Рубиновая брошь

Кэйа перебрал струны лиры, отчего та извлекла резкий, неприятный звук. Он завернул инструмент в тряпку и обернулся на дверь каюты, за которой мялся один из подчиненных. — Как там наш господин? — Всё ещё спит, — ответил матрос. — Тем лучше. Распорядись, чтобы кто-нибудь принес еды. Без изысков. Подчиненный с легким поклоном удалился. Лишний груз на корабле, совсем незапланированный и неудобный, и это ещё если не последует погони. Подплывая к берегам Мондштадта в прошлые разы, Кэйа предполагал, что встретит его там. И даже не сходил с корабля, страшась отчего-то этой встречи. Но теперь он носил звание капитана, теперь у него не было иного выбора, кроме как спуститься на берег. Эти ярко-алые волосы, которые он заметил еще в шлюпке, — их обладателя не представлялось возможным спутать ни с кем, несмотря на прошедшие годы. Высокий, возмужавший, с широким размахом плеч и мечом за поясом, даже издалека производивший неизменно яркое впечатление. Дилюк Рагнвигдр. Дилюк его не узнал. Этого следовало ожидать и было на руку, хоть и кольнуло досадой где-то под кожей. Он стал серьезнее, подозрительнее, но, к сожалению, так и не избавился от этой наивной привычки доверять незнакомцам. Впрочем, всё это было не так уж и важно, главная цель вылазки, лира ветров, уже находилась в руках Кэйи. Он открыл ключом сундук, где на самом дне среди безделушек что-то бережно завернутое источало бледно-зеленый свет, и положил второй сверток рядом. — Священное семя из храма Сурастаны. Лира ветров из собора Барбатоса. Два уже есть — пока всё идёт хорошо. В неприкрытом глазу отражалось мягкое сияние, а сердце полнилось жадностью и предвкушением. Пожалуй, в такие моменты он чувствовал себя настоящим прельстившимся сокровищами пиратом. Ключ провернулся в замке и отправился обратно под одежды на груди. *** Дилюк открыл глаза. Страшная ломота ощущалась во всём теле. Было темно, и пахло сыростью и сушеной рыбой. Он попытался размять затекшие руки, но теми едва удалось пошевелить, поскольку они оказались крепко связанными за его спиной. Ноги тоже опутывала веревка, и тело неудобно лежало на твердых досках, кажется, обивавших трюм какого-то корабля. — Мастер Дилюк, вы очнулись? Тихий знакомый голос послышался сбоку. Дилюк повернул голову и, щурясь, вгляделся в темноту. — Хоффман?! Ты здесь? Ты тоже попытался задержать воров и тебя похитили? — Вроде того… Связанный рыцарь сидел на полу, прислонившись спиной к бочкам. Дилюк глухо прорычал и попытался перекатиться на спину. — Нужно найти что-то острое. Сейчас мы разрежем веревки и выберемся отсюда! Бездна, они забрали мой меч! — Мы в открытом море, капитан, — голос Хоффмана прозвучал обреченно. Конечно, в открытом море, и неизвестно, как далеко от Мондштадта они уже успели уплыть. Объяла глухая ярость. Он не мог так быстро сдаться! — Неблагодарные мерзавцы… Мы выберемся отсюда, а потом я просто перебью всех и разверну корабль в Мондштадт, возвратив всё награбленное. — Вы серьезно собираетесь в одиночку драться с целым экипажем на пиратском корабле? Дилюк опустил голову. Конечно, когда при нем не было даже меча, это походило на безумие. Нужно было остудить слишком разгоряченную голову и придумать план. От мыслей отвлек скрип двери. Показавшийся слишком ярким луч света скользнул в щель, и в проеме появился знакомый белобрысый мальчишка. — Вам велели… передать еды. На пол опустились две тарелки с солониной и засушенным хлебом и пара жестяных кружек с пресной водой. Беннет присел на корточки, доставая складной нож. От вида оружия Дилюк против воли сглотнул. — Грязный вор. Освободи нас