Созвездие близнеца.

Маленький клинок... Кинжал. Серебряный, небольшой и с крепкой рукояткой. Лололошка долго ломал голову, пытаясь придумать, где же взять оружие, тем более - такого типа, но из лезвий ему было доступно только два вида: ритуальный нож священника, который по идее должен был храниться у Лоренса, и конечно же топор, которым кололи дрова в монастыре. Ну и тут были загвоздки... Топор немаленький, порядком тяжëлый и до смешного ржавый (мало того, что из стали), а выкрасть ритуальный клинок из кабинета покойника - неуважение, причëм телестно наказуемое: к тому же, даже если бы и получилось его достать, он бы всë равно не подошëл по параметрам: конечно, остриë из чистого серебра, ручка эмалирована, но габариты... Вряд ли кинжал длиной в запястье смог бы стать альтернативой. Да и ценой он выходит дороже, ежели кража старого топора. Вопрос приобретения оружия стоял дня два и три ночи, до тех пор, пока в голове Лололошки что-то не щëлкнуло. Воспользовавшись своей сообразительностью, он смог решить эту проблему: сначала, он решил начать с малого. А именно... ...Собрать клинок по частям. Своими руками, без краж, обращения к Джону и любого другого обмана. Первым делом, Лололошка нашëл драгоценный металл для лезвия. Ну, как нашëл? Искал специально. На улице, в стенах монастыря, он быстро собрал монетки со дна церковного прудика, куда горожане скидывали подань, дабы задобрить Богов: унизительным, странным образом найдя сияющие круглишки сквозь тину, он приподнял одеяния и задрал рукава, принявшись загребать мокрые монетки в пола одежд. Монахи, наблюдая за юным дураком, крутили пальцем у виска, но Лололошка был непреклонен и спокоен. На вопросы собратьев из своей касты он отвечал грубо, но доходчиво: "Мне оно надо: иди, куда шëл!". Уже на следующий день, он чудом раздобыл кварцевый осколок: тот откололся от мозаики на полу церкви, стоящей поодаль от основного храма, и Лололошка решил тайком припрятать его в карманах, чтобы позже отточить под нужную форму. В этот же день, ему довелось придать форму и острию: к счастью, тогда была его очередь дежурить на кухне, потому на перерыве он, будучи не в зоне видимости кока, подпалил монетки в печи. Засохшая, нестираемая с поверхности тина осталась пеплом на номинале: пока монетки не превратились в лужу, Лололошка спешно подложил под низ мясницкий нож, распределив их субстанцию по его боку так, чтобы получился кривой, вытянутый треугольник, и опустил готовый материал под струю умывальника (благо, низкопробное серебро плавилось хорошо). В процессе остужения лезвия, послушник обжëгся кипящими брызгами, но дрожащими руками удержал нож: на клубы пара прибежал старший кок, дабы поинтересоваться, всë ли у него хорошо, на что Лололошка отмахнулся тем, что он "опрокинул кипящую воду". Плюсом к готовому острию стал дополнительный отдых от труда, пусть и недолгий. Под вечер, Лололошка изрезал все пальцы, пытаясь отточить остриë и рукоятку: истончить и заострить пластину серебра оказалось куда легче, нежели твёрдый, толстый кусочек кварца, потому на утро он явился в столовую с забинтованными пальцами. Уплетая свой завтрак рядом с ним, послушники с жалостью смотрели на него, кому-то даже хлеб не лез поперëк горла из-за вида кровавых пятен на марле. Лололошка заставил собратьев здорово напрячься из-за него, поскольку он вëл себя странно и каждый день занимался не ясно чем. - Братец Лололошка, ты в порядке?.. - оглядывая толстые из-за бинтов пальцы, поинтересовался Альфред у друга. Лололошка кивнул. - Поверь, я более, чем в порядке, - заверил послушник, отложив ложку: из-за толщины узлов на руках Лололошка не смог доесть свою порцию, потому решил не мучиться. Двумя руками у него кое-как получилось выпить молока из чашки. - Может расскажу, но не сейчас... Не бойся за меня: в этот раз я знаю, что делаю. Просто... Возникают кое-какие сложности. Альфред озадачился. Подняв взгляд с пальцев послушника на лицо и обратно, он засомневался в том, что Лололошка не сошëл с ума со своей идеей, но, в силу желания довериться ему, он без слов вернулся к своей посуде, глубоко вдохнув. - Я лишь могу надеяться на то, что ты перестанешь вредить себе ради непонятной мне цели... - сказал он, приняв странность своего лучшего друга. Лололошка