с такой реакцией на Сукуну, как сейчас, долго он в своей жизни не проплывёт. Если быть точным, то он не сможет концентрироваться на обещанных тренировках, не сможет контролировать собственные телодвижения рядом с ним, ведь болезненные, распирающие эмоции просто испепеляют и доминируют над эмоциями хозяина. Как ему только с ним соревноваться по силе, если Юджи толком не может постоять за свои собственные, не материальные вещи. Глядя на то, как опускается на пол последняя сдерживающая печать, Итадори чувствует особое желание слинять, потому что когда Сукуна встаёт, с ложным спокойствием разминая плечи, собственные мелко подрагивают. — Ну, всё, собственно. — Годжо смотрит на проделанную работу всё так же гордо, как до этого пытался выставить Рёмена слабее себя, и не может сдержать улыбку, когда Сукуна предвещающие щёлкает пальцами. — Что, даже не попытаешься меня ударить? — Провоцирует самодовольный голос,  исходящий из-за спины. Юджи словно за телепередачей наблюдал, потому что его не удостоили и граммом внимания. Куда ж ему, простому смертному, до таких величественных существ – Итадори внутренне недовольствует, чем привлекает упомянутое внимание Двуликого. Он игнорирует Годжо, оставляя его щебетать себе самому, потому что его-величество не обязано предоставлять ему возможность насмехаться.  Поплатится, сволочь белобрысая. Взгляд вновь поднимается на розовласое безмозглое чудо, благодаря которому Рёмен может свободно передвигаться по земле. Пусть и с потерями. Во всяком случае, сосуд гораздо больше импонирует Рёмену, чем мудак позади. Пускай доживёт свой жалкий полтинник - у Сукуны есть занятия поинтереснее, чем лишать себя одной двадцатой силы. Думать о низших формах жизни Двуликому не под стать, конечно, но непонятная мальчиковая злость сподвигает в интересе прищуриться. Он что, правда злиться на Сукуну? Вот жалость, только сейчас дошло? Его встречный взгляд кажется по истине щенячьим, совсем строптивым. В отличии от владельца шести глаз, не таким раздражающим. Слава богам, что он своё присущее колличество глаз закрывает ссаной тряпкой. Хоть и с сопляком под ногами, Двуликому не помешает исследовать новую эру, оценить изменения. Рёмену такое интересно, просто не сказать, что он шибко в этом желает участвовать. Разведать обстановку лишним не будет. — Та-ак.. — Годжо, видно, заприметил, что Король Проклятий не оказался эмоциональным дураком. Не ведётся, бить никого не собирается - делает пометку в голове. — Дверь в комнату открыта, матрас уже притащил Мегуми.. думаю, справитесь. Главное, не попадайтесь на глаза директора. — Сатору плавной походкой минует Рёмена, что глазом в его сторону не повёл, а вот Юджи заволновался. — Чего?! Так это для него матрас? — Итадори мигом настораживается, глядит сквозь повязку на лицо сенсея. Когда Годжо приказывал его притащить, дело было совсем не до того. — Мы вместе жить будем, что-ли?! Двуликий на реплику Сатору тихо фыркнул, достаточно брезгливо, и рука в этот момент ложно дёрнулась, желая использовать заготовленный разрез. Он вовремя её остановил, хотя удалось с неким трудом. Реакция паршивца позабавила ещё сильнее, чем приятно покалывающее недовольство. — А что ты предлагаешь, выделить Королю апартаменты в азабудайской высотке? — Годжо снова хихикает, опуская руку на голову Юджи, трепает сбившиеся подавно пряди ненавязчиво, а тот корчится и обиженно тулит руки на груди. — Уж прости, но всё по честному. Рёмен наблюдает за всем этим так, словно притаившись, выискивает в разговоре спрятанный смысл. Говорят они сугубо просто, тут если и был заложен скрытый смысл, то оскорбительно тупой. Очень жаль, что Сукуна не лишён возможности понимать по-тупому. Итадори