Мама-кошка

— А обещанных денег на покупки к школе она оставить, конечно же, не соизволила, — задумчиво протянул Вернон, заметив, что пристроившаяся рядом с ним на диване перед телевизором Петунья выглядит не злой, а просто усталой. — Ну что делать, влезем в накопления, зато пока мальчишки будут в этом их Хогвартсе, можно будет немного сэкономить и вложить обратно. Нам с тобой вдвоём ведь нужно намного меньше, чем когда дети дома. — Сядешь наконец на диету, — невесело усмехнулась Петунья, откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза. — Можно будет перестать готовить десерты и не бояться, что мальчики решат, что их за что-то наказали. — К тому же у нас всё равно достаточно отложено на их обучение в старшей школе, — обнял жену Вернон. — Так на так и выйдет. — Когда мы ходили за покупками с Лили, мне всё там казалось таким ужасно дорогим, — поморщилась Петунья. — Хотя, думаю, это только с точки зрения моих карманных денег, которых в школьном возрасте мне давали не так уж и много. У волшебников в ходу настоящие золотые монеты, и мне тогда казалось, что мы оставили в этом их Косом переулке целое состояние. Правда, на хлебе и воде потом сидеть не пришлось, к счастью. — Сходим, посмотрим, приценимся, — сказал Вернон. И вздохнул. Ему категорически не нравилась сложившаяся ситуация, не хотелось отправлять детей к полоумным, которые запирают их без связи с роднёй на десять месяцев в году и без всякого контроля. И если в этой школе вот такая вот профессорша и заместительница директора, страшно представить, каков прочий персонал. — Может, во Францию? — тихо спросил он. — А ещё лучше в Америку, это ещё дальше от подобных родственничков, — вздохнула Петунья. — Вот только узнать бы сначала, чем нам может грозить нарушение уже подписанного контракта на обучение… Подожди, а ведь если в этом Косом переулке есть магический банк, то, может, там есть и конторы, где можно получить юридическую консультацию? И кто мешает нам сходить туда сначала одним, без детей? — Рискнём оставить их дома? — спросил Вернон и снова вздохнул. — Сегодня точно нет, — мотнула головой Петунья. — Но я и не в состоянии сегодня уже никуда ехать. А вот завтра попрошу соседку приглядеть, да и сами мальчики должны понять всю серьёзность ситуации. — Только не Фигг, — поморщился Вернон. — После неё ещё неделю воняет и у всех портится настроение. — Ну конечно же не она, — всплеснула руками Петунья. — Мне хватило одного раза, когда я выводила после неё этот ужасный кошачий запах. Не представляю, как можно настолько не следить за собой и своим домом. — Может, у неё обоняние отсутствует? — предположил Вернон. — Я читал, после черепно-мозговых травм такое случается. — А заодно и зрение, — фыркнула Петунья. — И слух, так как о том, что от её дома несёт кошатиной, шепчутся, не стесняясь, её присутствия. — Давай ложиться, — вздохнул Вернон. — Нам с тобой совершенно необходимо отдохнуть. С утра и мысли свежие появятся. Наутро Гарри и Дадли первым делом принялись уверять взрослых, что будут вести себя идеально и обязательно справятся сами, без присмотра. Показать себя взрослыми ответственными людьми очень хотелось, да и обсудить без свидетелей им было что — накануне они слишком устали, так что на болтовню совсем не осталось сил. Самым убедительным аргументом для старших Дурслей оказалось то, что мальчики сами признались, что боятся не сдержаться и начать обсуждать профессора Кошку и прочее колдовство при свидетелях, а этого допустить никак нельзя. — Разогреете себе обед, он в судочках в холодильнике, — поправляя шляпку, наставляла их Петунья. — Обязательно, мама, — кивнул ей Дадли. — Поесть мы точно не забудем. — И посуду помоем, — добавил Гарри, перенявший от тётки несколько фанатичную любовь к чистоте, а потому сильнее кузена не любивший соседку миссис Фигг. — Если пойдёте играть в парк, обязательно берите ключ с собой. И чтобы в восемь уже были дома! — не унималась Петунья. — Думаю, мы посидим дома, пока новости не перестанут сами проситься наружу, — усмехнулся Дадли. — Почитаем что-нибудь про волшебство или телевизор посмотрим. Вернон скривился от его слов, но промолчал, понимая, что теперь, когда и его собственный сын оказался волшебником, называть магию проявлением ненормальности не очень правильно. Хотя для него волшебники всё ещё оставались опасными сумасшедшими, и знакомство с Хагридом и тёщей только утвердило Вернона Дурсля в этом мнении. Несмотря на прошедшие годы, Петунья с лёгкостью вспомнила нужный адрес, и достаточно скоро они с Верноном уже стояли на пороге весьма потрёпанного заведения, которое большинство людей обходили мимо, как будто его и не существовало. — Ты тоже его увидел, как и я? — спросила мужа до последнего не уверенная в успехе Петунья. — Неужели