ничего не ответил: он попытался было взять в руки хлеб с маслом, однако замычал, надкусив ленточку марли из узелка. Пришлось отказаться и от своего ломтя белого... С солью и маслицем... Словно услышав его мысли, Альфред забрал у него бутерброд, опустил его руку и поднëс хлеб к чужим губам: Лололошка в этот раз надкусил побольше, с довольным выражением прожевав лакомство. Он проглотил первый укус, запив его молоком. - Храни тебя Боги, милый брат! - благодарно воскликнул он и принялся за оставшийся хлеб. Альфред тепло улыбнулся, продолжая "кормить его с рук". А далее, он справился с задачей надëжно закрепить лезвие: в день, когда зажило большинство пальцев, он нашëл альтернатиру верëвке и клею: подплавленная над спичкой древесная смола стала хорошим склеивателем. Автор манускрипта упоминал янтарь в критериях хорошего оружия: а что же такое янтарь? Правильно - затвердевшая смола. На удивление, через несколько дней, она отлично сцепила вместе рукоять и лезвие. Спустя всë то время, что послушник ковал клинок, он осмелился взять его в руки: замахнулся, ударил в стену и вздрогнул от этого же удара. Столкновение острия со штукатуркой отдало в руку, из-за чего онемел локоть, а лезвие слегка прогнулось. Ну, зато теперь он испортил стену, оставив в ней колотую дырку с кулак... "Отлично... Вроде бы сойдëт," - прикинул на глаз Лололошка, замазав след своего эксперимента глиной и выровняв лезвие: всë же, оружие из хрупкого, тонкого серебра не казалось таким уж и преимущественным, каким его описывал автор манускрипта. Может из-за того, что старые монетки - это не высокопрочный металл, может из-за того, что толщина не позволяла лезвию быть устойчивым, но выбирать особо не приходилось. Если результат его труда, пусть и недостойный кузниц, спасëт его и жизнь брата - значит, всë было не зря. Даже такое остриë пусть и гнëтся, но ещё стоит в рукояти: без должных умений ковать оружие хотя бы базово, для новичка это уже многого стóит. Почти готово... Пока что, почти. Остался последний элемент для закалки острия: тот, что указал автор под конец прошлой главы. "...Для усиления ущерба от острия оружия требуется смочить остриë в растворе из святой воды и гималайской соли, не допуская почернения серебра." - перечитал пункт Лололошка, долго гадая над тем, как же раздобыть соль. Он - послушник: ни у кого не будет вопросов, если он возьмëт из церкви сосуд освящëнной воды, или освятит еë сам (ибо заговор воды - его обязанность, как представителя младшей касты). А вот розовая соль... Эх... Предмет работы средней касты. И ему бы за просто так не дали и кристалла этого вещества. Тогда-то и пришлось воспользоваться услугами монахов... - Я понятия не имею, зачем тебе это, но не натвори дел, брат Лололошка, - сказал Уриэль, спрятав за пазухой одежд мешочек с оставшимися монетами, которые очистил и лично сгрëб Лололошка. - Да благословят тебя Боги, брат. - С тобой приятно иметь дело, - в ответ поклонился Лололошка, а после не сдержал искушения вновь заглянуть в завязанный платок с солью. О, как же недостижимо казалось то, что он вытворял! Вот теперь-то всë готово... Пока серебро настаивалось в солëной воде, послушник отдыхал на кровати после учений, знатно вымотавшись за многие просыпанные вëдра. Наконец-то он смог справиться с задачей! Всë выполнено... Теперь остаëтся только ждать и читать дальше. А сейчас не помешает отдохнуть. Вспомнив про бусину, Лололошка развязал оберег и вернул еë к остальным бусам: теперь-то талисман был целостным, а сглаз и порча ему не грозили. Он молча надел талисман обратно на запястье, прижав руку с ним к груди. "Ну неужели я близок?.." - рассудил он, глядя в потолок. - "Я скоро смогу освободить Джона? Если да, то нам удастся сблизиться?.. Или я действительно нужен ему только для спасения его шкуры?" Вздохнув, он с грустной улыбкой покачал головой: для Джона всегда важна была репутация и положение. В отличие от Лололошки, он бы не смог отказаться от всего ради близких... Если дадут Боги добро, может получиться хотя бы разговаривать на равных... А на данный момент, для начала, стоило бы спасти Джона, прежде чем гадать, смогут ли они сжиться. Его цель близко... Не ясно пока, насколько, но Лололошка знал: осталось совсем чуть-чуть. Немного, и немного больше.