жалобно взглянул на сенсея, что руку поспешно убрал, а затем и отстранился шагом к выходу из подвала. Остаётся только жить, как есть, потому что Рёмен невзначай приблизился к Юджи, заставляя так же поторопиться выйти. Ни словом не обмолвились, перед тем как покинуть стальную клетку. По пути Сатору ещё раз напомнил о желаемой скрытности и добавил, что лучше вести себя тихо, потому что попасться на глаза в первый же час после освобождения суждено лишь идиотам. Хоть сегодня и был объявлен всеобщий отдых, из-за несчастного случая и простой возможности отдохнуть магам, никого будить раньше времени было не желательно. Сукуна шёл то с боку, то позади вынужденной компании, чем вызывал у Итадори желание либо начать бежать, либо наоборот, оборачиваться и столбенеть от навязчивого взгляда. Рёмен то и дело глядел ему в спину, рассматривал порванные рукава толстовки, нелепо спрятав руки в карманы. Выводило ещё то, что он, после своего высвобождения, остался совершенно босый и полуголый, потому тихие шаги были совершенно незаметны в контрасте с гулом от обуви Сатору. Юджи, несмотря на всё, рад был ощущать что ранее оглушительные эмоции приутихли, сменяясь странной смесью с его личными. Спокойно он себя не чувствовал, но спасибо, что теперь ощущал тревогу не рефлекторно, а физически, что придавало уверенности в своём существовании. Улица встретила совсем вставшим солнцем, наконец, освещая техникум и ранее не виданные Юджи узоры на зданиях. Архитектура, в принципе, не плохая, радует глаз. Даже Сукуна, вон, вначале в отвращении прищурился от яркого света, а после стал осматривать окрестности. — А вы куда, Годжо-сенсей? — Спрашивает Итадори, когда Сатору молча кивает на прощание. Сразу же оставляет его один на один с Сукуной? Ну, не настолько же он жестокий, а? — По делишкам своим великим. Иди проспись, всё под контролем. — Быстренько отчитывается тот, и в эту же секунду испаряется, как не было, от чего Юджи в который раз удивляется. Забыть об этом успевает моментально, стоит Рёмену обойти его спереди, тем же тяжёлым взглядом приклеив к месту. Сердце зашлось таким количеством ударов, что по ушам начало бить. В Сукуне, на удивление, плескались только привычная неприязнь и маленькая заинтересованность. — Нам.. налево. — Юджи сглатывает, не смея раньше времени начинать идти, и ему очень хочется доказать, что не боится он этого Сукуну. Это просто усталость даёт о себе знать, непривычные ощущения и дополнительные два глаза на чужом лице.. жуть. Сукуна глянул в правильном направлении, натыкаясь на обставленную каменными вставочками дорогу к большому зданию. Вправду, общежитие, что-ли? Мерзость, но Двуликий и это игнорирует, как и выдохнувшего сопляка. Оклемавшись, Юджи безысходно начинает брести. Двуликий, почему-то, молчит. Смотрит одновременно вперёд и по сторонам, благодаря двум парам глаз. В освещённой обстановке, если просто глянуть невзначай, Рёмен как чудовище не выглядит. Выделяются, непременно, чёрные кольца по телу и те же самые глаза, однако после того громадного чудища на заброшке, оскорблять Двуликого уродом – себе дороже. Юджи, вообще-то, со стороны на себя никогда не смотрел, ему не приходилось так долго смотреть в зеркало, а сейчас его малость изменённый клон идёт с ним вместе, шлёпая по камням голыми пятками. На спине тоже черные завитушки, что Итадори удалось увидеть только сейчас. В какой-то момент Сукуну начинает бесить прилипший взгляд, и Юджи сразу спохватился, теперь понимая, что поговорить об этом больше не с кем.  — Ты тоже это чувствуешь, да? — Парень совсем немного ускоряется, идя нога в ногу с Рёменом, смотрит ему чуть ниже рта, чтобы не потревожить четвероокий встречный взгляд. Его очень сильно беспокоило наличие их настолько сильной эмоциональной связи, и, если Двуликий не чувствует того же, то это полный провал. Юджи посчитает себя неудачником больше, чем до этого. Сукуна на него не реагирует, только достаёт когтистые пальцы из карманов, разминает запястья. — Эй, ну поговори со мной.. — Это в пакт не входило. У Сукуны шаги тяжёлые; он медленной поступью идёт, всё равно одаривая сосуд прискорбным взглядом, зыркает по сторонам двумя глазами. — Да ну-у! — Юджи сводит брови домиком, точно что измученно, и бесить его начинает хмурое отражение перед собой. — Это очень важно! Ты хоть и король.. проклятий, этих, но от разговоров же твой статус не теряется. — Парень мельтешит перед глазами, старается убедить в необходимости бессмысленного разговора, причём, в неуважительной форме, чем начинает несказанно раздражать. Рёмен за пружиняще идущим Итадори наблюдает, всё старается в нём что-то особенное найти, что позволило сопляку принять в себя его силу. Одну двадцатую, всего лишь, от всей принадлежащей Двуликому силы, однако один на миллион такой шанс явился – восстать из не мертвого и не живого мира, наконец-то начать существовать материально. Юджи выглядит наивным, весёлым и по истине добрым, но больно у паршивца по-недоброму глаза светятся на местном солнце. По-другому выглядит цвет розоватых волос, неопрятно спадающих на лоб. — Он в любом случае не теряется. — А если кто-то сильнее тебя появится? — Задумчиво интересуется сосуд, а после шипит, когда когтистые пальцы вонзаются в затылок, явно царапая собой кожу головы. Волосы с силой натягиваются, принуждая хозяина болезненно скривиться и вздрогнуть от неожиданности. В здание они зайти успели, поэтому на улице их никто больше не увидит. — Запомни на всю свою жалкую, короткую жизнь, паршивец, — Сукуна продолжает идти по ранее показанному направлению, пока Итадори брыкается в хватке, слушая грубые наставления и нелепо перебирая ногами за Рёменом. Приглушал свои болезненные вздохи и мычания, чтобы никто ненароком не проснулся. Тёмные коридоры смотрятся безлюдными в столь раннее для выходного утро, что не могло быть не на руку. — Сильнее меня не существует никого, особенно в это гнилое время. Все, кто таковыми считались, умирали от одних только моих слов. — Очень круто, у-у, отпусти-и! — Парень не придаёт большого значения словам, цепляется за чужое предплечье, царапает плечо в отместку, активно вертит головой и наступает на ноги Сукуны. Не то, чтобы Рёмену было не наплевать, но в момент под кожу просачивается этот омерзительный, но приятный юношеский страх. Настолько непривычный, противный, наверняка. Но от того и изумительно приятный своей редкостью и щепетильной отдушкой. — Зараза ты такая, я же просто спросил! Пацана отпускать не хочется – пускай будет нежным уроком от доброго Сукуны за то, что не умеет подобающе общаться. Сдерживаемые крики по ушам словно мёдом проходятся, а смешанные свои и чужие чувства приносят особое удовольствие. Кошачьи царапины на нём заживут мгновенно, и это совсем не значительная цена за чувство свободы и наличие личного провокатора на эмоции. В какое-то мгновение ноги совсем путаются, когда Юджи старается замарать ему подаренные матушкой природой штаны – чёрт его знает, почему те решили зацензурить все прелести. Сукуна думает, что в тот раз он умер в них же. Не по размеру они – из-за мелкого, по сравнению с его истинной формой, нынешнего телосложения, передвигаться в них совсем неудобно. Когда попытки освободиться самостоятельно не кончаются успехом, Итадори раздражённо мычит. — Понял я, понял, извини! — Рука с головы тут же пропадает, и Юджи потирает себе затылок, болезненно бубня под нос. — Пришли