Резня (но по-христиански)

      Заявление куклы выбило каждого из колеи (и из пьяного состояния тоже). Неужели им не послышалось? Убийство действительно произошло? Нужно ли им радоваться, что они остались в живых, или ужаснуться тому, что кто-то всё же решился на такой гнусный поступок?       В дверь уже кто-то со всей силы стучался. Это был Вова, который тоже наслышан о произошедшем. Его лицо было объято потрясением, но тут же поменялось, стоило ему нахмурить брови в омерзении.       — Ёбаный рот... — не сдержался Семенюк, увидев их пьяные «рожи», — У нас кого-то убили, а вы в хламину! Быстро под холодный душ и я жду всех в столовой!       Спорить, очевидно, никто не стал. Все хоть и были хмельные, но понимали, что это так оставлять нельзя, поэтому надо любыми способами протрезветь, и желательно как можно быстрее. Денису, как человеку, совсем неумеющему пить, пришлось несладко: коли зайдёшь в ванную, в которой он проходил круги ада раннее, так сравнишь «ароматы» с радиацией. В беде друга оставлять не хотелось, но и инициативу не то, чтобы все горели желанием брать. Так что все решилось довольно просто — кто последним поднимет руку, тот идёт в медпункт за таблетками и на кухню за бутылкой воды. Этим самым человеком оказался Данила, так как не услышал, о чём вообще вёлся разговор. Что ж, ему нетрудно, тем более, что от новости о чьей-то смерти он слегка протрезвел, как от ледяной воды.       Пока остальные еле-еле доползли до своих ванных комнат, Даня уже с пачкой лоперамида в трясущихся руках отправлялся на кухню, путаясь в ногах. Вовы по какой-то причине в столовой не было, хотя он говорил, что будет ждать их там. Зато на кухне была Даша, но одним её присутствием дело не ограничилось... Она стояла у раковины, прижимая свою руку ладонью, а на столешнице лежал окровавленный большой нож. Услышав шорох, она обернулась и от испуга обнажила перед парнем порезанное поперёк предплечье.       — Пардон...— в полном замешательстве от кровавого зрелища пробормотал он, хватая с холодильника бутылку воды, и вылетел из кухни.       Получилось некрасиво, но что ему нужно было делать? Подойти к девочке, погладить по головке и сказать: «всё будет хорошо, не нужно себя резать, бла-бла-бла?» Это не его дело, поэтому кто знает, какая у Добренко будет реакция? Но с другой стороны, может быть Кашин, будь на ее месте, хотел бы, чтобы его пожалели, выслушали, да даже бы просто банально спросили, всё ли у него хорошо. Может, чуть позже он так и поступит, но не сейчас уж точно.       Проходит минут пятнадцать, и в столовой уже почти все собрались. Компания Ильи ныне была почти трезвая, но изрядно потрепанная, а по лицу каждого можно было определить желание накинуть себе петлю на шею. Отличались от них только Макс и Коля, злорадствующие над состоянием юных синяков. Человек пять до сих пор не подошли, страх от известия сыгрывал ужасную шутку с волнующимися душами... Даже лишняя секунда, мешающая учеников встретить реальность и приоткрыть завесу тайны о жертве, ужасающе мучила. «Шеф», который был взволнован чьим-то отсутствием и явно пытавшийся это утаить даже от самого себя, принял решение не ждать остальных и пойти уже искать тело, остальные охотно поддержали.       Коля и Руслан, ставшие уже привычными для него компаньонами, шли по коридору молча, совершенно опустошенными. Они старались не проронить ни звука, будто хоть одно незначительное словечко могло всё испортить. Кашин не мог вынести напряженной тишины и заговорил на свой страх и риск.       — Че, может сразу в класс биологии? — на него обратились два грустных взгляда, слегка напуганных от его слов, — Ну, типа, все ведь теперь знают про предателя, может кто-то и попытался убить его?       Вновь тишина. Исцарапанное лицо Тушенцова никак не поменялось — оно было таким же каменным, как и до, в отличие от его друга, который попытался хотя бы кивнуть и слабо улыбнуться.       