немедленно. — Капитан думает, вам пока не стоит покидать трюм. Но у меня нет желания кормить вас с ложки, поэтому руки вам я, конечно, развяжу. Кончик ножа подцепил узел, юнга ловко развязал его и начал разматывать веревку с предплечий. Едва рука освободилась, Дилюк схватил его за грудки. После долгого нахождения в неподвижном положении, сил было куда меньше, чем вчера, и Беннет легко выскользнул из хватки, предупредительно наставив в его сторону нож. — Не советую обращаться так грубо с членами экипажа и тем более с капитаном, пока вы здесь, — юнга обошел его дугой и присел перед Хоффманом, развязывая и его руки. — Вам лучше поесть и выпить воды, чтобы набраться сил, а потом… Дилюк с досадой пнул кружку, отчего половина воды расплескалась по темным доскам. — Если ты считаешь, что я буду есть из ваших рук… Беннет вздохнул с досадой. — Вам действительно не следует так расточительно обращаться с питьевой водой на корабле, — он вынул из-за пазухи фляжку и долил немного воды в кружку. — Считаете, она отравлена? Смотрите, — он глотнул немного из собственной фляжки. — Эта точно чистая. Ну… мне пора. Дверь захлопнулась с обратной стороны, снова погружая трюм во тьму. Дилюк немного пожалел, что не воспользовался ситуацией и не выбрался отсюда, но по крайней мере, теперь его не сдерживали веревки. Хоффман, растерев запястья, принялся за еду. — Считаешь, это правда можно есть? — Умереть от голода тоже будет не слишком доблестно, не так ли? Дилюк поднес ко рту кружку, ощущая как прохладная, необходимая влага смачивает пересохшие губы и горло. Сейчас это было почти блаженством. После еды ослабший организм снова потянуло в сон, противиться этой потребности было невозможно. Когда Дилюк очнулся во второй раз, рядом не было ни посуды с остатками еды, к которой он едва притронулся, ни Хоффмана. Это расстроило: вдвоем имелось больше шансов придумать дельный план, чем в одиночку. На этот раз очертания заставленного бочками и мешками трюма проступали четче в мягком свете, и Дилюк, подняв голову, заметил, что дверь над лестницей приоткрыта. Приглашение или ловушка? Выбора у него не было. На ватных ногах он поплелся наверх и толкнул тяжелую дверь. Яркое послеполуденное солнце ослепило в первые мгновения. Перед взором была просторная палуба, мачты, реи, расправленные паруса, сейчас чёрные, совсем не похожие на изумрудно-зеленые паруса Сумеру, суетящиеся тут и там матросы, а дальше — море, море, сколько хватало глаз, и даже очертания Мондштадтского берега уже было не различить. Заметившие его матросы бросали свои дела и смотрели словно на диковинного зверя. Но прежде, чем Дилюк успел сосредоточить внимание на их лицах, путь преградило другое, знакомое. Тот, кто назвался принцем Кубадом, возвышался над Дилюком, еще не перешагнувшим последнюю ступеньку. Пират на этот раз вместо богатого сумерского наряда был облачён в простую белую рубаху, распахнутую едва не до живота, шаровары и стягивающую волосы бандану, и ничем бы не отличался от прочих разбойников на корабле, если бы не меховая накидка на плечах и слишком уж уверенный, надменный и снова проникающий в душу взгляд. — Отдохнули, господин Дилюк? — в голосе пирата проскользнула издёвка. Дилюк, пошатнувшись, замахнулся в намерении впечатать кулак в довольное лицо. Его запястье перехватили неожиданно крепко, и неизвестно когда появившийся кинжал приблизился к горлу. — Тц-тц, тебе ведь говорили поесть, растерял все силы. — Ты!.. — Дилюк рванулся, высвобождая руку. — И где же настоящий принц Кубад? — Это всё, что тебя интересует? — пират мягко рассмеялся. — Его торговое суденышко было