почти, ай.. я сам ещё не сильно тут ориентируюсь.. вроде эта дверь. Сукуна и сам замечает, что пришёл правильно; чужие воспоминания медленно, но верно подсказывают всё нужное. Хоть там и полно бессмысленного человеческого бреда, сейчас упростили задачу потаскать сопляка за нежно-розовые патлы. Двуликий складывает на груди руки, отчасти разочарованно осматривая дверную скважину, а затем выжидающе смотрит на хозяина комнаты. Итадори не совсем понимает, почему тот стоит столбом, тоже опускает взгляд на щеколду. Впрочем, ничего в ней не было интересного, и Юджи снова глянул на исполосованное лицо. — Ты что.. — Итадори не опускает руку с головы, впредь не желая повторения того грубиянства, в непонятках сглатывает. — Дверь открывать не умеешь? — Я жду, пока ты мне её откроешь. — Сукуна впервые показывает лицом, что крайне недоволен. Между бровями складочка появляется, и Юджи даже непривычно видеть чужие эмоции, а не чувствовать. — А.. — Итадори осторожно протягивает руку к двери, не спуская взгляда с Рёмена. Ему что, в самом деле кажется унизительным открыть чёртову дверь? Парень убеждаться ещё раз в сложном характере не хочет, покорно ту распахивает, пропуская Короля Проклятий первым. Внутри всё кипит от пренебрежительного отношения, и Юджи в мыслях уложить не может, за что таких людей могли уважать в былые времена. Людей ли? Зайдя следом за Двуликим, Итадори тихо закрывает за собой дверь, и вместе с щелчком замка, щёлкает в голове. Неужели Юджи на самом деле заслужил всё это? Такой бред тяжело было даже представить, не то что осуществить, а существо из легенд привередливо оценивает скудный интерьер его комнаты в Магическом Техникуме прямо на глазах. Возвращать себе недавно почившую панику нельзя, нужно продержаться до желанной цели поспать. — И.. что дальше? — Дальше, сопляк, ты мне обо всём медленно и внятно расскажешь. — Сукуна от наличия мягкого лежбища и более-менее спокойного антуража смягчился, наверное – в груди у Итадори стало чуть легче. — Хотя.. нет. — Он смотрит с плеча на Юджи, и дополнительные глаза закрываются. — В моих воспоминаниях всплывают все твои, будет бесполезно заставлять тебя думать. — Ты что, мысли мои читаешь? — Юджи вздёргивает нос, но перечит всё равно неуверенно. Аккуратно проскальзывает к кровати, со всем возможным желанием не потревожить чужой унявшийся гнев. Матрас, ожидаемо, лежал у соседней стены напротив кровати. Ох, чуется Итадори, что поспать у него удастся плохо. — Тебя и читать не нужно. — Изрёк Рёмен, взглянул на неестественную походку Юджи и тут же усмехнулся. Пугается, засранец, боится ведь. И правильно. Смотрит с подозрением на лояльного к происходящему Сукуну. Последний же, с подозрением взглянув на матрас, усомнился в реальности происходящего. Они что, правда думают, что Двуликий посмеет тут спать? В принципе, посмеет спать в этом подобии на жильё. Даже не смотря на недавние сутки в подвале, ему не по душе считать такое подарком судьбы. Пускай тут спит сопляк. Комната по праву теперь и не считается исключительно его собственностью – он тут всего на пару часов больше, чем сам Двуликий. — Ты, сам по себе, бесполезен. Главное под ногами не мешайся и правильно задействуй пасть. Юджи сглатывает очередную издёвку, стараясь не ответить встречной провокацией. Стаскивая ботинки с ног, закидывает те на кровать, после задумчиво упирает щёку в кулак. Не то, чтобы ему шибко страшно таскание за волосы, но характер у древнего проклятия слишком непредсказуемый, а будить шумом в комнате он соседа не хотел. Рёмен зачёсывает рукой волосы, оборачивается в сторону двери в ванную комнату – по воспоминаниям сопляка, там есть современные купальни. Не дорого-богато, но на время