Стоило им переступить порог кабинета, как в поле зрение тут же попала катана, с которой стекала алая жидкость на пол. Сердце пропустило удар. На месте той черточки, которую Даня видел за день до этого, была дырка, которую, видимо, проткнули этой же катаной. Кажется, он не ошибся — где-то здесь в самом деле мёртвое тело. Судя по тому, что красное от крови оружие было воткнуто в пол, то труп лежит внизу, прямо под ними... Переступив через себя и огромный страх перед тем, что ему предстоит увидеть, Даня отворил потайную дверь и неторопливо спустился под класс, с каждым шагом ступая всё медленнее. Он еще ни разу здесь не был (наверное, он бы предпочел и дальше здесь не появляться...): это довольно узкий коридорчик, тускло освещенный маленькой лампочкой, в котором навряд ли бы поместились в ширину более двух человек, а про высоту и говорить не стоит — Данила, изворачивая шею, еле-еле там вмещался. Рядом с массивной, железной дверью с экраном для ввода пароля, лежал, склонив окровавленную макушку к стене, Лёша Губанов... Его прежде небесно-голубые, яркие глаза сейчас были широко раскрытыми, потухшими, и будто смотрели в самую душу, вызывая волны мурашек по всему телу. Он ожидал увидеть мёртвое тело, ему казалось, что он готов к этому, но столкнувшись с ним лицом к лицу, он почувствовал страх, что парализовал его и забрался в самые потаённые уголки юношеской души. Ноги подкосились и парень задрожал; упасть ему не дал Ромадов, спустившийся вслед за ним. У всех троих была одинаковая реакция: шок, испуг и отчаяние, наседающее на каждого, кому повелось лицезреть это.       Не верилось, что Губанова больше нет в живых... Это казалось кошмаром, таким ужасным и нереальным, будто он вот-вот проснётся в холодном поту, но снова сможет увидеть Лёшу в столовой, ворчливого и на что-то раздраженного. Они не были близки, они даже не общались, но было невероятно жаль. Это просто ужас, никто не мог подобрать других слов, если они вообще были нужны. Почему именно он?       Сверху послышался звонкий голос Ильи и многих других: догадка о трупе в классе биологии пришла на ум не одному Дане, как оказалось. Троица поднялась обратно туда, встречаясь с напуганными минами подростков: по их взглядам всем уже стало понятно, что их ожидает внизу. Смелых ребят, готовых увидеть это, из всех присутствующих немного. Один лишь Макс. Как только он спустился по деревянной лестнице, динамики зашумели; на экране вновь отобразился силуэт Лизы.       «Тело было обнаружено! После определённого количества времени, которое вы можете использовать как вам угодно, начнётся страшный суд!»       После объявления в класс зашли оставшиеся ученики.       — Какой ещё страшный суд?... — спросил кто-то из толпы.       — Как? Вы не знаете?...       Из ниоткуда прозвучал голос директора, после прошагавшей в середину помещения. Пора бы уже привыкнуть, что она появляется так неожиданно...       — Тогда давайте я вам объясню заново! Видите ли, если вы порядочные ученики и вызубрили устав этой замечательной школы, то помните, что правило номер шесть гласит: «Любой, кто убьёт своего одноклассника, „окончит школу” , если его не обнаружат.»       — Тогда тот, кто совершил убийство, должен сейчас выпуститься? — вполне резонно спросил Шабанов.       — Ха-ха-ха, вы такие забавные! И наивные — именно эта черта мне и нравится в подростках, я просто обожаю вас потом разочаровывать.       — Хватит пиздеть, объясняй уже в чём дело, и почему убийца не может выпуститься сейчас.       — Чтобы покинуть стены школы, нужно не просто совершить убийство, а ещё и выйти сухим из воды. А значит, нам нужна система, которая поможет это оценить. Поэтому, как только после преступления пройдёт определенный промежуток времени, начнётся страшный суд! Он начнётся через несколько часов после убийства. Все соберутся вместе, включая преступника, совершившего это убийство, а потом он и остальные ученики схлестнутся в решающем поединке мнений. Во время суда вам нужно высказать своё мнение насчёт конкретной личности убийцы. А как только ваша полемика подойдёт к концу, я объявлю голосование, в ходе которого вы отдадите свой голос за человека, кажущегося вам убийцей. Если ответ, который вы дадите, будет верный... тот, кто нарушил ваш покой, понесёт наказание, и тогда все остальные смогут вернуться к своей спокойной жизни здесь. Но если вы выберете неправильно... — пауза, — тогда тот, кто совершил убийство и сумел выйти сухим из воды, выживет и выпустится, а наказаны будут все остальные. Что, конечно же, означает конец вашей школьной жизни!       — Э-эм, а что конкретно ты подразумеваешь под «наказанием»?...       — О, ну... проще говоря... казнь!       — А под казнью ты имеешь ввиду...       — Вы такие тупые. У вас 2 IQ на весь класс или что? Казнь — она и в Африке казнь! Расстрел, виселица, электрический стул, гильотина, газовая камера — короче, на что мою фантазию хватит!       — Так, на всякий случай... Если мы правильно определим убийцу, то умрёт только он, а если неправильно... — спустя пару минут молчания подытожил Вова. А ведь он, как и много кто ещё, даже не знает, кто именно оказался убитым...       — Бинго. Тогда сдохнете вы все. По сути, вы — сами судьи, поэтому судите с осторожностью, ведь на кону стоят ваши жизни. А теперь я добавлю это правило в ваши карточки, обязательно запомните его! — в подтверждение ее слов, электронные карточки завибрировали в карманах учащихся, — А вообще, странно, что вы об этом всём не знаете. Коля и Руслан должны были вам рассказать.       — Что!? — с возмущением провопил каждый, оборачиваясь к виновникам.       — Вы можете хоть что-то от нас не скрывать!? — эти двое никак не реагировали ни на слова остальных, ни Леры, что сейчас голосила, не щадя своих связок. — Ладно информация про предателя, это не так уж и важно, но это.. Вы обязаны были нам об этом сказать!       — Мы думали, она не только нам об этом скажет, — безэмоционально произнёс Ромадов, косясь на кровавую катану на полу.       — Серьёзно!? Тебе тогда лучше вообще перестать думать.       — Ой, да, виновата. Они действительно могли не знать, что я сообщила только им, потому что я им этого не сказала. Запамятовала, а кто из нас без греха? Я поняла это только через полчаса и решила сказать кому-то ещё: Эльдару я всё дословно объяснила и попросила, чтобы он передал это и остальным.       — Эльдар, я тебе щас ебло сломаю, — то ли шутя, то ли на полном серьёзе пригрозил Машнов, раздраженно вздыхая.       — Хорош, Эльдар. Специально нам не сказал, чтобы мы охотнее решались на убийства. А то если б мы узнали, то побоялись, правда ведь? — с сарказмом процедил Шабанов.       — Вы всё не так поняли...       — Окей, теперь будем знать, что убийцы точно не Джарахов, не Коля и не Руслан, — Буланова попыталась разрядить обстановку, чтобы низкорослому в самом деле ничего не сломали, хоть и было за что, — Они бы, зная условия, вряд ли убили кого-то. Это немного сужает круг подозреваемых и уже заметно облегчает нашу задачу.       — Кстати, я собрала в файл некоторую информацию о трупе, которая может помочь вам в расследовании. Все-таки вы не врачи, так что не сможете наверняка установить причину смерти и ее время самим, а это, между прочим, очень важно знать для правильного определения личности убийцы! Увидеть файл вы также сможете в ваших карточках.       — Позволь просто убедиться — ты же знаешь кто совершил убийство, да? — наконец вымолвил Тушенцов, даже не смотря на Лизу.       — Разумеется. Я видела всё от и до по камерам. Да и сам подумай: смогла бы я судить вас, не зная, кто убийца? Судья должна быть справедливой, как ни крути.       — Разве камера находится не в слепой зоне? А под этим классом их вообще нет.       — То, что вы не видите камер — не значит, что их нет. Что ж, удачного вам расследования!       Тогда она снова исчезла, оставив всех в еще более шокированном состоянии, чем до этого. Они только-только избежали смерти, но угроза даже сейчас нависает над ними густым туманом... В чём они так провинились? Почему им приходится проходить через это?       — Чуваки, я понимаю, что вы все в шоке, в депрессняке и тому подобное... — начал Антон, обращая чужое внимание на себя, — но вы ведь слышали, что она сказала. Нам нужно тратить время не на сопли, а на расследование.       Вова с Максимом строго-настрого наказали им исследовать в группах, а не одним, иначе есть риск, что убийца заметёт следы. Все, даже самые слабонервные, стали потихоньку спускаться под класс. Руслан, Коля и Даня уже были там, так что спускаться во второй раз им пока что было мало смысла. Реакцию на труп остальных они не увидели, но могли предположить, что они явно не в восторге... Они решили посмотреть файл, о котором упоминала Лиза.