даже слишком легко захватить. Стоит поблагодарить его за все эти безделушки, за которые твои земляки щедро отсыпали моры. Где он сам? Если повезёт, может, доплывет на пробитом пушками корабле до какого-нибудь сумерского причала. — Только последние отродья скрывают своё имя под чужой личиной, — выплюнул Дилюк. — Ах, где мои манеры? Кэйа Альберих, капитан «Чёрного солнца». Прошу чувствовать себя как дома. Команда осклабилась, когда их капитан склонился в вычурном поклоне. Над Дилюком откровенно потешались, готовые в любой момент воткнуть нож в спину. — Зачем тебе понадобилось похищать меня и Хоффмана? Кэйа отошел на шаг, опасно поигрывая кинжалом. — Вы были готовы поднять панику. Я хотел тихо отплыть перед рассветом, мне это ни к чему. — А лиру? — хоть Дилюк и знал, что люди поклоняются разным архонтам, в голове не укладывалось, как можно так цинично красть из священного места. — А этого тебе знать не обязательно, — в голосе капитана прорезался холод. — Если ты считаешь, что можешь похитить наследника Рагнвигдров безнаказанно, будь уверен, что вооруженные корабли Мондштадта уже преследуют тебя и очень скоро твоя голова украсит виселицу на городской площади. Дилюк утер лицо от набежавшего пота, на палубе нещадно пекло солнце. Только сейчас он почувствовал, как камзол и рубашка запачкались и неприятно липнут к телу. — Если им так важен их дорогой наследник, — голос Кэйи вновь слащаво зазвенел в ушах, — пусть полюбуются, как тому перерезают горло и выбрасывают на корм рыбам. Пусть преследуют — наших пушек хватит на всех. Дилюк похолодел, представив, сколько рыцарей на самом деле погибнет в подобном сражении с пиратами. — Где Хоффман? — Слишком много вопросов, — Кэйа развернулся на каблуках и окинул взглядом обступившую их команду. — Кто из вас хочет позаботиться о нашем господине? Сальные разбойничьи взгляды облепили Дилюка еще плотнее. Кто-то погладил висящий на шее кинжал. — Что это ещё значит? — Сомневаюсь, что такой изнеженный господин, как ты, способен хоть на что-то на корабле, но тебе выдадут тряпку и принимайся драить палубу. Я не собираюсь держать нахлебников впустую. Сетос! Найди нашему гостю занятие. Все остальные, живо за работу, здесь не на что больше таращиться! Кэйа, на этот раз развернувшись окончательно, быстрым шагом направился в сторону носа корабля. Дилюк заметил взгляд Беннета, в котором показалось немного сочувствия, но юноша вместе с остальными поспешно вернулся к своей работе. На вид совсем молодой выходец из Сумеру бросил грубым басом бывалого моряка: — За мной. Пришлось пройти к подсобной каюте, где в руки была всучена грубая застиранная тряпка и ведро с водой. Вот и весь бунт на корабле. Дилюк выбрался и снова мог видеть солнце, но кроме него — только бесконечное море. Не имел понятия, в какой стороне Мондштадт и куда дели его товарища. И что теперь со всем этим делать. *** — Значит, по этому курсу действительно меньше гроз? — Эта карта составлена моим братом. Может быть, в Инадзуму и есть иные обходные морские пути, но этот единственный, за который я могу ручаться. — Если что-то пойдет не так, и ты, и наш дорогой «гость» отправитесь на дно вместе со всеми нами, — Кэйа склонился над картой, обводя карандашом длинную извилистую линию по морю. — Я знаю… Капитан обернулся к говорящему, хлопнув его по плечу. — Ты уже показал свою верность, Хоффман. Только благодаря тебе корабль удалось вывести из порта незамеченным и никто не переполошился о потере «сокровища» раньше времени. Думаю, я могу довериться снова. — Это честь для меня, капитан, — слегка склонив голову, бывший рыцарь покинул каюту.