сгодится. Сукуна определённо любил купаться, вода очень хорошо гармонирует с его привычно огненным настроением, помогает расслабиться. Тихой поступью уходя от Юджи, он игнорирует вопросительный взгляд со стороны, молчаливо заходит за дверь и наугад клацает выключателем. Странно это всё, слишком.. слишком хорошие условия для таких, как Итадори Юджи. Рёмен задумывается о том, что тысяча лет даром не прошла, и люди постарались двинутся в развитии. Не так он, конечно, всё это представлял, но другого не дано; с тем, как включить воду в душевой кабинке, помогли только сосудовские воспоминания. — Ты принципиально с дверьми не функционируешь? — Юджи морочно потирает лицо, слушая журчащий в душе звук воды. Он и подумать не мог, как проблемно будет жить рука об руку с исчадьем Хэйан. — Или мне ещё и закрывать? Ответа ожидаемо не следует, кто бы сомневался. Паралельно с остальными звуками спадающих штанов, Итадори, наконец, задумывается об одежде.  Не будет же Сукуна.. блять. Отвратительно. Нужно было быстро придумать, где достать хоть какую-то сменку для них обоих, потому что наблюдать за мужской голой задницей, щеголяющей перед носом, никакого желания не было, как и сомнений в том, что он не постыдиться. И в душ тоже стоит сходить, главное, чтобы Сукуна там всю горячую воду не израсходовал - насколько помнит Юджи по рассказам Фушигуро, бойлер тут долго воду греет. Глаза наткнулись на полуметровый в ширину шкаф, что стоял не примечательно в углу комнаты. Там-то точно должно быть хоть что-то. Итадори к нему подходит, залипшую дверь открывает, и видит только, предположительно, форму техникума. Старую, оставшуюся с прошлого жителя комнаты, и достаточно большую. Даже на Юджи была велика, хотя он по своему широк и мускулист. Ещё и форма одна, либо на него, либо на Рёмена. Чтож за несчастье такое, неожиданное, хотя, казалось бы, дополнительных проблем возникнуть не может, по сравнению со всем их нынешним количеством, только вот ну ни в какую Итадори не хотел голышом с кем-то спать. С другой-то стороны..чего он там не видел, Сукуна имеет такое же, как у него, тело. А совсем другая сторона этого - Юджи и в зеркале не особо любит нагим красоваться. Вообще не любит. Штаны у Рёмена относительно чистые, - если не считать отпечатка подошвы ботинка Юджи, - на одну ночь точно сгодятся, поэтому Итадори принял решение оставить форму себе. Всё-таки, в такой одежде, как сейчас, на кровать даже садиться не стоит. Когда, интересно, получиться заскочить забрать свою из дома. Пустого, отныне.  Глаза замечают и одинокое постельное бельё, аккуратно сложенное в верхнем отсеке, потом косятся на матрас. Постелить ему, что-ли? Позаботиться о комфорте Короля Проклятий? Тоже, вобщем-то, бред, но это банальное проявление гостеприимства.. Снова оправдания пошли, конечно. Бреда он уже натворил, а такой, правильный бред, не казался слишком наказуемым, поэтому стащив найденную форму и уложив ту на собственную кровать, Юджи принимается за обделку матраса покрывалом. Вода там вовсю за неприкрытой дверью плещет, и Итадори надеется лишь на то, что Рёмен додумался закрыть душевую кабинку. Вопреки собственным переживаниям, эмоции Сукуны приятно скопились где-то в районе груди, теплились там, будто только этого Двуликий и ждал. Юджи осматривает скудное спальное место, не имеющее даже подушки, одеяла и прочих удобных вещей. Проблемой, вобщем-то, не является, потому что Итадори спал бы везде, где положат, но не повздорит ли Сукуна? Он поднимается с места, откуда натягивал покрывало, отряхивает ладошки. Зачем он, интересно, всем этим занимался? Да, после подвала, Сукуна и простому ковру в тёплой комнате должен быть рад. Без учёта того, что его оставили