Файл Лизы

Жертва: Алексей Губанов

Время смерти: 6:53

Место смерти: 1 этаж, класс биологии

Причина смерти: Смерть наступила в результате проникающей травмы головы, вызванной воздействием холодного оружия (катаны). Повреждение критически повлияло на жизненно важные структуры, включая крупные сосуды и мозг. Травма была результатом одного удара, который привел к мгновенной потере сознания и, в конечном итоге, к смертельному исходу.

      Возможно, это проще, чем Дане казалось на первый взгляд. Прочитав написанное, Кашин обратил особенное внимание на время смерти: это значительно сужает круг подозреваемых, в половину как минимум, ибо в это время аж двенадцать человек были в комнате Ильи. А из оставшихся пяти(из восемнадцати, исключая убитого и тех двенадцати: Аня, Эльдар, Вова, Лера, Даша) человек наверняка не каждый был по одиночке, а с кем-то в паре или больше. Такие мелочи можно и на суде обсудить, а не тратить время, рассчитанное на расследование.       Касательно самого процесса убийства, он решил еще раз спуститься вниз, чтобы убедиться, ибо в прошлый раз он ограничился одним лишь невнимательным взглядом, а так делать все-таки не надо... Посмотреть на труп второй раз далось ему намного проще; того калейдоскопа самых разных эмоций он уже, к счастью, не ощущал, разве что лёгкое чувство тошноты. На «потолке» рядом с дверью была решётка, а не пол, как везде, то есть эту решётку покрывал просто линолеум без ничего, так что проткнуть его катаной ничего не стоило. Та самая черточка, которую видел Даня, была выцарапана рядом с самой дверью, видимо, чтобы убийца знал, в какое место нужно ударять и когда именно: когда предполагаемый предатель будеть вводить пароль на экране. А значит ли это, что Губанов — предатель?       А вообще, странно всё это... Если отталкиваться от теории, что Лёша — в самом деле «изменщик», и был убит, пока вводил пароль, то он ведь должен был упасть и прислониться лицом к двери, а не спиной, правда ведь? Как так тогда произошло? Он, блять, покрутился как на подиуме, и только потом замертво упал? Полный бред.       В ходе расследования у Кашина возник ещё один вопрос — откуда вообще взялась катана? За всё это время он ни разу не видел ее в школе. Оказалось, она была взята из класса искусств: юноша не обратил внимание даже на то, что в том классе была еще одна комната, склад, в которой лежат краски, холсты, глина и т.д. Здесь, на маленьком столике, на подставочке стояли две перекрещенные катаны, одна из которых потом была использована в преступлении. Наверняка Арина более внимательна и заметила тот склад, пока целыми днями рисовала в классе. Она-то, скорее всего, сможет сказать на суде, когда именно пропала катана и кто мог туда заходить.       Оставшееся время троица лениво прошлялась по остальным уголкам в школе, ища потенциальные улики. Точнее, искал только Даня, а тем двоим будто вообще побоку... Они либо просто молчали, либо ради приличия иногда поддакивали словам рыжего. Его это невероятно выводило из себя, что он даже наорал на них, а то совсем расслабились; те вроде опомнились и стали хоть чуть-чуть помогать.       Время на расследование постепенно подходило к концу, и это чувствовали все. «А сможем ли мы правильно определить убийцу?» — вопрос, о котором не мог не волноваться каждый... На кону их жизни, это и вгоняло в тоску, и мотивировало работать мозгами лучше; это была и надежда на то, что большинство сможет выжить, и отчаяние от того, что для кого-то из них сегодня точно уготована смерть.       Прозвучало объявление.       «Дорогие ученики! Время, отведённое на расследование, подошло к концу. Пожалуйста, пройдите все к большой красной двери в нижнем крыле. Явка на суд обязательна для всех!» — говорила Лиза с экрана. Все безоговорочно явились туда, куда им было велено. Однако, все молчали и только пялились на красную дверь лифта, которая уже была открыта, но никто не осмеливался заходить.       — Мы будем заходить или нет? — прокашлившись, наконец спросил Шабанов.       — Внатуре. Хуль мы тут стоим?       Один за другим стали перешагивать порог лифта, и, наконец, дверь за последним человеком захлопнулась. Назад дороги нет: они стали спускаться вниз.       — Господа-присяжные, проходите за свои трибуны! — весело воскликнула Елизавета Сергеевна, как только они добрались до зала суда.       Зал ничем не отличался от других кабинетов: такие же белые стены, черный мраморный пол, иконы (как бы это не иронично было). Хотя, нет, вру: отличия были. Виселица, например. Она стояла рядом с большим, мощным креслом, на котором восседала Лиза, держа в руках судейский молоточек.       В середине помещения расставлены кругом восемнадцать трибун, на каждой из них было написано имя ученика. Каждый прошёл за своё место, и тогда судья вновь заговорила, стукнув по стойке молотком.       — Объявляю суд по делу убийства Алексея Губанова открытым!