Резня (но по-христиански)

      К вечеру все снова собрались в столовой, обсуждая все, что им удалось узнать. Первым вызвался высказаться Шабанов об изоляции города, на что все отреагировали неоднозначно: одни были ошеломлены, другие просто-напросто не поверили. Хотя казалось бы, чему тут не верить? Население города Камызяк, в котором и расположена школа, не такое уж и большое: всего около шестнадцати тысяч человек. При желании и влиянии, коего у устроивших подобное явно достаточно, провернуть вывод жителей не так сложно.       Следующей темой обсуждения стало наличие ядов в классе химии. Даня ещё сомневался, стоило ли им рассказывать... Всё-таки, это еще один способ убийства, который серьёзно усложнит их задачу раскрыть личность преступника, но Илья решил все за него. Вместе с этой новостью было и предупреждение о соблюдении ещё большей осторожности: еду и напитки с чужих рук не брать; никакие подарки, которые могут впитать яд, тоже не принимать. Вроде очевидно, но некоторым приходилось это объяснять и не раз.       Семенюк же будто специально выдерживал интригу, не высказывая ни слова по поводу остальных вестей, а в самом конце достал тот самый конверт, что они нашли в коробке с газетами. Он покрутил его в руках, открыл и продемонстрировал всем. Внутри оказалась статейка, вырезанная из газеты.       «В мире, где духовные искания и религиозные убеждения сталкиваются с вызовами современности, возникло антихристианское собрание под названием "Свет Тьмы: Конгресс Неверующих". Мы собрали вместе тех, кто отверг традиционные религиозные догмы и стремится к созданию нового мировоззрения, основанного на рациональном подходе и свободе мысли.» — так утверждает один из участников конгресса, на момент публикации статьи насчитывающего пятьдесят человек.       "Свет Тьмы", по словам участника, пожелавшего остаться анонимным, стремится открыть новые горизонты в области философии и критического мышления, но их методы и действия вызывают острые споры в обществе, заставляя многих задуматься о границах свободы слова и последствиях отчуждения от традиционных ценностей.       Первое собрание конгресса, намеченное на один из зимних вечеров (14 декабря 2022), обернулось шокирующим инцидентом для жителей одного из городков Ленинградской области. В результате их откровенных дискуссий и пропаганды антирелигиозных идей была сожжена православная церковь, символизировавшая, по мнению участников, угнетение и лицемерие. Этот акт стал кульминацией их собрания и привел к общественному резонансу, который затопил информационное пространство.       Многие связывают произошедшее с казанским инцидентом 22 января того же года, изнасилованием пятнадцатилетней Елизаветы Милославской священником православной церкви и ее дальнейшим самоубийством. Насильник не понёс наказание, из-за чего семья пострадавшей огласила эту историю и тем самым вызвала широкий резонанс в столице Татарстана, также закончившийся сожжением церкви. После случившегося Елена Милославская, мама Елизаветы, покинула родной город и уехала в Санкт-Петербург.       Полиция задержала Елену, но вскоре отпустила, также как и участника "Света Тьмы", у которого мы брали интервью раннее.       — Ахуеть... — не сдержался Тоша, все это время слушавший шефа с разинутым ртом. Остальные отреагировали также.       — Я слышала про этот конгресс, у меня мама в органах работает. Он в прошлом году, по слухам, насчитывал более тысячи человек. Половина родом из Казани, — пояснила Коба, складывая руки на грудь, и устремила задумчивый взгляд вниз.       — Че за залупа вечно в Казани происходит? — с тихим смешком отозвался Машнов, — В девяностых были ОПГ, теперь антихристианский движняк. Там хоть иногда бывает спокойно?       — Это было ожидаемо. — начал Даня, и на долю минуты остановился, думая как ему лучше преподнести свою мысль, — Во-первых, воровство и педофилия у нас в церквях слишком частое явление. Во-вторых, там большая часть населения — мусульмане, поэтому чтобы свою религию православным навязать, год назад в Татарстане ввели налоги в казну христианской церкви, и все, кто крещён, обязуются их платить. Не хочешь пятерку из своей зарплаты батюшке высчитывать — принимай ислам или пиздуй. Неудивительно, что бунт произошёл, так что самоубийство Лизы стало скорее не причиной, а поводом.       — Такой идиотизм... Мы же не в средневековье, чтобы религиозные конфликты устраивать. — с ужасом выдохнула Шикина.       — Так подожди, Дань, — вмешался Максим, удивлённо приподнимая бровь, — если эти, блять, как их там... мусульмане и предложили ввести налог в пользу православной церкви, то бунтовать-то против мусульман должны, разве нет?       — Православная церковь не против была, в этом и прикол. Одни на свою сторону больше людей переманят, другие бабло так или иначе залутают.       — Странно вообще, что Елену так просто отпустили. — начал Деймур и замолк, однако сразу после того, как на него непонятливо зыркнули несколько пар глаз, продолжил, — Зная, как наши менты работают, я уверен, что они были бы не прочь на кого угодно эту хуйню повесить, тем более когда так карты удачно совпали: у нее и мотивчик есть, и по таймингам пожары церквей совпадают с ее присутствием в разных городах.       Было хоть и несколько обидно это слышать, так как у всех собравшихся в этом помещении кто-то из родственников работает в правоохранительных органах, но все так или иначе понимали, что Давид прав. Даня не раз слышал от отца, что в некоторых делах они ищут не совершившего преступление, а того, на кого его можно повесить. Однако Елену отпустили, хотя она кажется далеко не лишней фигурой в этой истории, почему же? Тем более, сожжение церкви может расцениваться не только как оскорбление чувств верующих, но и как экстремизм, а с этим Россия-матушка всегда боролась ой как серьёзно. Что же сейчас произошло?       — А вы вообще в курсе, что эту школу в мае 2024 года купила как раз Елена Милославская? — внезапно выпалила Лера, почесав рыжую макушку. Все в недоумении оглянулись на нее.       — Откуда информация?       — В интернете где-то написано было... Я на это забила сразу, как прочитала, но как только это имя услышала, то сразу вспомнила.       — Это не она купила, откуда у их семьи деньги-то? — вмешался Коряков, опираясь локтями на стол, — Они даже священника этого посадить не смогли, бунт из-за этого и произошёл. Купила какая-то богатая семья и записала школу на имя Милославской.       — Получается, что кто-то сверху поддерживает этот конгресс, раз и участника того отпустили, который сам признался в том, что состоит там, и Елену, тем более потом на ее имя купили школу, когда у нее не было средств на это. — рассуждения Макса были весьма логичны, и Даня был полностью с ними согласен: если бы её не поддерживали влиятельные люди, на нее бы давным-давно повесили уголовку за содеянное, даже если это не ее рук дело. Да и как человека, который признался в преступлении, могли так просто отпустить?       — Ещё не факт, что она виновата в этом. Это могло быть просто совпадение. — высказалась Лера, прежде чем шеф полностью опроверг ее доводы.       — Это не просто совпадение. В этом конверте лежала фотография той самой девочки, Лизы Милославской, — Вова кинул на стол потрепанную, рванную по краям фотку. Каждый взглянул на неё сначала неохотно, краем глаза, но потом шокированно уставился, как только узнал в девочке... ту самую синеволосую куклу, которая сопровождает переживаемый ими ужас в стенах этой школы. Они были как две капли воды похожи: что у одной, что у другой яркие синие волосы, небесно-голубые глазки, подведенные черным карандашом, пухлые розовые губы и этот задорный, беззаботный взгляд, сияющий игривым огоньком. Они обе казались такими живыми, счастливыми... Тяжело осознавать, что этой девчонки с фотографии нет, а вместо нее кукла с кровожадным нутром.       — Ебануться... — поэтично вымолвил Илья, несколько раз проморгавшись, чтобы уж наверняка убедиться, что увиденное — не плод его воображения, а шокирующая реальность.       – Это Бебрина?.. – со стороны Дениса прозвучал риторический вопрос, пока он поправлял очки на переносице, скрывающие его расширенные от потрясения глаза.       — И вы все еще думаете, что это просто совпадение? — Вова, поглядывая то на фотографию, то на кого-то из девочек, вроде адресовывал злорадство только к одному человеку, а вроде он обращался ко всем.       — Я вообще не понимаю ничего... — жалобно проскулив, пробормотала Арина, вцепляясь пальчиками в свои фиолетовые волосы, — Это тогда получается, Елена — организатор? Она мстит нам за свою дочь, которую изнасиловали в церкви, а теперь она сделала ее куклой или что?       — Похоже на то... — уходя в раздумья, выдохнула Буланова, и снова посмотрела на снимок, — Насколько же у нее знакомые влиятельные, что она сделала множество кукол с внешностью своей дочери, да ещё и смогла выселить весь город?       — Ты неправильно задаёшь вопрос: насколько же она конченая, чтобы все это устроить? — Даня глянул на неё суженными от возмущения глазами и поджал тонкие, слегка подрагивающие губы.       — Безусловно, ты прав. Но зато, теперь многое прояснилось для нас. — Макс попытался остудить пыл друга, хотя его самого переполняли эмоции, и не самые позитивные. Ужасно осознавать, что они просто оказались не в то время, не в том месте.       — Что, например? От знания того, что нас заставляет убивать друг друга какая-то припизженная мамашка, мне легче не становится. Она как в той поговорке «на меня упала шишка, и теперь я ненавижу весь лес»? Конченая мразь, желаю ей, чтобы ее также священник отъебал и она потом выпилилась. — сквозь зубы процедил юноша, устремляя взор прямо в камеру, висящую в углу.       — Извинись за свои слова, Данила... Негоже в святых стенах так выражаться... — тоненьким голоском тихо вымолвила Добренко, через ее мягкий взгляд ясно прослеживалось презрение. Всё-таки, с ней с самого начала что-то было не так... Как можно в такой-то ситуации думать о боге и тем более навязывать это другим? Неужели она фанатичка? Обстановка тем временем становилась более напряжённой.       — Даша, ты на приколе? — кажется, возмутился не только Даня, потому что Деймур молчать тоже не собирался, — В святых стенах, по-твоему, убивать можно? Смирись уже, что на это место Бог хуй клал, потому что если бы это было не так, то мы все учились как нормальные дети в нормальной школе, а не выживали со страхом сдохнуть в любой момент!       — Мы многое не понимаем и не можем судить об этом. Например, если собаке не разрешить съесть шоколадку, то она этого не поймёт, потому что есть что-то, что не подвластно ее разуму... Так же может быть и с нами: есть что-то, чего человеческий разум не способен осознать, и мы никогда не узнаем, почему Господь допускает смертельные болезни, почему происходят убийства и надругательства над человеческой честью.       Кашину хотелось смеяться во весь голос с этих слов, но было страшно то, что некоторые действительно верят в это, а это уже ни черта не смешно. Может показаться, что он имеет что-то против религии, но это вообще не так, просто эта глупость в самом деле вымораживала. Не верилось, что человек может на полном серьёзе такую чушь нести.       — Это может быть и частью жизненного испытания, и в конце нашего пути за пережитые страдания нас наградят свыше мятежностью и удовлетворением. — к сожалению, Джарахов в этой ситуации тоже не смолчал и вставил свои пять копеек.       Этот тандем скоро доведёт всех до того, что они не будут осуждать Милославскую. Когда смотришь на таких представителей христианства, то хочется и вправду бунты устраивать и сжигать церкви. Странно, что Анечка язык за зубами в этот момент держала, а то, если Дане память не изменяет, она тоже религиозный человек (странно это, конечно, учитывая ее наряды, но бог с ней, как говорится).       — Да ну? Божья воля, значит? Или как вы, верующие, любите любое говно оправдывать?       Совсем рядом с общим столом, за которым сидели ученики, прорезался хриплый голос Тушенцова. Даня, сначала дрогнувший от неожиданного в такой момент знакомого тембра, неторопливо повернул голову. Прежде исцарапанное лицо шатена уже зажило и выражало нервирующее для каждого, кто взглянет, спокойствие и холод. Создавалось впечатление, что все дни, которые он провел наедине с собой, он посвятил только глубоким чувствам, оставшимся после смерти лучшего друга. Будто он переживал каждое раздирающее, причиняющее боль чувство, только и живя горечью, что ничего другого у него в сердце и не было. Однако горечь уже ушла, а ничего другое её не заменило... Пустота в его глазах коробила и пугала.       Их взгляды встретились. Прежде бездонные, пустые очи загорелись ярким пламенем ненависти, каждый мускул на его лице напрягся. Даня почувствовал, как его тело тряслось точно от озноба.       