в живых. За это, впрочем, благодарен и Юджи, потому что в ином случае, умер бы тоже. Конечности болят уже привычно, мышцы ломит конкретно - парень уверен, что если он сейчас ляжет, то больше не встанет, и никакого душа ему в ближайшие десять часов сна не светит. Аргумент тому - протяжный зевок и немного слезящиеся глаза. Юджи быстренько смачивает языком губы, осматривает освещённую солнцем комнату и совсем не стыдится желания спать в рассвет. Куда уж там, на самом деле; там уже полноценный день на улице. Вода прекращает тарабанить по плитке в душе, от чего сонливость улетучивается. Итадори спешит куда-нибудь отвернуться, прежде чем оборачиваться в сторону ванной, но за спиной утихший Рёмен хорошего не сулил здравой психике. Вопреки ожиданиям, никто на свет дневной не является, и Юджи решает взять всё в свои руки, а именно, найденную ранее форму. Сукуна копошится совсем не торопясь, делает это лениво и растянуто. Итадори показалось, что тот там застрял, но на самом деле Двуликий всего лишь засмотрелся на отражение в зеркале, внимательно вникая в новый образ. Он рассматривал знакомые себе полосы, присуще зачёсанные к загривку волосы, почти подобающего собственному цвета. Внешность у сопляка не отталкивающая, даже не по возрасту привлекательная. Харизмы не хватает, нескольких особенностей, может быть. Рёмен приоткрывает рот, смотрит той же чуткостью на язык, запечатляя татуировку и там, в интересе призывает рот на ладони. Вот уж, приспичило в тысячу лет своё тело изучать. Но заманчиво. — Ты там уснул, что-ли? — Парень уняться не может. Чем дольше там торчит Сукуна, тем больше придется откладывать сон на потом. Потому Юджи тихо подкрадывается к двери с другой стороны от входа, лишь бы не увидеть лишнего, держит одной рукой слегка помятую форму техникума. Двуликий раздражённо цокает, с выдохом советуя: — А ты проверь, попробуй. — Рёмен от своего занятия не отрывается, но дополнительная пара глаз открывается, устремляя взор на открывшийся вид прихожей. Паршивца не видно, ведь он ссыкливо торчит за дверью, не высовывая даже кончик носа, чем заставляет испустить смешок. Сукуна внутренне чувствует смущение, разумеется, чужое, и становится до того весело, что появляется желание загнать того в угол этого маленького душа, словно зверька беспомощного. Смущение перебивается интересом. — Проверил. — Сглатывает Юджи, не пойми кому кивая, и неловко закусывает губу. Как бы так понятнее намекнуть, что.. — Я тоже помыться хочу, — Изо рта слетает слишком быстро и легко, прежде чем Итадори об этом подумал, тут же тихонько ойкнул. Только всё равно не понял, как с Сукуной правильно, по его мнению, разговаривать. — Выходи уже, пожалуйста, если закончил.. Юджи слышит только короткие фыркающие звуки, явно указывающие на то, что Сукуна с этого посмеялся. — ..Извините, пожалуйста, великий и могущественный Сукуна Рёмен, — Итадори решает, что, раз уж с Мегуми идиотские шутки не прокатывают, совсем никак не улучшая ситуацию, а одного местного сильнейшего получилось косвенно улыбнуть, то и тут сработает. Он надеется, потому что смешки из ванной прекратились, пока не давая понять, плохо это или хорошо. Агрессии извне не чувствовалось, значит есть шанс. — Не могли бы вы покинуть помещение, так как мне необходимо принять, чёрт, душ. В штанах, если это возможно. — Хочешь принять душ в штанах? — Издевается Сукуна по ту сторону двери, наконец убирает рот с ладони. Раз уж сопляк себе позволил наглость отвлекать Короля от занятий, при этом с каверзной интонацией подшучивая, то пусть научиться за свои выборы отвечать. В опасном прищуре, Двуликий проходится четырьмя глазами по дверному проёму, бесшумно подбираясь к самой двери. Он