у тебя в роду тоже затесались маги? — Видимо, да… — со страхом ответил он. — До чего мерзкое место. Нам точно туда надо? И другого входа нет? Чувствуешь запах? — Это только проход. К счастью, оставаться там нам нет необходимости, — успокоила его Петунья. — В прошлый раз было так же. Мама ещё очень ругалась на эту профессоршу, что заставляет детей заходить в подобное заведение. — Но на простых людей им плевать. — Вернон встряхнулся, расправил плечи, пригладил усы и сказал: — Надо идти. Бармен, такой же неприятный, как и само заведение, открыл им проход, не задавая вопросов. Видимо, сам факт того, что они смогли попасть внутрь, уже давал и право пройти. — Думаю, нам в любом случае сначала нужно в банк, — предложила Петунья брезгливо оглядывающемуся Вернону. — Вряд ли мы сможем оплатить услуги юриста нашими деньгами, даже если найдём нужную контору без посторонней помощи. — Ты помнишь, где он? — спросил Вернон, сторонясь, чтобы пропустить сгорбленную каргу в остроконечной шляпе. — Почему совы летают днём? И какие законы запрещают всем этим людям строить прямые дома? — Совы у них носят письма, — пояснила Петунья, уверенно двигаясь по улице. — Честная работа почтальона для них слишком проста и неинтересна. А банк вон, то здание, больше похожее на музей. — Надо же, кто-то здесь всё-таки умеет строить нормально! Сам банк Вернону Дурслю понравился. А вот банкиры магического мира — нет. Как большинство англичан, он был расистом и, как большинство людей, ксенофобом, пусть и не знал такого слова. Остроухие зубастые карлики, поглядывающие на людей свысока и напоказ взвешивающие цветные стекляшки, не вызывали у него ни малейшего доверия. Но Вернон был, в первую очередь, бизнесменом, а значит умел не показывать своего истинного отношения к тем, с кем вёл дела. И если вопрос денег нужно было решать с зеленокожим уродцем, то и к уродцу он будет обращаться по всем правилам этикета. — Уважаемый, подскажите, где мы можем обменять фунты на магические деньги? — Вернон вежливо кивнул ближайшему гоблину, дождавшись, пока тот обратит на него внимание. — И я хотел бы узнать, возможно ли получить полный перечень услуг, который оказывает ваш банк? Острый недобрый взгляд зеленоватых глубоко посаженных глазок исследовал его с ног до головы. Острое ухо, из которого торчали пучки белых волос, едва заметно дёрнулось. — Аренда хранилища, — неохотно ответил он. Пожевал губами и добавил: — Справочные услуги. Обмен валюты. — И всё сразу к вам, уважаемый? — уточнил Вернон. — Нас интересует обмен и справочные услуги, всё это можно получить у вас или для этого нужно обратиться к разным сотрудникам? — Вы обратились по адресу, — самую капельку радушнее ответил гоблин. — Согласно закону, принятому министерством магии Великобритании в тысяча девятьсот сорок седьмом году, максимальная сумма обмена составляет пятьсот фунтов. Курс фунта к галеону — пять к одному. — Максимальная сумма за одну операцию, в день, в месяц?.. — усмехнулся Вернон. — Обратный обмен происходит по тому же курсу, или, поменяв больше необходимого, мы останемся с убытками? Петунья отошла чуть в сторону, пока муж играл в любимую игру «продави банкира». В ней Вернон был талантлив как никто. На неё косились. Взгляды были по большей части недружелюбные. Некоторые маги-мужчины так вообще облизывали её взглядом, хотя одета Петунья была солидно и скромно: юбка-карандаш ниже колен, туфли на невысоком каблуке, жакет, блузка с воротником-стойкой, шляпка. Правда, на фоне прочих женщин, носивших бесформенные балахоны, она и впрямь выделялась. — За одну операцию, — тем временем гоблин включился в игру Вернона. — Обмен происходит без заполнения документов, а разве как-то иначе возможно проконтролировать, сколько раз вы обратились в банк? Курс един, но за каждую операцию обмена вы оплачиваете банковский сбор в размере одного галеона. Сколько будете менять? — Сколько стоит собрать в Хогвартс двух первокурсников? — спросил Вернон. — Пятидесяти галеонов на одного хватит, если не будете шиковать, — пожал плечами гоблин. — Сами понимаете, верхней планки нет и быть не может. — Новая форма, новые книги, писчие принадлежности? — уточнил Вернон. — Самое дорогое у первокурсников — это волшебная палочка, — снисходительно пояснил гоблин. — На них цена варьируется от шести до десяти галеонов, если это не персонально изготовленный артефакт. Всё остальное по стандартному списку укладывается в ту сумму, которую я вам назвал. Почтовую сову, нормальный сундук для переноски и хранения, не выглядящий как шкаф вашей прабабушки, дополнительные книги и прочие вещи, облегчающие жизнь, но не являющиеся обязательными, вам придётся приобрести отдельно. — Благодарю, — сказал Вернон, подозвал Петунью и вытащил из кармана портмоне.