Оба отвернулись друг от друга, что для одного, что для другого зрительный контакт был в тяжесть.       — Искренне извиняюсь, что подслушал вашу беседу, но такой хуйни я в жизни не слышал, даже от верующих. То есть нам нужно терпеть любое дерьмо, что с нами происходит, чтобы только когда сдохнуть жить нормально? — его лицо тронула слабенькая улыбка, пока все неотрывно глядели на него круглыми глазами.       Никто не ожидал увидеть его здесь, он ведь все эти дни перед учениками не появлялся, что на него сейчас нашло? Он оправился от колиной смерти и решил «выйти в свет»?Слишком быстро он это пережил, да и не верилось в это как-то... В любом случае, если ему стало лучше, то одноклассники будут только рады: нечего хоронить себя вместе с другим человеком, тем более тогда, когда от надежды многое зависит.       — Да и про собак тупое сравнение. — кивнул Макс, тоже шокированный от внезапного появления татуированного, ненароком кашлянув, — У них вообще разума нет, поэтому они ничего не понимают. Но ты-то, ёпта, не собака! Как вообще можно было додуматься до этого?       — Не суди и не будешь судим, тем более решения Всевышнего. Он делает, все что считает нужным, и мы не вправе осуждать. Лучше извинитесь и впредь не богохульствуйте, иначе дорого заплатите. — если сначала разглагольствования Добренко смешили, то сейчас они начали откровенно бесить.        — У нас уже два человека умерли, и это только начало, потому что среди нас дегенератов тоже много. Суд с Колей был пробным, дальше только хуже будет, ты же это понимаешь. Как можно считать, что это в порядке вещей и так и должно быть? Только потому что нарисованный дядя с икон так решил? Ты не в адеквате? — Коба искренне пыталась сдержаться от последних двух предложений, но слова сами соскользнули с ее подрагивающих от злости уст. Она тут же пожалела о сказанном, но извиняться не торопилась.       — Эта бро реально верит в воздух. — кто знает, в самом ли деле так думал Слава или нет, но в данный момент он просто хотел еще сильнее позлить блондинку. Ему это показалось смешным, а до самого конфликта ему вообще не было дела: он и слушал-то эту брань в полуха, кому вообще сдались эти разборки, если не посмеяться? А его попытки разозлить девушку не остались незамеченными: та задышала чаще и приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но слова будто застряли в горле от возмущения.       — Я прям щас штаны сниму и член иконе покажу. — в такой же манере, что и Машнов, сказал Руслан, и в шутку потянулся руками к свой ширинке. Ему тоже вообще не было дела до этого спора, он и видеть-то никого из одноклассников не планировал, ведь не думал, что они в это время будут в столовой: они обычно вечером здесь не собираются. А раз уж он зашёл сюда в такой момент, почему бы не встрять в перепалку и не сделать ее интереснее? Понятное дело, что они не всерьёз, но это было уже слишком. Одно дело смеяться над тупыми людьми, которые верят и несут чушь, а совсем другое — смеяться над самой верой.       — Да как ты смеешь?! — незамедлительно провопила Добренко, прежде никогда не поднимавшая своего голоса. Ее глаза сузились от гнева, кулачки под столом крепко сжались.       — Это из-за вас все произошло, из-за обмудков, которые не понимают, где религия, а где фанатизм. — вмешалась Высоцкая, сжимаясь всем телом в стул от напряжения и злобы. Даня (да и добрая половина класса) подумал то же самое, но говорить этого всё-таки не стоило...       Напряжение в комнате после обвинения достигло своего пика: все сверлили друг друга полными ненависти глазами, ярость охватывало тело каждого, словно вторая кожа. Всего пять минут назад они недоумевали, как можно устраивать конфликты из-за религии, но сейчас подростки всего в шаге от того, чтобы самим устроить драку: одна сторона была до одури оскорблена обвинениями, другая зла, напугана и готова винить кого угодно в их ситуации, даже ни в чём не виноватых дурачков, у которых просто вместо мозгов пасхальный кулич. От каждого словно исходили искры, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не вмешался Вова.       — Что вы устраиваете опять? Я понимаю, что мы в этом месте все потихоньку с ума сходим, но не до такой же степени. Даша с Эльдаром, прикрывайте рты и не навязывайте никому свою точку зрения, это неприемлемо. А остальные, перестаньте оскорблять чужую религию! Верующие здесь не только Даша или Эльдар, я тоже им являюсь, да и Антон, Арина Буланова, Аня. Нам тоже неприятно это слушать.       — Я тоже христианка, и меня воротит от ваших слов, — вмешалась Шикина, сердитая от того, что только что произошло, — но от Дашиной ахинеи я вообще в шоке, мне становится стыдно что я крест на груди ношу... Давайте тему религии здесь не поднимать, она нас только рассорит, вы же понимаете это?       Разгоряченные конфликтом всё-таки остудили свой пыл и извинились перед друг другом, хоть и нехотя. Вроде ссориться по таким пустякам казалось цирком, но, как и сказал Вова, в этом месте они медленно сходят с ума, раз доходят до такого абсурда. Самое-то главное, всем все равно на друг друга и их позицию, но окатить другого грязью, которая скопилась в душе, тем более в такой удобный момент, очень хотелось. И вроде бы им даже полегчало, хотя бы один плюс.       Время уже было позднее. Вот-вот проиграет ночное объявление и в столовой отключат свет. Илья, как и хотел в музыкальном классе, снова пригласил своих друзей к себе в комнату посмотреть фильм, покушать и пообщаться. Все согласились, и вроде все должно было быть как раньше, но в их рядах кого-то не хватает. Коли и Руслана. Первого, к большому сожалению, больше невозможно будет увидеть на тусовке, а вот на второго Коряков почему-то понадеялся. Ему показалось, что раз Тушенцов сегодня показался всем, то он потихоньку начал возвращаться в строй, и подваливать к нему с предложениями это хорошая идея. Слава тоже очень хотел, чтобы шатен пришёл, поэтому вместе с Ильёй уговаривал его, однако бесполезно: не хочет и всё. Они хоть и понимали его, но всё равно было как-то грустно, да и переживали они за него.       Кашин же был несказанно рад, что он будет отсутствать там, иначе сам бы не пришёл. Ему никогда не было с кем-то так некомфортно и тревожно в одном помещении, как с Русланом. Да и эта угроза убийства, сказанная после суда... После того, как взгляд, полный ненависти, окатил его, он перестал думать, что это было сказано невзначай. Было теперь взаправду страшно за свою жизнь, и теперь он уж точно постарается не попадаться Тушенцову лишний раз на глаза. Да, звучит абсурдно, но рисковать не очень-то хотелось.       — Блять, Илья! Уродец!       Коряков решил, что смотреть фильм без попкорна — самый настоящий грех, поэтому они сейчас стоят в тёмной кухне, освещенной только одной маленькой свечкой, и пытались приготовить его. Вот только закрыть крышкой сковородку, на которой и жарилась кукуруза, Илья забыл, а остальные в темноте этого попросту не увидели, пока одно зернышко не выстрелило прямо в Кашина.       — Закрывай быстрее! — крикнул рыжий, отходя от плиты подальше, чтобы в него еще раз не прилетело. Макс, наблюдая за всем этим, сначала испугался за друга (мало ли ожоги получит), а потом как засмеялся, что и остальные не сдержались. — Какие же вы гандоны все.       С горем пополам попкорн был готов, и они уже собирались идти в комнату, но внезапно Денис сказал, что любит его с карамелью. И всё бы ничего — Денис бы со своими хотелками пошел далеко и надолго, вот только Ксюша тоже хотела попкорн именно с карамелью, а перед ней Коряков уже был бессилен.       — Че вы думаете кстати? — внезапно спросил Шабанов, жуя сырую кукурузку, которая осталась на столе, пока Арина с Ксюшей хлопотали у плиты.       — Насчёт Даши? Она дура. — без особого энтузиазма отозвался Илья, тоже закидывая в рот что-то со стола.       — Да я не про неё.       — Не надо щас эту тему поднимать, мне кажется, — быстро проговорил Кашин, смекнув, о чем именно хотел спросить блондин. О статье и о той женщине, Елене Милославской, разумеется, — мне уже хватило.       Макс молча кивнул, тоже понимая, что сейчас не лучшее время для обсуждений таких вопросов. Они хотели отдохнуть, значит обо всём мрачном лучше позабыть. Через минут десять попкорн был готов, на этот раз уже точно, и вся компания с огромными тарелками отправилась в покои Корякова, и на полпути встретились со Славой, Ариной и Деймуром, которые несли с собой гитару с музыкального класса.       Диск с фильмом был вставлен в проигрыватель, тарелки уже наполовину опустели, а в комнате сливались друг с другом весёлые голоса подростков. Ночь обещает быть насыщенной.