вовсе не злился, испытывал некий азарт припугнуть и в скором будущем поставить на место. — Нет! — Юджи себе даже усмехнуться позволил, немного нервно, правда, но показал таким образом полное поражение и нежелание ссориться. По мнению парня, разговор выходил не таким плохим, каким мог изначально быть, если судить лишь по тону Сукуны. — Я просто очень хочу спать, правда. Итадори уверен, что настолько близко шаги услышать сможет, потому прислоняется плечом к стене поблизости, спиной к двери, прислушивается к реакции. Рёмен же, в свою очередь, отвечает совсем рядом, кажется, почти у самого уха: — Вечный сон тебя устроит? Юджи дёргается, с ужасом смотрит на торчащее из-за двери мокрое лицо с раскрытыми во всю глазами, едва воздухом не давится. Порыв вскрикнуть сдержал - шуметь нельзя было всё ещё. Стоит заметить, штаны тот обратно натянул, благо, что продемонстрировал полным выходом из ванной.  Весь он мокрый, пугающий, как сама смерть, даже в такой сцене двух сожителей комнаты. Парень мотает головой в отрицание, жмётся спиной ближе к стене, но от Рёмена и толики злости не чувствует. Тому весело - подсказывает чутьё, вот только Юджи себя от этого лучше не чувствует, полностью наоборот. — Значит воспользуйся моим советом не открывать пасть по хуйне, или спать спокойно ты будешь только в мечтах. — Сукуна неприятно глазу ухмыляется, проходит оторопевшего паршивца мимо, впредь давая возможность молниеносно ускользнуть в душ, хлопнув при этом дверью от волнения, не забывая щёлкнуть замком. — Великий и могущественный.. тц. Рёмен вальяжно движется по комнате, оглядывает заправленный матрас, наступает ногой на самый край. Сопляк постелил подстилку. Мягко, непривычно узко, если вспоминать его лежбище в эпоху Хэйан, но даже так не дотягивает до идеала. Унизительно это выглядит по сравнению с кроватью и, только поэтому, Сукуна эгоистично матрас игнорирует, возвращается к первому решению отправить туда Итадори. Не царское, как говорится, дело. На кровати было определённо приятнее, чем мог помнить Сукуна со своих старых воспоминаний. На ней даже не являлось оплошностью поспать. Сон Рёмену не шибко важен, устраивал он себе такие поблажки скорее для общего комфорта. Нынешний момент подходил хорошо, ибо есть возможность показать даже в месте сна своё превосходство. Жалкий мальчик. Но эмоции у него сладостные, оказались достаточно приятным бонусом к настроению - стоит сопляку слегка разозлиться, испугаться, или вовсе повеселеть, Двуликому это в радость только. Такой практики душевной связи с простой человеческой особью не находилось, поэтому он решил насладиться моментом. Планы на время действующего пакта не то, чтобы возможно воплощать, так бы он от техникума и пылинки не оставил. Хотелось масштабных, радующих душу разрушений, всемирного хаоса и привычного ритма жизни. Смертей, боли, наслаждения от этих двоих существительных. Но наслаждаться пока приходиться актуальному состоянию; Рёмен терпелив и своё время обязательно найдёт, стоит только местным шаманам ослабить наблюдение, фактически принять в свои ряды, а затем поплатиться за свою доверчивость и никчёмность. Сейчас же, когда из душа нелепо, немного боязно выскальзывает сопляк, в непонятно широком мешке-тире-одежде, на лице Рёмена играет издевательское, наигранное непонимание, почему у него вырвался тяжёлый вздох. Выражение лица у него забавное, а-ля «серьёзно..?», и Сукуна за реакцией следит, но на удивление, Итадори возмущаться не планирует. Судя по уставшему лицу, он чуть не вырубился ещё в душе. За намеренно падающим на матрас Юджи продолжают наблюдать, но из юношеского рта слышится только бормотание: — Одеялом хоть накройся, а то совсем бесполезный обмен..